Текст книги "Ангелы над Москвой"

Автор книги: Геннадий Башунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Оля и Дима

Вопреки ожиданиям, шеф вовсе не сопротивлялся, когда Дима спросил у него номер заказчицы. Откуда Диме было знать, что не далее как вчера Ольга сама звонила шефу и обсуждала новый заказ, исполнение которого страстно желала поручить исключительно Дмитрию Сергеевичу Школьнику.

Удивила Диму и Оля. Она явно обрадовалась звонку. Поэтому Дима решил события форсировать: пригласил даму к себе домой, на ужин. А что? В худшем случае – откажется. В лучшем же…

Оля, окинув взглядом великолепие накрытого стола, с восхищением вздохнула:

– Дмитрий Сергеевич… Я рассчитывала ограничиться чаем!

– Чай – сказал ей Дима – это уже после всего! У нас стол скромный, ностальгический.

– Да уж… – прошептала Оля.

Гостеприимство хозяина было приятно, хотя с другой стороны, это ведь лишь показуха перед красивой девушкой. Первобытный охотничий инстинкт – подарить женщине убитого мамонта. Только теперь мамонт оформлен поизящнее – на фарфоровых тарелках да под бокал вина. Но суть-то от этого не меняется. Вечные охотники. Пока жертва бежит, он догоняет. Потом бросает и бежит за следующей. Оля одарила Диму обворожительной улыбкой.

– Кстати, Дима, я так и не поблагодарила тебя за чудесный букет от таинственного поклонника.

Он растерялся и не нашелся сразу что ответить. Такое с ним бывало редко.

– Как ты узнал, что хризантемы – мои любимые цветы? Ты случайно не тайный агент?

– Я… да по совместительству, – смущенно отшутился он. – Рад, что понравились.

И быстро сменил тему.

– Рекомендую: строганина по-байкальски, расстегаи – правда, местного производства, но вполне аутентичные, копченый олений язык, кыкватоль, черемша, маринованный папоротник. В духовке подходит плов. К чаю – эклеры.

– Ох-хо-хо! – рассмеялась Оля. – Со строганиной я как будто знакома, но объясни мне, пожалуйста, что такое кыкватоль?

– Это оленина, соленая, вяленая и копченая одновременно. Главный секрет – чтобы внутри куска мясо оставалось сырым. Кус кыкватоля режется на ломтики, и каждый из них обжаривается на сковороде. Отличная горячая закуска! – с гордостью произнес Дима. Он догадывался, что Оля искушена по части изысканных блюд, но верил, что удивить ее удастся.

– Дима, – проговорила Оля серьезно. – Я ведь, собственно, о деле пришла поговорить…

Она точно рассчитала время. Не сразу – чтобы хозяин уверился в том, что произвел на нее впечатление. Надо дать понять, что она не собирается становиться одной из его подружек на одну ночь. Господи, все мужчины одинаковы. Ужин, романтика, музыка, танцы и постель. Утром – обещание позвонить и поминай как звали. Оля иногда ощущала себя чужой в современном мире. Все ее подруги тусовались в ночных клубах, развлекались, пытались попробовать как можно больше разных блюд на этом празднике жизни. Оля была другой. Вместо тусовок и шумного угара она предпочитала сидеть за компьютером, искать новую информацию в Интернете, узнавать что-то новое, учиться чему-то. Вот и полюбила она не своего сверстника, а начальника, который ей в отцы годился. Но с ним было так интересно, так спокойно и уютно. С ним она чувствовала себя то маленькой девочкой, которая с горящими глазами внимает опытному учителю, то желанной красавицей, к ногам которой готовы сложить все бриллианты мира. Словом, она была счастлива. И статус любовницы не тяготил ее, несмотря на то, что в вопросах морали она была достаточно принципиальной. Но жизнь есть жизнь, а человеческая душа подвижна, как и все живое. И нет ничего плохого в том, чтобы следовать велению сердца. И вот Оля сидела за шикарным столом напротив молодого человека, который соловьем разливался, чтобы произвести на нее впечатление и думала только об одном.

– О каком таком деле? – выдавил из себя удивленный хозяин.

– О поиске психосети.

– Психо… чего?

Переключиться с праздничных блюд на что-то серьезное оказалось не так просто.

– Психосети, – повторила Оля. – Уверена, ты о них слышал.

– Ну-у… – замычал Дима, титаническим усилием соскребая со стенок мозга информацию, которую считал совершенно бесполезной. – В общем и целом…

– Дима, послушай, – Оля подалась чуть вперед. От близости ее тела и тонкого аромата духов у Димы чуть не закружилась голова. Что она делает, играет с ним, пытается завлечь?

Оля продолжила.

– Дима, я должна признаться кое в чем. Мой первый заказ был лишь прикрытием. Мне нужно было тебя проверить, удостовериться, что твоя слава не надумана и ты действительно лучший из лучших.

Она помолчала, давая ему время осмыслить сказанное. Он выжидающе смотрел на нее.

– Так вот я получила, что хотела. Ты гений в компьютерах… И к тому же… очень хороший человек… Ты – тот, кто мне нужен.

– Нужен для чего?

Оля кивнула, давая понять, что ждала именно этого вопроса и глотнула вина. Дима следил за ее движениями, за точеной линией рук, как она изящно ставила бокал, и спрашивал себя, зачем эта девушка вошла в его жизнь.

– Возможно и, скорее всего, то, что я скажу, покажется бредом. Но я не пришла бы сюда, не будь уверена в том, что говорю. У меня есть доказательства, и в свое время ты их увидишь. Но пока попробуй отнестись серьезно к тому, что услышишь.

Дима попробовал. Он помотал головой, свел брови и уставился на золотой ободок тарелки с солониной, чтобы избежать искушения смотреть на Олю. Смотреть и мечтать…

– Человек, который мне очень дорог, серьезно болен. Есть лишь одна возможность ему помочь. Возможность не совсем обычная, но вполне реальная. Нужно вернуть ему молодость путем подключения к психосети.

Дима сделал над собой усилие, чтобы не пошевелиться.

– Долгое время я досконально изучала всю информацию о психосетях и нашла кое-что интересное. В Москве в одном старом доме есть подвал. По прихоти судьбы через него проходят интернет-кабели, причем весьма солидной пропускной способности, и во множестве. Согласись, это нетипично для подвального помещения.

Дима пожал плечами.

– Кроме того. Здание очень старое, уже два года как подготовлено к сносу, но снос все откладывается… Дом стоит, весь в трещинах и без окон, хибара одним словом. Огорожен кое-как. Но никто его не трогает.

– Это уже интересно! – оживился Дима. – В центре?

– То-то и оно. Самый что ни на есть центр столицы. Я уверена, что без влияния сил более могущественных, чем московская мэрия, тут не обошлось.

– Похоже, – согласился Дима. – Но я все равно не пойму, к чему ты ведешь.

– К тому, что в этом подвале и находится центральный сервер подключения к психосети. И, подключившись к нему, возможно, перепрограммирование человеческой жизни!

Дима наконец включился в разговор.

– Подожди, хочешь сказать, мы вот так просто сядем за компьютер и одной кнопкой скинем кому-то десяток-другой лет жизни? Ты меня разыгрываешь, проверяешь на вшивость или что?

– Я говорю серьезно, Дима! – что-то в ее голосе заставило поверить. – Иногда, когда ничего другого не остается, нужно поверить в чудо. И пытаться его сотворить своими руками. Я изучила множество научных трудов, разговаривала с людьми, которые одной ногой стояли в могиле. Все они в один голос твердят, что произошло нечто. Как будто кто-то повернул время вспять. Понимаешь, доказательства есть. Просто все это от нас скрывается. Иначе… Только представь, что будет, если эта новость разнесется по всей стране. Начнется анархия.

– Да уж… – пробормотал Дима. – Ну, допустим, я тебе верю. И что ты планируешь делать?

– Я предлагаю действовать. И чем скорее, тем лучше. Я уже подготовила все необходимое – завезла необходимую аппаратуру. Но я очень боюсь, что дом находится под наблюдением.

– То есть, – задумчиво проговорил Дима. – Тебе нужен телохранитель?

Оля повернулась к нему.

– Мне нужен гениальный и бесстрашный взломщик паролей.

– Действительно, – смущенно пробормотал Дима, – и как я сразу не додумался.

Он колебался всего мгновение.

– Тогда считай, что ты его нашла.

Дима окинул взглядом богатый стол. Есть не хотелось. Да и какой тут ужин, когда тебе предлагают стать вершителем человеческих судеб. Почему бы не поиграть в рыцаря? Именно этого ему не хватало. Приключений.

Ангелы

Ксор вынырнул на поверхность метанового океана, шумно втянул переохлажденного водорода и, вздымая каждым гребком брызги, тускло поблескивавшие в рассеянном и неярком свечении атмосферы Нептуна, поплыл к углекислотному айсбергу. На уступе сухого льда, будто нарочно вырезанного для удобного размещения группы отдыхающих, небрежно лежал Хамдиэль. Плескаться в жидком метане ему надоело. Хотелось тепла – но не обжигающего зноя разогретой докрасна Венеры и не жесткого меркурианского каления на солнцепеке, а мягкого, как в июльской Сахаре или августовской Москве образца 2010 года.

Хамдиэль слепил углекислотный снежок, вдавил в его середину сероводородную ледышку.

– Ксор! – позвал он. – Кончай океан баламутить! Давай на Землю слетаем, погреемся, на людей посмотрим, да и к архангелам на отчет.

– Успеется, – отозвался Ксор, подтягиваясь на край уступа. – Куда греться-то? Дай остыть немного: сколько мы с тобой по Магеллановым облакам шатались, да все по звездам, не по планетам? Ты, кстати, итог сводил, инспектор? Как, не напрасно галактика пространство занимает?

– Сводил, как не свести… – Хамдиэль сел, обхватив мускулистыми руками колени. – Дает энергонов маленьким плюсом, чего уж там. Но вяло. Очень вяло…

– Еще бы, – согласился Ксор. – Галактика маленькая, событий не происходит. Масштабных…

Он вздохнул и сел рядом с Хамдиэлем. Наблюдатель, окажись он в ту минуту за спинами ангелов, отметил бы, что плечи Ксора, обликом напоминающего синеглазого скандинава, пожалуй, немного уже, чем у чернокожего крепыша. Зато мускулы, скорее всего, плотнее – хотя и не так рельефны. Или этого в серенькой дымке холодной планеты не разглядеть?

– Да и в больших галактиках положение дел не намного лучше, – проговорил Хамдиэль и, размахнувшись, швырнул в волну обледеневший колобок. Жидкий метан принял подарок без единого всплеска. – Вон, Туманность Андромеды, уж на что приличная галактика – ведь не меньше Млечного пути! И дыра у нее черная в середине, и новые взрываются каждый миллион лет, а общий дебет ненамного выше нуля…

– А сколько галактик с отрицательным энергонным балансом существует? Тебе Малахиэль не шептал по секрету, когда меня на отчете чихвостили? Я только на вас и глазел со скуки…

– Нет, – улыбнулся Хамдиэль. – Он мне новый анекдот рассказывал. Послушал, говорит, как Ксор выкручивается, и анекдот, говорит, вспомнил. Стоит ежик на пеньке, вокруг туман. Крутится, лапой показывает: «Там…» «Нет, там…» «Нет, вон там…». Медведь не выдержал, хвать его за шкирку: «Там – что?» А ежик: «Где, Миша?»

– Малахиэль, я так понимаю, вновь на Земле был? – спросил Ксор. – Раз такие анекдоты рассказывает?

– Выходит, был, – пожал плечами Хамдиэль. – Возможно, опять говорящим драконом летал, деревни да леса поджигал.

– Мне бы сказали, – заметил Ксор. – Район-то мой. А раз летал тайно…

– Значит, ничего не делал. Смотрел просто, – закончил фразу Хамдиэль. – Говорил он мне, что психосети земные ревизии требуют: уж больно много сумасшедших объявляться стало. Люди творят, что хотят. А которые и не хотят вроде, так те тоже – такого начудят порой, прямо и не смотрел бы…

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Ксор. – Как будто ничего нового начудить они не могут: все уже придумано, все уже испытано.

– Не все. Помнишь того мальчишку, что мы поймали, когда он с подоконника падал?

– Помню, но чем он сейчас занят? Давай посмотрю… – и Ксор замолчал, погрузившись внутренним взором в жизнь Дмитрия Сергеевича Школьника. Через секунду или две он поднял взгляд.

– Да-а… – протянул белокожий ангел. – Дела-а… Это ж кто его надоумил под нашу Земную лабораторию подкапываться? Взлом психосетей затевать?

– Он уверен, что его Оля попросила. А я уверен, – вздохнул Хамдиэль, протягивая ноги под лиловые хлопья фтороводорода, вьющиеся в воздухе, – что это Малахиэль ее надоумил.

– Малахиэль? – удивился Ксор. – Вряд ли архангел стал бы действовать из хулиганских побуждений. Маловероятно, что меня как куратора данного пространства не стали бы оповещать о каких-либо плановых акциях. Выходит…

– …выходит, что ставится какой-то эксперимент. Причем с твоим участием, Ксор.

– И с твоим тоже, инспектор Хамдиэль. Тебе ведь тоже ничего не сообщили? Или ты мне все тут врешь, ангелоидное творенье? – Ксор прищурился и приготовился, что друг расколется и они вдвоем посмеются над удачной шуткой. Но чернокожий ангел, против всех ожиданий, оставался серьезным.

– Похоже, ты прав, Ксор… По всему выходит, что и мое участие в этой странной затее предусмотрено. Как ты думаешь, кем?

Ксор пожал плечами.

– Ни серафимам, ни херувимам до нас дела нет. Кто мы для них такие? Так, мелочь… У властей да господств и своих забот полон рот: надобно следить, чтоб распределение энергонов шло как надо и чтоб вселенная часом не схлопнулась вместе с нами всеми, неразумными.

– Разумными, – поправил его Хамдиэль.

Ксор поднял брови, демонстрируя сомнение, но промолчал.

– Не хочешь ли ты сказать, – нарочито отчетливо выговаривая слова, произнес Хамдиэль, – что в основе всего происходящего – воля Всевышнего? Но если так – то зачем? Какая цель всей этой интриги? Ну, жило бы человечество как жило…

– Цель одна, – заметил Ксор. – Энергоны. Вполне вероятно, господь усмотрел возможность увеличения их производства. Но по своему обыкновению дает детям своим свободу выбора. То ли мы проявим себя как последние ретрограды и снова зальем крамолу кипящей серой. То ли не станем сдерживать набирающую обороты инициативу.

– И дадим загубить все начинания?

– А сколько там тех начинаний? Ты вспомни, Хамдиэль, как долго я с рептилиями нянчился. Сотни миллионов лет! И где они теперь? Крокодилами безмозглыми по грязи ползают. А эти, так называемые люди? Пятьдесят тысяч лет им от роду, из которых сорок пять они прожили, не зная колеса. Погибнут – так и не жалко! Новых выведем!

– Новых, говоришь… Что ж, может статься, что и придется. В общем, летим на Землю, к этому мальчишке. Посмотрим, что он там затевает. И действовать будем по обстоятельствам. Согласен?

– Согласен! – ответил Ксор, поднимаясь и отряхивая с себя корку быстро схватившегося фтороводорода. – Хамдиэль? Ну, куда ты пропал?

– Да здесь я, здесь. Не ори. Архангелам отчет о Магеллановых Облаках носил.

– Приняли?

– Приняли. Ты одеваться думаешь?

Ксор оглянулся. Они были уже на Земле. Осенняя ночь – поздняя, глубокая – укрывала большой город. Ангелы стояли на тротуаре. Машин в такой поздний час по переулку не ездило, и свет горел лишь в оконце стояночной сторожки. Окна офисов, целиком занимающих обе стороны улочки, темнели.

Скрипнула дверь. На порог вышел угрюмый громила и, безо всякого уважения рассмотрев божественное телосложение ангелов, пробасил:

– Але… Шо за дела? Чо вы голые, пацаны?

– Сам ты пацан, – огрызнулся Ксор и повернулся к громиле боком. – А ну посмотри: так хорошо?

На Ксоре вдруг появились высокие замшевые ботинки, свободные, даже мешковатые, штаны и бесформенная льняная рубаха с контрастными заплатами то там, то здесь. Под рубахой виднелся обтягивающий свитерок.

Он хохотнул и поднял правую руку, в которой удобно умостилась длинная и толстая резиновая дубинка.

Хамдиэль, облаченный в нечто длинное, балахонистое и красочное, увенчанный такою же шапочкой, улыбнулся и мягко произнес:

– За такую дерзость у тебя, Виталик, рука должна бы отсохнуть…

– И к утру отпасть! – ввернул Ксор.

– … но у нас ангельское терпение. Поэтому за Людмилу – она ведь больна, твоя жена?..

Не окончив фразы, Хамдиэль умолк, выжидательно глядя в глаза охраннику.

– Ну, да… – изумился Виталик. – Откуда ты знаешь? Лимфо… этот… некроз.

– Лимфогранулематоз, – поправил его Хамдиэль. – Ты больше не переживай. Утром твоя жена проснется совершенно здоровой. А твои дочки, которых ты иногда встречаешь из школы, они ведь на тебя похожи? Чисто внешне?

– Ну, – мрачно согласился Виталик.

– Твои девочки отныне будут все больше и больше походить на свою мать, и к весне станут первыми красавицами микрорайона.

– Так что тебе все равно придется их из школы встречать, – усмехнулся Ксор. – Будешь чрезмерно ретивых женихов отгонять!

– Слышь, пацаны… – растерянный и смущенный Виталик перетаптывался с ноги на ногу и не знал, что сказать, – а вы не брешете?

– Отвечаю! – торжественно произнес Хамдиэль и стукнул себя в грудь кулаком.

– Виталя, все будет хорошо… – мягко сказал Ксор.

Глаза охранника заблестели.

– Простите, пацаны…

– Бог простит, – сказал Ксор.

– Уже простил, – произнес Хамдиэль.

Ангелы повернулись, как по команде, и пошли. Виталий вернулся в сторожку, сел за стол, достал из-за пазухи крест, поцеловал его и беззвучно заплакал. Его Люся, его девочки… Господи! Надо хоть дверь прикрыть, увидит еще кто…

Взлом

«Бентли» неспешно подкатил к заброшенному дому, обнесенному сетчатой оградой.

– У тебя есть ключи от ворот? – поинтересовался Дима.

– А кто, по-твоему, ограду соорудил да замки повесил? – улыбнулась Оля. – Заказчик думает, что подрядчик. Подрядчик думает, что заказчик. А командую парадом, тем не менее, я…

– Командир, а командир… – разыгрывая робость, пробормотал Дима.

Они вышли из машины на улицу и направились к воротам. Оля несла напичканный всем необходимым ноутбук. Большой и тяжелый кейс достался Диме. Он шагал следом за девушкой. Ему нравилось на нее смотреть. Оля неслышно ступала, и в атмосфере царящей таинственности ее едва угадываемая на слух поступь казалась Диме походкой властвующей королевы.

Они вошли в подъезд. Темные загаженные ступени вели в подвал. В черноте спуска угадывалась дверь… Краска на двери местами слезла, а коробка покосилась от времени и сырости, разъедавшей подвал здания. Вокруг было темно, воздух был тяжел и неподвижен.

Дима откинул колпачок зажигалки и крутанул колесико. «Надо было фонарик взять, что ли…», – подумалось ему. Внезапный шум заставил встрепенуться. Зацокали коготки по трубам, метнулись тени к углам. Совсем рядом зашуршало и заскрежетало тихонько, будто когтистый чертенок пытался протиснуться сквозь узкую щель в стене и, пробравшись к людям, поиграть с ними, как у себя в аду…

Дима наклонился взять камень – и уронил зажигалку. Он уже было потянулся ее поднять, но резко отдернул руку – его пальцы коснулись холодного лысого хвоста сидевшей в углу крысы.

Оля зажгла фонарик.

– Что ты потерял?

– Зажигалку…

– Идем, там дальше свет есть…

Дима нашарил старенькую «зиппо», с которой не расставался, и поспешил вперед. Подвал был непомерно длинным. Дима догадался, что он связан с другими давно забытыми бомбоубежищами, а они могут тянуться от здания к зданию через весь квартал.

Казалось, что сюда уже много лет никто не спускался – от стен веяло холодом и пахло плесенью, а протянутые вдоль стен трубы с вентилями были заржавлены и осклизлы. Свет фонарика отбрасывал причудливые тени. Будто сама смерть тянет к ним свои холодные пальцы. «Смерти я не боюсь, – спокойно думал Дима, шагая за Олей, – но процесс умирания все-таки был бы неприятен…».

Вошли в просторное помещение. Справа от входа виднелся узкий дверной проем, который вел еще куда-то. Оля потянулась вправо и щелкнула выключателем. Перед ними из темноты возникла большая пустая комната, в которой из мебели выжил лишь старый стол с компьютером, прикрытым черной пленкой, и три шатких даже с виду стула.

– Да уж… – еле слышно протянул Дима. Оля вытащила из кармана флешку.

Они сели: Оля – за машину, ее спутник – рядом, на предательски заскрипевший стул. Оля подсоединила к компьютеру свой ноутбук, распаковала странное устройство из кейса, который нес Дима.

– Что ты хочешь сделать? – спросил Дима.

– Давай пока посмотрим только. Тут есть на что…

Оля включила монитор, запустила компьютер и вошла в сеть. Набрала электронный адрес сервера, и на экране высветилось новое окно. Требовался пароль.

– Здесь, похоже, уловка, – сказала Оля. – Это пустой экран. Судя по всему, можно сколько угодно вводить сюда пароли, продолжения не дождешься, хоть подряди на это всех китайцев и индусов вместе взятых… Я, во всяком случае, никакой реакции не увидела. Но именно здесь сопрягается наша электронная сеть и сеть совсем иного рода…

– Ты здесь… в который раз? – поинтересовался Дима.

– Уже и со счета сбилась, – улыбнулась девушка. – Но войти в систему у меня так и не получилось. Поэтому пришлось добыть новое оснащение и обзавестись помощником. То есть тобой…

Она достала прибор, похожий на шлем, и предложила его Диме. Второй, точно такой же, надела сама.

– Что делают эти странные штуки? – поинтересовался Дима.

– Повышают чувствительность, помогают увидеть то, что находится за гранью реальности.

– Типа как охотники за привидениями?

– Точно. С такой штукой на голове можно видеть, что находится за закрытой дверью. Я пробовала. Все получается.

– А у тебя они откуда?

– Места знать надо. Я же сказала, что серьезно изучила вопрос, не с бухты-барахты…

– А в нашем случае чем они помогут? Призраков будем ловить?

– Нам с тобой нужно преодолеть парольный барьер, чтобы войти в систему. А трансмиттеры – так эти штуки называются – помогут нам увидеть то, что скрыто за парольным барьером. Хотя лично я мало что увидела: туманное помещение, расплывчатый узор на полу… Не знаю, как это все нам поможет, но надо попробовать.

– Ладно, посмотрим. Включай!

– Хорошо!

Дима непроизвольно зажмурился. Возникло ощущение полета… Яркая вспышка света и вязкая тишина. Дима медленно открыл глаза. Старый обшарпанный подвал исчез. Вокруг него – простирался? покоился? – Дима не мог подобрать подходящего слова – огромный зал. Возможно, он просто казался огромным, потому что был наполнен светом. Дима ощущал себя стоящим в центре этого зала. Под ним в полу из белого мрамора светилась легким рубиновым цветом звезда Давида. В одной из стен зала виднелось огромное окно. Возможно, это был экран. Что он отображал? Дима не мог понять этого, но не мог и отвести глаз от великолепия бесконечности Вселенной. Хоровод звезд, медленно обегавших это окно – или все-таки экран? – зачаровывал, складывался в невероятные, недоступные человеческой фантазии узоры. В ушах сама собой звучала божественно красивая мелодия, легкая, едва слышная, но оттого еще более проникновенная. Собственно, и не мелодия даже, а берущее за душу сочетание нескольких звуков, аккорд своего рода, бесконечный и изменчивый. «Я слышу музыку сфер», – подумалось Диме. Еще немного, и звуки завладели бы его сознанием полностью, если бы не осознание необходимости действовать. Компьютер, стоявший на столе в подвале, принял вид иного устройства, снабженного, однако, и монитором, и клавиатурой. Символы, нанесенные на кнопки, и знаки, высвечивавшиеся на мониторе, выглядели одновременно и знакомо, и чужеродно.

Дима шагнул к терминалу. То, что он видел, не удивляло его новизной – или не удивляло оно не его, а Олю, с которой они, похоже, объединили разумы? Полная общность разумов и чувств – удивительное ощущение. Не к этому ли стремятся все влюбленные? Замечательное состояние, отметил про себя Дима. Но они пришли сюда не за любовным слиянием… И потому нужно сосредоточиться на компьютере.

Так… Что там у нас? Все, как всегда… Разве что графический интерфейс не вполне обычный… Но и тут особых сюрпризов нет. Несколько движений пальцами по виртуальной клавиатуре – и столбцы строк исчезли, а на экране возникло приглашение к входу в систему.

Дима покачал головой. Пытаться вводить какие-либо буквы и цифры не имело смысла. Вариантов миллионы, и попасть в нужный сложнее, чем найти иголку в стоге сена.

Пальцы Димы – или пальцы Оли? – не переставая, бегали по призрачным клавишам. Экран менял картинки. Дима захотел отвернуться – в глазах зарябило. Но Оля, похоже, в этой ряби нашла систему взаимозависимостей – и получала удовольствие и от наблюдения, и от начинающегося понимания.

– Наверняка здесь имеется какая-либо служба безопасности. Должны же они видеть, что кто-то пытается пробраться к ним? – посетовала Оля.

– Тогда выйдем отсюда побыстрее, – с сожалением произнес Дима.

– Вырубаем трансмиттеры.

Дима коснулся выключателя. Звук небесной музыки не успел утихнуть, как огромный зал стал терять свои очертания. Свечение стало угасать, и пол с рубиновой звездой даже не провалился – он просто растворился в цветных сполохах, делавшихся все гуще, все темнее.

– Мне это не приснилось? – фраза Диме далась с трудом, голос звучал хрипло.

– Вроде того, – ответила Оля и с беспокойством заглянула в глаза своему спутнику. – Что ты думаешь об увиденном? – ответ ее волновал, чувствовалось, всерьез.

Дима ответил не сразу, а лишь припомнив все, что видел и что успел осознать.

– Я не заметил ничего особенного. Обычная одноуровневая защита. Точнее, необычная, но одноуровневая. Наверное, те, кто ее делал, предполагали, что до интерфейса пользователя слишком сложно добираться. Да и чужие там, похоже, ходят нечасто… Если так, то нам нужно только подобрать – или преодолеть иным путем – кодовое сочетание знаков. Я и сам не очень-то представляю, какие алгоритмы защиты положены в основу и на какой стадии вторжения срабатывает «тревога». Боюсь, что без ловушек не обойдется.

– Типа ограничения количества вводов?

– Хуже. Типа частоты набора. То есть соблюдения временного интервала перед вводом каждого символа. Три секунды между первым и вторым символами, потом одна, потом пять или сколько… При этом лично я даже не фиксировал бы отдельные буквы или цифры, а устроил бы тоновое отображение набора: типа наиграл простенькую мелодию – заходи. Сфальшивил – громко не плачь, все равно не услышат…

– Да уж, – сказала Оля. – Не дай бог такой фантазии тамошним программистам. А то ведь нас оттуда действительно никто не услышит и не достанет. Нужно действовать наверняка…

– Наверняка, – вздохнул Дима, – это только дворником Арбат мести. Каждое утро гору мусора сгребать. При любой погоде и в любое время года.

– Дима… – тихо сказала Оля, – у тебя есть уверенность, что нам стоит туда отправиться еще раз? Уже не просто на экскурсию?

– Да, – коротко ответил Дмитрий, стараясь, чтобы голос не выдал его душевного смятения. Уверенности он не испытывал.

Дмитрий не знал в точности, как он пройдет защиту на виртуальном терминале. Конечно, программа, которой он владеет, хороша, но она сделана все же для другой системы. Не факт, что сканер найдет возможность проникновения, не факт и то, что атаки не будут отражены. В том числе и методом физического воздействия на нарушителей, ибо кому же, как не службам охраны, знать: есть человек – есть проблема… И чем соревноваться с хакером разумом, проще оглушить его дубиной. По голове, чтобы не умничал! Но отступать некуда…

– Начали! – скомандовала Оля.

Снова полет, похожий скорее на падение, и даже легкая тошнота в конце… Преображение пространства… Странная, невесть откуда идущая музыка… Зал с изломанной линией пола, отделяющей белый с прожилками мрамор от густо-красного свечения… Огромное окно в стене из клубящегося облака, и звезды в этом окне…

Дима затаил дыхание и залюбовался, но Оля поторапливала. Да, конечно, чего ждать? Вот полупрозрачный экран терминала. Дима активировал управление, поместил диск с программой взлома в считывающее устройство.

На виртуальном экране возникло забавное изображение мангуста. В другой раз он посмеялся бы над шуткой Чейза – он, как один из создателей программы, имел право на фирменный знак, но сегодня Дима с надеждой посмотрел в глаза нарисованного зверька. Прошло несколько секунд, и программа начала работать. Мангуст, насколько знал Дима, встречи с коброй в обычной жизни вовсе не ищет, а встретив – не обязательно нападает. Да и напав, не всегда побеждает…

Работа программы прослеживалась по бегущим столбцам и строке прогресса. Оставалось просто наблюдать со стороны за тем, что происходило на экране. Сам Дима заметно нервничал, Оля старалась оставаться спокойной, но ей это тоже удавалось с трудом. Секунды шли, складываясь в минуты. Эх, напрасно они поспешили… У него слишком мало времени было на подготовку. По большому счету, эта акция взлома – самая безобразная авантюра, рассчитанная на счастливое стечение обстоятельств. А точнее, не рассчитанная вовсе. Так, наобум все… Хотя, говорят, дуракам везет…

– Похоже, не получается? Наверное, нам пора возвращаться, – прошептала Оля.

Дима вздрогнул, но не от сказанного девушкой – на экране поток информации резко прервался, а после возобновился с куда большей интенсивностью. Дима повернул голову к Оле, и она увидела на его лице счастливую, немножко горделивую улыбку.

– Сработало, – пробормотал Дима.

Сервер психосети покорился храброму и настырному мангусту! Дима просто задохнулся от восторга и гордости. Пора было уступить инициативу Оле. Что из того, что ее цель – спасение другого мужчины? Дима, как благородный рыцарь, поможет даме сердца. Хотя о каких, в самом деле, мужчинах может идти речь, когда он – единственный, настоящий – вот он, рядом с нею?

Очертания комнаты изменились. В помещении, ограниченном клубящимися стенами, появилась непостижимая глубина и неоспоримая реальность. Их с Олей личности – это Дима ощущал предельно отчетливо – вновь разделились, и мировосприятие обособилось. Оля сделала несмелый шаг вперед. Дима остался у терминала. Клубящаяся дымом (паром? облаком?) стена отодвинулась перед нею, обнажив угол полупрозрачной подставки. Оля шагнула уже смелее. Стена послушно сдвинулась, и теперь между девушкой и видимой границей помещения располагался высокий пюпитр, словно отлитый из туманного света. На нем, отливая тусклым золотом – или даже старой бронзой, как показалось Диме, – лежал внушительных размеров фолиант. Старинная красота переплета нарушалась совершенно прозаической надписью, сделанной как будто даже и не по поверхности тисненых золотом арабесков, а сквозь них. Обычным русским языком, черным шрифтом, напоминающим то ли «колибри», то ли «вердану», было написано: крупно – КНИГА СУДЕБ; и пониже, помельче – Российская Федерация.

Медленно протянув руку, Оля коснулась фолианта. Даже не взмахнув обложкой, книга вдруг оказалась раскрытой. На одной ее странице читалась надпись: «По дате рождения» – ниже шли плотные столбцы чисел, месяцев и лет. На другой значилось «По имени», а ниже располагался алфавит.

Оля коснулась нужной буквы, отыскала фамилию, имя, отчество… Притронулась к строчке, относившейся к человеку, который коротал дни (судя по записи, последние) в лечебнице под Цюрихом. Что же нужно сделать, как изменить запись, чтобы жизнь этого человека продлилась, чтобы молодость вернулась к нему? Оля смотрела на светящиеся слова, не решаясь коснуться страницы.