Текст книги "Принц Севера"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Она замолчала и продолжила уже не словами. Вся вдруг затрепетала и засветилась. Но тут же потухла и глухо произнесла:

– А теперь все. Больше этого уже не будет. Никогда.

В ее голосе слышались слезы. Неожиданно Джерин с пронзительной ясностью понял, что она и впрямь была готова скорей умереть, чем потерять связь со своим повелителем. И что эта утрата для нее сродни потере мужа или возлюбленного. Но с падением храма и вторжением страшных чудовищ этой ниточке все равно суждено было прерваться. Если бы он твердо этого не сознавал, его поглотило бы чувство вины.

Возможно, и Силэтр, пусть даже неохотно, признавала неизбежность свершившегося, потому что сказала:

– А теперь, коль скоро с этим покончено навсегда, лорд Джерин, что, по-вашему, уготовила мне жизнь в Лисьей крепости? Что я буду там заниматься?

Джерин открыл было рот, чтобы ответить, как вдруг сообразил, что понятия не имеет, чем она будет там заниматься. Что он может предложить ей в своей крепости? Ей, бывшей Сивилле Байтона? Стать служанкой, которую постоянно будут лапать вассалы и гости? Сможет ли она вернуться к крестьянской жизни после служения богу? Он сомневался.

И вот, как раз в тот момент, когда он уже был готов промямлить что-то невразумительное, его вдруг осенило.

– Вы грамотны? – спросил он.

– Нет, Байтон общался со мной напрямую, а не письменно, – ответила она. – Но мне всегда хотелось обучиться читать и писать.

– Я с радостью буду давать вам уроки, – сказал взволнованно Джерин. – Одна из составляющих того, что вы назвали «традициями империи Элабон», заключается в понимании, что мир многолик и выходит за рамки того, что удерживается в твоей голове. Умение читать и писать дает возможность расширить свои познания хотя бы до уровня, каким обладает любой более-менее цивилизованный человек. Вот почему я стараюсь обучить грамоте как можно больше своих крестьян.

– Может, и так, – сказала Силэтр, – но какое отношение это имеет к той жизни, которая ждет меня в Лисьей крепости?

– У меня в замке приличная библиотека, – ответил Джерин. – Конечно, любой книголюб к югу от Керс умер бы со смеху, услышав, что я называю библиотекой. Однако все же в нее входят несколько дюжин свитков и старинных рукописей, и время от времени он пополняется новыми поступления. Как правило, это книги, купленные у тех, кто в них не нуждается. Я подумал, не сочтете ли вы за труд заняться этой библиотекой. Разобрать рукописи, рассортировать их, чтобы каждая лежала на месте; если возникнет надобность, скопировать какие-то экземпляры. Последнее маловероятно, учитывая то состояние, в котором сейчас пребывают наши северные края, но ведь случались и более странные вещи. Ну, что скажете?

Она очень долго молчала. Так долго, что он даже испугался, не обидел ли ее чем-нибудь, хотя всего лишь пытался найти для нее место, где она могла бы быть полезна, не опасаясь тех действий, которые, без сомнения, сочла бы оскорбительными. Наконец она сказала:

– Говоря прямо, лорд Джерин, мне следует принести вам свои извинения.

– Почему? – опешил он. – За что?

– Несмотря на все ваши объяснения, вы должны понять, что мне было трудно поверить в ваши благие намерения после того, как вы похитили меня из Айкоса, – объяснила она. – Кто знает, что бы вы там со мной сделали по приезде в замок? Честно скажу, у меня имелись некоторые предположения, и они меня очень пугали. – Она засмеялась, прерывисто, но все же засмеялась. – Но вместо того, чтобы предложить мне свою постель, вы предлагаете мне библиотеку. Так что пусть вас не удивляет, что мне понадобилось время, чтобы ответить вам.

– О, – сказал Джерин, – теперь мне все ясно.

Он тоже какое-то время подбирал слова, прежде чем продолжить.

– Леди, видите ли, существует множество женщин, которые не против, чтобы ими воспользовались, поэтому я всегда считал, что принуждать кого-то насильно совершенно пустое дело. Но люди сообразительные, умеющие работать головой, ценятся не меньше олова, превращающего медь в бронзу. Мне кажется, что вы одна из таких. Если это подтвердится, клянусь Даяусом, я воспользуюсь этим.

– Справедливо, даже более того, – сказала она, а затем зевнула, чему сама удивилась. – Наверное, мне следует все-таки лечь. Теперь на душе у меня спокойнее, чем я могла надеяться.

– Рад это слышать, – отозвался Джерин.

А она тем временем снова завернулась в его одеяло, казалось, совсем позабыв о тех существах, что продолжали выбираться из подземелий под храмом. Сам-то он о них помнил, но ей напоминать не стал. Пусть отдохнет, пока можно.

Деревня свободных крестьян, которые охотились на Джерина и Вэна в одну из ночей по пути в Айкос, представляла собой жалкое зрелище, когда они подъехали к ней утром следующего дня. Половина домов была разрушена землетрясением, несколько неподвижных тел валялись на траве в ожидании погребения.

– Если бы они получше укрепляли свои дома при строительстве, меньше народу пострадало бы, – заметил Вэн.

Он не нашел в себе сил проявить сочувствие к людям, которые едва не ограбили и не убили его.

– Может быть, – согласился Джерин, – хотя вряд ли это им помогло бы. И более крепкие здания рушились – вспомни храм Байтона. При падении таких громадин под завалами погибают все, кто оказался внутри. А из-под обломков этих хижин многим, возможно, удалось выбраться.

– М-м, в твоих рассуждениях что-то есть, – признал Вэн. – Как бы там ни было, я с радостью покину это место.

И он принялся погонять лошадей, вынуждая их перейти на рысь.

– Нет, подожди, – остановил его Джерин. Чужеземец удивленно заворчал и в недоумении взглянул на него. Джерин объяснил:

– У нашей дамы всего одно платье. Льняное и тонкое. Оно годится для прорицаний, но не для постоянного ношения. Я и подумал, что мы могли бы остановиться и купить ей еще одно, из прочной шерсти. Его хватит, чтобы добраться до Лисьей крепости.

– А-а. Тебе нельзя отказать в здравом смысле. Он, правда, всегда был тебе присущ, но на сей раз я засомневался.

Несколько крестьян работало в поле. Что бы ни приключилось – землетрясение или еще какая напасть, – бесконечная ежедневная страда должна продолжаться. Женщины, дети и несколько мужчин, оставшихся дома, высыпали навстречу повозке.

– Великодушные господа, помогите нам пережить наши несчастья, помогите, чем сможете, – воскликнула одна из женщин.

Остальные вторили ей, но только другими словами. Лис уставился на них сверху вниз.

– Клянусь Даяусом, на этот раз вы гораздо приветливее с нами, чем в ту ночь, когда пытались найти нас, чтобы отобрать у нас наши мечи и доспехи.

– И эту вот булаву, – добавил Вэн, взвешивая в руке усеянное шипами грозное оружие.

Если бы у крестьян вдруг возникло намерение напасть на них сейчас, вид этих шипов, отливающих на солнце кроваво-красными бликами, вмиг бы образумил их.

Мужичина постарше, в свое время продавший путникам курицу, ответил за всех:

– Господа, мы все стараемся выжить, как можем, поэтому я не собираюсь сейчас вымаливать у вас прощения, хотя и понимаю, что вы желаете нам сгореть в аду. Но мы и так уже наказаны: видите, что случилось с нашими домами?

– В других местах дела обстоят еще хуже, – сказал Джерин. – Вчера храм в Айкосе был разрушен до основания.

Крестьяне заголосили. Одни в неподдельном ужасе и отчаянии, другие же, как показалось Джерину, в страхе от того, что теперь, с падением храма, люди перестанут пользоваться дорогой, ведущей от элабонского тракта в Айкос. Так, по всей видимости, и будет, подумал Джерин. Он продолжал:

– В связи с чем представляю вам леди Силэтр, которая до вчерашнего дня была Сивиллой в Айкосе и которую мы вывезли с места катастрофы.

Деревенские жители охнули и снова заголосили. Лис вылез из повозки, давая возможность Силэтр спуститься, но так, чтобы та не коснулась его. Вэн тоже подвинулся на своем сиденье, пропуская ее. Крестьяне глазели на девушку и тихонько переговаривались между собой. Наконец один из них выкрикнул, обращаясь к ней:

– Леди, пусть храм пал, но почему вы не остались дожидаться его восстановления?

Силэтр опустила глаза и ничего не ответила. Джерин выискивал слова помягче, чтобы сообщить о том, что из подземелья святилища вырвались чудовища. Пока он этим занимался, Вэн, привыкший всюду идти напролом, заявил:

– Если бы она осталась, ее бы сожрали. То же самое вполне может приключиться и с вами через пару дней, так что лучше внимательно выслушайте, что мы вам скажем.

Вместе с Джерином они, как обычно, по очереди, рассказали о событиях в Айкосе. Когда они закончили, тот, кто продал им курицу (по-видимому, деревенский заводила), сказал:

– Не будь с вами Сивиллы, я бы решил, что вы все выдумываете, желая напугать нас в отместку за то, что мы хотели забрать у вас оружие.

– Но раз уж леди здесь, вы нам верите? – спросил Джерин, начиная не на шутку злиться. – Вот что я скажу: очень скоро вам представится возможность выяснить, солгали мы или нет. Похоже, вы обзаводитесь оружием и доспехами любыми способами, не гнушаясь ничем. Когда появятся чудовища, награбленное вам пригодится. Доставайте оружие, где бы оно ни было спрятано. Надевайте кольчуги и берите с собой в поле копья и мечи.

– И луки тоже, – добавил Вэн. – Этих тварей нельзя назвать умными, насколько мы успели понять. Они никогда не видели стрел. Чтобы не вступать с ними в ближний бой, старайтесь поразить их из лука на расстоянии. Они сильнее и проворнее людей, а еще у них отвратительно острые зубы.

Лис и Вэн поделились с ними некоторыми подробностями, заставившими крестьян поколебаться. Вроде бы господа не зря их стращают.

– Может, мы и последуем вашим советам, – сказал старейшина, оглядывая своих товарищей.

– Поступайте, как знаете, черт вас возьми, – отозвался Джерин. – Если вам наплевать на свои шкуры, я не стану за вас переживать. Все, что мне нужно, прежде чем убраться отсюда, это купить хорошее шерстяное платье для леди. Я даже готов заплатить за него серебром, хотя одним лишь богам известно, почему я поступаю справедливо с людьми, которые этого не достойны.

Когда он произнес слово «серебро», три или четыре женщины бросились в свои дома – те, что устояли, – и принесли платья. По мнению Лиса, тряпки ничем не отличались друг от друга. Он повернулся к Силэтр. Та прощупала каждое и проверила швы с видом женщины, которая сама немало пряла, ткала и шила. Джерин вспомнил, что прежде, чем стать Сивиллой, она была крестьянкой и разбиралась в таких вещах.

– Вот это, – сказала она наконец.

Крестьянка, державшая платье, тут же потребовала за свое изделие столько серебра, сколько оно весит. Джерин, всегда более чем неохотно расстававшийся с благородным металлом, громко и оскорбительно засмеялся.

– Мы ничего покупать здесь не будем, – заявил он. – В другой деревне, возможно, живут не столь сумасшедшие пряхи.

Услышав это, женщина тут же стала сговорчивее и продала свой товар по разумной цене.

– Нет ли у вас еще пары штанов на продажу? – спросила Силэтр.

Женщина покачала головой.

– Мы носим их только зимой, чтобы зад не мерз.

Силэтр пожала плечами. Там, где она выросла, дела обстояли примерно так же.

– Хотите надеть платье здесь? Тут есть возможность спокойно уединиться? – спросил ее Джерин.

– Я об этом как-то не подумала, – сказала девушка. – Спасибо вам за заботу.

Она нырнула в одну из крестьянских хижин и вскоре вернулась, переодетая в добротное шерстяное платье. Льняное, свернутое, торчало под мышкой. Со сменой одежды бывшая прорицательница утратила некую ауру, которую придавала ей ее недавняя роль. Теперь она почти слилась с окружающим миром и уже не казалась потерянной, безвольно плывущей по волнам судьбы. Быть может, она и сама это почувствовала, ибо вздохнула, обходя Джерина и убирая льняное платье в повозку.

– Такое ощущение, будто я рассталась с частичкой своего прошлого.

Да будет на то воля богов, у вас впереди еще очень долгая жизнь, – ответил Джерин.

Он произнес это просто из вежливости, но, сказав, задумался. Когда чудовища попирают развалины храма почитаемого издревле бога, можно ли людям рассчитывать, что к ним провидение окажется благосклоннее? Вэн обратился к крестьянам:

– Помните, что мы вам говорили. Если вы нас не послушаете, через несколько дней вам придется сильно раскаяться. Вернее, если вы не примете мер предосторожности сегодня, то у вас даже не будет шанса раскаяться и пожалеть, что вы не последовали нашим советам.

– А вам-то какое дело? Вы просто поедете дальше и оставите все неприятности позади, – бросил пожилой выразитель общего мнения.

В словах его слышалась горечь, и неудивительно. Крестьяне привязаны к своей земле. Сама мысль об уходе в другую деревню была для них чем-то странным и неприемлемым. Но Джерин все же сказал:

– Если мои опасения верны, эти создания вскоре распространятся повсюду. Их столько, что они вполне могут заполонить все северные земли.

Но сказанное не убедило крестьянина.

– Да, но вы – господа и всегда можете укрыться за каменными стенами.

Он махнул рукой в сторону деревенских домов: одни из них были разрушены, а те, что стояли, отнюдь не казались незыблемо прочными.

– А теперь взгляните на наши «крепости».

На это у Лиса не нашлось подходящего ответа. Как только Силэтр забралась в повозку, он тоже залез на свое место. Вэн что-то шепнул лошадям и взмахнул поводьями. Животные зафыркали и потянули. Повозка покатилась прочь от селения вольных крестьян.

Когда они отъехали на значительное расстояние, Силэтр сказала:

– Тот человек был прав. У них нет возможности спрятаться от чудовищ, если те нападут на них.

– Знаю, – печально ответил Джерин. – Но я ничего не могу с этим поделать. Останься я их защищать, погиб бы вместе с ними. Им все равно бы не помог, а себе сделал бы только хуже.

– Я это понимаю, – сказала Силэтр. – Но с другой стороны, зачем же вам было рассказывать им, какие ужасы их ожидают? Зачем с таким бессердечием разрушать их привычные взгляды на мир?

– Леди, мир вообще суровое место, – сказал Вэн. – Прошу прощения, но мне кажется, вы повидали не так уж много. Ну что ж, значит, скоро увидите больше, и, боюсь, вам это совсем не понравится.

Силэтр ничего не ответила. Джерин так и не понял: то ли она не согласилась с Вэном, но из вежливости промолчала, то ли, наоборот, согласилась, но не захотела это признать. Однако его мнение по поводу ее здравомыслия возросло. Так или иначе, она придержала язык, чтобы не продлевать спор, могущий поставить чужеземца в неловкое положение.

В тот же день после полудня они выехали на элабонский тракт. Увидев знак Байтона на камне-ориентире, Силэтр радостно воскликнула. Но, вспомнив, что произошло в Айкосе, вновь помрачнела.

Джерин сказал:

– Мне жаль, что камень напомнил вам о храме, но должен признать, вы отлично держитесь.

– Полагаю, это потому, что в какой-то степени все случившееся там до сих пор кажется мне невероятным, тем более что я была без сознания и не пережила это сама, – ответила девушка. – Большую часть жизни я провела в деревне, очень похожей на ту, через которую мы проезжали. Я знаю, какой суровой может быть жизнь.

Вэн погнал лошадей по каменным плитам. Стук их копыт, теперь разительно отличавшийся от приглушенного топота, который те издавали, вминаясь в податливый грунт проселка, привлек внимание девушки. Она удивленно воскликнула:

– Вот чудо! Кто мог подумать, что можно покрыть дорогу камнями и ездить по ней круглый год? Здесь совсем нет грязи.

– Для этого ее такой и сделали, – согласился Джерин. – Вы быстро все схватываете.

– Сколько же труда понадобилось, – сказала Силэтр. – Далеко ли ведет эта дорога?

– От гор Керс до реки Ниффет, – ответил Лис. – Люди все могут и все исполнят, только отдай им разумный приказ. – Он прикусил язык, вспомнив, как сложно было ему заставлять своих крепостных мало-мальски подлатывать часть тракта, проходившую по его земле.

– Сдается мне, капитан, – заметил Вэн, – что каждый раз, мирно перемещаясь на север – в сторону твоих владений, мы попадаем в жуткие передряги. В прошлый раз мы попали прямо в лапы разбойников-трокмуа, а теперь нам на пятки наступают те… существа из Айкоса.

– Уж лучше нам держаться чуть впереди них, – сказал Джерин. – Иначе мы не доберемся до Лисьего замка. – Он указал на лошадей. – Нужно выжать из них все возможное, но так, чтобы не загнать окончательно. Если мы застрянем где-нибудь по дороге, то попадем в весьма затруднительное положение.

– Это ты еще мягко выразился, – сказал Вэн.

Джерин надеялся, что к ночи им удастся добраться до поместья какого-нибудь мелкого лорда. Мысль о ночлеге за высокими стенами, через которые нелегко перебраться, неожиданно приобрела новую, учитывая обстоятельства, привлекательность. Но закат застал наших путников в тех местах, где поблизости ни одной крепости не наблюдалось, а вот крестьянская деревушка имелась. Лис с мрачным видом купил там цыпленка и погнал лошадей дальше, пока первые стоны призраков не заставили его остановиться, хотя и неохотно.

– А вот завтра с утра мы проедем мимо сразу трех крепостей, – проворчал он, обращаясь к Вэну, который орудовал зажигательной дужкой. Чужеземец, по обыкновению, мастерски разжег костер. Джерин убил птицу, выпустил из нее кровь в дар духам, затем выпотрошил тушку и торопливо ощипал, прежде чем разрезать на кусочки для жарки.

– Так устроен мир, капитан, ничего не поделаешь, – согласился Вэн.

Он повернулся к Силэтр.

– А, спасибо, леди. Вы нашли базилик?

– Да. – Она положила траву на землю, чтобы он мог взять ее и натереть ею мясо.

Джерину выпало дежурить первым. Силэтр свернулась калачиком в его одеяле и на этот раз заснула почти мгновенно. Когда она начала похрапывать (Вэн упоминал об этом, но Лис все равно никак не ожидал, что особа, приближенная к божеству, может исторгать столь приземленные звуки), чужеземец резко сел. Джерин встревоженно дернулся.

– Я думал, ты тоже заснул, – с упреком сказал он.

– Да я и заснул… почти, – сказал Вэн, – но тут вдруг мне в голову пришла мысль, от которой сон как рукой сняло. Заметь, Лис, я ничего не хочу сказать по поводу твоих действий с момента землетрясения. Пойми меня правильно. Но…

– В чем дело? – спросил Джерин подозрительно.

Тот, кто предварял свою речь замечаниями типа «я вовсе не собираюсь тебя осуждать», в итоге все сводил именно к этому.

– Вот что, капитан. Конечно, здорово, что мы спасли Сивиллу, даже несмотря на то, что она не позволяет дотронуться до себя таким, как мы. Прекрасно, более чем прекрасно, что ты нашел для нее занятие в Лисьей крепости, если она выучится грамоте, как ты надеешься. Но получается, что мы привезем с собой девчонку молодую и весьма миловидную. И что на это скажет нам дорогая Фанд?!

– О, отец Даяус. – Джерин мог, конечно, сказать, что все как-нибудь утрясется, однако стоило ему представить реакцию рыжеволосой красавицы, как у него заломило в висках, – Она решит, что кто-то из нас задумал выгнать ее из крепости, и будет стоять на своем, пока мне действительно не захочется от нее избавиться, даже если такая мысль до сих пор не приходила мне в голову.

– Как раз об этом я и думал, капитан. Вряд ли у тебя может вызвать желание женщина, которая боится соприкоснуться с тобой пальцами, когда ты протягиваешь ей куриную ножку, но разве можно объяснить это Фанд? Вот о чем я тебя спрашиваю. Можно?

– Не думаю.

В деревне Безанта имелся хороший гончар. Что-либо поизящнее у него не очень-то выходило, однако кружки и кувшины он лепил просто мастерски. И Джерин уже подозревал, что работы ему вскоре прибавится. Фанд в негодовании обожала бить глиняную посуду. Он бросил сердитый взгляд на товарища.

– Спасибо тебе огромное, друг. У меня и так полно забот, не дающих мне спокойно спать во время вахты. А теперь я вообще не знаю, удастся ли мне когда-нибудь смежить веки.

Вэн громко засмеялся, но внезапно остановился.

– И спать с ней теперь будет небезопасно. Помнишь, как она вонзила нож в того трокмэ?

– М-м, ты прав. – Джерин попытался найти в ситуации светлую сторону: – Возможно, она воспримет все не так уж плохо, а может быть, так оскорбится, когда мы привезем Силэтр, что сама отплывет на ту сторону Ниффет с первой же лодкой.

– Когда это Фанд так легко сдавалась, не считая постели? – спросил Вэн.

Он не стал дожидаться ответа – и правильно, так как у Джерина все равно его не было, – лег и вскоре принялся храпеть так громко, что заглушил посапывание Силэтр.

Со временем все происходившее в Айкосе несколько потускнело из-за бесконечных попыток рассказать о случившемся. Несмотря на спешку, они останавливались в каждой крестьянской деревушке и в каждом попутном господском поместье, предупреждая о надвигающейся опасности. Но их слушали с таким недоверием, что порой Лис сам начинал сомневаться, а верно ли он все помнит. Только глядя на сидевшую рядом Сивиллу, он убеждался, что вся эта история вовсе не выдумка.

– Просто кучка недоумков, – проворчал Вэн, когда они выехали из крепости одного из Рикольфовых вассалов.

– Ну, не знаю, – ответил Джерин обреченно. – Если бы кто-то приехал в Лисью крепость с такой историей, ты бы ему поверил?

– Вскоре они узнают, врем мы или говорим правду, – сказал Вэн. – И пожалеют, что не поверили нам.

Раздражение не оставило чужеземца и к полудню, когда они обедали в замке у самого Рикольфа. Однако Вэн так любил рассказывать, что когда пришло время поведать Рикольфу о событиях в Айкосе, у него сразу поднялось настроение. Рикольф сказал:

– Йо, мы здесь тоже ощутили подземные толчки, и у нас побилась глиняная посуда, но я не думал, что дела обстоят так ужасно, как вы рассказываете.

Видя, что по крайней мере его бывший тесть готов хоть что-то воспринимать всерьез, Джерин сказал:

– Тебе лучше задуматься над тем, как уберечь своих крестьян от надвигающихся чудовищ. Им нужно дать возможность укрыться в какой-нибудь крепости либо отправить им на подмогу вооруженных людей.

– Ах, Лис, тебе все-таки следовало стать школьным учителем, – сказал Рикольф, и даже его улыбка не смогла смягчить колкости. – У тебя прекрасно получается указывать остальным, что делать. Почему бы тебе не попытаться давать советы самому себе?

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Джерин.

Вместо ответа Рикольф поднялся из-за стола и вышел из длинной залы замка на внутренний двор. Джерин последовал за ним. Рикольф остановился у колодца. Подходя к нему, Джерин чувствовал себя глупо. Если старый барон решил над ним подшутить, не стоило идти у него на поводу. Но Джерин уже это сделал. Уйди он сейчас, все будет выглядеть еще глупее.

– Что ты хотел этим сказать? – повторил он.

– Полагаю, ты не знаешь, поэтому отвечу прямо, – сказал Рикольф. – С каждым может случиться все, что угодно, но – один раз. Богам нравится сбивать нас с толку, чтобы мы не возомнили себя такими же мудрыми и сильными, как они. Однако когда человек совершает одну и ту же ошибку дважды, то причина уже в нем, а не в том, как выпадут кости.

– И ты называешь это прямым ответом? – спросил Джерин. – Да хранит меня в таком случае Даяус – или Байтон – от лукавого, если ты намереваешься занять место Сивиллы, которое она освободила.

– Сивиллы это тоже касается, несомненно, – ответил Рикольф, прислоняясь к каменной кладке колодца. – Уже во второй раз, Лис, ты похищаешь женщину, на которую не имеешь никаких прав. Первой была Элис.

Джерин раздраженно выдохнул.

– А как я должен был поступить, Рикольф? Оставить Сивиллу на съедение тем… тварям? Если бы я приехал сюда и рассказал тебе, что бросил ее, ты нашел бы другой способ связать эту историю с твоей дочерью. И обвинить меня. Я же не влюблен в Силэтр.

– Насколько я помню, в Элис ты тоже не был влюблен, по крайней мере, когда увозил ее, – возразил Рикольф. – Ты просто сопровождал мою дочь к ее дяде, живущему к югу от Керс. Но все может измениться.

– Рикольф, несмотря на то, что между нашими поместьями в последние несколько лет возникали небольшие трения, разве я когда-нибудь относился к тебе с меньшей учтивостью, чем должен относиться человек к отцу своей жены? – спросил Джерин.

Он подождал и, когда Рикольф мотнул головой, продолжил:

– Так вот, оставаясь по-прежнему учтивым, я должен сказать тебе, что ты по уши в дерьме.

После этого он осторожно сделал шажок назад. Если Рикольф вдруг решит выхватить меч, надо обеспечить пространство для драки. Лиса не слишком беспокоил сам пожилой барон, но надо было дать его солдатам понять, что он просто защищается, а не собирается убить их господина.

Рикольф уставился на него, не веря своим ушам. Он вспыхнул, лицо у него тут же стало таким же ярким, какими были его волосы, пока они не поседели. (Лис помнил, у Элис была такая же кожа. Прозрачная, как у трокмэ.) Затем, к его облегчению, Рикольф фыркнул и грубо загоготал.

– Ладно, Лис, ты победил, – прохрипел он, но добавил: – Пока, во всяком случае. Через пару лет поглядим, кто будет смеяться последним.

– О, да пошел ты, – сказал Джерин.

– Сдаюсь, сдаюсь. – Рикольф примирительно поднял руки. – Да простит меня Даяус, если я еще раз попытаюсь чему-то тебя учить. Ведь ты и так знаешь все, что написал или даже всего лишь подумал каждый мудрец с тех самых пор, как богам пришло в голову поиграть в мяч и они создали мир, дабы чем-то себя развлечь и одновременно помериться силами. Раз уж человеку все это через какое-то время приедается, то богам и подавно.

– Я бы так не сказал, судя по рассказам о них, – ответил Джерин, но решил не развивать эту тему.

Философствования разозленного Рикольфа представлялись ему настолько непривлекательными, что он посчитал за лучшее не вступать с ним в полемику.

И действительно, следующие слова тестя оказались куда приземленней.

– Зная, какие ужасные твари копошатся у тебя за спиной, ты, конечно, готов выпрыгнуть из себя, чтобы поскорее попасть в Лисью крепость, и, разумеется, не останешься здесь на ночь. Значит, тебе понадобится птица со связанными ногами и крылышками или что-то в этом роде, чтобы вой призраков не замучил тебя.

– Йо, это было бы очень любезно с твоей стороны, – согласился Лис. – Правда, в присутствии Силэтр духи смолкают. Нет, не совсем, но частично. Возможно, потому, что она долгое время была связана с Байтоном.

– Да ну?

Тон Рикольфа задел Джерина, но не настолько, чтобы его возмутить. Старый барон пожал плечами и сказал:

– Пойду погляжу, какую птицу повара могут для тебя отыскать.

Вместо курицы повара Рикольфа отдали Джерину связанную утку, которая норовила щипнуть его за руку и яростно крякала, пока он пытался запихнуть ее в дальний угол повозки. Оказавшись на месте, она продолжала возмущаться.

– Я ее понимаю, – сказал Вэн, усаживаясь на место. – Я бы тоже не обрадовался, если бы со мной так поступили.

– Не могли бы вы перевязать ей чем-нибудь клюв? – спросил Джерин у девушки, когда повозка выкатилась из крепости Рикольфа и снова направилась по элабонскому тракту.

Птица все не унималась.

– Да пусть покрякает. Что ей еще делать, бедняжке? – сказала Силэтр.

Поскольку она сама помещалась в задней части повозки и страдала от шума больше его и раз уж Вэн сказал примерно то же самое, Джерин решил оставить скандалистку в покое. Тем не менее, когда солнце приблизилось к западному горизонту, он уже изнывал от желания свернуть шею проклятой птице, и не только ради того, чтобы порадовать ночных духов.

Выбирая место для ночлега, он съехал с дороги к небольшому пруду, рядом с которым росли молодые деревца: они неплохо укроют лагерь от глаз тех, кто решается на ночные прогулки. Вэн вылез из повозки и принялся собирать хворост для костра.

Джерин тоже слез с козел. Подойдя к повозке сзади, он обратился к Силэтр:

– Пожалуйста, подайте мне эту надоедливую утку. Пора ее съесть, тем более что она нам уже отомстила. У меня голова раскалывается от ее криков.

Бывшая Сивилла подняла птицу за ноги, подала ее Джерину и сказала, руководствуясь чисто практическими соображениями, а не своим провидческим даром:

– Берите осторожней. Она обязательно постарается вас ущипнуть.

– Знаю.

Было довольно непросто взять у Силэтр из рук вертлявую утку так, чтобы руки их не соприкоснулись, но он с этим справился. Разумеется, он не стал ничего говорить о лишних неудобствах, которые доставляют ему ее предрассудки. Раз уж Силэтр так устроена, надо с этим смириться.

Как только утка оказалась у него, он положил ее на землю. И еле сдержался, чтобы не подать руку девушке, выбирающейся из повозки. Интересно, сколько времени понадобится, чтобы сдержанность по отношению к ней превратилась в привычку? Но тут Силэтр споткнулась о корень, ойкнула и пошатнулась. Не раздумывая, Джерин подскочил к ней и поддержал.

– Благодарю, – машинально сказала она, но, смутившись, умолкла, а потом отпрянула от него, словно от прокаженного.

– Простите, – сказал он, хотя извиняться за то, что ты уберег кого-нибудь от падения – полнейший абсурд.

Девушка вздрогнула, глядя на руки, которые ее поддержали, а затем кивнула с той же сосредоточенностью, с какой Джерин пару секунд назад подавлял в себе инстинктивное желание помочь ей спуститься на землю.

– Все в порядке, – сказала она. – Как бы я ни стремилась уберечься от этих вещей, они все равно неизбежны, раз уж я так неожиданно оказалась в миру. Наверное, мне лучше начать привыкать к ним.

Лис поклонился.

– Леди, едва познакомившись с вами, я понял, что вы обладаете здравым смыслом. Все, что вы делаете, особенно ваши последние слова, доказывает, что я не ошибся.

– Неужели? – Силэтр отрывисто засмеялась. – Почему же тогда я ощущаю себя так, будто теряю часть себя, а не приобретаю нечто новое и хорошее?

– Перемены – любые – очень часто напоминают удар в челюсть, – ответил Джерин. – Когда трокмуа убили моего отца и старшего брата и я стал хозяином Лисьей крепости, мне казалось, будто на мои плечи возложили непомерный груз: я намеревался стать ученым, а не бароном. А потом… – Он осекся.

– Что потом? – спросила Силэтр.

Джерин пожалел, что произнес последние слова. Но раз уж он затронул эту тему, пришлось продолжать:

– Потом, несколько лет назад, жена сбежала от меня с лошадиным лекарем, оставив мне на воспитание нашего сына. Его похищение и привело меня в Айкос.

– Да, вы говорили об этом. – Силэтр кивнула, словно напоминая самой себе. – Но если бы вы не приехали туда, то, согласно вашим рассказам, те твари из подземелий храма Байтона съели бы меня после землетрясения.

– Возможно, землетрясения вообще бы не случилось, если бы я не приехал, – ответил Джерин, вспомнив роковые слова из последнего пророчества Байтона, которые изрекла Силэтр.

Из-за повозки показался Вэн.

– Я уже разжег костер, – объявил он. – Ты бы лучше занялся уткой, а не болтовней, а то призраки лишат тебя последних мозгов.