Текст книги "Жертва"
Автор книги: Гарольд Карлтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 42 страниц)
– А почему этот остров такой особенный? – Марчелла улыбнулась. – Я же знаю, тебе до смерти хочется поведать мне об этом.
Эми пожала плечами, отпила вина из своего бокала, размашисто жестикулируя вилкой.
– Ладно, – согласилась она. – Итак, самые восхитительные в мире мужчины живут в Испании и на ее островах – это преступление? Мы остановимся в весьма приличном отеле под названием «Сон Вида», расположенном на холме над Пальмой. Вечером мы прокрадемся вниз и начнем действовать. Если нам достаточно повезет и мы встретим настоящих майорканцев, они покажут нам те части острова, которые не посещают туристы, и тебе покажется, что ты находишься в раю, клянусь! Я была там год назад – не знаю, почему я там не осталась.
Марчелла закрыла глаза, откинувшись на спину.
– Звучит божественно, – согласилась она.
ГЛАВА 12
Когда они подлетали к Пальме, солнце сияло раскаленным золотом на полуденном майском небосклоне. Из иллюминатора Марчелла увидела аквамариновую и темно-синюю поверхность моря. Как только они вышли из самолета, в нос ударил сочный запах разогретых солнцем сосен, смешанный с соленым ароматом моря.
Безукоризненно чистая машина, присланная за ними из отеля, поджидала у выхода из аэропорта, водитель держал в руках табличку с их фамилиями.
– Уинтон и Джаггер? – прочитала Эми, садясь в салон. – Звучит как название какой-нибудь чертовой адвокатской конторы.
Машина не спеша взбиралась вверх по склону холма, походившего на гору, приближаясь к роскошному отелю, угнездившемуся посреди раскинувшихся на многие акры сосновых деревьев. Внизу, в городе, золотом отливали на солнце купола соборов. Выйдя из машины, увидев раскинувшуюся перед ней панораму, вдохнув полной грудью чистый воздух, Марчелла радостно всплеснула руками.
– Две недели наслаждаться этой красотой, и никаких забот, вот это здорово! – Она рассмеялась.
– Сказка, не правда ли? – согласилась Эми.
Она побежала по террасе, заставленной столиками и стульями, на открытую танцевальную площадку и закружилась, вальсируя. Марчелла последовала за ней. Они остановились около невысокой ограды, за которой открывался великолепный вид на побережье, раскинувшееся внизу.
В одной стороне, далеко внизу, под ними плескалось море, блестящее и чистое. Отель «Сон Вида» располагался высоко на холме, поэтому шум городской жизни достигал ушей его обитателей в виде приглушенного рокота, ослабленного тысячами сосен. Опершись на балюстраду, Марчелла впитывала в себя окружающую красоту. Когда она повернулась к Эми, глаза ее сияли.
– Мне нравится здесь.
Разместившись в номерах, они встретились на террасе, чтобы отметить приезд. Постояльцы отеля держались крайне высокомерно: среди них были члены богатых семей, несколько арабов, пожилые пары и небольшая группа скромных вежливых британцев. До появления Эми Марчелла успела мимолетно познакомиться с роскошным отелем. А затем принялась разглядывать элегантно одетую, худощавую, высокую и некрасивую женщину, что-то рассматривавшую в витрине ювелирного магазинчика, располагавшегося на первом этаже здания отеля. На женщине было модное платье – от Унгаро или от Лакруа – с крупным красочным рисунком и воздушными рукавами. Алчность, выступившая на лице, когда она смотрела на витрину закрытого магазина, заставила Марчеллу вздрогнуть. Услышав стук каблуков Эми по кафельному полу, Марчелла обернулась.
– Сегодня вечером на террасе отеля будет представление фламенко, – объявила Эми. – Останемся посмотреть?
Марчелла взволнованно кивнула.
Они решили пообедать на открытом воздухе, снова и снова возвращались к грилю, где повара в белых колпаках жарили и переворачивали креветки. Вдвоем они выпили бутылку фруктового испанского вина.
– Ни одного свободного мужчины! – пожаловалась Марчелла, окидывая взглядом английские, французские и итальянские пары.
– Разумеется, ни одного. – Эми даже не потрудилась проследить за ее взглядом. – Они ждут нас там, внизу!
Она указала жестом на огни города Пальмы, раскинувшегося далеко внизу. Ночь была темной, звезды поразительно яркими.
Представление фламенко началось в одиннадцать, когда большинство гостей отеля устроилось за столиками. Танец начался с того, что луч прожектора выхватил из темноты фигуру танцовщицы, сидевшей на стуле выпрямившись; ее облегающее в верхней части и ниспадающее волнами книзу платье, чистое и белое, делало ее похожей на лебедя. Медленно она изогнула тело, потянулась и встала со стула. Марчелла была заворожена уверенностью ее движений и чувством собственного достоинства. Когда пришли в движение ноги танцовщицы, на ее лице появилась удивленная улыбка, словно она сама была поражена тем, что проделывают ноги. Лицо сохраняло отрешенное выражение, казалось, будто ноги движутся сами по себе. «Вот так и я, – подумала Марчелла, следя за танцовщицей. – Верхняя половина моего тела не знает, что творит нижняя, и делает вид, будто не несет за это никакой ответственности». В мозгу пронеслось видение кинозала в клубе «Партнеры», и она попыталась сосчитать десятки мужчин, прикасавшихся к ней. Затем к танцовщице присоединился партнер. Вдвоем они представили стилизованный, остроумный и страстный ритуал обольщения мужчины женщиной, поддразнивания мужчины, когда оба отлично знали, что они делают.
– Испанцы понимают в этом толк, не так ли? – прошептала Эми.
Когда закончились танцы, часы показывали больше часа ночи. Марчелла и Эми, измученные путешествием, восхитительно усталые, опьяненные свежим сосновым воздухом, отправились спать.
На следующий день в одиннадцать часов утра Марчелла была в бассейне, солнце горячо жгло спину, и появившаяся Эми набросила ей на плечи рубашку.
– Не спеши загорать, Марчелла, – сказала Эми. – Сегодня тебе нужно выглядеть бледной и интересной, не так ли? А то как эти испанцы узнают, что ты свеженькая, если будешь такой же загорелой, как и все остальные?
Перед ленчем Эми пригласила Марчеллу к себе в номер.
– У меня есть кое-что для тебя, – сказала она, делая знак рукой. – Я хочу устроить маленький праздник в честь первого дня нашего с тобой здесь пребывания.
Она порылась в чемодане, стоящем на полу комнаты, и достала из него серый, с изображением ящерицы, ящичек, наполненный различными стеклянными баночками и пузырьками.
– От меня, – произнесла Эми, вручая его Марчелле. – Изготовлено познавшей множество мужчин венгерской принцессой, живущей в Париже; предназначено исключительно для той части тела, которой, я молю об этом Господа, с сегодняшнего дня ты вновь начнешь активно пользоваться!
Прекрасно упакованные эмульсии, кремы и лосьоны, приготовленные на основе натуральных масел и других ингредиентов, были предназначены для мытья, очищения и укрепления вагинальной области.
– Она реализует свою продукцию только самым высококлассным проституткам и великосветским дамам европейского общества… – Эми выдавила каплю лосьона на тыльную сторону ладони Марчеллы и растерла.
– Я так часто пользовалась ее услугами, что для меня она делает скидку.
– И что, это зелье в самом деле действует? – спросила Марчелла, принюхиваясь.
– Спроси у него завтра утром, – ответила Эми.
В четыре часа дня они отправились в город. Со времени последнего приезда Эми сюда прошло пять лет, поэтому ей были необходимы некоторые рекомендации и советы относительно наиболее популярных мест.
– Парикмахеры знают все! – заявила Эми.
Такси потребовалось пятнадцать минут, чтобы домчать их до центра города: длинные, петляющие улочки, забитые домами; центральный бульвар с высаженными рядами деревьями, фонтаном и огромным рекламным щитом. Витрины магазинов были забиты товарами из кожи и массивными золотыми украшениями. На самой элегантной улице, носившей имя Джейма III, на открытой террасе они заказали кофе и посыпанные сахарной пудрой пирожные. Начав поиски, они оказались перед симпатичной парикмахерской, в витрине которой красовался гигантский портрет королевы Испании.
– Если эта парикмахерская хороша для нее, то она подойдет и мне! – быстро решила Эми, входя внутрь. Несколько минут спустя Марчелла встретила своего первого любовника-испанца, когда, вымыв волосы шампунем, она оказалась в распоряжении Романа. Он приветствовал ее вежливым поклоном и внимательно выслушал, когда Марчелла описала ему свою обычную прическу. Если бы она попыталась представить себе стереотип представителя романской расы, лучшего, чем Роман, ей вряд ли удалось бы отыскать. Его набрилиантиненные черные волосы и гордый профиль несомненно пользовались неизменным успехом у женщин в сороковых годах. Единственное, что несколько портило его величественность – это рост: он был невысок, но мощно сложен. Причесывая и укладывая волосы, он прижимал свое тело к Марчелле, кончики его пальцев нежно поглаживали ей кожу за ушами. Всякий раз, думая, что он заигрывает с ней, и поднимая глаза, Марчелла наталкивалась на сосредоточенное выражение его лица, и в конце концов выбросила эту мысль из головы.
Эми сидела рядом в нескольких футах от нее. Ее обслуживала женщина.
– Как ты думаешь, Эми, – тихо спросила Марчелла, – он говорит по-английски?
Эми подняла брови, изучая Романа.
– В отношении парикмахеров трудно сказать что-либо определенное. Он вполне может изъясняться на двух языках.
– Плисс! – внезапно произнес Роман, возвращая голову Марчеллы в нормальное положение.
Эми прыснула от смеха.
На лице Романа не отражалось никаких эмоций, однако он продолжал гладить шею Марчеллы, каждым прикосновением пробуждая в ней страсть, пронизывавшую ее волнами. В итоге его скрупулезной работы Марчелла с ужасом увидела, что он придал ее волосам идеальную форму, которую в семидесятых годах с успехом рекламировала Мэри Тайлер Мур.
– Ты только представь себе! – прошептала она Эми, демонстрируя завитые локоны. – Как только доберусь до отеля, я все это смою!
– А я выгляжу как нечто среднее между вымоченной крысой и старшей сестрой Флоренсе Хендерсон! – пожаловалась подруге Эми, разглядывая свою рыжую голову.
Она щедро дала на чай своей парикмахерше.
– Ты немного говоришь по-испански, так ведь, Марчелла? Спроси у Рудольфо Валентино, куда теперь вечерком могут сходить две женщины.
На ломаном испанском, с обилием итальянских слов Марчелла начала расспрашивать серьезного Романа. Нахмурив брови, он скрылся, вернувшись минуты через две. На чистом листке бумаги он написал: «Омар».
– Клуб, – он пожал плечами. – Но не ходите туда до полуночи!
Они оплатили счета, и Марчелла успела заметить, как прежде чем взять пятьсот песет на чай, янтарного цвета глаза Романа хитро блеснули из-под невероятно длинных ресниц. Он церемонно поклонился, легко щелкнул каблуками и проводил их до выхода.
– Дай-ка взглянуть!
На улице Эми взяла кусочек бумаги и прочитала название.
– Он даже не написал адреса. Думаю, каждый таксист в городе знает это заведение…
Взглянув на Марчеллу, она пожала плечами.
– Стоит попробовать, а?
Часы показывали половину первого, когда подруги прошли сквозь зеркальные двери «Омара», расположенного на окраине площади Гомиллы, где бурлила ночная жизнь Пальмы. Очевидно, внутренне убранство «Омара» предполагало русскую тематику, поскольку виднелись плакаты и рекламные кадры из кинофильма «Доктор Живаго», образующие убранство окрашенных в красный цвет стен и такого же цвета кресел.
– Место определенно злачное! – одобрительно отозвалась Эми, оглядываясь по сторонам.
Поблизости показался Роман, приветствовавший Марчеллу, как старую знакомую. Он бросил быстрый, полный боли взгляд на ее волосы, которые благодаря обилию шампуня и закрепляющих гелей ей удалось уложить по современной моде. С ним был друг, чем-то похожий на него, тоже невысокого роста, мощно сложенный, гордого вида и темноволосый.
– Этот, должно быть, для меня! – рассмеялась Эми. Роман очень официально представил их, наклонив голову в сторону Эми, чтобы разобрать ее имя. В зале было сильно накурено, много народа и жарко. Много женщин в одиночестве сидели за столами, потягивая свои напитки. Комнату окружал длинный, словно раскинувший крылья, бар, у стойки которого иногда останавливались пропустить стаканчик-другой не сидевшие на месте мужчины. Очевидно, это была майорканская версия бара для одиночек.
– Классно, а? – подмигнула Эми Марчелле. Эми улыбнулась, заметив на лице подруги обеспокоенное выражение. – О, пошли, дорогая, давай повеселимся! В конце концов в Нью-Йорке нам не найти подобного места!
– Неужели? – спросила Марчелла.
– Если ты имеешь в виду клуб «Партнеры», то должна тебе сказать, что членство в нем стоит больше, чем большинство из присутствующих здесь зарабатывает за…
Эми продолжала говорить, когда друг Романа поволок ее на танцевальную площадку. Оркестр, не останавливаясь, играл попурри из модных мелодий. Гордо обхватив сильной рукой, Роман тоже повел Марчеллу на танцевальный пятачок. Ей показалось, что она перенеслась в прошлое, в испанский фильм, в мелодраму, где мужчины были мужчинами, а женщины безнадежно забиты и выполняли все, что им предписывалось. Роман отдался ритму. Марчелла смотрела на него, пораженная. Она никогда не видела, чтобы мужчина так гордо, так высоко держал свою голову, свое тело; гордость так и распирала его. Вид был настолько абсурдным, что почти трогательным. То обстоятельство, что Роман почти на дюйм был ниже Марчеллы, будило внутри ее неясные чувства. Танцуя, он отстранялся от нее, сделал полный круг по площадке, как заводная кукла. Марчелла старалась не отставать, используя невероятную смесь движений румбы, самбы и ча-ча-ча.
Они танцевали каждый танец, пока оркестр внезапно не перестал играть, и, поставив инструменты, музыканты устремились к бару. Включили акустическую систему, и полилась мелодия рока. Танцевальная площадка быстро пустела. Когда Роман подвел ее к столу, Марчелла обнаружила, что никогда в жизни не испытывала подобной жажды. Она выпила ром и кока-колу сразу же, как только их подали, оставив кубики льда таять во рту.
Роман попробовал беседовать с ней на своем ломаном английском. С помощью этого арго и испано-итальянского лексикона Марчеллы ей удалось выяснить, что он родом из Андалузии и у него двенадцать братьев и сестер. Вскоре шум, окружавший их со всех сторон, положил конец разговорам. На Марчелле было короткое черное платье; плечи ее, несмотря на совет Эми не загорать, имели золотистый оттенок, благодаря получасу, проведенному на балконе своего номера после ленча.
После вечернего душа она протерлась лосьоном венгерской принцессы и чувствовала себя ужасно глупо. Теперь, поймав сияющий взгляд Романа, она поняла, что средство начнет свою работу этой же ночью. Он нежно взял ее повыше локтя, и она почувствовала исходящее от него тепло. Его глаза с длинными ресницами искоса оценивающе поглядывали на нее. Он пригладил волосы и зачесал их назад, отчего больше напоминал кинокумира прошлых лет. Она не была уверена, было ли это сделано столь же преднамеренно, как наряды и убранство нью-йоркской молодежи, копировавшей моду сороковых, или же совершенно без всяких задних мыслей. Внезапно он подался вперед и прижал свои полные полукруглые губы к ее губам. Они поцеловались, и она почувствовала, что его язык готов приступить к действиям. Роман открыл глаза и, приподняв бровь, кивком головы указал на дверь.
– А как насчет моей подруги? – спросила Марчелла.
В ответ Роман неопределенно пожал плечами. Дешевый ром ударил Марчелле в голову и отбивал собственный чувственный ритм. Отыскав Эми на танцевальной площадке, Марчелла крикнула ей, стараясь перекричать музыку, что они с Романом уходят.
– Встретимся завтра! – подмигнула ей Эми.
После жары, царившей в клубе, на улице было восхитительно прохладно. Они находились в шумной туристской части города и по пути к небольшой черной машине Романа прошли мимо нескольких точек, где продавали гамбургеры, пиццу и немецкое пиво.
Прежде чем направиться на квартиру, расположенную в двух кварталах от парикмахерской, Роман посмотрел на Марчеллу взглядом, полным сладострастия. Это прямолинейное совращение без какого-либо предварительного флирта мало отличалось от секса в клубе «Партнеры». Оказавшись в его скудно обставленной комнатке, через несколько минут они уже разделись донага и сплелись в объятиях. Его чистое загорелое тело пахло солнцем. Подобно щенку, вылизав ей лицо, Роман засунул кончик языка в ухо Марчелле, вызвав этой необычной лаской волну сладостной дрожи, пробежавшей по телу. Затем, устроившись в конце кровати, принялся целовать каждый палец на ногах Марчеллы, медленно продвигаясь вверх, не прекращая поцелуев, пока не зарылся лицом в самую сокровенную и самую чувствительную часть ее тела, касаясь языком заветного бутона и испуская при этом сладострастные стоны. «Насколько лучше все это в кровати», – подумала она. Ей даже понравилась грубоватая нетерпеливость, с которой он, взяв за лодыжки, усадил ее на край кровати, а сам, опустившись на пол, уткнулся лицом ей между ног, сумев так распалить ее, что, подхватив его под мышки, Марчелла потянула его на себя. Однако он повернулся на спину, приглашая ее лечь сверху. Мощными руками Роман с невероятной силой поднял Марчеллу вверх, вытягивая и устраивая под ней свое бронзовое тело, а затем осторожно опустил ее так, что их тела соприкасались каждой своей точкой.
Марчелла чувствовала упругость его массивных бедер, сатиновую гладкость ребер, напряженно подрагивающий член, прижатый ее животом, и быстрые движения, которые его язык совершал у нее во рту. Затем Роман повернулся и улегся поверх нее. Как замечательно чувствовать на себе мужчину, который не раздавливал ее своим весом! Марчелла закрыла глаза, когда его пальцы начали осторожно теребить соски, а затем скользнули вниз, прикасаясь к ее влагалищу. Чем больше он возбуждал ее, тем возбужденнее становился сам. Внезапно он начал двигаться в нарастающем темпе, касаясь руками, языком, покусывая самые различные места ее тела. Марчелле показалось, что ее окружают и насилуют сразу несколько человек.
Когда Роман плавно и решительно проник в нее своим толстым и твердым членом, Марчелла, открыв глаза, увидела, что волосы в беспорядке упали на его лицо. Оказавшись полностью внутри ее, он приник к ней губами, его язык раздвигал ее губы и толчками протискивался в рот, повторяя движения нижней части тела. Непрерывные, плавные движения несли в себе нечто механическое, что особенно быстро привело ее к пику удовольствия. Когда сладостное ощущение наполнило ее, Марчелла невольно застонала. Взглянув на Романа, она увидела его перекошенное, почти злое лицо, широко открытые глаза, устремленные на нее. Рот его раскрылся, глаза закатились, из груди вырвался громкий стон. Она почувствовала, как его плоть, погруженная в ее недра, затрепетала от наслаждения. Эта волна сладострастия подхватила и подняла Марчеллу на своем гребне, а затем низвергла в продолжительный полет обморока сексуального облегчения. На какой-то восхитительный миг их тела, казалось, окаменели. Затем они начали медленно двигаться, стеная от наслаждения, выжимая последние капли удовольствия из своих соединенных тел.
Роман заснул почти мгновенно и вскоре захрапел. Марчелла отодвинула его от себя, но его руки все еще удерживали ее, как руки маленького испорченного мальчика. Она оглядела полуголую комнату, не в силах удержаться от мыслей, какие небольшие добавления она могла бы привнести в нее. Хорошие шторы на окна, парочку приличных кресел. Марчелла представила себе интенсивные и немногословные сексуальные отношения. «Как рассказать людям, что ее любовником был парикмахер? – подумала она. – Что ж, это, должно быть, честная, хорошая работа, и возможно, он неплохо зарабатывает». Вскоре она забылась сном в его объятиях.
Марчелла проснулась с головной болью, яркое солнце светило в глаза. Она повернулась и прикоснулась к нему. Роман лежал лицом вниз, как покойник. Они лежали совершенно нагие; ничто, даже простыня, не прикрывала их. В комнате было душно и жарко, окна плотно закрыты.
Марчелла склонилась над Романом. Его нижняя губа горделиво выдавалась вперед даже во сне, а длинные черные ресницы придавали его чувственному лицу выражение детской невинности. Она вынуждена была признать, что он великолепен. «Фотографию его профиля, снятую в этот момент, можно было использовать для рекламы одеколона», – подумалось ей.
В ванной комнате было темно, даже несмотря на включенную маленькую лампочку, бросавшую желтый свет. Она сполоснула рот, умылась, замечая все то, что этот одинокий мужчина забыл завести в своем доме: хорошие полотенца, коврик, на котором удобно стоять.
Позволит ли он ей приобрести для него эти мелочи, чтобы добавить немного уюта и тепла? Она представила, как мотается вперед и назад по Нью-Йорку, покупая товары в магазинах «Маси» и «Блумингдейл», чтобы сделать его жизнь более комфортной. Иногда он будет приезжать в Нью-Йорк на неделю или две. Когда сексуальные отношения между двумя людьми складываются так замечательно, они найдут возможность быть вместе.
Марчелла вернулась в спальню, попыталась открыть окно и проветрить комнату. Сначала оно не открывалось, но наконец подалось и распахнулось с громким треском, разбудившим Романа. Он встрепенулся и уселся на кровати, уставившись на нее, как на незваного гостя. Улыбнувшись, она помахала ему рукой.
– Buenos dias,[2]2
Добрый день (исп.).
[Закрыть] Роман!
Он всхрапнул и повалился на бок. Свежий воздух наполнил комнату. Марчелла забралась в кровать и свернулась рядом. Его волосы пахли табаком, дыхание было тяжелым. Она снова уснула. Когда час спустя они пробудились, полусонный, он вновь взгромоздился на нее. На этот раз он был менее нежным, но привел ее к быстрому и интенсивному оргазму, причем его властное обращение с ее телом действовало как своеобразный стимулятор.
Затем Роман отправился в ванную, со стуком захлопнул дверь, и она услышала шум льющейся воды. Когда он вернулся, волосы его были мокрыми, зачесанными назад и блестели. Решительно направившись на кухню, он приготовил крепкий кофе, с торжественностью старого британского мажордома извлек из холодильника упаковку хрустящих хлебцев и масло. Для завтрака Марчелла накинула халат, взятый в ванной комнате. Роман сидел в брюках от пижамы. Прежде чем она успела его остановить, он налил в ее кофе молока. Роман не произнес ни одного слова. Кофе был горьким, но Марчелла заставила себя выпить. Он угрюмо потягивал кофе, макая в чашку намазанные маслом крекеры. Затем закурил, встал и направился на кухню мыть посуду, жестом отказавшись от помощи. Она постояла позади него какое-то мгновение, готовая погладить квадратные плечи, но что-то в ней подсказывало, что этого делать не следует. Поэтому она сочла за лучшее удалиться.
Она надела свое платье, поправила косметику, достала из сумочки темные очки. Когда она вновь появилась на кухне, Роман вытирал тарелки, потягивая сигарету. Неужели она так ошиблась?
– Adios,[3]3
Прощай (исп.).
[Закрыть] – проверяя его реакцию, проговорила Марчелла.
Он обернулся.
– Adios, – согласился он.
У двери она остановилась. Не глупо ли она себя ведет?
– Мы еще встретимся, или как? – спросила она. Мимикой он показал, что разговаривает по телефону.
– Телефон, – сказал он. – В салоне. Она улыбнулась:
– Как насчет обеда сегодня вечером?
– Я занят, – он нетерпеливо покачал головой. – Ты мне позвони!
– У меня есть идея получше, – сказала она, доставая визитную карточку салона, которую он ей дал накануне. На оборотной стороне она написала свое имя, номер комнаты, название отеля и вручила ему. – Ты позвони мне.
Наклонившись, Марчелла поцеловала его в губы. Она была готова поклясться, что они оба пользовались специальными химическими сексуальными препаратами. Марчелла обернулась и окинула взглядом его необустроенную квартиру, которой, вероятно, придется выживать без ее вмешательства.
Марчелла вышла на лестничную клетку, нажала кнопку лифта. Повернувшись, чтобы попрощаться с Романом, она услышала, как захлопнулась дверь и с шумом задвинулся засов.
– Вот тебе и adios, – произнесла она удивленно. Спускаясь в лифте, она старалась успокоиться, остыть, почувствовать себя победительницей. Она получила все, что хотела, не так ли? Но оказавшись на жаркой и пустынной воскресной улице, перед закрытыми витринами магазинов, она почувствовала гнев и унижение. Она подумала, что он, возможно, смотрит на нее с балкона, и поэтому постаралась идти грациозно под лучами жаркого полуденного солнца, словно она часто прогуливалась в черном платье, предназначенном для посещения вечерних дружеских коктейлей, по пустынным дневным улицам Майорки.
– Может быть, ты ожидала, что он в тебя влюбится? – рассмеялась Эми, когда позднее в тот же день они сидели на краю бассейна в отеле под тенью огромного оранжевого зонтика, потягивая свежий грейпфрутовый сок.
Марчелла сделала печальную мину.
– Сама не знаю, чего я ждала, – проговорила она. – Может быть, немного большего, чем получила.
– Что ж, ты получила гораздо больше, чем многие манхэттенские женщины прошлой ночью! – подчеркнула Эми.
Марчелла сняла свои темные очки.
– Мне было бы приятно, если бы он захотел встретиться со мной снова, только и всего! – сказала она.
Эми уставилась на нее.
– Единственно серьезный вопрос, который тебе следовало задать, так это хочешь ли ты, чтобы он еще раз сделал тебе прическу, – хихикнула Эми.
Марчелла покачала головой.
– Только в том случае, если вернется мода на букли шестидесятых годов, – пробормотала она.
– Вот это девочка! – одобрительно произнесла Эми. – Даже не потеряла чувства юмора. Ты приехала сюда развлекаться, а не вешаться из-за какого-то парикмахера! Здешние мужчины намного лучше, если ты не будешь пользоваться ими более одной ночи. А теперь позволь мне рассказать тебе о Хуане…
После пяти следующих ночей и пяти новых мужчин, воспоминания Марчеллы начали путаться. «Почему я этим занимаюсь? – спрашивала она сама себя. – Почему я низвела себя до этого странного уровня?»
Один очень молодой юноша присел рядом с ней в ночном баре, показывая всем своим видом, что страстно желал обладать ею. Его игра воспламенила ее. Он затащил ее в свою тесную квартирку, располагавшуюся практически рядом с баром, словно он лежал в ней, поджидая женщин, как паук в своей паутине. Он разделся догола и прыгнул в неряшливую кровать, глядя на нее и ожидая, что она проделает то же самое. Позднее она корила себя за свою уступчивость. Конечно, если ты раздеваешься перед мужчиной через час после знакомства с ним, то трудно ожидать от него полного к себе уважения!
Другой мужчина, с которым она встретилась, был на несколько дюймов ниже ее, бородатый, нельзя сказать, чтобы симпатичный, но с поразительно нежным прикосновением. В нем чувствовалась какая-то внутренняя вибрация, казавшаяся ей восхитительно сексуальной. Они, как ей показалось, несколько часов добирались до другого конца острова. В спальной он выдвинул на середину комнаты огромный гардероб с зеркальной дверцей, чтобы в ней отражались их тела, когда они начнут заниматься любовью. Периодически он бросал взгляды на зеркало, словно смотрел порнографический фильм. Эми чуть не упала со стула, когда на следующий день за завтраком Марчелла рассказала ей об этом.
– Ты воспользуешься этим сюжетом в своей книге или уступишь его мне? – взмолилась Эми.
Единственное, что Марчелла не отважилась ей рассказать, что она буквально всучила маленькому бородатому человеку номер своего телефона в отеле, практически умоляя его позвонить. Когда на следующий день он ей не позвонил, она сильно расстроилась. Что в ней не так? Она вела себя как взрослая! Может быть, это было так потому, что, кроме Гарри, никто не приглашал ее на свидания? Неужели она не могла поддержать элементарнейших взаимоотношений? «Это, – напомнила она себе, – лишь более удобная разновидность секса, подобного тому, что царил в клубе «Партнеры», с той разницей, что кровать заменяла бархатные кресла».
На шестой день Марчелла решила отдохнуть от Эми и шикарной обстановки отеля и в одиночестве побродить по извилистым, мощеным улочкам старой части Пальмы. Здесь, в тени огромного собора, обитали настоящие люди, встречались настоящие лица, а не только загорелые туристы. Здесь люди смотрели на нее, смеялись, выказывали свои чувства. Преисполненная счастья, она бродила, сравнивая европейские запахи крепкого табака, сточных канав, кофе, раскаленных солнцем стен и сырых боковых проходов, кишащих стаями бездомных кошек. Женщины вели детей из школы домой. Старики сидели и читали газеты, разложенные на кофейных столиках. Вокруг звучала смесь языков: испанского, немецкого, английского, французского. Эта прогулка, по крайней мере, подарила ей тему для новой книги, для будущего рассказа о двух женщинах, приехавших на отдых и охоту за мужчинами. Одна из них всем довольна и наслаждается жизнью (Эми), тогда как другая чувствует себя несчастной, проводя ночи с кем попало (она сама). Разумеется, она изменит характеры героинь, даст им другие профессии. Это будут две секретарши, которые в течение двух лет копили деньги для поездки. Марчелла иронически, но проникновенно расскажет об их похождениях, используя личные впечатления о мужчинах, с которыми ей доводилось встречаться. Умный читатель поймет, что ей мужчина нужен не только для секса, но и для многих других прозаических вещей, хотя бы для того, чтобы было с кем поговорить. О, как мечтала она о мужчине, с которым можно беседовать, вместе обедать, обсуждать различные проблемы, гулять, просто цивилизованно общаться, разделять простейшие жизненные удовольствия!
Марчелла представила, каким мог стать этот отдых с человеком, который находился бы с ней рядом, разделяя с ним откровения утра, подобного этому, который вместе с ней разглядывал бы витрины магазинов. Она показала бы ему маленький магазинчик, в котором не продавалось ничего, кроме мыла и женского белья, словно эти товары были почему-то неотделимы друг от друга. Или хозяйственный магазин, в голой витрине которого были выставлены чистящие средства и различные щетки, причем таким образом, что вокруг каждого предмета имелся избыток свободного пространства, будто каждому изделию придавалась значимость драгоценного украшения. Ей хотелось бы толкнуть его локтем, чтобы привлечь внимание к объятым темнотой магазинчикам, в которых загоралась лампочка, лишь когда в него заходил посетитель.
Марчелла купила несколько рубашек для Марка. Покупая для него подарки, она на несколько мгновений становилась ближе к нему. Словно зубная боль, мучил ее провал в отношениях с Соней, их отчуждение. Марчелла пообещала себе постараться наладить отношения с дочерью после возвращения в Нью-Йорк. Сможет ли она поговорить с ней откровенно о том, что толкнуло ее в клуб, чтобы Соня поняла мотивы ее действий, которые сама Марчелла не могла объяснить до конца?
