Текст книги "Жертва"

Автор книги: Гарольд Карлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 42 страниц)

По мере взросления у Марчеллы появилась одна проблема, которая заключалась в том, что любой, проявлявший к ней интерес парень становился причиной внезапно начинавшегося у нее сексуального зуда. Стоило только кому-нибудь из мужчин посмотреть в ее сторону, как непроизвольно ее грудь подавалась вперед, соски набухали, а внизу, подумать только, в том месте, где, как ей говорили, даже грешно что-либо чувствовать, вдруг появлялась теплая влага. Затаив дыхание, она наблюдала за тем, как на нее смотрят мужчины, и пришла к выводу, что пора назначать свидания.

Когда ей исполнилось шестнадцать, ей наконец разрешили сходить вместе с Гарри в кино. Сидя рядом с ним в зале, она дрожала всем телом, предвкушая что-то необычное, но в этот день ухаживания Гарри ограничились тем, что он, как и подобает впервые собравшемуся на свидание парню, лишь осторожно положил ей на плечо свою руку. Она изо всех сил старалась подтолкнуть свою грудь к его свисающим с ее плеча пальцам. Но Гарри, уставившись на экран, даже не шелохнулся в ответ. Позже, когда Гарри разрешили пользоваться отцовской машиной, он стал припарковывать ее за углом дома Марчеллы. Сидя в машине, он целовал ее шею, лицо и губы, а затем, изрядно возбудившись, думал о том, какую бы еще часть тела ему поцеловать. Она обычно зашторивала занавески, предоставляя ему право вести себя с ней более раскованно. Иногда, в разгар страстных поцелуев, останавливаясь, чтобы перевести дух, Гарри откидывался на сиденье, обращая внимание Марчеллы на длинную выпуклость, которая вдруг поднималась у него внизу живота. Мысль, что она доводит Гарри до такого возбужденного состояния, неизменно радовала ее. Ей было очень приятно осознавать, что под влиянием ее неотразимых чар он корчится от возбуждения, а она при этом смущенно смотрит ему в глаза и щекочет его ладонь.

Они встречались в течение всего дождливого лета, с нетерпением ожидая того момента, когда наконец перейдут запретную грань. Однажды Гарри в очередной раз демонстрировал ей свое неловкое положение, явившееся результатом сильного возбуждения, а она, протянув руку к его промежности, начала поглаживать через брюки вздыбившуюся выпуклость.

– Тебе не нужно дотрагиваться до этого места, – хрипло пробормотал он, не открывая глаз. Она еще раз провела ладонью, и из его груди вырвался стон.

– Почему же нет? – спросила она. – Ведь тебе это нравится, не так ли?

– Да, нравится, но в том-то вся и беда.

– Дотронься до меня, Гарри, – попросила она, сама удивившись собственной смелости. На ней были мини-юбка и короткие белые носочки. Марчелла раздвинула ноги, когда рука Гарри нерешительно стала подкрадываться к ее бедру. Остановившись на минуту, он продолжал целовать Марчеллу, а рука тем временем, как бы невзначай, двинулась дальше. Все это делалось украдкой, потихоньку, чтобы она не могла этого явно заметить. Она чуть не потеряла сознание, когда он слегка коснулся пальцами ее трусиков, прогнула спину и прижалась к его руке, но Гарри резко отдернул свою руку, будто обжегся.

– Ты не боишься? – спросил он.

– Чего? – усмехнулась она.

– Не знаю, – пробормотал он. – Ну, проклятий или того, что попадешь в ад, или какой-нибудь еще ерунды, о которой тебе, наверное, уже все уши прожужжали.

В ответ Марчелла только рассмеялась.

– Мне кажется, тела только для того и существуют, чтобы доставлять наслаждение. – Задрав юбку, она зацепилась пальцем за край своих трусиков, стараясь снять их. Его взгляд еще больше возбуждал ее, и она знала, что он сможет воплотить в жизнь исполнение своих желаний, как только она снимет белье. Мысль, что он увидит ее обнаженную, приводила ее тело в неописуемый трепет волнения и легкого стыда. Она видела, как его рука непослушно скользнула под юбку. В ответ она охотно предоставила свое тело, как бы приглашая Гарри на весьма интересную экскурсию. Наконец-то произошло то, о чем она так часто мечтала: рука настоящего мужчины коснулась ее. Он так нежно ласкал поверхность ее тела кончиками пальцев, что ей хотелось кричать от удовольствия. Этот неуклюжий, громоздкий парень так нежно дотрагивался до нее, будто держал в руках самую хрупкую в мире бабочку. Дрожащими пальцами он дотронулся до ее самого чувствительного места и начал слегка поглаживать его. Ей хотелось, чтобы он подольше держал свою руку там и гладил открытой ладонью, касаясь чувствительной поверхности всеми длинными пальцами и даже с силой надавливая между ее ног большим пальцем руки. Приподнявшись с сиденья, она повалила его на себя, а он, опрокинувшись, снова застонал.

– Не убирай руку, – шептала она, – продолжай!

– Если мы будем продолжать в том же духе, то может что-то произойти, – ответил он хрипло. Никогда раньше его четко вырисовывавшийся между ног орган не достигал такой степени напряженности.

– Ну вытащи его на волю, – просила она, стараясь выпрямиться. – Дай я взгляну на него.

Он неохотно стал расстегивать ширинку, но ей показалось, что ему понравилось предложение продемонстрировать перед ней предмет своей мужской гордости. Когда Гарри наконец вытащил свой твердый, лоснящийся красный член, она, зажав его в своей ладони, с удовольствием ощущала в руке его судорожное пульсирование. А Гарри между тем сделал попытку проникнуть изогнутыми пальцами внутрь заветного клада. Но неожиданно он начал ловить ртом воздух, поскольку произошло семяизвержение, и теплая жидкость непрерывным потоком полилась ему прямо на брюки. Он перестал двигаться, а она застонала от расстройства, поскольку накопившееся внутри нее напряжение грозило вылиться в какое-нибудь непристойное замечание. Гарри оторвал руки от ее тела, которое, разомлев, трепетало от его прикосновений, вытер влагу бумажной салфеткой и снова устремился к ней губами. И она так долго сосала его язык, что он был вынужден прервать это приятное занятие, чтобы глотнуть немного воздуха.

– Я же предупреждал, что может что-то случиться, – сказал он, снова облокотившись на сиденье.

– Со мною произошло то же, что и с тобою, – прошептала она.

Единственным человеком, которому она решила рассказать о том, что произошло между нею и Гарри, была учившаяся в старших классах Жинетта, которая, по слухам, уже имела несколько «интимных связей». Она была чертовски хороша собой и курила сигареты на манер взрослых. Они иногда встречались с Марчеллой в соседней кафешке, где увлеченно обсуждали знакомых парней.

Жинетта не проявила большого интереса к рассказу Марчеллы.

– Если бы он был настоящим мужчиной, то не стал бы кончать раньше тебя, – сказала она, небрежно стряхивая пепел с сигареты.

– А почему? – поинтересовалась Марчелла у более опытной Жинетты.

– Почему? – улыбаясь, вопросом на вопрос ответила очень редко веселая Жинетта. – Потому что воспитанный мужчина всегда пропускает женщину вперед.

– В следующий раз, когда у него не будет дома родителей, я проделаю с ним все то же самое, только доведу это дело до конца, – заверила свою подружку Марчелла. – Ты же никому об этом не расскажешь?

Пожав плечами, Жинетта ответила:

– Не хочешь, не расскажу, только предупреждаю тебя, будь осторожней. Ты не знаешь, какие они, эти ирландские мальчики.

Марчелла вытаращила на Жинетту удивленные глаза:

– Какие?

Затушив сигарету и оставив на столе пятьдесят центов, Жинетта встала:

– Стоит с ними переспать только раз, как тут же забеременеешь.

В июле выдались очень жаркие выходные дни. Родители Гарри отправились в Нью-Джерси, где проходила конференция, посвященная мерам предупреждения преступности, а его сестра уехала к своему дружку. Целое воскресенье Гарри оставался в квартире совершенно один. Отработав свое алиби с Жинеттой, Марчелла после ленча отправилась домой к Гарри. Гарри открыл дверь: он был одет в джинсы и рубашку, его розовое лицо было гладко выбрито.

Когда он захлопнул за нею дверь, дважды повернув ключ в замке, она стала оглядываться по сторонам. Он жил в более современном квартале, чем она, и комната его была обставлена самым обычным образом. Все предметы, за исключением абажура, были спрятаны под полиэтиленовыми чехлами, что вызвало понятный скептицизм у Марчеллы. Медленно направляясь в гостиную, она по дороге заметила стеклянный ларец с китайским орнаментом, который, по-видимому, для коллекции приобрела его мать.

– Я видела рекламу этой вещицы в каком-то журнале, – сказала она, поднося ларец поближе к своим глазам. Весь ларец был усыпан фигурами персонажей фильма «Волшебник страны Оз». Ей было всегда интересно посмотреть на людей, покупавших такое барахло. А теперь она знала, кто они, одна из них – мать Гарри.

– Хочешь кока-колы? – спросил Гарри. Она прошла с ним на кухню.

– А у тебя нет вина или чего-нибудь такого? – спросила она. – А то я что-то очень нервничаю, Гарри.

Робко взглянув на Марчеллу, он сказал:

– Знаешь, не стоит делать того, чего ты не хочешь. Она почувствовала себя оскорбленной.

– Что, пошел на попятную? – спросила она.

– Да нет, – ответил он.

Отыскав бутылку Довольно сладкого вина, он налил им обоим по стаканчику. Марчелла выпила без всякой охоты, так как горячащий кровь напиток был не совсем кстати в такой и без того жаркий день.

Похоже, что он так и просидел бы здесь целый день, пяля на нее глаза, если бы она сама не начала действовать.

– А где твоя комната? – спросила она.

Шагая по коридору в комнату Гарри, она чувствовала легкий гул в голове от выпитого крепкого вина. Гарри следовал за нею.

– Вот здесь моя комната, – указав рукой на довольно стесненное пространство, сказал он.

Марчелла, присев на кровать, призывно посмотрела на Гарри. Поднимая руки, чтобы снять с себя одежду, она обратилась к нему:

– Помоги мне раздеться.

Осторожным движением рук он принялся снимать с нее все предметы туалета, пока наконец она не оказалась совершенно голой. Его кадык вздрагивал каждый раз, когда он ловил ртом воздух, переводя дыхание, которое между тем становилось все тяжелее и призывнее и эхом отдавалось в маленькой, тесной комнатушке. Она наблюдала за тем, как он изучал ее пухлое тело. Оперевшись на локоть, она смотрела на него вопросительным взглядом; грудь ее завалилась на одну сторону, а соски вздыбились. Он смотрел на нее до тех пор, пока она не легла, слегка раздвинув ноги. Тут Марчелла заметила, как быстро он перевел свой взгляд в расположенную между ног область тела.

Обтянутая джинсами выпуклость становилась все заметнее. Поспешно сняв с себя одежду, он оголил свое белое тело, которого, по-видимому, ни разу в жизни не касались солнечные лучи. Стоя на коленях с вертикально вздыбившимся членом, он стал приближаться к ней.

Вдруг он навалился на нее сверху и, прижимая свой язык к ее губам, обхватил руками ее грудь, возбуждая у Марчеллы непреодолимое желание слиться в едином порыве. Ловя губами его язык, она прижалась к его телу. Трудно было себе представить более приятный момент. Когда он начал всасывать губами ее грудь, по ее телу пробежала исступленная дрожь. Он очень торопился, прилаживая к ней нижнюю часть своего тела. А Марчелле так не терпелось поскорее провести этот волнующий эксперимент, что она сама изо всех сил помогала ему, раздвигая ноги и желая, чтобы его могучий член побыстрее проник в ее лоно. Держа свою руку с растопыренными пальцами на его груди, она лежала, стараясь привыкнуть к его новому вторжению.

Она знала, что в этом деле не нужна спешка; прежде чем впустить в себя этого могучего бойца, ей и самой нужно хорошенько возбудиться так, чтобы повлажнела промежность. Но Гарри, похоже, совсем потерял терпение, попытавшись с одного маха овладеть ею. Марчелла закричала от боли, но он даже не заметил этого, продолжая как заведенный непрерывные колебания нижней части своего туловища. Охватившая ее вначале боль сменилась возбуждением, которое ни на минуту не покидало ее тело. Она стала двигаться ему в такт, включив в эту интенсивную работу те органы, которые до этого бездействовали, а сейчас приняли такое активное участие в процессе волнующего ритуала, который, казалось, стал целью и предметом страстных мечтаний всей ее юности.

Когда она начала целовать его, слегка покусывая зубами его нижнюю губу, он, припав к ее груди, принялся ласкать губами оба ее соска. По всему телу Марчеллы разлилась сладкая нега, и она чуть не потеряла сознание от охватившего ее чувства неслыханного блаженства. Ей очень хотелось, чтобы и без того могучий член Гарри стал еще больше и проник так глубоко в нее, чтобы они оба могли, слившись воедино, раствориться в этом необъятном море блаженства.

Он мял ее губы, а она, отворачивая лицо, подставляла ему свою шею, которую он лизал, как щенок, продолжая интенсивно работать своим телом до тех пор, пока наконец комнату не огласил громкий рев, свидетельствующий о наивысшей точке блаженства. Гарри не шевелился, а Марчелла, доведенная до пика возбуждения, трепеща всеми клеточками своих нервных окончаний, лежала, предвкушая кульминацию. Как будто онемев, Гарри поднял голову, а она, открыв глаза, наблюдала за выражением его лица. С закрытым ртом, зажмуренными глазами и перекошенным от невыразимого счастья лицом он кончал. Вид умирающего от удовольствия мужчины ускорил наступление ее собственного оргазма. Волна блаженства разлилась по ее телу, и, отталкивая его голову обеими руками, она стала двигаться под ним, страшась лишь одного, чтобы он, не дай Бог, Не ушел в тот самый момент, когда все началось. Но вот настал этот сладкий миг: один прилив блаженства сменялся другим, и она, зажав своими ногами его бедра, крепко держала Гарри, не давая ему прервать эти минуты сладострастия. Он тяжело дышал, не вынимая из нее свой еще твердый пенис, а она вздрагивала всем своим телом, впервые в жизни испытав оргазм от первого в жизни соития с мужчиной. В голове ее царил сумбур от слившихся воедино переживаний настоящего экстаза и представлений о нем, сложившихся в ее детских мечтах и фантазиях.

– Ты любишь меня? – выпалил Гарри свой вопрос, прижавшись к груди Марчеллы, когда все было кончено.

– Я просто схожу от тебя с ума, – прошептала она.

Положив голову ему на плечо и щекоча его подбородок своими волосами, она уснула в этот теплый воскресный день, а из нее ручьем вытекала сперма, именно та сильная, характерная для ирландских мужчин семенная жидкость, которая, если верить ее подруге, может с одного раза сделать женщину беременной.

ГЛАВА 2

– Выйти за него замуж? – кричала Марчелла. – А что я буду делать все дни напролет?

– Будешь воспитывать детей! – кричала в ответ Ида. – И присматривать за мужем! В общем, заниматься тем же, чем и я!

– А я не хочу заниматься тем, чем ты, – тряся головой, кричала Марчелла. – Чего особенного ты добилась в жизни?

– Я вырастила тебя! Или это не в счет?

– Лучше бы ты меня никогда не рожала, – плакала Марчелла, сжавшись клубком на кровати. Она старалась сосредоточиться, но, получив результаты медицинского анализа, подтвердившего беременность, ей это плохо удавалось. – Мне остался год до окончания школы, – рыдала она.

– Следовало подумать об этом до того, как ты начала шляться с ним, – тряся головой, заявила Ида.

– Я хотела попробовать поступить в колледж. Мисс Вульф говорит, что у меня есть писательский талант, – всхлипывая, объяснила Марчелла.

– Писательский талант, – притворно изображая из себя человека, пораженного сердечным приступом, начала Ида. – А не благодаря ли этим рассказикам ты так рано начала гулять с парнями? Я тоже вышла замуж в семнадцать лет, не думая ни о каких колледжах!

Подняв зареванное лицо, Марчелла выпалила:

– Да у тебя же не было ничего интересного в жизни! Тяжело опустившись на постель, Ида хотела дать затрещину дочери, но, передумав, отчетливо произнесла понятную даже для идиота фразу:

– Марчелла, брак – это жертва! Жертва, которую ты приносишь ради своих детей. Ты что думаешь, хоть одной женщине нравится быть рабыней своего мужа, который, съев в один присест всю приготовленную за день еду, пойдет заниматься своими делами, не обращая на тебя никакого внимания? Спроси любую живущую на этой улице женщину, счастлива ли она со своим мужем? Все эти женщины принесли свою жизнь в жертву детям, и тут ничего нельзя поделать, так оно, наверное, и должно быть!

Подвинувшись ближе к матери, Марчелла начала:

– Но я не думала выбирать Гарри в мужья. Мне просто нравилось с ним встречаться, вот и все. Да и он никогда не смотрел на меня как на будущую жену. Получается, что его просто насильно женят на мне?

Встав с постели и собираясь выйти из комнаты, мать ответила:

– Он сделает то, что подобает сделать порядочному мужчине в этой ситуации.

Марчелла размышляла, лежа в постели. Жертва. Какое ужасное, тяжелое слово! Никому, никогда я не принесу себя в жертву, даже своим будущим детям.

Родители двух семейств организовали между собой встречу, на которой не было разрешено присутствовать «их детям». В их окрестности трудно было хранить какие-либо секреты. Вскоре всем будет известно о спешной женитьбе сына Уинтонов на дочке Балдуччи.

На следующий день, после определения дня свадьбы, Марчелла специально отправилась в школу пораньше, чтобы встретиться с Гарри. Она нашла его на спортивной площадке, где он гонял с мальчишками в футбол. Она недолго смотрела на него, пытаясь уверить себя в том, что ей предстоит всю свою жизнь провести с этим вот громилой. Заметив Марчеллу, Гарри что-то сказал ребятам и, высоко подбросив ногою мяч, направился навстречу.

– Что происходит? – пробормотал он, подойдя к ней поближе и отведя от нее свои наивно-голубые глаза.

Оперевшись ногою о кирпичную стену, он ждал от нее ответа, а она в это время оглядывалась по сторонам, чтобы убедиться в том, что их никто не подслушивает.

– А ты что, ничего не знаешь? – спросила она. – Они решили нас поженить. Как тебе это нравится?

Прищурив глаза, как будто бы вглядываясь в даль, он засмеялся нервным смехом:

– Но я не собирался так рано жениться.

– А ты думаешь, я мечтала стать матерью в семнадцать лет? – спросила она. Она взяла его руку, которую он быстро одернул. – Ну хоть посмотри на меня, Гарри! – внезапно выпалила она. – Я ведь как-никак мать твоего будущего ребенка.

Все происходящее напоминало ей сцену из фильма. Неужели это и будет ее жизнь? Раньше она представляла себе, как один по уши влюбленный в нее парень в необычайно романтичной обстановке будет умолять ее выйти за него замуж. И что она теперь имеет в реальности? Стоит в этом затихшем школьном дворе и сама чуть ли не умоляет его жениться на ней.

Тяжко вздохнув, Гарри посмотрел на нее.

– Когда люди женятся, – тихо сказала Марчелла, – они любят друг друга.

Потупив свой взгляд, он, как бы оправдываясь, объяснил ей:

– Может, мне нужно побольше времени, чтобы свыкнуться с мыслью о женитьбе. Я ведь собирался на следующий год поступить в колледж. После школьной практики я думал пойти поучиться бухгалтерскому делу.

– Я и сама собиралась поступать в колледж, – ответила она.

– Ты хотела стать писательницей, да? – неожиданно засмеявшись, поинтересовался он. – Я уже наслышан о том, какие распутные истории ты рассказывала своим друзьям.

Силясь изобразить на своем лице улыбку, она сказала:

– Думаю, что об этом не стоит сейчас вспоминать. Но знаешь, может быть, несмотря ни на что, мы сможем радоваться жизни? Из нас могут получиться по-настоящему хорошие родители, не такие строгие, как мои.

Как бы сомневаясь в правоте последней фразы, он, покачав головою, спросил:

– Надеюсь, это все, что ты хотела сказать? – Пожав ее руку, он снова отправился к игравшим в футбол ребятам.

– Все? – переспросила она, едва дыша. Никаких «я люблю тебя» или что-нибудь в этом роде. Она отвернулась, чтобы спрятать Навернувшиеся слезы. Около школы группками собирались прибывшие на занятия ребята, обсуждавшие домашние задания и контрольные работы. Подумать только, ведь когда-то и для нее эти школьные проблемы казались такими важными! Никогда в жизни она не чувствовала себя столь одиноко.

– Всем будем говорить, что ты забеременела во время медового месяца, – рассуждала Ида, хлопоча на кухне за обедом.

– Но у них же не будет медового месяца, – сказал Альдо.

Поджав губы, Ида возразила:

– Ну, тогда давай скажем, что ребенок родился недоношенным. Хотя первого ребенка, как правило, перенашивают, мы все равно скажем, что Марчелла не доносила ребенка до положенного срока.

– Ну, мама, – попросила Марчелла, отодвигая в сторону тарелку со спагетти. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Конечно! – с притворной радостью, присаживаясь, сказала Ида. – Самое время потолковать о погоде, мисс.

Марчелла бросила умоляющий взгляд на отца, в глазах которого прочла лишь смущение и разочарование.

– Бог мой, – закипела Марчелла, кинув вилку на пол. – Можно подумать, что в Маленькой Италии я первая, с кем это произошло.

– Нет… – покачав головой, ответил отец. – Но ты же наша дочь. Каждый родитель желает всего самого хорошего своему ребенку. И мы тоже очень хотели, чтобы ты стала счастливой. – С этими словами он потянулся, чтобы пожать руку дочери.

– Я знаю, папа… – ответив отцу рукопожатием, сказала Марчелла.

– Родители у него очень милые люди, – заявила Ида, накручивая на вилку спагетти. – Прошу учесть еще одно важное обстоятельство: и мы, и родители твоего будущего мужа будем оказывать вам материальную поддержку до тех пор, пока Гарри не окончит учебу на бухгалтерских курсах. Кроме того, мистер Уинтон знаком с одним очень важным бизнесменом, который многим ему обязан. Так вот, он пообещал устроить Гарри на работу сразу после того, как их мальчик закончит учебу. Ты только подумай, что это значит: работать на Уолл-стрит!

Родители переглянулись, и Марчелла прочла в их глазах надежду на благополучие и процветание их внуков, на репутации которых не отразится позорный поступок их дочери.

Марчелле всегда доставляло радость исповедоваться отцу Кармелло, и, кроме того, ей очень хотелось поделиться с кем-нибудь наболевшим. Он встретил ее с распростертыми объятиями, радостно пожал руку:

– Я был уверен, что ты снова придешь!

– Мне нужно исповедаться вам, – сообщила она.

С грустным выражением лица, подпирая голову руками, он слушал рассказ Марчеллы.

– Я даже не знаю как следует своего будущего мужа! – закончила свой рассказ Марчелла. – И мне кажется, что я его совсем не люблю!

– Мне известно об этом, Марчелла, – тихо признался священник. – Со мною разговаривали миссис и мистер Уинтон. Обе семьи совершают благое дело, благословляя этот брак.

– Благословляют? – переспросила Марчелла. – Да они просто настаивают на этом браке!

– Я женюсь на тебе, – сказал он, – и у тебя родится законнорожденный ребенок. Вот тогда ты поймешь, как необходимо любить своего мужа.

– Откуда вам это известно? – с сарказмом в голосе спросила она. – Вы что, можете предугадать будущее или что-то в этом роде?

Отец Кармелло укоризненно вздохнул.

– Святой отец, может, выберемся из этого клозета? – спросила она, поднимаясь. – Мне нужно хоть немного подышать свежим воздухом!

Улыбнувшись, он проводил Марчеллу на поросшую травой лужайку, которая находилась рядом с церковью. Марчелла прислонилась к церковной стене.

– Я просто убеждена, что этот брак погубит всю мою жизнь! – заявила она.

Приветливо глядя на Марчеллу, отец Кармелло продолжал:

– Марчелла, ты же умная девушка, и поэтому должна бы знать, что в сложившейся ситуации у тебя просто нет выбора. Если ты постараешься, то в результате этого брака сможешь получить прекрасную семью и…

– Спасибо, отец, – поблагодарила она священника, прервав его на полуслове.

По дороге домой она рассуждала про себя. Неужели это все, чем может помочь религия отчаявшемуся человеку? Просто сообщить ей, что у нее нет никакого выбора?

По окончании учебного года Марчелла распрощалась со школой, искренне пожалев лишь о расставании с мисс Вульф.

– Как жаль, Марчелла, что ты решила закончить учебу, – говорила ей мисс Вульф, глядя на нее усталыми, добрыми глазами. – Чьи рассказы мы будем теперь слушать на уроках? Может быть, отложишь свое замужество годика на два?

– Нет, не могу, – усмехнувшись, ответила Марчелла.

– Но ты же не бросишь свое писательское занятие? – спросила учительница.

– Буду стараться, мисс Вульф, – ответила она. Мисс Вульф, нацарапав номер своего телефона на клочке бумаги, протянула его Марчелле.

– Возьми это, – сказала она. – Я живу в районе Гринвич-Виллидж. Если тебе когда-нибудь понадобится информация, касающаяся твоего дальнейшего обучения или чего-либо еще, позвони мне, Марчелла.

Позже, когда Марчелла встретилась со своими друзьями, чтобы отпраздновать последнюю с ними встречу за порцией сладкого мороженого, она никак не могла избавиться от чувства, что у нее как будто отнимают частицу ее жизни. В то время как ее друзья оживленно обсуждали за столом, где им предстоит работать летом в период каникул, Марчелла думала о своей назначенной на лето свадьбе.

– Смотри! – одергивая тяжелые красные шторы второго по красоте банкетного зала ресторана Карвелли, сказал официант, обращаясь к кассирше. – Это дочка Альдо выходит замуж!

Старая кассирша уставилась на молодых жениха и невесту, сидевших во главе стола, за которым собралось десятка два гостей.

– Совсем дети! – воскликнула она. Пожав плечами, официант сказал:

– Альдо такой счастливый сегодня!

Альдо Балдуччи изо всех сил старался насладиться вечеринкой, имея возможность лишь раз погулять на свадьбе единственной дочери, поэтому он определенно хорошо был настроен на этот вечер. Белокурые и румяные двоюродные ирландские братья Гарри, а также друзья-полицейские, коллеги отца, обливаясь потом, сидели за столом, с любопытством поглядывая на расположившихся напротив шумных итальянцев, с отдельными представителями которых им предстоит сегодня породниться. Хотя Альдо сам приготовил праздничный ужин, слишком большое количество принятого им вина не могло не сказаться на его нервах. На отдельном столике дымился котел с копченым мясом, приглашая всех гостей отведать вкусное жаркое.

– Какая замечательная была церемония, – промокая носовым платком уголки глаз, сказала Ида, обращаясь к матери Гарри. – Отец Кармелло прекрасно провел весь обряд венчания.

Альдо, тоже время от времени смахивая скупую мужскую слезу, наблюдал за прекрасным, но печальным лицом своей дочери. Он никак не мог оставить незамеченным столь грустный аспект сего дня. Пожав плечами, он позвал официанта и, попросив, чтобы ему сыграли «Асти Спумантэ», прошептал:

– Эти ирландцы пьют не меньше итальянцев. Принеси еще один ящик вина!

Но выданной им официанту суммы не хватило на то, чтобы заказать музыку оркестрантам. Сидевшие в соседнем зале скрипач и аккордеонист просто из уважения к Альдо наигрывали музыку чуть громче обычного.

На Марчелле было короткое белое платьице, которое она взяла напрокат у Идиной приятельницы. Невеста протянула руку, чтобы налить себе еще немного шампанского, которое ей поможет более оптимистично смотреть на жениха, явно ощущавшего большую неловкость в своем новом свадебном костюме.

К концу вечера со стороны некоторых мужчин послышались шутливые замечания в адрес невесты по поводу ее «интересного положения». От свадебного стола гости с разговорами, песнями и даже танцами переместились на улицу. Некоторые представители мужского пола начали давать Гарри советы, как лучше удовлетворить женщину. В момент, когда дискуссия переросла в соревнование между ирландцами и итальянцами относительно того, чья команда предложит более вульгарную позу, Ида схватила за руку мужа, чуть было не выдвинувшего собственный, пикантный, на его взгляд, вариант совокупления.

Затем растянувшийся в беспорядке эскорт гостей проводил молодоженов в их новую, находившуюся в нескольких кварталах от ресторана квартиру, которую родители Гарри сняли со скидкой, поскольку накануне в ней было совершено ограбление, детали которого упорно скрывали от Марчеллы ради ее же благополучия.

Всю дешевую обстановку для этой квартиры выбирала на свой вкус мать Гарри, и Марчелла чувствовала себя каким-то заблудившимся странником или временным постояльцем в этой своей новой квартире. Не успели молодые закрыть за гостями дверь, как Гарри смачно и звучно рыгнул.

Строго посмотрев в его сторону, Марчелла сказала:

– Очень романтично!

– Извини, – ответил он, направившись в спальню. Обиженная тем, что он даже ни разу не обнял и не поцеловал ее, она аккуратно снимала с себя взятое напрокат платье. Стоя на старом, выложенном черно-розовыми плитками полу, она расчесала свои волосы и дотронулась до лица руками. Надев новую ночную рубашку, она вошла в спальню, где уже находился Гарри, который лежал на кровати в белоснежной майке и трусиках, которые, очевидно, его мать специально купила ему для этого торжественного случая.

Присев на кровать, Марчелла смотрела на неподвижное тело Гарри.

– Ты не хочешь принять душ? – спросила она.

– Я очень устал, – ответил он, зевая. – Ты забыла о том, что утром мне нужно идти на занятия. Я же буду учиться на курсах бухгалтеров.

– Великолепно! – сказала она и прилегла рядом. Но он даже не пошевельнулся в ответ. – Сегодня мы в первый раз наедине друг с другом, не считая того дня, когда… – Она остановилась, не закончив фразу. Может быть, было не совсем тактично напоминать ему об этом воскресном дне несколько дней назад, события которого и привели их именно к такому финалу. – Сейчас мы можем делать все, что нам заблагорассудится. Ведь мы теперь взрослые!

– Да, это уж точно, – прохрипел Гарри. Марчеллу охватила паника. Ничего хорошего ей не добиться до тех пор, пока она сама не заведет его хорошенько! Придвинувшись к нему поближе, она скользнула руками под его майку. Он должен оживиться! Нужно побороть его плохое настроение, разговорить его так, как это удавалось ей со своим усталым и раздраженным после тяжелого трудового дня отцом. Сняв с себя ночную рубашку, она легла, положив свою полную грудь прямо около его лица. Гарри втянул в открытый рот сосок и начал его лизать так, будто это была ягода. Эти первые легкие покусывания подействовали на нее возбуждающе. Запустив руку в его трусы, она стала гладить его член, чувствуя горячее и учащенное дыхание Гарри.

– Продолжай делать то же самое, – прошептала она. Повернувшись на спину, чтобы ему было удобнее целовать другую ее грудь, она стала снимать с него трусы. Грузный и потный, со вздыбленным между ног членом, он вскарабкался на Марчеллу.

– Сначала погладь меня там, внизу, Гарри, – прошептала она. – Нужно меня подготовить…

Опустив руку, он грубо стал прикасаться рукой к ее промежности.

– Поласковей, пожалуйста, – умоляла она.

– Можешь ты замолчать хотя бы на минуту? – взорвался он. Выключив боковую лампу, а затем, засунув руку под одеяло, он грубо вонзил в нее два пальца.