Текст книги "Волшебница Вихря (СИ)"
Автор книги: Галина Мишарина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
– Я сказала это сгоряча, хотя и правда кое о ком всё время думаю.
– О! – оживился брат, садясь рядом со мной на постель. – О ком же? Подожди, дай угадаю! Это Фурги? Нет, не он. Тогда, наверное, Хват? Арти? Егор? Илья, что ли?
– Нет.
– Кто тогда?
Я вздохнула. Сейчас будет смеяться.
– Это Влас.
– Влас который? – тупо переспросил брат, а потом нахмурился: – Вихрь? Старший? Вожак, что ли? Ничего себе, Веда!
– Что, дурой меня считаешь? Говори как есть, хуже всё равно не будет.
– Да нет, я не стану ругаться. Просто неожиданно так! Но ты не отчаивайся, мне кажется, у вас вполне может всё получиться. Он к тебе ласков, и заботиться искренне…
– Ничего у нас не будет, – выговорила я. – Никогда. Не знаю, имею ли право… Но скрывать от тебя не могу. Ты только дай мне слово, что никому больше не расскажешь.
– О чём?
И я рассказала ему о проклятии, чувствуя, как слова связывают нас крепче прежнего, словно невидимые нити. Мы долго сидели с Эликом бок о бок, и думали, и пытались что-то решить, но так ни к чему и не пришли. Было понятно, что обычным кузнецовым детям с тьмой не справиться.
Глава 6
Я нарочно не наряжалась до последнего момента. Радостное время легко тянется, и его приятно длить. Эльта поглаживала расшитые одежды, улыбаясь. Наверное, представляла, как будет танцевать вместе с возлюбленным. Мне надеяться было не на что, и я не позволяла себе мечтать.
Вскоре в дверь постучали.
– Ну, вы что там, уснули? – раздался весёлый голос Эрха.
– Небось, красоту наводят, – хмыкнул ему вслед Элик. – Выходите уже, пора!
– Не вздумай торопить девушек, – со смехом отозвалась Эльта. – Нам нужно ещё раз всё перепроверить и убедиться, что кругом красиво.
Мы надели, наконец, платья, над которыми так долго трудились. Моё было из нежного, зелёно-голубого полотна, по вороту и подолу расшитое синими цветами и обережными орнаментами. Сколько сил я на него положила – только солнце ведало. Такая густая, мелкая вышивка всегда самая сложная. Рукава почти доставали до кончиков пальцев, широко и красиво струились, а верхняя туника была из более плотного материала, ярко-синяя. Её особенностью были вышитые морские драконы, которые обвивались вокруг меня, словно спящие кошки. Я покрепче затянула шнуровку на спине, повязала мягкий плетёный пояс из светлой кожи, поправила завязки на вороте. И посмотрела на Эльту.
– Ну, я готова. Что скажешь?
– Прекрасно! Я обязательно должна научиться вышивать зверей!
– Ты отлично их рисуешь, и непременно научишься.
– Надеюсь. Почему-то рисовать гораздо проще. А вообще, что скажешь? Заинтересую я Слава?
На подруге было светло-бежевое платье, расшитое золотыми нитями, и голубая туника из узорчатой ткани. Золотые солнца Эльта делала сама, а вот колокольчики на тунике я ей вышивать помогала, уж больно их было много.
– Ты выглядишь замечательно! Даже не сомневайся, Слав непременно обратит на тебя внимание.
Девушка улыбнулась.
– Когда нужно, я умею быть настойчивой. Правда, это не исключает страха. Если увидишь, что я на него рухнула – знай, это не нарочно, а от волнения.
Я улыбнулась.
– Ты, главное, будь собой.
Эльта кивнула и надела тяжёлое серебряное ожерелье с голубыми самоцветами.
– Вот так. Теперь я почти готова.
Обе по обычаю заплели косы, но на концах оставили пряди свободными. Эльта избрала синие ленты, а я – зелёные. Мы для храбрости взялись за руки, и вышли к братьям.
Элик и Эрх раскрыли рты.
– О!
– Ого!
Я не выдержала и прыснула, и Эльта рассмеялась следом.
– Эрх, ты опять не причесался.
– Такие уж у меня волосы, – фыркнул парень, разглядывая меня. Элик ткнул его локтем, и младший Вихрь перестал пялиться.
Брат подал мне венок из белых звёздных тюльпанов – нежных цветочков, что росли по склонам у самой воды. Эрх вручил сестре яркие колокольчики:
– Как ты и просила, кроха.
Пока мы шли к поляне над морем, Эльта всё оглядывалась. Я лишь по её глазам поняла: корабль причалил, и скоро следовало ждать Огней. Я слышала о роде пламенных людей, и было интересно, каков окажется Слав и будет ли он внешне похож на Власа.
Праздник урожая всегда начинали девичьими танцами. Деревенские должны были пожаловать чуть позднее, а пока что я с жарко колотящимся сердцем поправила косы. Уже пришли многие воины, собрались старейшины из Совета. Был здесь и Илья, и другие старшие наставники. И ещё десятка три незамужних девушек, солнечных невест, как их называли. Мы с Эльтой отошли к ним, поздоровались. Я обрадовалась, увидев на одной платье, что расшивала. Приятно, когда твою работу ценят.
Ждали вожака и гостей. Я старалась глядеть спокойней, но всё равно чувствовала себя не слишком уютно. Гордая, значит? Хорошо, что хоть не надменная, наглая или лицемерная… И всё же мне было обидно до слёз, что мою сдержанность воспринимали так неправильно.
Влас, Слав и его люди пришли всего через несколько минут, и вожаки по обычаю встали впереди прочих. Я разглядывала Слава Огня с осторожным любопытством. Он был также высок, как Влас, но выглядел моложе. Глаза у него были по-кошачьи острые, ярко-зелёные, а лицо мужественное, строгое. Волосы на солнце так и пылали, и были стянуты в строгий хвост. Да, в этом мужчине определённо жило пламя, которое он отлично научился сдерживать.
Музыканты устроились на маленьком холме, невесты встали по широкому полукругу. Я глядела в сторону, и чувствовала на себе десятки взглядов. Смотрел ли на меня Влас? И если да, то о чём он думал?
Вот заиграли дудочки, подключились струны и бубны. Сами собой получались шаги, руки превратились в крылья, и на губах возникла улыбка. Я любила танцевать, и очень по танцам соскучилась. С Эликом особо не попляшешь, он был слишком дурашлив. Теперь же всё получалось красиво, ладно и легко, и я чувствовала, что могу долго-долго так парить. Постепенно мы встали ближе, потом ещё ближе, и взялись за руки. Ведущей оказалась одна из самых красивых девушек, Крэя, а мне неожиданно досталось место в хвосте. Я первая отделюсь от змейки и выберу себе партнёра. Это означало, что придётся подойти к Власу, ведь приглашать Слава было нельзя. Такова была традиция: первыми всегда избирали вожаков и старших воинов. Вообще-то я хотела позвать на танец Дарна или Егора – они казались мне разумными ребятами. Но раз уж так вышло, и сама судьба толкнула меня к вожаку – не струшу!
Я отпустила руку предпоследней танцовщицы и неспешно двинулась к мужчинам. Я видела улыбки, слышала тихий смех – гадали, кто станет моим партнёром. Нужно было решиться, собраться с духом. Или сейчас, или никогда. Струшу и позову кого-то незнакомого из гостей, что тоже считалось приемлемым – потом никогда себе не прощу! Я остановилась напротив Власа и, глядя ему прямо в глаза, склонила голову. Думала – сейчас откажется! Но мужчина коснулся моей ладони, поднимаясь, и дружно грянули весёлые голоса. Воины хлопали в ладоши, кивали, и, кажется, совсем не рассердились. Многие ли из них знали о проклятии вожака?
Влас повёл меня чуть в сторону, и я отметила, с какой нежной силой он сжимает мою руку. В моих пальцах бился тревожный пульс, было сладко и радостно, и совсем немного страшно, хотя я уже сделала самое сложное. Мы танцевали, и я, наслаждаясь каждым его властным движением, всё же подметила, как Эльта – красная и смущённая – поклонилась Славу.
Наши пальцы были переплетены, дыхания слажены. Мы всё лучше чувствовали друг друга, вслушиваясь в быстрый ритм. И Влас улыбался мне – это было самое важное. Он танцевал не по принуждению, а с удовольствием. И я танцевала так, как никогда прежде, будто парила над травами. Сама не знала, что умею так. Не знала, что бывает такое пробирающее до глубин души счастье…
Долго не смолкали музыканты, и народу становилось всё больше. Вокруг крепости было всего три деревни – Водная, Горная и Лесная, и можно было представить, какое столпотворение начнётся на поляне, когда соберутся все от мала до велика. Элик тоже танцевал – с какой-то милой, невысокой девушкой в простом платье. Танцевали Эрх, и Илья, и все остальные воины. Им можно было не беспокоиться о том, что обделят вниманием.
А потом Влас потянул меня в сторону, и я с бьющимся сердцем последовала за ним к растущим у самого обрыва соснам. Мне бы следовало пригласить ещё кого-то, но раз уж сам вожак за собой повёл… Будь благословенна его доброта! Он как почувствовал, что мне сейчас не хочется ни с кем вставать в пару.
– Спасибо, – сказал мужчина сдержанно.
– И тебе. Вообще-то это мой первый солнечный танец. Мы с Эликом в поселениях не всегда отмечали с остальными. Бывало, уходили куда подальше, и там дурачились, плясали под музыку ветра как придётся. Нас ещё поэтому странными считали.
– Чем дальше от Вихреградья, тем больше правил и запретов. Не вини людей за осторожность, Веда.
– Не виню, но и не поощряю жестокость. То, как поступили с нами в Булатке, это свинство!
– Они просто вами воспользовались, – спокойно сказал Влас. – Потому что вы им, по сути, никто. Не обижайся, но кого бы ты поставила под удар: гостя или родного брата?
– Ни того, ни другого. Я бы пошла сама.
Влас рассмеялся во весь голос, и меня накрыло мурашками, словно каплями солнечного дождя.
– Веда, – произнёс он как-то по-особому, и снова у меня защекотало в животе. – Конечно, ты бы осталась. Я ещё не видел девушки, которая бы, вместо того, чтобы визжать, тыкала туманного дракона мечом.
– Я хотела закричать, но от страха голос проглотила. А тыкала потому, что он меня нюхал, словно кусок свежего мяса!
– Не хочу пугать тебя прошлым, но ты и правда была для него мясом, маленькая.
Я рассмеялась. Теперь мне уже не было страшно вспоминать ту ночь. Наоборот, воспоминания стали яркими и живыми.
– Знаешь, это хорошо, что мы можем поговорить наедине, – продолжил Влас. – Я должен тебе кое-что отдать. – Он сунул руку в карман и достал что-то в маленьком мешочке. – Всякий, кто находится под моей защитой, должен иметь особый знак.
Он вытряхнул на ладонь амулет, совсем не похожий на те, что создавал Элик. Этот камень не светился, он был тёмен, и внутри него происходила буря – синяя на серебристо-сером. Амулет подрагивал, шипел, а когда замолкал – становился небесно-голубым, сияющим.
Я шагнула, чтобы он надел тонкую цепочку мне на шею, и Влас на мгновение коснулся тёплыми пальцами моей шеи. Я уже и дышать боялась, и глаз на него не поднимала. Как есть все мои чувства прочитает, если гляну…
– Спасибо, Влас, – тихо сказала я, коснувшись пальцами крошечной бури. – Я в Вихреградье совсем как дома.
– Я рад, – отозвался мужчина. – И обещаю, что вам с братом будет здесь хорошо.
– Мне – уже… Да и Элик вон какой счастливый. Ты же ему и кузницу, и на корабле, и учишь…
– За такой меч, что он создал, можно и замком отплатить, – снова улыбнулся мужчина.
Он был сегодня какой-то другой, расслабленный и даже весёлый. Я налюбоваться не могла на его сияющие светлые глаза, и блестящие волосы, и на широкие плечи, обтянутые тёмно-синим льном… Мне так хотелось обнять его, прижаться к жаркой груди! И стало так невыразимо печально оттого, что дни его бегут стремительно, исчезают, подвластные страшной магии. Если уж великие колдуны не остановили проклятие – разве я совладаю?
– Загрустила, – сказал мужчина, внимательно на меня глядя. – Переживаешь из-за чего-то? Я могу помочь?
Я сглотнула. Нет, не признаюсь. Вся моя отвага ушла на то, чтобы позвать его танцевать.
– Просто подумала о том, что радостные мгновения скоротечны, и, как ни пытайся замедлить счастливые секунды – они бегут быстрее света.
Он кивнул.
– Пойдём. Всё-таки праздник сегодня. Раз уж ты меня выбрала, я буду хорошим тебе партнёром, хотя вообще-то в плясках не силён.
Он всегда говорил правду, и мне не с кем было сравнивать, кроме Элика и отца, но Влас двигался также стремительно и гибко, как в бою. Наверное, он просто давно забыл, что такое настоящий праздник. Мы не только танцевали, но ещё и прыгали через синее волшебное пламя, и пытались поймать хоа, которые любили музыку и прилетали поиграть с людьми. Считалось, что того, кто нахватает больше десятка волшебных летунов, ждёт счастье. Мы поели яблок, и поговорили об Элике и его таланте. Я была так счастлива, что едва ли не скакала, а с губ не сходила улыбка. Разве можно было рассчитывать на столь щедрый подарок? Правда, я замечала, как посматривают на нас остальные, и чувствовала, что Вихрь, хотя и учтив, а всё-таки предельно сдержан в своих чувствах. Да, он бережно держал меня за руку в танце и играх, да, улыбался мне искренне, но счастлив и полностью расслаблен не был.
Проклятие было его обязательством, грузелом против любого, даже такого сильного урагана, как любовь. Ветер не унесёт, волны не укроют с головой, град не ранит того, кто принял свою неизбежную кончину. Теперь-то я понимала, почему он не боялся смерти. Ему было, на кого оставить дом, и он наверняка уже попрощался с родными заранее, приказав им не лить попусту слёз. Для меня это было величайшим мужеством, самым серьёзным доказательством храбрости: жить мирно и уверенно несмотря на то, что впереди ждал лишь мрак.
Уже глубокой ночью Влас проводил меня в крепость. Мне очень хотелось, чтобы свершилось удивительное чудо, и он взял меня за руку нежно, хотя бы как друг, но мужчина просто шёл рядом, глядя больше по сторонам. Мы остановились ненадолго в саду: пели соловьи. Я всё пыталась решить, говорить ли о своём счастье, но Влас опередил меня.
– Хорошо бы, ты нашла себе здесь супруга, Веда.
Я посмотрела на мужчину: он скрестил руки на груди, брови были опущены.
– Я не знаю, хочу ли. То есть хочу, но чтобы искать…
– Молодого. Сильного. Который защитит тебя от любого зла и всегда будет рядом.
Он понял. Может, не всю глубину моих чувств, но какую-то их часть. Я сжала зубы.
– Влас, я…
– Ты идёшь спать. Прощай, Веда.
Он всё-таки взял меня за руку, и неожиданно поцеловал костяшки пальцев – коротко, едва ощутимо.
– Доброй ночи, – отозвалась я, чувствуя, как запылали щёки.
Влас пошёл через сад куда-то в сторону, а я поплелась, не чувствуя ног, к лестнице. Это был отказ. Он ясно дал мне понять, что ничего крепкого из моих чувств не прорастёт. Я хотела спрятаться в комнате и разрыдаться.
Наверху, в нише возле светящегося камня, сидела Эльта.
– Эй!
Подруга подняла глаза и попыталась мне улыбнуться, но губы дрожали.
– Как всё прошло? – шёпотом спросила я, присаживаясь возле неё.
– М… Прошло, – отозвалась девушка и тихо заплакала. – Он сказал, чтобы я ни на что не надеялась, и что мы не пара. И что он не станет рушить мою жизнь. А я назвала его болваном, и пообещала, что ни за кого другого не выйду. А что Влас?
– Мы потанцевали, – выдавила я улыбку. – Видишь, как получилось… Пришлось мне его позвать, чтобы Слав тебе достался. Жаль только, он радоваться не может во всю душу. Какие уж там праздники, когда мгновения твои сочтены! И всё же, может, удастся что-то предпринять? Вихреградью нужен такой человек, как твой брат. Таких вообще мало осталось.
– Мы говорили с драконами, – вздохнула Эльта. – Влас с самим Хранителем Памяти встречался, но тот даже не попытался справиться с проклятием. Сказал, что есть сила, способная помочь, но искать её Власу придётся самому.
– И он искал?
– Да. До нынешнего года постоянно. Потом решил, что хватит уже мотаться по свету. Теперь вот почти всё время с нами, чтобы успеть наглядеться… – Она всхлипнула. – И Слав туда же. Когда поймёт, что мгновения утекают, будет уже поздно. А ведь я уверена, что могу стать для него самой лучшей женой!
Мы долго ещё шептались, а потом разошлись по комнатам, и в эту ночь я видела густые туманы, серые призраки кораблей и розовых чаек, что кричали за окном Вихреградья, будто с кем-то прощаясь…
Власа не было дома уже три дня, и мне было страшно – вернётся ли? Воины тренировались без него, я специально ходила проверять. Жаль только, не успела вовремя сорваться с глаз долой, снова напоролась на Шимеля, который поглядел на меня с напускным равнодушием и поздоровался нехотя.
Чубарый конь Власа, Шершень, подружился с Храном. Они любили бродить вместе по берегу, и я не боялась за своего вислоухого друга – непременно вернётся, не пропадёт. Да и в крепости пса полюбили, подкармливали, гладили. Хран был счастлив, Элик был счастлив, чего нельзя было сказать обо мне. Мало того, что воины насмешничали в открытую, так ещё и вожак будто испарился… А вдруг ему грозила новая беда? Могла ли я хоть чем-то помочь?
Я поспешила к Эльте. Девушка не выпускала из виду Слава, который упражнялся вместе с воинами Власа. Я заметила, что теперь она почти всё время рисует только возлюбленного.
– Прости, что отвлекаю, но ты не знаешь, где Влас? Корабль на месте, и Шершень стоит в стойле.
Девушка взяла меня под руку и увлекла подальше от сражающихся.
– В хижине он, Веда.
– В какой? Зачем?
– Проклятье нещадно его ломает, медленно и мучительно высасывает соки. Он уходит, чтобы не причинить никому вреда.
– Что это за чары? – тихо спросила я.
– Проклятие зверя – то самое, что ведьма после Эрховой выходки наложила. Каждую тридцатую луну Влас брат мучается вдали от крепости. Жестоким становится, не контролирует себя. Может ударить, отшвырнуть… даже родного человека. Или вовсе убить, а потом и не вспомнить. Раньше мы все старались ему помочь, а потом он сам велел дом поставить в горах, и не ходить туда. То самый строгий приказ, ослушаться его – всё равно что кровные узы разрушить. – Она внимательно глянула на меня. – В горах прохладней. Тропы там путаные. А, знаешь, я ужасно люблю дикий розовый виноград. Он растёт только в одном месте, у жёлтых камней. А потом, если идти глубже в лес, можно и великанскую малину найти. И ещё там будет высоченная чёрная сосна. В неё когда-то давно ударила молния, и расщепила надвое, но обе половинки подхватили соседние деревья… Жуткое зрелище.
Я сглотнула. Эльта дала мне достаточно подсказок.
– А что же остальные воины, старейшины и деревенские? Они не знают, где Влас прячется?
– Думают, он особо тренируется, – тихо отозвалась она. – Никто знать не должен, кроме разве что родных по крови.
Я задохнулась, щёки заполыхали.
– Пожалуйста, если брат придёт, скажи, что я пошла к Ратхе.
– Хорошо, – кивнула девушка. – Так и скажу. Вот только думаю, Элик сейчас с Ромашкой у моря гуляет, ему не до Вихреградья.
Она говорила о девушке, с которой брат познакомился на празднике. Я, по правде, ещё даже не успела с ней встретиться, но решила, что отыскать Власа важнее. И даже не слишком боялась, что за ослушание он меня из замка выгонит.
Удивительно, что Эльта поддерживала меня в стремлении идти в горный дом, тем более зная, что это опасно. Как бы то ни было, она не выдаст. Я улыбнулась ей и уже собиралась уйти, как девушка сказала:
– Удачи тебе. Помни: в том доме Власа нет, там тот, кого он сам в себе боится.
Эти слова я повторяла про себя, когда шла прочь от крепости в сгущающихся сумерках. Я не взяла с собой оружие – даже если что-то плохое случится, против Власа его поднять не смогу. Единственное, что у меня было, это молоко, которое давали живущие в крепости лунные козы. А сторожа пусть думают, что я понесла его брату, и у него же заночую…
В горах в этой стороне всем заведовали каменные драконы, они не обидят сами и никому не позволят обидеть меня. Тем более теперь, когда на мне был знак Вихрей. Поэтому самого пути я не страшилась, шагала бодро, и добралась до места как раз к полуночи, без труда отыскав все особые знаки, о которых говорила Эльта.
Низкий срубовой дом был безмолвен и тёмен, словно никого не ждал и не желал видеть. Я боялась подойти ближе, но и уйти не могла. Как будто чувствовала, что справлюсь, чем-то смогу помочь, даже если это безрассудство грозило мне встречей с монстром. Я поднялась на крыльцо, тронула дверную ручку… И тяжёлое полотно тихо скрипнуло, пропуская меня в густую тьму.
– Влас, ты здесь? Это я, Веда.
Сухой воздух неприятно карябал горло, и незакрытое окно было единственным источником света. Хорошо хоть, Луны глядели прямо в него.
– Ты чего пришла сюда? – через пару мгновений отозвался мужчина хрипло. – На зверя посмотреть?
Я осторожно притворила за собой дверь, вглядываясь в полумрак комнаты. Влас стоял у дальней стены, и тело его, обычно такое прямое и мощное, как будто сжалось, усохло.
– Я помочь хотела, поддержать… Ты обо мне заботишься, а я о тебе стану.
Как объяснить ему, что готова на всё, лишь бы муку ему облегчить? Сейчас было совсем не время признаваться в любви.
– Таким, как я, забота не надобна, – чужим, низким голосом выговорил он. – Тем более от девчонки юной. Кто тебя подослал сюда? Она? Зря-я-я… – выдохнул он и шагнул ко мне.
Я попятилась. Как старалась не бояться, а такой Влас был мне незнаком. Да и не он это был, если приглядеться: глаза горели лютым звериным золотом, дыхание вырывалось из груди со скрипом, мускулы сжатых в кулаки рук вздулись…
– Ты, может, пить хочешь? – выговорила я. – Или приготовить поесть?
Он словно задумался, замер… но потом тяжело выдохнул и снова пошёл на меня.
– Берегись, женщина. Не посмотрю ведь, что ты беззащитна.
Я шагнула назад, прижимая к груди крынку с молоком.
– Вот. Тебе принесла. Ты хоть попробуй, оно свежее…
Мужчина подошёл почти вплотную, и теперь я совсем близко видела его горящие яростью глаза.
– Слов не понимаешь, глупая?
– Молоко, – прошептала я, протягивая ему пузатый сосуд. – Попей.
Он взял было дрожащими руками, даже отхлебнул… Закашлялся и вдруг швырнул посудину о стену – в стороны полетели белые капли да осколки глины! Шагнул, и я не успела вывернуться из кольца железных рук.
– Ох и зря ты со мной разговор затеяла, женщина…
Это был звериный поцелуй. Губы его накрыли мои внезапно, язык грубо проник в рот. Мне стало больно, и я упёрлась ладонями в его грудь, хотя и понимала – такого разве сдвинешь? И правда же – глупая! С кем беседовала, зверь он и есть зверь, и жажды у него звериные! А я – молоко…
Но дрожали внутри и отчаянные слёзы – может, хоть так ему легче станет? Насытится – и перестанет огнём терзаться! Я попробовала было погладить его по щеке, и была вжата в твёрдое дверное полотно с такой силой, что не могла дышать.
– Влас… – едва выговорила ему в алчные губы, и мужчина внезапно отшатнулся, словно кипятком политый.
– Упрямая, – пробормотал он устало. – Уходи уже скорее, пока меня отпустило. Потом… пожалеешь. Силой ведь возьму, да так, что кричать от боли станешь.
Я развернулась и бросилась прочь из дома, зная, что он говорит правду. Спряталась в зарослях, слушая звериное рычание, и плакала, понимая, что ничем не помогу, только хуже сделаю. А спустя долгое время, когда стало тихо, всё же отважилась снова ступить на порог страшного дома.
Влас лежал на полу лицом вниз, его била крупная дрожь. Рубашки на нём уже не было, спутанные волосы слиплись от пота. Я бросилась к мужчине, обхватила, пытаясь приподнять… Не смогла. Спохватилась и побежала за водой к ближайшему роднику. Хорошо ещё, нашлось ведёрко возле крыльца.
Я нарочно прихватила ткани – мало ли, для чего понадобиться? И теперь обмакнула её, прижала к его приоткрытым сухим губам. Влас вздрогнул, пальцы сжались. Глотнул раз, другой… Взглянул мне в лицо и будто не узнал. Я снова попыталась его поднять, и в этот раз мы справились вместе. Кое-как дотянули до ничем не застеленной лавки, и Влас тяжело на неё улёгся.
– Зачем… вернулась?
Всё-таки узнал. Вспомнит ли потом? Вряд ли. В таком состоянии собственного сердца не чувствуешь.
– Попей ещё.
Он послушно дотянулся губами до ведра, и хлебал долго, пока без сил не поник на лавку.
– Уходи.
Я погладила его по волосам, коснулась щеки, где пролегла свежая царапина.
– Я тихонечко посижу. Не потревожу тебя, не бойся. Сейчас ещё укрою…
Сняла плащ, накинула ему на плечи. Да, маловат, но ничего не поделаешь. В следующий раз одеяло захвачу! Я провела ладонью по его спине, укрытой мягкой шерстью, и мужчина медленно, тяжело вздохнул.
– Упрямая на удивление… – пробормотал он. – В кого такая пошла?
– В папу, – отозвалась я тихо. – Бросить всегда проще.
– Ты приказа моего ослушалась.
– Знаю. Потом отругаешь, как следует.
– Шла бы ты, мастерица, рубашки украшать, – дрогнули его губы. – Скоро снова зверь появится.
– Вот когда придёт – я сразу за дверь. Ты теперь не страшный вовсе.
Он устало смежил веки и через минуту уже спал. Я не хотела уходить, и долго ждала, проявит ли себя проклятие вновь. То просто сидела рядом с Власом, мягко гладила по голове, то принималась тихо бродить по избе, размышляя, мог ли он в действительности навредить мне.
Едва рассвело, я покинула дом. Я не знала, когда он очнётся и каким будет, но сама едва на ногах держалась, словно неведомые силы терзали не только Вихря, но и меня. Нужно было поскорее вернуться в крепость и сделать вид, что я просто решила потрудиться на морском берегу с утра пораньше. Начнут спрашивать – ложь вряд ли будет умелой…
Однако, несмотря на все опасности и риски, я точно знала, что приду в хижину в следующем месяце, чтобы разделить в Власом его страдание. Всякому – человеку ли, зверю – нужна порой обычная доброта и забота.
