Текст книги "Волшебница Вихря (СИ)"
Автор книги: Галина Мишарина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Глава 19
Я смотрела на воду, привычно спрятав нос в потрёпанном меху плаща. Погода который день стояла отвратная, и дождь лил почти всё время, а потому особенно ценными были минуты, когда удавалось в промежутках между ливнями размять ноги.
Интересно, я всегда была такая худая и страшная? Кошмарные жухлые космы могли бы давно обзавестись живностью, если бы я не промывала их в роднике до скрипа и не заплетала, надеясь, что когда-нибудь смогу сделать расчёску или мыло. Но чтобы создавать, нужны были знания и инструменты, а их у меня не было. Я питалась в основном лагунной рыбой, крабами и приплывающими к берегу морскими грибами, которые поджаривала на раскалённых от меча камнях. Съедобных корнеплодов и фруктов я не обнаружила, и, к сожалению, вырастить что-либо на столь скудной почве тоже было трудно. Да и из чего? У меня не было ни семян, ни тем более саженцев.
Я помнила только прикосновение огня, жалящее лезвие невиданного оружия, что оставило на моей руке затейливый ветвистый след. Я помнила боль и жуткую дрожь, что охватили тело. Неужели само небо наказало меня? Но за что? И почему я жила вдали ото всех на этом жалком клочке суши, где даже птицы надолго не останавливались?
Моя семья. Я напрягала память, пытаясь увидеть знакомые образы, но внутри было лишь болезненное оцепенение. Возможно, у меня просто никого не осталось. Наверное, я потерпела кораблекрушение, и была единственной уцелевшей из всех. Немудрено было утратить память, утратив всех своих любимых…
Было лишь два светоча, две памятки, которые спасали меня от помешательства: сияющий тёплый меч и амулет, в котором жила буря. Только благодаря им я ещё держалась за реальность, именно они не давали тьме густым потоком хлынуть в мой рассудок. Я чувствовала, что эти вещи достались мне от тех, кому я была дорога, и, бывало, подолгу молилась о том, чтобы небо берегло моих близких, если они были живы. Пусть смирятся, как смирилась я. Пусть живут счастливо, и не важно, что мы больше никогда не увидимся.
Постепенно мной овладело мутное беспамятство. Я подолгу спала в дупле покалеченного чёрного дерева, и редко когда обращала внимание на океан. Он шумел как и всегда, так какая разница, что происходило на далёких неведомых землях? Я уже поняла, что, если кто-то и причалит к острову, вряд ли они захотят помочь странной, похожей на ведьму женщине. А если бы я была красивой и милой – ещё хуже. Тогда меня бы запросто могли называть рабыней. Нет, уж лучше окончить свои дни в пустоте.
Я знала, что не смогу вечно влачить подобное жалкое существование. Иногда от отчаяния рыдала, царапая изнутри прочную древесину. Судя по всему, когда-то в дерево попала молния, но она не разбила его, лишь превратила прежде шикарную макушку в сухой бесполезный веник. Наверное, теперь тёмный силуэт был виден издалека, тем более что порой меж ветвей появлялось странное мерцание, но мне только сильнее хотелось спрятаться от неведомого.
Одним серым дождливым днём я дождалась-таки гостей, и не было страха сильнее, чем глядеть издалека на шедших по берегу мужчин. Все они были одеты в светлые плащи и вооружены, но даже холод не вынудил меня просить о помощи. Хорошо, что моих следов на песке было мало, и я поспешила обратно в дерево, отчаянно надеясь, что меня не обнаружат. Какая-то часть меня сопротивлялась этому решению, но другая, более сильная и властная, одержала верх. Я долго сидела, вслушиваясь в шум дождя, и просила ветер поскорее прогнать незнакомцев с моего острова. А когда они отплыли, и я обнаружила пустой берег, запоздало пришло разочарование и страх.
Правильно ли я поступила? А вдруг это была последняя моя ошибка? Не лучше ли умереть от удара меча, чем страдать от голода и холода? Но быть поруганной мне хотелось ещё меньше, а потому я снова впала в длительную, мутную дрёму, которая рвала на части границы сна и реальности.
Мне чудились голоса. Я пыталась отвечать неведомым странникам, но не помнила верных слов. Сколько уже я не слышала человеческую речь? Как долго не видела живых лиц? Лишь призраки окружали меня, только тени, у которых нет имён. Наверное, я должна была стать одной из них, ведь давно не помнила своего собственного имени. Хорошо, что у меня хотя бы был меч. Засыпая в дупле, я обнимала его, словно родное существо, и как будто слышала слова нежной колыбельной, что он пытался мне нашептать. Довершал дивную безмолвную песню живой амулет, который я никогда не снимала.
Спустя время я бродила средь камней, в привычном густом тумане, и пыталась отыскать хотя бы водоросли. Растрёпанная, потемневшая от сырости коса мешалась, босым ногам было холодно – сапоги совсем недавно развалились на части. Я шмыгала и тёрла глаза, но никак не могла добыть еду. Охотиться на крабов в такую погоду смысла не было, а новый урожай грибов так и не принесло течением.
И вдруг я услышала за спиной шорох, от которого заледенело в животе. Возможно, это была лишь птица, чайка или бекас, или крупная рыба, что плескалась в волнах… Я медленно обернулась и, конечно, никого не увидела. Тихо вздохнув от облегчения, собралась было продолжить путь, но не сделала и пары шагов: передо мной вырос высоченный бородатый мужчина с безумными светлыми глазами. Казалось, он мог поджечь меня взглядом, поджарить и съесть. Я завопила и рванула прочь, к единственному своему защитнику, хотя и понимала – от такого человека не спрячешься в дупле. Тут даже меч не поможет, хотя с ним, конечно, было спокойней.
А мужчина между тем пошёл за мной, и от этого было ещё страшнее. Он не бежал, а именно широко и уверенно шагал, как будто знал – поймает в любом случае. Давясь слезами, задыхаясь от ужаса, я нырнула в дупло. Этот день всё равно должен был прийти, рано или поздно кто-то заметил бы меня. Разбойники, просто мореходы – мне было всё равно. Я одинаково боялась и хороших, и плохих.
– Веда! – вдруг донеслось снаружи. Голос незнакомца дрожал от напряжения.
Неужели это и было моё имя? А если так, откуда демон мог знать его? Пальцы похолодели, по затылку побежали мурашки. Я покрепче перехватила черен меча.
– Пожалуйста, выйди. Я не причиню тебе вреда.
Мне хотелось поглядеть на мужчину, но одновременно хотелось оттолкнуть его, прогнать прочь. Я не была уверена, что он настоящий. Что стоило моему промёрзшему рассудку выдумать этот жаркий образ?
– Ты меня не помнишь? – спросил мужчина, и я почувствовала, как внутри что-то болезненно сжалось.
Нет, я его не помнила. Я не помнила ничего. Словно у меня не было прошлого, будто бы этот остров-тюрьма сам создал меня и держал в своих плотных объятьях целую вечность.
– Хотя бы посмотри на меня, – попросил незнакомец. – Можешь не вылезать. Просто взгляни. Клянусь, я тебя не трону.
Низкий, уверенный голос обволакивал подобно ласковому утреннему солнцу. Я всё-таки высунула нос наружу, и поняла, что мужчина не собирается меня хватать. Незнакомец глядел с яростной тревогой, и его чувства словно что-то оживили во мне на короткое мгновение. Жаль, этого мига было недостаточно для исцеления.
– Кто вы? – хрипло сказала я. – Зачем вы здесь? Пожалуйста, оставьте меня в покое!
– Не могу, – отозвался он. – Ведь ты моя жена.
У меня скрутило живот, в ногах поселилась слабость. Самое страшное, что он просто не мог лгать – смотрел, не мигая, мне в глаза, и был так напряжён, что о него бы разбилась самая сильная приливная волна.
– У меня нет мужа. У меня никого нет, – прошептала я.
– Ошибаешься, – тихо отозвался мужчина. – Он перед тобой.
Он сделал шаг вперёд, и я испуганно отпрянула.
– Не надо!
– Посмотри, Веда. Я ношу такой же амулет, что когда-то дал тебе.
Я бросила быстрый взгляд на его грудь – и правда, у него на цепочке тоже жила буря!
– «Не подходи. Убью!» – сказала ты мне при нашей первой встрече. Тогда ты защищала брата. Мой меч – его рук творение. Впрочем, как и твой. Уверен, с твоей наблюдательностью не составит труда определить, что оба клинка создал один мастер. – Он достал меч, который красиво мерцал в надвигающихся сумерках, и мой, лежащий в дупле, тотчас отозвался на этот колдовской зов. Мужчина убрал клинок, и сделал ещё один шаг к дереву. – А ещё у тебя есть дом, и друзья, и старый пёс по имени Хран. Они все ждут тебя. Пожалуйста, позволь мне снять тебя с этой коряги.
У меня тряслись коленки. Как бы я хотела поверить ему! Если бы только сердце шевельнулось в ответ, подсказало! Но внутри была только болезненная выжженная пустота. Из меня как будто выковыряли все чувства кроме страха и злобы. Я даже плакать не могла.
– Меня зовут Влас из рода Вихрей, ты же была рождена Грозовой, – продолжил мужчина. – Твой отец – кузнец, и брат тоже мастер волшебной стали, а ты всегда создавала чудеса иглой и нитками. Эту рубашку вышивала мне ты… Не помнишь?
– Нет, – прошептала я, едва справляясь с прыгающими губами. Меч, оберег… Его глаза… что-то до боли знакомое.
– И Вихреградье не помнишь? А то, как мы с тобой по берегу гуляли, на звёзды смотрели? А как бывала в моих снах? Ну же, маленькая, хотя бы попытайся! Ты ведь умница, ты сможешь!
Я слушала его, словно пила цветочный мёд. Теперь-то мне было понятно, что это сон. Стоит шагнуть навстречу – и мужчина убьёт меня, чтобы помочь проснуться. Я приложила ладонь к груди.
– Пожалуйста… Если ты затем пришёл, чтобы меня от страданий избавить…
Однако он явно не торопился снова обнажать меч.
– Ты должна мне поверить, Веда. Послушай своё сердце! Не знаю, что случилось с тобой, и едва узнаютебя прежнюю, но мы всё исправим вместе. Я так долго искал тебя, что теперь буду стоять здесь, пока ты не решишься выйти. Я буду ждать день, неделю или месяц, и я дождусь. Главное, что ты передо мной – живая.
Я была напугана тем, что ярость в его глазах сменила горестная, безумная нежность. Никто не мог любить меня. У меня не было супруга. Я не жила, лишь существовала в бесконечной муке холода и туманов, из которых не выберешься.
Он околдовал меня, не иначе. Смутил своим видом, пленил светом, что жил в холодных глазах. Он не был страшен, как показалось мне изначально, напротив, красив. Вот только было понятно, что мужчина прежде жил сухой, трудной жизнью, в которой, как и в моей, не было радостей. Не потому ли, что кто-то нас разлучил? Смутно шевельнулось в груди беспокойство, и я поняла, что чувствую саму утраченную память.
– Иди же сюда, малышка! – с болью в голосе произнёс мужчина.
Я убрала меч в ножны, пристегнула их за спину, чтобы не мешались. Взялась за края норы, медленно и тяжело поднимая ногу… И мужчина одним звериным прыжком оказался рядом, чтобы тотчас выхватить меня из тёмного древесного нутра и обнять так, что кости хрустнули.
– Любимая моя!
Всё изменилось мгновенно. Всё как будто обрело цвета. Я по-прежнему не помнила Власа, но откуда-то знала, что приму от него любой путь – и долгожданную смерть, и новую жизнь, и саму бесконечность боли. Можно ли мне было обнять в ответ? Но как решиться на это, когда в голове было пусто, в сердце тревожно, а в теле – тепло?
– Котёнок мой замечательный, – прошептал мужчина, медленно и осторожно гладя меня по голове. – Не бойся. Я не стану торопить тебя и не обижу. Просто доверься мне, как я доверял и доверяю тебе.
Я положила дрожащие пальцы ему на грудь, и почувствовала, как тревожно бьётся его сердце.
– А если я никогда тебя не вспомню?
– Ничего, – одними глазами улыбнулся он. – Главное, что я готов заново взрастить в твоём сердце любовь, как бы долго ни пришлось лелеять её хрупкий росток.
Я не успела задуматься о том, что предстояло: мужчина скинул с плеч плащ, закутал меня в него и легко поднял меня на руки.
– Куда мы? – спросила я, чувствуя себя абсолютно беззащитной, но и счастливой от страха. Вот уж не подумала бы, что чувства могут быть такими противоречивыми!
– На корабль, – сказал Влас, широко шагая.
– Я должна попрощаться с дубом. Он был моим домом, – сказала я и сжалась, думая, что мужчина рассмеётся, однако он был серьёзен.
– Ты успеешь проститься, мы отплываем только завтра.
Я чувствовала, что нужна ему, и готова была только ради этой жадности рискнуть всем. Первый страх прошёл, и было мне в мужских объятьях горячо и безопасно. Как давно я не знала такого тепла! Сколь долго не слышала чужого дыхания, стука сердца, не обоняла запаха! Я оставила всякие надежды, и обрела их разом. Наверное, если бы Влас не взял меня на руки – упала бы на песок, не в силах справиться с навалившейся радостно-волнительной тяжестью.
Влас. Мне нравилось его имя. Оно было одновременно сильным и ласковым. А вот моё прежнее совсем не подходило мне нынешней. Я вдруг смутилась того, что мужчина вёл себя по-хозяйски. Он так крепко держал меня, что было ясно: не отпустит от себя, одна больше ни на секунду не останусь.
А потом я увидела в тумане очертания корабля, и уж как была смущена и растеряна, поняла – это было не то судно, которое причалило некоторое время назад. Этот корабль был куда больше и выше, с парусами цвета меди и огромным драконом на большом полотне. Значит, не зря я схоронилась в дубе! Дождалась, дотерпела до нежности! Ни один разбойник не стал бы вести себя со мной так терпеливо и мягко, тем более говорить, что он мой супруг. Злодей бы просто схватил меня и ударил, чтобы утащить на корабль. Но не Влас. Кажется, он и правда был моим мужем, и я не представляла, как себя с ним вести.
Любимый. Что разлучило нас? Как мы оказались так далеко друг от друга? Я жаждала узнать как можно больше.
– Я знаю, ты ничего не помнишь, но скажи хотя бы, сколько времени находишься на этом острове? – между тем спросил Влас.
Я прижалась щекой к его груди и закрыла глаза. Теперь уже было не важно, сон ли это.
– Наверное, не меньше года. Со мной что-то случилось некоторое время назад. Я была на берегу, начинался дождь… А потом удар, и боль, и жуткий звон в ушах… У меня на руке появился странный шрам, похожий на ветвь дерева. Мне кажется, до этого происшествия я помнила всё. Ты расскажешь, кем я была?
– Уверен, что помогу тебе самой это вспомнить.
Я кивнула. Страха не осталось, а вот боли стало намного больше. И болело у меня не только оттаявшее тело, но и сердце, слишком быстро устремившееся на свободу. Теперь я очень хотела как можно скорее покинуть остров, и единственным, что останавливало скорое отплытие, были мысли о мёртвом дубе, который я должна была покинуть.
Штормовой дуб. Вихреградье. Влас Вихрь. Назойливая важная мысль вызвала головную боль.
– Влас, нам придётся тут… – начал незнакомый голос, и тут же споткнулся. – Кто это?
Я уставилась на мужчину, тоже незнакомого, и как будто чем-то важного. Он был высоким, худощавым и светловолосым, но всё равно похожим на Власа, у которого пряди были чёрно-серебряные.
– Ты уж присмотрись внимательнее, Эрх, только не пугай её. Она ничего не помнит ни о проклятии, ни обо мне. Тебя не вспомнит тем более.
– Веда?! – воскликнул мужчина, и дёрнулся было к нам, но я сжалась, пряча нос у Власа на груди.
– Брат, это невозможно!
– Ты не прав. Мы все заслужили чудо.
– Веда, – повторил светловолосый. – Чудо! Я уже и не надеялся… Как же так? Да где ты её нашёл?!
– Там, – кивнул Влас. – Бродила в тумане, словно призрак, а потом удрала от меня в грозовое дерево.
– Предки нас сохрани, Влас! Да она сама на себя… кхм. Ты извини, Веда, – обратился мужчина ко мне. – Как же ты тут так долго?.. Прости. Я веду себя как идиот. Неужели и правда меня, вредного болвана, не узнаёшь?
И снова что-то шевельнулось в душе, но я только больше смутилась. Как стать той, о которой они знают всё? Я о себе не знала ничего.
– Прости… не помню. Как будто что-то вспыхивает, но тотчас гаснет.
– Это потому что ты продрогла до костей, маленькая, – сказал Влас. – Сейчас я тебя согрею и накормлю. Сразу станет лучше, вот увидишь!
– Спасибо, Влас, – прошептала я. – Мнеужелучше.
Эрх так и шёл следом за нами, что-то взволнованно бормоча, и я сама не заметила, как задремала. А очнулась на корабле, в просторной каюте. Оба грозовых меча лежали на расстоянии вытянутой руки – как будто Влас нарочно их так оставил, желая меня успокоить, укрепить доверие.
– Сейчас, малышка. Вот, самое тёплое, меховое. Давай-ка разденемся.
Меня охватило дрожащее смущение.
– Я сама.
– Ладно, – не стал настаивать мужчина. – Как скажешь.
Он смотрел хмуро, но по-прежнему ласково, на то, как я принялась распутывать задубевшие узлы на вороте.
– Я уже давно не мылась, – пробормотала я, краснея. – И голову тоже только водой… Сейчас. Пальцы не слушаются. Трудно…
– Позволь, Веда, – повторил мужчина, и я опустила руки, сдаваясь.
Влас склонился, касаясь дыханием моей шеи, и не торопясь освободил меня от платья. Потом медленно спустил с плеч сорочку, и словно некое прежнее чувство вздрогнуло в сердце: это уже было со мной! Я схватилась за его плечи, чтобы снова ощутить поток приятной, живительной силы, а затем сама послушно вытащила руки из рукавов. Мужчина погладил меня по щеке кончиками пальцев, склонился к самому моему лицу и сказал:
– Не бойся. Всё будет хорошо.
И укутал меня в свою просторную, приятно пахнущую, рубашку.
– Я совсем немного волнуюсь, – прошептала я, сжимая его ладони. – Казалось, стоит нам друг друга отпустить – и нечто тёмное тотчас этим воспользуется. – Но верю тебе.
– Замечательно, – улыбнулся он. – Садись здесь, вот так накройся. Поешь, а после помоешься.
Когда он спустя минуту вернулся с корзиной, я клевала носом, обалдевшая от мирного тепла. Мужчина принялся кормить меня хлебом и ароматной овощной похлёбкой, мясом и рисовой кашей. Прямо так, с ложечки, как малого ребёнка.
Вскоре я уже не могла сдержать слёз.
– Прости… Просто это как будто сон, – всхлипнула я, и подавилась, раскашлявшись. Влас с силой погладил меня меж лопаток, убирая в сторону большую тарелку.
– Вот, выпей. Ты обязательно поверишь, Веда. Память вернётся. Немного утолила голод?
– Обожралась, – с робкой улыбкой ответила я, и он улыбнулся в ответ.
– Отлично. Тогда можем приниматься за купание. Пожалуйста, повернись и откинься, я помою тебе голову.
На корабле словно заранее готовились к моему появлению: нашлась и тёплая вода, и душистое мыло, и полотенца. Я послушно положила голову мужчине на колени, и Влас принялся перебирать кошмар моих волос. Он ловко расплёл косы, долго боролся с колтунами, а потом принялся поливать волосы тёплой водой. Прикосновения его были столь бережными, что я зажмурилась от удовольствия. Было уже не важно, кто он и кто я, главное, что вместе нам было уютно.
– Позволишь мне немного тебя постричь? Концы совсем сухие и к тому же сильно посеклись.
– Делай, как считаешь нужным, – сонно отозвалась я.
В дупле приходилось всегда сгибать ноги, и теперь, когда я могла вытянуться во весь рост, тело блаженствовало. Влас между тем взялся за ножницы, и ловко управился с неровными прядями. Это был самый настоящий рай! Я внимала движениям его сильных пальцев, и не сразу поняла, что тело моё не просто расслабилось, но и отвечает весьма страстно на решительные мужские прикосновения. А ведь он всего лишь мыл мою голову! На миг мне стало стыдно, потом – радостно, потом – прекрасно до мурашек. Голод усилился, возросла жажда. Я хотела всего и сразу. Кажется, в это мгновение я вспомнила свою любовь к этому мужчине, не вспомнив его самого.
– Ещё раз промою. У меня тут есть специальные масла, Эльта дала. Как будто знала, что придётся твои прекрасные косы оживлять.
– М. Спасибо, – прошептала я, одуревшая от его ласки. – Это так приятно, что у меня все нет сил на мысли…
– Ты можешь засыпать, котёнок. Ты в безопасности теперь. Доверься мне.
– Да, – отозвалась я, делая глубокий и длинный вдох. – Я доверяю тебе, мой Вихрь.
Это вырвалось как-то само, но веки отяжелели, и я уже не видела лица Власа. Меня окутал долгожданный крепкий сон, обещающий счастливое избавление от холода, голода и одиночества, которые, казалось, должны были меня погубить, но были побеждены удивительной нежностью моего взявшегося изнеоткуда мужа.
Глава 20
Я проснулась оттого, что Влас гладил меня по голове.
– Маленькая, нам пора. Ты хотела повидать дерево перед отплытием.
Резко сев на мягком ложе, я почувствовала головокружение, и прикрыла глаза, морщась от противного чувства слабости.
– Не торопись, – сказал Влас, держа меня за плечо.
– Спасибо, – тихо отозвалась я. Медленно пошевелила пальцами, и только тогда ощутила перемены в теле. – Ой, а почему я такая чистая?
– Я помыл тебя, пока ты спала, – усмехнулся он, и пальцы мягко сжались.
– Как так? – смутилась я.
– Да вот как-то так, – улыбнулся мужчина. – Окунул в тёплую воду – видишь, мы там небольшую ванную соорудили? Ты не проснулась. Впрочем, я знал, что так и будет.
– И ты меня… видел? – покраснела я.
– Конечно. Веда, мы с тобой женаты, – напомнил он. – Я видел тебя не единожды. Ты ведь чувствуешь, что я никакой не самозванец, не лгун и не разбойник. А это, – и он мягко провёл пальцами по моим странным шрамам, – могла оставить только молния.
– Неужели небо так наказало меня? Но за что?
– Не наказало, маленькая. Оно тебя спасло, – покачал головой Влас. – Если бы ведьма продолжила портить твою память, издеваться над твоими чувствами – она бы рано или поздно свела тебя с ума. А так ты была сокрыта от неё. Чувства, воспоминания о близких – это сила человека, но их же ведьмы используют как оружие против него. Они учатся смущать, околдовывать разум, на тех, кого прибивает к берегам Ненастья, всех потерпевших кораблекрушение у мрачных земель. Этим несчастным не позавидуешь – скорее всего, они уже никогда не станут прежними.
– Тёмная ведьма?
Он вздохнул.
– Именно из-за неё ты оказалась на острове. Но лучше пока не будем вдаваться в подробности, поговорим, когда ты вспомнишь хотя бы брата и Вихреградье.
Я попробовала улыбнуться уверенно, но вышло наверняка жалко, и Влас погладил меня по щеке.
– Не бойся, если ребята будут чересчур бурно радоваться. Мы уже много месяцев ищём тебя средь северных вод, и они просто не до конца осознали, что госпожа Вихрей снова с нами.
Я прикусила губы. Слишком многое мне предстояло постичь заново, принять и осмыслить.
– Вот, чистое платье, – сказал мужчина, подавая мне нечто струящееся и прекрасное. – И надень мой плащ, погода совсем испортилась.
– Хорошо. Спасибо!
Я отодвинула в сторону тяжёлое одеяло, развязала ворот, смущённо косясь на мужа, но Влас не хотел оставлять меня. Он отвернулся – и только, а я, одевшись, поняла, что прежде была куда круглее. Да и руки, кажется, продолжали пахнуть рыбой…
– Боюсь, мои кости порвут эту нежную ткань, – пробормотала я расстроено, и мужчина тотчас обнял меня, притягивая к своей груди.
– Ты действительно очень сильно похудела, но я тебя откормлю, обещаю. Домой вернёшься уже румяной и полной сил.
– Домой, – прошептала я. – С тобой.
Он кивнул, и мы посмотрели друг другу в глаза.
– Ты прежняя, – тихо сказал Влас. – Твоя сила никуда не делась, и нежный свет глаз как всегда ярок. Пойдём.
Он взял меня за руку уверенно и крепко, и я как будто оказалась за прочным щитом. Ощущение было замечательное, но стоило нам выбраться на палубу, как дружный лязг мечей снова напугал меня.
– Да здравствует Веда, волшебница гроз! – донеслось до моих пылающих ушей.
Подобной радости я объять не ожидала. Пришлось сжать сильнее пальцы Власа, чтобы колени опять не поплыли.
– Я всегда была трусихой? – пробормотала я мужу на ухо.
Влас в ответ рассмеялся.
– Ты никогда ею не была. Ты и сейчас не боишься, лишь смутилась. Ребят, не напирайте! Веда вас ещё не помнит!
– Зато мы её помним! – донеслось весёлое, и я не сдержала улыбки.
– Простите, – откашлявшись, сказала я. – В голове до сих пор туман.
– Ничего, выберемся из холодных океанских вод – и твои мысли согреются, – сказал Эрх.
– И сердце тоже, – поддакнул один из самых высоких воинов. – Уж Влас постарается, это точно!
– Обязательно, – сказал супруг.
Мне очень хотелось им верить. Я спустилась на знакомую землю, где ведала каждый кустик, и, когда мы дошли до дуба, обхватила толстенный ствол, насколько хватало рук.
– Спасибо тебе. Я бы одна не справилась. И прости, что бросаю тебя… – Я всхлипнула и покосилась на Власа, но мужчина неспешно бродил кругом дерева, не мешая мне прощаться. – Я никогда тебя не забуду, добрый друг. Твоё тепло даровало мне надежду… Ты стал моим домом… Если бы только могла, я бы забрала тебя с собой!
– И заберёшь, – вдруг сказал Влас. – Вот, держи.
На широкой мужской ладони лежал большой серебристый жёлудь.
– Но откуда?.. – растерялась я, сжимая в руке драгоценный плод. – Дерево давно погибло!
Мужчина бережно вытер мои слёзы и притянул к себе.
– Волшебство не ведает смерти, а любовь способна преодолевать преграды. Он ждал тебя. Один-единственный. Мне указал на него грозовой клинок, так бы я ни за что не догадался, где копать, чтобы найти.
Я прижалась к тёплой груди Власа, с упоением вслушиваясь в ритм его сердца.
– Как думаешь, он прорастёт?
– Обязательно.
– Мне бы так этого хотелось! Там, в… Вихреградье?
– Угу.
– Тогда он снова будет со мной. Знаешь, это дупло было словно колыбель, разве что не такое мягкое…
Влас кивнул. Он ласкал мой затылок, и ко мне вернулось сладкое, полное благой силы чувство.
– Покажешь, где здесь можно набрать воды? – сказал он. – Нам ещё нужно кое-куда наведаться, прежде чем отправимся к солнечным берегам.
– Конечно! Может, и грибы снова приплыли, они вкусные. Хотите их запасти?
– Можно для разнообразия. Благодаря драконьей магии наши запасы надёжно защищены, тем более что мы далеко от Ведьминого Ненастья.
Я вздрогнула и резко остановилась.
– Малышка, – сказал Влас тихо, – что такое?
– Влас! – отозвалась я. – Всего секунду назад, я знала себя, а теперь снова забыла! Я вспомнила, действительно вспомнила, но это было как вспышка! А сейчас снова пустота. Господи, как же страшно… Помоги мне! Пожалуйста! – и расплакалась, но мужчина, вместо того, чтобы меня обнять, заставил поднять голову.
– Ты веришь мне?
– Да! Мне уже не важно, что память пуста, я знаю точно, что ты хороший!
– Хороший? – проворчал он, беря меня за подбородок. – А жену почему не смог уберечь?
Меня как будто что-то толкнуло изнутри.
– Но ведь именно ты сберёг меня. Твоя непогода… твой дождь и грозы… Думать больно.
Я совершенно забыла про слёзы, но никак не ожидала, что Влас сделает в следующий миг. Мужчина положил тёплую ладонь мне на щёку, склонился, и мягко коснулся моих губ своими.
Меня объяла щекотная, восхитительная нежность. Обняв Власа за шею, я приподнялась на цыпочках, доверчиво раскрывая губы для более сильного, решительного прикосновения. Поцелуй был прекрасным. Как будто ледяные путы стремительно растаяли, и вот-вот должен был показаться из-под земли какой-то волшебный росток… А Влас был жадным и несдержанным. Мы лишь начали нежно, но через минуту уже не могли контролировать свою страсть. Я – потому что телом помнила, он – потому что помнил всё. И мы оба неистово скучали друг по другу.
– Я люблю тебя. Не помню, но люблю, – сказала я, когда мы чуть отстранились друг от друга.
– И я тебя люблю, моя волшебница, – сказал он, поглаживая сквозь платье мою спину. – Это нелегко – сдерживаться, но я постараюсь быть спокойным мужем до поры. Спасибо за твоё доверие.
Я знала, что он имеет в виду. Конечно, ему хотелось не только целовать меня. Всякая женщина чувствует, когда желанна, но я ещё не была готова осмелиться не большее.
– Ты можешь снова подарить мне поцелуй? – попросила я, и Влас рассмеялся приятным хриплым смехом.
– С удовольствием.
Он отогрел мою душу, исцелил сердце, и в прошлом сделал всё возможное, чтобы уберечь от тьмы. Откуда-то я знала, что ведьма, из-за которой я оказалась на острове, больше не причинит мне вреда, даже если мы встретимся лицом к лицу на её территории.
А когда Влас прижал к груди мою голову, в сознании стали возникать прочные целостные образы. Я вспомнила родителей, Грозовой остров и брата, своё детство и юность… и, даже запнувшись, не расстроилась.
– Влас, Элик!..
– Ты вспомнила! – отозвался мужчина радостно.
– Только до момента нашей прогулки к заливу… Тогда ещё Хран поймал здоровенную рыбину. Как мой брат? С ним всё в порядке? А мама с папой?
Мужчина нахмурился и не ответил, и я прикрыла веки, снова отдаваясь нахлынувшим воспоминаниям. На сей раз они оборвались на том, как мы с Эликом занимали сарай в одном из береговых поселений.
– Умерли, – тихо сказала я. – А мы скитались. У нас не было дома, не было надежд. Когда мы встретились с тобой?
– Когда на деревню Валко напали разбойники, – отозвался Влас, поглаживая мои пальцы.
– И ты позвал нас в Вихреградье?
– Не успел – Элик сам попросился.
– Но ты хотел позвать!
– Угу.
– И мы сразу друг другу понравились? Вожак и сирота-бесприданница?
– А, может, тебе удастся самой вспомнить?
Я крепко зажмурилась, стараясь вызвать в голове прохладное чувство скользящих воспоминаний, но спустя минуту ничего не добилась.
– Прости, не получается. Кажется, пока что это всё.
– Не страшно. Уверен, вскоре ты вернёшь все до единого воспоминания.
Уже стоя на палубе, я спохватилась:
– Так это ты послал молнию, чтобы моя память закрылась?
– Нет. Я бы выбрал иной путь. Тот удар был нанесён Грозовым драконом, ведь ты как-никак его подопечная. А вот дожди, что кутали остров – это моя магия. Прости, что тебе было холодно, но с момента нашего единения непогода охраняла тебя независимо от моей воли.
– Значит, это была не тюрьма, – сказала я, глядя, как постепенно удаляется маленькая земля.
– По замыслу ведьмы – тюрьма, но она понятия не имела, где она находится. Знала только, что это отнюдь не уютное и тёплое место.
– Как же я оказалась здесь? Не могу ждать возвращения памяти, расскажи хотя бы это!
Влас невесело улыбнулся.
– После того, как мы проиграли битву, и ты попала к львам, Люсьен смогла перенести тебя поближе к чайкам, зная, что мы с их вожаком друзья. С ними ты отплыла к Драконьему Сердцу, но по пути вы попали в колдовской шторм, который создала ведьма. Она хотела использовать глубинных монстров, чтобы они доставили тебя к ней. Однако в дело вмешались морские драконы особого вида, их ещё называют бродягами за то, что они почти всю жизнь проводят в открытом море. Судьба была благосклонна к нам. Драконы не могли уже вернуть тебя на корабль, но они нашли это место – лучшее из того, что было поблизости – и отправились искать меня. Пока добрались до Вихреградья, пока мы дождались чаек, пока построили это судно – как раз год прошёл. Прости, что я так долго искал тебя, – и он тепло и трепетно коснулся моей щеки губами. – Я торопился, как мог.
– Но вы говорили, что нашли меня чудом!
