Текст книги "Волшебница Вихря (СИ)"

Автор книги: Галина Мишарина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Мы должны положить этому конец, – тихо сказала я. – Хотя я по-прежнему чувствую себя странно.

– Потому что ты никогда не отнимала жизнь, – сказал он печально. – И не будешь этого делать. Просто помоги мне удержать её.

– Но зачем?

– Чтобы она могла встретить настоящего властителя времени.

Я сглотнула.

– Он придёт?

– Да. Ведьма перешла черту. Обычно Хранитель Памяти не вмешивается, но он узнал, что она ставит опыты над драконами, и хочет положить этому конец.

– Ясно, – протянула я. – И где мы встретимся?

– Нигде. Он появится, когда посчитает нужным. Так всегда бывает.

Весь оставшийся день я думала о драконе Памяти, а вечером, уже после ужина, ко мне подошёл Эрх.

– Хорошо дома, – сказал он задумчиво. – Хотя я уже понял, что дом там, где твоя семья.

– Согласна, но я бы всё равно предпочла Вихреградье.

Парень усмехнулся.

– Ты не перестаёшь меня удивлять.

– Почему?

– Все знают, что Власа нельзя трогать, когда он творит магию, а ты снова…

– Нарушила правила? – улыбнулась я.

– Угу. И спасла нас. Напугалась той твари?

– О, да! А ты?

– Я тоже, – тихо признался Эрх, и мы рассмеялись. – По правде, мне не терпится домой вернуться. Соскучился по булочкам с виноградным джемом.

Однако прежде нас тепло приветствовали в Огненном замке. Слав, обычно такой холодный, обнял меня, Люсьен улыбнулась. Выглядела она лучше прежнего, немного поправилась, хотя в глазах жила всё та же напряжённая осторожность. Нет, Эльта зря ревновала. Ни о какой любви между Люсьен и Славом не могло быть и речи, общались они как друзья.

Улучив мгновение, я подошла к Огненному властелину, когда он стоял в большой зале один, перебирая на полках старые свитки.

– Можно тебя ненадолго отвлечь?

– Конечно, – кивнул мужчина.

Волосы его отросли и немного вились у воротника, зелёные глаза были усталыми.

– Я бы хотела поговорить об Эльте, если ты не против.

– Не против, – спокойно кивнул Слав. – Давай присядем.

Влас зашёл в комнату, но, увидев нас, не стал приближаться, только улыбнулся мне. Я посмотрела на властителя огня.

– Прости, если это покажется тебе грубым вопросом, но что ты решил насчет Эльты?

– Когда мы последний раз общались, она сказала, что готова ещё подождать.

– Да неужели? – удивлённо фыркнула я. – И сколько? Год, два? Может, лет пять?

Он пожал плечами.

– Я сразу сказал, что не поощряю её чувства.

– Но ты же понимаешь, что она любит по-настоящему!

– Да.

– И ты готов, тем не менее, разбить ей сердце? А ты не думал, что, возможно, именно Эльта поможет тебе справиться с трудностями?

– Как ты помогла Власу?

– Именно. Мы уже убедились, что, объединяясь, мужская и женская магия творит чудеса.

Огонь хмуро посмотрел в окно.

– Что ты предлагаешь, Веда?

– После того, как мы справимся с ведьмой, ты поедешь с нами в Вихреградье, к Эльте, где признаешься ей в любви или навсегда закроешь своё сердце. Я поражаюсь мужчинам – требуют от женщин терпения и верности, при этом устанавливая совершенно нереальные сроки! Ты, надеюсь, понимаешь, что подобное ожидание для Эльты – худшая пытка?

– А жизнь со мной не будет легче, – отозвался он, и моё терпение лопнуло.

– Позволь ей самой решить, хорошо? И ответь мне, пожалуйста, сейчас: поедешь?

Мужчина кивнул и поднялся.

– Прости. У меня много дел. Обещаю, я отправлюсь в Вихреградье с вами.

Я смотрела ему вслед, размышляя о тайне, которая гложет Слава. Почему он решил, что непременно должен остаться со своей болью наедине? Неужели она была так обширна?

– Я сказал ему примерно то же самое, только раньше на три года.

Я крепко сжала ладонь Власа.

– Почему же он до сих пор сомневается?

– Потому что любит её, и боится потерять. То есть боится всего сразу: причинить страдание отказом, и согласием, и переложить на её плечи свои проблемы. Просто так уж Слав устроен – привык сдерживаться во всём, пока не будет уверен, что не придётся отступать.

– Ясно, – отозвалась я. – Прости, но у меня на этот счёт не слишком хорошее предчувствие.

Влас вздохнул, обнял меня, и больше мы не разговаривали об Эльте и Славе. Вожак Огненных и на сей раз отправился с нами, а вот Арраха не было – ещё не вернулся с гор.

Я всё ждала появления дракона Памяти, но его не было. И хотя чёрные воды по-прежнему вызывали только чувство глубокой тревоги, всё предстоящее уже не так беспокоило. Я не ощущала знакомого страха, предвещавшего беду. Во мне жила приятная лёгкость, и в то же время наполненность, похожая на сладкое чувство, что появлялось во время поцелуя. Да и морские монстры вели себя тихо.

– Это потому, что Он рядом, – сказал Влас.

– Значит, и мне спокойно поэтому?

– Думаю, ты не переживаешь, потому что научилась призывать дар.

– Не уверена, что это так, – улыбнулась я. – Хотя, конечно, хотелось бы думать, что мы с тобой теперь непобедимы!

Влас рассмеялся.

– Приятное чувство?

– Какое?

– Могущества.

– Нет. Просто оно успокаивает. Для меня нет ничего приятнее чувствовать твоё тепло, а сила – она лишь гарантия мирного неба и счастья для моих близких.

Влас поцеловал меня, и я, уже оказавшись в его объятьях, перехватила тоскливый взгляд Люсьен. В этот миг мне больше всего хотелось, чтобы все, кому недостаёт любви, обрели её – и дочка колдуньи, и Эльта, и Слав, и одинокие привереды-воины… Ту любовь, которая открывает в тебе магию, учит преодолевать любые преграды. Любовь-сказку, в которую достаточно верить лишь вам двоим. Любовь, для которой нет преград – будь то расстояние, трудности или тёмная магия. А, возможно, любовь, в которой есть всё вместе.

Когда мы причалили к берегам Ненастья спустя несколько дней, я была почему-то уверена, что дракон Памяти появится тотчас. Не зря же Влас говорил, будто он за нами наблюдает! Но зверя не было – ни в небе, ни на берегу. Зато, как и тогда, появилась она – женщина, которой прежде я так боялась. Удивительно, что теперь во мне не было того глубокого, пробирающего ужаса. Я чувствовала, что драки не будет, и никто больше не обидит ни Вихрей, ни Огней.

– Итак, это снова вы, – сказала женщина, поглаживая стоящего возле неё тёмно-серого дракона неизвестного вида. – Неужели хотите узнать всю мою силу?

– Мы не будем с тобой биться, – сказал Влас спокойно. – Не сегодня. И лучше бы ты освободила пещерного дракона от тёмных оков.

– А иначе?

– Говорить с тобой буду уже не я.

– Кто же? Твой друг, Огонь? Ну, ему-то хватает ласковой магии, как я погляжу. Или, может, Веда удостоит меня чести? А, так ты о моей дочери, которая решила-таки вернуться в семью!

– Мама, не нужно перечить, – сказала Люсьен. – Влас и Веда, они теперь другие. Мы обе ошиблись, думая, что Веда лишь Проводник. К тому же совсем скоро здесь будет Дракон Памяти…

– Я никогда не ошибаюсь, – жёстко перебила девушку мать. – И этот древний зверь никогда не явится сюда, он солгал!

– Драконы не лгут, – тихо отозвался Влас, и нас накрыл трепет странного ветра.

Я ожидала, что зверь опустится с неба, или выйдет из воды, но он просто возник чуть в стороне, и, выпрямившись, посмотрел прямо на ведьму.

– Скажи своим подругам уйти, и отпусти моего брата.

Ведьма едва удержалась, чтобы не сделать шаг назад, губы её дрогнули, словно она могла вот-вот заплакать… Но потом женщина подняла подбородок, и бесстрашно посмотрела зверю в глаза.

– Всё-таки явился. С каких пор ты помогаешь смертным?

– С тех самых, как ты научилась подчинять себе разум драконов. Я не могу допустить, чтобы тёмное колдовство плодило рабов. Оно было создано совсем не для этого. Отпусти зверя.

Женщина кивнула, и пещерный дракон улёгся на землю. Умер! Нет, просто уснул. Я облегчённо выдохнула.

– Откуда тебе знать о моём колдовстве? – сказала она Хранителю. – Ты никогда не использовал мрак! Возможно, твоё время бесконечно, но оно однонаправлено.

– Ты не ведаешь времени, женщина, – тяжело сказал дракон. – Ты жила всего-то три сотни лет, а я – тысячи. При мне погибали моря и на их месте появлялись пустыни, а деревья превращались в камни. Никто не может отнимать Память, только само Время, но оно вольно о чём угодно договариваться с Вечностью, ибо сама душа человека вечна. Никто не должен творить тьму без звёзд и солнц, ибо один лишь мрак порождает чудовищ, что способны пожрать само первозданное пространство. – Он шагнул к женщине, однако та не отпрянула и в этот раз. – Ты превратишься в пепел. Твоя душа, если окажется достойна, возродится. Будет так, как я сказал.

– Ты не сильнее человека! – сквозь зубы произнесла колдунья. – И моя смерть ничего не докажет!

– Не сильнее, – спокойно кивнул Хранитель Памяти. – И я не собираюсь убивать тебя. Мы лишь вернём то, что тебе принадлежит по праву.

– Дочь! – вдруг повернулась женщина к Люсьен. – Ты позволишь им казнить меня?

– Я пришла сюда за справедливостью, мама, – тихо отозвалась девушка. – И мне жаль, но пора поставить точку в бесконечности твоего времени.

– Значит, ты хоть в чём-то похожа на меня, – усмехнулась женщина. – Стоишь на своём до конца.

– Я могла бы любить тебя, – ответила Люсьен. – Если бы ты понимала, что есть любовь и нежность. Вспомни, когда ты последний раз обнимала меня? А целовала? Между нами лишь холод и мгла. Ты забрала жизнь человека, который был мне действительно дорог.

– Потому что он сделал тебя слабой! – вдруг обычным надменным тоном отозвалась ведьма. – Думаешь, зачем ты появилась на свет? Я создала тебя, чтобы ты служила мне как преданный друг. И, сознаюсь, первое время я терпеть тебя не могла. Ты постоянно орала, дрыгала ногами и хотела есть. Впрочем, это не помешало мне кормить тебя грудью, но лишь до полугода. Потом твой упрямый отец, видя, что ты мне совершенно не интересна, взял все заботы на себя. – Она задумчиво поглядела на Люсьен. – Вы были не разлей вода, пока тебе не исполнилось пять. Тогда ты стала мне необходима, и пришло время начинать занятия по магии. И выяснилось, к моему великому огорчению, что многого ты постичь не сможешь. – Она трудно усмехнулась. – Я возненавидела твоего отца за то, что испортил тебе кровь, но я по-прежнему могла использовать тебя в своих целях.

– Ты бесчувственная… Ты… – Люсьен едва справлялась с голосом. – Жестокая, подлая…

– Знаешь, почему женщины становятся тёмными ведьмами, Люси? – негромко произнесла женщина. – Много десятков лет назад у меня был дом, семья, род. Я почти не помню их любви, но хорошо запомнила предательство. Родители продали меня в жёны одному из богатых пиратских капитанов, чтобы прокормить младших детей, и этот зверь на протяжении года бил и насиловал меня без устали. А когда я, полумёртвая, ему наскучила, он бросил меня в воду, надеясь, что больше никогда не увидит. Каким-то чудом я не пошла ко дну, и была подобрана торговым судном прародителей алых торговцев. Тут бы сказать, что беды на этом закончились, но страдания мои только начинались. Торговцы, конечно, вылечили меня, вот только сделали своей рабыней: не просто работницей, но и женщиной для утех всякому, у кого чесалось в паху. – Она прикрыла глаза, и продолжила негромко, ровным голосом: – Я помню только, что научилась ненавидеть всех мужчин без исключения. Тех, что использовали меня, тех, что брезговали мной, и тех, которые жалели. К счастью, почти все они погибли в страшный шторм, а мне выпала удача повстречаться с великой волшебницей. Правда, её чары были светлыми, но я быстро научилась находить в них всё самое тёмное и тайное. А когда женщина поняла, что из меня получилось, и попыталась остановить – я высосала её. Она стала моей первой жертвой. Мой насильник-муж – второй. Правда, после я всё-таки не удержалась и перерезала ему горло, и была впервые в жизни так счастлива.

– Ты стала монстром.

– Меня монстром сделали, – отозвалась женщина. – Конечно, за долгие годы я встречала хороших мужчин, даже была замужем и хотела создать семью… Но бросала всё и уходила всякий раз, когда видела в глазах суженого предчувствие измены.

– Ты просто не нашла своего человека, – сказала Люсьен уверенно.

– Я просто не создана для любви, – отозвалась женщина. – Да и могущество давало мне несравнимое с физической любовью наслаждение. Вам не понять, – посмотрела она на нас с Власом. – Вы и правда соединены сильным чувством. Но от этого я только больше ненавижу всех, кто повинен в моей сломанной судьбе.

– Мама…

– Надеюсь, ты не собираешься меня жалеть, Люси? – криво усмехнулась женщина.

– Нет. Просто хотела спросить, почему ты не рассказала мне об этом раньше? Пропасть между нами стала бы уже…

– Она будет широка и бездонна всегда, – с ледяным блеском в глазах сказала ведьма. – Потому что мы родные только по крови. Поди прочь, и не смей жалеть меня, девчонка! Неужели думаешь, что я обниму тебя на прощание? В моём ледяном царстве мне куда теплее, чем в твоих руках!

Внезапно Хранитель глубоко вдохнул и выдохнул, и женщина тяжело опустилась на землю.

– Я очень устала. Мне нужно поспать.

Люсьен села рядом, помешкала – и осторожно тронула руку матери.

– Прости меня, мама. За то, что не смогла защитить тебя от тебя самой.

– Ничего, – отозвалась ведьма, привалившись к плечу дочери. – Ничего страшного. Великая это наука – быть собой. Постарайся постичь её в совершенстве. – Она отдышалась и тихо улыбнулась: – Когда-то давно меня звали Трайр. Я передам твоему отцу, что ты его любишь, если мы ещё когда-нибудь встретимся… И ты… Не держи зла… Не грусти. На самом деле я всегда хотела узнать, что такое тишина…

С этими словами она вдруг рассыпалась прямо в объятьях дочери на множество мелких частиц, которые тотчас поднял в самую вышину ветер. От ведьмы осталось только тяжёлое ожерелье с красными камнями и перстень в виде ворона.

– Мама, – прошептала Люсьен, и из её глаз хлынули слёзы. – Мама, вернись!..

Но девушке ответил лишь звон в кронах облаков, и шёпотом волн, и гул холодных утёсов. Колдуньи по имени Трайр не стало.

Глава 22

Вихреградье было ярким и мерцающим, и стояло по-прежнему крепко. Едва я увидела его с носа корабля, как сердце забилось оглушительно и больно. Меня тошнило от волнения. Я боялась увидеть всех, кого знала и любила, и особенно – Элика и Храна. Как там мои родные, мои хорошие? И как я могла так долго обходиться без них? Мне хотелось плакать, а потом сразу смеяться в радостном предвкушении. Я места себе не находила, и ни Влас, ни Эрх, ни воины ничем не могли меня отвлечь. А вот то, что чайки своей магией сократили наш путь вдвое, было весьма кстати. Сами северные мореходы уже отправились домой – Оси жаждал поскорее вернуться к жене и дочке.

После того, как Люсьен потеряла мать, мне весь обратный путь ужасно спалось. Нет, меня не посещали призраки, мне не являлись мрачные образы или страшилища. Я просто никак не могла провалиться в сладкое, глубокое беспамятство, к которому так привыкла рядом с Власом.

– Ты просто устала от большой воды, – сказал супруг. – Дома ляжешь в нормальную постель – и сразу уснёшь, как младенец.

– Сначала я всех обниму, поцелую, поем винограда, помоюсь…

– Больно длинный список получается, – рассмеялся мужчина.

Нам впервые было так легко несмотря на все потери. Конечно, никто не стал праздновать уход колдуньи, но и никто, кроме Люсьен, не грустил о Трайр. Мы поставили серое каменное надгробие на холме, где она встречала корабли, я нарвала цветов. Утешать Люсьен неожиданно взялся Эрх, и у него это неплохо получилось. Он даже уговорил девушку отправиться с нами в Вихреградье, и она не стала спорить. Правда, и особой радости не выказала. Мне показалось, что теперь ей всё равно, куда отправляться.

Люсьен не была привязана к матери, но в те последние мгновения, что у них были, колдунья почувствовала, какой могла бы быть её семья. Они обе могли бы создать что-то хорошее, и я, думая об этом, с трудом проталкивала ком в горле. У Трайр была сложная, тяжёлая судьба, но повторит ли Люсьен ошибки матери? Я очень надеялась, что нет.

На берегу нас уже встречали – шумно, счастливо, огромной толпой. Казалось, собралась, несмотря на раннее утро, вся крепость до последнего человека и животного… На пристани теснились только самые близкие, и Элик в их числе. Едва увидев брата, я разревелась, и так и плакала в его объятьях долгие несколько минут.

– Элик… Брат! Я тебя очень люблю.

– И я тебя, сестра.

У меня дрожали ноги, и слёзы всё никак не утихали. Однако когда подошла юная мама, я всё-таки перестала хлюпать носом.

– Ромашка! Ой, какой лапочка!..

Племянника мне вручили бесстрашно и доверчиво, и я долго разглядывала мирно спящего средь шума кроху. Он был очень красивым, и успел наесть пухлые щёки. Мне очень хотелось его поцеловать, но я так и не решилась, и отдала детку маме.

– Он похож на вас обоих.

– А улыбка Элика, – сказала Ромашка. – Чему я бесконечно рада.

Вдоль пристани росло множество водных гиацинтов, из воды торчали головки резковато пахнущих водных Лун, а прямо на досках примостились какие-то смешные розовые цветочки.

– Здесь и правда драконы постарались, – шепнула я Власу.

– Угу. И сама крепость тоже вся цветёт. Даже внутри комнат теперь цветы растут.

Мы переглянулись и рассмеялись. Как же здорово было вернуться домой! Я пыталась всем пожать руки, кого-то даже обнимала. Радостно приветствовала Шимеля, и он улыбнулся в ответ. Мне было хорошо как никогда прежде, ещё и потому, что Влас тихонько поглаживал мои пальцы.

– А что Хран? – спохватилась я, когда мы прошли половину пути.

– Он плох, – отозвался брат. – Но ждёт тебя упрямо.

Я едва не порвала подол, наматывая его на руку. Потуже завязала сапоги – и рванула вверх во всю прыть. Бежать почему-то было тяжелее обычного, наверное, просто отвыкла за долгое время. Спасибо мужу – помогал, не дал запнуться ни разу. Правда, в коридор я забежала вперёд него. С ноги открыла дверь наших с Власом покоев, споткнулась о порог, едва не разбив нос, и увидела Храна, клубочком свернувшегося у балконной двери.

«Ты всё равно кого-нибудь потеряешь»…

– Хран! Хранушка!

Я бухнулась перед псом на колени, взяла в ладони широкую мохнатую морду.

– Я здесь, малыш. Ты чуешь меня? Влас, он не дышит!..

Умер. Я не успела проститься. Он ушёл, так и не узнав, что у меня всё хорошо. Слёзы разъедали горло, как вдруг Хран тихо вздохнул и открыл глаза.

– Пёсик мой замечательный! Мое милое создание! Я здесь, с тобой. Я люблю тебя, Хран!

Обхватила его, принялась целовать в седую морду, гладить милые висячие уши. Умеют ли собаки улыбаться? Хран сжал в зубах мою руку, тяжело поднял лапу, и я легла рядом.

– Не бойся, малыш. Ты не один. Я больше никогда тебя не оставлю, обещаю.

Мне показалось, что в его глазах вспыхнули ярко-синие звёзды, брылья пса обмякли… Он вильнул хвостом, тихо заскулил, и умер.

Я разрыдалась, прижимаясь к ещё тёплому боку. Вот теперь ушёл навсегда. Ну почему я так долго плелась по причалу? Почему не могла повернуть время вспять? Я совсем забыла, что дом – не только радость, но и ответственность, а ещё утрата, когда уходят те, чьё время пришло.

Мой пёс. Тот, кто был со мной с рождения. Верный, надёжный, ласковый друг и строгий защитник. Игрун, забияка, но грозный страж, когда понадобиться. Он не предавал и не отступал. И он верил до последнего, что успеет проститься.

– Веда.

Влас лёг рядом и обнял меня, делясь живым теплом.

– Он прожил хорошую жизнь, и ты была рядом. Не вини себя за эти последние мгновения. Он, я уверен, тебя ни в чём не винит. Он ведь дождался.

Значит, мы думали об одном и том же, но я только горше заплакала. Мужчина тихонько погладил меня по голове, и тут в комнату зашёл Илья.

– Влас, Веда… Простите, что я так вломился… Дело в том, что Эльта пропала.

Только сейчас до меня дошло, что я не видела подругу на причалах.

– Как? – только и спросил старший, не спеша отпускать меня.

– Ушла в горы, к Сонным вратам. Вот письмо.

Мы вскочили одновременно.

– Веда, ты можешь остаться, – сказал Влас, пробежав по бумаге глазами.

– Я попрошу Элика побыть с Храном, но если он не сможет…

– Смогу, – отозвался брат, заходя в комнату. – Я не подслушивал, но Эрх сказал, что Эльты нет в её комнате… Ну я и решил, что дело нечисто.

– Неужели она решила отдать себя служению облачным драконам? – пробормотал Илья. – Неужели из-за Слава?..

– Езжай, сестра, – сказал Элик. – Ты будешь там нужна.

Грохот с балкона заставил меня испуганно обернуться: в комнату пыталась втиснуться Ратха.

– Друзья мои, скорее, садитесь!

Решать надо было быстро, и я, как была – заплаканная и в дорожном наряде – с помощью Власа вскарабкалась на драконицу.

– Нам нужен Слав, – сказал супруг. – Ратха, увезешь троих?

– Конечно, – улыбнулась драконица. – Только скажите, на каком балконе его искать.

Вскоре мы уже неслись над горами, и противоречивые чувства вызывали у меня головную боль. Никогда прежде не знавшая подобных неудобств, я безумно хотела потереть виски, но только крепче прижималась к Власу и слышала, как сзади покашливает Слав.

Ратха летела не так ровно и плавно, как Хранитель, и приземлилась достаточно жёстко, отчего у меня внутри что-то болезненно сжалось. Влас помог мне спуститься, и я быстро огляделась: плоская макушка утёса, а впереди три тропы, уходящие высоко в небесный туман.

– Придётся разделиться, – сказал Влас. – Веда, тебе тут ничего не угрожает, но, если вдруг что – кричи во всю силу. Эти тропы соединены подвесными мостами, их отсюда не видно. Иди по средней дороге, она наиболее пологая. Мы пойдём крайними. Ратха, останься здесь, пожалуйста. В тумане опасно шнырять меж скал.

Драконица кивнула.

– Хорошо. Я, по правде, опасаюсь соваться в чертоги облачных.

Влас коротко поцеловал меня в щёку, и мы пошли в разные стороны. Я не знала, что буду говорить Эльте, как убеждать её, да и голова разболелась не на шутку. Однако нельзя было расслабляться, тем более когда подруга задумала такую авантюру.

Облачные драконы принимали желающих служить им людей в любое время. Они не делали различий между мужчинами и женщинами, праведными или преступниками. Все, кто заходил за Сонные врата, обычно назад не возвращались. Говорят, люди обретали в небесном царстве новую цель – полностью растворить себя в туманах, радугах и сиянии солнечных капель. А ещё именно облачные драконы могли создавать живые камни, напитывая их сиянием и теплом. Возможно, потому Эльта и отправилась сюда – чтобы забыть о мерцании любви и научиться творить иной свет.

Облачное царство было тихим и прохладным. Приятный влажный воздух помог мне справиться с болью, и я прибавила шаг. А потом из белой пелены донеслись всхлипывания, и впереди показалась фигура Эльты. Я тотчас окликнула её по имени, но девушка, вместо того, чтобы пойти навстречу, рванула вперёд.

– Подожди!..

Из тумана показался Слав, и мы чуть не столкнулись.

– Она там!

– Эльта! – крикнул мужчина.

Это подействовало: девушка остановилась. Когда мы подбежали, она уже сняла капюшон, и хмуро смотрела перед собой. Я не узнавала подругу – прямая, строгая, холодная. Не осталось её весёлой нежности, игривости и лёгкости, исчез прелестный румянец. Коса стала короче на целый локоть, а вместо красивого расшитого платья было надето тёмное, совсем простое, и совершенно ей не подходящее.

– Эльта, остановись! – приказал Слав, но в его голосе не было прежней властности. – Ты не должна становиться послушницей, тебе неведомо, что это за жизнь!

– Благодарю за твоё мнение, но это как раз то, чего мне хочется. По крайней мере, я точно знаю, что любовь в качестве подаяния мне не нужна, – сказала девушка.

– Эльта, я… – Слав замялся, глядя девушке в глаза. – Ты же понимаешь, почему всё так получилось?

– Конечно. Не беспокойся. Я уже справилась со своими глупыми юными чувствами, и дарю тебе свободу от любых обещаний.

Я отчаянно оглянулась в поисках Власа: он должен был остановить сестру! Оставалось надеяться, что Слав найдёт нужные слова, но он не слишком-то спешил всё исправить.

– Мы с тобой разные. Понимаю, нам было о чём поговорить, и могло бы что-то выйти…

– Брось. Ничего бы не вышло, Слав. Не с таким, как ты, – неожиданно жёстко сказала Эльта. – И не нужно меня жалеть. Веда, – посмотрела она на меня, – прости, что я ушла прежде, чем мы смогли нормально поговорить, но… мочи больше нет терпеть это.

И она двинулась в сторону каменной арки, что выступала из тумана.

– Эльта, постой! – первым среагировал Слав. – Погоди же ты! Демоны глубин, я не могу с тобой быть не потому, что ты мне безразлична! – Эльта, не обернувшись, махнула рукой, но мы обе поражённо уставились на Огня, когда он сказал: – Я женат.

– Что?!

– Что?..

Я опустилась на ближайший камень, Эльта приблизилась к Славу.

– Итак, вот она, твоя тайна. Я предполагала, что у тебя есть избранница, но чтобы супруга… Ха!

– Ты не понимаешь, – нахмурился Слав. – Я познакомился с Элизой, когда мне было девятнадцать. Драконы тьмы, у меня тогда совершенно не было мозгов! Я влюбился, или мне это показалось… Мы поженились тайно, и я только потом узнал, что она колдунья из Ненастья. Нарушить клятву я пытался, причём всякими способами. Резал себе вены даже, чтобы оказаться на грани, бил магическим мечом в сердце, прыгал со скалы в огненное море… Всё тщетно. А когда я додумался сунуться в первозданный огонь, ведьма отомстила: прокляла моих потомков. Я… – он посмотрел себе под ноги. – Я могу иметь детей, но Элиза предсказала, что они не доживут и до трёх лет.

Я подняла полные слёз глаза на Эльту: девушка сжала зубы так, что скулы побелели.

– Разве тебе стало легче от этой правды? – тихо сказал Слав.

– Она жива?

– Колдунья? Нет. Но её сила всё ещё окутывает меня. Её призрак бродит кругом Огненного заслона, и он, наверное, даже сильнее её прежней, живой. – Он шагнул к Эльте, и та не отпрянула. – Я бы так хотел заключить тебя в объятья, милая. Очень бы хотел поцеловать. Но как дарить жизнь, когда я столько раз изведал смерть? Как принять любовь, если я могу тотчас её погубить? Ты дорога мне. Пожалуйста, не уходи. Останься со своей семьёй.

– Я больше не могу так жить, Слав, – прошептала девушка. – В уютном доме, средь уютной магии, но в пустоте. Я не стану заставлять тебя сделать выбор. Не стану доказывать, хотя могла бы, что любовь способна победить самое страшное зло. Если ты сдался – я сдамся тоже.

Слав подошёл к ней почти вплотную и мягко взял за руку.

– Чудесная Эльта из рода Вихрей. Спасибо за твоё упрямство и теплоту. За сердечность, страстность и искренность. Прости меня, что я не могу отдать тебе всё своё сердце… – Эльта всхлипнула и рванулась прочь, но он продолжил, притягивая её к своей груди: —…но я отдам ту его живую часть, что ещё способна согревать надежду.

– Мне будет достаточно и уголька, – отозвалась девушка едва слышно, положив ладошку ему на грудь.

Слав наклонился – и поцеловал её, да так, что я покраснела и отвернулась. Ну вот, всё и сладилось, и теперь больше всего мне хотелось обнять собственного мужа.

– Влас! – слабо пискнула я в туман, и через пару минут мужчина вышел к моему камню.

Всё это время Эльта и Слав целовались, и мне было как-то щекотно от их яростно-страстных чувств. Стараясь не подглядывать, я обняла супруга и спрятала лицо у него на груди.

– Получилось? – прошептал он, как всегда погладив мои волосы.

– Сам видишь, – проворчала я довольно.

– Вижу. Давай спускаться, оставим их одних.

– А как они потом?

– На драконе, – отозвался Влас. – Эльта завела дружбу с одним из цветочных, на нём и летела.

– Ничего себе!

Мужчина рассмеялся и подхватил меня на руки.

– У тебя ноги заплетаются. Шатает после корабля?

– Да. Никак не привыкну к твёрдой земле. Влас, где можно похоронить Храна?

– В саду, конечно. Там, где он всегда любил отдыхать.

– Спасибо, – прошептала я, целуя мужа в шею. – За то, что понимаешь.

– Конечно, маленькая. Кстати, совсем забыл сказать тебе: Хран успел дать потомство! Нашли мы ему кавису, притом отличную…

– У меня не осталось сил на слёзы, – выговорила я. – Но как только поем, я снова буду плакать. Слишком много всего навалилось – и радостного, и грустного.

– Вот поэтому дома ты после обеда отправишься в ванную, а потом сразу спать.

– Не имею желанию спорить, – отозвалась я.

Ратха обрадовалась нашему скорому возвращению, и быстро домчала домой, чтобы вернуться «на всякий случай» в горы. Она переживала, что лёгкий цветочный дракон может уронить влюблённых.

Ну а мы с Власом, едва вернувшись, занялись Храном. Я пригладила щёткой густую шерсть, поправила ошейник, и Влас помог завернуть пса в его любимое старое одеяло. Несли они старика вместе с Эликом, а яму копал Шимель. Оказывается, пока меня не было, они с Эликом успели подружиться – чудеса, да и только!

После того, как пёс уснул в тёплой земле, я едва могла проглотить кусочек, хотя была голодна. К тому же мне хотелось выговориться – вспомнить всё хорошее, что было у нас с Храном, все его шалости и подвиги. Влас слушал внимательно и терпеливо, то и дело предлагая мне что-нибудь вкусное.

– Пожалуй, искупаюсь. Немного приду в себя – и аппетит вернётся, – наконец не выдержала я.

Влас кивнул.

– Я скоро приду к тебе, потру спинку и всё остальное.

Я нежно ему улыбнулась.

– Очень этого жду.

Было так прекрасно наконец-то раздеться догола, распустить волосы и снять обувь. Влас позаботился набрать воды заранее, однако насладиться купанием как прежде я не могла. Было как-то странно. Не плохо, но мутно, неудобно. К тому же от пара у меня кружилась голова, и пришлось наскоро помыть голову, не слишком заботясь о слегка спутанных прядях.

– Влас! – не выдержав, позвала я. – Помоги, пожалуйста, скорее вымыться! Что-то мне здесь дурно.

Он пришёл тотчас и проворчал, беря мыло и мочалку:

– Потому что не поела толком, откуда силам взяться? Повернись. Волосы как следует не промыла.

Как же хорошо было дома, в его надёжных руках! Я повторяла про себя, что с меня хватит испытаний, но обещала себе научиться сражаться как можно лучше и усмирить, если придётся, магию.

– Что притихла?

– Когда ты так трёшь, у меня мурашки бегают.

Я положила голову на бортик, и Влас наклонился, целуя меня в губы.

– Помнишь, что ты мне обещала?

– Лечь в постель, но, знаешь, я должна попросить тебя меня причесать. И ещё вытереть. И маслом намазать – кожа стала такая сухая! Хотя причешусь я сама, ты ведь тоже искупаешься?

Он улыбнулся.

– Быстро. И сразу к тебе.

Конечно, мы не только друг друга прихорашивали. Наконец-то у нас было своё закрытое пространство, большая постель и много времени. До самого вечера страсть не давала обоим покоя: стоило одному насытиться, как через несколько минут голод охватывал другого. Я, правда, не считала, сколько раз мы тянулись друг к другу – спала в промежуткам между любовью, и ловила ласковые, яркие сны о цветах и драконах.

На закате Влас всё-таки поднялся с кровати: