Текст книги "Люди и нелюди (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Глава 15

.

В путь отправились на следующее утро, дождавшись, пока солнце встанет над горизонтом. Длинные тени протянулись с востока на запад, и два вездехода двигались какое-то время в тени корабля, постепенно удаляясь от него в сторону границы Пустоши.

Георг сидел на передней машине, рядом с водителем. За его спиной пристроились двое из его отряда, имирес Понго и взятый в качестве свидетеля карликанин Паний Ру. На втором вездеходе, где за главного был Янус Фёст, ехали земляне. И там же была Ната Чех, чей взгляд сверлил головную машину и, казалось, даже проникал сквозь шлем.

Въедливая баба. И умная. Чем-то похоже на «кошку». То есть, Георг бы не удивился, узнав, что она тоже служила в армии. Хотя бы просто проходила обязательную военную подготовку. И, возможно, даже дослужилась до ефрейтора или сержанта. Она бы могла. Есть в ней что-то…что-то, что заставляет задуматься.

Сама того не подозревая, она подошла близко. Практически вплотную. С другой стороны, догадаться было несложно – он слишком напирал на то, что веганцы и карликане вели себя, мягко говоря, некорректно по отношению к землянам.

Вообще, в деле о Планете Мола Северного, или, для краткости, Молы, было много неясного. На первый взгляд. Но для того, кто умел смотреть на вещи широко, анализировать факты и не отмахиваться от гипотез, все становилось понятно. Жаль только, что сюжет оказался сильно растянут во времени. Но это же космос. Тут многое зависит от расстояний между мирами. Информация успевает устареть прежде, чем дойдет до адресата. Да и сам адресат может пропасть. И тогда приходится либо отправляться на его поиски, либо откладывать «новость» в долгий ящик, чтобы она неожиданно всплыла в самый неподходящий момент.

Так случилось и с Молой. Информация о том, что с нею не все в порядке, поступила практически одновременно с известием о том, что ее решили передать карликанам. До этого она была как раз в том «долгом ящике» и еще вопрос, кому было выгодно, чтобы она оставалась там так долго. И отдельный вопрос: что случилось такого, что она внезапно потребовалась?

Георг поморщился, вскинул руку, чтобы потереть затылок – и наткнулся на шлем. Вот ведь… и не почешешься!

– Что с вами? – поинтересовалась сидевшая ближе всех Нонна Понго. – Голова болит?

– Солнце, – коротко ответил тот.

– Неужели так жарко? – геолог повела плечами. Ее темная кожа невольно притягивала взгляд. У Георга самого кожа была бледно-желтая, наследие мамочки-марсианки, и он отметил, что в сочетании с краснокожим карликанином они втроем составляют интересное цветовое трио.

– Не жарко. Просто…

Просто здешнее солнце… Оно не такое, как все.

Информация всплыла благодаря тем же карликанам, которые со своей дотошностью, прежде чем лететь на планету, стали искать все, что можно найти и про нее, и про ее светило. И накопали такое, что когда эти сведения дошли до аналитиков, «наверху» схватились за головы – как мы такое могли допустить? Где были наши глаза и мозги? Где-где… в состоянии эйфории, вот где! Да и не мог никто всерьез допустить, что так называемым старшим братьям по разуму свойственны такие мелочные порывы, как месть. Перед глазами был пример уриан, всеобщих учителей и наставников, а также змеелюдов, которые на все готовы закрыть глаза и многое простить, если есть шанс наладить торговые и деловые контакты. Да и меоры, несмотря на, мягко говоря, звероподобную внешность, тоже ценили прямоту и терпеть не могли интриг – сгоряча прибить посла во время переговоров, это можно, но вот строить козни и распускать порочащие слухи – никогда. И чтобы веганцы, вторая по значимости, распространенности и влиянию раса, и к тому же с настолько гуманоидной внешностью, вдруг да оказалась настолько коварной?

Конечно, как выяснилось, это была правда. И правда заключалась в том, что уриане и веганцы, как и прочие расы, быстро углядели потенциал людей. Люди плодились и размножались намного быстрее, чем большинство известных рас. Люди обладали приспособляемостью, пронырливостью, живучестью и упрямством. Они могли колонизировать как засушливые пустынные планеты, так и глыбы льда, от которых отворачивались другие расы. Им даже нипочем были ядовитые джунгли, непроходимые болота или сплошное нагромождение камней. Люди ухитрялись строить свои базы даже на астероидах, причем это были не чисто рабочие зоны – там рано или поздно появлялись женщины, а затем и дети, и вот вам, пожалуйста, готова новая колония.

Но если стареющая раса уриан и гораздо менее мобильные и приспособленные змеелюды, меоры и гламры видели в людях что-то вроде надежды на то, что Разум рано или поздно восторжествует, что и через тысячи лет будет, кому нести его свет другим галактикам, то веганцы, наверное, в силу внешнего сходства, видели в людях соперников. А то, что земляне, населяя новые миры, внезапно стали дробиться на множество разных рас, отличавшихся ростом, формой черепа, цветом кожи, волос и глаз и некоторыми другими особенностями, то есть, переставали быть только землянами, в то время как веганцы на других планетах так веганцами и оставались и не эволюционировали в крамарян, гухховцев и кромбиан*, делало людей еще опаснее. Пока, в самом начале космической экспансии, это было почти незаметно и на первый взгляд безопасно. Ну, полетело молодое амбициозное человечество, очертя голову, заселять Галактику. Полетело, не считаясь с потерями, не оглядываясь назад, предпочитая совершать свои ошибки, нежели учиться на чужих, перенимая опыт, но не следуя ему и принялось активно строиться, учиться, плодиться и размножаться. И веганцы сумели разглядеть за этими первыми попытками юного человечества будущих властелинов Галактики. А то, что первым делом эти властелины буквально отобрали у них изученный и чуть ли не освоенный и окультуренный Марс, послужило первым сигналом – точно также рано или поздно земляне отберут и другие планеты. Хищник почувствовал свою силу. Надо его остановить.

(*Крамар, Гухх, Кромб – планеты, заселенные веганцами, как Марс, Вангея и некоторые другие планеты заселены землянами. Прим. авт.)

Открытие планеты, которую теперь знали как Планета Мола Северного или для краткости просто Мола, немного помогло веганцам. У этой планеты была своя тайна. Веганцы ее обнаружили и поняли, как это можно использовать. И предложили опасную планету землянам в надежде, что молодое глупое человечество с радостью ухватится за шанс наложить свою пятипалую конечность еще на один мир.

Надежда оправдалась. Шаттл «Мол Северный» ушел к планете… и пропал. И долгие четыреста лет о нем не было ни слуху, ни духу. О нем, правду сказать, забыли все, даже веганцы, которые так увлеклись решением своих проблем, что перестали думать еще и об этой. И, если бы не комиссия Межгалактического Совета по колонизации, у которой наконец-то дошли лапы, руки и щупальца проверить, как обстоит дело с этой колонией и почему она до сих пор не подала заявку на признание и включение ее в список освоенных планет, так, наверное, про нее бы и не вспомнили.

У людей, конечно, были неприятности. Им намекнули, что могут совсем исключить людей из списка разумных видов, которые имеют право на экспансию. То есть, людей могли ограничить в правах, буквально запереть на уже освоенных планетах и запретить основывать колонии. В некотором роде это было началом конца, и веганцы могли торжествовать. Конкуренты будут подавлены, угроза веганскому владычеству в Галактике конец. План сработал, пусть и с опозданием, но удар все равно вышел сильный – людям заявили, что они уже и так везде расселились, мол, хватит. Карликане получили Планету Мола Северного как раз потому, что внезапно отказались считать себя людьми. Родственниками – да, но дальними.

Конечно, человечество не могло с этим смириться. Надо было разобраться и доказать, что люди имеют право на эту планету, что Мола принадлежит человечеству. И Георг Ортс должен был это доказать.

Как? Ему не сказали. Когда его выдернули из тюрьмы, заменив реальный срок условным и предложив отработать свое спасение, он согласился, не задумываясь. Уже во время полета, ознакомившись с материалами, он понял, что ни хрена не понимает. Он не следователь, не сыщик. Он – военный. Не его дело продумывать многоходовые комбинации, засылать шпионов и потом расшифровывать донесения. Его дело – исполнять приказы. И самый главный и понятный приказ был – охранять людей. Охранять ученых, поскольку на этой планете водятся опасные твари.

Вот об этих тварях он и думал, пока вездеход тащился по саванне.

Покинув границы Пустоши – это было заметно уже по тому, как много стало вокруг растительности – они направились на запад, держась примерно на расстоянии в сотню-полторы метров от условной границы. Дороги никакой не было, вездеход петлял, виляя то вправо, то влево и порой был вынужден останавливаться и поворачивать назад, чтобы по дуге объехать вставшее на пути препятствие. Конечно, имелись записи с камер пролетевших тут только что дронов, то вид сверху – совсем не то, что вид сбоку. И то, что для дрона было «зарослями кустарника», для вездеходов иногда становилось «препятствием, которое необходимо объехать».

Вездеходы задержались только возле остатков лагеря землян. Здесь должна быть их опорная точка. По сути дела, именно отсюда и начинались поиски. Второй причиной остановки было то, что в лагере все еще продолжались раскопки, и надо было доставить на место Патрика Словиша и Грету Борн, а также необходимое оборудование, а именно переносную трансляционную вышку, чтобы держать связь.

Пока профессор и его жена строили планы на сегодняшний день, Георг собрал всех на небольшое совещание. Круг поисков был поделен на сектора, и вездеходам было предложено разделиться, чтобы каждый обследовал только один сектор, докладывая диспетчеру на вышке о результатах. Если в выбранном по жребию секторе ничего не обнаруживалось, вездеход перебирался в соседний, чтобы начать все с начала. И так до тех пор, пока не будут исследованы все сектора.

Все сектора были пронумерованы, и точно такие же номера были вырезаны на плоских жетонах, после чего два из них были выбраны водителями – им предстояло прокладывать маршрут. Георг усмехнулся, заметив, что выпали соседние сектора. Значит, какое-то время обе группы будут друг у друга на виду.

Вездеход трясся по саванне, огибая нагромождения камней, куртины кустов, небольшие рощицы, термитники и овраги. Описывающий в небе сложные фигуры дрон летел чуть впереди, непрерывно фотографируя местность внизу и тут же отправляя отчет на дисплей водителя. Георг, устроившийся рядом на броне, посматривал по сторонам. Все было тихо, пустынно. Полдень уже миновал, и окружающий мир словно вымер. Кроме дрона и вездехода, никто и ничто не двигалось на земле. Это был мир ночных животных, мир, когда все прячутся от солнца, спасаясь от его лучей.

Излучение… Георг читал информацию о Планете Мола Северного и ее светиле. Дотошные веганцы, открывшие планету, долго вели наблюдения за этой звездой. Данные, конечно, были засекречены и выдавались только «заинтересованным лицам», причем такими малыми порциями, что до сих пор, даже после того, как над этой загадкой побились лучшие хакеры землян, многое оставалось загадкой.

Да, излучение было. Да, его первыми отметили веганцы. Да, они все засекретили и начали вести наблюдения. Да, были какие-то данные, но отрывочные и спорные – по сути дела, известно было лишь то, что оно каким-то образом влияет на живые организмы. Да, эти данные не были предоставлены землянам вместе с другой информацией о системе. Да, исследования продолжались. И – да! – комиссия прилетела на планету с проверкой много лет спустя еще и потому, что излучение то ли ослабло, то ли перестало действовать на живые организмы. Вот так всегда. Пусть кому-то будет плохо, лишь бы нам было хорошо! Кстати, карликане-то данные по излучению получили – мол, раньше солнце светило не так, а вот эдак, но теперь все прошло.

Да, наблюдатели-то установили, что теперь светило не такое опасное, но вот местным обитателям об этом сообщить забыли. И животный мир очень неохотно менял привычки и образ жизни. Природа оживала только на закате, когда удлинялись тени, и становилось прохладнее. И затихала чаще всего только на рассвете.

Георг лениво следил за экраном. До условной границы в полтора километра оставалось всего ничего. Еще немного, и надо поворачивать обратно. Сектор осмотрен почти полностью – оставалось захватить тот участок, по которому они планируют возвращаться. Результатов не было. Но, впрочем, никто не ждал, что место стоянки шаттла будет найдено с первой попытки. По закону вероятностей ее если найдут, то только в секторе, оставленном напоследок. Но как угадать, какой он, этот последний сектор?

– До тех деревьев, а потом разворот и обратно, – обратился Георг к водителю.

Тот кивнул – мол, понял – и прибавил газу, благо, местность была ровная. Даже слишком ровная. Пожалуй, тут можно было задержаться и взять пробу почвы.

– Стой! – скомандовал он.

Вездеход остановился, имирес Понго поспешила выбраться наружу, чтобы размяться и собрать образцы. Один из солдат помог ей вытащить и установить бур.

Дрон, не получивший вовремя команду «разворот», продолжал двигаться дальше, как ни в чем не бывало, и передавал картинку уже той местности, которая была за границами сектора. Настроив бинокль, Георг следил за ним и даже вздрогнул, когда услышал голос водителя:

– Ого!

– Что там?

– Да вот, командир… круг!

– Чего? – Георг отключил бинокль. – Какой еще круг?

– Из камней! – водитель торопливо менял настройки, посылая дрону команду изменить маршрут и снова пролететь над странным сооружением.

Машинка выполнила команду, и мужчины с удивлением уставились на цветную фотографию – на небольшой поляне среди кустов был выложен камнями довольно-таки ровный круг, середина которого была заполнена ветками с увядшей листвой. Большинство веток лежало верхушками в сторону центра, но несколько самых длинных и толстых сучьев, больше похожих на молодые деревца, вырванные с корнем, торчали под углом, соединяясь верхушками в середине. Таким образом, образовывалось что-то вроде шалаша, потрепанного ветрами и частично разрушенного.

– Что это? – водитель посмотрел на Георга. – Как по-вашему, командир?

Тот присмотрелся повнимательнее.

– Гнездо какое-то… ну-ка, подключим наших специалистов!

Вызвали по рации второй вездеход, который, не задерживаясь, уже гнал в сторону лагеря – их сектор оказался чист. Когда им туда передали картинку, эфир разразился изумленными воплями:

– Где это? Это точно оно? Координаты! Дайте координаты! Далеко ехать?

Водитель передал информацию с дрона, и в ответ прилетело:

– Ждите! Сейчас будем.

Через полчаса вдали показался мчащийся на полной скорости второй вездеход. Водитель спешил так, словно за ним гналась вражеская авиация. На броне на месте командира сидела Ната. Она спрыгнула чуть ли не на ходу, закричала, махая руками:

– Где это? Далеко?

– Примерно полтора километра дальше от границы…

– Поехали! Немедленно!

Нонна Понго к тому моменту успела взять пробы грунта и сложить буровую установку, так что в путь пустились немедленно.

Напрямик до странного круга доехать не получалось – кустарник был хотя и не густой, но стволы были такими толстыми и кривыми, вцепившимися друг в друга ветками, что вездеход не смог проделать в них просеку. Пришлось бросить технику и шагать напрямик.

Ната, соскочив с брони вездехода, сломя голову ринулась в пролом, и Георг еле успел поймать женщину за локоть:

– Назад!

– Вы чего? Пустите!

– Это может быть опасно!

– Глупости! На этой планете нет дневных животных. А сейчас день, – она ткнула пальцем в небо. – До заката еще по меньшей мере три часа!

– А что потом?

– А потом мы будем уже далеко.

– Нет. Если мы будем стоять и препираться, теряя время, потом мы все еще будем здесь! Первым пойду я. Вы и имирес Понго – за мной. Дальше – Фёст, – он зыркнул на заместителя, который должен был удержать антрополога, но не сделал этого. – Потом остальные.

Ната несколько раз открыла и закрыла рот, но спорить не стала и только сердито отвернулась.

До поляны идти пришлось недолго, и, выйдя на нее, Ната всплеснула руками и тут же включила камеру.

– С ума можно сойти! – бормотала про себя женщина, медленно двигаясь по периметру. – Это практически полная реконструкция хижин Homo habilis…

– Кого?

– Человека умелого! То есть, это почти копия самой древней хижины, возраст которой примерно равен 1,8 миллионам лет! Размеры почти совпадают… круг камней… ветки… Раньше находили только следы от каменного круга и, иногда, кое-какие останки…

– Вы уверены?

Ната описала круг, отложила камеру и принялась измерять остатки хижины.

– Размеры совпадают… Да, уверена. Подобные хижины до недавнего времени строили и некоторые африканские племена… правда, они их усовершенствовали. Но круг камней и настил из веток…

– И что это значит?

– Это следы деятельности разумных существ! – выпалила Ната.

– То есть, вы хотите сказать, что это… м-м… сооружение построили люди?

– Да!

Георг задержал дыхание. Слово было сказано.

Люди.

Но разве они здесь есть? До сих пор следов разумной деятельности не находилось.

– Этого не может быть.

– Почему?

– Потому что… потому, что людей тут нет. Сейчас. Кроме нас.

– А кто тогда построил это гнездо?

– Не знаю, – честно ответил Георг. – Я не биолог. Наверное, какие-нибудь животные. Те же рептилоиды, например…

– Мне надо взять пробу грунта, – подала голос имирес Понго, перебив уже открывшую рот Нату. – Иначе зачем я сюда тащилась?

Она слегка встряхнула на плече складной штатив для установки бура. Сам бур нес один из солдат, и Георг нахмурился. Руки у парня были заняты. И в случае чего…Тот, по счастью, правильно понял взгляд командира и поспешил сгрузить свою ношу на землю.

– Идите сюда! – распорядилась Нонна, следуя его примеру. – Надо убрать все эти ветки.

– Почему?

– Я хочу взять пробу из середины.

– Нет, – встрепенулась Ната, – только не там.

Все уставились на нее.

– Я просто уверена, что там нет ничего, для вас интересного, – объяснила она. – Если это – культовое сооружение на месте приземления шаттла – одно дело. И совсем другое, если это – просто дом. Жилье. Как вы знаете, на месте приземления кораблей, как правило, почва оказывается поражена…

– Ха! – фыркнула геолог. – На том и был расчет!

– Поражена – значит, опасна для жизни! И любое разумное – и даже неразумное, а просто живое существо старается в первую очередь уйти от опасности, следуя логике или инстинкту самосохранения, не важно. Но уйти… если успеет и если есть, куда уходить. Я допускаю, что за четыреста лет тут многое могло измениться – на месте посадки корабля вполне мог вырасти лес, если почва за века очистилась от заражения естественным путем. И в этот лес могли прийти… его обитатели, которые построили эту хижину!

– Тогда мы тем более должны взять пробу, чтоб убедиться в правильности вашей гипотезы, имирес Чех, – возразила Нонна Понго. – Зараженный слой или следы заражения должны находиться на глубине минимум в метр… при условии, что тут действуют те же законы почвообразования, что и на других планетах!

– Ладно, – подумав, согласилась Ната. – Но сначала надо исследовать его внутренности…

– Слышали? Убрать ветки! – приказал Георг.

Ната не успела возмутиться – двое солдат шагнули вперед, распихивая и растаскивая ветки в стороны, чтобы добраться до голой земли. Но едва они подняли верхние, обнажив то, что было «полом» хижины, как один из них замер, углядев что-то внутри.

– Смотрите!

– Что? – Ната ринулась головой вперед. Сама откинула в сторону последние мешавшиеся ветки…

… и опустилась на колени, пораженная увиденным.

– С ума сойти…

– Что там? Что? – все поспешили к ней, торопясь и разбрасывая последние ветки. Кто-то пихнул все еще торчащие в середине опорные стволы, и они рухнули, едва не придавив находку.

– Все назад! – взвизгнула Ната. – Вы тут все затопчите!

– Что – «все»? – шагнула вперед имирес Понго.

– Следы!

Стоя на коленях, она сама принялась очищать «пол хижины», убирая последние веточки, стараясь при этом двигаться так, чтобы ничего не сместить. Это напоминало игру в бирюльки – снять верхний слой так, чтобы не задеть нижний, и, желательно, чтобы при этом не нарушалась общая картина.

Солдаты помогали ей, поднимая и оттаскивая те ветки, на которые она указывала – эту потянуть назад, а вон ту просто поднять и переложить куда подальше… нет, не эту, эту вообще не трогать, иначе…

Постепенно «пол» очистился. Вернее, открылся человеческим взорам.

– Кухонная куча, – прошептала Ната, – подумать только… Все как настоящее…

– Оно и есть настоящее! – скривилась имирес Понго.

– Вы не понимаете! До этого находили только остатки… при раскопках. Большая часть отбросов успевала разложиться, просто пропасть… за тысячи-то лет! А тут… Тут им максимум год-полтора… Объедки… экскременты…

– Где жрали, там и срали, – высказался кто-то.

– Не обязательно. Процесс дефекации обычно… интимный, – заспорила Ната. – Люди бы убрались в сторону. Или… или это и есть их… м-м… отхожее место. Даже животные не спят там, где… опорожняются. Это может выдать их хищникам. Кроме гигиены и безопасности, экскременты обычно… м-м…

– Воняют, – кивнул Георг. – А вы до сих пор уверены, что речь идет о людях? Может быть, это логово какого-нибудь хищника, которому нет нужды прятаться от врагов?

Ната огляделась. В чем-то лейтенант Ортс был прав. Тут было столько костей…

Она не сразу поняла, чем так заинтересовала ее выбеленная и частично обглоданная кость. А когда до нее дошло, мысленно не только обругала себя последними словами, но и даже с позором уволила из института, отправив туалеты мыть. Антрополог, мать ее! Смотрит на черепную коробку и не узнает!

– Кости! – сказала она, протягивая руку к жуткой находке. – Соберите кости!.. Нет, погодите! Надо сперва сфотографировать. И ничего не трогать… и вообще вызвать профессора Словиша.

– Почему?

– Это, – Ната осторожно взяла в руки кость, повернула так, чтобы всем было понятно, что она имеет в виду, – крышка черепной коробки. Верхняя часть! Вот тут, видите, – перевернула вверх тормашками, как миску, – даже остались следы. Здесь помещался мозг! А вот это, – она коснулась ладонью нескольких косточек, – остатки височных костей и лицевой части. Где-то тут должна быть нижняя челюсть! Шаг назад! – крикнула она Георгу, который уже придвинулся ближе. – Вы стоите на зубе!

– На чем?

– Зуб! Коренной зуб… Черт, да их тут полно!

Озираясь по сторонам, она поднялась на ноги. Среди опавшей с увядших веток листвы и мелкого мусора тут и там виднелись кости. Самые мелкие были прикрыты листочками, поэтому ничего удивительного, что она не сразу их разглядела. Да и не ждала, если честно. Но это как трехмерная головоломка – смотришь на картину и видишь только бесконечную путаницу линий. Но потом глаз цепляет какую-то мелкую деталь, угол зрения немного смещается – и вот сквозь абстрактный рисунок проступает чей-то силуэт. Увидев и узнав черепную коробку, Ната уже безошибочно выхватывала взором то одну кость, то другую и даже, кажется, могла навскидку сказать, что тут могут быть скелеты по меньшей мере пяти или шести крупных животных разного вида. Не считая того, чей череп она по-прежнему крепко держала в руках.

Череп человека.

– Вы уверены, имирес Чех? – Нонна Понго потянулась посмотреть находку. – Какой ужас?

– Уверена ли я, что это череп гуманоида? – нервно усмехнулась та. – Скажите, вы можете отличить кварц от полевого шпата?

Лицо темнокожей женщины стало сливово-бурым:

– Разумеется!

– Вот и я легко могу отличить череп любого крупного млекопитающего от черепа гуманоида. И даже отличу череп человека от черепа обезьяны. А что до всяких неандертальцев, австралопитеков и прочих гоминидов, то…

– Хорошо. Тогда чей это череп?

Ната повертела находку в руках. Надо было, конечно, надеть перчатки, и профессор Словиш выскажет ей пару резких слов за такое пренебрежение правилами, но было поздно.

– Это гоминид, – сказала она. – Судя по высоте крышки, а также следам на внутренней ее части, это разумный гоминид. Объем мозга с точностью до миллиметра я определить сейчас не могу, но навскидку… да, это разумное существо. Судя по состоянию швов между костями, это взрослый экземпляр. Не ребенок, хотя размер черепа позволяет предположить, что мы имеем дело с кем-то невысокого роста. Могу предположить, что в нем не более полутора метров, а может быть, и меньше. Надо собрать остальной скелет и лицевую часть, чтобы я могла сказать точнее.

– Хорошо, – Георг наклонился, подхватил какую-то косточку и протянул ей. – А вот это что?

– Позвонок, – определила Ната. – Но это не позвонок гоминида. Тут кости нескольких животных, которые были съедены обитателем этой хижины.

– Обитателем или обитателями?

– Трудно сказать, – она огляделась. – Судя по состоянию веток, по тому, как высохли листья на одних и завяли на других… это жилище не могло просуществовать долго. От силы, несколько недель. Максимум, пару месяцев. В Африке кочевники строили такие жилища, используя сухой тростник, солому и сушняк, наваливая на крышу широкие листья. Такие хижины дольше держатся – два-три года, а то и больше. А хижина из зеленых веток, как правило, недолговечна. Шимпанзе, например, каждый день строят новое гнездо, используя зеленые ветки и лианы…

– Шимпанзе? Это кто? – поинтересовалась имирес Понго, которая так и топталась рядом, обнявшись со штативом.

– Человекообразные обезьяны. Относятся к высшим приматам, – объяснила Ната. – Генетически ближе всех к человеку. Отличаются на какой-то процент…Некоторые невежественные люди даже считают, что человек произошел от шимпанзе…хотя это неверно. Разум шимпанзе сравнивают с разумом ребенка шести-семи лет. Шимпанзе можно научить пользоваться столовыми приборами, горшком, носить одежду… хотя они не понимают, для чего она нужна… ухаживать за больными, например, кормить с ложечки и подавать попить… они могут даже освоить язык глухонемых… но на уровне дошкольника… Я поняла, – она в упор посмотрела на геолога, – вы думаете, что это построили… животные?

Та кивнула, и Георг в душе с нею согласился. Животные. Дикие животные. Эти… как их… высшие приматы, от которых якобы произошли люди. Но это не люди. Еще не люди. Или совсем не люди, если речь идет о местных видах.

– Что вы собираетесь в связи с этим предпринять? – кивнул он на находку.

– Исследовать, конечно! Череп местного гоминида!..

– Местного?

– Ну… во всяком случае, существа, внешне близкого к гоминидам. Здесь уже открыты некоторые виды животных, которые внешне напоминают некоторые известные нам экземпляры. Змеи. Ящерицы. Примитивные млекопитающие…Природа, при всей ее любви и стремлению к разнообразию, не так-то легко отказывается от удачных форм. Когда-то на Земле бродили амфибии, у которых было семь, восемь и даже одиннадцать пальцев на лапах, но в конце концов победила пятерка, – она растопырила свою ладонь. – И аналогичное количество пальцев на конечностях есть у большинства наших братьев по разуму… если они, конечно, относятся к рептилиям или млекопитающим, как веганцы, гламры, меоры…

– У меоров всего четыре пальца! – ввернул Георг.

– Пять. Пятый рудиментарный, на месте мизинца. Но есть и еще одно общее свойство – у всех разумных существ один палец противопоставлен остальным…Даже у змеелюдов на щупальцах есть нечто вроде клешни, – она соединила колечком указательный и большой пальцы, – чтобы было удобнее захватывать различные предметы. У шимпанзе такой палец тоже имеется, но у него угол вращения…не достаточный. И если мы сможем собрать из этих обломков скелет, я легко скажу, принадлежит ли он разумному существу или нет.

– Слышали? – Георг обернулся к остальным. – За работу!

– Нет, – Ната снова плюхнулась на колени, готовая закрыть находку своим телом, – я сама! Это моя работа!

– А моя – взять образцы грунта, – воинственно заявила имирес Понго. – И мне некогда ждать, пока вы тут сложите свой паззл!

С этими словами она энергично стукнула штативом оземь. Автоматика сработала, и он раскрылся, устанавливаясь буквально в полушаге от границы круга камней.

Это действительно был паззл, хотя и не такой сложный, как бывало раньше. Кости практически все сохранились, даже несмотря на то, что на некоторых виднелись следы зубов. Ната вместе с Петером Ли собирали скелет почти сутки. Время от времени к «складыванию паззла» присоединялись и палеонтологи, наперебой завидуя и восхищаясь сохранности костей.

В конце концов, был собран почти полный скелет невысокого стройного – даже худощавого – существа. Не сохранилось только несколько относительно мелких косточек кистей и стоп, а те обломки, которые были найдены, носили следы погрызов – как будто их глодали хищники. Точно также были расколоты вдоль трубчатые кости, чтобы из них добыть мозг.

Череп сохранился почти полностью – не хватало только нескольких мелких косточек на лицевой части, да пары-тройки зубов. Но и уцелевшей части хватило для того, чтобы, сделав трехмерный снимок, запустить программу реконструкции по Герасимову.

Старая методика не подвела. Буквально через четверть часа на экране появилось чуть вытянутое скуластое лицо, явно принадлежавшее молодой самке – то, что скелет был женским, выяснилось в процессе сборки.

Взглянув на экран, Ната и Петер Ли переглянулись. Одного взгляда оказалось достаточно…

– Зови остальных, – прошептала Ната.

Лицо, которое смотрело на нее с экрана, принадлежало карликанке.

Пару минут спустя гипотеза получила подтверждение. Ворвавшийся вместе с остальными Лерой Му растолкал локтями более высокорослых землян и всплеснул руками:

– Томия! Нет! Не верю глазам! Этого не может быть! Томия! Всеведущие звезды! Как такое могло случиться? Томия, девочка! Тебя ли я вижу? Это ведь твое лицо! Твои глаза… Правда, другого цвета, но… Но все равно… Я ее узнаю!

Выражая скорбь, он колотил себя ладонями по щекам и раскачивался туда-сюда.

– Моя лучшая ученица! – рыдал карликанин. – Моя самая способная практикантка! Она выиграла конкурс, обойдя восемнадцать соперниц! Лучшая из лучших! Талантливейшая из талантливейших! Надежда карликанской науки… И какая судьба! Встретить смерть на этой дикой, отсталой планете! Пасть от когтей и зубов безжалостных хищников, для которых нет ничего святого! Какой был ум! Какие перед нею открывались возможности… И какой конец! Горе! Горе мне! Горе ее родителям! Горе всем нам!

Земляне молчали. Стоя позади, Паний Ру старательно повторял жесты соплеменника, но помалкивал.