Текст книги "Люди и нелюди (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Annotation

Четыреста лет назад пропал без вести космический шаттл "Мол Северный", отправившийся к звездам, чтобы основать колонию на другой планете. Четыре столетия спустя на одной из планет другой отряд колонистов подвергается нападению подозрительных существ, которых по всем законам природы здесь быть никак не должно. Для изучения странного биологического феномена на планету направляется группа исследователей. Возглавляют ее двое. ОНА – АНТРОПОЛОГ, СПЕЦИАЛИСТ ПО КОНТАКТАМ С ВНЕЗЕМНЫМ РАЗУМОМ, ЖИВУЩАЯ НА РАБОТЕ. ОН – КАПИТАН СПЕЦНАЗА, ПРИВЫКШИЙ СМОТРЕТЬ НА МИР СКВОЗЬ ПРИЦЕЛ. ИХ ОБЪЕДИНИЛО ОБЩЕЕ ЗАДАНИЕ – НАЙТИ РАЗГАДКУ ТАЙНЫ ПЛАНЕТЫ МОЛ. Но справятся ли они?

Романова Галина

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Часть 2

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

ЭПИЛОГ

Романова Галина

Люди и  нелюди

Часть 1

Глава 1

Планета встретила корабль рассветными лучами.

Сообразно плану исследований, научный шаттл «Мол Северный» трижды обогнул ее по экватору, постепенно сужая круги. В это время четыре зонда покинули корабль и устремились по своим орбитам, с первых минут начиная передавать информацию. Состав атмосферы, температурный режим, наличие воздушных потоков, плотность воздуха, магнитные и силовые поля, влажность, освещенность. Потом пошли данные иного порядка – аэро– и фотосъемка, изменение газового и температурного состава на разной высоте, плотность и строение облаков, пробы водяного пара, и, наконец, данные с приземлившихся зондов. Правда, только с двух, которые «выбрали» для завершения пути сушу. Третий упал в океан и после первых отрывочных данных о солености воды прекратил передачу, когда она проникла внутрь и замкнула контакты. Четвертый остался кружить в атмосфере – еще не получившая официального наименования, еще не занесенная на звездные карты и не освоенная человеком, планета уже обзавелась искусственным спутником.

Когда начались регулярные передачи – а длились они без малого сутки – большая часть экипажа собралась в кают-компании. Из-за тесноты тут яблоку негде было упасть, многие стояли за креслами пилота и навигатора, затаив дыхание и во все глаза смотрели на боковые экраны, где постепенно разворачивались кадры. Поверхность новой планеты вставала перед людьми во всей своей красе. Рядом постепенно формировались столбцы цифр – состав атмосферы, температурные графики, плотность, радиация, магнитные поля…

– Кислород. Вы только посмотрите, сколько кислорода, – слышался шепот.

– Азота тоже немало.

– Водяных паров больше земной нормы в полтора раза!

– Думаете, это станет проблемой? Вы бывали в тропических лесах? Человек живет и там. И неплохо живет, скажу я!

– Думаете, люди живут и здесь?

– Ну, об этом судить рано, но… мы это выясним. Не забудьте, коллега, все только начинается!

– Ого! Вы видели показатели атмосферного давления? Это же рай для гипертоников!

– Гипертония – пережиток прошлого. Одна небольшая операция…

– Вы уверены?

– А вы не знакомы с современными достижениями медицины? Уверяю вас…

– Нет, это я вас уверяю. Эта ваша «небольшая операция» – отнюдь не панацея. Кроме того, учтите, у нас общество свободной воли. И найдутся люди, которые сочтут такое вмешательство в свой организм кощунством.

– Коллеги, прекратите этот беспредметный спор! – капитану пришлось слегка повысить голос, иначе врач и ботаник могли запросто перейти от обычного спора к взаимным оскорблениям. Увы, хотя экипаж подбирался с учетом психологической совместимости – например, было отказано в полете знаменитому астрофизику Томасу Уинсли из-за того, что тот был социофобом, да к тому же непременно захотел взять с собой свою домашнюю библиотеку на восьми планшетах – за долгие недели полета люди устали находиться в замкнутом пространстве. Повседневные обязанности и работа по обслуживанию корабля занимали только часть времени. И порой, не зная, чем себя занять, космолетчики просто срывались друг на друге. Психолог Рута Янсон и сам капитан Владигор Каверин порой просто сбивались с ног, предупреждая конфликты. Приземление на планету должно было положить конец спорам и ссорам, ведь всем давно известно, что ничто так не сближает, как общая работа. А экипажу «Мола Северного» предстояло не только исследовать планету, но и основать тут колонию. Через год сюда должны прибыть новые люди, которые составят ядро будущей колонии. И здесь их должны с распростертыми руками встретить первопоселенцы. Поэтому и экипаж корабля был довольно большим – двадцать восемь человек, двенадцать женщин и шестнадцать мужчин. Двадцать из них должны остаться тут, восемь поведут «Мол Северный» обратно к Земле. Врач Мария Колмогорская оставалась на корабле, ботаник Егор Топов должен был переселяться на планету.

– Ничего он не беспредметный, капитан! – пустилась в дискуссию Мария. – На этой планете придется жить людям! Мы должны знать, что их здесь ждет, пригодна ли она для жизни!

– Это мы и собираемся выяснить после высадки, – кивнул Каверин.

– Прогнозы благоприятны! – подал голос Егор. – Не забывайте, ее уже исследовали и признали условно годной для людей!

– Да, но кто ее исследовал и признал условно годной? Веганцы. А сколько таких планет, где повторные анализы полностью опровергали первичные заключения, было открыто за последние десять лет? – не сдавалась врач. – Четырнадцать! Четырнадцать неудач за десять лет! И в большинстве случаев это были планеты, рекомендованные нам братьями по разуму.

– Но они же рекомендовали нам шесть других планет, высадка на которых закончилась удачей, – припомнил пилот Макарский.

– Всего шесть! – Мария растопырила пальцы. – Этого так мало…

– Тогда нам тем более надо надеяться на то, что перед нами – седьмая планета! – мягко произнесла Рута Янсон. – И не стоит заранее предрекать неудачу.

– Я не предрекаю неудачу, я лишь хочу предостеречь от излишних восторгов и ожиданий. Нет ничего страшнее неоправданной надежды.

– Значит, надо ее оправдать, – не сдавался Егор.

– Послезавтра и выясним, – решительным тоном прервал спор капитан. – Вагуцкий, Ромес, продолжать сбор данных. Подключите аналитический отдел. Отправьте зондам программу расконсервации роботов – пусть начинают сбор образцов.

Техники согласно кивнули, углубляясь в работу. Маша Топильская – ее звали уменьшительным именем, чтобы отличать от второй Марии, врача – из аналитического отдела помахала всем рукой и отправилась на рабочее место. За нею поплелся Егор, который уже выбрал Машу себе в подруги жизни и надеялся, что девушка после основания колонии ответит ему взаимностью. Правда, был еще и механик Бернсон, рыжебородый великан, до которого худощавому жилистому блондину Егору было далеко, как Аю-Дагу до Эвереста. Но что в наше время значит физическая сила, когда главную роль давным-давно играет интеллект! На планете Егор надеялся затмить Бернсона своими знаниями. Чем может быть полезен силач на дикой планете? Тяжести перетаскивать, если техника откажет. А вот найти съедобные растения или определить, какие из них могут стать сырьем для лекарств или производства – это, простите, забота его, Егора Топова!

Лишившись своего оппонента, Мария Колмогорская успокоилась и тоже отправилась на рабочее место. Зато, как по команде, на их место прибыли другие – в свою очередь любоваться на новую планету.

Это был второй рейс корабля «Мол Северный», названного в честь одного из романов старинного писателя-фантаста Казанцева. Их было десять – кораблей, отправляющихся в дальнее внеземелье, чтобы отыскать пригодные для жилья планеты. Не всем улыбалась удача. Потерпел аварию уже на обратном пути, возвращаясь с планеты Брат Луа, корабль «Фаэты». Не смог одолеть притяжения и навсегда остался на планете Сирано корабль «Пылающий Остров». Трижды улетал и трижды возвращался «с пустыми руками» «Мост Дружбы» – ни одна из планет, к которой он улетал, не подходила для жизни людей. Первый рейс «Мола Северный» тоже был неудачен. Правда, тогда на нем летел экипаж в другом составе – бывший старший помощник, механик, второй пилот и весь аналитический отдел в полном составе не так давно перешли на новый, одиннадцатый, корабль «Альсино». Но капитан Каверин и врач Колмогорская, как и психолог Рута, остались с того, прежнего рейса. И естественно, что Мария переживала за результат экспедиции.

Однако капитан был прав. Окончательный ответ даст только высадка. И многое зависит от того, где сядет корабль. Поэтому в течение следующих двенадцати часов были подготовлены и выпущены еще два спутника, исключительно для того, чтобы вести аэросъемку поверхности планеты.

Об этом и спорили техники Рэм Вагуцкий и Антонио Ромес на следующий день.

– Северный материк подходит больше, – утверждал Рэм.

– Почему? Ты посмотри, в каких широтах он находится? Там же наверняка есть смена времен года!

– Ну и что?

– А то! Про местные зимы ты что-нибудь знаешь? – наседал Антонио.

– Не знаю, но ты посмотри на рельеф местности! – Рэм увеличил карту так, что северный материк занял большую ее часть. Различные уровни были, по земной традиции, выделены всеми оттенками от насыщенно-зеленого до желтого и темно-коричневого. – Сплошные равнины. Горы только на востоке и севере, да еще несколько отдельных массивов на юго-западе… Почти твои родные Пиренеи, – усмехнулся он. – И широта почти подходит…

– Я думаю не только о себе, – не сдавался Антонио. – Я обязан думать о всем человечестве! На южном материке да, больше гор и местность… но там намного мягче климат. Он расположен почти на экваторе. Не так явно выражена смена времен года, поселенцам будет проще приспособиться к новым условиям…

– Хочешь сразу определить человечество в тепличные условия?

– А почему бы и нет? Наши предки на Земле достаточно настрадались в борьбе с неблагоприятным климатом. Должны же они хоть здесь вкусить блага природы…

– Ага, после того, как в этой борьбе чуть было не уничтожили родную планету, – скривился Рэм. Его детство прошло в одном из «закрытых» городов, где даже дошкольники знали, что такое противогаз и как правильно его надевать.

– Тем более, надо сразу поселить их в те условия, когда им не захочется сражаться с природой и уничтожать ее!

– Скажи честно, тебе не дает покоя открытие Эдема?

Эдем был планетой, которую открыли семь лет тому назад. Удивительно мягкий климат, полное отсутствие даже следов природных катаклизмов, начиная от вулканов и заканчивая цунами и землетрясениями. Количество опасных для человека животных и болезнетворных бактерий сведено в прямом смысле слова к минимуму. Большую часть плодов и ягод можно было есть сырыми, сразу с веток. Пять лет колонизации показались поселенцам просто сказкой. Желающих поселиться на Эдеме было столько, что уже на третий год ввели строжайшие квоты и примерно треть планеты оставили для туристов и отдыхающих в неизменном виде.

Антонио нахмурился, подтверждая подозрения Рэма.

– И все равно…

– Все равно пока судить рано. Мы должны составить максимально подробную карту и представить ее на суд капитана. Каверин сам решит, кто прав.

Антонио кивнул и придвинул поближе клавиатуру:

– Тогда, думаю, нам стоит разделить обязанности. Ты занимаешься картографией северного материка, а я – южного. Перепрограммируем спутники, чтобы они не дублировали маршруты друг друга – и вперед! – он привычно застучал по клавишам.

– Постой, а южное полушарие? Там, между прочим, тоже какой-то материк есть. И целая группа островов! Кто ими заниматься будет?

– Пустим третий спутник.

– Их у нас только два и осталось!

– Ну и что? Один пустим, а второй будет про запас!

Рэм не стал спорить. В конце концов, решение выносит капитан.

Капитан Каверин был, как говорится, строг, но справедлив. К вящему удовольствию Рэма он забраковал предложение Антонио исключительно исходя из соображений практичности – на северном материке обнаружилось достаточно удобных мест для приземления корабля – «Мол Северный» имел в длину почти полтора километра, и в отсутствие специальных взлетно-посадочных эстакад должен был быть обеспечен «взлетной полосой», то бишь ровной поверхностью протяженностью не менее пятидесяти километров. Увы, на южном материке не нашлось ни одной равнины длиннее означенной весьма и весьма приблизительной цифры.

– Туда можно послать исследовательский бот, – сказал он, – аргументируя свое решение и изучить материк малыми силами. Кроме того, как знать, как пойдет история здешней цивилизации? Наши предки тоже жили в Африке с ее мягким климатом, но потом все-таки покинули ее и расселились по всему свету. И самые высокоразвитые цивилизации были как раз там, где климат оказался умеренным…как на северном материке.

Однако, тут же, то ли дабы смягчить для Антонио горечь поражения, то ли чтобы Рэм не слишком задавался, определил примерное место для посадки как раз на юге северного материка.

– Вот тут, – указал область на карте. – Равнина. Близость моря. Наличие открытых водоемов. Судя по показаниям приборов, достаточно разнообразная растительность… и в зоне досягаемости горный массив. Есть, где разгуляться нашим геологам, а то они весь полет баклуши били.

Антонио приободрился – в указанном месте пролив между северным и южным материками был самым узким. Он уже видел основанный на побережье город, откуда корабли – под парусами, никак иначе! – отправятся исследовать новую родину.

На следующий день, когда были получены уточненные данные со спутников, начали готовиться к высадке.

«Мол Северный» совершил посадку за полтора часа до заката.

Высадка на планету – это всегда событие, к которому готовишься с самого начала, и которое непременно застает врасплох. К этому невозможно привыкнуть, будь ты новичок, делающий первые шаги вне родной планеты или старый прожженный космический волк. Поэтому последний круг на орбите был полон предчувствий и тревожных ожиданий. Заняв свои места – экипаж согласно штатному расписанию, пассажиры – в каютах, пристегнувшись – люди не находили себе места. Капитан поднял по тревоге почти всех – именно на тот случай, если, взволнованный надвигающимся событием, кто-то просто-напросто забудет вовремя нажать на кнопку или адекватно среагировать на команду. Люди склонны переоценивать свои силы и силы корабля. Обычно отрабатывают старт и внештатные ситуации, но мало, кому приходит в голову репетировать посадку. Считается, что это может накликать беду – мол, легко сглазить. Несмотря на то, что человечество вышло в космос не так давно – каких-то сто семьдесят лет тому назад – оно уже имело печальный опыт. То откажет бортовой компьютер и выдаст не ту команду, то у пилота от волнения станет плохо с сердцем, и он просто-напросто рухнет на пульт, сбивая программу. То сама планета подстроит незваным гостям «горячую» встречу. Бывало все. Каждый капитан был обязан помнить о всех неудачах, дабы не умножать их число.

Владигор Каверин высаживался на планету второй раз в качестве капитана и четвертый раз за всю карьеру космолетчика. Внешне спокойный, он затаил дыхание и весь обратился в зрение и слух, чтобы успеть заметить и среагировать, если что-то пойдет не так. Руки лежали на подлокотниках кресла, касаясь встроенных пультов. Всего четыре кнопки, по две с каждой стороны. Но нажимать их нужно только в экстремальных ситуациях. И лучше, если бы обошлось без них.

– Угол три и восемь градуса, – долетали до него отрывистые слова пилотов. Первый и второй – а также помощник первого, которого призвали на рабочее место как раз на всякий случай – докладывали строго по очереди. – Продолжаю увеличение.

– Торможение минус шесть…

– Угол четыре и одна…

– Торможение минус шесть и две десятых…

– Угол четыре и пять…

– Торможение минус шесть и шесть десятых…

Пока все шло прекрасно. Механики докладывали, что двигатели работают в штатном режиме, расход топлива в норме, давление в порядке, хотя и начинает расти. Медики – Мария Колмогорская и два ее ассистента – отслеживали состояние экипажа и взятых с собой «биологических образцов». У них тоже пока все шло в штатном режиме.

– Двадцать минут – полет нормальный! – доложил старпом.

– Есть полет нормальный, – Каверин не узнал своего голоса и слегка кашлянул. – Продолжать снижение.

– Есть продолжать снижение.

Собственно, в том и заключалась работа капитана – пока все идет, как надо, он тут просто присутствует, не мешая и не отвлекая от работы. Бездельничает, можно сказать. Но если что-то случится, принимать решения, выполнять их и нести ответственность должен он.

Внезапно Каверин вспомнил свой последний полет в качестве старшего помощника. Старый капитан – это был его восьмой вылет в этом звании, Александр Черногоров, внезапно почувствовал себя плохо. Просто шел по коридору, и вдруг покачнулся, приваливаясь к стене и хватаясь за сердце. «Давай, Владик», – только и прошептал он, серея лицом. И Владигор заставил себя перешагнуть через протянувшиеся поперек коридора ноги начальника и, на ходу вызывая врача, ухитриться самостоятельно провести стыковку с орбитальной станцией и ничего не перепутать.

Через несколько недель, уже после того, как Черногорова увезли в орбитальный госпиталь, а сам Владигор радировал на Землю, доложив о результатах экспедиции к планете, названной Радугой, ему позвонил сам капитан и поздравил с новым званием. Сердечный приступ был Черногоровым частично инсценирован – посоветовавшись с врачом и командным центром, он в то утро нарочно принял пару капсул седативного препарата, чтобы проверить, готов ли «в дело» его помощник. «Принимай «Мол Северный», капитан Каверин!» – сказал на прощание бывший начальник.

Подумав об этом – и о своих чувствах в тот момент – Каверин покосился на своего старшего помощника. Грем Сименс, конечно, толковый, но рановато ему устраивать такие экзамены. Слабоват. Не потянет. Ну, что ж, бывает. Иной до старости в старпомах летает, и ничего. Нашел, значит, человек свое место.

– Угол двенадцать и три, – привлек его внимание голос первого пилота.

– Торможение минус одиннадцать и одна, – тут же откликнулся второй пилот.

«Мол Северный» сбрасывал скорость, постепенно снижаясь.

– Высота двадцать тысяч.

– Так держать! – распорядился Грем Сименс и покосился на капитана. Каверин кивнул. Все шло хорошо. Не хотелось думать о плохом. Плохого в их профессии и так более чем достаточно.

Описывая один из последних кругов, «Мол Северный» догнал заходящее за горизонт местное светило.

«Солнце, – мысленно поправил Каверин. – Здешние поселенцы будут называть его солнцем».

Ярко-оранжевый диск, чей спектр несколько отличался от привычного солнечного, завис чуть ли не прямо по курсу корабля. С некоторым опозданием среагировала автоматика – сработало затемнение, чтобы яркий свет не слепил людям глаза. Впрочем, ненадолго – корабль продолжил движение, и вот уже яркий диск сместился чуть правее.

Каверин бросил взгляд на боковой информационный экран. Да, садиться придется в закат. Ничего. Справятся. Надо только взять немного пониже, чтобы солнечные лучи падали под другим углом.

– Угол плюс десять, – приказал он.

Если кто-то из пилотов и удивился, не подал вида. На то он и капитан, чтобы приказывать. Лишь старший помощник удивленно приподнял брови, и то ничего не сказал.

Повинуясь приказу, «Мол Северный» резко пошел вниз, «ныряя под свет». Тут же поступили сигналы об увеличении перегрузок, изменении давления и температуры реакторов, но показатели были в пределах нормы. Пилоты резко сбросили скорость, компенсируя их. Каверин посмотрел на боковой экран с цифрами. Расчетное время сократится на восемь с половиной минут. Ровно на столько раньше они ступят на планету.

– Запись включена? – вспомнил он.

– Так точно, шеф, – откликнулся Грэм, – как только вошли в атмосферу…

В голосе старшего помощника слышалось злорадство. Мол, как же ты, капитан, это прошляпил! Каверин сделал пометку в памяти поговорить с Сименсом с глазу на глаз. Весь полет они как-то находили общий язык, но это была и самая легкая часть пути. На планете будет с разы сложнее. Они должны быть единым целым и максимально доверять друг другу!

Натужный рев двигателей спешащего на снижение корабля, конечно, не был слышен здесь – звукоизоляция рубки была отменной – но Каверину все равно казалось, что корабль ревет и рычит, стремясь к земле. На экранах бегущей строкой сменяли друг друга показатели. Два пилота и помощник еле успевали отслеживать перемены.

– Черт!

Яркий свет затопил экраны. Оба пилота непроизвольно вскинули руки, закрывая глаза. Помощник пилотов просто зажмурился.

– М-мать…

– Что за…

Каверин и Грэм оба подались вперед, щуря глаза от яркого света. Но корабль уже пронесся дальше, и яркое пятно осталось позади. Всего секунду или две люди ничего не видели, да и потом не сразу пришли в себя от яркого света, но этого было достаточно, чтобы управляемый полет превратился в свободное падение. Лишенный управления и контроля, «Мол Северный» ринулся к земле, как подбитый.

Заголосила сирена, оповещая о внештатной ситуации. Перегрузки вдавили тела людей в кресла. По внутренней связи, перекрывая друг друга, раздалось несколько входящих звонков – машинное отделение и некоторые другие отсеки спешили доложить о возникших проблемах или поинтересоваться, что произошло.

Каверин резко выпрямился, опираясь на руки, как на костыли, преодолевая растущую силу тяжести.

– Спокойно, – ему показалось, что он говорит нормально, но голос выходил из горла с тихим шипением. – Всем оставаться на местах. Ян, штурвал на себя. Грэм, свяжитесь с аналитиками – пусть работают. Хаксли, – окликнул он навигатора, – новую траекторию, быстро. Скорость не сбрасывать. Маневр «вираж» с выходом на «горку». Как понял?

– Есть «вираж» с выходом на «горку», – откликнулся первый пилот Ян Макарский.

– Выполнять. Остальные страхуют… Сименс! Что аналитики? Есть результат по вспышке?

– Работают, – медленно произнес он.

– Долго.

– Так никто не был готов…

– Найти запись, просмотреть в замедленном темпе, уточнить время и место!

– Работают, – повторил старший помощник.

Повинуясь пилотам, «Мол Северный» медленно, нехотя пошел на «вираж», отрываясь от земли. Вот тебе и минус восемь с половиной минут!.. Как бы в плюс не ушло! Но эта вспышка… на неизведанной планете может произойти все, что угодно. Ни капитана, ни экипаж никто ни в чем не обвинит. Тем более, если выяснится, что планета все равно пригодна для жизни. А вспышка…ну, луч солнца упал на гладкую поверхность ледника или там выходит на поверхность «чистый» металл… На некоторых планетах такое бывало. Правда, это были в основном безжизненные глыбы металла и камня, лишенные не только жизни, но и атмосферы. А это…

Послышался еще один звонок. Аналитики.

– Капитан, – послышался звонкий голосок Маши Топильской, – мы тут кое-что проанализировали… похоже, это какой-то природный локальный феномен. Мы зафиксировали поток мощного излучения неизвестной природы.

– Неизвестной природы?

– Ну, пока неизвестной… Нужны дополнительные анализы…однозначно выводы делать рано… Но зато мы попробовали установить примерные координаты. Потом можно будет выслать туда разведывательный зонд и как следует изучить проблему.

– Вас понял. Каково состояние сейчас?

– Вы про излучение? На данный момент оно отсутствует. Скорее всего, сопровождало вспышку, но сейчас мы в любом случае ушли из зоны поражения и…

– Достаточно, – перебил Каверин. – Включите этот пункт в план исследований, разработайте первичный маршрут и позже представьте мне для ознакомления.

– Задание поняли, – откликнулась Маша. – Конец связи?

– Конец связи.

На какое-то время капитан словно отключился от происходящего. «Зона поражения». Это словосочетание будило в нем недобрые предчувствия. Мало ли, что это за зона, что там за источник излучения и что он поражает. Но исследовать его он обязан. И, если что, с мечтой о новой планете придется распрощаться. Он еще может пожертвовать жизнями своего экипажа и будущих колонистов, но людьми родной планеты рисковать не обязан.

Тем временем пилотам удалось справиться с кораблем, и «Мол Севеный» все-таки заложил вираж, круто уходя вверх. На миг перегрузки опять возросли настолько, что взвыли сирены тревоги, но потом корабль выровнялся и снова пошел на снижение.

– Зафиксировать точку поражения, – приказа Каверин. – Навигатору – пересчитать трассу последнего витка!

– Есть! – откликнулся тот.

Не хватало еще, чтобы корабль уже на последнем заходе, когда вовсю будут работать тормозные двигатели, опять попал в зону поражения. Кто его знает, какова природа этого излучения! Если его зафиксировали приборы слежения, значит, оно достаточно мощное, чтобы создать экипажу проблемы.

«Не забыть поставить в план работы изучение этого феномена!» – подумал капитан.

По счастью, это была единственная неприятность. Совершив еще один виток, «Мол Северный» приземлился на каменистой равнине, в заранее выбранной точке. Едва остановились двигатели и смолк ставший уже привычным гул моторов, были выпущены два последних зонда – собирать дополнительную информацию.

По традиции, первым на планету ступает капитан. Владигор Каверин делал этот шаг всего второй раз в жизни, но волновался, как мальчишка. Не так уж много у него, капитана, этих шагов. Слишком велики расстояния меж звездами. Слишком долго длится перелет и слишком короток век капитана, чтобы успеть привыкнуть. Кому-то не везет, и первый шаг на новой планете становится последним. Кто-то успевает сойти на три и даже четыре планеты. Самые удачливые записывают в свой актив по пять-шесть новых миров. Конечно, рано или поздно человечество изобретет более современные двигатели, когда перелеты от звезды к звезде будут занимать не месяцы и годы, а дни и недели. Тогда капитан в год будет открывать по планете, а то и по две штуки сразу – одну по пути туда, другую – обратно. Но пока… «Мол Северный» провел в полете без малого десять месяцев. Еще месяца три-четыре он простоит здесь, пока колонисты будут изучать мир и осваиваться в нем, а потом отправится в обратный путь. Почти через год экипаж ступит на Землю и девять месяцев будет проходить реабилитационный курс, отдыхая и восстанавливая здоровье. И лишь после этого будет решаться вопрос о том, куда корабль полетит в следующий раз. Да, еще раз он успеет, а потом…

Двое техников помогли капитану облачиться в легкий скафандр. Уже все знали, что давление, влажность и температура, а также состав атмосферы вполне пригодны для людей. Но на первый выход люди все-таки по традиции отправляются в скафандрах.

Их было трое – сам капитан, физик Нильс Ферье и ботаник Егор Топов. Два робота катились за ними, волоча оборудование. Старший помощник, врач и механик ждали в шлюзе, готовые прийти на помощь. Это была вторая тройка. Она либо присоединится к первой, если все пойдет хорошо, либо бросится на помощь.

Двери шлюза с шипением открылись. Воздух в переходной камере смешался с атмосферой внутри корабля. Тут же ожили анализаторы среды – Ферье и Егор склонились к притороченным на спинах роботов приборам.

– Кислород… капитан, уровень кислорода… – послышался в динамике голос Егора.

– Что? – Каверин уже стоял на пороге, настраивая светофильтры шлема. Еще шаг – и он покинет корабль.

– Уровень почти тридцать два процента! И…

– Это не совсем кислород, капитан, – прозвучал низкий голос Ферье.

– А что тогда?

– Примесь… нужны дополнительные анализы.

– Но это кислород?

– Да. В целом.

– Понял. Как бы то ни было…

Владигор Каверин сделал шаг.

Он стоял на верхней ступеньке трапа, практически под открытым небом – пассажирский шлюз находился немного в глубине, и надо было сделать еще несколько шагов по небольшой площадке до начала лестницы. Тогда он выйдет из тени, и на него упадет свет здешнего светила. «Солнца!» – поправил он себя. Звезда по имени Солнце…

Он сделал шаг. Потом еще шаг и еще, добравшись до края площадки. Коснулся перил, активируя раздвижную лестницу, и огляделся по сторонам.

Видимость была отменная, разве что по правую и левую руку, точно по бокам горизонт застилала какая-то дымка. Прямо перед ним довольно близко, ближе, чем казалось при расчетах точки приземления, оказались заросшие местной растительностью холмы или даже низкая горная гряда. Географам еще предстоит выяснить, под каким именем наносить их на карту. Что было за спиной, за кораблем, он пока не видел.

Запрокинул голову. Небо было чуть темнее привычного. Сине-зеленоватое, как морская волна. Облачная гряда висела в небе, почти повторяя горную гряду на горизонте.

– Капитан? Сэр Каверин? – окликнул его старший помощник. – У вас все в порядке?

– Да. Я просто…

Засмотрелся? Задумался? Заволновался?

– Просто жду, когда внизу рассеется дым. Ветра, судя по всему, нет. Что говорят синоптики?

Пауза. Старпом связывался с соответствующим отделом.

– Да, почти полный штиль. Разве что от нас ушла воздушная волна. Но она… уже погасла.

– Да.

Тем не менее, капитан посмотрел вниз, куда ушла раздвижная лестница. Она уже уперлась нижней ступенькой в спекшуюся в шлак каменистую почву. Корабли всегда старались сажать там, где меньше всего растительности, чтобы не спровоцировать пожар. Как знать, вдруг на этой планете людям предстоит жить? Начинать новую жизнь с катастрофы? После того, что они сами же устроили на родной планете? Сейчас вокруг «Мола Северного» расползлось вытянутое в длину пятно пожара – вся редкая скудная растительность погибла, превратившись в пепел, верхний слой почвы спекся в асфальт, и даже каменная «подкладка» тоже, кажется, превратилась во что-то другое. «Надо будет дать задание геологам – пусть пороются здесь. Вдруг отыщут что-нибудь стоящее внимания!» – подумал Каверин и не спеша стал спускаться.

Он знал, что на него смотрят. И надеялся, что только глаза землян. Не хотелось вспоминать о тех трех случаях, когда гости из космоса были практически сразу атакованы местными жителями – в двух случаях на людей напали дикие животные, принявшие корабли за неведомых тварей, угрожающих их детенышам, а в третьем это были аборигены. Вернее, местная разумная раса. Во всех трех случаях людям пришлось уйти.

«Вряд ли здесь будет та же история, – подумал Каверин. – Зонды ничего не обнаружили… пока».

Очень хотелось верить, что эта планета будет пригодна для людей. Слишком много разочарований выпало в прошлом на долю человечества. Были и удачи, но каждый раз все это переживалось по-новому.

Медленно, осторожно он спускался по трапу. Мягко жужжала, отвлекая внимание, встроенная камера. Ее можно было сделать бесшумной, но именно этот звук не давал расслабиться и помнить, что каждое слово, каждый жест надо совершать обдуманно. Ибо изучать будут не постановочные кадры: «А давай ты пройдешь вот сюда, к этому камню и потрогаешь его. Только осторожно, а не как в прошлый раз!» – а именно это. Хронику. Со всеми ляпами, закадровым шумом, чиханием, кашлем и невольно вырвавшимся: «Ох, ты ж ё… твою мать!» – когда из-под ног внезапно выскочит местная форма жизни.