Текст книги "Люди и нелюди (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Могила – лучшее доказательство! – сказал Георг Ортс. – Умершая землянка, которую захоронили в этой земле, вместо того, чтобы погрузить тело в морозильную камеру для отправки на Землю. Если люди не собираются оставаться на планете надолго, они, как правило, вывозят все тела… или то, что от них осталось!

Ната посмотрела на мужчину с симпатией. До такого простого объяснения она бы не додумалась. С другой стороны, а она и не сталкивалась до этого с подобными проблемами. Во время экспедиций несчастные случаи, конечно, бывали. Сама она, правда, избежала такого – никто из ее знакомых не погибал во время выполнения исследовательских программ, – но она слышала про такие случаи. И всякий раз тело погибшего возвращали на родину. Тогда она думала, что это просто дань традиции, а оказывается, захоронение в чужой земле может иметь иные причины.

– Нам здесь жить, – произнесла Грета Борн. – Дом там, где твое сердце. Родина там, где могилы твоих предков…

Минута молчания была нарушена возмущенным возгласом карликанина.

– Я не готов оспаривать это утверждение, тем более, что тому есть доказательства, в том числе и относительно моей собственной родной планеты, – заявил он, выпрямляясь во весь свой маленький рост. – Но, тем не менее, в этом утверждении есть один слабый момент и удивительно, как вы этого не замечаете. А именно само понятие «предков». Ибо для того, чтобы стать чьим-то предком, каждому необходимо сперва оставить после себя хотя бы одного потомка! Мы на данном этапе изучения планеты имеем только одно тело, только одной земной женщины, которая, если я правильно понимаю коллегу Чех, страдал каким-то генетическим заболеванием, сделавшим ее лицо, мягко говоря, далеким от стандартов красоты. То есть, если понимать ваши слова буквально, речь может идти только о потомках этой женщины с генетическими аномалиями. Других останков землян вы пока еще не нашли и не думаю, что отыщете, учитывая, что покинуть лагерь им пришлось в срочном порядке, раз они бросили там даже кое-какие вещи, оборудование, припасы! И не вернулись за ними, оставив свое добро на разграбление местным хищникам… Следовательно, если и говорить о потомках, то только детях, внуках и правнуках этой женщины. А они где? Вы их нашли?

– Мы их найдем, – отрезала Ната. – Дайте срок!

– Сколько вам нужно времени? – стремительно развернулся к ней карликанин.

Ответить женщина не успела. Над дверью вспыхнул предупреждающий сигнал, прогудел зуммер входа, и порог кают-компании переступил дежурный радист.

– Получено сообщение с планеты Вангея! – выпалил он.

Ната вскочила:

– Пятнадцать минут! Я отвечу на все ваши вопросы через пятнадцать минут! – крикнула она, торопливо покидая помещение.

Радист проводил ее в рубку, помог устроиться в кресле и надеть наушники.

– Собственно, – извиняющимся тоном сказал он, – пятнадцати минут будет маловато. Сообщение закодированное. Еще минуты две оно будет загружаться, потом понадобится время на разархивирование и снятие кодировки… Уложимся хорошо, если в двадцать минут.

– Попробуйте все-таки побыстрее, – Ната нервно потерла ладони. Через двадцать минут она не только получит ответы на самые важные свои вопросы, но и услышит голос Линель, а может быть, и увидит ее самую, если подруга отправила видеосообщение.

Радист только кивнул.

Все-таки пришлось подождать, и это были самые долгие четверть часа в ее жизни. По большому счету, решалась судьба целой планеты. Либо она будет передана землянам, потому что четыреста лет тому назад экипаж шаттла «Мол Северный» все-таки основал здесь колонию и прожил на планете какое-то время, либо карликане вернутся к ее разработкам, радостно потирая красные лапки, а людям придется отсюда убираться… «Землянам и вангейцам», – сердито поправила себя Ната, глядя, как ползет по экрану курсор, отмечая процент разархивирования. Генетически карликане тоже люди. Другая раса людей, как карликовые «гомо флоренсис», которых антропологи прошлых веков именовали хоббитами. Так что по большому счету люди-то Планетой Мола Северного владеть-таки будут… но почему у нее, антрополога, вопреки всему, такое чувство, как будто она отдает свое в чужие руки?

Тогда уж лучше третий, самый невероятный, вариант. А именно, оставить планету в покое. Пусть идет своим путем. Но это вряд ли возможно. Вопреки расхожему мнению, что «живых» планет в космосе не одна и даже не десять, а несколько сотен и даже тысяч, такие планеты все-таки очень редки. Чтобы и светило с подходящим спектром и температурой, и интенсивность освещения совпадала с оптимальной, и сама планета, ее атмосфера, давление, температурный режим, радиационный фон и прочие физические показатели совпадали с показателями, нужными для людей. И – самое главное, на планете должна быть вода в жидком состоянии. Есть жидкая вода «классической» формулы «аш-два-о» – значит, планета людям подходит. Поскольку кислород, водород и углерод – самые распространенные химические элементы, шансы встретить планету, где есть вода и углеродные формы жизни, весьма велики. Но все эти планеты расположены так далеко, и часть из них уже занята собственными разумными существами. Так что «неразумная» планета – настоящая редкость. Просто жемчужина в навозе. И драка за эту жемчужину между людьми разных рас предстоит ого-го какая! Если только…

Ната с запозданием сжала кулаки. «Пусть Линель пришлет ответ!» – взмолилась она.

– Готово, – услышала она голос радиста. – Включать?

– Да!

Несколько секунд по экрану шла рябь. Потом появилась картинка, и Ната застонала – образ был весьма нечетким. Лицо подруги после разархивирования казалось собранным из кусочков, как старый паззл, когда от частого употребления отдельные фрагментики успели помяться, истрепаться или даже потеряться.

– Привет, подруга! – услышала Ната голос, по счастью, практически не искаженный, если не считать легкого шипения в паузах. – Как приятно было получить твое сообщение… Жаль, у вас там нет голосовой почты и с видео явно проблемы… Я тут кое-что тебе написала, отсылаю прикрепленным файлом на тот случай, если эта моя запись не дойдет. Ужасно жаль, что мы не можем увидеться сейчас. Судя по всему, у вас там все только начинается? У меня тут ничего и не заканчивался. Хомяк буквально завалил работой. И чуть ли не каждый день спрашивает, как там у тебя дела… А что я скажу? Что ты вся в работе и пару фраз надиктовать некогда… Даже мне. Неужели совсем-совсем нет времени? Обидно, знаешь ли! Я скучаю. Домой уже приходить не хочется – там так пусто и одиноко… На работе хоть люди, и то…

Так, давай о деле, пока я не разревелась. Я тут прогнала твои данные в анализаторе… Ты почти права. Скорее всего, это мутация. Сломанные гены внезапно «починились» и повылезали наружу. Только это не генотип австралопитека Бойса. Это, скорее, генотип его предка… того самого, от кого австралопитек Бойса произошел. Этим и объясняется такой странный набор. Ноль восемь десятых процента от неизвестного вида… Тут я не знаю, что сказать. Попробуйте провести сравнительный генетический анализ с другими животными этой планеты. Вдруг найдете совпадение? Или… или мы имеем дело с более глубокой мутацией… Кстати, пришли подробную расшифровку. Я попытаюсь сделать запрос с нашим банком данных. Вдруг твой «неизвестный вид» – всего-навсего кенгуру или окапи? – послышалось хихиканье. – Шучу. Но правда, вдруг программа не опознала обычный в общем-то вид просто потому, что объем памяти маловат?..

Теперь о твоем запросе по поводу экипажа «Мола Северного» и идентификации неизвестной землянки. Ну, ты даешь! Отправить запрос на Землю? Технически это осуществимо, но… стоит ли? Я тут тем не менее кое-что поискала по твоему вопросу. Да, была такая практика – у всех улетающих с планеты брать образцы генетического кода. Но это, во-первых, началось не сразу, а только после того, как пропало без вести несколько кораблей, во-вторых, применялось только для тех, кто улетал с Земли навсегда, а в-третьих, только для тех, у кого «дома» не оставалось родных братьев и сестер. То есть, если потенциальный колонист был единственным ребенком в семье. И чаще всего, в девяти случаях из десяти, это были мужчины. Они просто сдавали семенную жидкость в банк спермы и… И все. У остающихся на Земле девушек было даже модно родить «сына звездного человека». Так что найти генетических потомков умершей четыреста лет назад землянки практически нереально. Все, что я могу и уже сделала, это отправить на Землю запрос, чтобы прислали полный список всех членов экипажа «Мола Северного», а также колонистов – с личными делами, фотографиями и так далее. Может быть, там будут прикреплены и образцы генетического кода. А нет – извини… Я делаю, что могу!»

Дальше шли обычные рассуждения, которые было бы интересно прослушать хотя бы для того, чтобы насладиться голосом подруги и просто лишние несколько секунд посмотреть на ее лицо. Ната и смотрела, и слушала, но почти не вникала в смысл произносимых фраз. Конечно, она не ожидала скорых результатов – жизнь в науке приучила ее к тому, что никогда ничего нельзя добиться сразу, приходится много и трудно работать, ошибаться и отступать. Но чтобы совсем ничего… ни одного намека или подсказки! А ведь ей так важно за что-нибудь зацепиться…

Наконец, прозвучал короткий щелчок, обозначавший конец записи. Ната моргнула, словно пробуждаясь. Дура она, дура набитая! Размечталась! Даже не дослушала Линель! Что хотела сказать ей подруга на прощание? Просто пару теплых слов, мол, не отчаивайся, или поболтать о своей жизни здесь, без нее? С другой стороны, все это не так уж важно. Она стоит на пороге открытия. Мелочи жизни могут подождать. Да и что скажет важного Линель напоследок? Что кто-то с кем-то поссорился? Что Хомяк опять требует какого-то отчета? Что готовится еще одна экспедиция куда-то там? Что на почте ее ждет рассылка с новыми моделями одежды? Или что родился еще один племянник? Тут на кону, может быть, судьба целой планеты!

– Отвечать будете сейчас или чуть позже? – напомнил о себе радист.

Ната моргнула, возвращаясь в реальный мир.

– Сейчас. Минуточку, – она активировала наручный комм, сбрасывая нужные файлы и наскоро запуская процесс архивирования. – Как быстрее – текст или голосовое сообщение?

– Набрать, конечно, быстрее голосовое. А вот архивировать и кодировать лучше письменное, – подумав, сообщил радист.

Ната выбрала последнее и коснулась пальцами клавиатуры.

«Линель, милая! Привет. Было ужасно приятно услышать твой голос. Извини, что не могу ответить тем же – тут, – она замялась, думая, что написать, – возникли кое-какие технические сложности. Все-таки у нас тут глушь и полное отсутствие связи с большим миром. Есть только местная сеть, а она частично принадлежит карликанам, которые вцепились в Планету Мола Северного мертвой хваткой. Не удивлюсь, если парочка их кораблей висит на удаленной орбите и отслеживает нашу переписку. Поэтому извини, но приходится шифроваться.

Мы тут по уши в работе, так что скучать некогда. Жаль только, что и поделиться своими мыслями тоже не с кем. Петер Ли, которого мне придали в помощники, чтобы набирался опыта, хвостом ходит за Словишем и Борн. Они припахали его к раскопкам, а я почти одна. Впрочем, так даже легче. Я так привыкла работать с тобой, что уж лучше рядом никого, чем кто-то еще, кроме тебя.»

Дописав до этого места, Ната сделала паузу и перечитала текст. Ну вот, теперь Линель не обидится на излишне сухой тон. Мол, ты у меня самая незаменимая. Нет, это на самом деле так, но…

«Пока туда-сюда мотались письма, у нас произошли кое-какие перемены. В общем, я закончила реконструкцию облика той землянки. Посылаю отдельным файлом полный отчет и расшифрованный генетический код – вернее, часть его. Поищи все-таки, авось что-то найдется. Внешность у нее, мягко говоря, интересная. Если в материалах по «Молу Северному» есть личные дела членов экипажа, она наверняка должна там присутствовать. Такую женщину вряд ли кто пропустит мимо! Это хорошо, что ты догадалась попросить, чтобы обязательно выслали экспресс-почтой все генетические карты членов экипажа. И сама попробуй сравнить код этой женщины и представленные коды. Нам крайне необходимо выяснить, действительно ли колонисты с «Мола Северного» прожили тут какое-то время прежде, чем исчезнуть? Одним из доказательств того, что колония существовала, может послужить идентификация неизвестной землянки. Если окажется, что она из экипажа «Мола Северного», это будет автоматически означать, что именно Земля имеет все права на колонизацию и освоение Планеты Мола Северного, или, как мы ее тут потихоньку называем, просто Молы. Намекни своим адресатам на Земле, что в их интересах действовать быстро – тут на соседнем материке нехилые такие залежи урановых руд и редкоземельных металлов. Словно их со всего рукава Галактики сюда свозили, – тут Ната вставила подмигивающий смайлик, чтобы показать, что это ирония. – Наверное, из-за глубины залегания и количества этих руд тут слегка нестабильный радиационный фон и заметно слабое излучение. Оно такое слабое, что приборы его почти не фиксируют. Биологи открыли его случайно, когда настраивали свою аппаратуру, но изучать пока не собираются. Карликане им напели в уши, что оно ни капли не опасно для живых организмов – мол, они полгода почти осваивают эту планету, и пока никто ничего эдакого на себе не почувствовал. И вообще, карликане ведут себя так, словно мы у них наемные работники, которые почему-то решили, что лучше работодателей знают, что надо делать. Спасает только то, что нас большинство. Но если на орбите действительно дежурит один-два их корабля… в общем, обстановочка может накалиться. И тут любые сведения о том, кто именно высадился на планету четыреста лет назад, могут спасти ситуацию.»

Ната опять сделала паузу, перечитала сообщение. Вычеркнула все, что касается конфликта с карликанами – про наемных работников. Потом изменила фразу про обстановочку – добавила несколько слов о том, что они просто ведут себя вызывающе и уже начали мешать в работе. Перечитала снова. Вроде ничего получилось.

Радист рядом тихо кашлянул. Так, намек понят. Пора заканчивать.

«В общем, мы продолжаем исследования. Кроме этого единственного скелета других свидетельств присутствия на Планете Мола Северного землян пока не нашлось. Остальные наши находки – это местные ископаемые виды животных. Тебе, наверное, не интересно. Но мы очень надеемся отыскать хотя бы что-то. Буду просить расширить зону поисков. Только вот не знаю, в какую сторону двигаться. Если по классической спирали от базового лагеря, то поиски могут затянуться.

Ладно, я побежала работать. Чем раньше начнем, тем быстрее хоть что-то получится.

Крепко обнимаю. Твоя Ната.»

Перечитала письмо еще раз, добавила «целую» и смайлик с сердечком, после чего вложила в письмо несколько заархивированных файлов и кивнула радисту – мол, можно отправлять!

Мужчина резко выпрямился, отлепляясь от стены, и Ната отпрянула от неожиданности, чуть было не кинувшись обратно в рубку. Напугавший ее Георг Ортс, как ни в чем не бывало, кивнул головой:

– Новости, как я понимаю, не особенно радостные?

– Вы меня напугали! Что вы здесь делаете? – воскликнула Ната.

– Ждал вас, естественно. Нам надо поговорить!

Он произнес эти слова с той же интонацией, с которой к ней в последний раз лет пять назад обращался ее бывший… вернее, тот человек, с которым она планировала создать семью… а если совсем точно, то человек, который планировал с нею создать семью, с какого-то перепуга решив, что Ната Чех – та единственная женщина, которая хочет носить его фамилию, готовить ему обеды, стирать рубашки и рожать детей. И когда Ната внезапно заявила, что улетает в экспедицию на полгода и страшно торопится, потому что там отыскали кое-какие весьма интересные захоронения, он, естественно, захотел «поговорить». И, если бы не своевременное обращение в полицию, еще неизвестно, до чего бы он «договорился».

– Нам не о чем разговаривать, – отрезала Ната, собираясь бочком проскользнуть мимо мужчины, но тот цапнул ее за локоть, разворачивая к себе.

– Не так быстро, имирес. Нам действительно надо поговорить!

Он осмелился до нее дотронуться! Без разрешения! Да еще таким… таким варварским способом!

Ната стиснула зубы и позволила мужчине развернуть ее – только для того, чтобы он сам ей невольно «помог». Толчок вперед. Вывернуть кисть. Перенести вес на другую ногу. Подшаг, поворот, рывок…

И прием не прошел.

Вернее, противник в какой-то момент начал подаваться и даже вроде как начал терять равновесие, но лишь на миг. Он успел тоже отшагнуть в сторону, встречая ее локоть решительным блоком. После чего сам вывернул кисть, меняя пальцы в захвате, и Ната еле сдержала вскрик. Больно!

А потом ее еще и крутанули так, что она чуть не впечаталась носом в стену. И впечаталась бы – если бы мужчина не придержал ее, фиксируя локоть.

– Приемчик качественный, и с кем-нибудь другим мог бы сработать, – послышался шепот в самое ухо, – но вы, имирес Чех, забываете одну вещь – там, где вы учились приемам самообороны, я преподавал!

– Ск-котина, – выдохнула Ната сквозь зубы. – Немедленно отпустите меня! Я… это вам даром не пройдет!

– Пройдет. Ибо я отвечаю за вашу безопасность!

– Ничего себе! Да за такую «ответственность» вас мало уволить!

– Знаете, – он наклонился ниже, так что она почувствовала на мочке уха его дыхание, – уже уволили. Так что терять мне по большому счету нечего!

– Ах, да, – не удержалась Ната. – Вы же знаменитый Кушнишский палач! Как я могла…

Легкий тычок между лопаток заставил ее прикусить язык.

– Рад, что вы это помните. В таком случае, может быть, покончим с обменом любезностями и перейдем к делу?

От удивления Ната даже перестала злиться.

– А это, – вывернула она шею, ловя взгляд мужчины, – был, по-вашему, обмен любезностями?

– По-моему – да.

– А по-моему – нет! Вы на меня напали…

– Всего лишь оборонялся. Первой болевой прием начали проводить вы. Я только предложил поговорить!

– Таким тоном? И… с применением силы?

– Вот уж чего не было, того не было!

– Было, – уперлась Ната. – Вы меня остановили! Схватили за локоть и…

– Исключительно потому, что на слова вы не реагировали. А нам действительно надо кое-что обсудить. И, думаю, нам с вами не стоит ссориться. Мы в одной связке!

Он говорил спокойно, на локоть больше не давил и даже вроде как ослабил захват, и Ната тоже постаралась взять себя в руки.

– Что вы намереваетесь обсудить?

– Ваш разговор и… наши дальнейшие действия, – Георг по-прежнему удерживал ее лицом к стене. – Вы только что говорили с внешним миром, так?

– Ну… да.

– О чем?

– Вас не касается!

– Меня касается все. С кем вы связывались, и о чем шла речь?

Ната решила приоткрыть часть правды:

– Это моя коллега по работе и… подруга. Я отправляла запрос… и она по моей просьбе прислала ответ…

– И новости, как я понимаю, не совсем радостные?

– Откуда вы знаете?

– У вас было такое выражение лица и вы выскочили из аппаратной так, словно за вами гнались… или вы от кого-то убегали. Как я понимаю, ответ отрицательный? И это касается ваших находок?

– Да, – вынуждена была смириться Ната.

В следующую минуту руки мужчины разжались, и женщина отпрянула.

– Дайте угадаю, – Георг стоял перед нею, скрестив руки на груди, и ненавязчиво перекрывал коридор, – это касается карликан и доказательств присутствия на планете землян? И новости, которые вам сообщили, не позволяют поставить в споре точку. Скорее, наоборот. Я прав?

– Да, – вынуждена была признать Ната, сердито потирая запястье.

– В таком случае, нам надо составить план совместных действий и решить, что делать и, самое главное, что сказать остальным.

– Вы предлагаете… соврать? Но почему?

– Скажем так, – пожал он плечами, – у меня есть свои причины желать того, чтоб Мола не досталась карликанам.

«Он ксенофоб!» – вспомнила Ната вычитанную в инфранете информацию про Кушнишского палача. Однако делать было нечего.

Глава 14

После того, как Мрачный увел большую часть племени, с бывшим вожаком Хыхом осталось не так много охотников и самок. Кроме Гу, Мама и Буша не ушли с Мрачным только пятеро, в большинстве своем пожилые, чья лучшая пора миновала и кто мог разве что быть загонщиком, направляя дичь в сторону тех, кто ее поразит. Еще меньше было самок – их, вместе с Уаллой, было шестеро. Из них две были старые, уже бездетные, и только четыре других помоложе. Причем детей пока не было только у Уаллы. Три другие самки имели одна двух, другая – трех малышей, из которых один родился не так давно и был единственным младенцем, пережившим время голода, которое унесло, например, первенца самки Фи, еще у одной был один ребенок, и, как Уалла, она ждала второго. Кроме них еще задержались два подростка, один из которых был младшим детенышем вожака Хыха, а второй была совсем молоденькая самочка. Но, как ни считай, как ни думай, все равно с Мрачным ушло намного больше охотников и самок. И, если бы Мрачный сейчас вздумал напасть, он бы легко перебил оставшихся у вожака Хыха охотников и захватил самок. Кроме того, большому стаду нужно много еды, и оно легко прогонит тех, кто слабее.

Надо было уходить. И стадо двинулось прочь, избрав для себя путь, прямо противоположный тому, по которому ушел Мрачный. Те и другие ни разу не обернулись, словно так было и надо. Словно в прошлом стада уже бывали времена, когда оно делилось пополам, и обе половинки, как ни в чем ни бывало, разбредались в разные стороны, чтобы больше никогда не встретиться.

На первый взгляд, все было, как раньше. Вожак Хых шагал впереди, рядом с ним – самые крепкие и сильные охотники, следом двигались те, кто послабее, а самки и подростки шныряли по округе, выискивая всякую всячину – от сочных корней и спелых плодов, до поваленных стволов и камней, под которыми можно было найти личинок. Вот только за вожаком шли теперь те, кого в прежние времена ни за что не пропустили в первые ряды – ничем особым не выделявшийся Гу, сильный, но не агрессивный Мам, когда-то крепкий и здоровый, но начавший сдавать Вур, ничем не выделявшийся неприметный Пух…И шагавший сбоку, как положено слабому самцу, Буш внезапно прибавил шаг, проталкиваясь в первый ряд.

– Их! Их! – заканючила Уалла, цепляясь за его пальцы и утаскивая за собой. Из-за большого живота она не могла идти быстро и вскоре стала отставать. В обычное время, когда стадо просто перебиралось с места на место, это не стало бы проблемой, но сейчас, когда они, по сути, убегали от Мрачного, молодая самка не могла больше выдерживать заданную скорость.

– Их-их! – постанывала она, и маленький зубоскал, который семенил рядышком, поддерживал ее, тихо попискивая.

Буш резко выдернул руку и зарычал, заставив Уаллу испуганно отшатнуться. Она остановилась, сжалась в комок, закрывая лицо растопыренными пальцами, и захныкала, запричитала в голос. Ее отчаянные пронзительные вопли разнеслись над равниной, и идущие впереди обернулись, тоже останавливаясь. Все загомонили разом – ворчали и фыркали охотники, вопросительно помякивали подростки, взвизгивали самки, заодно покрикивая на лезущих не в свое дело детенышей. Старая подруга вожака Хыха подскочила к Бушу и сердито залопотала, размахивая руками, а потом даже сделала вид, что толкает его в грудь. Буш отмахнулся, ударив самку по плечу и едва не сбив с ног.

Низкий горловой рык вырвался из груди вожака Хыха. Он помалкивал всю дорогу и даже сейчас только несколько раз фыркнул, когда прочие разразились криками и бранью, но сейчас он зарычал так громко и злобно, что, издай он такой рев недавно, стоя перед Мрачным, и тот в испуге полез б прятаться под ближайший куст. Но если тогда вожак Хых и допустил слабину, то сейчас собирался наверстать упущенное и сорвать зло на Буше. Никто не имел права трогать чужих самок.

Он взмахнул копьем, которое так и тащил с собой, и Буш еле успел увернуться от удара, даже не подумав поднять собственное оружие для защиты. Вожак Хых был вожаком. Буш не пошел с Мрачным потому, что не любил Мрачного и втайне радовался тому, что тот ушел. Для него вожак Хых оставался вожаком, ему он подчинялся, его силу признавал. И потому, спасаясь от палки, бросился бежать.

За спиной жалобно закричала Уалла, к ее голосу присоединились остальные самки. В их воплях слышалось возмущение и досада – время шло, надо было искать укрытие, спасаясь от Злого Глаза, а не тратить его на беготню и скандалы.

По счастью, вожак Хых ограничился только тем, что еще несколько раз огрел Буша по спине и плечам копьем, после чего развернулся и затопал обратно. Переведя дыхание, Буш потрусил вслед за стадом, постепенно сокращая расстояние. Уставшая Уалла ковыляла последней, и Буш сначала настиг ее. Она сперва шарахнулась в сторону, обнимая растопыренными пальцами свой живот, но когда заметила, что Буш просто идет рядом, немного упокоилась. Маленький зубоскал держался ближе к ней и время от времени скалил зубки в сторону Буша. Тот всякий раз тоже сердито скалился в ответ, чувствуя смутную досаду и смущение. Ужасно хотелось куда-нибудь спрятаться от странного состояния смущения и еще чего-то, чему он не находил названия. Было лишь чувство. Чувство, что что-то не так.

Время шло, рассвет уже разливался над равниной. Половина неба полыхала яркими красками, и большая часть животных спешила укрыться, кто куда. Пробежала стайка бегунцов, за ними еще одна – они торопились в рощу, где пережидали день в тени деревьев. Ныряли в норки и дупла мелкие зверьки, спешили под коряги ползуны и чешуйники. Броненосцы и панцирники не паниковали – они просто ложились на землю и прятали под панцирь головы и конечности. Маленький зубоскал прижался к ногам Уаллы, где была погуще тень. Хоть и маленький, он уже понимал, что такое свет. Свет, который несет смерть.

Стадо начало выказывать признаки беспокойства. Построить навес-гнездо они уже не успевали, надо было искать укрытие, тень или пещеру. Сейчас уже они единственные двигались по равнине – прочие попрятались, кто куда.

Подростки и детвора тоже чуяли тревогу и старались держаться ближе к взрослым. Так долго стадо давно не оставалось на открытой местности. Злой Глаз уже оторвался от края земли и карабкался наверх. Чем он выше, тем опаснее. Нет, конечно, с одного раза он никого не убьет, но ты все равно заболеешь и будешь умирать долго-долго. Как долго, почему, отчего? – ответов на эти вопросы ни у кого не было. Был инстинкт – убегать и прятаться.

Не сбавляя шага, вожак Хых цапнул за плечо державшегося возле него подростка, одного из детенышей своей самки, и пихнул его вперед. Тот испуганно вскрикнул, но вожак Хых только указал вперед и негромко повелительно заворчал:

– Ворра-ворра-ворра! Ыг! Ыг!

Получив еще один тычок, подросток, кажется, понял, чего от него хотят, и устремился вперед, высоко поднимая ноги, чтоб перепрыгивать через затаившихся броненосцев и куртины мелкого кустарника и поминутно озираясь через плечо – далеко ли ему еще бежать и как скоро вожак подаст сигнал, что можно возвращаться обратно?

Потом впереди он что-то заметил и несколько раз высоко подпрыгнул, припустив вперед. Пробежал немного – и принялся скакать, что было сил, размахивая руками и вереща на всю округу. А затем сделал еще один прыжок – и исчез.

Стадо испуганно остановилось, вытягивая шеи. Может быть, Злой Глаз забрал подростка за то, что тот не успел спрятаться? Мать его закричала долгим отчаянным воплем, оплакивая смерть детеныша, случившуюся на ее глазах, и, словно в ответ на ее вопль, подросток выскочил откуда-то из-под земли, вопя во все горло.

– Гар! – рявкнул вожак Хых, и стадо сорвалось с места.

Оказалось, там был неглубокий овраг с довольно крутыми стенками, настолько крутыми, что даже не всякий куст за них зацепится корнями. Лишь на дне торчало несколько деревьев и кустиков, сгрудившись вдоль русла наполовину пересохшего ручья.

Тут была прохлада. Тут была тень. И здесь же валялось несколько камней, за которыми можно было укрыться. Места, конечно, было мало, но и стадо сильно уменьшилось в числе, поэтому убежища нашлись всем. Самки с детенышами забились в тень, самцы прижимались к камням. Только неугомонные подростки, то ли решив, что они уже в безопасности, то ли нарочно, протестуя против произвола вожака Хыха, чья власть на их глазах все-таки пошатнулась, не спешили забиваться в щели и поспешили на разведку. Злой Глаз далеко, тут тень. Сюда он не заглянет, значит, можно побегать и полазить по склонам. Глядя на них, некоторые из детенышей тоже пробовали высунуть из тени любопытные носы, и стадо долго не могло успокоиться.

Буш так и держался в стороне и спустился в овраг последним, задержавшись на краю и бросив последний взгляд на Злой Глаз. Боль коротко пронзила зрачок. Он тихо вскрикнул, закрываясь ладонями и отворачиваясь, но след взгляда Злого Глаза был с ним, ярким пятном под веками. Буш с трудом подавил панику. Он уже несколько раз пытался смотреть на Злой Глаз, любопытствуя и пробуя рассмотреть его, как следует. И всякий раз получал такой отпор. Но почему он такое злой? Ведь под его светом так тепло… Злой Глаз нагревает землю. Когда в сезон дождей его закрывают облака, конечно, можно и подольше бывать не в укрытии, но без него холодно и, бывает, полночи стучишь зубами и бегаешь туда-сюда, чтобы согреться. Зато как все радуются, выбираясь из укрытий на закате, и подставляют бока последним, уже слабым и умирающим, его лучам!

Прежде Буша тянуло к Злому Глазу. Он часто нарочно старался задерживаться на открытом пространстве и на закате выбирался из укрытия одним из первых, как и некоторые подростки. Старики одергивали их, били и ругались. Не умея объяснить причину, они подавляли молодежь силой и властью. Молодежь бунтовала. Сам Буш тоже был таким бунтарем, но сейчас, когда глаза болели от взгляда в Злой Глаз, он подумал, что старшие были не так уж и не правы. Злой Глаз действительно нес зло.

Постепенно боль прошла, исчез и огненный след под веками – его смыло слезами. Проморгавшись, Буш открыл глаза, потер их ладонями и огляделся по сторонам, нарочно повернувшись к рассвету спиной. Не хочешь, чтобы на тебя смотрели – не надо! Можем и вовсе убраться, раз ты такой…

Но где все? Куда подевались? Был только крутой склон обрыва, деревья и камни на дне и густая, такая приятная тень. А ну-ка…

Вон же они!

– Ух! Ух! – позвал Буш. – Бу?

Внизу зашевелились. Послышалось недовольное ворчание.

Буш сел на край обрыва и, одной рукой цепляясь за торчащие корни, стал боком сползать вниз. Не удержался, шлепнулся на задницу, немного съехал вниз, тормозя пятками, ушибся о какой-то камень, ободрал локоть, зато оказался внизу.