Текст книги "Полночная воительница (СИ)"

Автор книги: Габриэлла Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– «Её волосы освещает пламя… Она придёт≫.

Слова Эдвины неожиданно всплыли в её памяти. Но полночь ещё не наступила, а Гейджина не собиралась стирать Редферн с лица земли. Ещё прежде Бринн обратила внимание на слишком явные совпадения с таинственными видениями Эдвины. Они сбывались, но Гейдж, хотя и человек необузданных страстей, никогда не стала бы разорять земли просто из прихоти.

– Почему ты на меня так смотришь?

Гейджина повернулась к ней лицом.

– Ты не свободна от него. Пока не свободна.

От её зловещих слов Бринн стало не по себе, и она поспешила заговорить о другом:

– Леди Эдвине нужен хороший уход, хотя она и выглядит лучше, чем я ожидала. Малик, похоже, очень рад новому знакомству…

– Чем он обидел тебя?

– «Гейджина никак не может прекратить расспросы», – сердито подумала Бринн.

У неё и без того достаточно в жизни проблем, она устала с тревогой ожидать её реакцию на самые обычные слова.

– Хватит об этом. Всё в прошлом. Какая тебе разница?

Гейджина помолчала, глядя на закат.

– Видит Бог, не знаю.

– Мне кажется, ты не похожа на тех, кто находит удовольствие в страданиях других.

Гейджина не спеша направилась к кровати.

– Воин создан, чтобы разрушать.

– Но ты… Малик говорит, ты не просто воин.

– Малик всегда думает о людях лучше, чем они есть на самом деле. – Гейдж стояла спиной к свету, и Бринн не могла разглядеть выражение её лица, но голос выдавал её задумчивость. – Предупреждаю тебя, я вся в своего отца, а на свете не было более кровожадного человека, чем Хардраада.

Холодок пробежал у Бринн по спине.

– Тогда надо бороться с дурной наследственностью.

– Стараюсь. К жажде крови меня взывает разум, а не страсть. Я не убивала никого в порыве ярости, пока девчонкой ходила с отцом в боевые походы. – Она вытянула руку и погладила её волосы. – Меня тревожит, что я вспылила и хотела было перерезать твоему мужу горло. Значит, я не так хорошо умею владеть собой, как мне хотелось бы.

Бринн облизала пересохшие губы.

– Если это и правда беспокоит тебя, то ты должна понимать греховность и тяжесть такой жестокости.

– Вот и священники говорят то же. Я соглашалась с ними. – Её рука скользнула к её шее. – Я всегда думала, что иудейский царь, по преданию, человек храбрый, воинственный, разумный в речах и видный собою, совершил глупость.

– Давид?

– Ну да. Он увидел купающуюся Батшебе, жену его верного воина Урин Хеггянина, и отослал его на войну с аммонитянами заведомо на смерть, а её взял себе.

– Ты права. Разве можно продать душу дьяволу ради женщины?

– Тогда почему я хочу поступить так же? Да, Батшебе родила ему сына Соломона, угодного Богу.

Неприкрытая горечь, прозвучавшая в её словах, наполнила её сердце страхом. Гейджина, видимо, опять решила, что другого выхода у неё нет.

– Ты ошибаешься. Я не Батшебе, ты не любишь меня так, как её любил царь Давид. Ты сама сказала, что Делмас не имеет значения, значит, я по-прежнему буду с тобой, и ты станешь пользоваться моим телом.

– Я соврала. Пока он живёт на этом свете, я не могу… – Не договорив, Гейджина покачала головой. – Давай не будем вспоминать его. Пускай твой муж не попадается мне на глаза, и он останется жив.

Непримиримость Гейдж напугала Бринн.

Она села на постели и, сделав над собой усилие, заговорила ровным голосом:

– Я же обещала тебе не встречаться с ним, но он принадлежит лорду Ричарду. Вот и скажи ему, что не желаешь видеть Делмаса в доме. – Она с пола подняла платье и натянула его на голое тело. – Уверена, он исполнит любое твоё желание.

– Куда ты? – нахмурилась Гейдж.

– Проведать Эдвину и Малика, а потом подыскать себе место для ночлега.

– Ты будешь спать здесь. – Скривив губы, Гейдж показала на кровать. – Тебе не придётся привыкать к постели лорда Ричарда, ты её хорошо знаешь.

– Мне не приходилось бывать в этой комнате прежде. – Она нагнулась надеть башмаки. – Я никогда не спала с этим змеиным отродьем.

Бринн говорила, не поднимая головы, но кожей почувствовала внезапно охватившее её беспокойство.

– Не спала? Он говорил, ты…

– Мало того, что он негодяй, так ещё и наглый лгун. – Она надела второй башмак. – А ты глупая, если веришь ему.

– Ты знала об этом? – разозлилась воин. – Знала и не разубедила меня? Почему?

Бринн пошла к двери.

– Мне непременно надо было попасть в Редферн, а я не была уверена, что ты поверила моему рассказу о сокровищах. Но ты воин и могла бы просто завоевать то, что тебе потребовалось.

– Так ты использовала меня.

– Как и ты меня.

– Но почему ты так отчаянно рвалась сюда?

– Из-за Эдвины, – обернулась Бринн. – Только из-за моей леди. Я нужна ей.

– Могла бы мне сказать, – жёстко продолжала Гейдж. – Я не такая уж бесчувственная, чтобы бросить женщину умирать без всякого присмотра.

– Я не могла упустить случай.

Тень смущения пробежала по лицу Гейджины.

– Я ведь грубо обошлась с тобой. Наверное, ты правильно не поверила в мою доброту.

Ей почему-то захотелось успокоить её:

– Ты вполне сносно обращалась со мной. Вот некоторым мужчинам нелегко быть любезными.

Гейджина хитро улыбнулась.

– Особенно если приходится сражаться и внутри, и снаружи. – Помолчав, она спросила: – Надо понимать, клада нет?

– Разумеется, есть. Я не лгу.

– Ты говорила, доказательство в Редферне?

– У Делмаса. Он отобрал его у меня в первую же ночь перед женитьбой. – Она открыла дверь. – Но если ты не желаешь видеть моего мужа, то не представляю, как ты сумеешь взять это у него.

– Подождём, – язвительно ухмыльнулась Гейджина, – пока я остыну.

Бринн видела наступившую в ней перемену. Её настроение явно улучшилось.

– Зачем тебе Делмас? Если ты дашь мне свободу, я приведу тебя к сокровищам, – воспользовалась она её добрым расположением. – Но придётся подождать, пока Эдвина будет в состоянии отправиться с нами в путь. Я не брошу её здесь одну.

– Если я вообще решусь на это путешествие, то уж позабочусь, чтобы леди Эдвина не осталась без защиты. – Её лицо омрачилось. – Проведай их, но возвращайся сюда, я хочу, чтобы сегодня вечером ты сидела рядом со мной в главном зале.

Бринн испуганно посмотрела на неё.

– Мне не положено. Рабыня не смеет сидеть за одним столом со знатью.

– Смеет, если её хозяйке так угодно. – Гейджина пробежала взглядом по её фигуре. – И возьми какое-нибудь платье у леди Эдвины. Меня тошнит от твоих лохмотьев.

– Я не могу оставить…

– Хочешь, чтобы леди Эдвина расстраивалась, видя, как я выволакиваю тебя из её спальни?

– Зачем всё это? – с отчаянием спросила Бринн. – К чему?

– С тебя довольно того, что я просто так хочу, – отвернулась она. – А я не потерплю отказа. Увидимся в главном зале.

========== 7 глава ==========

– Где Алиса? – спросила Бринн, войдя в комнату Эдвины. – Я велела ей ухаживать за вами обоими.

– Я послал её приготовить бульон для леди Эдвины, – ответил Малик. – Мне не хотелось, чтобы ты накормила её одним из своих очередных супов.

– Как она? – Бринн внимательно оглядела Эдвину. После мытья её кожа и волосы блестели. – Она не просыпалась?

– Два раза, – улыбнулся Малик. – В первый – после твоего ухода, во второй – когда Алиса мыла её. – Он поморщился. – Она заставила Алису натянуть между нами занавес, чтобы я не смущал её.

– Но я ничего не вижу.

Малик злорадно усмехнулся:

– Я сорвал его, как только она снова заснула. Я не желаю, чтобы меня лишали возможности видеть такое чудо. Как ужасно всё время оставаться в постели! Неужели я не заслуживаю хоть маленькой награды?

– Если ждёшь её от Эдвины, то нет. У несчастной женщины уже почти всё отняли.

Улыбка сошла с лица Малика.

– Бедняжка. Только в замке Редферна могут обидеть столь беззащитное существо.

Бринн вспомнила о недавнем на удивление мощном всплеске воли Эдвины в жалкой пристройке к конюшне.

– Может, она не так уж и беззащитна, как тебе кажется. – Обойдя кровать, она проверила повязку на ране Малика: её сменили. Похоже, Алиса не покривила душой, пообещав хорошей работой заслужить прощение. – В мире редко встретишь добро, но в том, что произошло с Эдвиной, виноват её муж.

– Тогда этот муж должен гореть в аду, – шутливо заметил Малик. – А я помогу ему туда попасть при первой же возможности. – Он перевёл взгляд на Бринн. – Если Гейджина не лишит меня такого удовольствия прежде, чем я смогу ходить. Но не исключено, что она его скорее препроводит туда, если заметит твою привязанность к Ричарду.

– Кроме презрения и ненависти за Эдвину, у меня никаких чувств нет к этому чудовищу. – Она снова посмотрела на спящую женщину. – Разве я могла позволить себе такое?

Малик согласно кивнул.

– Мне это тоже казалось невероятным. Ты ведь рвалась сюда из-за Эдвины, а не из-за хозяина.

– Я считала, что нужна ей, – подтвердила Бринн.

– Конечно. – Малик не сомневался.

– Может быть. – Поговорив с Эдвиной, Бринн уже не была так уверена в собственной незаменимости. Она подошла к резному дубовому сундуку, стоявшему под окном, и открыла крышку. – Сегодня мне приказано явиться к ужину в главный зал. Я вернусь, как только смогу.

Он покачал головой:

– Гейджина захочет видеть тебя в своей постели.

– Придётся ей поумерить свой пыл. У меня есть другие обязанности.

Малик вздохнул:

– Нет, Бринн. Я видел лицо Гейдж, когда ты торопливо пошла за Делмасом. Ты ходишь по лезвию ножа, если тебе дорога жизнь твоего мужа.

Страх охватил её.

– Ты и вправду думаешь, что она могла бы убить человека из-за подобного пустяка?

– Я видел её лицо, – повторил Малик.

– Не могу понять, как воины могут отнять жизнь у другого и спокойно жить? Разве им не ясно, что чернота губит их души? – взволнованно говорила Бринн, роясь в сундуке в поисках платья. – Меня она пугает.

– Думаю, сейчас она сама не вполне сознаёт, что с ней, – спокойно ответил Малик. – И от этого твоё положение становится ещё опаснее. С детства Хардраада воспитывал её на крови и насилии, учил брать всё, что нравится, и сметать преграды на своём пути. Позже Гейджина приобщилась к музыке, поэзии, красоте, но ей недолго вспомнить и уроки своего отца.

Разбой, кровь и мрачная тень Хардраады замаячили у Гейдж на горизонте.

– Не возвращайся к нам сегодня ночью, Бринн. Успокой её. Дай ей то, что она просит, – улыбнулся Малик. – Не думаю, что тебе так уж это неприятно.

Малик даже и представить себе не может, как Бринн сердцем прикипает к Гейдж. Незримые узы между ними становились прочнее, и даже часы разлуки – ощутимее.

Она уже ловила себя на мысли, что тоскует по ней. Выбрав платье густого винно-красного цвета, Бринн закрыла сундук и поспешила прочь. В дверях она задержалась.

– Пришли Алису за мной в главный зал, если Эдвине станет хуже.

– Не волнуйся. Я присмотрю за ней.

В его словах звучало столько нежной ласки, что она невольно и внимательно взглянула на него.

Малик смотрел на Эдвину с нескрываемой заботой и любовью.

У Бринн сладко заныло сердце. Как хотелось бы, отбросив все заботы, укрыться под чьим-нибудь сильным крылом! Впрочем, о чём это она? Она не птенчик и не допустит, чтобы кто-нибудь опекал её. Может, немного теплоты не так уж и плохо…

– За собой смотри! – сурово сказала она Малику и закрыла дверь.

***

Огонь ярко пылал в камине, где на вертеле медленно жарился дикий кабан. Неподалёку молодой музыкант наигрывал на струнном инструменте. За высоким столом слышался громкий смех. Бринн в нерешительности остановилась у сводчатого входа в главный зал.

Что ей делать? Для неё нет места.

Лорд Ричард, похоже, пригласил на праздник всех своих вассалов с их жёнами. Она узнала только немногих – Эдмонда Дэнвортского с супругой Джоан, белокурого Сирила Монтбора и его сына, Герберта Кенмала.

– Входи. – Ричард, увидев её, встал из-за длинного стола на помост и протянул ей руку. – Я никогда ещё не видел тебя такой привлекательной. – Ослепительная улыбка озарила его лицо. – Садись рядом со мной, Бринн.

За столом мгновенно наступила тишина. Все смотрели на неё.

Мужчины с нескрываемым интересом, их спутницы – с явным презрением.

– Она сядет со мной, – раздался голос Гейджины у неё за спиной.

Взяв Бринн за локоть, она быстро повела её по застланному тростником полу к скамье. От её нежного и мягкого прикосновения она немного успокоилась и почувствовала себя несколько увереннее, чем прежде.

– Я, пожалуй, пойду, – шепнула Бринн. – Моё место не здесь.

– Здесь! – так же тихо, но резко ответила Гейджина. – Ты умнее любого мужчины в этом зале и уж гораздо красивее всех женщин. – Она оглядела её. – Особенно в этом платье. Спасибо… что надела его.

Бринн с недоверием посмотрела на неё. Удивительно, но Бринн не могла припомнить, чтобы воительница прежде замечала её одежду.

– Плохо сидит. – Бринн посмотрела на обтягивавший её лиф платья. – Эдвина меньше меня, она худенькая.

Гейджина пробежала глазами по её фигуре.

– Мне нравится, как оно сидит на тебе. Но если хочешь, я пошлю гонца на мой корабль в заливе Певенс за материей для новых твоих платьев.

– Материей?

– Византийский шёлк, дамасское кружево. Как всякая считающая деньги купчиха я никогда не иду на сделку с пустыми руками, – поддразнила Гейджина её.

– Мне не нужны шелка. Я вполне довольна своим шерстяным платьем. Я и платье Эдвины не надела бы, не захоти ты этого.

– Знаю. – Гейджина помогла ей взобраться по ступенькам за высокий стол. – Ты самая упрямая и настырная женщина в этой проклятой стране. Не слишком ли…

– Я устроил пир в вашу честь. Думаю, он покажется вам лучше всего того, что вы видели в Нормандии. – Ричард широким жестом обвёл стулья с высокими спинками возле себя. – Посмотрите, как искренне я стараюсь сделать вам приятное.

Гейджина оглядела зал.

– Вы явно решили доставить мне удовольствие. Куда вы спровадили Делмаса?

– Неважно, – небрежно махнул рукой Ричард. – Будьте уверены, я избавлю вас от его присутствия на всё время вашего пребывания у нас. Я отправил бы его ещё до вашего приезда, догадайся, как чувствительны и щепетильны норманнки. Боюсь, мы, саксы, гораздо черствее. Делмас всегда служил мне верой и правдой…

– Его нет. И не будем говорить о нём. – Гейджина посадила Бринн слева от себя, а сама села в кресло возле Ричарда. – Можете позвать его обратно через несколько дней, когда мы уедем.

– Только несколько дней? Я надеялся, вы погостите подольше. – Ричард жестом приказал подавать яства. – Впрочем, вы наверняка измените своё решение, познакомившись ближе с поместьем. Редферн такое прекрасное место, оно так красиво. – Он наклонился, обращаясь к Бринн: – Ты обязательно покажи гостье наши леса и поля, она должна увидеть, какая великолепная собственность перейдёт к ней.

– У меня не будет времени. – Она посмотрела Ричарду прямо в глаза. – Эдвина неважно себя чувствует, и за ней требуется уход.

Вкрадчиво-любезное выражение его лица не изменилось.

– Делмас говорил мне, что по твоему распоряжению он перенёс её в её старую спальню. Напрасно. У неё заразная болезнь. Знаешь, мне пришлось поместить её в пристройку к конюшне, чтобы спасти всех нас.

Не веря своим ушам, она смотрела на него во все глаза. Что он говорит? Так лгать!

– У неё всего лишь горячка, что и прежде не раз случалась после родов.

– Неужели? Но мы-то не знали, верно? И нам некому было сказать об этом.

Её рука крепко сжала бокал. Она с трудом сдержалась, чтобы не запустить им в его голову. Ричард повернулся к Гейджине.

– Бринн глубоко привязана к моей несчастной жене и не может смириться, что Эдвина не создана для жизни на этой земле, – вздохнул он. – Боюсь, ангелы унесут её скоро.

– Нет! – Бринн глубоко вздохнула и выпалила: – Я знаю, Эдвина мешает вам, но она не умрёт.

– Мешает? Разве может такая красавица быть в тягость? – Он поднял свой кубок и поднёс к её бокалу. – Не стану отрицать, мне больше по душе женщины с характером. Конечно, мужчины предпочитают тех, которые сидят возле и умеют соединять их силу со своей слабостью.

Ложь. Лорд Ричард от женщины требовал одного – подчиняться его воле. Вначале – скрытая угроза, потом – лесть. Чего он добивается?

– Ешь! – Гейджина склонилась над столом настолько, чтобы Бринн не могла видеть Ричарда. Она оторвала маленький кусочек мяса от поданного ей блюда и протянула ей. – Лорд Ричард прав. Надо подкрепить тебе силы. – Её голос опустился до чувственного, доверительного шёпота: – Тебе они скоро понадобятся.

Краска бросилась ей в лицо, когда Бринн поймала её откровенно жаждущий её взгляд, настолько прозрачным выглядел её намёк.

Гейдж заявила о своих намерениях во всеуслышание и в присутствии всех находившихся в зале. Глаза мужчин похотливо её раздевали, представляя в постели норманнки.

Их сальные улыбки липли к её телу.

Ричард громко рассмеялся и снова поднял свой кубок.

– Верно сказано. Как я завидую вам! – Он сделал большой глоток. – И не могу не пожалеть о том дне, когда был вынужден преподнести вам такой дар. Рабыни вроде Бринн попадаются редко.

Рабыня. Собственность. Владения…

Они все смотрели на неё, и Бринн внезапно стало нечем дышать.

– Я больше не голодна! – вскочила Бринн. – Мне надо вернуться к Эдвине.

– Бринн, – тихо, но грозно позвала Гейджина.

Не обращая на неё внимания, Бринн выбежала из зала. Гейджина догнала её у лестницы и крепко схватила за руку.

– Бринн!

– Я не вернусь туда! – зло ответила она. – Ты не сможешь заставить меня. Поищи кого-нибудь другого для своих насмешек. – Она попыталась вырваться. – Но тебе не удалось осрамить меня. Это тебе и всем остальным надо стыдиться своего права угнетать других людей. Я не стану…

– Ради Бога, замолчишь ты наконец и выслушаешь меня? – Гейджина схватила её за плечи и затрясла. – Я совсем не собиралась унизить тебя. Я никогда не хотела… Он смотрел на тебя, будто… И я разозлилась… Так случилось.

– И для тебя всё встало на свои места? Разумеется, так случилось. Ты привела свою рабыню и посадила возле себя за столом, выставив на посмешище перед своими офицерами и вассалами Ричарда. Странно, что ты не заставила меня предстать нагой перед ними.

– Я не хотела сделать тебе ничего дурного! – резко ответила Гейдж. – И ты ничего не поняла, если думаешь, что я позволила бы кому-нибудь, кроме себя, увидеть тебя обнажённой. – Она крепко обняла её. – Я хотела оказать тебе честь, показать им, что они должны относиться к тебе с уважением, что ты больше, чем просто рабыня.

– Но для тебя я осталась ею. И ты показала это перед всем Редферном. Рабыня и шлюха. – Бринн подняла на неё глаза, в них стояли слёзы. – И ещё раз подтвердишь это, когда приведёшь в свою спальню. Тут у них разыграется вожделение, и они, обливаясь потом от похоти и брызжа слюной, будут представлять всё, что ты сделаешь с моим телом. Ты, как и я, отлично всё понимаешь, и тебе всё равно.

Гейджина посмотрела на неё сверху вниз.

– Будь ты проклята! Я не идеал. Иногда я сержусь и тогда не знаю, что за чушь несу. – Она повернулась и зашагала в главный зал. – Но если бы мне было всё равно, я придушила бы тебя прямо сейчас.

– Мне подождать вас в вашей спальне, миледи? – насмешливо бросила Бринн ей вслед.

– Не стоит, если ты дорожишь своей жизнью. Иди к Малику и той женщине. Может, ты не станешь их жалить.

Бринн смотрела ей вслед широко раскрыв глаза, пока Гейджина не скрылась в зале. Она не предполагала, что Гейдж разрешит ей вернуться к Малику и Эдвине.

Впрочем, сегодня всё её поведение казалось необычным. Она то поддавалась безудержной ревности, но потом, похоже, сожалела о содеянном. Неужели она в самом деле попыталась поднять её в глазах других, усадив на почётное место и стараясь защитить её от клеветы? Бринн почувствовала, как тает гнев при мысли о такой возможности. Гейдж так сказала, а она не из тех, кто умеет лгать. Бринн ощутила, как ослабло её напряжение и в душе разлилось тёплое озеро надежды.

Она поднималась по лестнице, и в ней пела радость, когда она вспоминала, что Гейдж пыталась защитить её. И теперь нелепым виделся ей её гнев. Но ей нельзя обольщаться. В конце концов, Гейджина потеряла терпение и, как знать, не сделала ли ей хуже. Её поведение не отличалось благородством Малика, предложившего своё покровительство Эдвине. Гейдж поступила грубо, жёстко и некрасиво. Бринн должна забыть о её благих намерениях и думать только о её никчёмных действиях.

И всё же она пыталась защитить её… Единственная свеча горела в комнате Эдвины, Алиса клубочком свернулась у трепетавшего пламени очага. Бринн приложила палец к губам, увидев, как вскочила служанка, увидев её.

Взглядом показав на спящих в кровати, Бринн шёпотом спросила:

– Всё в порядке?

– Он немного разволновался, – кивнула Алиса. – И я дала ему лекарство, ты учила меня готовить такое для леди Эдвины. Он успокоился. Оба спят с тех пор, как ты ушла.

– Хорошо. Можешь идти отдыхать к себе. Теперь я побуду с ними.

– Ты? Я думала… – Алиса оборвала себя.

Алиса, как и все в Редферне, считала, что Бринн ляжет с норманнкой.

– Иди к себе. Я присмотрю за ними.

Алиса стояла в нерешительности.

– В чём дело? – нетерпеливо спросила Бринн.

– Можно мне остаться здесь? Я не стану мешать. Я тихонько свернусь у очага.

– Почему бы тебе… – Бринн поняла, почему Алиса чувствовала себя здесь безопаснее. – Лорд Ричард будет недоволен, узнав, что ты помогаешь леди Эдвине.

– Он бьёт меня, если ему что-то не нравится. – Алиса вздрогнула. – Он всегда делает мне больно, но ещё хуже будет, когда он разыщет меня и затащит в свою постель.

– Если ты так ненавидишь его, то почему не убежишь отсюда?

– Куда мне бежать? – Она закусила нижнюю губу, прежде чем решилась сказать: – Я беременна.

Гнев охватил Бринн.

– Он знает?

– Да. Я на третьем месяце.

– И он посмел послать тебя к миледи Гейджине, чтобы та воспользовалась тобой?

– Срок у меня небольшой, да и лорд Ричард сказал, что я по-прежнему красивее любой женщины в Редферне. Он хотел угодить миледи Гейджине, но не был уверен, ему казалось, норманнка всё ещё увлекается тобой.

Бринн почувствовала отвращение.

– Можно мне остаться? – снова спросила Алиса.

Кивком Бринн указала на лежак, который попросила принести для себя, а сама села у дальней стены.

– Спи там.

– Нет, нет, я лучше лягу здесь, у огня!

– Ложись на лежак. Я здорова, прекрасно себя чувствую и не хожу на третьем месяце. Завтра я велю принести ещё один лежак. – Увидев, что Алиса всё ещё топчется на месте, она резко сказала: – Живо!

Алиса торопливо пошла к лежаку.

– «У Эдвины просторная спальня, но скоро и в ней станет тесно», – подумала с беспокойством Бринн.

Ей не следовало грубо обращаться с Алисой, но её внезапно охватило чувство тревоги ещё за одну жертву Ричарда. Она поняла, что и Алису она не может оставить с ним. Как ей освободить себя и вернуться в Гвинтал, если она чувствует себя обязанной позаботиться о безопасности несчастных женщин. Что ж, всему своё время, а сегодня ночью ей надо подумать о другом. Что там за шум? Впечатление, что кто-то пытается заглушить рыдания. Она быстро прошла к кровати. Малик глубоко спал, значит, шум мог исходить от Эдвины. Но она тоже лежала не двигаясь… Эдвина лежала с открытыми глазами, блестящими от слёз.

– Бринн…

Господи, неужели в эту ночь придётся пережить ещё какие-нибудь неприятности?

– Ты слышала? – шёпотом спросила она, сев на постель и взяв в руки ладони Эдвины. – Не плачь, всё будет хорошо.

– Я так долго хотела подарить ему ребёнка.

– Я знаю. Ничего страшного.

– Он мне тоже делал больно. Но ведь соединяться с мужчиной всегда мучительно, правда?

Гейджина ласкала её, входила в неё, поднимала её.

– Да, но с женщинами всё иначе.

Эдвина посмотрела Бринн в глаза.

– Норманнка не причиняла тебе боли, когда ложилась с тобой в постель?

– Тебе известно о норманнке?

– Ричард, вернувшись из Гастингса, рассказал мне, что тебе придётся заниматься не только лечением. Я молилась за тебя. – Её руки сжались и разжались, захватив покрывало. – А потом, когда я снова заболела, я молилась за себя. Я знала, что только Бог мог спасти меня. Ричард всегда хотел, чтобы я умерла, но я не поддамся. Я не сразу поверила, что он может быть таким жестоким. Я просто старалась делать то, к чему меня призывал долг жены. Я не виновата, что у меня нет детей, что бы он ни говорил. – Она посмотрела на Алису, уснувшую на лежаке. – Бедняжка, я ей не завидую. Ребёнок – это чудо, но я скорее умерла бы, чем родила сейчас ребёнка от него.

– Так нельзя говорить. Ребёнок – невинное существо.

– Знаю, но ребёнок обязательно родился бы таким же красивым, как Ричард, и я постоянно помнила бы о его жестокости и своей глупости. Когда я впервые попала в Редферн, Ричард показался мне таким радостным и любезным. Он поразил меня своим великолепием.

– Тебе было только тринадцать лет.

– Дело не в этом. Меня всегда поражает красота, и я преклоняюсь перед ней. Даже спустя годы его привлекательность потрясала меня. Я не допускала и мысли, что Бог, сотворив такую красоту, наделил её чёрным сердцем. – Она горько усмехнулась. – Помнишь, я радовалась, что мой муж не такой, как Делмас? Ты тогда, должно быть, решила, что я непробиваемая дура.

– Я никогда так не думала, – мягко не согласилась Бринн.

– Но я научилась думать и делать выводы, я поняла, что моя воля не так уж слаба. Я твёрдо решила выжить, когда Ричард выкинул меня в пристройку при конюшне. Я хочу жить, Бринн, хочу выздороветь. Ты поможешь мне?

– Поэтому-то я и вернулась, – улыбнулась Бринн.

Эдвина пожала руку Бринн.

– Я знаю, это не очень благородно с моей стороны, у тебя своих забот хватает. Что с Делмасом?

– Лорд Ричард отправил его куда-то.

– Почему?

Бринн отвела взгляд.

– Миледи Гейджина не хочет видеть его здесь.

– Алиса сказала, что норманнка возбудила в тебе любовь. Это правда?

– Нет, она просто возжелала то, что лежит у меня между ног.

– Но ты же сказала, что она не грубо обходится с тобой.

Мягко, как ураган, нежно как обжигающее пламя. Гейджина заполоняет её всю. Бринн невольно вспомнила, как сегодня днём они занимались любовью. И в ответ сладко заныл низ живота.

– Я не говорила, что она была кротка со мной.

– Тебе нравится. – Эдвина в испуге зажмурилась. – Ты любишь спать с норманнкой. Я думала, она не оставила тебе выбора.

– Так и было.

– Однако же тебе хорошо с ней. – Её брови озабоченно поползли вверх. – Верно? У тебя есть муж. Грех так делать.

– А разве не грех быть с мужем, силой принуждающим тебя жениться? Я не произносила слова обета.

– Женщине не требуется давать клятву.

– В Гвинтале всё по-другому.

– Тогда там странные законы.

– Справедливые. – Она погладила руку Эдвины. – Не волнуйся. Я сплю с норманнкой, потому что должна. Скоро всему придёт конец, и я уверена, что Господь Бог отпустит моему бренному телу его грехи.

– Тебе всё простится, Бринн, другого и быть не может. Ты не сердись на меня за расспросы. Не мне судить, что есть грех, а что нет. Всё переменится, верно?

– Успокойся. Не надо никакого прощения. Мы ведь подруги? А теперь спи.

– Бринн… – нерешительно заговорила Эдвина. – Скажи, все эти чужаки ведут себя так же достойно?

– Что?

– Ну, понимаешь, норманнка явно нравится тебе и…

Эдвина нетерпеливо махнула рукой.

– Она привлекает тебя?

Широкие мощные плечи, голубые, как северное море, глаза. А у Гейджины они такие яркие.

– Да. Я о ней думаю, – скорее себе ответила Бринн.

– А этот? – Эдвина показала на спящего Малика. – Он ещё красивее, чем мой муж. Ричард рассказывал мне, что норманны – грубые варвары с кривыми зубами и редко моются. Если все они столь же красивы, то немудрено, как трудно удержаться от греха.

– Малик не норманн. Он сарацин и не дьявол-искуситель. Его сердце столь же прекрасно, как и его лицо.

Эдвина в сомнении покачала головой.

– Я так думала и о Ричарде. Нелегко понять, как может ничтожество скрываться под привлекательной наружностью.

– Как тебе сказать, норманны похожи на саксов. Но они все разные: одни красивы, на других страшно смотреть. Ты права, главное, разгадать, какой человек. – Она встала и достала шерстяное одеяло из сундука для полотна и тёплых вещей. – И вообще, сегодня ни о чём не надо волноваться.

Эдвина снова посмотрела на Алису.

– Бедняжка, – выдохнула она. – Как жестока жизнь к женщинам! Мы что-то должны делать…

***

– Добрый день. – Гейджина стремительно вошла в спальню. – Как ты, Малик?

– С каждым днём всё лучше. – Он показал на Эдвину. – Познакомься, это леди Эдвина. Моя подруга, Гейджина Дюмонт.

– Миледи Гейджина, – едва слышно произнесла Эдвина. Она на мгновение остановила на ней пристальный взгляд, а потом, улыбнувшись, протянула руку. – Спасибо, что приняли приглашение в Редферн.

Гейджина осторожно взяла её тоненькую руку и грациозно поклонилась.

– Если бы я знала, что здесь скрывается столь прекрасная дама, то убедила бы Вильгельма пойти в поход на Англию гораздо раньше.

Бринн не могла отвести от неё удивлённых глаз. Её манеры отличались изысканностью, а улыбка выдавала благородство.

Такую Гейджину она ещё не знала.

Поймав на себе внимательный взгляд Малика, она вспомнила его слова:

– «Она богатая натура – поэтесса, торговка, воительница. Ты знала только воительницу».

Эдвине было позволено увидеть Гейджину во всём её душевном великолепии. Бринн поймала себя на том, что злится. Ей стало стыдно. Эдвина заслуживала самого трогательного к себе отношения.

– Как мило с вашей стороны, вы так любезны, но во мне не осталось никакой красоты. – Эдвина коснулась чёрных кругов под глазами. – Мне кажется, я словно потухшая свеча. – Эдвина была так трогательна своей бесхитростностью.

– Так зажжём свечу! – улыбнулась Гейджина. – Доверьтесь Бринн. Сдаётся мне, она прекрасно справляется со своим делом.

– Я искренне верю ей. – Эдвина наклонилась и взяла Бринн за руку. – Всегда. – Она посмотрела на Гейдж снизу вверх. Та показалась ей великаншей из сновидения. – Но иногда она делает то, что ей кажется разумным, а не то, что надо. Нехорошо, что я сплю в одной кровати с мужчиной.

– Я знал, что этим кончится, – печально вздохнул Малик. – Вы хотите, чтобы я заболел и умер от тоски?

– Меня следует перенести на другое место, – настойчиво повторила Эдвина. Она показала на лежак у другой стены, где ночью спала Алиса. – Может, нужен ещё один лежак?

– Уверяю вас, Малик слишком слаб, чтобы вести себя иначе, нежели с полным к вам почтением. – Гейдж разговаривала с ней, как с капризным ребёнком. – Через несколько недель ваша озабоченность будет вполне оправданна.

Эдвина упрямо стиснула губы.

– Меня надо перенести. – Она протянула ей обе руки. – Пожалуйста.

– Как вам угодно. – Гейдж подняла её с кровати, пронесла через всю комнату и очень аккуратно уложила на лежак.

– Нет! – запротестовал Малик. – Если уж кого и переносить, так это меня. Её право занимать свою кровать. В конце концов, это её законное место, её спальня.

– У меня нет никаких прав, – горько усмехнулась Эдвина. – Мой драгоценный муж дал это понять вполне ясно. Это ложе защищено от ветра и холода, да и гораздо удобнее того лежака, на который он бросил меня в пристройке.