Текст книги "Полночная воительница (СИ)"

Автор книги: Габриэлла Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

========== 1 глава ==========

Комета! Она простиралась над всем небосклоном, расцветив его багровыми красками. Огненная голова небесного светила, её светло-алые хвосты раскинулись на огромном пространстве, явив собой чудо, предвещая бедствия, войны, голод и мор. Шёл 1066 год.

Время, когда Англия вскоре была завоёвана норманнами. Начинался новый, нормандский, период английской истории. А комета совершала свой ликующий полёт вокруг Солнца, уступившего ей пространство. Правда, держась от него на почтительном расстоянии.

Охваченная восторгом, Бринн жадно всматривалась в полночное небо, словно ждала, что как и над ней, так и в сумраке лесной чащи распустится таинственный цветок – именно там, откуда она была родом и откуда была безжалостно изгнана.

– «Господи, яви чудо», – молилась она, не в силах оторвать взгляд от бушующего небосвода.

– Это дело твоих рук! – злобно прошипел голос за её спиной.

Бринн не повернула головы. В невзрачной комнате за конюшней она надеялась хоть немного насладиться одиночеством. Не получилось. Явился постылый Делмас. От него шёл запах страха и ненависти. Бринн безошибочно различала, чем пахло нутро человека.

– О чём ты говоришь? – спросила она, не оборачиваясь, чувствуя его приближение.

Тяжёлая рука легла ей на плечо.

Первым неосознанным желанием было сбросить её, но она даже не шевельнулась.

– Смотри на меня! Ну! – Угроза в этом командном «ну!» её не испугала.

Бринн с неохотой отвернулась от сияющего купола небес и с вызовом посмотрела Делмасу в глаза. Он тут же отвёл взгляд.

Делмас боялся её проницательных, удивительных глаз. Они становились ярко-зелёными, когда она задумывалась, вспыхивали чёрным огнём, когда он докучал ей.

И были бездонно синими рядом с леди Эдвиной, слабый фитиль жизни которой она одна могла поддержать.

– Не говори глупостей. Я хочу спать, я устала. – В глазах её предостерегающе зажглись чёрные огоньки.

– Не очень, раз сумела сделать это, – твердил он своё, указывая рукой на небо. – Прекрати это безумие. Слышишь? Я хочу, чтобы всё кончилось. Запрети ей лить огонь на землю.

– Что ты сказал? – Бринн показалось, что она ослышалась.

Что он городит, в своём ли он уме?

В трепещущем, мерцающем полёте огненной кометы злобный оскал его рта был особенно противен и невыносим.

– Это твоих рук дело, я знаю. Ты вызвала её, чтобы убить меня и вернуться в свой проклятый всеми Гвинтал.

Ей хотелось просто расхохотаться ему в лицо и смеяться до тех пор, пока он не начнёт корчиться от собственной дикости.

– Я взмахнула рукой и призвала комету на твою голову? Не сходи с ума…

Резкий удар в лицо заставил Бринн замолчать.

– Отправь её отсюда обратно!

От боли у неё потемнело в глазах. И бил он её не впервые. Это случалось, когда всё его существо охватывал страх и суеверный ужас.

Она всё терпела. Каким бы ненадёжным он ни был, но на чужой земле он её единственный защитник – её муж.

– Я не вызывала комету.

– Лжёшь! Ты о ней заговорила вчера вечером. Все в поместье испугались, а ты… ты торжествовала!

Бринн любила чудеса и ждала от них чего-то необыкновенного. И она не испытывала страх, её просто забавлял испуг людей, не принимающих ничего, что выходило бы за рамки повседневности. Божественное происходило каждый день. Разве не чудо дождь? Почему их не волнует смена времён года? И конечно же, величайшее чудо из чудес – рождение ребёнка.

– Ты не прав. Я только…

И снова яростный удар по лицу.

– Я хочу, чтобы она убралась отсюда!

У Бринн всё поплыло перед глазами, она еле удержалась на ногах. Бесполезно было убеждать Делмаса в своей непричастности к появлению кометы. Оставалось лишь воспользоваться его же суеверным страхом для своей защиты и его верой в её колдовство.

– Ладно. Это сделала я.

– Я так и знал. – Он облегчённо вздохнул. – А теперь отправь её туда, откуда она прилетела.

– Я не могу вернуть её.

Бринн поспешно отступила на шаг: Делмас так легко выходил из себя.

– Во всяком случае не сейчас, – торопливо пояснила она. – Заклинание слишком сильное и должно свершиться, но я сделаю так, что никто не пострадает.

Делмас недоверчиво сдвинул брови.

– Это всё, что я могу сейчас для тебя сделать, – решительно продолжала она, не давая ему времени задуматься.

– И она улетит к себе?

– Да.

Бринн молила Бога, чтобы её слова оказались правдой.

– Когда?

– Скоро, – попыталась она его успокоить. – Надо только набраться терпения и спокойно ждать. Может, она, удаляясь, пошлёт нам звёздный дождь, чтобы сбылись все наши самые заветные желания. – Бринн захлопнула ставни, закрыв от него полыхавшее заревом небо. – Ну, а теперь можно мне идти спать?

– Нет.

Делмас долго всматривался в закрытое окно, пытаясь осмыслить свою нелёгкую маленькую победу над упрямой колдуньей.

– Ты нужна леди Эдвине. Она была очень напугана и послала за мной свою служанку. Но я не знаю, как ей помочь. Вот мне и пришлось разыскивать тебя. Здесь я застал тебя за богомерзким делом.

– Почему ты мне сразу не сказал? – Бринн быстро направилась к двери. – Ты нашёл лорда Ричарда?

– Он знает. Но у него другие дела. Ему не до жены.

Делмас шёл за ней следом.

– Он велел мне позвать тебя, а ей передать, что скоро придёт.

– «Другие дела! Наверняка он был со своей новой любовницей, Джоанной Дэнвортской, – с горечью подумала Бринн. – Эдвина может умереть, а ему всё равно, для него это даже лучше≫. – Бринн было очень жаль хрупкую нежную жену лорда Ричарда.

Его отнюдь не обрадовал приезд Бринн в Редферн, куда её отправил лорд Келлз, отец Эдвины, для ухода за своей дочерью. Болезненная, робкая, она даже не могла родить ребёнка. Эдвина мешала, раздражала жаждущего власти мужчину, каким был лорд Ричард.

Избавиться от такой никудышной жены и завладеть её богатым приданым – вот к чему он стремился. Видит Бог, ему не так уж и трудно сбросить столь невесомое, но тягостное бремя: чуть-чуть небрежности, и через оставленное открытым окно повеет ледяным холодом…

– «Ну уж нет! Он не сможет осуществить свой коварный план, я ему не позволю уморить Эдвину. Будь он проклят!» – со злостью подумала Бринн.

Она не даст ей умереть.

– Будь ты хоть чуть-чуть добрее, ты не устроила бы этого огня на небе, – еле поспевая за ней, нудил Делмас. – Пообещай, что передашь мне клад, и я отвезу тебя обратно в Гвинтал.

Бринн даже не взглянула на него и не замедлила шаг.

– Никакого клада нет, – бросила она ему на ходу ничего не значащую фразу.

– Врёшь, Бринн, он нужен мне, отдай мне сокровища.

Алчный и назойливый, трусливый и злобный, мстительный и хитрый.

Святые небеса, как она устала от него, как всё это ей опротивело!

Временами Бринн еле удерживалась, чтобы не рассказать ему обо всём, чего он жаждал.

Впрочем, его жадность бездонна, и тогда он бы захотел завладеть всем, чем можно, и всего бы ему было бы мало, а она никогда бы больше не увидела Гвинтал.

– Нет никакого клада, – повторила она равнодушно.

– Я выкуплю свою свободу. Я выкуплю всех в Англии. Мне всё здесь опротивело. Почему ты…

– Нет никакого клада. – Теперь Бринн говорила уже со злостью.

Делмас больно вцепился ей в руку.

– Тварь! – Горло у него перехватило от страха и накопившейся злобы. – Когда-нибудь я придушу тебя до смерти, гадина!

Угрозы оставляли Бринн спокойной. Он пытался запугать её в первые несколько недель после их свадьбы, пока она не научилась защищаться и не поняла, что агрессивным его делают страх и алчность.

– Я не могу рассказать тебе то, чего не знаю. Радуйся тому, что я даю тебе. – Она на мгновение замерла у комнаты Эдвины. – Это больше того, что ты получил, женившись на мне.

– Мне этого мало. Очень мало. – Делмас разжал руку и боязливо глянул на дверь. – Я нужен тебе?

– ≪Он надеется, что я откажусь от его помощи≫, – с презрением подумала Бринн.

Родители Делмаса умерли от лихорадки в считанные дни, и теперь он смертельно боялся всякой болезни. Не меньше страшили его и колдовские чары Бринн. Он считал, что она может всё и всё ей подвластно, что она пользуется не травами и переданными ей матерью знаниями по врачеванию людей, а таинственными заклинаниями и зловещими заговорами, уносящими человеческие жизни.

– «И на том спасибо», – устало подумала Бринн.

Ей хотелось сохранить хоть свою душу, свою веру в Гвинтал.

– Трудно сказать. Будь рядом. Я позову тебя, если мне что-нибудь понадобится, – запоздало ответила она и вошла в комнату.

Алиса, служанка Эдвины, стояла у широкой кровати с пологом.

Увидев Бринн, она обратила к ней встревоженный взгляд.

– Она очень плоха.

– Желудок?

Днём раньше Эдвину страшно тошнило, её просто выворачивало.

Сейчас она лежала с закрытыми глазами и, казалось, спала. Бринн склонилась над ней. Алиса легонько тронула её за плечо.

– Не знаю. Она вдруг внезапно проснулась и принялась стонать.

Эдвина открыла глаза. Они у неё лихорадочно блестели. В их родниковой глубине таился ужас.

– Бринн? – едва слышно выдохнула она и жадно схватила женщину за руку. – Полночь. Она идёт.

– Ш-ш. Успокойтесь. – Бринн взяла руку Эдвины в свои ладони и слегка сжала её. – Что случилось? Вам больно?

Эдвина с трудом покачала головой и закрыла глаза.

– Я вижу её. Она идёт.

Холодок пробежал по спине Бринн.

– ≪Кто идёт? Смерть? Какая она?

Зловещая или равнодушная? ≫.

Бринн давно уже было интересно узнать о смерти всё. Ей встречались те, кто, будучи на краю могилы, рассказывал о видениях, предвосхищавших события своего времени. После пережитого, если они и оставались живы, то их почти никогда не удавалось вернуть в прежнее душевное состояние.

– Вам приснился сон.

– Это было наяву.

– Разумеется, сон, – не согласилась с Эдвиной Бринн. – Не удивительно, что вы дрожите, и не от испуга: в комнате холодно. А почему открыто окно, Алиса?

Алиса испуганно посмотрела на неё широко раскрытыми глазами и промолчала.

– Это приходил Ричард, ему показалось, что в комнате слишком душно, а мне нужен свежий воздух, – едва слышно ответила за неё Эдвина. – Ему всегда жарко. Он распахнул окно и тут же ушёл.

Открытое окно… Гнев опалил Бринн. Коварный Ричард решил погубить Эдвину. И это очень легко.

Ведь она так слаба и беззащитна.

Бринн захлопнула окно и закрыла ставни. Она постаралась не выдать того страшного подозрения, что закралось ей в душу.

– Может, он не подумал, что будет так холодно.

– Может быть, – тихо согласилась Эдвина, – но он будет недоволен, что его посмели ослушаться. А что, если…

– Окно должно быть закрыто, – жёстко повторила Бринн.

Она взяла с подоконника подсвечник и осветила лицо Эдвины, бледное и заплаканное.

Впрочем, ничего удивительного при таком отношении к ней мужа.

Бринн взволновало бы гораздо больше, если бы у миледи был жар.

Бринн вновь глубоко тронула почти детская незащищённость молодой женщины. Хрупкая, изящная, с длинными чёрными волосами, Эдвина и в самом деле казалась потерявшимся во взрослой жизни ребёнком. Ричард Редфернский взял Эдвину в жёны, когда ей едва исполнилось тринадцать лет, и сразу же приступил к извлечению из своей женитьбы наибольшей для себя выгоды. Эдвина потеряла четверых детей и сама едва осталась жива. И вот уже целых пять лет она почти не выходила из своей комнаты, пытаясь из последних сил родить мужу ребёнка. Однако её женское естество, обессилев от постоянных беременностей, не могло больше удержать в себе плод. Она напоминала себе выпотрошенную рыбу. Жизнь в ней едва теплилась.

– Почему ты хмуришься? – виновато спросила Эдвина. – Ты сердишься на меня?

Бринн тепло улыбнулась ей в ответ.

– Нет, что вы, конечно, нет!

Эдвина так боялась вызвать в ком-нибудь недовольство, что старалась быть как можно незаметнее.

– С какой стати мне сердиться на вас? Я хочу только помочь вам выздороветь.

– Я не посылала за тобой. Знаю, ты устала после двух бессонных ночей у моей постели. Знаешь, я не хотела тревожить тебя…

– Ничего страшного. Вспомните, мой муж был рабом у вашего отца лорда Келлза, а тот передал его вашему мужу. Ваш отец очень беспокоится о вашем здоровье. Он и отправил нас в Редферн, чтобы служить вам, миледи.

– Ты же видишь, что я не считаю тебя служанкой. Ты для меня подруга. И всё-таки ты сердишься на меня. – Лицо Эдвины осветила грустная улыбка. – Ты такая сильная. Ты никогда ничего не боишься, правда? Я, должно быть, кажусь тебе жалкой трусихой?

– Конечно, нет.

Бринн отпустила Алису, которой было в тягость находиться у постели больной. Да и Бринн постоянно чувствовала себя неспокойно в её присутствии. У Алисы в замке сложилось двусмысленное положение. Любя Эдвину, она время от времени разделяла ложе с лордом Ричардом. Бринн понимала, что не имеет права осуждать её за это, ведь у Алисы не было выбора.

Здесь всем распоряжался лорд Ричард, и любая приглянувшаяся ему служанка становилась его наложницей хоть на ночь. Слава Богу, что, боясь лорда Келлза, он не осмеливался даже смотреть в её сторону. Отцу Эдвины вряд ли понравилось бы, что его знахарку используют не по назначению, лишая её внутренней силы и отрывая от больной дочери. Дверь за Алисой закрылась, и Бринн присела на кровать.

– Бояться не значит быть жалкой. Просто вы всё принимаете слишком близко к сердцу, вот вас и душит страх. Расскажите мне обо всём, и я постараюсь отогнать от вас ужас. И он уйдёт, и придёт спокойствие.

– Это… Ты ушиблась! – Эдвина не сводила глаз с фиолетовой щеки Бринн. – У тебя синяк.

– Ничего страшного.

– Кто же ударил тебя? – глухо спросила Эдвина и сама ответила: – Твой муж.

Бринн пожала плечами.

– Я не угодила ему.

– Надо быть смирённее. Женщина так беззащитна…

– Надо уметь защитить себя.

– Подумать только, какая ты храбрая, ты умеешь за себя постоять, – заволновалась Эдвина. – Не хочу выглядеть эгоисткой, но я думаю, что без тебя я бы давно умерла. – На её лице появилась вымученная улыбка. – Считаю, мне очень повезло: Ричард ни разу не посмел ударить меня, даже когда я не оправдывала его надежд.

Гнев вспыхнул в Бринн с новой силой. Разумеется, лорд Ричард никогда не поднимал руку на Эдвину, да ему, при её покорности, это и не нужно было делать. Он ненасытно высасывал все соки из её хрупкого тела, как из сосуда своих вожделении, и, едва позволив ей немного передохнуть, снова награждал её ребёнком. Он истощил её здоровье, подавил её дух и лишил всякой радости в жизни.

Вслух Бринн попыталась подбодрить Эдвину:

– Вы ничем не обидели его. У вас ещё будут дети.

Эдвина печально вздохнула.

– Я слишком устала. Порой я чувствую, что у меня уже нет сил, чтобы просто дышать. Мне всё в тягость. – Немного помолчав, она вдруг попросила: – Может, ты задуешь свечу? В темноте мне будет легче рассказать тебе свой сон. Даже если ты тихо посмеёшься над моим безумием, я этого не увижу.

Бринн пальцами прижала фитиль, и свеча погасла. В наступившей темноте она снова взяла ладони Эдвины в свои руки.

– Согрелись? Укрыть вас ещё чем-нибудь?

– Нет-нет. – Эдвина нырнула под одеяло поглубже. – Ты видела сегодня вечером падающую звезду?

– Да. Добрые монахи называют её кометой.

– Алиса помогла мне подойти к окну, и я её видела. Такая эта комета огромная, во весь небосклон, и такая невероятно красивая. Это что-то божественное или дьявольское. Алиса испугалась. Она считает её появление предвестником несчастья.

– Алиса просто глупа.

– Я не верю в дурное предзнаменование. Знаю, моя мечта о ребёнке сбудется. А может, я зря надеюсь, и Господь отвернулся от меня?

У Бринн перехватило горло, и она судорожно сглотнула комок, не дающий ей вздохнуть.

– Господь с вами всегда, однако вам никогда не приходило в голову, что Господь мог и не избрать вас на роль матери?

– Что ты, мой долг – подарить милорду наследника!

– «Бог мой, да она ради выполнения своего долга готова проститься с жизнью, – с досадой подумала Бринн. – Как это несправедливо – отдавать свою жизнь ради другой».

– Думаю, если ты родишь Делмасу ребёнка, он не будет так жестоко обращаться с тобой. – Синяк на щеке Бринн не давал Эдвине покоя.

– Мой муж хочет от меня не ребёнка – у него другие желания и планы.

– Этого от женщин хотят все мужчины.

Истинная правда. Даже Делмас был бы горд, роди она ему ребёнка.

При мысли о муже Бринн всю передёрнуло от чувства гадливости. После той омерзительной первой недели в его постели она придумала, как отвадить его от себя. Она внушила ему, что после каждой близости с ним она теряет целебные силы, её небесный дар истощается, чего Делмас больше всего боялся. Его страх её спасал, но однажды она всё-таки убежит от мужа в свой милый сердцу Гвинтал. Она спрячется там в лесах, и он ни за что, никогда не найдёт её.

– Так чего же ему надо от тебя? – вернулась к разговору Эдвина.

Ей хотелось хоть чем-нибудь помочь Бринн. Усилием воли Бринн вернулась к миледи из ярко вспыхнувших в памяти прохладных зелёных лесов вблизи родного дома.

– Ты сказала, у Делмаса другие желания. Он не хочет от тебя ребёнка?

– Ах да! Лорд Келлз обещал дать Делмасу вольную, если вы выздоровеете.

– А что будет с тобой?

– Я его жена. Для меня нет свободы. Если только самой не взять её, убежав из этого проклятого места, но как я могу покинуть вас?!

– Какая несправедливость! Тебе всего двадцать один год, а он такой старый, и к тому же некрасив.

– Не такой уж он и старик, – рассеянно возразила Бринн.

Ей было всё равно, сколько ему лет. Она даже не знала его возраст, и, хотя бороду Делмаса тронула лёгкая седина, крепкое тело по-прежнему оставалось сильным.

Понятно, почему леди Эдвине он показался уродом, ведь лорд Ричард молод, златокудр и сложен, как греческий бог с Олимпа.

Самым удивительным для Бринн в нём было несоответствие между привлекательной внешностью и ничтожеством натуры. И Делмаса, и лорда Ричарда отличали тщеславие и грубость, жестокость и трусость, но она скорее согласилась бы иметь дело с первым: Делмас хотя бы не прятал свою уродливую сущность под маской благородства.

– Почему твой отец не нашёл тебе мужа помоложе?

– Вам не понять.

Вряд ли стоило объяснять Эдвине.

У неё и так хватало своих горестей, а тут ещё беды Бринн.

– Бринн!

Она слегка пожала руку Эдвине.

– Спите, миледи. Вам следует больше отдыхать, чтобы скорее поправиться.

– Мы же подруги. Пожалуйста, зови меня по имени.

– Лорду Ричарду не понравится такая дружба. Я ведь рабыня.

Наступила недолгая тишина.

– Он ничего не узнает. Мы сохраним всё в тайне, правда? Ну же, скажи, что мы подруги. – Голос Эдвины звучал просительно.

Она тоже была одинока. Бринн понимала: её дружба нужна Эдвине, чтобы хоть как-то, пусть даже втайне, противостоять мужу, но она не могла заставить себя произнести слова, которых та так жаждала от неё. Бринн намеренно старалась отдалиться от миледи, не допуская её в свой мир. Дружба с ней сделает из неё пленницу замка Редферн.

– Я прошу слишком многого, – едва слышно прошептала Эдвина. – С какой стати тебе дружить со мной? Я ведь для тебя просто обуза.

Горячая волна жалости захлестнула Бринн.

– Глупости. Мы… подруги… Эдвина. Теперь ты уснёшь? – Она наклонилась и ласково погладила Эдвину по голове. – Ты правда очень испугалась?

– Сначала нет. Я даже обрадовалась, увидев воительницу. Всадница оказалась на вершине холма, близилась полночь…

– Откуда тебе известно?

– Я просто… поняла, который час. Я видела волшебную звезду у неё за спиной.

– Комету.

– Её доспехи сверкали в свете кометы. Я не смогла разглядеть её лица, но знала, что она не причинит мне зла. Я ошибалась. Я увидела Редферн в огне.

Бринн с облегчением вздохнула.

Эдвина не бредила. Она говорила вслух об опасности. О ней в замке шептались по всем углам.

– Это всё россказни о Вильгельме Нормандском. Неудивительно, что ты так испугана.

– Дело не в этом нормандском воине. Он… Это был не он, а она, – пыталась объяснить Эдвина.

– Нет, он, а не она.

Бринн поплотнее укутала Эдвину в одеяло.

– Вчера вечером я случайно слышала, как лорд Ричард в обеденном зале говорил о возможности нападения нормандской баронессы.

– Я помню. Он был очень зол. Кричал, что у него есть дела поважнее, чем идти в бой за королём Гарольдом. – Эдвина тяжело вздохнула. – Так ты считаешь, что это только видение?

– Просто сон.

– Но я видела даже отблески красного пламени на её волосах от зарева у неё за спиной.

– Всё равно, это был только яркий сон. Полночная воительница явилась к тебе спящей.

– Слава Богу! – Эдвина замолчала.

Бринн показалось, что она задремала.

– Мне так одиноко. Ты не полежишь со мной?

Бринн прилегла на кровать, прижав к себе хрупкое тело Эдвины.

Потеряв последнего ребёнка, она так похудела! Лихорадка при родильной горячке отняла у неё последние сила, и Бринн казалось, что миледи не переживёт новые роды.

– Хорошо. Так мне спокойнее, – прошептала Эдвина. – Так же ты обнимала меня той ночью, когда я едва не умерла. Я уже одной ногой стояла там., а ты вытащила меня с того света.

Бринн тяжело вздохнула: и Эдвина не верит в её знахарство.

– Тебе помог мой травяной отвар.

– Не думаю. Тут было что-то свыше.

– Значит, это был сам Господь, – быстро согласилась Бринн. – Я только знахарка, а не колдунья.

– Ты обиделась на меня? – забеспокоилась Эдвина. – Я никогда не обвиняла тебя в этом. Я только…

– Ш-ш. Ничего страшного. Спи.

– А ты не уйдёшь, когда я засну?

– Я буду рядом.

Ловушка захлопнулась. Она необходима Эдвине и не может оставить её без своей помощи. Как малое дитя, миледи молит о дружбе, нуждается в ней. И наверняка Эдвина без неё не выживет. Тоска и глубокое отчаяние овладели Бринн. Выхода не было. Она могла сбежать от Делмаса, но забота об Эдвине стальными цепями приковывала её к Редферну. Гвинтал, мечта её жизни, стал недосягаем.

– Звезда… – пробормотала во сне Эдвина. – Ты ошибаешься, Бринн. Я знаю, она идёт…

***

– Это мне знак от Господа.

Вильгельм Нормандский простёр руки к светящейся комете – её сияние завораживало, притягивало и волновало её, вселяя веру в собственное могущество и бессмертную славу.

– Кто посмеет оспорить моё право на английский трон? – Вильгельм обратил к Гейджине Дюмонт задубелое от северных ветров лицо воина.

Оно дышало отвагой и дерзостью.

– В самом деле, кто? – с напускным безразличием повторила Гейджина Дюмонт. – Гарольд II Английский, должно быть, тоже уверяет своих баронов, что комета – символ его законного права и Бог на его стороне.

Улыбка медленно сползла с лица Вильгельма, глаза потемнели от сдерживаемого гнева.

– Ты ещё смеешь мне говорить, что я кощунствую, доказывая именем Господа свои права?

– Что вы, ваша милость, я просто жалкая торговка. Смею ли я осуждать вас за подобное богохульство?

– ≪Дерзкая плебейка, бастардка, а ещё туда же. Для потехи своей и из-за вздорности нрава готова и самого Папу Римского подёргать за бороду», – раздражённо подумал Вильгельм.

Он было собрался резко осадить безродную за наглость, но сдержался.

– «Жалкая торговка», – передразнил он Гейджину. – Ходят слухи, у тебя неслыханные богатства. Правда, что у тебя великолепный дворец в Византии?

– Молва часто попирает истину и топит её, – туманно отозвалась Дюмонт.

– А твой замок в Бельриве – это тоже слухи? Кто бывал в нём, потрясён сокровищами с Востока. – Вильгельм уже не скрывал неприязни к этой выскочке.

– Я веду торговлю. Как известно вашей милости, я часто езжу в Византию за товаром. Кто откажет мне в праве понежиться всласть? Вы? – Она вопросительно подняла бровь. – Похоже, вы посылали за мной не для разговора о моих игрушках?

Вильгельм оборвал её нетерпеливым взмахом руки.

Богатства Дюмонт его мало волновали.

– Кроме того, я слышал, в Бельриве у тебя лучшие в Нормандии солдаты и стрелки из лука.

Гейджина Дюмонт нахмурилась.

Суровая складка прорезала её высокий лоб, а чёрные и тонкие брови сошлись на переносице.

– Ваши воины посчитали, что презренная торговка – лёгкая добыча. Пришлось проучить их. – Говорила она тихо, но голос её вибрировал от ярости.

– Я знаю, что мои воины иногда ведут себя… немного шумно.

– Полагаю, мародёрство несколько отличается от шумных забав.

– Солдаты умеют только воевать, и надо же им чем-нибудь заняться в мирное время. – Вильгельм поймал себя на том, что пытается оправдаться перед этой выродкой.

– Достойное занятие – грабить беззащитные графства. Потому-то я и держу воинов, чтобы они заставили замолчать не в меру расходившихся.

Вильгельм решил поставить на место Дюмонт.

– В прошлом году ты убила Жана Брестайнского.

Тяжёлое молчание повисло в воздухе. Лишь комета, озарив небесный свод, казалось, звала к битве, к победе.

– Верно, – насторожилась Гейдж.

Она несколько запоздала с подтверждением.

– Это вызвало гнев среди моих баронов. Им не по нутру, когда чужаки лезут в их дела. Они требовали, чтобы я немедленно разрушил твой замок и принёс им твою голову. Знаешь, почему я этого не сделал?

– У вас доброе сердце.

Вильгельм пропустил колкость мимо ушей.

– Потому, что твой Бельрив надёжно защищает моё побережье, и ты никому не позволяешь нарушать свои границы, даже моим воинам.

– Я польщена мудростью вашей милости и вашей дальновидностью.

– Лжёшь. – Вильгельм изучающе вгляделся в лицо Гейджины. – Ты такая же дерзкая и строптивая, как и твой отец.

Лёгкая тень печали затуманила глаза Дюмонт, но в голосе, когда она заговорила, проскользнула лёгкая насмешка:

– У меня нет отца. Я незаконнорождённая. – Слегка поклонившись, она добавила: – Как и ваша милость.

– Твоя мать объявила по всем графствам, что ты дочь Хардраады.

– Но Хардраада опроверг её слова. Королю Норвегии вполне хватает наследников, чтобы позволить какой-то бастардке, а их у него достаточно, заявлять о своих правах на его земли, а уж тем более дочери от дочери нормандского купца.

– Тем не менее он не отрёкся от тебя, обучил военному делу и не раз брал с собой в походы. Он прекрасно с тобой обошёлся. Ты не можешь этого отрицать.

Прищурившись, Гейдж посмотрела на Вильгельма с нескрываемым удивлением.

– Чем обязана такому повышенному интересу к своей особе? Как-то странно.

– Ничего странного. Я тоже незаконнорождённый и отлично понимаю свойственное нам стремление к власти, желание любыми средствами завладеть тем, что принадлежит тебе по праву. Раз Хардраада лишает тебя высокого положения, которого ты заслуживаешь как дочь своего отца, значит, ты вполне можешь претендовать на моё место, ведь дамам надо уступать. Я благодарен тебе, – поклонился он с усмешкой, – что не мечом ты захватываешь власть, как подобает викингу, а своим богатством, как царь Соломон. Но ведь одного богатства тебе мало, верно?

Вильгельм чего-то недоговаривал, и Гейджина это чувствовала.

– За золото можно купить всё, – постаралась отделаться она от назойливых вопросов Вильгельма общей фразой.

– Почти всё, – вкрадчиво поправил тот Дюмонт, – но не то, что Хардраада мог бы дать тебе, да и я тоже. Даже за золото не стать тебе равной среди знати. Не смыть тебе плебейскую грязь с собственных сапогов.

Гейдж с наигранным простодушием уставилась на свои ноги.

– Неужели вы могли подумать, что я осмелюсь явиться грязной к вашей милости?

– Не прикидывайся. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

– Говорите прямо. Не ходите окольными путями. Я торговка и привыкла решать дела в открытую. Итак, вы предлагаете мне сделку? – Она облокотилась на перила лестницы. – Не увиливайте. Я знаю, вам нужны мои лучники и солдаты для вторжения в Англию. – Гейджина говорила резко и отрывисто. – Вам, вероятно, потребуется немалая сумма на их содержание в походе и боевые доспехи. И всё это вы надеетесь получить от меня. Я права?

– Просто удивительно, как тебе удалость так точно догадаться? – На лице Вильгельма отражалось желание всё-таки вызвать в Дюмонт чувство боязливого почтения к себе.

– А что вы предложите мне взамен? – как к равному обратилась Гейджина.

– Я ничего тебе не должен, – вспылил Вильгельм. – По пути в Англию моя армия может просто захватить Бельрив и взять всё, что мне нужно.

– Ваша милость ещё не до конца осознаёт, насколько слабее станет войско после осады. Наша сделка состоится, если меня устроит плата.

– За оказанную службу ты получишь посвящение в рыцари.

– Мало.

– Станешь баронессой. – Поначалу Вильгельм считал, что эта чёртова торговка с радостью примет его предложение и будет довольствоваться малым, а не рваться в высшую знать страны. – Но не здесь. – Его крупное властное лицо сделалось озабоченным. – В Англии. Разобьём саксов и тогда там получим сполна земли и почести.

– А я смогу сама выбрать себе владения?

– Ты хочешь слишком многого.

– Да. Я знаю, как щедро ваша милость обещает саксонские земли всем – наёмникам, знати. Простая прогулка по ним меня не устраивает. Я не намерена ждать. Не исключаю, что вы легко отдадите мою награду другому.

– А я не верю, что ты, даже получив своё, успокоишься. Больно уж ненасытна, – холодно заметил Вильгельм. – Ты преуспела в торговле вроде своего деда-торговца: так же клянчить привыкла.

– Мой дед никогда и ничего не просил, он слыл непревзойдённым мастером торговли. Качество, столь же необходимое правителю, как и купцу.

Горделивые нотки в голосе Гейджины заставили Вильгельма поморщиться. Эта наглючка вновь вышла победительницей.

Последнее слово осталось за ним.

А Вильгельму так хотелось устыдить Гейдж прошлым её деда.

Самого Вильгельма угнетало занятие своего деда кожаных дел мастера – оно ставило его вровень с жалкой торговкой. Стоявшая перед ним Гейджина словно сошла с Олимпа. Греческая богиня с королевской статью и блестящим умом, позволившим нажить такое богатство, которое предоставило ей особое место в нормандском обществе. Во время боевых походов с королём Хардраадой Дюмонт была так же беспощадна, как и позже в торговых делах. О её храбрости и жестокости ходили легенды. Вильгельм хотел её сломить, но Гейдж, подобно гибкой лозе, тут же выпрямившись, хлестала его, не успевшего уклониться.

– Ладно, – неохотно согласился Вильгельм. – Ты сама выберешь себе земли.

Дюмонт лёгким шагом отступила от перил лестницы.

– Я подумаю. – Она слегка поклонилась. – Спокойной ночи, ваша милость.

– Подумаешь? – От негодования у Вильгельма перехватило дыхание. – Я жду ответа немедленно.

– Через день-другой я пришлю вам ответ. – С этими словами Дюмонт направилась к двери. – Мой дед – как вы изволили заметить, торгаш, – учил никогда второпях не заключать сделку, пока не продумаешь всё до конца.

Вильгельм подавил бешенство. С началом боевых действий спасительна любая поддержка, а солдаты и лучники Дюмонт были отличными воинами.

– Жду два дня и ни часа дольше. Не вздумай шутить со мной – пожалеешь.

– Оставим игры знатным баронам и баронессам вашего блестящего двора.

– Да, вот ещё, – как бы спохватившись, вспомнил Вильгельм. – Если ты примешь моё предложение, то тебе придётся оставить сарацина здесь, во Франции.