Текст книги "Полночная воительница (СИ)"

Автор книги: Габриэлла Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Понимаю. Зал чисто убран, и ты положила дрова в камин сегодня днём.

Гейдж всё подмечала. Редко что ускользало от её внимательных глаз.

– Я не всё успела. – Бринн посмотрела на обломки старого дубового стола, стулья и перевела взгляд в дальний конец зала, куда она всё сдвинула. – Мне надо было бы избавиться от всего этого много лет тому назад, но они – неотъёмлемая часть этого зала заседаний. Его я чувствую кожей, когда прихожу сюда. – Она повернулась к ней. – Я боялась, ты не сможешь…

Она замолчала: волнение сжало горло, стало трудно дышать. Пламя красноватым огнём высветило крупную фигуру Гейдж, и её тень легла на гобелен, совместившись с изображением Гевальда. На мгновение Бринн показалось, что Гевальд сошёл со стены, настолько они напоминали один другую.

– Что с тобой? – Гейдж подошла к ней.

Тень следом проплыла по гобелену.

Бринн улыбнулась.

– Ничего. Игра теней.

– «Гейдж и Гевальд», – подумала она.

Ну, конечно. Как же она не догадалась раньше!

Остановившись рядом, Гейджина пристально посмотрела ей в лицо.

– Что-то мне не очень нравится этот Гевальд.

– Почему?

– Потому что ты его слишком любишь.

Её слова рассмешили Бринн.

– Верно. У меня к нему особое, глубокое чувство, но со временем, думаю, ты всё поймёшь. Он очень был похож на тебя.

Гейджина покачала головой.

– Не думаю, чтобы мне пришла мысль построить крепость для мирной жизни. Скорее, я была бы в рядах рыцарей Гевальда, затосковала бы, а потом бежала бы отсюда. – Глянув через плечо на прекрасные, хотя и выцветшие гобелены, она поставила факел в кольцо у камина. – Готова поспорить, он сам заскучал! И если бы не его упрямство, то уверена, он бросил бы замок и уехал из Гвинтала.

– Он не вернулся бы к войне. Он устал и потерял здоровье в сражениях.

– Наверняка уехал бы! – Гейджина пристально всмотрелась в лицо Гевальда на гобелене. – Но в жизни для воина есть приключения поинтереснее, чем рубить головы мечом.

Бринн улыбнулась.

– А вдруг он стал бы принцем торговцев?

– Всё может быть. – Гейджина перевела взгляд на неё и улыбнулась в ответ. – Правда, для этого требуется умение и терпение, такими качествами вряд ли обладал Гевальд. Не так много на земле мужчин и женщин, которые сумели бы превзойти меня в умении торговать.

Бринн усмехнулась.

– Ты говоришь, как Малик.

Воительница посерьезнела.

– Нет, не так. У Малика гораздо больше терпения, чем у меня. – Присев на корточки возле неё, Гейдж ожидающе посмотрела ей в глаза. – Почему ты решила привести меня в этот зал, Бринн?

Время пришло. Она не думала, что именно сейчас ею овладеют такая робость и неуверенность. Бринн облизала пересохшие губы, а во рту стало сухо.

– Это особое место.

Воительница ждала.

– Я хочу, чтобы ты знала… Я не могу сказать тебе, что не верю в то, что видела… – Наклонившись к ней, Бринн взяла её за руки. – Но даже если это действительно случилось… если ты убила Делмаса… Я хотела бы… – Она закрыла глаза. – Я принимаю это.

Воительница напряглась.

– Принимаешь что?

– Принимаю чувство вины, даже если с ним мне придётся прожить до конца моих дней. Я найду в себе силы для этого. – Она склонила голову к ней на пышную грудь и прошептала: – Потому что не могу жить без тебя.

– Слава Богу! – Прижав её голову к себе, Гейдж качнулась. – Я уже перестала надеяться, что это случится.

– Я не устану молить Господа простить тебе все вольные и невольные прегрешения. В том, что случилось, только моя вина. Ты не виновна в…

– Помолчи! Я перестала быть невиновной с того дня, как впервые отправилась в поход с Хардраадой. – Воительница губами потёрлась о её затылок. – Но для тебя было бы гораздо легче, если бы ты мне поверила.

– Я бы хотела, чтобы ты… Ты… – Бринн повернулась так, что её губы коснулись голубой жилки на её шее. – Я хочу принадлежать тебе сегодня. Здесь. В этом месте. Пожалуйста, не отказывай мне!

Гейдж отстранила её от себя, чтобы вглядеться в её лицо.

– Не знаю, буду ли я способна, – сказала она дрожащим голосом.

Бринн встала.

– Раздевайся!

Она направилась в неосвещённую сторону зала и вернулась с шерстяными одеялами, приготовленными ею заранее.

Расстелив их у огня, она сняла платье и положила его рядом.

Бринн повернулась к Гейджине.

Обнажённая, мощная, возбуждённая. Когда она шла к ней, дрожь охватила её. Ей казалось, что приближается неистовый ураган, способный подхватить, закружить, унести, погубить, но и подарить восторг и всепоглощающую радость, упоение, нежность. Она сделала один маленький шаг, затем другой ей навстречу. Гортанный, хриплый возглас восторга! Гейдж подняла её и вошла в неё с той же необузданной животной силой, как и в первый их день. Бринн вскрикнула от боли и сладострастия, когда они слились воедино. Её грудь поднималась и опускалась в такт тяжёлому дыханию и яростным движениям в ней. Крепче, ещё ближе к ней.

Приподняв голову, Гейдж накрыла её губы ртом. Сладкая истома.

Дикое упоение. Только Гейджина могла дать сразу и то и другое.

Бринн заметила в её глазах слёзы.

– Я… правда… я… люблю… О, проклятие!

Она встала на колени хрипло, глубоко дыша. Раскинувшись, Бринн лежала на шерстяных одеялах и не спускала с неё глаз.

Её иссиня-чёрные волосы спутались, в них мерцал огонь. Её ноздри раздувались в такт её движениям. Она глубоко и крепко вошла в неё. Бринн выгнулась ей навстречу, стараясь вобрать в себя всю её.

– Гейджина…

Безмолвные изображения на гобеленах у неё за спиной нашёптывали о своих мечтах, о былой славе. Огонь и пламя камина. Гевальд над ней, его тень поглотила её, давая наслаждение.

Нет, это Гейджина. Живая, трепетная, любящая. Она одна.

Такая же. Одно целое с ней.

Навеки.

– Мне бы хотелось, чтобы ты произнесла это, пожалуйста. – Бринн приподнялась, облокотившись на локоть. – Прямо сейчас.

– Произнесла что?

– Всё вместе. А не обрывки.

Гейджина застенчиво улыбнулась.

– Ну, ладно. Хотя мне это нелегко. – Она поцеловала её розовый сосок. – У тебя потрясающие груди. Я обожаю их.

– Я Бринн из Фалкаара.

– Позволю себе не согласиться. Ты – это великолепное тело и прекрасные груди. – Её рука прошлась по завиткам волос на лобке. – И ещё это место для неистощимых удовольствий. – Она положила её на себя и крепко прижала, приподняв её упругие ягодицы. – Как я люблю эту прелестную узкую норку! Как она сжимает мои пальцы в своих нежных объятиях!

– Ты не войдёшь туда, пока я не услышу от тебя другие слова.

– Так ты хочешь услышать, что ты моя госпожа и моя супруга? Что я с уважением отношусь к тебе, ценю твой ум и сердце так же, как и твоё тело? – Её голос звучал глухо у неё в волосах. – Это официальное предложение. Не знаю, заслуживаешь ли ты его после того, как заставила меня пройти такое испытание.

– Заслуживаю.

Воительница усмехнулась.

– Раз так, ладно. – Она хрипло произнесла: – Я… люблю тебя, Бринн из Фалкаара.

Её глаза заволокли слёзы счастья.

– Вот видишь, не так уж трудно.

– Тяжелее, чем тебе кажется. – Она нежно положила её на спину и посмотрела на неё сверху вниз. – А теперь я жду твоего слова. Когда мы поженимся?

Бринн сжалась.

– Поговорим об этом позже.

– Нет, сейчас.

– Я же не желала… – Она нетерпеливо бросила на неё взгляд снизу вверх. – Пожалуйста, не порти нам эту ночь.

Едва слышно Гейдж выругалась.

– Ты жить без меня не можешь, но не хочешь выйти за меня замуж? Что за глупость?

Бринн не ответила.

– Мне это не нравится! – Гейдж чётко выговаривала каждое слово. – Ты приводишь меня сюда. Ты пользуешься мной. Ты заставляешь меня…

– Я просто хотела… Почему ты так настаиваешь на этом? Зачем тебе больше, чем ты получила?

– Потому что я люблю порядок и ясность во всём: я хочу всё поставить на свои места, не смешивая всё в одну кучу. – Гейдж замолчала, внимательно всматриваясь в её лицо. – Весь сегодняшний день ты странно вела себя, следила за мной, подобно хищнику, готовому вцепиться в жертву, а потом уговорила меня лечь с тобой.

– Уговоры тебе не повредили.

– Верно. Мне хотелось верить, что всё прекрасно, но оказалось, не всё так хорошо?

– Поговорим опять тогда, когда ты получишь сокровища. – Она решительно сжала губы. – Не хочу думать о…

– Свадьбе? – Гейдж помолчала. – Об отъезде из Гвинтала?

Уехать из Гвинтала. Даже самой себе Бринн не решалась сказать о такой возможности после того, как выйдет замуж за Гейджину. Она вообще не имела в виду свадьбу.

Ей просто хотелось слиться с ней, отдаться ей, взять её. Она стремилась ухватить призрачный миг счастья, прежде чем… Дрожь вновь пробежала по её телу… Этот кошмарный сон…

– Нет! – Она притянула воина к себе и крепко прижалась к её телу. – Молчи! – с отчаянием пробормотала она. – Пожалуйста, ничего не говори. Не сейчас. Ещё не время.

Её ставшее было неприступным тело вдруг обмякло, и воительница прижала её сильнее.

– Прекрасно! Не сейчас. Думаю, я достаточно завоевала в эту ночь, – сказала Гейдж и мрачно добавила: – Но скоро ты скажешь. Клянусь Господом, скоро, очень скоро, Бринн!

***

Дом Бринн из Фалкаара время не пощадило. Дерево повалилось на соломенную крышу, проломив в ней огромную дыру. От сада её матери, где росли травы, осталась только спутанная виноградная лоза и заросшая сорняками земля.

– Здесь мы ночевать не останемся! – мрачно сказала Гейдж, стоя на пороге дома и глядя в зияющую на потолке дыру. – Далеко до пещеры с кладом?

– Не очень. Возможно, несколько часов пути. Но я смогу найти её только днём.

Малик изучающе посмотрел на солнце.

– До заката не более часа. Давайте разобьём лагерь и двинемся дальше завтра утром. – Он развернул коня. – Здесь есть поблизости вода, Бринн?

– Ручей примерно в миле отсюда, в лесу. – Ночь в лесу. Ночь, таящая опасность. Повернувшись к дому, она поспешно сказала: – Почему бы нам не остаться здесь? Я очень устала, а вы? Мы тут быстро всё приведём в порядок, как и в замке. По крайней мере, хоть какая-то крыша над головой.

– Упавшее на твой дом дерево огромное, – поморщилась Эдвина. – И мне не хотелось бы на себе проверить, кто поселился в его ветвях. – Она пришпорила коня и вывела его обратно на тропинку. – Я не боюсь тараканов! – крикнула она, обернувшись. – Но уверена, что слышала, как кто-то там шевелится.

– Это ведь просто дом, Бринн, – сказала Гейджина. – Твоей матери здесь нет, и вспомни, она ведь решила уехать отсюда. Так что тебе не стоит оставаться сейчас в своём далёком прошлом.

Бринн не хотелось уходить отсюда: в этом доме ожили бы её воспоминания о матери. Гейджина напрасно переживала, боясь, что она расстроится. Ей, конечно, было грустно видеть это разрушение. И в то же время сердце сжималось от щемящей радости. Их сад, где росли травы, где она провела не одно счастливое утро, работая в нём вместе с матерью. Здесь она не ощущала присутствия прежних обитателей, как в замке. Её мать погибла насильственной смертью, но она выполнила своё предназначение в жизни. У неё был дар, и она беззаветно и щедро раздаривала его.

– Ты права, её здесь больше нет, – вздохнула Бринн.

Гейдж взяла её за руку и повела к коню. Волны уверенного спокойствия мягко прокатились по её телу, когда Гейдж посадила её в седло.

– Я знаю, у тебя сегодня трудный день, но у ручья мы устроим привал. Ты сказала, он всего в миле отсюда?

Её молнией прострелила мысль о несчастье, которое она предчувствовала и хотела предотвратить. Ей показалось, что эта миля будет тянуться вечно.

Уговорить Гейдж ночевать в доме её родителей Бринн не удалось. Ей оставалось только ждать, следить и пытаться предотвратить нависшую над ней беду.

– Езжай вперёд. Я – следом.

Гейдж удивлённо подняла брови.

– Тропа достаточно широка, чтобы ехать рядом.

Но если воин окажется у неё за спиной, она не сможет уберечь её от гибели.

– Я хочу ехать одна.

Воительница пожала плечами и пришпорила лошадь.

– Не отставай!

Бринн и не собиралась тащиться вдалеке от неё. Надо успеть предупредить нападение.

– Я буду держаться очень близко.

Кто-то следит. Они проехали всего четверть мили по лесу, как Бринн почувствовала озноб. Её глаза в панике обшаривали густой кустарник по сторонам тропы.

Ничего. Никого. Но как ей узнать: а вдруг за ветками скрываются враги? Она крепче сжала поводья.

Возможно, ей только показалось. А может, страх сыграл с ней шутку?

Господи Боже, это не воображение!

Кто-то за ними следил. В этом она была так же уверена, как и в присутствии Гейджины на тропе впереди неё. Её ладони стали липкими от страха, холодный пот стекал струйками по спине. Почему Гейдж не чувствует опасности, как она? Куда девался её воинский инстинкт? Она, казалось, вообще ничего не боялась. Вот так обычно и случается. Отвлеклась на мгновение, и кинжал торчит из…

– Гейджина!

Та беспокойно оглянулась. Как Бринн рассказать ей, верившей только своим глазам, о чудовищном сне, о своём предчувствии опасности? Она ни за что ей не поверит и только посмеётся над её нелепыми страхами.

– Пошёл! – Она пришпорила коня, пустив его в галоп, и поехала рядом с Гейдж. – Я устала ехать шагом, – сказала она, схватив её кобылу за круп.

– Что за…

Воин бросила на неё испуганный взгляд. Её кобыла понеслась вперёд, храпя и вскидывая круп.

Бринн помчалась на коне следом, стараясь не отставать, пока они не нагнали Малика и Эдвину.

– Бринн, что-нибудь… – начал Малик.

Впереди на тропе виднелся поворот. Что, если Ричард именно там поджидает Гейдж? Пришпорив коня, она обогнала Гейдж. Никого.

Но кто-то по-прежнему не спускал с них глаз. Замерев, когда они останавливались, и устремляясь вперёд одновременно с ними.

Пробирается украдкой. Ждёт. Там.

Остановив коня у ручья, Бринн соскочила с него, тяжело дыша, словно везла на себе непосильную ношу.

– Что там случилось? – спросила Гейджина, пытаясь осадить свою кобылу, прежде чем спешиться. – Ты едва не сбросила Малика и Эдвину с тропы.

– Жеребец захотел пить. – Бринн отпустила коня к воде. – Мне хотелось поскорее добраться сюда.

– Похоже на то, – мрачно заметил Малик, подъехав с Эдвиной к ручью. – Мы наверняка не выпили бы всю воду из ручья до твоего приезда.

– Знаю. – Ощущение преследования ушло.

***

Вечерело. Солнце уже скрылось за деревьями. Скоро упадёт темнота, и они будут в безопасности. Если беде и суждено случиться, то днём.

– Нам бы успеть разбить лагерь до темноты.

– Пойду соберу дров. – Гейджина направилась к кустарнику слева от тропы.

– Нет! – Бринн рванулась за ней. – Я сама. Привяжи кобылу. Она ещё не пришла в себя.

– Как и я, – пробормотала Гейдж, глядя, как она уходит в лес. – И с каждой минутой мне всё больше становится не по себе…

***

– Так расскажи мне, что же с тобой происходит? – спросила Гейджина, когда после ужина они расположились на ночлег.

Бринн знала, что расспросов не избежать. Она приготовилась к её мрачному настроению, едва они доехали до ручья. Странно, что Гейджина не заговорила с ней во время ужина или когда она его только готовила.

– Рассказать тебе о чём?

– О том, что волнует тебя.

– Со мной всё в порядке.

Гейджина шумно засопела.

– Чёрта с два! Сейчас тебе получше, чем тогда на тропе, но ты ещё напряжена, как копьё.

– Мне пришлось пережить… замок, дом…

– Но что тебя так напугало?

– Я не испугалась. – Она закрыла глаза. – Спокойной ночи!

Она думала, воин продолжит начатый разговор, но она только обняла её. Темнота окутала их, а в темноте она в безопасности. Бринн надо проснуться засветло, только дневной свет таит для неё угрозу.

Бринн верила в свой вещий сон.

Вряд ли сегодня она вообще сможет заснуть.

– Я с радостью покину эту проклятую землю! – резко сказала Гейдж. – Мне не по душе, что она творит с тобой.

Виноват не остров, а дьявольское зло, которое привела сюда она, – Ричард и его алчность к богатству.

Если Гейдж погибнет, то в ответе будет она.

– Гвинтал не виноват.

– Ну, разумеется, это такое прекрасное место!

– Ну и не надо… Спокойной ночи!

Гейджина пробормотала что-то нечленораздельное и ещё крепче сжала её в своих объятиях.

– ≪Не подходи, убийца, – молила Бринн невидимого преследователя. – Оставь её невредимой. Пусть ночной кошмар останется только сном≫.

***

Он опять появился. Бринн в ужасе проснулась среди ночи, охваченная ещё большим страхом, чем во время приснившегося кошмара.

Потому что он пришёл. Она чувствовала его взгляд из кустарника. Он следил за ними. Как давно он притаился здесь.

Обливаясь холодным потом, она лежала не двигаясь. От невозможности что-то предпринять её обуяла паника. Она должна броситься за ним в кустарник, опередить его.

– «А почему нет?» – в отчаянии подумала она.

Почему бы ей не кинуться за ним?

Это лучше, чем ждать его нападения. Она не может допустить убийства Гейджины. Она и – убита. При мысли об этом Бринн стало плохо. Она этого не вынесет. Не спеша, осторожно она сняла руку Гейдж со своего тела и села. Шорох. Что-то мелькнуло там, в темноте… Взгляд её, выжидающе-настороженный, по-прежнему не отрывался от кустов. Тихонько встав и неслышно ступая, Бринн вышла из светлого круга, оставленного догорающим костром, и вошла в лес. Где он? Она закрыла глаза, вслушиваясь в тишину ночи и стараясь определить направление. Вдруг её веки резко поднялись. Он идёт! Она чувствовала его движение через редколесье… быстрый, смертельно опасный. Потом она увидела его глаза. Жёлтые, дикие, блестевшие в лунном свете. Жёлтые?

– Селбар? – прошептала Бринн.

От облегчения у неё закружилась голова. Она бессильно прислонилась к ближайшему от неё дереву. Не Ричард. Селбар. Когда волк выступил из кустов, она сразу узнала его по длинному шраму, проходившему через всё плечо и шею. Улыбнувшись, она шагнула вперёд.

– Ты пришёл поприветствовать меня? – вполголоса ласково спросила она. – Подойди ко мне, мальчик мой, давай…

– Не двигайся! – раздался у неё из-за спины голос Гейдж. – Стой, где стоишь, Бринн!

Насторожившись от звука её голоса, Селбар тихо зарычал и выгнулся, приготовившись к прыжку.

– Уйди! – сказала Бринн Гейджине, шагнув к волку. – Он мне ничего не сделает. Иди сюда, малыш, иди и…

Что случилось с Селбаром? Он смотрел на неё, оскалившись.

Гейджина загородила собой Бринн.

– Не двигайся! – повторила она и подняла свой меч.

– Убери меч. Не трогай его!

Продолжая рычать, Селбар медлил.

Мгновение – и он исчез так же тихо, как и пришёл. Бринн опечалилась. Последняя надежда – Селбар – не узнал её.

– Тебе не следовало вмешиваться. Селбар не тронул бы меня.

– Ради Бога, ты что, не видела, как он подкрался к тебе? Он вот-вот прыгнул бы и разорвал тебе горло.

Бринн покачала головой.

– Он не стал бы… – Бринн замолчала, вспомнив позу волка, нацелившегося на неё. – «Селбар не признал меня!» – с отчаянием подумала она. Он мог бы вообще разорвать её, как сказала Гейдж. – Он не вспомнил меня.

– Ты вся дрожишь. Пошли к костру.

Она покорно позволила воину провести себя через лес к лагерю и удручённо присела у огня, не в силах прийти в себя.

– Не понимаю. Он угрожал мне, словно я его враг. Я была к нему привязана… Я любила его.

– Я знаю. – Гейдж нежно уложила её на одеяло и накрыла другим, закутав поплотнее. – Он просто лесной зверь. Нельзя требовать от него такой же долгой памяти, как твоя.

– ≪Гейджина уже говорила это≫, -припомнила Бринн.

Она даже спорила с ней.

– Я думала, здесь всё осталось по-прежнему. Я была уверена, что и он не изменился.

Гейдж села рядом и притянула её к себе.

– Откуда ты узнала, что он здесь?

– Почувствовала. Он шёл вслед за нами.

– Тогда ты, должно быть, решила, что он может тебе угрожать, иначе ни за что не взяла бы мой нож.

– Нож?

Бринн посмотрела на неё в панике, а затем перевела взгляд на свою руку. Её рука сжимала костяную ручку ножа Гейджины.

– Не помню, когда я взяла его, – прошептала она.

– Ты разбудила меня, когда вынимала его из ножен. Не слишком надёжное оружие для защиты от волка.

Но смертельно опасное для человека. Резкий удар – и нож унесёт человеческую жизнь. Разве она взяла его не для того, чтобы разделаться с Ричардом? И с какой яростью она бросилась в лес!

Неужели она убила бы человека ради спасения Гейджины?

– «Господи, спаси и помилуй!».

Она в ужасе поняла, что смогла бы.

Нож выпал из её рук, и она спрятала лицо на груди у Гейдж.

– Всё пройдёт, Бринн, – прошептала она. – Всё меняется. Может, он и узнал тебя, если шёл за тобой следом. А может, я напугала его и в нём сработал инстинкт.

Всё меняется. Селбар мог разорвать её. Она могла пойти против того, во что верила, ради спасения Гейдж. Она уже ничего не понимает. Так всё перепуталось.

– ≪Добро легко становится злом, а зло вдруг излучает свет и тепло≫, – устало подумала она.

Ей хотелось очутиться в мире, где всё просто и ясно, где в лечении нуждались только болезни, а души оставались преданными и неизменно постоянными. Гвинтал казался ей таким местом на земле.

Она ошибалась.

========== 14 глава ==========

– Так это и есть та пещера? – Гейдж внимательно всматривалась в зияющую глубину грота. – Ты не говорила мне, что за сокровищами придётся нырять.

– Бентар не хотел, чтобы кто-нибудь добрался до них. Иначе любой мог прийти сюда сотню раз. – Бринн соскочила с коня и привязала его у дерева вблизи пещеры. – Плыть тебе не придётся. Там, в пещере, стоит лодка, оставленная много веков назад.

– Если канат не перетёрся от времени, – сказал Малик, снимая Эдвину на землю с коня.

Бринн не подумала об этом.

– Канат был очень надёжным. Помню, мать поменяла его на новый как раз перед нашим отъездом из Гвинтала.

– Тогда, может, нам повезёт, и не придётся строить новую лодку. – Гейдж подошла к входу в грот. – Якорь на стороне причала?

– Да, но пусти меня вперёд. У причала есть выступ, однако пещера извилистая, как змея, а в первом проходе почти темно. – Войдя внутрь грота, Бринн прижалась спиной к стене. Тьма, ледяная сырость, всплески воды всего в нескольких дюймах от неё. Всё до боли знакомо. Сколько раз она приходила сюда с матерью! – Осторожно, проход скользкий.

– Здесь глубоко? – встревоженно спросила Эдвина.

– Не очень. Футов десять, двенадцать.

– Хватит, чтобы утонуть, – старалась быть спокойной Эдвина, продвигаясь вглубь по краю уступа. – Я не умею плавать.

– Я стану охранять тебя, – сказал Малик.

– Ты умеешь плавать?

– Нет, но я посажу тебя на плечи, а сам пойду по дну этой пучины. Я даже спасу тебя, если начну тонуть.

Что за благородная жертва! Разве кто-нибудь ещё способен на такое?

– Никто, никто не стал бы нести чепуху, мешая сохранять равновесие.

– Прости! – покорно сказал Малик.

– Причал как раз перед нами, за поворотом, – сказала Бринн. – Как только мы дойдём до него, станет светлее. Там, в верхней части пещеры, есть несколько дыр, и в них проникают солнечные лучи.

– Прекрасно, – пробормотала Гейдж. – Не люблю неизвестности впереди.

– «В этом вся она≫, – подумала Бринн.

Там, где из-за темноты она не чувствовала себя неуютно, принимая её как данность, Гейдж старалась изменить всё на свой манер. Свернув за поворот, она неожиданно оказалась в ярком солнечном свете, отражавшемся от воды. Его лучи проникали сквозь узкую трещину в скале наверху грота. Лодка стояла на прежнем месте, крепко привязанная к железному столбу, вбитому в уступ пещеры, и мягко покачивалась на волнах. Бринн облегчённо вздохнула и невольно пошла быстрее.

– Осторожно, – предупредила Гейджина.

– Сама будь осторожнее. Я знаю эту пещеру. – Она прыгнула в длинную лодку и прошла на её другой конец. – Моя мать много раз приводила меня сюда. Бояться нечего.

– Зачем она приходила сюда с тобой? Убедиться, что сокровища целы?

– Нет, она хотела, чтобы я поиграла с ними.

Морщинка раздумья прорезала лоб Эдвины.

– Зачем?

– Чтобы я не тянулась к ним из-за их ценности. Для меня они оставались игрушками, красивыми камешками, и, когда я совсем привыкла к ним, они уже ничего не значили для меня. Я стала знахаркой, и мать хотела убедиться, что ничто не в силах заслонить от меня истинное моё предназначение.

– В её поведении много мудрости, – сказал Малик, беря в руки весло.

Опустив его в воду, он оттолкнул лодку от причала.

– Верно, она была удивительно мудрой женщиной, но это не помешало ей полюбить человека, который оставил её, бросив на растерзание жителей Кайта. Мудрость не уберегла её от костра. Она спасла жизнь ребёнку и на костре оставила свою. И вообще многое говорит о непредсказуемом, о том, что в жизни ничего не бывает до конца ясно. Часто и в себе блуждаешь.

Бринн посмотрела на Гейджину, сидевшей на носу лодки. Она гребла сильно, ровно. Её собственное сердце оказалось не мудрее сердца её матери. Этой ночью она чуть было не пошла на убийство ради этого человека, а сегодня отдаёт ей своё наследство.

Тишина. Гейдж так плавно опускает вёсла в воду, что лодка бесшумно скользит по таинственному гроту.

Блестящие лучи солнечного света, падая откуда-то сверху, выхватывают из тьмы зелёную воду и сидящих в лодке, запечатлевая яркими вспышками, а затем снова их окутывает мрак.

– ≪Я будто плыву по реке жизни или… пожалуй, вечности, как во сне≫, – проносится в голове Бринн.

– Ещё далеко, Бринн? – вернула её на землю Гейджина.

Очнувшись от своих дум, та огляделась.

– Как раз за следующим поворотом. Там выступ пошире и есть площадка, где можно пристать к берегу.

Лодка причалила к площадке.

Возможно, и она, впервые попав сюда с матерью, так же нетерпеливо рвалась увидеть сокровища. Теперь эти игрушки для неё устарели.

– В стене пещеры пролом, – показала она рукой. – Там и лежат сокровища.

Бринн последней вошла в пещеру и услышала восторженный возглас Эдвины. Гейдж замерла: десятки сундуков, доверху набитых жемчугом, драгоценными камнями и золотом.

– Господи! – как в бреду бормотала она. – Надо было мне выторговать побольше вьючных лошадей.

– Ты можешь всё вывезти за несколько раз.

– Как красиво… – Эдвина нагнулась и потрогала золотой слиток.

У Бринн полегчало на душе: Эдвина не была алчной. Точно такая же реакция, как и у Бринн, когда она ребёнком впервые увидела всю эту роскошь. Эдвина вышла замуж ещё девочкой, не успев окрепнуть и повзрослеть. Ей не пришлось играть в детские игры. Бринн села в угол возле сундука.

– Эдвина, мне нравится вот это. – Она вытащила длинную золотую цепь с квадратными прозрачными красными камнями. – Я всегда играла с этим ожерельем, когда мать приводила меня сюда.

Эдвина присела рядом с ней.

– Это рубины?

Бринн надела ожерелье на Эдвину.

– Да. Они очень крупные. Рубин даёт защиту от злых духов, он укрепляет сердце, возвращает утраченные силы, гонит тоску, награждает женщину плодородием. Это твой камень. Это ожерелье тебе к лицу.

Эдвина только покачала головой. У неё разбежались глаза. Столько красоты! Подойдя к сундуку, она вытянула другую цепочку – с аметистами и жемчугом.

– Эта должна пойти тебе. – Она надела цепочку на шею Бринн и поправила на груди. – Впрочем, нет. Жемчуг слишком бледен для тебя… Я слышала, он приносит слёзы и утрату иллюзий. Правда, он вместе с кровавым аметистом. Им хорошо друг с другом?

Бринн посмотрела на радостное лицо Эдвины.

– Да, они могут ужиться. Аметист гонит дурные мысли, делает бодрым и разумным…

Но Эдвина уже не слушала Бринн.

Встав на колени перед сундуком, она вытащила колье.

– Изумруды! – Она радостно поднесла его к лицу. – Зелёные. Я всегда думаю о тебе, глядя на деревья и траву.

– Я тоже, – вступила в разговор Гейджина. Бринн бросила на неё быстрый взгляд, ожидая недовольного, нетерпеливого выражения. Она снисходительно покачала головой. – Игрушки.

Малик подошёл к небольшому сундуку, стоявшему ближе всего к выходу.

– Этот первым?

Гейджина посмотрела в его сторону.

– Какая разница?

– Вам нужна наша помощь? – спросила Бринн.

– Сами мы быстрее управимся. – Гейдж была спокойна и сдержана. – В лодке будет больше места. А вы пока поиграйте тут.

Бринн тут же повернулась к сундуку и достала корону.

– Это, Эдвина, диадема с великолепными синими, чистой воды сапфирами, в глубине каждого горит шестиконечная звёздочка и пересекают её три линии, главные силы жизни – вера, надежда, любовь. Я воображала себя королевой фей и считала, что диадема – дар неба.

– Откуда ты всё знаешь о камнях?

– От матери.

– Мы можем ехать, – сказала, вернувшись, Гейджина. – Если вы сумеете оторваться от своих игр.

– Но вы не взяли и четвёртой части всего, – поднялась с колен Бринн. – Вам больше не нужно?

Гейджина улыбнулась.

– Ты же прекрасно знаешь, что я хочу забрать всё. Такова моя натура: всё или ничего.

– Тогда почему не забираешь?

– На животных больше не погрузить. – Она помогла Эдвине встать. – А потом, как ты и говорила, уже взятого хватит, чтобы купить целое королевство, если оно мне понадобится. Даже я останусь довольна. Пока… – добавила она. – Вскоре мы можем опять вернуться сюда.

– Разумеется.

Бринн сняла с головы диадему и аккуратно положила её обратно в сундук.

– Не хочешь её взять? – спросила Гейджина.

Бринн покачала головой.

– Зачем? Мне и этого хватит.

Она так хитро улыбалась, что Бринн не выдержала:

– А ты о чём подумала?

– Твоя мать отлично справилась со своей задачей. – Гейджина повернулась к Эдвине. – Хочешь взять что-нибудь, кроме ожерелья из рубинов?

– Больше ничего. Это подарок Бринн. – Эдвина пошла к лодке. – Но я не откажусь от той доли, которую она предлагает мне. Я не дурочка, чтобы надеяться, что смогу прожить безбедно одна-одинёшенька в этом мире.

– А Бринн считает, что ей не нужен никто и ничто, – пробормотала Гейджина, помогая женщинам забраться в лодку. – Как приятно услышать хоть одно здравомыслящее рассуждение!

Бринн хотелось возразить ей, поклявшись, что не может без неё и что она только и живёт в реальном мире с тех пор, как вступила на землю Гвинтала. Её терзали постоянные сомнения: быть ли ей с Гейджиной, или расстаться с ней?

Смерть Делмаса стояла между ними. От боли у неё разрывалось сердце, но теперь всё кончено.

Гейдж получила свой клад. А что осталось у неё? Конечно, у неё есть Гвинтал. О нём она мечтала с той поры, как ребёнком покинула родные места. Но останься она здесь, тогда ей придётся расстаться с Гейджиной. Она-то уж здесь не задержится. Вновь же Делмас, пропоротый вилами. От всего она испытывала такую острую боль, что невольно сжалась, пытаясь её унять. У неё ещё есть время подумать об окончательном решении и жизненных отречениях.

– Полагаю, Гейдж, ты понимаешь, что бедным старым животным не под силу дотащить поклажу к нашим лодкам, – сказал Малик, когда они вышли из пещеры на свет. – Даже если они пойдут медленно, то для них этот груз слишком тяжёлый.

– Тогда мы останемся в замке, а ты вернёшься на берег и приведёшь Лефонта и солдат в помощь. – Гейдж посадила Бринн в седло. – А ещё приложишь всё своё искусство убеждать, дабы милые деревенские жители дали нам хорошую крепкую повозку.

Малик что-то недовольно буркнул себе под нос.