Текст книги "Игра по крупному"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

12

Рагим Мансуров открыл глаза и увидел медицинскую сестру, менявшую жидкость в капельнице.

–  Фи... – услышал он впервые за многие сутки свой голос. – Фирю...

Сестра вздрогнула, охнула и выбежала из палаты. Сидевший за дверью охранник вскинул голову, вырвавшись из дремы.

–   Случилось, – сказала сестра в ответ на его вопросительный взгляд. – Заговорил... Кого-то позвал. Может, вы поймете?

Охранник посмотрел на своего коллегу, сидящего в конце коридора.

–  Позови врача! – крикнул он ему. – И сядь на мое место. Он очнулся, кого-то зовет.

А сам вошел в палату. Мансуров облизывал сухие, посиневшие губы, пытаясь что-то сказать.

–   Жена... – выговорил он.

–   Я сейчас позвоню, – сказал охранник.

Прикрыв глаза, Рагим Мансуров отрицательно покачал головой. Он хотел сказать другое. Вернее, хотел спросить, где сейчас его жена. Он не хотел разговаривать с ней. Он должен был кому-то сказать что-то важное...

Кому? Он мог бы довериться Деларе. Она бы пришла. Но она – женщина. Она может не справиться с тем, что он собирается поручить...

Быть может, надо позвать Алекпера, сына Президента? Нет, тот может неправильно все понять... Самед бы понял, хотя он ему, Рагиму, враг. Но Самед далеко, в Москве.

–  Рустам... _ тихо сказал Мансуров. – Позови... моего брата, Рустама...

Охранник тут же стал набирать номер на сотовом. Жена Рагима в последнее время не балует супруга своими посещениями. Стала по телефону осведомляться о его самочувствии. Вот и сегодня позвонила и сослалась на занятость... Такие женщины всегда чем-то очень заняты.

–  Алло, – послышался в трубке недовольный голос младшего брата. Этот посещает госпиталь еще реже... Впрочем, какой здесь от него толк? Здесь неплохие врачи, замечательный уход.

–   Тебя зовет старший брат, – сказал охранник.

–   Он очнулся? – слегка оживился Рустам.

–   Именно так. Просит, чтобы ты пришел к нему. И немедленно.

Охранник покосился на Рагима Мансурова. Тот лежал, прикрыв глаза, на его лице снова появилась печать страдания.

Вот лежит он, могущественный человек, а никому и не нужен. Все очень заняты. Или думают, что он уже не воспрянет? Что его былое могущество в прошлом? Зря так думают. Не такой человек Рагим Мансуров Рухолла-оглы...

–   Я сейчас не могу, – сказал Рустам, потом в трубке послышался чей-то шепот, похоже девичий.

Ну ясно, братец не один, с какой-нибудь девчонкой... А тут отрывают, зовут к старшему брату.

–   Чтобы через двадцать минут был здесь! – строго сказал охранник и снова покосился на старшего Мансурова. – Высылаю за тобой машину.

–   Ладно, – сказал Рустам и бросил трубку.

–    Он... придет? – спросил Мансуров-старший, и было видно, как трудно дался ему этот вопрос.

Нет, что-то есть в этих судах шариата, внушающих почтение к родителям и старшим...

–   Да, – ответил охранник.

–  Надыр... Тебя Надыр зовут? – спросил Мансуров.

–   Надыр в другую смену, меня зовут Фарид... – сказал охранник.

–   Фарид... – Слова больного становились все более четкими, хотя говорить ему было по-прежнему трудно. – Все, что говорится... ты должен про это молчать. И когда придет мой брат... он испорченный, избалованный, но он мой брат, говори с ним повежливее. И все, что услышишь, – это большая тайна. Ты знаешь, как я умею быть благодарным за верную службу?

–   Да, – сказал Фарид. – Не беспокойтесь ни о чем. Вам лучше поменьше разговаривать. Сейчас придет врач.

–   Что-то долго его нет...

–   У них обход, вы же знаете, всегда в это время обход.

Мансуров ничего не ответил, только махнул рукой в сторону двери.

Фарид вышел. В коридоре оглянулся. В конце коридора суетились люди в белых халатах. Судя по всему, привезли тяжелобольного.

Фарид быстро набрал номер телефона.

–   Он вызвал к себе младшего брата, – сказал он вполголоса. – Что-то хочет ему доверить... Что-то очень важное, так и передай...

И спешно отключил телефон.

...Рустам лежал, глядя в потолок, чувствуя, как раскалывается голова. Не хотелось никуда идти. После бессонной ночи было просто невмоготу подняться и что-то предпринимать. Девушка, лежащая рядом, тихо водила пальцем по его груди. Еще вчера это возбуждало его. Сегодня раздражало. Черт его дернул накуриться этой травки. Брат прав, с этим лучше не связываться.

Он с ненавистью взглянул на соседку по постели. Кажется, с Украины. До сих пор смотрит, разинув рот, на обстановку в его спальне. Вбила себе в голову, что он влюбился и собирается на ней жениться. Знала бы, какие женщины проходили через эту спальню!

Когда-то здесь спал старший брат Рагим. Он все оставил ему, Рустамчику, когда переехал в новый дом.

–   Тебя как зовут? – спросил он.

–   Оксана... – протянула она и повернулась на спину. – Вчера ты помнил мое имя, когда уговаривал выйти за тебя. А сегодня забыл?

–   Я? – приподнялся он на локте. – Разве я уговаривал?

Сейчас он ее наконец-то рассмотрел. Вытянувшийся подросток-худышка. В России за такую дали бы срок... Впрочем, срок ему там дали за другую. Сначала она согласилась, потом в последний момент чего-то испугалась. То ли что вернутся вот-вот родители, то ли еще чего. А ему кровь ударила в голову. Очень уж он ее хотел. Пышная, волоокая, с длинными волосами.

Разве можно сравнить ту и эту? Он и на той бы никогда не женился... Хотя тоже много чего ей наговорил, даже про свою вспыхнувшую любовь. Кстати, как ее звали?

–   Да не бойся, не пойду я за тебя никогда, – сказала Оксана. – Хоть мне можно, уже пятнадцать исполнилось. Ты ведь из своего дома никуда не поедешь? И правильно. А мне у вас надоело. Сами без презервативов хотят и справку от венеролога требуют... Надоело. Вот скоплю еще чуток и уеду. В Москву. Там все предохраняются. Особенно иностранцы– Хотя там убить могут за деньги, девочки наши рассказывали...

–   Может, хватит? – спросил он, чувствуя, как его наполняет темная злоба.

Она смолкла. Поднялась и, повернувшись к нему спиной, стала одеваться.

–   Ты куда? – спросил он. – Сутки еще не прошли. Ты же за сутки берешь, а не за ночь.

–   Утром я не люблю, – сказала она. – Утром вы все волосатые и злые... Плати за ночь, и я пойду.

Он смотрел, как она одевается. Одежда плохонькая. А вот тело классное. Ноги прямые, и грудь красивая.

–   Я сейчас тоже пойду, – сказал он. – Ты же слышала, нужно к брату идти. Не сомневайся – я за сутки дам.

Она пожала плечами.

–   Подожду, – сказала она устало. В зеркале напротив отражалось ее бледное личико с темными кругами под глазами.

–    Зачем ты давал мне эту гадость? – спросила она. – Теперь башка трещит.

–   Так это ты мне дала! – подскочил он.

Она закинула назад голову, вспоминая.

–   А, ну все понятно! – сказала. – Не ты, конечно, друг твой приходил, тот, что с Раечкой ушел. Он и дал.

–   Дадаш... – припомнил Рустам. – Его звали Дадаш?

–   Может, и Дадаш, – сказала она и по-детски засмеялась. – Чудное имя. Да? Дашь?

–   Дам! – сказал он и полез к ней обниматься.

Она увернулась.

–    Сказала же! Утром не люблю. Разве не ясно? Лучше собирайся. Тебя брат в больнице ждет.

–   Слушай, вечером приходи, а? – попросил он.

Она пожала плечами, морщась от дыма. Курила она неумело.

–   Я тебе за сутки вперед заплачу, – сказал он. – Приходи, а то поговорить не с кем.

–   Ах, вам еще и поговорить надо!

Он подвез ее до площади Свободы. Здесь Оксана промышляла с подругами, которые уже были на месте.

–   Ну ладно, – сказала она, подумав. – Раз уж договорились, приду. А сейчас довези меня до госпиталя. Там ближе к дому, где я снимаю.

–   Может, подождешь? – спросил он. – Я недолго. Потом поедем покатаемся.

–   Нет. Мне домой надо. А ты хорошо говоришь по-русски, – сказала она. – В России жил?

–   Нет, сидел, – ответил он.

–    Сидел? У тебя же брат богатый, что же он тебя не выкупил?

–    Выкупил, – хмуро сказал Рустам, – большие взятки давал. Договоры заключал, все обещал. Теперь его за это чуть не убили.

–    Ну вот, а ты к нему ехать не хочет. А за что ты сидел?

–   Слушай, помолчать можешь? – вскипел он. – Очень уж ты любопытная.

Они подъехали к госпиталю. Рустам вылез из машины. Погрозил ей кулаком.

–    Никуда из машины, поняла?

–    Но выйти-то я могу? Куда я сбегу, если ты обещал за сутки вперед заплатить?

Он выпустил ее из машины. Она стала прогуливаться, демонстрируя свой тонкий стан, заметный даже в ее старом пальто, перепоясанном узким кожаным ремешком.

Так она ходила туда-сюда, пока к ней не подошел чернобородый парень в камуфляжной куртке.

–   Гуляем? – спросил он.

Она пожала плечами, что он воспринял как призыв к продолжению разговора.

–   Как зовут? – спросил он.

Она игриво посмотрела на него.

–   Ну Люся.

–  Нулюся?

Она рассмеялась, прижав ко рту варежку.

–   Просто Люся! А вас как?

–  Фикрет.

–   Вы кого-то ждете? – спросила она.

–    Нет, – ответил он. – Я со смены освободился... Может, вместе погуляем?

И тут его окликнули. Двое похожих чем-то на него, таких же бородатых, подошли к нему и о чем-то заговорили на своем языке.

Фикрет оглянулся, как бы проверяя, здесь ли она. Она ничего не понимала в их разговоре. Но одно слово, вернее, имя ее насторожило. Они несколько раз упомянули Рагима Мансурова.

И вдруг они осеклись, замерли, подтолкнув один другого, и бросились к машинам. Она невольно оглянулась туда, куда только что смотрели они.

Из дверей госпиталя вышел Рустам. Лицо его было нахмуренным и озабоченным. Он подошел к Оксане.

–   Слушай, я сейчас не могу, понимаешь? – И взял ее за руку. Она отдернула ее, отступила на шаг.

–   Ты что? – спросил он.

–   Только не оглядывайся, – сказала Оксана. – Вон из тех машин парни только что говорили про твоего брата, а увидели тебя – и разбежались. Ну что смотришь? Сделай вид, что пристаешь ко мне, а я отбиваюсь.

Рустам растерянно смотрел на нее.

–   Я тебе правду говорю, Рустам. Уезжай. Вечером я буду у тебя. А сейчас сматывайся отсюда. Может, они похитить тебя хотят?

–   Слушай, а как тебя зовут? – спросил он.

–   Я ведь уже говорила, а ты все запомнить не можешь. Да иди же, не стой! Но сначала сделай вид, что ко мне пристаешь, а я отбиваюсь...

Он протянул к ней руку, она ударила его по пальцам. Со стороны это выглядело не очень убедительно, но на большее сейчас он не был способен. То, что несколько минут назад сообщил ему брат, – не вмещалось в голове.

И тут еще это... Краем глаза он заметил, что обе машины, про которые только что говорила Оксана, двинулись за ним, держа дистанцию.

Рустам почувствовал, как у него похолодело где-то внизу живота. Как после того случая в Бутырке, когда ему сообщили, что после случившегося в камере он вполне тянет на вышку.

Одно дело наблюдать погони по видаку, держа в одной руке банку пива, а другой придерживая податливую телку у себя на коленях, и совсем другое дело, когда гонятся за тобой.

Рустам вел машину и думал о брате.

...Рагим был еще очень слаб, говорил едва слышно, некоторые фразы повторял по нескольку раз. Есть какие-то очень ценные бумаги. Он доверяет их младшему брату. За этими бумагами сейчас идет настоящая охота. Они национальное достояние всего Кавказа.

Рагим не успел их спрятать за границей. Не до того было. Очень много времени и сил у него отняла эта эпопея с освобождением его, Рустама... Он не знает, кому доверить эту тайну. Вся надежда на него, младшего брата. Он уже взрослый. Он помнит, что пришлось вынести и на что пойти его старшему брату, чтобы спасти его от русских лагерей... Теперь Рустам должен принять сейчас часть дел, которые не терпят отлагательства.

Пусть Рустам отдаст эти бумаги, про которые Рагим не может пока сказать ничего конкретного – нет ни сил, ни времени, – сыну Президента.

И пусть Рустам этому не удивляется. Да, они с Алекпером долгое время были врагами, хотя исповедовали одну идею – транспортировка мусульманской нефти должна проходить через мусульманские страны.

Алекперу этот путь представлялся более экономичным. Рагима больше интересовала, в силу его недавнего прошлого, идеологическая сторона дела... Сказав это, Рагим слабо улыбнулся. Вспомнил, что, пока он просиживал штаны в кабинете райкома, на его жизнь никто и не думал покушаться. Сонное было время. Сейчас все подскочили, как если бы всех разбудил один и тот же страшный сон. И стали за все хвататься, размахивать руками, продолжая борьбу уже наяву.

Рустам ехал медленно, потом прибавлял скорость, постоянно оглядывался и всякий раз видел, как преследователи повторяли его маневры.

Рустам уже не знал, куда он едет. К кому обратиться за помощью? Брат сказал, что доверять следует лишь своим родственникам. Но большей частью они живут в их родном Наурском районе. Оставалась Фирюза, жена брата... Что-то у них как будто не сладилось, но брат ей в таких делах доверял... И даже как-то вскользь сказал Рустаму, что ей обязан спасением – она нашла ему западных врачей и спасла.

Значит, ехать надо к ней. Там отсидеться и подумать.

И он резко нажал на педаль газа, потом мельком взглянул в зеркало заднего обзора... Так и есть – тоже погнали. Кто знает, возможно, он будет обязан своей жизнью этой маленькой хохлушке, имя которой никак не может запомнить.

13

–    Вы привезли мне кассету? – спросила Фирюза.

–   Я понял так, что она вас больше не интересует, – ответил Солонин, следуя за ней в гостиную.

Роскошная женщина, Деларе, пожалуй, не уступит. Солонин чувствовал себя не в своей тарелке – то ли волновался, то ли смущался – раньше такого при общении с женщинами он в себе не замечал.

–  Разговор был о том, что вы можете кое-что поведать нам о каких-то архивах вашего супруга, – сказал он.

Она беззаботно дернула плечиком.

–   Может быть...

–   Что вы будете пить? – спросила она, когда они устроились за маленьким столиком. – Кофе, джин с тоником?

Солонин медлил с ответом. Не похоже, что за портьерой кто-нибудь прятался. Он чувствовал себя неуютно, не ощущая привычной тяжести бронежилета под рубашкой.

–   Что-нибудь не так? – Она буквально обжигала его своими лучистыми глазами.

–   Я предпочел бы кофе... – сказал он, заставив себя смотреть ей прямо в глаза.

–  Вы мне запомнились с того раута у французского посла, – сказала она. – Но вы предпочли общество госпожи Амировой. И даже не пригласили меня танцевать, хоть я видела, что вам этого хотелось.

Он чуть склонил голову, предоставив ей возможность полюбоваться своим пробором.

Она вдруг поднялась и вышла из гостиной. Прием обычный, подумал Солонин. Вышла, а в это время кто-нибудь наблюдает в глазок или через видеокамеру, как я рассовываю по карманам серебряные ложечки.

И все же оглядеться не мешало. И принюхаться, как советовал премудрый Александр Бори– сыч... Современная химия способна на чудеса – усну в этом кресле, как камнем уйду под воду. Или это произойдет в спальне... К этому, кажется, идет. Прислуга предусмотрительно отпущена, и потому хозяйке пришлось самой идти на кухню. А там можно подсыпать кое-чего в кофеек.

Госпожа Мансурова вошла с кофеваркой в руках. Она улыбалась, сверкая своими великолепными зубами.

–   Я люблю в кофе добавлять ликер, – сказала она. – А вы?

–   Предпочитаю коньяк, – ответил Солонин, откидываясь в кресле. Но закидывать свои ноги на спинку другого кресла, как он это обычно проделывал, не стал. Тем более что в соседнем кресле сидела очень красивая и очень уверенная в себе хозяйка дома.

Лукаво поглядывая на гостя, она быстро приготовила кофе, и Солонин благодарно кивнул ей, оценив вкус замечательного напитка.

–    Вернемся к нашим архивам, о которых вы говорили с моим компаньоном, – сказал он.

–   Сначала кассета, – сказала она.

–    Но у меня ее нет с собой. Мой друг высказался на этот случай, что вы доверяете его воспитанности и скромности.

–   Ничего себе скромность, ничего себе воспитанность! – Она рассмеялась. – Они снимают меня в самый интимный момент моего свободного времяпрепровождения и хотят, чтобы я, замужняя женщина, полагалась на их скромность!

Браво, сказал себе Солонин, ей не откажешь в чувстве юмора.

–   Но он именно так сказал, – улыбнулся Солонин.

–   А вы, значит, в этом деле посторонний? – сощурилась она. – Что-то не верится... Вы хоть видели, что там снято? Не поверю, если скажете, что не видели.

–   Ну что ж, мне не остается ничего другого, как в этом признаться... – сокрушенно вздохнул гость.

Улыбка застыла на ее холеном лице. Взгляд стал тягучим и затуманенным.

–   Ну и как я вам? – спросила она.

Начинается, подумал Солонин.

–   Думаю, вашему партнеру не удалось раскрыть ваши лучшие качества.

–   А вы знаете, как это сделать? – спросила она, понизив голос.

Теперь никуда не денешься, подумал он, придется вести тру до конца. Вот не думал, что это действительно случится.

–   Не мне судить, – ответил он ей в тон. – Но иногда мне кажется, женщины сами не представляют, что в них таится, какие богатства. Вот как нефть под дном Каспия...

Она замерла, когда услыхала такое сравнение. Потом вздохнула.

–   Я думала, вы другой, можете хоть иногда забыть о политике и бизнесе.

–   Я и есть другой. Вы просто спешите с выводами.

Она не ответила, быстро допила свой кофе. Ему даже показалось, что она мельком взглянула на часы.

Торопится, подумал он. Наверное, ей дали немного времени. Возможно, у кого-то за шкафом уже затекли ноги. Ловушка, конечно, для него подготовлена весьма комфортабельная. В такую легче всего попасть. Особенно если сам туда лезешь. А так – куда ей торопиться? Муж в реанимации, прислуга в отгуле...

Он продолжал пить кофе мелкими глотками, ожидая, что она проявит нетерпение. Так и есть, посмотрела на него с досадой.

Все-таки он ей нравился. Он чувствовал это. Значит, могла бы хоть немного пожалеть о том, что такого красивого мужика затащила к себе как барана на скотобойню. Кадуев где-то рядом. Или кто-то из его людей. Он это понимал.

Еще раз мельком оглядел гостиную. Может, они надеются его куда-то переправить? Она выходила за кофейником. Могла кое-что подложить...

Все эти мысли вихрем проносились в его голове.

Она внесла не поднос с чашками, а именно кофейник. И разлила по чашкам при нем. Возможно, выпила то же самое противоснотворное средство, что и он, отправляясь сюда... И потому ведет себя столь непринужденно. И в то же время явно торопит события. Хочет, затащить его в свою спальню до того, как он заснет?

Смотрит ему в глаза, ожидая, когда его разморит? Ну же, будто говорит она, давай, засыпай...

Не хотелось ее разочаровывать, а придется... Можно, конечно, разыграть, что снотворное подействовало. На курсах мистера Реддвея он проделывал это лучше других. Или все-таки он ошибается?

Решил разыграть усыпление. И посмотреть ее реакцию.

Так и есть... Нечто вроде облегчения на ее лице. Даже коротко вздохнула: ну наконец-то...

Голова Солонина неудержимо клонится, он таращит осовелые глаза. Все натурально. Она встает, помогает ему подняться, ведет в спальню. Он что-то бормочет: ну и кофе у вас... Опирается на ее плечо, почти висит на ней, жалея, что доставляет ей такое неудобство.

Не слишком ли рано он стал изображать сонливость?

Наверное, она это все затеяла ради мужа. Ей сказали, что не станут его добивать, если она проделает то-то и то-то. Если добудет им этого молодчика, выдающего себя за русского эмигранта, постоянно путающегося у них под ногами.

Придется опять их разочаровать. Профессия у него такая – время от времени разочаровывать самонадеянных господ. Тех, кто решил, будто уже держат Бога за бороду. Это он, Витя Солонин, будет дергать их за бороды, пока не поймут, что к чему на этом свете.

Похоже, она не знает, что с ним делать.

Все-таки расстегивает и снимает с него рубашку. Зачем ей его раздевать? Или так велено? Чтобы предстал перед своими захватчиками голый и безоружный.

Итак, сказал он себе, теперь я удильщик и наживка в одном лице. Дело осталось за щуками. Ну где вы там?

И они вошли... Двое. Сначала он даже не понял откуда. Подошли к нему вполне грамотно, с изголовья, неслышно ступая, и он их вначале скорее почувствовал, чем увидел.

Краем глаза, периферическим зрением, которое у него превосходно было развито, он увидел, что руки у этих двоих свободны – ни ножей, ни удавок, ни пистолетов.

Он им нужен живым. И все-таки они боятся его, даже сонного. И правильно делают, что боятся...

Они едва коснулись его, как он рванул их на себя, так что они стукнулись лбами. Следующим неуловимым движением он лишил их сознания, прижав большими пальцами определенные точки на шеях.

Оба рухнули вниз, не издав стона. Солонин стремительно вскочил с постели и подмигнул застывшей от ужаса Фирюзе.

–   Можно одеться? – спросил он.

Она ничего не ответила, глядела на него глазами, полными слез.

–   Вас заставили, – сказал он утвердительно. – Обещали добить вашего супруга, если вы им не поможете.

Он быстро одевался, стараясь держать в поле зрения шкафы, шторы, занавеси... Сколько их здесь всего?

–   Их было двое? – спросил он.

Она кивнула, не переставая дрожать.

–   Что они собирались со мной делать дальше?

–   Сказали: закатают в ковер... и увезут как заложника, – еле выговорила она. – Сказали, что за вас дадут хороший выкуп. Как за иностранца.

–  Успокойтесь, – сказал он. – Хотя не могу сказать, что все уже позади. А насчет выкупа они вам наврали. Тех денег, что я стою, никто не сможет дать.

Он обшарил их карманы, потом деловито связал им руки и ноги, оторвав для этого длинный шнур, ниспадавший с гардин. Потом заткнул им рты кляпами из найденных в шкафу кружевных платков.

–   Об архивах они вас спрашивали?

–   Да... Но я в самом деле не знаю, где они.

–   Теперь вы хотите, чтобы я тоже в это поверил? – усмехнулся он.

Фирюза растерянно пожала плечами. Сейчас она казалась ему особенно красивой.

Два швейцарских автоматических пистолета он извлек из карманов нападавших. Эти пистолеты были как нельзя кстати. Он подумал о том, что где-то его, Солонина, ждут сейчас в качестве жертвы и уже наточили нож.

Именно так зарезали беднягу Новруза и кое– кого там, в Москве. Только такая месть, унижающая врага, месть-торжество над поверженным и беспомощным, как баран, противником, может на какое-то время успокоить мятущуюся душу горца Кадуева.

Теперь Солонин не сомневался, что все было именно так. Оставалось ждать гостей. Они могут сюда пожаловать, когда станет невтерпеж ждать пленника в ковре.

Он осторожно выглянул в окно. Возле ворот стояла машина. Похоже, в ней кто-то был.

–   Это их машина? – спросил он.

Она пожала плечами, вытирая платком слезы.

–   Сдается мне, что мы с вами не тем должны бы заниматься... – сказал он с сожалением. – Вы все-таки созданы для любви.

–  Госпоже Амировой вы говорили то же самое? – не удержалась она.

–   Уже и не припомню. Возможно... А вы с ней соперницы?

Она печально улыбнулась. Потом перевела взгляд на зашевелившихся похитителей.

–   Не бойтесь, – сказал он.

–  Почему вы не хотите вызвать полицию? – спросила она.

–    Это все равно что вызвать сюда самого Кадуева... Кстати, что вы слышали про него? Кто он? И почему располагает дипломатической неприкосновенностью?

–   Муж кое-что рассказывал... Но они ведь слышат, – показала она на лежащих.

–   Пусть, – махнул он рукой. – Это уже не имеет никакого значения.

–    Он говорил, что на самом деле за Кадуевым и его группой стоят иракские и ливийские деньги. Их влияние здесь усилилось в связи с чеченской войной. Там воевали не только чеченцы. Там были палестинцы, саудовцы, египтяне. Группа большая, подчинялись они все Ибрагиму Кадуеву. Мой муж тоже помогал Кадуеву и теперь очень об этом сожалеет.

–   Я его понимаю. И что дальше? Я бы сам предпочел поехать к этому господину, если бы знал, где он прописан. Ждать, когда он пожалует сюда, – опасно... Впрочем, мы уже опоздали.

Он увидел в окно, за которым быстро, по– зимнему, темнело, как к дому подъехала сначала одна машина «фольксваген-поло», потом следом подкатили «форд» и «девятка».

Из «фольксвагена» выскочил парень и стал нажимать на кнопку звонка в воротах, оглядываясь на своих преследователей.

–    Это Рустам... – охнула Фирюза и выбежала в гостиную. Там находилось устройство, которое открывало ворота.

Рустам появился на лужайке перед домом. Следом за ним бежали шестеро здоровых парней. Раздался звон разбитого стекла. Фирюза увидела, как ее гость метнулся вниз, туда, где Рустама уже сбили с ног. Он лежал на траве, и ему заламывали руки. И тут вмешался Солонин. Такое Фирюза видела только в кино. Минуты не понадобилось, чтобы все шестеро катались по траве, мыча и хватая раскрытыми ртами холодный сырой воздух.

Солонин поднял голову и крикнул хозяйке дома:

–    Извиняюсь за беспокойство! Боюсь, что в вашем доме не найдется столько веревок. Но бросайте сюда сколько есть и ключ от вашего подвала.

Через несколько минут он поднялся к ней с бледным, перепуганным Рустамом.

–   Только не надо на меня так смотреть, – сказал он Фирюзе. – Это моя обычная работа. Кстати, мне нужен телефон.

–  Боюсь, что его прослушивают, – сказала она, промывая ранки и ссадины на лице и руках Рустама.

–    Это уже не имеет особого значения, – ответил Солонин, раскладывая на столе партию трофейного оружия. – М-да... когда я работал в нашей милиции, нам такие пушки и не снились. На любой вкус.

Потом он позвонил в гостиницу.

–    Это я, – сказал, услышав голос Турецкого. – Все так и было, как вы предполагали.

–    Благополучно закончилось?

–  Восемь человек по лавкам. Связанные. Но веревок больше нет. Что делать, если подтянутся основные силы, не знаю.

–   Кадуев? – спросил Турецкий.

–   Он самый. Народу у него больше, чем мы предполагали. И кровушки моей он жаждет сильнее, чем мне казалось.

–    По поводу тех документов что-нибудь узнал?

–    Никто ничего не знает... тут к нам присоединился некий молодой человек, как я понимаю, младший братец. Может, он знает?

–   Вызывай полицию, – сказал Александр Борисович. – Вот все, что могу сказать... Где вы находитесь?

–   Если долго ехать по проспекту Нефтяников, потом свернуть... Впрочем, боюсь, что кроме вас есть еще кое-кто, желающий узнать, где мы находимся.

–   Узнай у этого молодого человека о том, что нас интересует, и сразу уезжай, – сказал Турецкий. – На этом заканчиваем.

–   Почему они гнались за тобой? – спросил Солонин Рустама. – Отвечай быстро. Времени у нас в обрез. Сейчас сюда примчатся десятки машин, и даже я не смогу тебе помочь.

–   Не знаю, – ответил Рустам.

–   Слушай... – Солонин взял его за подбородок. – Смотри мне в глаза! Где архивы? Ведь брат сказал тебе?

–    Рустам, – вмешалась Фирюза. – Этот человек только что спас тебя. А я чуть не погубила его. Мы его должники.

–   Брат сказал, только Алекперу, – стоял на своем Рустам.

–  Алекперу так Алекперу... – вздохнул Солонин.

Он продолжал смотреть на Рустама. Так это и есть тот самый, про которого говорил Вячеслав Иванович? Которого старший брат вывез из России? Была б его, Виктора Солонина, воля...

Впрочем, сейчас не время отвлекаться.

–   Звони в полицию, и уходим отсюда, – сказал он Рустаму.

Внизу они сели в одну из машин, на которой приехали бандиты. Так у них появилась возможность выиграть время. Ведь люди Кадуева будут искать машину Фирюзы либо «фольксваген– поло», подарок старшего брата Рустаму...