Текст книги "Игра по крупному"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

12

Солонин вернулся довольно скоро. И не один. Он шел рядом с Деларой. Она была в сверкающем вечернем платье и дрожала от холода.

За это время я и, думаю, наш пленник тоже ничего не услышали. Все произошло бесшумно. А ведь ее охраняли. И наверняка крутые ребята.

Она шла на своих высоких каблуках, цеплялась за Вити ну руку, прижималась к нему, наверное, чтобы согреться.

Я слышал, как она тяжело дышала, пытаясь подавить рыдания. Можно представить, что она сейчас пережила...

Солонин открыл перед ней дверцу машины. Цыкнул на пленного:

–   Катись!

Тот приподнялся и вылез из машины. Потом, несмело оглядываясь, пошел вперед – быстрее, быстрее и, наконец, побежал, вжав голову в плечи.

Делара села рядом со мной, обдав меня волной восточных духов.

Солонин сел за руль.

–   Думаю, нам надо гнать, и побыстрее, – сказал он. – Пока не опомнились и не вызвали подмогу.

–   Что ты с ними сделал? – спросил я.

–    Ничего. Вошел, даже не пришлось представляться... Это все те же чеченцы, которых я отметелил в самолете, потом прогнал из посольства. Решили, что я злой джинн, который их повсюду преследует. Я не стал их переубеждать. Пока они хватались за оружие и взывали к Аллаху, надеясь, что я сгину, я погрозил им пальцем, сказал, что мне надоело с ними встречаться, потом предложил руку госпоже Амировой...

–    Ну не совсем так, – сказала она. – Я видела, как вы расправились с теми, кто сидел в саду. Ужас! Никогда бы не подумала, что вы так жестоки.

–    Кстати, я встретил там моего старого друга Кадуева. Он сразу узнал меня и стал хвататься то за сердце, то за оружие... Госпожа Амирова, мы ваш чудесный город знаем плохо, поэтому будьте так добры показать нам дорогу.

–   Все время прямо, – сказала она. – Потом скажу, где повернуть. Не могла бы я позвонить своему супругу?

–   Ради Бога, – ответил Солонин. – Только вы ни в коем случае не должны рассказывать ему, кто и как вас освободил...

–   Да уж. – Она улыбнулась. – Я сразу поняла, что вы русские, если помните.

–    Ну что делать, – вздохнул Витя. – Мы тогда и не скрывали. Вы бы лучше рассказали нам, как им удалось вас похитить.

–   Я выходила из театра, – начала она. – Меня сразу окружила толпа поклонников. Море цветов, словом, все как всегда. Я только успела заметить, что несколько непрошеных кавалеров стали как бы охранять меня от натиска толпы. Они шли рядом со мной, тоже с цветами, и оттирали тех, кто лез ко мне. Я даже успела их поблагодарить. Они поставили свою машину рядом с моей, причем обе машины были одной марки и одинакового цвета. В моей машине осталась моя шуба, подарок мужа.

–   Да уж, – сказал Солонин. – Неплохо придумали. Способные ребята. Но невезучие. Я для них как злой рок. Вы, госпожа Амирова, никогда не ощущали себя злым роком?

–   Боже упаси! – притворно ужаснулась она и рассмеялась.

–  А где же была ваша охрана? – спросил я. – У вас же есть телохранители?

–   А! – махнула она рукой. – Что они могли поделать в этой толпе? Я, когда поняла, что меня заталкивают в другой автомобиль, попыталась их позвать, но мне не дали. Слишком быстро все произошло. Никто ничего не понял. Я сама не сразу пришла в себя. Представляете мое состояние, когда увидела вокруг себя незнакомых, неприятных людей? Вы похитили меня? – спросила я, когда увидела, что меня везут куда-то не туда. Не беспокойтесь, ответили они, мы вам не причиним зла. Хотя и смотрели на меня, как изголодавшиеся волки.

Ее вновь стало трясти, словно от холода, хотя в салоне машины было тепло.

–   Отвезите меня домой, – попросила она. – Я должна принять ванну, чтоб избавиться от всей этой грязи... От нее меня трясет куда больше, чем от холода. И если бы не господин Кэрриган... – сказала она с долей лукавства, – просто не знаю, что со мной было бы.

–    Если вам нетрудно, господин Косецки, посмотрите назад, – сказал Солонин. – По-моему, за нами кто-то гонится.

–   Не хотите называть себя – и не надо, – пожала она своими великолепными плечами. – Я не знаю, как вас отблагодарить.

Я оглянулся. Пара «Жигулей», ничего особенного, в случае чего можно от них уйти, с нашими-то способностями...

И вряд ли наши преследователи станут предпринимать что-нибудь, поскольку мы снова вернулись на оживленные улицы. Да и Солонин, я полагаю, отвадил их своим моральным и профессиональным превосходством от очередной пробы сил...

Но вот узнать, куда везут красавицу Делару, им наверняка хотелось. И еще больше не терпелось узнать, что все-таки представляет собой мистер Кэрриган, имеющий мистическое свойство возникать там, где его менее всего ждут.

–   Они хотят узнать, где ЙЫ в данный момент прописаны, мистер Кэрриган, – сказал я. – Прежде чем снова что-то предпринять, они хотят быть уверены, что вас можно как-то изолировать.

Витя оглянулся на преследующих и ничего мне не ответил.

Госпожа Амирова между тем безуспешно набирала по нашему спутниковому номер своего домашнего телефона. Пришлось взять аппарат из ее рук и самому набрать номер ее квартиры.

Она стала взволнованно рассказывать господину Амирову о случившемся с ней. Говорила на азербайджанском. Я услышал, как она пару раз упомянула «мистера Кэрригана». Да с такой ласковой интонацией, что на месте супруга я бы встревожился.

Еще бы, некий рыцарь светлого образа вступает в бой за прекрасную даму с превосходящими силами противника. В то время как муж и все воздыхатели только переживают, хватаются за валидол, молят Аллаха и ничего более.

Закончив разговор, она слезно посмотрела на меня.

–   Еще только один звонок... – умоляюще произнесла она. – Пожалуйста! Я обещаю, что буду говорить по-русски. Вам, наверное, не понравилось. что я с мужем разговаривали по-азербайджански?

–   Ну почему, – сказал я. – Язык как язык, не хуже других... Тем более что мистер Кэрриган знает его прекрасно.

И Витя удостоился еще одного восхищенного взгляда госпожи Амировой.

–   Говорите номер, – сказал я. Набрал цифры и протянул ей телефон.

–   Алекпер, дорогой, – сказала она. – Меня только что освободили. Представь себе, все тот же мистер Кэрриган, о котором ты мне рассказывал... Да, да, я так признательна ему. Вам привет, господин Кэрриган, – она прикрыла рукой микрофон, – от еще одного освобожденного вами человека... И вам, господин Косецки, тоже привет и признательность. – Она сняла ладонь с микрофона. – Так что все в порядке, дорогой! Не волнуйся. Я позвоню тебе завтра же. Хорошо? И все объясню. До завтра... – И с благодарной улыбкой вернула мне аппарат.

–   Сначала, госпожа Амирова, вы должны объяснить нам кое-что, – сказал Солонин.

–   Я к вашим услугам, – ответила она, продолжая улыбаться.

–   Мы хотели бы осмотреть дом, где вы встречались с сыном Президента.

Ее лицо слегка вытянулось, губы дрогнули.

–   А зачем? Я не понимаю...

Мне показалось, что она опечалилась. Хотя с чего бы? Ведь свою связь с Алекпером она только что нам продемонстрировала.

–   А затем, – ответил Солонин, – что кто-то прослушивал там ваши разговоры. Кто-то, таким образом, знал о вашем предстоящем свидании... Время и место похитители вашего друга знали хорошо. Даже слишком хорошо.

–   Ах, это... – сказала она с видимым облегчением. – Пожалуйста. Завтра же я к вашим услугам.

Солонин молчал, глядя на дорогу.

–   Завтра так завтра, – сказал я за него.

–   Сегодня я очень устала, – сказала Делара. – И уже поздно. Или зам нужно срочно?

Я переглянулся с Витей в зеркале заднего обзора. И что-то такое понял. Например, что не должен вмешиваться в его переговоры с госпожой Амировой.

–   Хорошо, – сказал Витя после паузы. – Но хотя бы скажите, где это находится. Куда завтра подъехать?

–   Я, признаться, забыла уже... – ответила она. – Столько волнений и переживаний за этот день.

–   Вы встречались там очень часто, – сказал я.

–   Бывает, – свирепо посмотрел на меня Солонин. – Завтра так завтра, как думает мой секретарь мистер Косецки.

Я взглянул на госпожу Амирову. Мне была непонятна игра Солонина, но по растерянности Делары можно было предположить, что ей не понравилась просьба Солонина.

Мы подъехали к ее дому, где ее уже ждал господин Амиров с шубой на руках, а также несколько полицейских и все те же незадачливые телохранители, хмуро глядящие на нас, непрошеных освободителей их госпожи.

–    Вы разве не зайдете к нам, господин Кэрриган? – спросила Делара.

–   В другой раз, – ответил Витя. – Мне должны позвонить из Нью-Йорка. Мистер Косецки предупредил меня о предстоящем звонке.

Его отказ произвел благоприятное впечатление. Господин Амиров приветливо улыбнулся.

Мы отъехали без всякой спешки. Минут через пять Витя вдруг резко затормозил машину и обернулся ко мне.

–    Там в памяти должен остаться телефон Алекпера, – сказал он. – Быстренько, Александр Борисович, нажмите на повтор... У меня к нему тот же вопрос.

–   А у меня вопрос к тебе, – сказал я. – Мне кажется, что ты несколько переутомился после стольких погонь и освобождений заложников. Поэтому нельзя ли мне заняться моим делом, а тебе не мешать, как не мешал я тебе заниматься твоим?

Он пожал плечами, ничего не ответив.

Я нажал на повтор и туг же услыхал голос Алекпера:

–   Слушаю вас.

–    С вами разговаривает мистер Косецки, секретарь известного вам Майкла Кэрригана, вашего освободителя.

–    Здравствуйте, – сказал он. – Я вас внимательно слушаю и всегда к вашим услугам.

–    Наверное, вам известно, что мистер Кэрриган желает разобраться в истории вашего первого похищения?

–   Минутку! – сказал Солонин. – Одну только минуту...

Он вспомнил о двух «Жигулях», которые следовали за нами и теперь стояли где-то за углом.

–   Прошу прощения за паузу, – сказал я Алекперу. – Возможно, наш разговор прослушивается.

–  Это невозможно, – заявил Алекпер. – Мой код никому не известен.

–   Дай-то Бог, – сказал я, следя за Витей.

Он выбрался из машины, на ходу настраивая

какую-то приемную аппаратуру, спрятанную под лацканом костюма, и широким шагом двинулся за угол дома.

–   Что там у вас? – спросил Алекпер.

–   Выясняем, – ответил я. – Потерпите пару минут, пожалуйста.

Солонин вернулся довольно быстро. Вид у него был недовольный, но решительный. В руках нечто вроде миниатюрного приемничка, вырванного из какого-то устройства, о чем можно было судить по обрывкам проводов.

–   Так и есть, – сказал он. – Сидели и записывали. Я даже не успел сказать им, что подслушивать нехорошо. Отнял у них эту игрушку, они обиделись и дали по газам... Можете продолжать.

–   Что там случилось? – спросил Алекпер.

–    Боюсь, вам придется заменить ваш сотовый, – сказал я.

Алекпер застонал.

–    Бесполезно, – сказал он. – За большие деньги они узнают и новый код. Если это они смогли один раз, почему не смогут во второй?

–   По крайней мере, сейчас у нас есть несколько минут, – сказал я.

–   Говорите. Слушаю вас внимательно.

–   Я понимаю необычность и бестактность мой просьбы, но нам нужен адрес, где вы встречались с госпожой Амировой, во всяком случае в последний раз.

–    Вы ведь только что с ней виделись, – сказал Алекпер. – Почему вы не спросили у нее?

–    Она сказала, что забыла. – Я взглянул на Солонина. Он напряженно смотрел на меня, стараясь понять, что я замыслил. Похоже, не одобрял мои расспросы. Он сам хотел о чем-то спросить Алекпера, но я не мог догадаться о чем.

–    Вы понимаете, что я не могу вам назвать этот адрес, не поговорив предварительно с Деларой? – без обычного дружелюбия произнес Алекпер.

–   Я тоже не могу вам сейчас всего объяснить, – сказал я, боясь, что он положит трубку. – Но это очень важно. И для вас, и для нее.

Витя протянул ко мне руку, требуя телефон.

–   Дайте я попробую... – сказал он.

–   Алекпер, дорогой, – голос Солонина звучал беззаботно и весело, – будь мужиком, в конце концов! Есть вещи, которые с любимыми женщинами не обсуждают. И потом, вы же не собираетесь там снова встречаться? Во всяком случае, я бы не советовал. Адрес, Алекпер, если ты его не забыл!

Веселость слетела с лица Солонина, он серьезно выслушал Алекпера и отключил аппарат.

–   Теперь вы объясните, зачем вам нужен адрес? – спросил он меня. – Вы, надеюсь, не собираетесь докладывать ее мужу?

–    Мне казалось, что мы имеем в виду одно и то же, – сказал я.

–    Возможно, это так, – согласился Солонин. – Они не оставят ее в покое. Вы же видели ее дом. И ее мужа. И охрану. Тут нужно предпринимать что-то серьезное. Вы тоже об этом думали, Александр Борисович?

–   Мне нужен был только адрес, – сказал я. – Теперь ты его знаешь. И гони туда немедленно, пока нас не опередили. И больше ни о чем не спрашивай.

13

Грязнов ходил по кабинету, посматривая на телефон. Володя все не звонил, а искать его не стоило. Пусть там, в Тюмени, полагают, что он так, мелкая залетная птаха. И повод для его прилета вполне формальный. Служебная командировка, не более того.

Если, конечно, эти ушлые ребята его не раскрутят. С его-то честностью и неумением врать.

А врать приходится. Иногда. Но только не своему непосредственному начальнику. Этого Грязнов не потерпел бы. Он еще раз неприязненно взглянул на телефон. Молчит. Всех куда-то разбросало... Борисыч в Баку, Фрязин в Тюмени. Поговорить не с кем. Разве заменит телефон доверительное, с глазу на глаз, общение? Та информация, которая идет непосредственно при общении с собеседником, – чем ее передашь? Многое, очень многое теряется в разговоре по телефону.

Он был бы рад поехать сейчас в Тюмень на помощь Володе или просто вместо него, но нельзя. Столько на нем сейчас всего замкнуто... И главное – связь с Борисычем. Как ему там в Баку? Не обижают? Витя Солонин в обиду его не даст, это так, но Борисычу этого мало, ему нужно, чтобы кто-то из своих с ним спорил, высмеивал его версии, доказывал, чтобы до конца увериться в своей правоте. А Витя, хоть и закончил академию, хоть и преуспел в языках, благодаря своему редкому к ним таланту, пока еще только набирает высоту. Но рядом с ним Турецкий, есть у кого учиться. С Володей же – никого. А ему так сейчас нужна поддержка.

Междугородный звонок оторвал Вячеслава Ивановича от этих размышлений. Ну слава Богу...

И он рванул трубку.

–   Алло! Володя? Ты?

–    Это я, Вячеслав Иванович... Мансуров говорит. Рагим.

–    Вы в Баку? – Грязнов почувствовал, как кровь ударила в голову.

–   Да, Вячеслав Иванович, в Баку, – сказал Мансуров. – Уехал и не попрощался с вами. И мой брат здесь со мной. Его передали нашим правоохранительным органам... Я вас предупреждал, помните?

Грязнов слушал, каменея.

–     Почему вы молчите, Вячеслав Иванович? – поинтересовался Мансуров. – У вас нет слов? Зато, наверное, много вопросов. Постараюсь на них ответить. Быть может, вы слышали, что я поместил того парня, Панкратова, в дорогую частную больницу, оплатил лечение. Я вам дам номер телефона, по которому вы можете позвонить Панкратову прямо в палату. Он вам все подтвердит. Жизнь его уже вне опасности. И только после всего этого я позволил себе с чистой совестью уехать, забрав с собой Рустама. Вы слышите меня, Вячеслав Иванович? Вы номер телефона запишете?

–   Да... – сдавленно произнес Грязнов. – Говорите.

Мансуров продиктовал номер телефона.

–    Можете позвонить ему сразу после нашего разговора. Я тоже ему звоню, чтобы знать, что там происходит, хорошо ли его лечат. И своего Рустама заставил ему позвонить, хоть он не хотел. И буду заставлять, пока Коля не выйдет оттуда здоровым... Вы были правы, хотя никогда мне этого не говорили, Вячеслав .Иванович! Молодежь надо оберегать. Им нельзя мстить. Мой брат – моя жизнь, поверьте мне.

Он перевел дух и продолжал:

–   Теперь о том, о чем вы ставили условие... Вряд ли я смогу выполнить все, о чем мы договаривались. Деньги деньгами, а мои чеченские друзья косо на меня смотрят. Мало кто из них держит русских пленных для продажи. Больше для обмена на своих родственников. Зачем, говорят, они тебе, ты своего брата из России привез... Я нашел только пять русских пленников, которых они готовы продать. Еще трое отказались, они не желают возвращаться, приняли ислам... Что мне делать? Пятерых я выкуплю, это русская молодежь, ровесники моего Рустама. Почему вы молчите, Вячеслав Иванович?

–   Что я могу сказать? Вы вне досягаемости. Сможете еще кого-то выкупить – хорошо, не сможете... что тут скажешь...

–    Но вы мне верите? – спросил Мансуров. – Для меня сейчас важно, верите вы мне или нет.

–   Что вам от этого – верю, не верю. Вот когда увижу этих пятерых, тогда можно будет что-то сказать.

–   Я вас понял. А за брата – извините. Брата я никому не отдам. Я ведь его вызволил не до конца, его здесь будут судить. Вы не будете мне мстить, Вячеслав Иванович?

–  Где мне, – усмехнулся Грязнов. – Руки коротки, а бумажник пустой.

–   Я всегда готов помочь вам, только скажите, дорогой Вячеслав Иванович, сколько.

–   Да не к тому я! – с досадой сказал Грязнов. – Что у вас все к одному сводится?

–   Я вас понял, – сказал Мансуров. – Ну извините, если что не так. И с вашего позволения я буду сообщать вам всякий раз, когда освобожу кого-нибудь.

–  Да уж, пожалуйста! – хмыкнул Грязнов. – Всегда будем рады таким известиям.

Грязнов положил трубку на рычаг и с еще большей ненавистью уставился на телефонный аппарат, будто тот был источником всех его неприятностей.

Сбежал-таки! Но позвонил. И похоже, не врет. Пять человек всего-то. А мы тут губы раскатали... Вон как держатся за своих родственников. Позавидуешь... У нас же наоборот, все расползаются по своим норам. Ни с кем так не собачимся, как с родней.

Опять телефонный звонок прервал его размышления.

–   Здрасте, Вячеслав Иванович! – бодро выкрикнул Володя.

Фу, отлегло... Грязнов облегченно вздохнул.

–   Куда же ты пропал?

–   У вас все время занято.

–   Тебя там не подслушивают? – спросил Грязнов.

–  «Жука» в аппарате нет. Весь номер облазил...

–   Ты там не замерз? – спросил Грязнов.

–   Нет, что вы! Мне тут новую дубленку справили – вместо пальто...

–   Это кто же? – насторожился Грязнов.

–   А те, с кем летел. Они мое пальто выбросили... Но это долго объяснять, подробности при встрече. Не беспокойтесь, все нормально, в коррупции пока не погряз.

–   Что-нибудь раскопал? – спросил Грязнов, не переставая хмуриться. Дубленка... Тоже крючок в умелых руках. А ребята там ушлые. Но посмотрим...

–   Кое-что есть, – сказал Володя. – Вы не могли бы мне прислать одну картинку, и срочно?

–   Какую картинку?

–   След кроссовки на педали «шестерки». Помните?

–   А как же? Фирма «Пума», размер сорок шестой. Лаборатория дала и другие характеристики. Я пришлю, если тебе это срочно надо. Что еще?

–    Завтра иду на похороны, – вздохнул Володя.

–   А твои новые знакомые тоже идут?

–   А как же. Это на сегодняшний день их самое большое горе. Интересные типажи. Только здесь, в Сибири, откуда произрастает наше могущество, таких встретишь.

–   Обаятельные? – усмехнулся Грязнов. – С широкой душой?

–   Не то слово, – вздохнул Володя. – Просто кости трещат от дружеских объятий... И потом, эта история с убийством жены Томилина. Что-то здесь, помимо житейских коллизий, прячется.

–  Это на ее похороны идешь? – спросил Грязнов. – Может, подстраховать тебя на всякий случай? Могу позвонить в местный УВД.

–    Нет, что вы! Здесь все про всех знают! – заволновался Володя. – Конечно, они думают, что спеленали меня. Пусть думают. Я их стараюсь не разочаровывать.

–    Ох, смотри, – вздохнул Грязнов. – Влез ты, чувствую, по самое некуда. Выберешься?

–   А как же иначе? Одолею. По крайней мере, есть у господина Козлачевского слабые места, есть... Вы знаете, что он баллотируется в местные губернаторы?

–   Тогда ему нужна чистая анкета, – сказал Грязнов. – А про выборы я ничего не слышал. Даже не предполагал. Впрочем, посмотришь на иных наших избранников – и ничему уже не удивляешься. А ты там будь все-таки поаккуратнее. Может, не стоит тебе соваться в эту историю с убийством Томилиной? Зачем на себя вешать лишнее?

–    Я примерить это дело хочу, сравнить с другими, – сказал Володя. – Если нет ничего общего с тем, что мы расследуем, тогда, пожалуй... Но это уже другой разговор.

–   Вот именно, – согласился Грязнов. – Поэтому давай заканчивать. – А по Козлачевскому я просмотрю материалы. Что-то у нас должно быть, если память мне не изменяет.

–   У меня пока все, – сказал Фрязин. – Будут деньги – высылайте.

–   Поди, без копейки там сидишь?

–   Есть кое-что. Пока держусь.

–   Вот-вот, – сказал Грязнов. – Не вздумай у этих одалживать. И пить не смей. Особенно на этих... на поминках. Ну будь здоров.

И положил трубку. Потом набрал номер Меркулова:

–   Костя, как же так? Я же просил тебя придержать Мансурова...

Меркулов сразу пошел в наступление:

–    Он просил! Он думает: попросил – и земной шар стал вращаться в другую сторону! В том же Баку сидит некто Турецкий Александр Бори– сыч, слыхал про такого? Так вот у меня о нем душа болит.

–   Он там под другим именем, – сказал Грязнов.

Было слышно, как Меркулов тяжело вздохнул.

–  Все понял, – сказал Грязнов. – Только не вздыхай так тяжко.

–    Вот именно. Это сейчас Они там морочат всем голову своим иностранным происхождением. Но тот же Мансуров, или кто еще, наведет справки... И станет наш господин Турецкий заложником. И будут держать его, болезного, пока не отпустим еще какого-нибудь господина Мансурова с его братцем. Не представляешь, Слава, как там все запуталось... Они выбирают там, понимаешь, с кем иметь дело. Через чью территорию пускать нефтепровод.

–   Слыхал. И читал. Не один раз. Да что, в самом-то деле, свет клином сошелся на их нефти? Больше нигде не сможем заработать?

–   Это не нашего с тобой ума дело, – сказал Меркулов. – Не понимаешь, ну что ж теперь... Я тоже не все понимаю. Но стараюсь доверять тем, кто разбирается в этом лучше меня. Ты – профессионал, Слава, значит, должен уважать других профессионалов в своем деле.

–    Спасибо за признание. Премного благодарны. А вот что ты скажешь, если я тебе сообщу, что мне только что Мансуров из Баку звонил?

–   Тебе? – удивился Меркулов. – Ну-ну... И что сказал?

–   Он вывез своего братца...

–    Знаю. Прокуратура Азербайджана обратилась к нам с ходатайством о передаче им дела до окончания следствия.

–   Так вот. Поместил он этого освобожденного из-под стражи Панкратова в частную больницу, заплатил за его лечение, привлек крупных специалистов. И доложил, что выкупил уже пятерых наших пленников... Ты понял? А если бы я нянчился с буквой твоего закона?..

–   Он такой же мой, как и твой, – перебил его Меркулов.

–    ... А я взял его за горло. Не пригрозил бы ему, ничего бы этого не было! И отпустили бы вы задарма в силу политической целесообразности братика его как миленькие, отправили бы домой в порядке исключения и идя навстречу...

–   Ты это мне говоришь?

–   А кому мне говорить? Вот ты спрашиваешь меня про то, уважаю я профессионалов в другой области или нет. А я ведь в своей поступил непрофессионально. Что молчишь? Ну когда запугивал его...

–   Именно так, – сказал Меркулов. – Тебя за это следует привлечь. Или указать на служебное несоответствие.

–   А привлекай! – огрызнулся Грязнов. – Указывай! Но если благодаря этому наши ребята уцелеют... Понимаешь? Могу и рапорт подать, если уж так не соответствую...

–   Ты выпил, что ли? – спросил Меркулов.

–   Ни грамма, – ответил Грязнов. – Поскольку выпить не с кем. Борисыч далеко, а ты блюдешь себя и свои законы...

–  Лучше нам закончить этот разговор, – сухо сказал Меркулов.

–   Еще два слова, – попросил Грязнов.

–   Говори.

–    Вот он, этот Мансуров, как за брата своего печется, никаких денег ему не жаль. И не только денег... А ведь братик этот доброго слова не стоит. А я такого золотого парня, я говорю о Володе, заслал одного в самое бандитское логово, а сам сижу здесь в тепле, под охраной и жду от него победных рапортов. Вот кто будет заботиться о нашем молодом поколении?

–   Что ты хочешь от меня услышать? – теряя терпение, спросил Меркулов.

–   Да ничего! Душу облегчить надо! – выкрикнул Грязнов и положил трубку.