Текст книги "Игра на опережение"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Ансар, дорогой, у меня мало времени, поэтому постараюсь покороче. Появилась возможность заработать столько, сколько запросишь.

– Неужели… – хмыкнул Ансар. – А что, как, где…

– Не по телефону. Скоро сам все поймешь. Это твой шанс. Других не будет. Или ты получишь все, что от меня требуешь, или ничего у нас не получится!.. И тогда я умываю руки, предупреждаю сразу.

– Да понял я, Гриша, все понял… Какой-то ты загадочный стал.

19

– …Значит, не забудь завтра же составить официальный запрос на телефонный узел, – сказал Турецкий следователю Шаравину. – Там, где зарегистрирован номер телефона покойной Екатерины Сивцовой. И с ним туда поедешь. Пусть тебе покажут судебное решение, позволяющее им это делать. Если, конечно, им есть что показать.

– А я? – спросил Денис, когда Шаравин вышел. – Опять я не при деле! Мне, внештатному и неприкаянному сыскарю, работающему на голом энтузиазме, что прикажете делать?

– Не прибедняйся. Останешься пока при мне. – Турецкий указал Грязнову на стул. – Ты, как вольный стрелок и свободный художник, ни за что не отвечаешь и потому можешь дать волю своей буйной фантазии… Давай не терять время и разомнем еще раз ситуацию, чтобы понять, где мы на данный момент находимся. Или у тебя что-то намечено?

– Хотел с этими ментами, что задержали статного мужчину из ФСБ, застрелившего бандита, потолковать. Как его, Рощин, да? Или ты его возьмешь на себя?

– Разве они его еще не отпустили? Я вчера с ними созванивался. Говорят, ни к чему не придерешься. Вся эта перестрелка с двумя трупами и одним попорченным бронежилетом происходила в рамках необходимой обороны.

– Ну ясно, не хотят связываться с ФСБ. А мне так хочется в этом деле придраться и найти зацепку. Уж слишком там все безупречно.

– Не любишь ты статных мужчин, – усмехнулся Турецкий.

– Особливо тех, кто попадается на каждом шагу, – согласился молодой Грязнов. – И путаются под ногами. Вездесущий, как я уже где-то и по какому-то случаю про него сказал… И его везде – за телегеничность – снимают для телевидения. Телезвезда, блин! Уже трижды на глаза мне попадался. Нет, вру, четырежды.

– Что значит четырежды? – насторожился Турецкий.

– Да вот, было дело… – туманно сказал Денис. – Ты ведь слышал про мою последнюю кликуху Бульдог? Вот и стараюсь соответствовать образу и подобию этого симпатичного животного…

Он порылся в своем кейсе, достал золотой диск и вставил в СО-К.ОМ компьютера на столе генерала.

– Я у себя в «Глории» заблаговременно пригрел и вскормил парочку хакеров. И не зря. Прошлой ночью они мне кое-что нарыли…

– Что это? – Турецкий кивнул на экран монитора. – Подожди… Это же база данных ГУВД? Как вы туда попали?

– Хакеры, сэр. Говорил уже. Это старая база данных московского ГУВД. Она теперь входит в обновленную базу, менты залезают в старую редко, а сменить пароль поленились или забыли. Я сам глазам не поверил, когда все открылось. И вот теперь смотрите, что мои хакеры там нарыли… Пока перезагружается и переустанавливается, объясню своими словами, как это делается. Я врубаю искалку, то есть поисковую машину, на фамилию невинно убиенного уголовника Севки Корягина, он же Севрюга, которого, напомню, шлепнул, защищая прекрасную даму из солнечной Украины, наш вездесущий… И перед моими очами открылось одно старое дело шестилетней давности по ограблению азербайджанцев, за которое Севрюга даже не отсидел… А теперь посмотрите, кто его вел.

– Рощин! – присвистнул Турецкий. – Тот самый?

– Похоже, тот самый, Рощин Михаил Степанович, фамилия, имя-отчество совпадают, фотография, которая сейчас загрузится… тоже. И работал он тогда дознавателем в милиции. И подвел Корягина, как главаря шайки, под статью, подпадающую под амнистию. Мол, Севка туда не лез. Типа, случайно мимо шел, а эти ребятишки попросили его постоять на стреме в виде одолжения. Смотрите дальше… Пацанам, как непосредственным исполнителям, дали разные сроки. И они их отсидели от и до.

– Фамилии их тоже есть?

– Обижаете, начальник… – засопел Денис. – Вот и фамилии… Сугробин, Евтюхов и Панкрашкин. Еще бы адреса их поднять и показать фотографии свидетелям…

– Полагаешь, тот самый Рощин?

– Сейчас фотография его будет в полном изображении… Видите? Похож? А кое-кто наивно полагал, что просто совпадение? – сощурился Денис. – Не многовато ли странностей, случайностей и совпадений для одного дела? Тем более легко проверить.

– Да уж, там, где количество случайностей превысило критическую массу, пора бы увидеть закономерность, – подытожил Турецкий.

– Так вот и я об этом! Ты, как всегда, верно сформулировал. Возьми этого Рощина. Люся голову на отсечение дает, что это его она видела, когда мину у них искали. На него же намекал Никодимов, будто тот снимал маску в офисе Забельского, и он его узнал. И он же застрелил бандюгу, покушавшегося на драгоценную жизнь прекрасной дамы, хотя это ее не спасло… И его физиономия сейчас красуется на твоем мониторе, как и на моем домашнем телеэкране в уголовной хронике!

– Положим, сам он туда не лез, – задумчиво заметил Турецкий. – Ему приказали. И бандит дважды в него стрелял, а Рощина спас бронежилет.

– Все так. Но сначала Севрюга почему-то стрелял в изменившую ему сожительницу. Это понять можно: страсть, ревность и так далее и все такое. Но здесь другое непонятно! Офицер ФСБ, профессионал, во всеоружии, приходит к даме сердца исключительно из благородных побуждений. И позорно позволил какому-то алкашу и уголовнику сделать аж три выстрела из пистолета, прежде чем застрелил его сам! Что, подзабыл, как предохранитель снимать? А где, я вас спрашиваю, господа присяжные заседатели, хваленая реакция профессионала? Их учили когда-нибудь выхватывать кольт, чтобы опередить преступника, или нет? Им вестерны на курсах когда-нибудь показывали? Словом, Джеймс Бонд отдыхает. Или рыдает от смеха, уж не знаю.

– У тебя есть другая версия происшедшего? Хотя бы в первом приближении?

– Откуда? Я не Фандорин какой-нибудь. Здесь еще копать и копать, чтобы что-то понять…

– Договоримся так. Нам не стоит демонстрировать перед ФСБ излишнюю осведомленность и заинтересованность в этом деле с двойным убийством, – констатировал генерал, расхаживая по кабинету. – Как бы сделать так, чтобы наши криминалисты запросили отпечатки пальцев участников этой пальбы, мертвых и живых, для идентификации.

– Кстати об отпечатках! – хлопнул себя по лбу Денис. – Володя клятвенно обещал сегодня рассказать наконец, что он еще нашел… Ну-ка вызовите его на ковер, прямо сейчас!

Володя Камнев пришел через несколько минут и принес результаты идентификации отпечатков пальцев, найденных в квартирах Бородина, Слепцова и Никодимова.

– И что у нас получается, если своими словами? – спросил Турецкий, разглядывая снимки.

– В трех объектах, в местах возможной закладки, обнаружены отпечатки пальцев двух человек. Кроме того, те же отпечатки оставлены на фотографиях в квартире Бородина и на кранах в ванной комнате квартиры Никодимова.

– То есть там и там их было двое? – нетерпеливо встрял в разговор Денис. – И это одни и те же люди?

– Получается, что так, – подтвердил Володя с серьезным видом.

– Заметь, дядь Сань, – сказал Грязнов. – На видеозаписи возле дома Бородина было тоже двое статных мужчин, в черных очках, которых увидела Люся. Они вышли из ее дома и очень спешили сесть в машину, чтобы побыстрее уехать…

– Теперь с номером той машины, что была на видеокадрах у дома Бородина, – сказал Володя. – Его тоже удалось идентифицировать. Она является служебной машиной московского УФСБ и закреплена за капитаном Михаилом Рощиным.

– Вот так, да? – привстал со стула Денис. – Видишь! Что я тебе говорил? Опять Рощин! Какое сегодня число? Надо где-то записать: сегодня день открытий и открытых дверей. Теперь ты понял, с кем мы имеем дело?

– Спасибо, что не со всей мощью аппарата ФСБ, а только с двумя офицерами, – произнес Турецкий после паузы.

– А теперь, Володечка, доложи моему любимому и непосредственному начальнику самое последнее из своих открытий… – потер руки от предвкушения Денис. – Я говорю о результатах твоих научных изысканий на мосту через железную дорогу возле станции Октябрьской железной дороги Ховрино…

– Что там еще… – нахмурился Турецкий, разглядывая негативные снимки отпечатков пальцев, принесенных Володей Камневой.

– Там с одной, левой стороны, если смотреть в сторону от Москвы, были подпилены ножовкой кронштейны перил, – не торопясь, изрек Володя. – И погибших в толпе толкнули именно на них.

– Милиции что-нибудь известно об этих подонках? – уточнил Александр Борисович.

– Ни-че-го… – развел руками Денис. – Какие-то трое подростков бежали, орали и толкались. Менты одно говорят: ищем. Хоть фотороботы их сделали, и то хлеб… Но хватит о грустном, гражданин начальник. Здесь самое интересное то, что в экспертизе об аварии моста об этом самом подпиле кронштейнов нет ни слова! – добавил Денис.

– Я могу идти? – спросил эксперт.

– Спасибо… – Турецкий встал и потряс ему руку. – Ты очень нам помог. Мы еще сами не вполне представляем, с чем реально столкнулись и потому пока не можем до конца оценить значения твоей помощи.

– Ну что вы, – засмущался Володя. – Я, наоборот, слишком затянул… А чьи это пальцы, я так и не нашел.

– Ты нашел ключи, – ответил Александр Борисович. – Нам остается найти замки, к которым они подходят.

– С меня причитается. – Денис хлопнул Камнева по плечу и подмигнул. – Мы еще поработаем. Мы еще увидим с тобой небо в алмазах!

– Что-то слишком много информации на нас сегодня вывалилось, – пробурчал Турецкий, когда они снова остались вдвоем.

– Значит, пришла пора количеству перейти в качество, – согласился Грязнов. – Чтоб не нарушать всемирный закон диалектики.

– Нужно время, чтобы это все переварить и осмыслить. – Турецкий все быстрее ходил по кабинету. – А его нет.

– А что, уже подгоняют? – Денис показал глазами на потолок.

– Да, каждый день, – продолжал Турецкий. – Я пока отнекиваюсь… Надо бы самим разобраться, во что мы вляпались. За нас это никто не сделает. Начнем с вопросов к самим себе: во имя чего или по чьему заказу два офицера ФСБ, а возможно, их больше, осуществляли эти акции, нарушив свой долг и присягу?

– Тоже мне бином Ньютона… Спроси у меня, чей заказ они исполняли, и я тебе отвечу. Если у Забельского службой безопасности руководит бывший полковник КГБ и ФСБ Колобов, кстати, говорят, самый, быть может, толковый из последних офицеров КГБ, то завербовать парочку мало оплачиваемых офицеров из родимого ведомства, вроде капитана Рощина, с его-то связями и возможностями, а главное, деньгами, да запросто…

– Интересный тип этот Рощин, ничего не скажешь, – задумчиво произнес Турецкий.

– Но мы-то, чай, покруче будем, – ухмыльнулся Денис. – Что, если я пошлю своих топтунов за ним проследить?

– Даже не вздумай! Этот ухарь вычислит их на раз… С такими, как Рощин, даже интересно повозиться. – Турецкий сел на место и откинулся на спинку кресла. – Тяжело, но и легко, потому что работаешь на кураже. Ну как в футбол против чемпиона играют – с подъемом, с желанием доказать себе, что ты не хуже. Хотя и опасен, черт, со своим бронежилетом и замедленной реакцией на доставание кольта из кобуры… Тут важно еще другое: после твоей авантюры с Никодимовым он теперь знает, что сначала ты, а теперь и прокуратура ходим вокруг него, прощупываем его связи, – продолжал Турецкий, сощурясь. – Что смотришь? Не так? Как только Рощин узнал от Никодимова, зачем ты его на самом деле вызывал, он сразу толкнул его на самоубийство!

– Грешен аз, – вздохнул Денис. – Кабы знала, кабы ведала… Но нет худа без добра. Согласитесь, если бы речь шла просто о взятках на телефонном узле, базара бы не было. Мы просекли, пусть в первом приближении, нечто очень важное – после всех этих историй с подслушкой и самоубийством Никодимова: офицер ФСБ Рощин однозначно работает на Забельского, которого Олег Бородин зацепил в своей газетной статье. А это значит все то же: Забельский – заказчик. Факты упрямая вещь, как ни крути.

– Одно и то же талдычишь… – недовольно прервал его Александр Борисович. – Забельский – заказчик… Я с тобой не спорю. Я только спрашиваю себя: почему тот же самый Рощин потом устраивает обыски и выемку документации в офисе своего благодетеля и работодателя?

– Подрабатывает, поди… – предположил Денис. – В рабочее время он Забельского обыскивает, ему начальники приказывают, а после работы принимает у него заказы. Но вы правы: почешешь тут репу, пока во всем этом разберешься.

– Чтобы разобраться в мотивах их поведения, нужно влезть в их шкуру, одновременно опуститься до их уровня цинизма. А это нам не дано. И потому постоянно запаздываем. Все-таки я спросил бы Рощи-на, как, мол, это так возможно, чтобы утром производил обыск и выемку документации в офисе заказчика, а вечером убивал тех, кто ему мешает?

– Боюсь, он не поймет нашего наивного вопроса, – рассмеялся Денис. – И в ответ скажет что-нибудь похабное.

– М-да… Отстали мы от них со своей архаичной моралью, – вздохнул Турецкий. – Недостаточно циничны, чтобы бороться с Тощиными. Но я бы сейчас многое дал, чтоб посмотреть на пистолет, из которого он застрелил Севрюгу. Только ФСБ вряд ли позволит… Поэтому нам не следует спешить его разоблачать. Если сделаем запрос в ГУВД, через минуту это станет известно его заказчикам и покровителям.

– Да уж… – снова согласился Денис. – Трудно работать партизаном у себя в тылу. Допрыгались мы, дядь Сань. Работаем с преступником в клинче. Уже боимся собственной тени. Уже мальчики в глазах кровавые. А все равно ведь рано или поздно нам придется раскрыться!

– Кстати насчет мальчиков… – спохватился Турецкий. – Ты сказал, что у милиции есть фотороботы этих якобы парней. А они нам их еще не передали… Нельзя ли их сравнить с фотографиями подельников Севрюги? Уж не они ли толкнули в толпе Сивцову…

– Вполне. – Денис зачарованно смотрел в рот Турецкому. – После чего Рощин решил от него избавиться?

– А почему ты перешел на шепот?

– Твоя догадка – очень важная. Боюсь, работа в вашей прокуратуре стала чересчур прозрачной, как того всегда требовали наши либералы. Но прозрачна она только для одного-единственного представителя общественности, а именно для Григория Ивановича Забельского… Разве тебе ни о чем не говорит распространенная в этих стенах преждевременная информация о самоубийстве Никодимова?

– Наговорил-то… – неодобрительно проворчал Турецкий. – И что ты предлагаешь? Бросить все к

чертовой матери, закрыть это дело и расписаться в собственном бессилии?

– Ну уж закрывать… Давай прямо сейчас распишем план действий. – Грязнов пододвинул хозяину кабинета чистый лист бумаги. – Я так привык делать со своими орлами, когда не знаем, за что хвататься.

– Вот и пиши. Для себя. Первое. Нужно найти кого-то из этой пятерки пленных, что Забельский выкупил в последний раз. Узнать, как это произошло. Но аккуратно, чтобы комар носа не подточил… Кстати, Люся еще не нашла их адреса?

– Еще нет. Обещала сегодня утром просмотреть видеозапись, там говорилось, кто они и откуда, и сразу нам передать.

– Позвони ей. Потом выпишем тебе командировку от прокуратуры, поедешь к любому из этих парней и там, на месте, все разузнаешь.

Раздался телефонный звонок, и Турецкий включил трубку.

– Александр Борисович, здравствуйте, это я, – сказала Люся. – Я тут стою возле бюро пропусков. Хочу вас навестить, если не возражаете. Есть информация, которую по телефону лучше не передавать.

– На ловца и зверь бежит, – весело хмыкнул тот. – Сейчас позвоню, чтоб вас пропустили.

Люся появились в кабинете Турецкого уже через несколько минут! Она была одета в темное платье, а волосы, в которых проглянула ранняя седина, прикрыла черным платком.

– Никак, вы веселые сегодня… – сказала она, пожав руку хозяину кабинета и Денису, после чего села в указанное кресло. – С чего бы? У вас хорошие новости?

– Нет, откуда! Это только чтоб не плакать над плохими, – хмыкнул Турецкий.

– Просто у нас сегодня день открытых дверей, – добавил Денис. – Для дорогих гостей и хороших новостей.

– Ну что скажете? – спросил Люсю Александр Борисович.

– Ваш кабинет не прослушивают? – в свою очередь спросила Люся. – Или я задала бестактный вопрос?

– А бог его знает… – пожал плечами Турецкий. – Чему сейчас можно удивляться. Да и черт с ними, пусть слушают. А то скоро записками начнем обмениваться. Что у вас такого чрезвычайного?

– Я попросила ребят в редакции «Гражданской», и они через отдел кадров постарались выяснить информацию о прежнем месте работы начальника службы безопасности газеты Долотина. Помните такого? Олег вам рассказывал?

– Прекрасно помню. И что они узнали?

– Он раньше работал в Управлении КГБ, которым руководил полковник Колобов. Тот самый, что теперь руководит службой безопасности Забельского. Ну вы знаете, о ком идет речь. Вам это о чем-то говорит?

Следователи переглянулись.

– Понятно… Что еще хорошего?

– Я сегодня еще раз просмотрела эту видеозапись о встрече во Внукове тех пяти ребят, ну, которых Забельский выкупил в последний раз… У вас можно закурить?

Турецкий только развел руками.

– Спасибо… – сказала она, закуривая. – И на слух я из этого репортажа разобрала наконец имя и фамилию одного из этих ребят, а также город, откуда он призывался.

– Вот за это отдельное спасибо! – Турецкий взял ручку. – Давай диктуй, записываю. – От волнения он перешел на «ты».

– Это Павел Климов из города Калач Воронежской области…

Александр Борисович поднял на нее глаза:

– Это все?

– Все… Вам мало? Вам номер квартиры, этаж, код в подъезде? А что там можно было услышать? Двигатели ревут, матери плачут, Забельский витийствует, можно что-то разобрать в этом бедламе? Кстати, вы хотите, чтобы кто-то из вашей группы туда поехал? – спросила она. – Я уже с нашим начальством обо всем договорилась. Бывший узник – чем не тема для телевизионного репортажа? Поедем туда со съемочной группой. И не спорьте.

Турецкий замер, глядя на нее, будто услышал что-то необычное. И некоторое время молчал, обдумывая.

– А что, командировку в Калач вам уже выписали? – спросил он.

– Нет, но назавтра обещали… Указаний, правда, еще не давали… Извините, а что вы так на меня смотрите? – спросила Люся, стряхивая пепел в любезно пододвинутую пепельницу.

– А вы не понимаете? – удивился Турецкий. – Кажется, уже говорили об этом. Не забывайте, чем закончилась поездка Олега в Дмитрову Гору. Он сам там погиб, и Егоров погиб, как только он захотел с ним увидеться, верно?

– Вы хотите сказать…

– Хочу тебе напомнить о том, что ты нам рассказала только что, – продолжал Турецкий, снова перейдя на «ты». – Начальник службы безопасности «Гражданской газеты» Долотин прежде работал в ФСБ у Колобова, имеющего немалые возможности для влияния на бывших подчиненных… И Долотин вполне мог узнать и доложить Колобову о командировке Олега. Только это объясняет, почему, когда Олег прибыл в Дмитрову Гору, там уже все было готово к встрече и там заранее знали, с кем он собирается разговаривать.

– Да ну… – Люся беспечно отмахнулась. – У нас Долотиных нет.

– Люся, послушай меня… – наклонился к ней Денис. – Мы тоже поначалу вот так же отмахивались… Да ну, это случайно, это совпадение. И не верили, и не верим в теорию заговоров… То случайно, другое, третье. А этого не может быть, потому что не может быть никогда. Вспомни, известная тебе Екатерина Сивцова погибла в тот же день, когда я ее пригласил к нам для беседы. Думаешь, это случайность?

– Но там же обвалились перила моста… – тихо возразила Люся, прижав ладонь к губам. – Я сама видела, в новостях показывали. И кроме нее там еще погибли люди.

– Новости – это ваша профессия, – хмыкнул Грязнов. – Но повод для ваших новостей создают совсем другие люди. А теперь послушай, как все было на самом деле. Но только между нами, ладно? Вот что я узнал от ее сестры. Они обсуждали с ней по телефону, как Екатерина будет к ней добираться. И Екатерина сказала, что будет переходить железнодорожные пути через мост, а не через подземный переход. Их разговор был подслушан. Уж если они ее заподозрили, подслушать для гэбистов – раз плюнуть.

– А это точно, вы уже установили, что это сотрудники госбезопасности? – спросила Люся. – Или это ваша версия?

Турецкий и Грязнов переглянулись.

– Пока версия. Условно говоря, это гэбисты… – сказал Турецкий.

– Но мы не собираемся бросать тень на весь славный коллектив нашего ФСБ! – громко продекламировал, как на собрании, Денис. – Там есть отдельные отщепенцы, позорящие высокое звание… ну и так далее.

– Все сказал? – обернулся к нему Турецкий. – Я могу закончить? Так вот наш эксперт, исследовавший место обрушения, установил: кронштейны, на которых держались перила через мост, были подпилены с левой стороны.

– Господи… – охнула Люся.

– … и парни в толпе с силой толкнули Сивцову и людей в сторону именно левых перил, и они рухнули.

– Это уже доказано? – снова спросила она после некоторого молчания.

– Версия, – подчеркнул Турецкий. – Которую лучше никому не рассказывать. Давайте не забывать, кто нам противостоит. И пора привыкнуть: среди них есть люди, чья профессия создавать несчастные случаи. Случайную смерть, например. Поэтому я хочу избежать повторения в Калаче. И поедет туда кто-нибудь другой.

– Поеду я, – непреклонно сказал Денис. – Воспользуйся моим неофициальным статусом, дядь Сань! Мне-то выписывать командировку не надо. Уже иду собирать чемодан.

– Что ж, логично, – согласился Турецкий. – Если поедет кто-то из наших следователей прокуратуры, Колобов может узнать. А может, и не узнает. Но рисковать не стоит. А так, ты, Денис, для всех поедешь в Карелию поудить рыбку и собирать грибы. Завтра же передам тебе название и номер пансионата, в котором ты якобы собрался отдыхать.

– Ну и конспираторы, – вздохнула Люся.

– Совершенно верно, – кивнул Турецкий. – А иначе в нашей ситуации нельзя. У меня к вам больше нет вопросов. А у вас ко мне есть?

Люся переглянулась с Денисом, потом встала:

– Меня все равно бы одну не отпустили… Работы полно, а подвергать опасности других я не имею права… Я и так потеряла много времени с вашим Забельским, черт бы его побрал…

Когда они снова остались вдвоем, Денис спросил у Турецкого:

– Значит, в Калач поеду я?

– Да, ты. Но для всех ты едешь в Карелию.

– А как же я оставлю Рощина без присмотра? – закручинился молодой сыскарь. – Может, мне все-таки нацелить на него своих топтунов? Организовать наружку?

– Я тебе уже все объяснил. Ничего не надо, ты понял меня?

– Считаешь, с ним и так все ясно?

– О нем мы можем твердо сказать только одно: он очень опасен. И станет еще опаснее, если поймет, что мы загоняем его в угол.

– А с чего вдруг он это узнает? И от кого?

– От нас. От твоих топтунов, от кого же еще? Это вам не беглого мужа выслеживать, неужели непонятно? Слушай… – Александр Борисович заходил по кабинету, потом остановился перед Денисом. – Вот что я сделаю: дам официальный запрос в ГУВД на его пистолет, из которого он убил Корягина.

– Ничего не понимаю… Ты же только что совсем другое говорил: он станет еще опаснее, когда поймет, что мы загоняем его в угол? Что-то ты меня совсем запутал.

– Говорил… Но именно потому, – Турецкий снова заходил по кабинету, – что он способен на все. Мы уже можем предположить его виновником будто бы случайной смерти нескольких человек. О других возможных и будущих жертвах мы пока не знаем. Мы должны позаботиться об их безопасности, понимаешь? Тех, кто меньше нас с тобой защищен.

– Ты хочешь его отвлечь, я так это понял, – кивнул Грязнов.

– Не только. Я хочу его спровоцировать.

– Ах вон оно что… Нет, опять не понял.

– Когда мы затребуем его пистолет, он, увидев, что разоблачен, сразу себя проявит и станет опасен не только для нас. Но и для своих хозяев.

– Ну-ну, – сказал озабоченный Денис после паузы.

– Нужно поспешить сделать все так, чтобы он больше никого не смог убить, – твердо сказал Турецкий. – Физически. Все, время… – Он взглянул на часы. – Через десять минут я должен быть у Курбанова.