Текст книги "Домохозяйка (ЛП)"

Автор книги: Фрида МакФадден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Часть II

38
НИНА

Если бы несколько месяцев назад кто-нибудь сказал мне, что я буду ночевать в отеле, в то время как Энди останется в моем доме с другой женщиной – со служанкой! – я бы не поверила.

Но так оно и случилось. Я в отеле. Одетая в махровый халат, найденный в шкафу, я растянулась на гостиничной кровати размера квин-сайз. Работает телевизор, но я едва удостаиваю его вниманием. Достав телефон, включаю приложение «Найди моих друзей», которым пользовалась несколько последних месяцев. Жду, когда оно покажет мне местоположение Вильгельмины «Милли» Кэллоуэй.

Но под ее именем значится: «Местоположение не установлено». Эта отметка стоит там с сегодняшнего полудня.

Должно быть, она узнала, что я слежу за ней, и удалила приложение. Умная девочка.

Но недостаточно умная.

Беру с тумбочки свою сумку и шарю в ней, пока не нахожу единственный бумажный снимок Энди, который у меня имеется. Снимку несколько лет, и это копия профессиональных фотографий, которые он делает для вебсайта своей компании. Он сам дал мне его. Всматриваюсь в глубокие карие глаза на глянцевом квадратике бумаги, любуюсь густыми каштановыми волосами, едва заметной ямкой на мужественном подбородке… Энди самый красивый мужчина, которого я когда-либо в жизни встречала. Я влюбилась в него с первого взгляда.

А затем нахожу в сумочке еще один предмет и опускаю его в карман халата.

Поднимаюсь с кровати, и мои ноги утопают в роскошном ковре гостиничного люкса. Этот номер влетит Энди в кругленькую сумму, но это не имеет значения. Я не задержусь здесь надолго.

Иду в ванную и поднимаю фотографию с улыбающимся лицом Энди. А затем вынимаю из кармана предмет, который ранее положила туда.

Зажигалку.

Щелкаю стартером, пока не появляется желтый язычок пламени. Держу дрожащий огонек у края фотографии, ожидая, когда она загорится. Наблюдаю, как прекрасное лицо моего мужа становится сначала бурым, а потом рассыпается пеплом, который устилает весь умывальник.

И я улыбаюсь. Моя первая искренняя улыбка за восемь долгих лет.

Не могу поверить, что наконец избавилась от этой сволочи.

* * *

КАК ИЗБАВИТЬСЯ ОТ МУЖА – САДИСТА И ИЗУВЕРА.

РУКОВОДСТВО НИНЫ УИНЧЕСТЕР

Шаг первый: напиться вдрызг и забеременеть от партнера на одну ночь; бросить школу и согласиться на дерьмовую работу, лишь бы худо-бедно оплачивать счета

Мой босс Эндрю Уинчестер – это не человек, а сказочный принц.

Он не совсем мой босс. Скорее, он босс босса моего босса. В этой цепи, возможно, есть и другие люди между Эндрю Уинчестером – председателем правления компании после отхода от дел его отца – и мной, секретаршей в приемной.

Так вот – сидя за столом у двери в кабинет моего непосредственного начальника и любуясь Эндрю Уинчестером издалека, я на самом деле преклоняюсь не перед реальным мужчиной. Скорее, мои чувства сродни восхищению известным актером или даже прекрасной картиной в художественном музее. Особенно если принять во внимание, что в моей жизни нет места даже единичному свиданию, не говоря уже о постоянных отношениях.

Но как же он хорош собой! Мало того, что у него куча денег, так он еще и красавец. Можно было бы изречь что-то о несправедливости жизни, если бы Эндрю Уинчестер не был таким славным парнем.

Так однажды он пришел поговорить с моим начальником Стюартом Линчем, человеком по меньшей мере лет на двадцать его старше, который ненавидит, что им командует «малолетка». Эндрю Уинчестер остановился у моего стола, улыбнулся и сказал:

– Привет, Нина. Как ваши дела сегодня?

Само собой, он понятия не имеет, кто я такая. Мое имя он прочел на табличке, стоящей на столе. Но все же. Так приятно, что он потрудился сделать это. Мне понравилось, как мое простое короткое имя звучит в его устах.

Эндрю со Стюартом разговаривали в кабинете с полчаса. Стюарт инструктировал меня, чтобы я никуда не отлучалась, пока мистер Уинчестер у него, – вдруг ему понадобятся какие-либо данные из компьютера. Честно говоря, не могу понять, в чем состоят обязанности Стюарта, потому что всю работу за него исполняю я. Ну да ладно. Я не в претензии, до тех пор пока получаю свою скромную зарплату и фирма оплачивает мою медицинскую страховку. Нам с дочкой нужна крыша над головой, а ее педиатр говорит, что в следующем месяце Сесилии необходимо сделать несколько прививок, причем против болезней, которых у нее нет.

Но я в претензии на другое: Стюарт не предупредил меня заранее, что мне нельзя будет отлучиться. Дело в том, что мне нужно сцедить молоко. Моя грудь переполнилась и болит, застежка бюстгальтера для кормящих матерей едва не лопается. Изо всех сил стараюсь не вспоминать о Сеси, потому что если подумаю о ней, молоко само брызнет из сосков. А это совсем не то, чего тебе хочется, когда сидишь за столом в приемной.

Сеси сейчас у моей соседки Элены. Элена тоже одинокая мать, поэтому мы с ней сидим с детьми по очереди. Я работаю днем, а она – в баре по вечерам. Так что я сижу с ее сыном Тедди, а она – с моей Сеси. Для нас этот распорядок работает. Почти.

На работе я тоскую по Сеси. Думаю о ней все время. Я всегда воображала, как, заведя ребенка, буду сидеть с ним дома по крайней мере первые шесть месяцев. Вместо этого я взяла лишь две недели отпуска, а потом сразу вернулась на работу, несмотря на то, что мне еще больно ходить. На работе были готовы дать мне двенадцать недель отпуска, но десять из них – без оплаты. Кто смог бы прожить десять недель без притока денег? Уж точно не я.

Иногда Элена ненавидит своего сынишку за то, чем ей пришлось ради него пожертвовать. Я была аспиранткой, не торопясь работала над кандидатской по английскому языку и беспечно жила почти что в нищете, когда тест на беременность дал положительный результат. Взирая на две голубые полоски, я осознала, что мой аспирантский стиль жизни не обеспечит мне возможность заботиться о двоих – о себе и моем нерожденном ребенке. На следующий же день я ушла из аспирантуры и принялась утюжить улицы в поисках заработка.

Моя нынешняя должность – отнюдь не работа моей мечты. Но зарплата неплохая, бонусы тоже, рабочее расписание стабильное, а дни не слишком долгие. К тому же мне сообщили, что я смогу получить повышение. Со временем.

Однако сейчас мне надо как-то продержаться следующие двадцать минут, не допустив, чтобы на блузке появились два мокрых пятна.

Я уже готова сорваться с места и понестись в туалет с рюкзачком, в котором лежат молокоотсос и маленькие бутылочки, но в этот момент из интеркома доносится трескучий голос Стюарта:

– Нина? Не могла бы ты принести нам данные по Грейди?

– Сию минуту, сэр!

Иду в компьютер, загружаю файлы, затем посылаю их в печать. Файлы занимают пятьдесят страниц, и я сижу, барабаня пятками о пол и глядя, как страницы по одной выползают из принтера. Когда принтер наконец выплевывает последнюю, хватаю всю пачку и тороплюсь в кабинет.

Приоткрываю дверь:

– Мистер Линч, сэр?

– Входи, Нина.

Раскрываю дверь шире, чтобы войти. Оба босса сразу же устремляют на меня взгляды, причем совсем не с тем выражением, с которым пялились мужчины в барах до того, как я забеременела и вся моя жизнь резко изменилась. Эти двое смотрят так, будто у меня в волосах запутался гигантский паук, а я об этом даже не догадываюсь. Я уже собираюсь спросить, на что они так уставились, но опускаю взгляд и все понимаю без слов.

Я протекла.

Не просто протекла – молоко из меня хлещет, как из коровы. Вокруг сосков темнеют два обширных пятна, а несколько капель просочились сквозь ткань блузки. Мне хочется заползти под стол и там сдохнуть.

– Нина! – кричит Стюарт. – Приведи себя в порядок!

– Да, конечно, – лепечу я. – Мне… мне очень жаль…

Я швыряю бумаги на стол и вылетаю из кабинета со всей скоростью, на которую способна. Чуть не плача, накидываю пальто, чтобы прикрыть испачканную блузку. Не знаю даже, чему я огорчилась больше, – что босс босса моего босса узрел меня в таком виде или что потеряла столько молока зря.

Мчусь в туалет с молокоотсосом, насаживаю его, как положено, и облегчаю давление в молочных железах. Несмотря на стыд, ощущаю бешеное наслаждение, избавляясь от всего этого молока. Возможно, даже большее наслаждение, чем от секса. Хотя я уже и не помню, что чувствовала при сексе, потому что последний раз занималась им в ту самую дурацкую ночь со случайным партнером, которая и привела к столь плачевным результатам. Я наполняю молоком целых две бутылочки по пять унций[15]15
  Примерно 150 гр.


[Закрыть] каждая и засовываю их в сумку вместе с пакетом льда. Поставлю их в холодильник, пока не настанет время идти домой. А сейчас надо вернуться за свой стол. И не снимать пальто до конца рабочего дня, потому что я недавно обнаружила, что, даже высохнув, молоко оставляет после себя пятна.

Осторожно приоткрыв дверь туалета, я вздрагиваю от неожиданности: за дверью кто-то стоит. Вернее, не «кто-то», а сам Эндрю Уинчестер. Босс босса моего босса. Его кулак занесен, как будто он собирался постучать в дверь. Глаза Эндрю расширяются при виде меня.

– Э… привет? – бормочу я. – Мужская комната – она… э… вон там.

Говоря это, чувствую себя полной дурой. Ведь это его компания. К тому же на двери женский силуэт в платье. Он и так должен был сообразить, что это женский туалет.

– Вообще-то, – говорит он, – я искал вас.

– Меня?

Он кивает:

– Хотел удостовериться, что с вами все в порядке.

– Конечно в порядке. – Пытаюсь скрыть смущение за улыбкой. – Это всего лишь молоко.

– Знаю, но… – Он хмурится. – Стюарт поступил с вами как скотина. Это было неприемлемо.

– Да, но… – Мне хотелось рассказать ему о сотне других случаев, когда Стюарт вел себя как скотина по отношению ко мне. Но обливать дерьмом собственного шефа не годится. – Нет, это все ничего. Я тут на ланч собиралась…

– Я тоже. – Он выгибает бровь. – Не хотите присоединиться?

Конечно, я сказала «да». Даже если бы он не был боссом босса моего босса, я сказала бы «да». Начать с того, что он чертовски хорош. Ах эта его улыбка, морщинки вокруг глаз и едва заметная ямочка на подбородке!.. Да и то сказать – он ведь не зовет меня на свидание. Ему всего лишь неловко за то, что произошло в кабинете Стюарта. Возможно, кто-то из отдела по работе с персоналом посоветовал Эндрю пригласить меня на ланч, чтобы сгладить ситуацию.

Я спускаюсь вслед за ним в лобби здания, которым он владеет. Наверное, поведет меня в какой-нибудь модный ресторан, каких в округе предостаточно. Представьте себе мое изумление, когда он ведет меня к тележке с хот-догами, стоящей тут же на тротуаре, и становится в очередь.

– Здесь лучшие хот-доги в городе. – Он подмигивает мне. – Ты с чем любишь?

– М-м… с горчицей?

Когда подходит наша очередь, он заказывает два хот-дога, оба с горчицей, и две бутылки воды. Вручив мне хот-дог и бутылку, он ведет меня к старинному особняку, расположенному в конце квартала. Садится на ступеньку, я тоже. Представьте картину: этот красавец сидит на ступеньке роскошного особняка в своем дорогом костюме, держа в руке намазанный горчицей хот-дог. Это же почти комично!

– Спасибо за хот-дог, мистер Уинчестер, – благодарю я.

– Энди, – поправляет он.

– Энди, – повторяю я. Откусываю от хот-дога. Он и впрямь вкусный. Но «лучший в городе»? Хм, вряд ли. В смысле, это же всего лишь хлеб и непонятно что за мясо.

– Сколько твоему ребенку? – спрашивает Энди.

Мое лицо покрывается румянцем удовольствия, как случается со мной всегда, когда кто-либо спрашивает меня о дочери.

– Пять месяцев.

– Как ее зовут?

– Сесилия.

– Красивое имя, – улыбается он. – Прямо как в песне.

Он попал в яблочко, потому что я назвала дочку по имени героини песни Саймона и Гарфункеля. Любимая песня моих родителей. Это была их песня, до того как авиакатастрофа не забрала их у меня. Я чувствую себя ближе к ним, почтив их память таким образом.

Мы сидим еще двадцать минут, доедая хот-доги и болтая. Поразительно, какой Энди Уинчестер простой. Как чудесно он улыбается! Расспрашивает о моей жизни так, будто она его и вправду интересует. Неудивительно, что дела у его компании идут как по маслу – Энди умеет ладить с людьми. Какой бы совет ни дал ему человек из персонального отдела, Энди справился на отлично. Я больше не расстраиваюсь из-за того, что случилось в кабинете Стюарта.

– Мне пора возвращаться, – говорю я, когда мои часы показывают половину второго. – Стюарт меня убьет, если опоздаю.

Я не заостряю его внимание на том, что Стюарт работает на него.

Энди встает и отряхивает крошки с ладоней.

– Мне кажется, что хот-дог – не тот ланч, которого ты от меня ожидала.

– Да нет, все нормально, – говорю я и не кривлю душой. Я очень приятно провела время, закусывая хот-догом в компании Энди Уинчестера.

– Хочу исправиться. – Он смотрит мне прямо в глаза. – Разреши пригласить тебя на ужин сегодня вечером.

Мой рот раскрывается сам собой. Эндрю Винчестер мог бы заполучить любую женщину, какую только пожелает. Любую. С чего бы это ему приглашать на ужин меня? Но ведь пригласил же.

И мне до того хочется пойти, что отказ причиняет почти физическую боль.

– Я не могу. Мне не с кем оставить дочку.

– Моя мать все равно собиралась в город завтра, – говорит он. – Она обожает младенцев. Она с радостью посидит с Сесилией.

И опять у меня отвисает челюсть. Он не только пригласил меня на ужин, но и, когда я указала ему на препятствие, тут же нашел решение проблемы. Причем с привлечением своей матери. Видимо, он и в самом деле очень хочет отужинать со мной.

Так разве могла я сказать «нет»?

39

Шаг второй: ни о чем не подозревая, выйти замуж за садиста и изувера

Мы с Энди женаты уже три месяца, и иногда мне приходится щипать себя.

Конфетно-букетный период длился недолго. До моей встречи с Энди все мужчины, с которыми я встречалась, хотели только поразвлечься. Но Энди не такой. Уже после нашего первого, абсолютно волшебного, свидания он ясно дал понять, чего хочет. Он искал серьезных отношений. За год до нашего знакомства он был обручен с девушкой по имени Кэтлин, но у них не срослось. Энди созрел для семейной жизни. Он хотел взять на себя заботу обо мне и Сесилии.

С моей точки зрения, Энди олицетворял все то, что я искала. Я хотела надежного жилища для меня и моей дочери. Хотела мужа с постоянной работой, который стал бы для моей малышки отцом. Хотела человека, который был бы заботливым и ответственным, и… ну ладно, чего уж там – привлекательным. Энди отвечал всем этим желаниям.

На протяжении дней, предшествовавших нашей свадьбе, я упорно искала в нем недостатки. Энди Уинчестер был идеалом, а идеальных людей не бывает. Может, он втайне поигрывает в казино, или, может, у него другая семья где-нибудь в Юте. Я даже раздумывала, не позвонить ли Кэтлин, его бывшей невесте. Энди показывал мне ее фотографию – такие же светлые волосы, как у меня, и хорошенькое личико. Но я не знала ее фамилии и не смогла найти ее в социальных сетях. Во всяком случае, она не обливала его помоями по всему интернету. Я посчитала это хорошим знаком.

Единственное, что не было у Энди идеальным – это… Ладно, скажу. Его мать. Эвелин Уинчестер было слишком, как бы это выразиться… много. Больше, чем мне бы хотелось. И ее не назовешь самым теплым человеком на свете. Несмотря на заверения Энди, что она «обожает младенцев» и будет «с радостью» сидеть с моей дочкой, она очень неохотно соглашается каждый раз, когда мы просим ее побыть няней. Такие вечера неизменно заканчиваются критикой моих материнских талантов, не слишком тщательно замаскированной под «полезные советы».

Но я выхожу замуж за Энди, а не за его мать. Нет на свете женщины, которая любила бы свою свекровь, так ведь? Я найду общий язык с Эвелин, тем более что я ее особо не интересую, если не считать воображаемого отсутствия у меня родительских навыков. Если мать – единственный недостаток Энди, волноваться мне не о чем.

И я вышла за него замуж.

Прошло уже три месяца, а я все еще на седьмом небе. Не могу поверить, что у меня достаточно стабильное финансовое положение, чтобы сидеть дома со своим ребенком. Когда-нибудь я вернусь в аспирантуру, но сейчас хочу наслаждаться каждой минутой своей семейной идиллии. Сеси и Энди. Как может такая огромная удача выпасть на долю одной женщины?

Взамен я стараюсь быть идеальной женой. Когда выдается свободное время (а его у меня не много), я хожу в спортзал, чтобы держать себя в отличной физической форме. Набила свой платяной шкаф абсолютно непрактичной белой одеждой – потому что Энди обожает, когда я одеваюсь в белое. Изучила массу онлайн рецептов и готовлю по ним как можно чаще. Хочу быть достойной той невероятной жизни, которую он мне подарил.

Сегодня вечером я целую Сесилию в гладенькую младенческую щечку, ненадолго задерживаюсь над ее кроваткой, прислушиваясь к ее сонному дыханию и вбирая в себя запах детской присыпки. Заткнула прядку ее мягких светлых волосиков за почти прозрачное ушко. Она так прекрасна! Я так ее люблю, что иногда мне хочется ее скушать.

Когда я выхожу из детской, Энди поджидает меня в коридоре. Он улыбается, темные волосы в полном порядке, ни одна прядка не выбивается. Он так же красив, как в тот день, когда я впервые встретилась с ним. Так и не могу понять, почему он выбрал меня. Ведь он мог бы получить любую женщину в мире. Почему я?!

Но, может быть, не нужно ставить все эти вопросы. Нужно просто быть счастливой.

– Нина, – говорит он и затыкает прядку моих собственных волос мне за ухо. – У тебя немного видны темные корни.

– Ох! – Я смущенно провожу пальцами по волосам надо лбом. Энди любит белокурые волосы, поэтому я взяла за правило ходить в парикмахерскую и высветлять волосы до золотистого оттенка. – Уф, у меня было столько хлопот с Сеси, что из головы вон.

Не могу в точности прочитать выражение его лица. Он все еще улыбается, но что-то в нем неуловимо изменилось. Но не может же он так остро реагировать на то, что я не пошла вовремя в парикмахерскую! Или может?

– Слушай, – говорит он. – Мне нужна твоя помощь.

Я приподнимаю бровь, радуясь, что он, кажется, не так уж огорчен моим просчетом с волосами.

– Конечно. С чем помочь?

Он поднимает глаза к потолку.

– Я оставил кое-какие документы в кладовке на чердаке. Ты не могла бы помочь мне отыскать их? Сегодня вечером мне нужно подписать контракт. А после этого мы могли бы… – Он завлекательно улыбается. – Ну ты понимаешь.

Ему не нужно просить меня дважды.

Я живу в этом доме около четырех месяцев, но никогда не бывала в кладовке на чердаке. Как-то поднималась туда, пока Сеси дремала, но дверь была заперта, и я вернулась обратно. Энди говорит, там всего лишь куча бумажек. Ничего интересного.

Да и, сказать по правде, не люблю я ходить туда. У меня нет идиотских фобий против чердаков, но лестница, ведущая наверх, какая-то жуткая. Темная, ступеньки скрипят при каждом шаге… Провожая Энди, я стараюсь держаться к нему поближе.

Когда мы добираемся до верха, Энди ведет меня в конец узкого коридора к закрытой двери. Достает связку ключей и вставляет один из тех, что поменьше, в замочную скважину. Затем распахивает дверь и, дернув за шнур, включает свет.

Я моргаю, а когда глаза приспосабливаются, оглядываюсь по сторонам. Помещение не похоже на кладовку, как я ее себе представляла. Оно больше похоже на маленькую комнату с кроватью в углу. Здесь есть даже небольшой комод и мини-холодильник. В дальнем конце виднеется крохотное окошко.

– О… – Я потираю подбородок. – Да это настоящая комната! Я думала, что тут свален всякий мусор, как в любой кладовке.

– Ну, я вообще-то храню все вон в том шкафу, – объясняет Энди, указывая на шкаф поблизости от кровати.

Иду к шкафу и заглядываю внутрь. Там ничего нет, кроме голубого ведра. Никаких бумаг вообще. Не понимаю – зачем нужны два человека, чтобы что-то тут найти? Ума не приложу, чего ради Энди притащил меня сюда.

И в этот момент я слышу звук захлопывающейся двери.

Поднимаю голову и оборачиваюсь. Обнаруживаю, что осталась в каморке совсем одна. Энди вышел и захлопнул за собой дверь.

– Энди!

Двумя широкими шагами пересекаю всю комнатку и хватаюсь за ручку двери. Но та не подается. Налегаю сильнее, всем своим весом, но ничего не получается. Ручка не сдвигается ни на дюйм.

Дверь заперта.

– Энди! – снова зову я. Никакого ответа. – Энди!

Да что, черт возьми, происходит?!

Может, он сошел вниз за чем-нибудь, а дверь и захлопнулась? Но это не объясняет того факта, что в комнате нет никаких бумаг, ради которых, по его словам, мы сюда заявились.

Я барабаню в дверь кулаками:

– Энди!

По-прежнему нет ответа.

Прикладываю к двери ухо. Слышу шаги, но они не приближаются. Наоборот, становятся все тише, пока не исчезают в глубине лестничного пролета.

Должно быть, Энди меня не слышит. Это единственное объяснение. Хлопаю себя по карманам, но мой телефон остался в спальне. Я не могу ему позвонить.

Вот проклятье!

Мой взгляд падает на окошко, – крошечное окошко в углу. Иду к нему и обнаруживаю, что оно выходит на задний двор. Значит, привлечь чье-либо внимание с улицы невозможно. Я намертво застряла здесь, пока Энди не вернется.

Я не подвержена клаустрофобии, но эта комнатка слишком мала, и без того низкий косой потолок спускается над кроватью еще ниже. Мысль о том, что я заперта здесь, приводит меня в ужас. Конечно, Энди скоро появится, но мне очень не нравится это замкнутое пространство. Мое дыхание учащается, а в кончиках пальцев начинает покалывать.

Надо открыть окно.

Нажимаю на нижний край, но рама не сдвигается с места. Ни на миллиметр. Может быть, оно открывается не вверх, а наружу? Нет, не открывается. Да что за черт с этим дурацким окном?! Я глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться. Приглядываюсь к нему и…

Окно вмазано в стену намертво.

Когда Энди вернется, я ему задам! Вообще-то я считаю себя довольно уравновешенным человеком, но мне не нравится сидеть в этой каморке взаперти. Надо будет что-то сделать с замком, чтобы он больше не захлопывался автоматически. А если бы мы оба были здесь? Вот тогда застряли бы уж так застряли.

Возвращаюсь к двери и снова колочу в нее.

– Энди! – кричу я во всю мощь своих легких. – Энди!

Через пятнадцать минут мой голос начинает хрипеть от крика. Почему Энди не возвращается? Даже если он меня не слышит, все равно должен бы уже сообразить, что я на чердаке. Что мне тут делать одной? Я ведь даже не знаю, какие бумаги ему понадобились.

Может быть, он шел вниз, споткнулся, упал, скатился по ступеням и лежит сейчас без сознания в луже крови у подножия лестницы? Потому что это единственное разумное объяснение происходящему.

Проходит еще тридцать минут, и я уже едва не схожу с ума. Горло саднит, кулаки красны от ударов по двери. Я вот-вот расплáчусь. Да где же Энди? Что происходит?!

И лишь когда я чувствую, что сейчас рехнусь, по другую сторону двери раздается голос:

– Нина?

– Энди! – вскрикиваю я. – Слава богу! Я тут нечаянно закрылась! Ты что – не слышал, как я кричала?

Долгое молчание по ту сторону двери. И затем:

– Да. Я слышал.

Не знаю даже, что на это сказать. Если он слышал меня, то почему не пришел, не выпустил? Но с этим я разберусь позже. Прежде надо убраться из этой клетки.

– Будь добр, открой дверь!

Опять долго молчание.

– Нет. Не сейчас.

Что-о?!

– Не понимаю, – выпаливаю я. – Почему ты не можешь выпустить меня? Потерял ключ?

– Нет.

– Тогда выпусти меня!

– Я же сказал – не сейчас.

Я вздрагиваю – так резко прозвучали два последних слова. Не понимаю. Что происходит? Почему он не выпускает меня с этого проклятого чердака?

Смотрю на разделяющую нас дверь. Снова пробую повернуть ручку, надеясь, что это какая-то шутка. Замок по-прежнему заперт.

– Энди, ты должен выпустить меня отсюда!

– Не говори мне, что я должен делать в собственном доме! – В его голосе присутствует какая-то необычная интонация, которой я раньше не слышала. – Прежде чем я тебя выпущу, тебе придется усвоить один урок.

Холодное, болезненное ощущение бежит по моему позвоночнику. Во время нашей помолвки Энди казался совершенно идеальным человеком – милым, романтичным, пригожим, богатым и добрым к Сесилии. Я искала и не могла найти в нем ни единого недостатка.

Ну вот, теперь нашла.

– Энди, – умоляю я. – Пожалуйста, выпусти меня отсюда! Не знаю, из-за чего ты так рассердился, но мы с этим разберемся. Просто открой дверь, и мы поговорим.

– Не думаю. – Его голос звучит ровно и спокойно – прямо противоположно тем чувствам, что бушуют сейчас во мне. – Единственный способ чему-либо научиться – это столкнуться с последствиями собственных поступков.

Я втягиваю в себя воздух.

– Энди, немедленно выпусти меня из этой грёбаной комнаты!

Я бью в дверь ногой, хотя какой толк от босой ступни? Я лишь ушибла пальцы. Жду, что сейчас замок щелкнет, открываясь, но ничего не происходит.

– Богом клянусь, Энди, – рычу я. – Выпусти меня отсюда! Выпусти. Меня. Отсюда!

– Ты вышла из себя, – замечает он. – Я вернусь, когда ты успокоишься.

А затем я слышу удаляющиеся шаги – он уходит.

– Энди! – воплю я. – Не смей уходить! Вернись! Вернись и выпусти меня к чертям собачьим отсюда! Энди, если ты меня сейчас же не выпустишь, я от тебя уйду! Выпусти! – Колочу в дверь обоими кулаками. – Я спокойна! Выпусти меня!

Но звук шагов становится все тише, пока не исчезает окончательно.