Текст книги "Другая сторона времени. Осада вечности. Дальние берега времени."

Автор книги: Фредерик Пол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 60 страниц)

Глава 24

Пэт ничего не имела против того, с каким искренним воодушевлением Пэт-5 и Пэтрис приветствовали Розалину. Нет, она действительно не имела возражений против столь радушного приема. В конце концов, всем трем пришлось в полной мере хлебнуть горя в плену у Страшил, тогда как ее, Пэт, сия чаша миновала. Она даже не стала возражать, когда Пэтрис гостеприимно настояла на том, чтобы Розалина поселилась вместе с ними.

– Места ведь много, тем более что Номер Один теперь здесь больше не живет. А о твоей старой квартире, боюсь, придется забыть.

Так Пэт впервые услышала о том, что Пэт-1, вместе с ее персональным Даннерманом, откомандировали в Кэмп-Смолли составить компанию Чудику. Правда, насчет того, что места много, Пэт могла бы и поспорить. Ведь это ей пришлось уступить свою комнатенку Розалине – старушенция нуждалась в настоящей кровати. Сама же Пэт обнаружила, что ей придется делить постель с Пэтрис.

Но на этом жилищная проблема себя не исчерпала. Были еще охранники. Когда бригадир Морриси сказала обитательницам квартиры, что их освободят, она не упомянула о том, что их денно и нощно будут стеречь агенты Бюро: по три смены для каждой Пэт и для Розалины. Охранники изо всех сил стремились не быть назойливыми, ночевали на тюфяках в столовой, но их было слишком много.

– С другой стороны, – оптимистически рассудила Пэт-5, – теперь нам не нужно оплачивать личного телохранителя.

– Более того, – добавила Пэтрис, – они пригодятся нам для рутинной работы в обсерватории. Чем не помощники – что скажем, то и сделают.

– Для чего? – вопросительно прищурилась Пэт.

– Как для чего? Для поиска звездолета Страшил, разумеется.

– Но разве его местонахождение неизвестно? – удивилась Пэт, – Я хочу сказать, разве его не запеленговали во время радиопередачи? Нет, девочки, это уже не наша работа. Нам же требуются настоящие телескопы, а мы таковых не имеем…

Пэтрис взглянула на Пэт-5, потом покачала головой:

– Так ты не знаешь? Ничего там нет. Страшилы, должно быть, использовали для посылки своего сообщения какое-то особенное реле, может быть, некий беспилотный аппарат, размеры которого слишком малы, чтобы его засечь. Сам же корабль находится где-то в другом месте, что возвращает нас к началу наших поисков.

Как и все обсерватории мира, Даннермановская тоже получила официальное предписание принять участие в охоте на Страшил. Весь штат занялся поиском старых снимков – каждой фотографии, снятой всеми телескопами Земли с момента предполагаемого появления кометы, оказавшейся и не кометой вовсе, а космическим кораблем, который доставил Страшил в Солнечную систему.

Далеко не все сотрудники обрадовались новому заданию. Гвен Морисаки не хотела отвлекаться от своего подсчета Цефеид; Христо Папатанассу находился, как он сам заявил, на пороге крупного открытия в области квантового подхода к космологии, и ему именно теперь требовался карт-бланш на использование компьютерного времени. Хуже обстояло дело с Питом Шнейманом. Пит уже и без того стал угрюмее, чем обычно: столь болезненно воспринял он возвращение Пэт – да не одной, а многих, – что вновь низвело его до положения первого заместителя (или пятого?!). Вероятно, ущемленное самолюбие и явилось причиной крайней его раздражительности, которую Шнейман то и дело выплескивал на окружающих. Он без конца жаловался, что тотальная проверка изображений каких-то там «кометообразных тел» не стоит усилий специалиста его класса, что ее, эту проверку, следует перепоручить машине или – «если вы не хотите тратить ценное машинное время» – какому-нибудь грошовому лаборантику. Единственным, кого, похоже, не особенно волновала предстоящая нудная работа, был Гарри Чезуайлер, астроном, занимавшийся изучением Солнечной системы – так сказать, его личной епархии. Он попросил только об одном – ограничить поиск плоскостью эклиптики, где он мог откопать какую-то полезную информацию для своих собственных исследований. Даже Дженис Дюпаж, секретарша, и та попробовала показать коготки. Она, мол, с готовностью исполнит то, что прикажет ей любая из Пэт, тем более что это задание правительства, но предупреждает, что лучше бы этой бодяге не продолжаться больше недели, ну, от силы дней десяти, поскольку у нее, Дженис, не за горами отпуск, и она не намерена «пролететь» с круизом по Амазонке и в Рио-де-Жанейро… И вообще неужели она действительно незаменимое светило в области астрономии, тогда как, помилуйте, доктор Эдкок, ее и настоящим-то ученым не назовешь, правда?

Все эти излияния и стенания Пэт пропустила мимо ушей. Никаких исключений. Ни для кого. Каждый сотрудник, каждый компьютер должен быть полностью вовлечен в охоту за разведывательным кораблем Страшил. Даже агенты Бюро получили приказ всячески содействовать ученым, поскольку даже несведущий коп мог время от времени оказать посильную помощь.

В принципе охота была проста. Смотришь на недавний снимок какого-то участка неба: под определение «недавние» подпадают снимки, сделанные за последние пару лет с того момента, когда корабль-разведчик Страшил выпустил зонд, внедрившийся на «Старлаб». Затем сравниваешь этот снимок с более старой фотографией того же самого участка, выясняя, не появилась ли на новом снимке какая-либо точка, которой там прежде не было. Ничего особенного…

Заметки и комментарии

По крайней мере со времен Вавилона, а возможно, еще и раньше, начиная с эпохи неандертальцев, люди пристально вглядываются в ночные небеса, наблюдая за точками света, необъяснимым образом перемещающимися среди неподвижных звезд. Первыми из этих «бродяг» – по-гречески «planeten» – являются видимые невооруженным глазом планеты, от Меркурия до Сатурна, а также ярчайшие «волосатые звезды», или кометы. С изобретением телескопа количество «бродяг» возросло настолько, что подсчет их стал невозможен: новые планеты, от Урана до Плутона; мириады относительно мелких камней в поясе астероидов, тысячи комет, не достигших яркости, воспринимаемой вооруженным глазом. Число кусков и обломков камня и льда, вращающихся в космическом пространстве как составная часть гравитационной сферы Солнца, достигло такой громадной величины, что профессиональные астрономы перестали утруждать себя их подсчетом, не говоря уже о том, чтобы давать им имена… до тех пор пока не возникла настоятельная необходимость отыскать среди миллионов безымянных объектов одну слабо светящуюся точку, которая не была ни астероидом, ни кометой, но чем-то совсем другим, гораздо более опасным.

«Нью-йоркер»

За исключением того, что в астрономических архивах Земли скопилось около десяти миллионов изображений, которые следовало извлечь и исследовать. За исключением того, что надлежало изучить тысячи и тысячи крошечных точек, ведь околосолнечное пространство кишит кометами, астероидами и прочим космическим мусором, в котором мог затеряться разведывательный корабль Страшил. За исключением того, что изображения на большинстве снимков попросту предстояло реконструировать.

Основной объем работы выполняли компьютеры. Они вполне справлялись с тем, чтобы, взяв изображение секции квадрата в четверть градуса – скажем, созвездия Девы, – привести его в точное соответствие с другой пластиной, содержащей большинство, но не все, тех же самых звезд. Компьютеры также умели идентифицировать световые точки, имеющиеся на одной из сравниваемых пластин, но отсутствующие на другой. Компьютерам даже удалось отсортировать инфракрасные и радиоизображения – если таковые существовали – той же самой зоны. Это делалось для того, чтобы идентифицировать состав исследуемых объектов, а в дальнейшем либо отнести их к числу «нормальных», либо пометить как заслуживающие последующего изучения.

Но дальше машина оказывалась бессильна, и уже человеку надлежало принимать решение относительно того, что делать – производить или нет новое визуальное исследование объекта посредством телескопа, с тем чтобы вычислить орбиту изучаемой точки.

В принципе все эти усилия были плодотворными – до какой-то степени. Прежде незарегистрированные кометы обнаруживались буквально каждые пять минут. Так же как и новые астероиды, если можно назвать настоящими астероидами бесформенные каменные глыбы размером с легковой автомобиль… но разведывательный корабль Страшил оставался неуловим.

Пэт Эдкок старалась вставать с утра пораньше. Преимуществом этого была возможность запрыгнуть прямо под душ, не дожидаясь своей очереди. Раньше одна ванная комната обычных габаритов и полуванна размером со стенной шкаф (для гостей) – казались более чем достаточными для удовлетворения ее потребностей как обитательницы квартирки, но это было до того, как здесь поселились другие Пэт, а теперь и Розалина.

На третье утро проживания под стражей Пэт прозевала свою очередь. Розалина проснулась раньше и первой заняла ванную – а старушка, надо сказать, любила принимать душ подолгу. Пэт-5, оккупировавшая полуванну, также не подавала никаких признаков того, что собирается выходить.

Слегка раздраженная Пэт пошла в кухню к Пэтрис, чтобы помочь той приготовить кофе и что-то вроде завтрака на скорую руку. Пэтрис кивнула в сторону полуванной, где заперлась Пэт-5.

– Наверное, опять тошнит, – вздохнула она. – Бедняжка.

– Да, бедняжка, – пробормотала Пэт, наливая себе чашку кофе, с которой затем прошла в гостиную, намереваясь посмаковать напиток в уединении.

В коем ей сегодня тоже было отказано, поскольку раздался стук в дверь. Стучал охранник из Бюро. Сам он остался стоять снаружи, зато внутрь вошли двое в форме. Кто такие, этого Пэт не знала.

– К вам из ООН. Говорят, что у них к вам всем есть важное дело, – пояснил охранник, на всякий случай не снимая руку с кобуры.

Один из пришедших, тот, что повыше ростом, вытащил из голубой папки лист бумаги.

– Вам повестка. Вы обязаны явиться на заседание ООН.

– Спасибо, у нас уже есть, – хихикнула Пэт, но представитель мировой общественности лишь покачал головой.

– Нет. Это по другому вопросу. Вскоре состоится специальное заседание Генеральной Ассамблеи по вопросу статуса орбитальной станции. Вы обязаны явиться для дачи свидетельских показаний.

– Все сразу? – не поверила собственным ушам Пэт.

– Да, все и еще двадцать человек, – подтвердил ооновец. – Повестки также отправлены на имя инопланетян. Так что приготовьтесь, вам предстоит долгий денек.

Глава 25

Хильда пыталась возражать, как, впрочем, и Зам, но директор стояла на своем.

– Выбросите из головы эту юридическую чушь, – потребовала она. – Какая разница, люди они или нет. Какая разница, сумеете ли вы вынудить судью признать повестки незаконными. Генеральная Ассамблея настаивает, чтобы пришельцы дали свидетельские показания. Что ж, так тому и быть. Пусть дают. Вернее, тот их них, кто умеет говорить. К чему обострять отношения с ООН. Они и без того никуда не годные.

– Но… – начала было Хильда, но не договорила. Директор нетерпеливым жестом прервала ее:

– Между прочим, таково мнение президента. И нам остается к нему прислушаться.

Выйдя за дверь директорского кабинета, Хильда пожаловалась Пеллу:

– Но ведь все полетит к чертям собачим. Да сих пор нам удавалось держать инопланетян в неведении. Чудику до сих пор ничего не известно о последнем сообщении Страшил. А теперь? Как, скажите на милость, нам действовать, если он предстанет в Нью-Йорке перед Генеральной Ассамблеей, где его начнут донимать вопросами? Что нам прикажете делать?

– А ничего, – спокойно отреагировал Зам. – Берите своих уродов и везите их в Нью-Йорк. Я закажу для вас самолет. И прошу без заминок.

У Хильды внутри все кипело от злости. Какого труда стоило ей изолировать от внешнего мира Чудика с Доками. Сколько пришлось доказывать, отстаивать свою правоту. Например, Марша Эвергуд из госпиталя имени Уолтера Рида до сих пор точит на нее из-за этого зуб. Уж так ей хотелось, чтобы Док-лекарь попал в ее распоряжение – пусть бы в соответствии со своим предназначением он занимался целительством, наложением рук или как там это у них называется. Мало ей того, что Хильда пошла на уступки и разрешила привозить транспортабельных больных прямо в Кэмп-Смолли на курс инопланетной терапии. Да, но тогда вся власть была в ее, бригадира Хильды Морриси, руках, а ее слово – истиной в последней инстанции. Док-инженер продолжал выдавать на-гора свои аккуратнейшие чертежи, Чудик по-прежнему донимал ее своими придирками, и все шло своим чередом. И вот нате вам.

Полковник Макланос тоже был не в восторге от такого поворота событий, вот только звание не позволяло ему жаловаться.

– Слушаюсь, бригадир, – отрапортовал он, – они будут готовы к вылету через десять минут. Правда, это означает…

– Да, – согласилась Хильда. – Это означает, что нам придется сказать Чудику кое-что из того, что мы до сих пор пытались от него скрыть. Я это сделаю сама. Вы же приготовьте фургон.

Хотя Бюро и предоставило Хильде Морриси самолет, чтобы доставить свой зверинец в Нью-Йорк на заседание Генеральной Ассамблеи, транспортное средство это оказалось средней паршивости. Обыкновенный курьерский борт. Удобств кот наплакал, никакого кофе, и вообще шестнадцать пассажиров разместились в нем с превеликим трудом.

Разумеется, трудности возникли не с людьми, а таковых летела чертова дюжина, включая Хильду, Пэт-1 и ее персонального Даннермана, полковника Макланоса и Марлу Тепп. Иное дело инопланетяне – Чудик и оба Дока – плюс восемь охранников, которых Бюро сочло нужным выделить для сопровождения. В результате в самолетике было в пору вешать топор. Вонь била в нос и разъедала глаза. А все потому, что вскоре после взлета один из Доков ощутил потребность опорожнить кишечник. Великан никак не смог протиснуться в узкую кабинку туалета и в результате у всех на глазах справил большую нужду в ящик, куда ему насыпали нарезанной бумаги.

Хильда отвернулась, чтобы не смотреть. Интересно, задумалась она про себя, а откуда взялась нарезанная бумага? Не иначе, как какой-нибудь начальничек избавился от документов, которые ему не полагается держать на бумажном носителе. Но с другой стороны, эти распечатки, или что бы то ни было, легко могли попасть в руки к кому угодно. А потом поди проверь, как это секретная информация, которой полагалось быть тайной за семью печатями, пошла себе гулять по всему миру, и теперь ни для кого не секрет, что происходит за закрытыми дверьми Бюро.

Например, украинцы прознали про миссию Даннермана. Ненормальные всех мастей каким-то чудом пронюхали, где содержат пришельцев – кого только не увидишь у ворот Кэмп-Смолли: и мужчин, и женщин, и детей. А сегодня они тут как тут у места посадки в самолет – все как один с плакатами, столпились и выкрикивают свои идиотские требования. По словам пилота, в Нью-Йорке их ожидает примерно то же самое. Да, от хваленой стопроцентной секретности в Бюро остались лишь рожки да ножки.

И все-таки, подумала Хильда, вряд ли кто-то втихаря выносит из штаб-квартиры Бюро копии документов. Такое засекли бы в два счета. Надо поискать иное объяснение.

Она обернулась к Чудику. Напыщенный тигроиндюк воспринял повестку явиться для дачи показания в ООН как нечто само собой разумеющееся.

– Наконец-то мне предоставлена возможность обратиться с высокой трибуны к людям Земли, бригадир Морриси. Сколько можно давать показания всего одной службе всего одной нации.

Когда же Хильда просветила его насчет второй части программы, а именно, очередного послания Возлюбленных Руководителей, Чудик отнесся к этому с завидным спокойствием.

– Что ж, весьма рад. Но кто знает, когда Возлюбленные Руководители сумеют прибыть сюда лично? А тем временем проблема нашего питания стоит по-прежнему…

А вдруг, подумала Хильда, утечка информации имеет иное объяснение? Вдруг Чудик все это время каким-то образом общался со своими хозяевами? Нет, что-то здесь не так. Уж слишком это неправдоподобно. Вряд ли у Чудика была возможность прослушивать все разговоры в штаб-квартире Бюро, с тем чтобы затем снабжать информацией Страшил, которые, в свою очередь, передавали ее назад, на Землю, террористическим группировкам. И самое главное, Чудик никак уж не мог знать, где они будут садиться в самолет.

Нет, если утечка и имеет место, то только не через Чудика. Такое впечатление, будто…

– Черт, – выругалась Хильда вслух, отчего Даннерман недоуменно оторвал голову от плеча Пэт-1. Вот уж голубки, да и только.

– Что-то случилось? – поинтересовался он.

– Нет. То есть да. Но тебя это не касается, – отрезала Хильда и поманила к себе Макланоса. Тот оставил своих подопечных и пересел к ней. Хильда притянула к себе его голову и прошептала: – Мне только что в голову пришла одна нехорошая мысль. Возможно, у некоторых людей из Бюро в голове «жучки». Иди и дай по закрытому каналу радиограмму в Бюро: пусть каждому сукину сыну в Арлингтоне просветят башку, причем немедленно…

Макланос ничего не сказал в ответ, а лишь кивнул и направился к кабине пилота.

И все-таки, подумала Хильда угрюмо, даже если все дело действительно в «жучках», вряд ли ее предложение решит проблему. Ведь на наличие вживленных радиопередатчиков придется проверить не только весь штат Бюро. Это может быть кто угодно. Может, даже здесь, на борту самолета. А вдруг – при этой мысли Хильда поморщилась – это она сама, вдруг ей каким-то неведомым образом в голову вживили радиотрансмиттер. И, как в случае с Даннерманом и Пэт, стерли воспоминания о происшедшем.

Самолет совершил посадку на вертолетной площадке рядом с Ист-Ривер. Сразу после этого их запихали в два бронированных фургона, причем на ее счастье так, что оба Дока и их охранники оказались вместе в одном фургоне, и на короткое время Хильда была избавлена от зловония. После чего на полной скорости машины понеслись в северном направлении к зданию штаб-квартиры ООН – проезжую часть для них расчищали четыре мотоциклиста, а «заметал след» по и без того раздолбанной Первой авеню асфальтоукладчик.

По пути им попались на глаза несколько разномастных кучек протестующих, в основном религиозных фундаменталистов.

– Черт побери, и откуда только повылезали? – не выдержал Макланос. – Ты случайно не знаешь, чего они добиваются?

Хильда кивнула в сторону Марлы Тепп, которая деловито заносила в блокнот данные по количеству и «масти» демонстрантов.

– Спроси у Тепп. Она у нас спец по этой части. Марла оторвалась от своего занятия.

– Пока мне удалось опознать три группы. «Непогрешимых» – это мои старые знакомые, радикальных южан-методистов плюс представителей «Христианской лиги против святотатства». Эти последние считают, что инопланетяне – воплощение Антихриста или по крайней мере слуги Дьявола. Вот они требуют, чтобы всех пришельцев немедленно забросили обратно в космос. Но я вычислила еще одну компанию. Судя по всему, они близки к харизматикам.

– Тоже требуют избавить мир от инопланетян?

– Нет. Наоборот, если я правильно поняла их требования. По их мнению, инопланетяне – это ангелы Божьи, и они бы хотели сделать их предметом своего поклонения.

Макланос от души расхохотался.

– Ну, эту дурь из них можно выбить в два счета. Пусть попробуют подойти поближе и нюхнут благоухание своих ангелов.

Глава 26

Движение было просто немыслимым. Даннермановское такси с черепашьей скоростью пробиралось вдоль Сорок второй улицы, останавливаясь через каждые пару метров. Шоферу только и оставалось, что стучать кулаками по баранке и тихо ругаться себе под нос. Когда они наконец доползли до Второй авеню, оказалось, что одна из улиц перегорожена. Полицейский кордон, даже не надейтесь проскочить.

– Проезд закрыт, – ревел ближайший служитель правопорядка, помахивая дубинкой. – Двигаемся дальше! Не останавливаемся!

Остаток пути Даннерман преодолел пешком. Рядом со штаб-квартирой ООН движения не было вообще. По крайней мере движения транспорта. Зато яблоку негде упасть от скопления человеческих тел – здесь расхаживали, скандировали, кричали, полиция же тщетно пыталась разогнать или хоть как-то утихомирить этот бедлам. Когда же Даннерман сумел-таки проложить себе путь сквозь неожиданное вавилонское столпотворение, оказалось, что перед входом в здание ООН уже выстроилась длинная очередь, по большей части состоявшая из тех, кто надеялся попасть внутрь в качестве наблюдателя. Разумеется, рассчитывать им на это особенно не приходилось.

Даннерман покорно пристроился в самом хвосте. Собственно говоря, он особенно не торопился, а на несколько сотен оголтелых фанатиков ему, по большому счету, было глубоко наплевать. И вообще, по крайней мере для него лично, все идет только к лучшему в этом лучшем из миров. Например, на Украине удалось обойтись без кровопролития. За ним больше не ходит по пятам охранник…

А еще есть Анита Бергман – между прочим, самое приятное из последних событий его жизни.

Анита всегда была киской, доброй и понимающей. Главное, она умела прощать, а грешков за Даннерманом накопилось – не счесть. Чего только стоили свидания, на которые он так и не явился. Или периоды длительного отсутствия, когда он по заданию Бюро пропадал невесть куда. Теперь же Аните наконец стало известно, кто он такой, и многое из того, что раньше приходилось скрывать, разрешилось само собой. Нет, не просто разрешилось, более того, Анита пришла в восторг. Как и все жители Земли, она оказалась втянутой в историю со Страшилами, и вот теперь, подумать только, ее Дэн имеет к этой истории самое что ни на есть прямое отношение. Более того, он в числе главных действующих лиц!

– Дэн, я всегда была от тебя без ума, – ворковала Анита ему на ухо накануне ночью. – Но теперь! У меня просто нет слов! Ты герой!

Даннерман улыбнулся при мысли об этой ночи, но в этот момент кто-то похлопал его по плечу. Оказалось, что это полицейский, и он указывал на начало очереди. У турникета стояла женщина. Та жестом поманила Даннермана к себе, и он узнал в ней сенатора Алисию Пьомберо.

Даже в ООН американский сенатор может без труда найти выход из любого положения. Когда Даннерман прошел сквозь строй возмущенно засвистевших «простых» граждан и приблизился к воротам, сенаторша окинула его взглядом с ног до головы.

– Вы Даннерман, верно? Вас вызвали на слушания? – спросила она и, когда Дэн кивнул, продолжила: – Именно так я и сказала охраннику. Просто предъявите повестку, и он вас пропустит.

Охранник прочел повестку и позволил Даннерману пройти. Когда они направлялись к дверям, Даннерман поблагодарил сенатора.

– К вашим услугам, – сказала она. – Мы, вероятно, можем оказаться полезны друг другу.

– В каком смысле? – спросил он, но сенаторша покачала головой, указывая еще на один пост охраны, сразу же за дверьми. Как только их обыскали, поводили по ним металлоискателем и дали обнюхать служебным собакам, она отвела Дэна в сторонку.

– Послушайте, – начала сенатор, – у меня всего несколько минут, поскольку я должна идти в Совет Безопасности, а как мне известно, у вас проблемы с получением жалованья, не так ли? Я хочу сказать, вас ведь теперь двое?

Это был для Даннермана больной вопрос.

– Да, – вздохнул он, – чертова бухгалтерия никак не может решить, что делать в этой ситуации.

– Ну, член Палаты представителей Коллертон – вы ее знаете, нет? Так вот, она намеревается выдвинуть специальный законопроект, согласно которому вы оба сможете получить все сполна. Вы ведь, в конце концов, на государственной службе. Думаю, нам удастся преодолеть бюрократические препоны.

Даннерман воспрянул было духом, но что-то в тоне сенатора заставило его насторожиться.

– Хорошо бы… – осторожно произнес он, ожидая подвоха.

– Рада буду помочь вам, Даннерман, если захотите. Вы знаете, что Маркус несколько недоволен мной?

Г-н Л. Кога: Что бы ни происходило в Совете Безопасности в настоящее время, нашей несомненной обязанностью является доскональное изучение фактов по данному вопросу с учетом интересов всех без исключения делегатов, а не только представителей так называемых «великих держав», с тем чтобы мы смогли предпринять надлежащие меры.

Г-н В. Пуунамунда: Прошу разрешения прервать речь представителя Кении.

Г-н Л. Кога: Я уступаю представителю Маршалловых островов трибуну на 30 секунд.

Г-н В. Пуунамунда: Благодарю вас, мистер Кога. Я лишь хотел бы обратить внимание уважаемого собрания на то, что хотя наши острова могут подвергнуться опасности вследствие сильнейших тропических ураганов, мы по-прежнему обладаем правом участия в голосовании в Генеральной Ассамблее, а посему нам должно быть позволено принять участие в допросе свидетелей.

Из протокола заседания

Генеральной Ассамблеи

– Да, я знаю о россказнях сенатора Винчака, которые, как считает Маркус, тот услыхал от вас.

Алисия явно не желала обсуждать «россказни», ограничившись следующим замечанием:

– Маркус не слишком информирует меня о том, что творится в его ведомстве. И я не могу с этим мириться. Поймите меня правильно. Мы не намерены возвращаться к тем приснопамятным временам ЦРУ, когда ваш брат шпион занимался разного рода сомнительными аферами, а Сенат и понятия о них не имел.

– Понимаю, мэм.

– Итак, мы можем быть полезны друг другу. Если бы вы смогли держать меня в курсе того, что у вас происходит, о чем не говорится на общих совещаниях…

Даннерман с трудом сдержал смех: эта баба хочет, чтобы он шпионил за собственным боссом!

– Я не прошу вас сообщать мне того, чего я не имею права знать, – продолжала та убедительным тоном. – Позвоните мне, когда сможете, и я потороплю Сюзи Коллертон насчет выдвижения законопроекта. А сейчас я должна идти в Совет.

– Вы идете в Совет Безопасности? – нахмурился Даннерман. – А я думал, что сегодня проводится заседание Генеральной Ассамблеи.

В ее глазах промелькнула легкая усмешка с оттенком жалости – мол, наивный ты парень.

– В этом-то и цирк. Именно в Совете все и будет решаться. Поразмыслите над этим. Поговорим позже.

Молодая симпатичная женщина в униформе и голубом берете ООН проводила Даннермана в комнату ожидания. Он, все еще размышляя о своем разговоре с сенаторшей, почти не обращал внимания на то, куда они идут. Наконец девушка остановилась у какой-то двери, щеголевато отдала честь и произнесла с акцентом, который Даннерман не смог распознать:

– Сюда, пожалуйста. Ждите здесь, вас вызовут.

На двери, на всех пяти официальных языках ООН, висела табличка «Зал для посетителей», но сегодня здесь присутствовали только те, кто получил повестки от Генеральной Ассамблеи. Некоторые из них уже прибыли. Даннерман увидел Розалину Арцыбашеву и Пэт Эдкок – те сидели в креслах неподалеку от двери, а в дальнем конце большой комнаты стояли четверо мужчин в военной форме Китайской Народной Республики. Даннерман узнал одного из них – нет, поправил себя Даннерман, он узнал двоих из них, и оба были пилотом, который доставил их всех на «Старлаб», капитаном третьего ранга Джеймсом Пен-Цзы Лином. Даннерман кивнул им обоим, но те, храня каменное выражение лиц, не ответили на его приветствие. Он пожал плечами и повернулся к дамам:

– Доброе утро. Похоже, вы все неплохо отдохнули после путешествия.

– Она не была на Украине, – поправила его Розалина. – Это Пэтрис. А Пэт в туалете с Пэт-5, но да, мы полностью оправились. Как дела в Арлингтоне?

– Без проблем, – улыбнулся Даннерман. – Начальство уточнило некоторые детали, но потом меня отправили домой, поскольку у них и других дел по горло. Правда, я получил кое-какие новые указания, так что в ближайшее время мы частенько будем видеться.

Дверь снова распахнулась. Обернувшись, Даннерман увидел обеих Пэт, вернувшихся из туалета, но они вошли не сразу, а сначала принялись с любопытством оглядывать зал.

Даннерману не составило труда сообразить, которая из них Пэт-5. За те несколько дней, прошедших после того, как он последний раз ее видел, беременность пятой стала гораздо более заметна. Она определенно покруглела по сравнению со стоящей рядом с ней Пэт. Набранный вес особенно проявлялся на ее лице, отчего оно выглядело почти обрюзгшим. Даннерман мало разбирался в том, как должны выглядеть беременные женщины, но ему вспомнилось, что он где-то слышал, будто в эту пору своей жизни они якобы хорошеют как никогда. Применительно к Пэт-5 это расхожее мнение явно не подтверждалось. Охранница в голубом берете что-то сказала женщинам, и те торопливо освободили проход для новых прибывших.

Которых, кстати, оказалось довольно много. Первыми вошли Хильда Морриси и ее новая помощница вместе с подполковником Бюро, не знакомым Даннерману; затем пара охранников из Бюро, которые несли большие плоские ящики с мелко нарезанной бумагой. Потом появились еще несколько охранников, плотным кордоном окружившие пришельцев: двоих громадных бледных Доков, один из которых держал на руках Чудика. Наконец показались второй Даннерман и его дражайшая Пэт-1; они старались держаться подальше от космических уродцев. И неожиданно большая комната перестала казаться такой уж большой.

Хильда Морриси оглядела зал, потом кивнула подполковнику, и тот начал отдавать приказания. Двое охранников с ящиками поставили свою ношу на пол возле окна, а остальные препроводили туда же инопланетян. Чудик взирал на все эти перемещения с интересом, но молчал.

Китайские офицеры тоже пялились на происходящее. Поначалу присутствие пришельцев из космоса их сильно удивило и встревожило, но затем, когда в нос ударил запах, они скривились от отвращения. Старший офицер что-то резко проговорил, и китайцы начали было отходить в сторонку, но двое Джимми Линов не сдвинулись с места. Они оживленно заговорили друг с другом, потом один из них, изобразив на лице широкую улыбку, торопливо прошел через комнату к Пэт-5.

– Как я рад тебя видеть, дорогая моя! – воскликнул он. – А как поживает мой будущий ребенок?

Пэт-5 встретила его откровенно враждебным взглядом, но ответила за нее Пэтрис:

– Он не твой, он наш, и он – это не он. Это они. Их трое. У нее будет тройня.

– Тройня! Вот здорово!

– Ай, прекрати, – поморщилась Пэтрис – В самом деле, Джимми, тебе ведь эти дети не нужны.

Он оглянулся через плечо на остальных офицеров КНР.

– Как так не нужны! Я хочу, чтобы они росли и воспитывались на родине!

Старший офицер пролаял короткую команду.

– Оставь нас в покое, Джимми, – сказала Патриция.

Он поглядел на нее, потом развернулся, повинуясь приказу командира. Но, прежде чем отойти, прошептал:

– Не могу.

Хильда Морриси, стоя у дверей, некоторое время с любопытством наблюдала за происходящим, затем повернулась и постучала в дверь. Быстро сказав что-то вошедшей охраннице ООН, она подозвала к себе подполковника и, посовещавшись с ним пару минут, махнула рукой Дэну:

– Думаю, вы не знакомы. Дэн, это Приам Макланос, он помогает мне опекать наших уродцев; Приам, это Дэн Даннерман. Исполняйте указания полковника Макланоса, пока я буду находиться в палате Совета Безопасности, Дэн, – закончила она и снова постучала в дверь.