Текст книги "Граница земли"

Автор книги: Фредерик Пол

Соавторы: Джек Уильямсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Глава 18

о второй год нового мира «Герцогиня Атлантики» вернулась в город.

Никакого предупреждения о ее возвращении не было. Корабль появился в середине ночи. Первое, что услышала о возвращении подлодки Грациэла Наварро, было стуком в дверь, разбудившим ее. В предшествующий день она сильно устала, возясь на фермах.

Открыв дверь, Грациэла увидела Денниса Мак-Кена с портативным видеопроектором в руках.

– Ты вернулся, – проговорила она, глупо таращась на него. Сейчас он выглядел совсем по-другому, чем перед отплытием. Он казался усталым. Повзрослевшим, а может, постаревшим. Более мужественным. И даже – или это показалось ей? – стал как-то добрее. Теперь он смотрел на девушку с высоты своего роста с искренним состраданием.

Деннис начинал озадачивать ее. Он больше не был тем заносчивым Мак-Кеном, который пытался захватить в плен своих спасителей, только что вытащивших его из штормовых волн. Он стал другим, и это другое в нем почему-то смутно тревожило Грациэлу. Что его так изменило? Она не могла сказать наверное. Жизнь с людьми моря? Или, что вернее, тот первый разговор с его матерью, которую он не видел с тех времен, когда был еще младенцем…

Никто из них не говорил об их встрече, но Грациэла думала, что именно с него могло начаться их сближение. Именно с того разговора оба казались более… счастливыми, что ли? Казалось, в сердце мэра стало меньше горечи, а в Деннисе появились новая теплота и сердечность. Он даже начал выказывать, хотя и неохотно, уважение к жителям Восемнадцати Городов, к свободным людям моря – и еще более удивительное внимание к ней, Грациэле. Она по-прежнему любила Рона Трегарта, но не могла отрицать, что свет, вспыхивавший в его глазах, когда он смотрит на нее, и теплота в его голосе, когда он к ней обращался, заставляют ее испытывать несколько виноватое удовольствие.

Сейчас он не стал медлить, а сразу перешел к делу.

– Никаких следов его, Граци, – проговорил Деннис с порога. – Все мертвы. Мне очень жаль.

Грациэла невольно отшатнулась, услышав его слова, и поплотнее закуталась в халат, словно это могло защитить ее от холода истины. Она смотрела на Денниса снизу вверх все еще сонным взглядом. Если бы только все это оказалось дурным сном…

Но это не было сном. Она на мгновение прикрыла глаза, потом прошептала:

– Входи. Расскажи мне все.

Рассказ не занял много времени.

– Я вернулся сразу, – проговорил Мак-Кен, включив проецирующее устройство, – потому что хотел, чтобы ты услышала это от меня. Мы обошли все порты на побережье Атлантического Океана – от Мыса Гаттерас на севере до Св. Лаврентия. Большинство портов просто мертвы. Ни одного живого. В Балтиморе, правда, оказалось несколько тысяч человек, но все они были солдатами Пан-Мака – мне показалось, со Среднего Запада. Мы не могли подойти ближе.

– Но Рон направлялся именно в Балтимор!

– Я знаю. Похоже, он туда добрался. По крайней мере, его корабль был там; мы узнали это у рыбака, умирающего от голода, которого нашли в заливе. Но команда «Королевы Атлантики» была взята в плен Пан-Маками – рыбак был одним из охранников, пока все там не пошло прахом. Их использовали как рабов для работы на полях. Они умерли. Никаких записей о их личностях нет, и вряд ли в Балтиморе кто-то остался в живых, чтобы помнить. Но…

Он заколебался, потом мягко закончил:

– Почти все они мертвы, Грациэла. Не только пленники. Все.

Она стояла возле своей постели в каком-то оцепенении, молча глядя на трехмерный портрет Рона Трегарта.

– Прости меня, милая моя, – проговорил Деннис. – Посмотри – вот несколько снимков. Они расскажут тебе о том, что творится на суше лучше, чем мои слова.

Он включил проектор.

То, что творилось на суше, как в первое же мгновение поняла Грациэла, можно было назвать одним словом: ад. Разрушение принимало множество чудовищных форм, но в конце концов результат оказывался одним и тем же: смерть Земли.

Первые снимки были из Норфолка, Вирджинии, и сперва Грациэла просто не могла понять, что она видит: солнечный пляж, покрытый какими-то обломками и мусором, полузасыпанными песком – разумеется, ни людей, ни даже домов. Потом она увидела двух членов команды «Герцогини Атлантики», раскапывающих песок вокруг какого-то предмета – как оказалось, лодки. Но почему лодка оказалась засыпанной песком? И что виднелось за ней – похожее на цепочку дюн, но слишком правильное, чтобы быть естественным образованием?

– Там были страшные шторма, – объяснил Мак-Кен. – Мы не смогли найти никого живого, кто мог бы точно рассказать нам об этом – люди там были, но они попрятались, заметив наше приближение. Насколько мы могли судить, там был действительно страшный ураган – ни одного дома не осталось, только фундаменты, да пара стен еще уцелела.

– Но Рон отправился в Балтимор.

– Балтимор, да, – терпеливо проговорил Мак-Кен. – Вот, я покажу тебе Балтимор.

С жужжанием проектор прокрутил несколько кадров, свидетельствовавших об опустошении и гибели, затем остановился на том из них, который показывал вход «Герцогини Атлантики» в гавань. На первый взгляд город казался почти нормальным; но, по мере того, как камера приближалась к нему, стало видно, что вместо окон домов зияют черные провалы; вокруг царило то же запустение – запустение смерти.

– Мы не могли подойти ближе, – извинился Мак-Кен, – потому что нас обстреляли. Нам пришлось бежать. Но ты видишь, что осталось от Балтимора.

– Вижу, – с ужасом проговорила Грациэла. – Выключи это.

– Залив Делавар выглядел точно так же, – печально проговорил Мак-Кен, – мы не пытались добраться до Филадельфии. Мы прошли вдоль берега Джерси, но не нашли никого живого, а Нью-Йорк…

Он покачал головой, сурово сдвинув брови.

– Должно быть, в Нью-Йорке было еще хуже. Грациэла сидела неподвижно, молча глядя на пустой

экран. Потом она встряхнулась и сменила тему, как любая хозяйка, чей разговор с неожиданным гостем принял неприятный для обоих оборот.

– Я опять работаю на фермах, – проговорила она совершенно нормальным голосом. – Нам нужна еда – ведь нужно еще прокормить беженцев из Пан-Негра. По счастью, урожай вырос хороший, хотя и тут у нас были кое-какие неприятности: были взломаны ящики с инструментами, и кое-что пропало.

– Да? И кто же это делает, кальмары? – спросил Мак-Кен.

Она покачала головой:

– Лучше бы это были кальмары. Я боюсь, это то существо, которое выглядит, как Вера Доорн. Ох, – прервалась она, вспоминая, – ведь ты же ничего не знаешь о Вере Доорн, да? Это случилось после того, как вы уплыли.

Она рассказала Мак-Кену об обнаженной, ничем не защищенной фигуре, которую ей довелось увидеть в глубинах.

– Другие тоже видели ее не раз с тех пор, – сказала она, все еще продолжая вежливую беседу. – Так что это не просто мое воображение…

– О Господи, Грациэла! – прервал ее Мак-Кен. – Это невозможно!

– Да, и я тоже думала бы так, – согласилась девушка. – Но факт остается фактом. И я думаю, что именно она – или то, что выглядит, как она, и взламывает ящики с инструментами. Может быть, именно это существо и влезало в коммуникационную сеть, и было причиной всех тех странных происшествий, которым мы не могли найти объяснения. Другие тоже видели ее. И кальмары больше не подходят ко мне. И еще три человека пропало в глубинах – они выходили поодиночке. И кто-то обкрадывает наши фермы – все это отнюдь не досужий вымысел, Деннис! Там, в океане, есть что-то, что может погружаться много глубже, чем мы. Оно взяло под свой контроль кальмаров – как, я не могу себе представить. Что это – я не могу угадать, но только глупец может утешать себя мыслью, что там ничего нет!

Она внезапно умолкла, словно бы что-то вспомнив.

Потом обернулась и посмотрела на Денниса Мак-Кена снизу вверх полными слез глазами.

– Деннис! Нет никакой надежды на то, что Рон еще жив? – умоляюще проговорила она.

Деннис Мак-Кен покачал головой.

– Никакой надежды, – мягко проговорил он.

В несколько часов, оставшихся ей в эту ночь, Грациэла пыталась уснуть. Безуспешно. Ее сны только усиливав ли тревогу. В половине их был Рон Трегарт, но не тот Рон Трегарт, которого она знала прежде. Он плыл в глубинах моря почти на пределе видимости, обнаженный и незащищенный от чудовищного давления точно так же, как Вера Доорн – и так же, как у нее, у него посреди лба сиял драгоценный камень, а взгляд его, когда он смотрел на Грациэлу, был холодно-враждебным.

Она проснулась окончательно и почувствовала, что ее бьет дрожь. Одеваясь, она обнаружила, что ее лицо влажно от слез; она не смогла съесть завтрак, настолько бессильной и несчастной она себя чувствовала при мысли о Роне Трегарте. Она заставила себя забыть о нем и поспешила к внешним докам.

Деннис Мак-Кен ждал ее там; похоже было, что он вовсе не спал. Завидев Грациэлу, он проговорил почти агрессивно:

– Я подумал, что поплыву вместе с тобой. Конечно, если ты не против.

Грациэла была поражена.

– Но ты же не фермер! – возразила она.

– Ты тоже. Я могу научиться.

– Да, но твоя мать… я имею в виду, спросил ли ты у мэра…

– Моя мать, мэр, не имеет к этому никакого отношения, – заявил он. – Ради нас, похоже, устраивается какое-то подобие приема, но я лучше побуду с тобой. Что произошло? Ты не хочешь, чтобы я ехал с тобой?

Грациэла помедлила с ответом.

– Это не так… не совсем так, – медленно ответила она наконец. – Но после того, как ты назвал нас лягушатниками-крестьянами…

– Я не изменил своего мнения, – твердо ответил Деннис Мак-Кен. – Я Пан-Мак, Грациэла. Я живу там, где и должны жить все люди, на твердой земле, и однажды я вернусь туда. Что в этом плохого? Я никогда не лгал тебе об этом. Ты не можешь упрекнуть меня в том, что я не делал здесь своей доли работы…

– Это верно, – признала Грациэла.

– Тогда, значит, у тебя нет повода для жалоб, верно? Позволь мне поехать с тобой. Я уже заказал скафандр.

Пока им помогали облачаться в гидрокостюмы, Грациэла украдкой озадаченно разглядывала Денниса Мак-Кена. Этот человек был для нее загадкой. Не было сомнений втом, что он ненавидит все, что как-то связано с Восемнадцатью Городами… но также, справедливости ради, надо было сказать, что он забывал о своей ненависти тогда, когда нужно было работать во имя выживания этих же городов. Никогда не знаешь, чего от него ждать…

Но самый большой сюрприз еще ждал ее.

Они вышли из шлюза и сели на морские сани. И тут, после того, как они проверили свои интеркомы, Денни неожиданно проговорил:

– Грациэла, я должен задать тебе вопрос. Ты выйдешь за меня замуж?

Его голос звучал нервно, почти резко, словно он силой принуждал себя говорить, словно в его словах он сам видел что-то предосудительное. Но когда Грациэла обратила к нему изумленное лицо, и ее чудные серьезные темные глаза прямо посмотрели на него, он понял, что не жалеет о своем вопросе.

Голос Мак-Кена показался Грациэле Наварро голосом честного, надежного и искреннего человека, которому приходится спрашивать о том, чего он имеет полное право ожидать.

Но что же ответить ему? Что она по-прежнему любит Трегарта? Но он знает об этом. Что она надеется на то, что настанет день и она воссоединится с Роном? Но она была уверена так же, как и Мак-Кен, что на это нет ни единого шанса. Что это не тот мир, в котором хочется обзаводиться семьей и рожать детей? Но какими же красивыми должны быть дети Денниса Мак-Кена и ее собственные!..

Несколько обрывочных мыслей из тысяч и тысяч, внезапно пронесшихся у нее в голове! Кальмары… флот Пан-Мака, который может атаковать их в любую минуту… тайна Веры Доорн…

Она заколебалась, пытаясь понять, что же говорить, как сказать это, не причиняя боли человеку, который за прошедший год стал ей небезразличен… И наконец она высказала это все в одной фразе:

– Деннис, милый, я не знаю.

Похоже, на этом тему можно было счесть закрытой. Мак-Кен больше не проронил ни слова. Он просто был рядом с ней в морских санях, он вглядывался в сумрачные глубины моря, не видя ничего.

Грациэла заставляла себя не думать ни о Деннисе Мак-Кене, ни о Роне Трегарте – вообще ни о чем, касавшемся ее лично.. Она хотела сосредоточиться на одном: на безопасности Денниса и ее самой. Каждый раз, когда в глубинах мелькала какая-нибудь тень, она чувствовала, что ее сердце невольно сжимается от страха. И это не было каким-нибудь глупым предрассудком – нет, это был вполне осознанный страх, поскольку на одиноких пловцов в последнее время совершались нападения, и несколько человек уже погибли. Чьи нападения? Никто не знал этого. Но все-таки доля предрассудка в этом была – вернее, скребущий, глубоко коренящийся в душе страх перед неведомым: она была не единственной, кто видел обнаженную Веру Доорн, или нечто, принявшее ее обличье, плывущее с пустыми глазами в нарушение всех законов логики и здравого смысла в глубинах моря.

– Остался еще один километр, – проговорила она в интерком – просто ради того, чтобы заполнить гнетущую тишину звуками человеческой речи. Мак-Кен не ответил. Она повернулась вполоборота, чтобы посмотреть на него…

Секундой позже, задохнувшись от страха и изумления, она резко затормозила. Две фигуры появились перед ними в поле зрения – и ни та, ни другая не были Верой Доорн.

– Это кальмары! – воскликнул Деннис Мак-Кен, нарушив молчание.

– Думаю, это друзья, – радостно поправила его Грациэла, щуря глаза, пытаясь разглядеть фигуры в свете морских саней. – Видишь вон того, у которого еще на месте речевой имплантант? Это Тритон. А другой – это… о Боже милосердный! Мне кажется, это Несс! Но где же его имплантант? Несс! Тритон! – позвала она, наклонившись над контрольной панелью. – Грациэла здесь, да! Грациэла друг, да!

Тот кальмар, что был побольше – тот, которого Грациэла назвала Нессом, – рванулся вперед и остановился рядом с ними, так близко, что фонтан воды, извергнутый его сифоном, заставил тормозящие сани отплыть назад. Он нервно дергал щупальцами, что не предвещало ничего доброго. Потом со стороны второго кальмара, того, у которого еще был имплантант, донесся нечеловеческий гулкий голос:

– Вы идти назад сейчас, да! Это море место-кальмар, да! Это море место-человек, нет!

– Но, Тритон, пожалуйста! Я твой друг…

– Место-кальмар друг говорить, человек друг, нет! Говорить человек идти назад быстро, да!

– Место-кальмар друг? – повторила Грациэла. – Но Тритон…

– Ты идти назад сейчас, да! – провыл нечеловеческий голос, вблизи становившийся почти оглушающим. И, извергнув две струи чернильного цвета, два огромных головоногих устремились к Грациэле и Деннису Мак-Кену.

Мак-Кен беззвучно выругался.

– Какой же я идиот! – простонал он. – Я покинул купол, даже не взяв с собой оружия!

– Нет! – крикнула Грациэла. – Даже если бы оно у нас было, это мои друзья! Я… я… Деннис, нам лучше сделать то, что они говорят. Мы все это выясним по дороге в купол.

Она уже разворачивала маленькие сани в сторону Сити Атлантика.

– Мы не можем позволить животным командовать нами! – яростно заспорил с ней Мак-Кен.

– Я могу, – жестко возразила Грациэла. – Это моя работа, Деннис, моя, не твоя. Я уверена, все прояснится, но сейчас…

Она не закончила фразы. Она только повернулась, чтобы взглянуть на двух огромных головоногих, в молчании сопровождавших их.

Хотя она с десяток раз пыталась заговорить с Деннисом, тот был столь же безмолвен, сколь и кальмары, и промолчал так всю дорогу, пока перед ними не выступил из мрака купол Сити Атлантика.

– Ну вот, все в порядке, успокаивающе защебетала Грациэла. – Вот видишь, Деннис! Они не пытаются причинить нам вреда. Кальмары ничего не делают, не имея на то причин, а потому, когда мы доберемся до шлюза, я с ними поговорю. Я уверена, мы выясним, в чем дело, а потом…

Ее прервал Деннис Мак-Кен, издавший какой-то сдавленный звук, словно у него внезапно перехватило горло. Она отвернулась от него, посмотрела в сторону купола…

От него медленно плыли прочь десять – двенадцать кальмаров. К изумлению Грациэлы, они несли в щупальцах какие-то инструменты, и эти инструменты вовсе не походили на плуги и прочие устройства, которыми Грациэла учила их пользоваться. То были резаки, захваты, силовые молоты – словом, как раз те инструменты для обработки металла, какие недавно были украдены из ящиков. Что потрясало еще больше, так это то, что среди кальмаров виднелась обнаженная человеческая фигура.

– Это Вера Доорн, – прошептала Грациэла.

– Вера Доорн! – в ярости выкрикнул Мак-Кен. – К чертям эту Веру Доорн! Ты видишь, что они сделали?!

Она видела.

Как только они подошли достаточно близко, чтобы различать детали, не заметить этого стало просто невозможно. Инструменты были использованы. Внешние системы связи купола были разрушены. Большинство морских саней разбито, подводные лодки, предназначенные для дальних рейсов: «Герцогиня Атлантики» и субмарина поменьше, старенький «Атлантик» лишились всего внешнего оборудования.

За один час работы кальмары сделали Сити Атлантика слепым, глухим и недееспособным калекой.

Остановиться сейчас, да! – прогудел позади них голос Тритона.

Грациэла подчинилась без размышлений; все ее внимание было сконцентрировано на открывшихся ее глазам разрушениях. Обнаженная женщина легко развернулась в свете прожекторов саней, посмотрев на них. Они могли разглядеть сияющий камень на ее челе и широко расставленные глаза, смотревшие на них, казалось, откуда-то издалека, из ледяных глубин космоса.

Вера Доорн подняла тонкую бледную руку.

Этот жест предназначался вовсе не для Грациэлы и Мак-Кена. Кальмар Тритон скользнул мимо них и остановился рядом с обнаженной женщиной; он взял что-то из ее руки и устремился назад, протягивая это «что-то» Грациэле.

Пытаясь ухватить поданный предмет рукой в перчатке скафандра, пытаясь разглядеть его через стекло шлема, Грациэла почувствовала, как ее охватывает безудержное изумление.

– Это… это карта морского дна, – пробормотала она, обращаясь к Деннису Мак-Кену. – Я думаю, карта была в корабле Веры Доорн, когда она была… ох… я хотела сказать, до того, как она… но что означает это?

Большая часть карты была разорвана, из нее были вырваны целые куски – словно вырезаны тупым ножом – или длинными ногтями женщины. Но как женщина может разорвать ногтями плотную водостойкую ткань, на которую нанесена карта?.. Нетронутыми остались только несколько ближайших ферм и узкие проходы к ним, идущие от городского купола.

– Это твой приказ, да! – пролаял Тритон. – Вы идти брать еда это место, да! Вы идти другой место, нет!

И обнаженная женщина, покачивавшаяся в воде перед ними, женщина, чьи длинные светлые волосы плыли по течению, словно тонкие морские водоросли, кивнула и указала рукой на купол.

На этом все окончилось.

Мгновением позже и она, и кальмары исчезли; Грациэла и Деннис Мак-Кен в ужасе смотрели на разрушенное и уничтоженное оборудование, которое нечем было заменить, по крайней мере, не в таких количествах. Изнутри купола смотрели перепуганные лица жителей Сити Атлантика.

– Но… мы, значит, пленники, – задохнувшись от потрясения, проговорила Грациэла Наварро, пытаясь осознать происшедшее. – Они сделали нас пленниками! Нам не позволено покидать купол – только разве что затем, чтобы добыть еду!

– Давай зайдем внутрь, – проговорил Деннис Мак-Кен. – Там и разберемся!

Глава 19

К тому времени, как стал клониться к закату второй год нового мира, капитан Рон Трегарт нервно ходил взад-вперед возле своей каюты. Было три часа ночи. Над головой огромная белая луна сквозь старые сети и острые иглы мертвых пальм освещала улицы Базы Мак-Кена. Единственные огни в небольшой коммуне светились в здании штаб-квартиры, где кто-то дежурил днем и ночью – довольно часто этим дежурным оказывался сам Командир Вернер Риан, работавший на износ ради того, чтобы поддерживать жизнеспособность своей маленькой колонии и ее боеготовность – на случай, если все же настанет день, когда с неба им будет дан приказ – и изнутри собственной хижины Трегарта.

Он находился под дверью уже пять часов, когда Росита Хаглэнд наконец открыла дверь и посмотрела на него.

– Мои поздравления, капитан Трегарт, – проговорила она. – Теперь вы можете войти и посмотреть на свою жену и ребенка. У вас славненький мальчик.

Трегарт смущенно вошел в хижину; сейчас она выглядела как-то по-другому, словно он был чужаком и пришельцем в своем собственном доме. Но на постели, на ложе, которое они делили весь последний год, лежала Дженни, серьезно и устало глядя на него. Ее лицо было лицом женщины, измученной шестичасовой непрерывной физической работой – впрочем, так оно и было на самом деле. Ее начавшие отрастать волосы были спутаны и влажны от пота, но на лице было выражение облегчения. А рядом с ней на ее руке лежал какой-то слабо вздрагивающий сверток, издававший мяукающие звуки. Она потянулась к свертку и, отогнув край простынки, продемонстрировала Трегарту крохотное личико, зажмуренные глазки и крохотный розовый ротик, словно посылающий кому-то воздушные поцелуи.

– Вот он, Рон, – проговорила Дженни. – Хорошо ли я потрудилась для тебя?

– Он… очень красивый, – сказал Рон и солгал, как каждый новоявленный отец.

– Он будет красивым, – рассеянно проговорила Дженни, повернув голову, чтобы посмотреть на ребенка. Она поправила простыню так, чтобы ее край не закрывал крохотного носика:

– Рон? Мы можем назвать его Питером?

– Конечно же, – ответил Трегарт. – Ведь мы же заключили соглашение: если родится мальчик, то его называешь ты, а если девочка, то имя ей даю я. Питер – прекрасное имя.

Стоявшая в дверях Росита Хаглэнд отреагировала на это возмущенным восклицанием:

– Питер? Это слишком взрослое имя для такого крошки! Он Пепито!

– Хорошо, значит Пепито, – согласился Трегарт. Он не стал называть вслух то имя, которое получил бы ребенок, родись он девочкой. Но все равно что-то в нем мучительно желало того, чтобы на израненной старушке Земле жил кто-то, носящий имя Грациэлы Трегарт.

…В эту ночь Трегарт вовсе не спал. На эту неделю его обязанностью было каждый день обходить по периметру забор из натянутой проволоки вокруг старой космической базы; как только наступило утро, он покрыл лицо слоем маслянистого жира, взял каноэ, винтовку и бачок с водой и заработал веслами, направив лодку к острову. У них еще оставалось топливо для подвесных моторов, но не слишком много, поэтому командир Риан приказал хранить и экономить его, по крайней мере, до тех пор, пока одна из поисковых партий не пополнит запасы. Если хоть где-нибудь во Флориде осталось место, где можно было пополнить эти запасы.

Трегарт прошел вдоль забора, тщательно разглядывая песок в поисках следов. В последний год нарушителей границы было очень мало, а несколько последних месяцев и вовсе не было. Угадать причину было несложно: во Флориде осталось не так много живых людей, как и вообще в мире. К тому же не было сомнений в том, что те, кто выжил где-нибудь в гаванях, старались держаться поближе к своему «дому», чтобы защищать его от своих нарушителей границы.

Тем не менее Трегарт внимательно изучал песок. Три дня назад на изумленного дозорного напала неправдоподобно огромная гремучая змея. Человек успел убить змею раньше, чем она добралась до него, но это стоило ему трех выстрелов и выговора от командира Риана за то, что он не убил тварь прикладом, вместо того, чтобы расходовать драгоценные патроны.

Трегарт с раздражением прихлопнул какое-то кусачее насекомое и выругался. Гремучие змеи! Аллигаторы! Москиты! Конечно, то, что жизнь начала возвращаться – медленно, потихоньку – было хорошим предзнаменованием, но почему выжить должны были именно эти мерзкие твари, в то время как все, что могло дарить радость в жизни, погибло?

Наконец он дошел до песчаного пляжа. Проволочное заграждение уходило прямо в море, и отливы открывали его почти полностью, но, прищурившись, Трегарт остановился, глядя в море, туда, где за Гольфстримом раскинулся великий океан.

Где-то там в глубинах был Сити Атлантика или его останки.

Трегарт присел на песок, не отводя взгляда от моря. Сити Атлантика. Как он сейчас выглядит? Может быть, кальмары Грациэлы кружат вокруг расколотого купола, временами заплывая внутрь? Заплывают ли туда киты в поисках кальмаров, не выискивают ли добычу в развалинах города, который был его домом? И остались ли еще киты, которые питались кальмарами?

И чем питаются кальмары?

Он вздрогнул и вскочил на ноги, схватив винтовку, когда позади него раздался голос:

– Они все мертвы, и вы знаете это.

* * *

– Садитесь, садитесь, – устало проговорил Командир Вернер Риан. – Но если бы я был нарушителем границы, вы были бы сейчас так же мертвы, как и ваши друзья в Восемнадцати Городах.

– Если бы вы были нарушителем границы, я заметил бы ваши следы на песке, – жестко возразил Трегарт.

Риан пожал плечами и уселся на песок рядом с Трегартом. После минутного молчания он заговорил снова:

– Я не осуждаю вас за то, что вы задумались…

Он нервно сгреб горсть песка, слепил из него комок и бросил его в теплые волны. В полете комок рассыпался и дождем песчинок обрушился в воду.

– Вы когда-нибудь бросали снежок, Рон? – почти рассеянно спросил командир Риан. – Нет, конечно же, нет, ведь вы лягушатник. Может быть, вы даже никогда не видели снега, верно? Разве что когда проходили мимо какого-нибудь северного города Пан-Мака. Как это было – жить в куполах?

– Там было… – начал было Трегарт и остановился, задумавшись. Что можно сказать, чтобы объяснить сухопутному человеку Восемнадцать Городов? Он закончил коротко:

– …свободно!

– Ах да, – кивнул Риан. – Свободно. Вы имеете в виду, там не правил Пан-Мак и Мак-Кены. Вы, лягушатники, всегда придавали этому большое значание, не так ли? Но тут появляется Комета Сикара, и что же? Теперь все мы свободны! Свободны умереть голодной смертью, если того захотим!..

Потом он продолжил уже мягче:

– Я не виню вас в том, что вы мечтаете о море, Рон. У меня есть свои мечты об океане – только это океан космоса.

Он прищурился на солнце.

– Я однажды был там, наверху, – проговорил он, не глядя на Трегарта. – Только один раз. И только на ОЗО – то-есть, на околоземной орбите…

– Я знаю, что значит ОЗО!

– Да, верно. Но вы не знаете, как там. Вы не можете этого знать. Никто из тех, кто не был там, просто не может этого знать. Вы парите в пространстве, наблюдая за другими кораблями, идущими на сближение с вами. Под вами – вся планета Земля, словно бы голубой мяч с разноцветными пятнами и видно ту границу, которая разделяет день и ночь. А вне корабля – там звезды, Рон! Когда-то я надеялся полететь к этим звездам, но на деле никогда не забирался дальше орбитальных станций.

Трегарт с любопытством посмотрел на него:

– Я думал, есть только одна орбитальная станция – «Вальхалла»…

Риан несколько секунд смотрел в море, прежде чем ответил:

– Фактически, их было четыре. Орбитальная станция

«Лей». Орбитальная станция «Циолковский». Орбитальная станция «Утопия». И орбитальная станция «Вальхалла». Они все еще там, на орбите Лагранжа между Землей и Луной. Предполагалось даже создать еще две станции, «Парадиз» и «Олимп», в позициях Л-4 и Л-5, но их даже не запустили в космос, хотя их составляющие и находятся где-то в Южной Америке или в Европе. И только «Вальхалла» была по-настоящему заселена. Объединенные Европейцы и Афразийцы так и не закончили комплектацию своих двух станций, а Мак-Кены…

Он бросил быстрый взгляд на Трегарта.

– Мак-Кены, – проговорил он медленно, – иногда слушались дурных советов. Кто-то убедил их в том, что освоение космоса не будет окупать затрат. А потому они фактически расформировали «Утопию», чтобы укомплектовать «Вальхаллу». Именно обсерватория «Вальхаллы» обнаружила Комету Сикара – вы, наверно, знаете об этом.

– Да, это ее достоинство. Риан пожал плечами:

– Корабли, взорвавшие ее, поднялись в воздух именно отсюда, Рон. Могло быть и хуже. Комета могла достигнуть поверхности Земли целиком и уничтожить все живое в мире в один миг.

– Вместо того, чтобы уничтожить всего девяносто девять процентов, как сейчас!

Риан криво усмехнулся:

– Покуда мы с вами входим в этот один оставшийся процент, нам не на что жаловаться, вы не находите? Хотя… – он заколебался. – Что ж, остается еще кое-что добавить, Рон. «Олимп». Если бы станция «Олимп» была завершена, ей не пришлось бы оставаться на орбите Лагранжа, Рон. Она предназначалась для того, чтобы быть способной сойти с земной орбиты и отправиться дальше – не просто к Марсу или к Венере. Покинуть Солнечную систему! Начать путешествие длиной в тысячу лет к другой звезде; это была бы совершенно автономная система со своими собственными фермами, кислородом, водой – целый маленький мир! А население ее должно было составить четыре тысячи человек… И я должен был стать одним из них, – закончил он, поднимаясь на ноги. – Но ведь этого не произошло, верно? А теперь у нас достаточно других забот, чтобы думать еще и об этом. Нужно послать разведывательную группу на поиски топлива и запасных частей для радиоприборов – я должен связаться с Генералом Маркусом Мак-Кеном! Нужно поддерживать здесь жизнь и охранять Базу Крыла Мира. И… о да, Рон, – закончил он, улыбаясь и протягивая руку: – Поздравляю вас с рождением ребенка.

Когда Пепито было две недели, Трегарт поцеловал мягкий, теплый, пахнущий молоком лобик малыша, потом поцеловал свою жену и отправился на поиски припасов вместе с разведывательной группой. Командир Риан лично намеревался отправиться с ними; они взяли два грузовика и бронированный автомобиль Трегарта.

Их первой заботой была еда. Семьдесят один человек – мужчины, женщины и дети, – на Базе Крыла Мира Мак-Кенов пока что были вполне обеспечены едой, сохранявшейся в вакуумных упаковках и банках; они украли – «реквизировали», как говорил об этом Вернер Риан, – все запасы Базы Крыла Мира, располагавшейся на берегу. Но эти продукты не были, если так можно выразиться, живыми.

А потому, пробираясь по разрушенным дорогам к городу Орландо, они тщательно осматривали землю по обеим сторонам дороги. Конечно же, они высматривали бандитов – потому-то и прихватили с собой бронированный автомобиль. Но они также тщательно выискивали любой зеленый росток.

За почти два года смерти, казалось, погибло все. Каждое растение на поверхности Земли подвергалось губительному влиянию ультрафиолетовых лучей – оно сгорало и умирало. Но убить зерно тяжело. Зерно создавалось в течение миллионов лет эволюции таким, чтобы выдерживать жару, засуху, холод – оно сконструировано так, чтобы зародышевая плазма внутри его прочной кожуры выжила и дождалась тех времен, когда, рано или поздно, создадутся условия, оптимальные для ее развития, когда будет достаточно тепло, влажно, и почва окажется достаточно питательной, чтобы зерно дало всходы и выпустило первый робкий зеленый побег.