Текст книги "Тайна короля Якова"

Автор книги: Филип Депуа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

20

Рука брата Тимона скользила по поверхности маленького деревянного колеса, как рука опытного музыканта – по струнам лютни. Снаружи настало утро, но в комнате, освещенной свечами, еще прятались ночные тени. Брату Тимону досталось жилье на первом этаже: пустующая комната прислуги, далеко от господских покоев. В комнатушке без окон было холодно.

Пальцы Тимона мелькали как молнии, точно попадая на нужные символы, поворачивая то внутренний круг, то внешнее кольцо устройства. Все оно было не больше обеденной тарелки, однако содержало в себе бесконечное множество слов. Указательный палец левой руки бегал по строкам манускрипта, исписанного рукой Гаррисона. Тимон выкрал его из стола убитого. Он читал всю ночь напролет, точно запоминал каждое слово, каждый знак препинания – благодаря своему мнемоническому колесу.

Комната Тимона не слишком отличалась от большинства помещений, где ему приходилось жить. В ней имелась кровать, умывальник и конторка. Конторка была высокой – читающему лучше стоять, сидящего клонит в сон. Кровать стояла вдоль стены напротив двери: плоские доски, одно одеяло, подушки нет. Умывальная стойка вмещала два сосуда: таз с водой и ночной горшок. Один сосуд каждый вечер наполняли, другой каждое утро опорожняли.

Пока Тимон был погружен в свое почти колдовское искусство, успели прогореть три свечи. Он торопился дочитать, чтобы вернуть бумаги в стол Гаррисона, пока никто не заметил их отсутствия.

Запоминать такой объемный текст затруднительно, если излишне интересоваться содержанием. Надо впитывать слова не задумываясь, иначе могут пропасть целые страницы. Понятно, что раздавшийся спозаранок стук в дверь рассердил Тимона.

– Прошу вас уйти, – крикнул он. – Я работаю!

«Или пытаюсь работать», – добавил он про себя.

– Брат Тимон, это доктор Сполдинг, – настойчиво отозвались из-за двери. – Вы срочно нужны!

– Я молюсь, – упирался Тимон.

– Случилось новое убийство! И, я полагаю, мы нашли преступника.

Тимон немедля засунул мнемоническое колесо в потайной карман. Потом пинком выбил из стены камень – заранее расшатанный им самим, – спрятал за него краденые бумаги и старательно вставил камень на место.

Открыв дверь, он увидел прямого как жердь доктора Сполдинга. На нем был плащ янтарного цвета без украшений. Гладкое полотно спадало почти до пола и выглядело таким чистым, что казалось не настоящим, а написанным портретистом. Так же проста была его шапка – золотистое полушарие, прикрывающее макушку, без герба и без девиза. Все лицо как будто тянулось вперед под действием некой невидимой силы. Острый нос, оттопыренные губы, глаза навыкате. Руки его не знали покоя: он то складывал их, то разнимал, то почесывал одной другую, то постукивал пальцами по пальцам. И все это в такт дыханию: частому, срывающемуся, демонстративно нетерпеливому.

– Еще одно тело! – выпалил он с порога. – В зале. Но убийца пойман. Я застал его над трупом с кровью на руках. Тело еще не остыло. И вы не поверите, брат, – это один из нас!

Тимон поспешно вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Вслед за ним в коридор проник запашок мускатного ореха. Тимон не успел ни о чем спросить – доктор Сполдинг уже бежал к двери.

– Конечно, я первым делом обратился бы к декану Марбери, – трещал он на ходу, – но не застал его в комнате. Я начинаю опасаться худшего, в свете последних событий…

– Кто убит, доктор Сполдинг? – оборвал его Тимон, догнав бегущего.

– Разве я не сказал? Мастер Лайвли! Наш глава! Он пал!

Сполдинг ладонью толкнул дверь, и оба вырвались на солнечный свет.

– Естественно, как его заместитель, я немедленно взял власть в свои руки, – задыхаясь, рассказывал Сполдинг. – Работа должна продолжаться вопреки всему. Это главное. Не утратить взятый разгон.

Именно этого желает дьявол. Предательство этого человека, этого убийцы, не должно задержать нас.

– Так вы поймали убийцу? – не сумев скрыть сомнения, переспросил Тимон.

– Я сам поймал его на месте преступления! – повторил Сполдинг, ускоряя шаг.

Утреннее солнце блестело золотой монетой – пока еще не согревая, но ярко освещая воздух.

– И вы говорите, убийца…

– Один из нас! Да! Ученый – демон среди нас. – Сполдинг почти бежал.

– Назовите его по имени, – нетерпеливо потребовал Тимон.

– Погодите. Увидите. И едва ли поверите своим глазам.

– И он остался в Большом зале рядом с телом? – Тимон шагал легко, без усилия поспевая за взбудораженным Сполдингом. – Вы поставили охрану?

– Нет… – Сполдинг чуть замедлил шаг, но и только.

– Вы привязали его к столу или к стулу?

– Я приказал ему оставаться на месте. Он согласился, – с заметным раздражением огрызнулся Сполдинг.

– Вы, конечно, понимаете, – начал Тимон, не вполне сознавая, сколько презрения выдает его улыбка, – что мы его уже не застанем. Человек, совершивший убийство, едва ли будет… сколько времени вы потратили на поиски Марбери?

– Почти час.

– А потом еще искали меня.

– Может быть, еще полчаса, – проворчал Сполдинг, – но вы, как видно, не осознали того факта, что я застал преступника за его гнусным занятием. И он известен всем нам. Ему некуда деваться. Старик не уйдет далеко и не способен бежать.

– Старик?

Тимон прикусил верхнюю губу.

– Смотрите сами! – взорвался Сполдинг.

До двери Большого зала оставалось всего несколько шагов – они пролетели их в один миг. Сполдинг рванул ручки дверей и широко распахнул обе створки.

За столом Лайвли понуро сидел человек. Его фигуру окружало сияние от почти прогоревшего огарка.

Приблизившись, Тимон увидел, что старик молится: глаза его были закрыты, губы шевелились.

На полу у его ног лежало тело.

21

– Это доктор Чедертон? – шепнул Тимон.

– Он самый! – в полный голос ответил Сполдинг.

Чедертон встрепенулся, резко открыл глаза.

– Как видите, – презрительно заметил Сполдинг, – он оценил мудрость моего распоряжения и остался на месте.

Чедертон сощурился и вытянул шею:

– Это брат Тимон?

– Я, сэр, – мягко ответил тот.

– Хорошо. – Чедертон поднялся с табуретки и тщательно расправил черное одеяние. Без шляпы волосы его разметались. – Я собирался с вами поговорить. Декан Марбери высокого мнения о…

– Не числится ли и декан Марбери среди ваших жертв, сэр? – выкрикнул Сполдинг, подбегая к старику. – Мы все знаем!

– Марбери отправился в Лондон со срочным известием к королю, – спокойно объяснил Чедертону Тимон, игнорируя Сполдинга. – Надеюсь, с его возвращением мы сможем лучше понять темный умысел преступника. Здесь на полу мастер Лайвли? – Тимон взглядом указал на труп.

– Я нашел его более или менее в таком положении. – Чедертон сложил ладони, на которых, как отметил Тимон, не было крови. – Сначала я подумал, что он уснул. Такое случалось с каждым из нас, я сам провел немало часов, прикорнув на этих холодных камнях, когда дремота одолевала меня за работой. Я подошел разбудить его и увидел кровь, вот здесь.

Чедертон указал на липкое пятно – будто кто-то пролил на бок Лайвли темный мед.

– И только? – спросил Тимон.

– Поняв, что он мертв, я решил сходить за деканом Марбери и за вами. – На губах Чедертона мелькнула тень улыбки. – Но тут ворвался доктор Сполдинг и озадачил меня задиристыми обвинениями в задуманном убийстве!

Захваченный врасплох незатейливым каламбуром Чедертона, трижды в одной фразе пославшего коллегу в зад, Тимон невольно прыснул.

– Кто бы мог ожидать такого школярского остроумия от столь почтенной особы? – обратился он к Чедертону.

Тот в ответ лишь пожал плечами.

Сполдинг, очевидно, не уловил намека и тем еще больше развеселил Тимона.

– Я застал его склонившимся над телом, – брызгал слюной Сполдинг.

Тимон резко развернулся к нему.

– Разве вы не видите, что Лайвли зарезан, доктор Сполдинг? Где оружие доктора Чедертона? И разве вы не видите, что кровь на полу загустела? Она пролита давно. Полагаю, Лайвли пролежал мертвым всю ночь. И, наконец, истинный убийца, которому мастер Лайвли дал ускользнуть прошлой ночью из этого самого зала, был молод, подвижен, меньшего, чем доктор Чедертон, роста, и, между прочим, он левша.

Сполдинг захлебнулся словами.

– Вы указывали на убитого правой рукой, – доверительно обратился к Чедертону Тимон.

– И подвижность, увы, не числится ныне среди моих достоинств, – признался тот, снова присаживаясь за стол Лайвли. – Но видели бы вы меня в шестьдесят! Живчик!

– Ну-ну, – произнес Тимон, обращаясь главным образом к самому себе. Обойдя старика, он опустился на колени рядом с телом. На лице убитого лежала тень.

– Вы осмотрели лицо? – спросил Тимон.

– Признаюсь, – смиренно признал Чедертон, – я побоялся. Изуродованное лицо Гаррисона уже не раз являлось мне во сне.

– Марбери мне рассказывал. – Тимон набрал в грудь воздуха и перевернул труп на спину. Лицо оказалось повреждено, но не настолько, чтобы нельзя было различить черты.

Лайвли погиб от трех колотых ран, замечал Тимон. Две в сердце и одна в печень. Крови меньше, чем можно было ожидать.

– Доктор Чедертон, доктор Сполдинг, – со вздохом попросил он, – нельзя ли попросить вас осмотреть лицо? Верно ли я понял, что оно повреждено меньше, чем у Гаррисона?

Сполдинг, покряхтывая, прошаркал к телу. Чедертон снова встал и задержал дыхание. Увиденное поразило обоих.

– Чудовищно, – прошептал Чедертон, – но никакого сравнения с тем, что осталось от Гаррисона.

– Гаррисона мы опознали только по одежде и кресту, – громко подтвердил Сполдинг. – Лайвли вполне можно узнать.

– Это может означать, что убийце не дали довести дело до конца, – сказал Тимон. – Кто-то, возможно, наткнулся на тело раньше доктора Чедертона. Этот некто мог даже оказаться свидетелем убийства.

– Но… – начал Сполдинг.

– Марбери еще говорил мне, – задумчиво продолжал Тимон, – о каком-то послании… во рту.

Он протянул руку.

– Нет! – возмутился Сполдинг.

– Во рту у Гаррисона была записка, – шепотом подтвердил Чедертон. Тимон приблизил руку к лицу мертвеца, помедлил мгновенье, а затем пальцами разжал губы и зубы и извлек мокрый от слюны клочок бумаги.

– Да, – поморщившись, заметил он, – весьма неприятно…

– Что в ней? – жадно спросил Сполдинг. Тимон развернул записку и поднес ее ближе к пламени свечи. Расплывшиеся чернила затрудняли чтение.

– Насколько я могу судить, – предположил Тимон, – здесь сказано: «Враг людей спасения использует любые средства».

– Убийца предостерегает нас! – воскликнул Сполдинг. – Он пойдет на все, чтобы прервать наш труд.

Тимон был уверен, что уже слышал эти слова, – смутное воспоминание таилось, как запыленная картина в углу забытой комнаты.

– Если наш труд действительно во спасение, – тихо вставил Чедертон.

– Эти строки… – бормотал Тимон. – Из какого-то приложения или дополнительного тома…

– Апокрифы! – фыркнул Сполдинг. – С какой стати Лайвли тратил на это время?

– Нет, – возразил Тимон. – Я бы узнал строку из любого читанного когда-либо апокрифа. Мастер Лайвли был главой вашей кембриджской группы. Имел ли он доступ к документам, закрытым для других?

– Едва ли, – отмахнулся Сполдинг.

– Определенно да, – одновременно с ним заявил Чедертон.

– А Гаррисон – прошу прощения, – обратился к Чедертону Тимон, – был главным судьей для всех остальных? Так что и ему могли быть доверены некие сведения…

– Никогда! – отрезал Сполдинг. – Гаррисон был шотландец!

– Ваша мысль мне не ясна, – признался Чедертон, игнорируя Сполдинга.

– Возможно, убийца устраняет ученых в определенном порядке, – пояснил Тимон. – Первым он убил человека, видевшего все документы, используемые в вашей работе, – Гаррисона. Следующий удар нанесен главе переводчиков, второму из тех, кто располагает этими знаниями.

– Будет и третья жертва? – прошептал Чедертон.

– Непременно, – подтвердил Тимон.

– Чушь! – процедил Сполдинг. – Надо немедленно убрать тело из зала, пока его никто не видел. И следует хранить об этом убийстве такое же молчание, какое мы договорились хранить относительно Гаррисона. Никто не должен упоминать об этом происшествии.

– Мастер Лайвли был главой переводчиков, – терпеливо напомнил Чедертон. – Следует соблюсти некоторые формальности и уведомить определенных людей.

– Вероятно, вы правы, – поморщился Сполдинг. – Власти следует заверить, что я принял начальство над группой: это моя обязанность. Я подумаю, не лучше ли по этому случаю допустить короткий перерыв в работе.

Тимон в это время думал: «Я должен узнать, кто убил этих людей и почему именно. И чтобы завершить свою миссию, я должен предотвратить новые кровопролития – или скоро мне нечего будет запоминать. Для исполнения полученного приказа я должен прекратить убийства. Как это необычно для меня. Не сомневаюсь, что Бог смеется».

– Очнитесь, брат Тимон, – пропищал Сполдинг. – Теперь не время для размышлений. Уволочем останки из зала.

Тимон позволил себе взглянуть ему в глаза и удерживал взгляд, пока Сполдинг, вздрогнув, не отвернулся.

– Дверь в дальней стене, – сказал Тимон, – кажется, не ведет наружу?

– Там погреб, – ответил Чедертон.

– Лайвли дождется там возвращения Марбери.

Тимон взялся за лодыжки мертвеца и выразительно глянул на Сполдинга.

– Вы уже убедились, что доктор Чедертон – не убийца?

– Ничего подобного, – вспыхнул Сполдинг. – Я ожидаю, что вы допросите доктора Чедертона с присущей вам ловкостью и добьетесь признания. Оставляю его вам.

– Понятно. – Тимон потянул мертвеца за лодыжки. Ни один из ученых мужей не выразил готовности ему помочь.

22

К тому времени, как Тимон вернулся из погреба, в Большом зале оставался только Чедертон. Он по-прежнему сидел за столом Лайвли.

– Доктор Сполдинг, – выспренно заявил старик, – спешит уведомить каждого, кто согласится его выслушать, о своем возвышении. Будь я алхимиком, охотно превратил бы себя в пчелу, чтобы последовать за ним и полюбоваться его выходом. Увы, мои способности более практического свойства.

– Отчего доктор Сполдинг так поспешно заподозрил вас в убийстве? – спросил Тимон, расхаживая перед собеседником.

– Всем известно, что он меня недолюбливает. Признаюсь, мне случалось подшучивать над ним. Вы сами видели, как это просто. И как соблазнительно. Если не считать этого, я не знаю…

– Не пройдетесь ли вы со мной, доктор Чедертон? Нам с вами придется разыграть спектакль: я должен показать, что допрашиваю вас, а вы – что защищаетесь от обвинения в убийстве.

Чедертон встал.

– Следовательно, вы не согласны с выводом Сполдинга. Считать ли это благодеянием или оскорблением?

– Как я уже говорил, настоящий убийца был проворнее, моложе и выше ростом, нежели вы.

– Значит, оскорблением, – улыбнулся Чедертон.

– Следует учитывать и то обстоятельство, что Сполдинг – идиот, – добавил Тимон, избегая взгляда Чедертона.

– Он вполне овладел древнееврейским, – возразил старик.

Тимон бросил расхаживать и остановился прямо перед ним.

– Полностью, но не в совершенстве. Между тем рассказы о ваших познаниях в этом предмете носятся в воздухе Кембриджа.

– Это запах старости, – поправил Чедертон. – Прошу вас не путать его с достижениями.

– Я не привык к скромности. Вы меня смущаете.

– Так давайте выйдем на воздух, и пусть он прояснит наши мысли. – Чедертон направился к двери. Для человека на шестьдесят восьмом году жизни он двигался очень уверенно.

– С вашего позволения, – шагая рядом с ним, предложил Тимон, – я бы сперва обошел здание по периметру. Мы можем обнаружить что-то, что расширит наши сведения об убийце. Мы с деканом Марбери пытались проделать нечто в этом роде прошлой ночью…

– И ничего не нашли?

Тимон всмотрелся в его лицо.

– Я предполагаю, что убийца прошлой ночью не торопился бежать после убийства Лайвли и даже после того, как дважды едва не попался. Демон бесстрашен, дерзок и кажется неуловимым.

– И все же вы ждете от меня помощи?

– Я думаю, что в таком деле две пары глаз лучше одной, – улыбнулся Тимон. – Возможно, вы подметите что-либо, упущенное мною и Марбери.

– Отлично! Я стану вашим помощником в расследовании! Я в восторге.

За дверью они замедлили шаг.

– Что вы надеетесь найти? – спросил Чедертон, обегая взглядом фундамент здания.

– Все, что окажется не на своем месте: отпечаток подошвы, оброненную вещь…

– Словом, все, что угодно, – заключил Чедертон.

– Да.

Вдвоем они обшарили каждый дюйм земли вокруг Большого зала. Они отыскали много камней, улиток, ржавых гвоздей, мышиных нор, полусгнивших каштанов и один беличий череп. Стены зала под янтарной черепицей высоко поднимались к небу. Здание замыкало общий двор между деканатом, спальными помещениями и часовней. Проходы между стенами были обсажены деревьями и кустами, но строгий вид двора не нарушала никакая зелень.

– Вы протестант, – заговорил Тимон после получаса безуспешных поисков, прошедших в молчании.

– Что навело вас на эту мысль: мое черное одеяние или моя сомнительная репутация? – спросил Чедертон, нагибаясь, чтобы осмотреть и спрятать в карман клочок бумаги.

– Будучи совсем другим человеком, гораздо моложе, я слышал вашу проповедь в Лондоне, в соборе Святого Павла. Кажется, в 1578 году.

– Именно так. – Чедертон разогнулся и потер себе спину. – Я весьма гордился той проповедью.

– Но не ваш отец.

– Марбери говорил, что вам известно все. – Лицо Чедертона смягчилось. Азарт сыщика погас в его глазах. – Вот и теперь вы вызываете призраки прошлого.

– Он был католиком, ваш отец.

– Истовым. Суровым. Я очень разочаровал его, когда восстал – лет за пятнадцать до той проповеди, которую вы слышали. Вскоре после пробуждения во мне веры я обратился к отцу за небольшим вспомоществованием. Наша семья была чрезвычайно состоятельной. Он прислал мне рваный кошелек с одним гротом и совет просить милостыню. А потом лишил меня наследства.

– Но вы не стали просить милостыню.

– Если долго смотреть на эту стену, – почти шепотом проговорил Чедертон, – он встает перед моим взором. Я неизменно вижу его разгневанным, неподатливым, как эти камни. Он ни разу не слушал моих проповедей. А я не пошел на его похороны. Я старик, но, когда мне является призрак отца, я теряюсь, как ребенок.

– И все из-за расхождений в столь нематериальном предмете, как слова.

Чедертон поднял лицо к солнцу, а ладони сложил на груди у сердца.

– Понимаю. Вы все же допрашиваете меня.

– Я никоим образом не подозреваю вас в убийстве, – возразил Тимон.

– Я о другом, – не шевельнувшись, отозвался Чедертон. – Ваши интересы простираются во многих направлениях.

– Не знаю, о чем вы говорите.

– Не знаете? – рассмеялся Чедертон. – Вы пытались втянуть меня в дискуссию о «чем-то столь нематериальном, как слова».

– Я только…

– Тс-с! – приказал старик. – Я должен подумать.

На голом орешнике у стены Большого зала сидели несколько крупных ворон. Казалось, они прислушиваются. Тимон не стал настаивать и молча ждал, переглядываясь с одной из черных птиц.

– Вы предполагаете, что наш перевод, работа, которой мы здесь занимаемся, дала повод к убийствам. – Глаза Чедертона превратились в щелки, он часто дышал. – Вы задумались, не вызывает ли она у протестанта столь яростного протеста, чтобы подвигнуть его на убийства. Такой человек сделал бы дьявольское дело.

– Меня занимает гораздо более глубокий вопрос, – резко возразил Тимон, столкнувшись взглядом с Чедертоном. – Я хотел бы знать, не от самого ли истока наша Библия замутнена ложью. Прошлой ночью Лайвли показал мне свидетельство великого обмана.

«Пусть-ка он выпучит глаза!» – решил Тимон.

Однако Чедертон только улыбнулся и медленно, глубоко вздохнул.

– Что ж, брат Тимон, нам, кажется, есть о чем поговорить.

Поднялся холодный ветер, но Тимон почти не замечал холода. Старик что-то знал. Это было написано у него на лице.

– Здесь не место для разговора, – прошептал Чедертон. – Нас легко подслушать. Вопрос, который нам следует обсудить, совершенно секретный. Некоторыми сведениями я бы ни в коем случае не поделился с вами, если бы вы уже не начали подозревать. Этот вопрос много важнее жестоких событий, случившихся в этом зале, убийств…

– Куда пойдем?..

– Если вы не слишком замерзли, – предложил Чедертон, – лучше нам остаться под открытым небом. Найдем место, к которому никто не сможет подойти незамеченным.

– Погода мне безразлична. И я тепло одет.

– А вот я, – вздохнул Чедертон, – рад буду укрыться от ветра.

– Можете предложить подходящее место? – терпеливо спросил Тимон.

Чедертон без лишних слов зашагал к стене внутреннего сада. Тимон шел за ним.

– Когда сочтете удобным, – заметил он, пристраиваясь рядом, – можете показать мне обрывок бумаги, который минуту назад подняли и положили в карман.

– А, вы заметили!

– Да.

Чедертон порылся в кармане и достал искомый листок.

– Поверьте, я собирался поделиться этим с вами.

Тимон взял обрывок.

– Такие листы используют здесь все. Их можно видеть на каждом рабочем столе.

Тимон впился глазами в листок, как коршун, высматривающий мышь. Поднял к свету и кивнул.

– Разрыв свежий, – спокойно заключил он. – Обрывок пристал к подошве.

Чедертон замедлил шаг.

– Каким образом?..

– Взгляните сюда. – Тимон протянул ему листок. – Линия разрыва еще не загладилась. Оторвано недавно. А здесь в уголке отчетливый отпечаток каблука.

Чедертон прищурился, присмотрелся и наконец согласился:

– Полагаю, вы правы.

– Возможно, это обрывок того самого листа со странной цитатой, который оказался во рту у мастера Лайвли.

– Полагаю это возможным, – сказал Чедертон, двинувшись дальше, – но какое это имеет значение?

– В зале может найтись лист, от которого оторван этот клочок. И может быть, они совпадут. Это, в свою очередь, может привести к другим открытиям.

Чедертон с улыбкой покачал головой.

– Марбери не напрасно так верит в вас. Вы найдете убийцу.