Текст книги "Тайна короля Якова"

Автор книги: Филип Депуа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

39

Остальные последовали за Тимоном, вышли на ярко освещенный двор, направляясь к Большому залу. Утренний ветер холодной рукой безжалостно сдирал облака с неба. Марбери перебирал слова, силясь найти подходящие, чтобы выгадать время. Ему нужно было время на раздумье.

Энн догнала Тимона и зашагала с ним в ногу, сбоку заглядывая в лицо.

Чедертон приотстал, рассуждая сам с собой.

– Мы могли бы начать с тайных документов, полученных мною, – резонно предложил он, – а потом обратиться к остальным. Таким образом, декан, вы скоро увидите, с чем мы имеем дело. Но поделятся ли они своей работой с братом Тимоном – вот вопрос.

Энн краем уха слушала бормотание Чедертона. Шепотом она обратилась с вопросом к Тимону.

– Что с вами случилось? – напрямик спросила девушка.

– Простите? – Тимон прикипел взглядом к двери Большого зала.

– Вы этим утром совсем другой.

– Правда? – улыбнулся он.

– Вот. И улыбаетесь не так, как улыбались мне при первой встрече.

– В чем же разница?

– Не могу объяснить, но это улыбка человека, которого выпустили из тюрьмы.

Тимон замер как вкопанный. Марбери чуть не налетел на него. Энн прошла еще несколько шагов и только тогда осеклась. Марбери сердито глянул на дочь, не понимая, что такое она сказала.

– Да, – заговорил Чедертон, догоняя их. – Нам лучше обдумать все, прежде чем мы начнем действовать. В зале мы наверняка застанем тех, кто рано приступает к работе.

– Декан, – сказал Тимон, глядя в глаза Энн, – возможно, ваша дочь – лучшее тайное оружие Англии. Она наделена дерзким разумом мужчины и тонкой проницательностью женщины.

– У нас, – напомнила ему Энн, – еще недавно была такая королева.

– Да, – проговорил заблудившийся в своих мыслях Чедертон, – наш план не должен быть слишком дерзким.

Все повернулись к нему.

– Я предлагаю следующее, – продолжал он. – Я покажу вам документы, которыми располагаю, а вы всем видом выказывайте заинтересованность. Восторгайтесь, не скрывайте удивления. Такое внимание – словно мед для наших пчел. Нас всех оно манит. Если один обнаружил нечто, так увлекшее вас троих, поверьте, остальные тут же столпятся вокруг.

– Пусть поверят, что им приходится состязаться с вами за наше внимание, – усмехнулась Энн. – Превосходно.

– Это заставит их похвастать и своими успехами, – кивнул Тимон. – Даже передо мной. Они сочтут, что делают это по собственной воле.

– Ну вот, – Чедертон с довольным видом хлопнул в ладоши. – За мной! – И он с несвойственным его летам проворством устремился к дверям. Остальные не отставали.

– Вы не ответили на вопрос, – шепнула Тимону Энн.

– Пусть за меня ответят мои дела, – кивнул тот.

Чедертон, уже взявшись за холодную железную ручку дубовой двери, вдруг задержался.

– Сами понимаете, нужно соблюдать осторожность, – зашептал он. – Не открывать лишнего. Убийца может оказаться рядом. И, я полагаю, нам нельзя забывать о возможном присутствии демонов.

После этих слов он резко толкнул дверь, отозвавшуюся громким скрипом.

В зале действительно было людно. Трое уцелевших переводчиков работали каждый за своим столом. Скрежет дверных петель почти не потревожил их, зато при виде Чедертона в сопровождении странного трио все насторожились.

Чедертон начал игру, заговорив сценическим шепотом.

– Сюда, декан. – Эхо его голоса отдалось от стен. – Сейчас вы сами убедитесь, что я прав!

Весь квартет как один человек двинулся к столу Чедертона. Тот с показной поспешностью отпер верхний ящик стола и извлек из него несколько рукописей.

Взгляды остальных ученых мужей были прикованы к ним. Тимон, наблюдавший уголком глаза, с радостью отметил, что Сполдинга среди них нет. Его вмешательство испортило бы Чедертону все представление.

– Вот, например, – объявил Чедертон, – Евангелие, исключение которого, на мой взгляд, весьма странно. Оно вполне сообразуется с Матвеем, Марком, Лукой и Иоанном. Не вижу причин не включать его в королевскую Библию.

Он высоко поднял документ.

– От Фомы? – с неподдельным изумлением поразился Марбери. – Или я позабыл греческий? Апостол Фома?

– Вот именно! – вскричал Чедертон. – С какой стати он изгнан из нашей Библии?

– В нем есть что-то неприемлемое? – шепнула Энн.

– А вот, читайте! – Чедертон ткнул пальцем в одну из верхних строк.

Тимон прочел вслух:

– «Ученики его спросили его; они сказали ему: Хочешь ли, чтобы мы постились, и как нам молиться, давать милостыню и воздерживаться в пище? Иисус сказал: Не лгите, и то, что вам ненавистно, не делайте этого. Ибо все открыто перед небом. Ибо нет ничего тайного, что не будет явным, и нет ничего сокровенного, что осталось бы нераскрытым». [4]4
  Из апокрифического Евангелия от Фомы.


[Закрыть]

– Почему от нас утаили эти слова? – ахнула Энн.

Чедертон вздохнул:

– Этими двумя фразами Господь отменяет нужду в правилах, законах и священниках, которые их истолковывают.

– И тем отменяет доходы, – тихо добавил Тимон. – Весьма некатолическая идея.

– Простота и совершенство… – начал Чедертон.

– Остановитесь! – вскричал голос у него за спиной.

Все обернулись к Роджеру Эндрюсу, привставшему из-за своего стола в нескольких рядах от них.

– Прекратите немедленно! – злобно потребовал он.

Эндрюс был при всех академических регалиях. Тимону его парадный вид показался и смешным, и красноречивым. Другие ученые здесь не щеголяли своими званиями. А у этого на темно-синей мантии красовался вычурный родовой герб, шляпа, нелепо сдвинутая набок и на лоб, покачивалась, грозя слететь. Тощий палец, наставленный на Чедертона, походил на сухой прутик. Светлые волосы и бледная кожа этого тощего книжника подчеркивали его раскрасневшиеся щеки. Все вместе придавало ему сходство с неоперившимся юнцом.

– Доктор Сполдинг дал нам ясные инструкции, – продолжал Эндрюс, шагая к столу Чедертона. – Избегать общения с этим монахом. Он не ученый, он нам чужой, и очень вероятно, что он – убийца наших павших товарищей.

– Доктор Эндрюс, – очень ласково и сдержанно заговорил Марбери. – Брат Тимон здесь, чтобы помочь нам.

– А главное – эта женщина, глазеющая на тайные тексты! – Эндрюс, казалось, готов был перейти от слов к делу. – Женщина!

– Доктор Эндрюс! – Голос Чедертона перекрыл крик его собрата. – Прекратите вопли в этом священном зале.

– Вы не находите странным, – обратилась к Тимону Энн, – что доктора Эндрюса присутствие женщины возмущает больше, чем присутствие убийцы? – В глазах у нее плясали чертики.

– Убийце, – с натугой выдавливал слова доктор Эндрюс, – место в тюрьме, а не в нашем зале. Это здание учености, а не зачатых в недобрый час детей и гнусных убийц.

– Здание учености… – задумчиво протянул Тимон. – А известно ли вам, Энн, что доктора Роджера Эндрюса не избирали на его пост здесь, в Кембридже?

– Я… – начала она.

– Покойный Гаррисон, как мне говорили, отбирал ученых для этой группы. Эндрюса он отверг.

– Все сложнее, чем вам представляется, – подхватил Марбери, сообразив, куда клонит Тимон. – Гаррисону… скажем так, посоветовали принять доктора Эндрюса.

– А если не выбирать слов, какое подойдет точнее, чем «посоветовали»? – холодновато улыбнулась Энн.

– Ну, – Марбери свободно взмахнул рукой. – Тогда, скажем, «заставили». Возражать не приходилось.

– Кто же мог его заставить? – Энн старательно, всем видом, изображала невинное удивление.

– После того, как Гаррисон отверг доктора Эндрюса, ему прислали указ, вынудивший его переменить мнение, – объяснил Марбери. – Краткое, но недвусмысленное письмо с королевской печатью.

– Сам король настоял? – Энн круглыми глазами уставилась на Эндрюса.

– Скорее всего, этого добился брат Роджера, Ланселот Эндрюс, – поправил Марбери. – Ланселот – епископ Винчестерский и возглавляет первую группу переводчиков.

Лицо Эндрюса из багрового стало желтым. Плечи у него задрожали.

– Так или иначе король приказал, чтобы Роджер Эндрюс получил пост в Кембридже, – небрежно закончил Марбери.

– К несчастью, – широко улыбнулся Тимон, – остальным переводчикам это не понравилось. Они невысоко ценили способности Эндрюса и отказывались общаться с ним иначе как в рамках работы.

– Доктор Эндрюс еще усугубил положение, обвинив Гаррисона в насмешках над ним, – добавил декан. – Совершенно безосновательное обвинение, поскольку Гаррисон высмеивал всех одинаково.

Тимон шумно вздохнул:

– Ну вот.

Эндрюс от бешенства не мог сказать ни слова. Он содрогался всем телом, кровь волнами заливала его лицо. Он глухо зарычал от ярости.

Чедертон, казалось, недоумевал:

– Что вы, брат Тимон, хотели сказать своим «ну вот»?

– Я имел в виду, – пояснил Тимон, подступая к Эндрюсу, – что доктор Эндрюс имел основательные причины для убийства. Он и есть убийца.

Роджер Эндрюс отчаянно пытался заговорить, но только трудно дышал, выкатив глаза.

Тимон видел, что его коварный план действует. Сейчас Эндрюс, не найдя ответа, выбежит из зала, а Чедертон получит возможность исполнить свой замысел.

Увы, у Эндрюса были иные соображения. Он пошатнулся, протянул руки к горлу Тимона, но не дотянулся и, будто мешок с картошкой, упал к ногам Тимона.

40

– Я хотел только избавиться от него, – оправдывался Тимон, опускаясь на колени рядом с Эндрюсом.

– Вы не считаете его убийцей? – шепотом спросил Чедертон.

– Эта мысль пришла мне в голову, пока я говорил. Маленькая импровизация. Однако, учитывая его реакцию, не натолкнулся ли я на истину?

– Он убийца, – зашептала Энн. – Он был унижен отказом Гаррисона избрать его и тем, что его ввели в группу насильно. Его терзала ревность.

– Стоит ли напоминать, – заметил Марбери, который, единственный из четырех, не склонился к Эндрюсу, – что у него не было причин убивать Лайвли?

– Как ты не понимаешь? – откликнулась Энн. – Лайвли, при всех своих слабостях, был умен и жаден до истины. Рано или поздно он разоблачил бы Эндрюса. Между тем как Сполдинг…

– Вызовите констеблей, – слабо промычал Эндрюс, не открывая глаз.

– Вот и хорошо, – поощрительно ответил Тимон, помогая ему сесть. – Мне не пришлось бить вас по щекам.

– Я человек тонкой конституции, – проскулил Эндрюс. – Временами мой мозг переполняется кровью и тело отказывается мне служить. Но мне уже лучше. Вызовите констеблей.

– Зачем? – спросил Чедертон.

– Чтобы арестовать этого брата Тимона! – собравшись с силами, рявкнул Эндрюс.

Его коллеги бросили работу и присоединились к стоявшим над Эндрюсом, насмешливо поглядывая на него. Тимон узнал обоих. Диллингем был известен как знаток греческого. Второй, Ричардсон, по слухам, почитал себя за первый ум Европы.

Он и заговорил, скрывая насмешку:

– Эндрюс, вы упали?

Наряд Ричардсона поражал богатством. Его темный плащ покрывала филигранная вышивка, под плащом виднелся сливочно-белый бархатный камзол без единого пятнышка. Белая шляпа так густо была расшита золотом, что сияла подобно нимбу – несомненно, обдуманный эффект. Кроме того, никто в Англии так не холил свою бородку.

– Доктор Ричардсон, – поднимаясь, обратился к нему Тимон, – вы, насколько мне известно, лучший латинист среди своих собратьев, а может быть, и во всем мире. Знакомство с вами – большая честь для меня.

Эндрюс шумно выдохнул, и Диллингем посмотрел вниз.

– Я состязался с крупнейшими знатоками латыни, – охотно кивнул ученый, – и всех выбил из седла. Даже итальянцев. Мой меч – знание, мой щит – абсолютная уверенность. Короче говоря, я – рыцарь античности, верный поиску Грааля. Я мог бы восседать за столом Артура. Никто не сравнится со мной во владении языком поэтов и императоров.

– Вы совершенно правы. – Тимон почтительно сложил ладони.

– Я не хвастаю, я просто отмечаю факт.

– Доктор Чедертон доверил тайные тексты убийце и этой женщине! – напомнил о себе Эндрюс.

– Ну, – лениво протянул Ричардсон, – едва ли можно назвать тайной то, что известно каждому из нас.

– К тому же наш труд и должен был стать всеобщим достоянием, доктор Эндрюс, – поднял бровь Чедертон.

Ричардсон хлопнул в ладоши:

– Не далее как на прошлой неделе я имел счастье показать коллегам древнюю греческую рукопись, созданную не кем иным, как…

– Доктор Ричардсон! – взорвался Эндрюс.

– Да? – раздраженно отозвался тот.

Эндрюс сумел без посторонней помощи встать на ноги.

– Я настаиваю, чтобы вы прекратили дискуссию с этими особами!

– Вы сделали новое открытие? – как бы невзначай спросил Тимон. – Открытие, которое повлияет на содержание королевской Библии?

– Тысячи открытий! – уверил его Ричардсон. – И почти все они свидетельствуют о сознательных упущениях взбалмошных католических монахов. Я мог бы выяснить больше, если бы мастер Гаррисон не отказал мне в содействии. Он вынуждал нас блуждать во тьме. Не позволил мне сравнить все тексты, всю Библию. Между тем вы должны понимать, что человек с моей широтой кругозора нуждается в полной… Как бы это объяснить?..

– Вам необходимо видеть целое, чтобы понимать части.

– Точно так!

– А такой мелкий человек, как Гаррисон, – вставил Тимон, – не способен был охватить всю широту замысла.

– Совершенно не способен!

– Не понимаю, как подобный человек получил право судить других? – заговорщицким полушепотом подзуживал Тимон.

– Ответ ищите в политике, – прошептал, внезапно присмирев, Ричардсон.

– Мне говорили, – в том же тоне отозвался Тимон, – что Гаррисон сумел заручиться поддержкой короля.

– Вы имеете в виду, что Гаррисон был шотландцем, как и наш король. – Ричардсон выпятил губу. – Однако назначил его не король. Это работа какого-то мелкого придворного клерка, из тех, что одной рукой пишут рекомендации, а другой принимают взятку.

– Да что вы говорите? – Тимон оглянулся на декана.

Ричардсон перехватил его взгляд.

– Вы, конечно, понимаете, что это только мои предположения.

– Я требую… – во весь голос вскричал Эндрюс.

– Меня, доктор Эндрюс, – рыкнул на него Ричардсон, – удивляет тот факт, что вы до сих пор не видите причин, по которым декан Марбери поручил следствие брату Тимону.

– По его словам, чтобы разоблачить убийцу, – простодушно ответил Эндрюс, – но…

– Нет! – Ричардсон поправил камзол. – Вы заблуждаетесь.

– Заблуждаюсь?

– Брат Тимон, – терпеливо объяснил Ричардсон, обращая взгляд к Тимону, – вас ввели в заблуждение, больше того, вами злоупотребили. Мастер Лайвли перед смертью постарался заинтересовать вас научными вопросами, в которых вы, безусловно, понимаете немного. Я вижу, что ему это удалось. Однако он намеренно отвлекал вас. Вы должны понять, что он был в союзе с Марбери.

– В союзе с Марбери? – повторил Тимон, совершенно не понимая, о чем идет речь.

– Меня вы не одурачили, декан, – величественно взмахнув рукой, обратился к Марбери Ричардсон. – Хотя я не смею обнародовать всего, что знаю, пока не приспело время. Вы наняли брата Тимона с одной-единственной целью: убийце нужна пешка, на которую можно взвалить вину!

Тимон поспешно закашлялся, скрывая смешок.

– Я вижу, вы потрясены, брат Тимон, – понимающе кивнул Ричардсон. – Но так оно и есть! Я понял, что вам поручили это дело в уверенности, что вы споткнетесь, упадете и будете приняты за убийцу. Я еще не знаю всех подробностей интриги Марбери, однако, как видите, со мной ему не тягаться. Никто из пуритан мне не ровня. Я его разоблачил.

– Вы в своем уме? – сдерживая злобу, процедил Марбери.

– Доктор Ричардсон, ваша проницательность не имеет себе равных, – провозгласил Тимон, прикрываясь ладонью.

– Вы еще не осознали всего значения моей дедукции. – Ричардсон, заходясь от восторга, постучал пальцем по плечу Тимона. – Вы не поняли, что мне известен настоящий убийца!

– Отец небесный! – ахнул Эндрюс.

– Вернее будет сказать, убийцы, – фыркнул Ричардсон. – Это я вычислил с самого начала.

– Прошу вас немедленно ответить, кого вы имеете в виду, – потребовал Эндрюс.

Ричардсон прикрыл глаза.

– Посмотрим, не сумею ли я подвести вас к тому же выводу несколькими тщательно продуманными наводящими вопросами. Со студентами мне это порой удается. – Минуту он собирался с мыслями. – Кто нанял Тимона в наставники Энн?

– Марбери, конечно. – Эндрюс скрестил руки на груди.

– А кто подрядил его искать убийцу?

– Марбери.

– Именно так. А кто первый решительно высказался против Тимона?

– Лайвли, – чуть смягчившись, отвечал Эндрюс.

– Точно! – выкрикнул Ричардсон. – Вот вы и ответили!

– Я ответил? – беспомощно переспросил Эндрюс.

– Виновные – Марбери и Лайвли, друг мой! Они вступили в заговор, чтобы убить Гаррисона!

– Почему? – недоумевал Эндрюс.

– Потому что он оскорблял всех нас своим присутствием! Это был единственный способ его устранить, ведь он, что ни говори, был назначен самим королем и невозможно было просто выгнать его.

– Но тогда… Лайвли? – заикнулся Эндрюс.

– А! Марбери избавился от Лайвли, чтобы обеспечить собственную безопасность. А теперь у него есть козел отпущения – Тимон. Бедный монах, пешка, как я уже говорил.

– Отец небесный, – прошептал Эндрюс, отступая подальше от Марбери.

Ричардсон благосклонно обратился к Тимону:

– Не сомневайтесь, брат Тимон, в скором времени Марбери официально обвинит вас в убийствах.

– Значит, Марбери нанял меня, – подумав, заговорил Тимон, – и затем навел меня на мертвое тело только для того, чтобы Лайвли громогласно обвинил меня в убийстве, чтобы зародить сомнение в моей невиновности?

– Вы поняли! – самодовольно закивал Ричардсон.

Тимон покосился на содрогавшегося от едва сдерживаемого хохота Марбери и беспомощно спросил у него:

– Что мне делать? Я в растерянности.

– Не страшитесь, – торжественно отвечал Ричардсон. – Когда придет час, сэр Галахад придет вам на помощь и восстановит справедливость.

– То есть вы?

– Именно. Во мне ваше спасение, – уверил Ричардсон. – А пока продолжайте расследование. Как знать, и вы можете наткнуться на мелкие улики. Я же нанесу удар в самый подходящий момент, когда Марбери будет меньше всего ожидать этого.

– Ну, – откашлялся Марбери, – теперь уж я знаю, чего ожидать.

Энн, не в силах больше сдерживаться, громко расхохоталась.

– У вашей дочери припадок истерии. – Ричардсон повернулся к молчавшему до сих пор Диллингему: – Какая трагическая ситуация, не правда ли?

Диллингем в ответ вздохнул как человек, терпение которого на исходе.

– Полагаю, – промолвил он, – мне лучше вернуться к работе.

И он зашаркал к своему столу, шурша полами длинной коричневой мантии. Усевшись, он расчесал пальцами немытые каштановые волосы и взялся за перо.

Тимону была известна репутация Диллингема. Кто в Англии не слышал о диспуте между Фрэнсисом Диллингемом и Уильямом Алебастером! Слава о нем так разрослась, что диспут стал вехой времени: знатоки греческого считались старыми, если достигли известности до великого события, и молодыми – если после.

Несомненно, никто из живущих не знал греческого языка во всех его тонкостях лучше Диллингема. Однако политикой, убийствами и борьбой за первенство этот человек не интересовался и потому был неинтересен Тимону.

– Ну что ж, – буркнул Чедертон, осознав, что его хитроумный замысел окончательно провалился.

– Я не ручаюсь за себя в присутствии этих людей, – величественно объявил Ричардсон, испепелив Марбери взглядом. – Приличия требуют, чтобы я прежде нашел доказательства. А посему я удаляюсь.

Ричардсон развернулся, подобно заканчивающему аудиенцию монарху, и, сложив руки на груди, покинул зал.

Тимон доверительно обратился к Эндрюсу:

– Вызывать сейчас констеблей было бы неблагоразумно, поскольку в подозреваемые попали и вы, и я, и декан Марбери.

– Господи! – взревел Эндрюс. И, подобрав полы академической мантии, словно нес в ней бушель яблок, вылетел вслед за Ричардсоном.

41

– Стоит ли напоминать, что во время убийства Лайвли я был в Лондоне? – спросил Марбери, едва Эндрюс скрылся за дверью.

– Возможно, не стоит, – ответил Тимон.

– Как это ни забавно… – начала Энн.

– Забавно? Это работа дьявола! – сокрушался Чедертон, раскачиваясь, как дерево на ветру. – Их дурачит сатана. Брат Тимон, я признаю вашу мудрость. Несомненно, некие великие силы скрывают от мира величайшую истину. Что нам делать?

Тимон оперся о стол. При мысли о том, что ему предстоит, его захлестнула волна изнеможения.

– Мы должны приложить все силы, чтобы эта Библия – вся целиком – была закончена вопреки любым препятствиям. Библия короля Якова должна быть переведена безупречно и очищена от всех ошибок. И должна содержать все тайные писания. Нельзя допустить, чтобы мир остался во тьме старой лжи.

– Нам надо увидеться с Ланселотом Эндрюсом, – обращаясь прежде всего к себе, заметил Марбери. – Король благоволит ему, как никому другому из ученых. Он возглавляет первую группу, и его люди тоже в опасности. Нам необходим такой союзник.

– Я готова поверить, что Роджер Эндрюс, при всех своих явных слабостях, – тихо сказала Энн, – может оказаться именно тем, кто убивает наших переводчиков.

– Мог ли столь слабодушный человек изуродовать лицо Гаррисона? – усомнился Чедертон.

– Человек, охваченный страхом и ненавистью, – тихо ответил Тимон, – способен на многое из того, что при обычных обстоятельствах не пришло бы ему в голову.

– Что нам делать? – требовательно обратилась к мужчинам Энн. – Что делать, чтобы эта Библия открыла наконец истину во всей ее полноте?

– Поспешить с работой, – предложил Чедертон.

– Защитить людей, – добавил Марбери.

– И остановить убийцу, – заключил Тимон.

Остальные мысли он оставил при себе, скрыв их в темной глубине сердца.

Вдруг в тени, скрывающей дальний конец зала, что-то смутно шевельнулось.

Все увидели, как изменился в лице Тимон. Мышцы его напряглись, улыбка во взгляде погасла. Насторожившись, он шепнул:

– За нами следят.

Чедертон вскинул голову.

– Где? – прошептала Энн. – Это Эндрюс?

Тимон приложил палец к губам.

– Разыграем спектакль, – поспешно проговорил он еле слышным голосом. – Доктор Чедертон, будьте так добры вернуть Евангелие от Фомы в ящик. Возможно, кто-то хотел бы уничтожить его.

Взгляд Марбери метнулся к двери погреба. Декан тоже что-то увидел.

Тишина наполнила зал. Тени, огоньки свечей, самый воздух, казалось, на миг замерли: все ловили взглядами малейшее движение. Энн даже дышать старалась беззвучно. Пальцы Марбери потянулись к спрятанному кинжалу. Округлившимися глазами Чедертон следил, как Тимон пристальным взглядом обшаривает темные углы.

Дверь погреба внезапно распахнулась, на лестнице явственно послышались шаги. Кто-то сбегал в темное подземелье.

– Мы вспугнули его! – вскричал Чедертон.

Тимон ринулся вперед. В руке его неведомо как оказался нож. Огибая столы и стулья, он несся к двери погреба.

Марбери бежал за ним, нашаривая свой клинок и тяжело дыша.

На верхней ступени Тимон приостановился, вглядываясь в темноту. За долю секунды он заставил глаза приспособиться к недостатку света. Непонятный скребущий звук в дальнем конце погреба уверил его, что призрак не подстерегает под лестницей. Тимон почти вслепую бросился вперед, перескакивая через ступени. Когда его нога нащупала твердый пол, в лицо хлестнул ледяной воздух. Глухой скрежет и тихое ворчание подсказывали местонахождение беглеца. Тимон метнулся на звук – и врезался в каменную стену.

Неизвестный вновь выдал себя звуком дерева, волочащегося по камню. Тимон с резким выдохом нанес удар.

Некто крякнул, отбив клинок, и звук стал громче.

Тимон всем телом качнулся в ту сторону, рассчитывая сбить неизвестного и не думая, какое оружие может оказаться у того в руках. Он ударился макушкой о холодную стену, ободрал колени о неровные края плит. Ничего, кроме воздуха.

Неужели это призрак? Он, как в безумном кошмаре, боролся с невидимкой. Глаза Тимона понемногу привыкли к темноте, и ему померещился силуэт человека у ящиков с картофелем. Он вскинул ногу, целя в живот. Раздался резкий выдох, но удар ушел в пустоту, и призрачный силуэт исчез.

Где же он? Шорох его дыхания раздавался со всех сторон. Словно в погребе двигался не человек, а некая недоступная зрению сила.

Тимон, отбросив все предосторожности, снова прыгнул на звук – и налетел на ящик с картофелем, сильно разбив правый локоть. Отскочив, он изготовился встретить нападение и затаил дыхание, чтобы не выдать себя. Быть может, тишина и неподвижность помогут там, где не помогло решительное действие.

Усталые мускулы сводила судорога. Он приказал себе закрыть глаза и положиться на другие чувства.

Нет – ни звука, ни запаха, и даже затхлый вкус воздуха на языке отдавал неподвижностью.

«Убийца тоже затаил дыхание, – понял Тимон, – и ждет, чтобы я сделал первый ход».

Внезапный шум наверху возвестил о появлении Марбери.

– Тимон?

Тот не отвечал, опасаясь выдать себя.

– Ад кровавый! – пробормотал декан и шагнул на вторую ступень. Ступенька скрипнула.

Внизу не слышалось ни звука. У Тимона разрывались легкие, кровь стучала в ушах, дыхание кончалось.

– Тимон! – снова позвал Марбери.

Тишина.

– Ну ладно же! – проревел Марбери и прыгнул вперед. Он приземлился на ноги прямо перед Тимоном и принялся бешено тыкать во все стороны кинжалом.

И вот-вот мог по ошибке зацепить Тимона.

– Декан, – выдохнул тот в самое ухо Марбери.

– Ах! – Марбери отскочил, и оба застыли. Тимон понимал, что они выдали себя, зато глаза его уже вполне привыкли к темноте.

– Вы что-нибудь видите? – прошептал Марбери.

– Ш-ш! – приказал Тимон и немного продвинулся вбок, к столу с телом Лайвли. Свободной рукой он ударил огнивом и зажег свечу.

Пламя осветило погреб.

Марбери пригнулся к самому полу: левая рука сжата в кулак, правая стискивает кинжал. Тимон стоял прямо, держа изготовленный к броску нож кончиками пальцев, как художник держит кисть. На холодном столе неподвижно лежал Лайвли.

Больше никого.