Текст книги "Командующий фронтом"

Автор книги: Фабиан Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

– Товарищ Лазо, – доложил он, – к нам явились японцы. Что прикажете делать?

– Пропустить!

Японцы вошли. Лимонов, приблизившись к Лазо, моргнул Катамуро.

– Приказываю сдать оружие! – приказал полковник.

Лазо, Сибирцев и Луцкий сняли с себя кобуры и отдали их Катамуро.

– Кто вы? – спросил полковник у Лазо.

– Взводный командир первой роты тридцать пятого полка.

– Фамилия?

– Козленко.

– А ваша?

– Сибирцев.

– Ваша?

– Луцкий.

– Почему вы часто бывали в Военном совете, господин Козленко?

– Я политический уполномоченный тридцать пятого полка.

– Как вы попали сюда?

– Я ужинал в ресторане «Золотой Рог». Выйдя оттуда, я попал под обстрел. Зная, что здесь русский караул, я зашел сюда.

– По приказу командующего генерала Оой вы все арестованы.

Лазо, Сибирцева и Луцкого вывели на улицу и усадили в кузов автомобиля.

Стояла черная, непроглядная ночь.

В порту на кораблях били склянки – двенадцать часов. С моря налетел страшный порыв ветра. Молния рассекла небо, озарила мохнатые тучи. Как орудийный выстрел, загрохотал гром. Брызнул дождь.

Больше Лазо никто не видал…

ЭПИЛОГ

В дешевой кофейне на окраине Харбина одиноко сидел за столиком плохо одетый человек неопределенного возраста: лицо молодое, но седой как лунь.

В кофейню вошли два советских железнодорожника. Хозяин, увидев гостей, вышел из-за стойки и сам принял у них заказ.

– Пожалуйста, господа-товарищи, говорите по-русски. Я все отлично понимаю.

Позавтракав, железнодорожники собрались уйти, но к ним без приглашения подсел седой человек.

– Давно, братцы, из России?

– Три часа, – шутливо сказал один из железнодорожников. – А вы давно здесь?

– Второй год.

– Удрали, папаша? Красных испугались?

– Нет, братцы, совсем другое.

Седой обернулся и, убедившись, что никто не подслушивает, продолжал вполголоса:

– Я маневровый машинист депо станции Муравьево-Амурская.

– Как же вы сюда попали, папаша?

– Ровесник я вам, а не папаша. Не смотрите, что я весь седой, – он провел рукой по волосам, – и похож на оборванца. В такой робе я и на паровоз не приходил, а теперь – нужда. Дайте, братцы, закурить! – Он повременил и, как бы подыскивая слова, продолжал: – В прошлом году, в апреле, когда у нас на станции хозяйничали японцы, поставили мы с помощником паровоз под воду, а сами – в холодок. Старый я приморец, но в апреле такой жары не помню. Смотрим – идет из Владивостока пассажирский поезд, а сзади у него японская почтовая теплушка болтается. Остановился поезд, японцы спрыгнули, с ними заклятый враг есаул Бочкарев. Отцепили они теплушку и вытащили из нее мешки. А поезд пошел дальше. «Патроны, думаю, привезли». Японцы увидели мой паровоз – и к нему. Испугались мы с помощником, отбежали в сторону и спрятались на путях за порожняком. Приволокли японцы мешки к паровозу и бросили, а в мешках кто-то ворочается. Развязали японцы один мешок, а в нем Лазо! Наш приморский командующий…

Седой умолк, словно вторично переживал ужас виденного.

– Рассказывай дальше, папаша, рассказывай!

– Подняли они его на паровоз и суют в раскаленную топку, а он, должно быть, сильный, – уперся и не дается. Но их много, а он один. Вдруг до меня донесся такой крик, что кровь застыла в жилах. Мы – бежать. Японцы начали стрелять. Помощника моего тут же убили, а я убежал. Мне казалось, что они меня повсюду преследуют. Так я до Харбина добрался. По ночам потом бредил. А меня за сумасшедшего считали. Пытался домой пробраться – не удалось. Но я никому ничего не рассказывал, а сегодня в первый раз увидел русских людей с нашей стороны. Я долго не протяну, здоровье у меня совсем расстроилось. Вы там передайте, как погиб Лазо. Я своими глазами видел…

Седой поник головой. Из глаз его катились слезы.