Текст книги "Магия Хаоса. Наследие драконов (СИ)"

Автор книги: Евгений Обабков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Диани уже давно пришла в себя и просто лежала, боясь пошевелиться и снова почувствовать боль. Сердце чародейки бешено колотилось, а мышцы произвольно сжимались в хаотичных судорогах. Травы Искателя делали свое дело, заставляя кровь приливать к восстановленной коже, порождая здоровый румянец.

– Ну как? Ты в порядке? Можешь шевелить руками? – устало спросил Вимас, сняв с ученицы чары лечения. – Попробуй встать.

Диани глубоко вздохнула, осторожно шевельнув ногами. Боли не последовало. Тогда чародейка изловчилась и поднялась сначала на колени, а затем и в полный рост. Ощущения были странные. Все тело Хлебушек будто ныло, но при этом отменно слушалось.

– Кожа зудит, – поежилась Диани, норовя почесать сразу в нескольких местах.

– Оно и понятно, – нашел в себе силы улыбнуться Искатель. – Ведь я отрастил ее заново. Скоро пройдет.

– Хотелось бы верить, – закусила губу девушка, то и дело почесывая спину, ногу, плечо, шею. – Думаешь, Миранилис не вернется? Мы не готовы к очередной битве…

– Не вернется, – покачал головой Вимас, снова становясь хмурым. – Она использовал последнюю иглу Сферы. Теперь ее перемещения ограничены. К тому же ей и Агносу сильно досталось. Потребуется время, чтобы зализать раны. Но когда-нибудь она обязательно напомнит о себе. Миранилис не прощает обид и не терпит поражений.

Диани не стала развивать тему. Девушка видела, что любое упоминание о беловолосой гарпии вгоняет учителя в депрессию. А потому чародейка сменила тему.

– Ты уже готов открыть Хранилище? – спросила она, борясь с желанием почесать зудевшую часть, расположенную чуть ниже спины. – Несмотря на все неудачи, долгий путь, потери… мы все же у цели. Даже не верится, что я стою возле ворот огромной пирамиды Ушедших, что спрятана под прозрачными скалами в пустоши, посреди Диких земель. А ведь совсем недавно я занималась лишь тем, что прибиралась за Самурисом, да читала пыльные книги в паршивеньких библиотеках. Это было так недавно и так давно…

Искатель просиял. С его лица пропала тень печали. Он смотрел на ученицу добрым отеческим взглядом.

– Мне знакомо это чувство, – тихо произнес Вимас, наблюдая за неспешно меняющимся рисунком запоров на огромных вратах. – Такими были и мои первые открытия. Это было невероятно, интересно, порой пугающе. И с тех пор мало что изменилось. Меня все еще тянет узнать что-то новое.

– Это добавляет смысл в жизни, – согласилась чародейка. – Дает надежду. Раньше я не понимала этого, но теперь знаю, чего мне так не хватало.

– Да, – просто ответил Искатель. – И пора познать очередную тайну этого мира. Отойди, пожалуйста, чуть подальше. Сейчас мы увидим нечто, что еще не видел ни один человек на этой земле, со времен Исхода.

Искатель, как тому обязывает ситуация, пафосно встал напротив ворот, широко расставив ноги и подняв посох к высокому потолку. В этом не было особой необходимости, но Вимас не отказывал себе в театральности, если это не мешало процессу.

Первую часть словесного ключа, Ликориан прочитал низким басом, делая ударения на нужных частях.

Замки на воротах никак не откликнулись на призыв, продолжая методично менять расположение.

– Эмм… – пробормотал неуверенно Искатель, пожав плечами. – Наверное, мое произношение недостаточно чистое. Нужно практиковаться больше. Попробую еще раз…

Второй раз необходимые слова были произнесены чуть громче и более высоко. Вимас выделял гортанные звуки, придавая им необходимую вибрацию.

Результат не заставил себя ждать. Первый из замков замер на месте, словно прислушавшись к оратору, а затем вдруг изменил свое движение, покинул соединяющий створки паз и растворился внутри стены, оставив после себя лишь несколько шальных искр.

– Смотри-ка, работает, – немного удивился Искатель, перейдя ко второй части заклятия.

Со вторым запором было сложнее. Вимас трижды произносил необходимые слова Истинного языка, и трижды запинался на одном весьма нетривиальном звуке. От всего этого замок не переставал "нервничать", то и дело возвращаясь в закрытое состояние.

Кое-как разобравшись со второй частью, Вимас перешел к третьей, начиная понимать, что каждая из строчек сложнее предыдущей.

– Челюсть бы не вывихнуть, – горестно вздохнул Искатель, вспоминая последовательность звуков последней части ключа. – Ушедшие явно имели недурное чувство юмора, либо невероятно гибкий язык.

Маг трижды взмок, пока сумел произнести третье заклятье правильно, но оно того стоило. Последний замок растворился в стене, открывая путь вперед. Ворота беззвучно дернулись, а затем обратились в пыль, усыпав пол разноцветными крупинками. Путь внутрь пирамиды был открыт.

Как и большинство строений Древних, Хранилище было больше внутри, чем об этом можно было судить снаружи.

Как только учитель и ученица пересекли "порог" этого храма, холод и завывание голосов остались позади. Внутри пирамиды было тепло и тихо. Наклонные стены коридоров уходили ввысь, сходясь где-то в вышине в остроугольные арки. Покрытые гладкими плитами стены излучали мягкий и бархатный свет, давая возможность разглядеть величественные писания, коими были испещрены.

– Смотри, – указала Диани на одну из стен. – Эти руны. Я знаю некоторые из символов, и когда я начинаю произносить их названия, текст расплывается, но затем снова становится четким.

Искатель обвел взглядом писания, немного побледнев и затаив дыхание.

– Это не просто руны. Это своего рода картины. Если читать их правильно, то перед взором проплывают видения. И я вижу их…

– И что там? – с любопытством спросила девушка, раз за разом пытаясь увидеть то, что видит Вимас, но терпя неудачу.

– Здесь… все… – заворожено пробормотал Ликориан, переходя одной стены к другой. – Это история! История Древних! Описание всего, что с ними происходило, от расцвета их цивилизации и до ее окончания. Диани, этого быть не может! Теперь я знаю об Ушедших все! Это невероятно, неужели…

– Все верно, – прозвучал голос, рожденный из воздуха. Этот голос был знаком Диани и Вимасу. – Теперь вы понимаете, правда? Проходите вперед, гости. Дороги назад больше нет.

– Это он? – удивилась чародейка. – Но как?

– Ответ прост, – тихо отвечал Искатель, идя вперед по зову голоса. – Он – один из них.

Хлебушек почуяла, как по спине пробежали мурашки. Она подумала, что учитель пошутил. Но по бледности Вимаса становилось понятно, что он абсолютно серьезен.

Голос звал их вперед, проводя через коридоры, стены которых плясали в изображениях битв и празднеств. Прочтенные руны Истинного языка показывали года процветания и моменты горя Ушедших.

Искатель шел вперед медленно, буквально утопая в истории исчезнувшего народа, в то время как Диани могла увидеть лишь крохи того, что познал учитель. Но даже это ввергало девушку в благоговейный ужас.

Центр пирамиды представлял собой округлую залу, в которой сходились все коридоры. У каждого из выходов возвышались огромные скульптуры воинов Древних, что даже в посмертии защищали свою святыню. Каждый из стражей указывал рукой вперед, туда, где на резном постаменте возвышалась чаша, наполненная сияющей жидкостью. Над ровной гладью эфира парил черный куб, по граням которого пробегали разноцветные искры.

Возле постамента стоял он – Человек. Именно его голос показал дорогу к сердцу пирамиды.

Безымянный маг был слегка расстроен. Поджатые губы и покачивание головы говорили о том, что он не рад гостям.

– Вы все же одолели все препятствия, и нашли это место, – вздохнул Человек.

– Нашли, – кивнул Искатель, не сводя с чародея взгляд. – И многое поняли, многое узнали. И в частности то, что вы пытались остановить нас всеми силами.

– И на то были причины, – кивнул Безымянный маг. – Изначально я не верил, что вам удастся это предприятие. Но с каждым днем вы были все ближе. Однако это не имело смысла без третьей части ключа, которую вы вымогательством выторговали у меня…

– Сделка была честной!

– Честной, – согласился Человек. Вдруг улыбнувшись на мгновение, но затем снова становясь хмурым. – И я не жалею о ней. Но она окончательно связала мне руки, запрещая препятствовать вам напрямую. Все это привело к сложившейся ситуации, и даже мерсинцы вам не помешали, хотя я надеялся на это. Я даже одолжил им особые ловушки, с помощью которых они лишили бы вас связи с магией, а значит – оставили бы беззащитными. Эти наемники увезли бы вас обратно в Мерсин, подальше отсюда. Но…

– Но они не справились. К тому же Миранилис добралась до них первой.

– Ах да, та беловолосая чародейка, – протянул Человек, обращаясь к своей памяти. – Ее появление я не предусмотрел.

– И вот мы здесь, – развел руками Искатель, опершись о посох. – Не хотите просветить о том, почему вы пытались остановить нас?

Безымянный маг глубоко вздохнул, словно на его плечах держалось все Хранилище.

– Я всего лишь хотел защитить вас, – тихо отвечал он. – Это место – библиотека Древних. Наша библиотека! Она содержит полные знания об истории Ушедших: успехах, неудачах, победах и войнах. И теперь это знание доступно и вам. А значит, я уже не могу выпустить вас отсюда. Не всех, по крайней мере. Иначе то, что мы не покинули этот мир, станет очевидным для всех людей, а мы не хотим огласки.

– О чем это вы? – вклинилась в разговор Диани, она лишь отчасти узрела истину, отчего все в ее голове путалось. Девушка ощущала, что находится в одном вершке от понимания, но мысль постоянно ускользала от нее.

– Ах, дитя, – покачал головой Человек. – Ты слишком юна, чтобы обладать способностью понять писания на стенах. Но именно тебе это знание нужнее всего! А потому я сам расскажу тебе все. В конечном итоге пути назад уже нет, поэтому просвещение – это единственное, что я могу сделать для тебя сейчас. А дальше, выбор будет уже за тобой.

Искатель недоверчиво покосился на Безымянного мага, но не стал останавливать его. Кто знает, что может выдать разговорившийся Древний, молчавший столько веков.

Человек рассказывал медленно, взглядом блуждая в памяти. Его голос будто утопал в самой ткани времени, то опускаясь почти до шепота, до возвышаясь до уровня опытного оратора, возвещающего новые законы на площади.

– Наши корни уходят к темным столетиям, – говорил маг, – когда даже этим миром правила темная энергия Хаоса. Мы были из расы драконов – животные, тесно связанные с магией и зависящие от нее. Столетие от столетия мы развивались, обретали разум, начали познавать мир. И мир менялся вместе с нами. Терадос больше не был океаном Хаоса, он постепенно твердел, становился материальным. И мы, Древние, преобразовывались вместе с ним, облачая свою душу дракона в плотное тело из мяса и костей.

Изначально мы оставались все же больше зверьми, но каждый год приносил что-то новое. Мы обучались, росли над собой, приспосабливались.

Прошло еще несколько веков, зародилась наша культура, появился язык. Но, как и раньше, мы были частью магии, а потому даже наши слова были намертво связанны ею. Но это не мешало! Наоборот – сила дала возможность развиться так быстро, что это кажется невозможным. Именно в это время и зародилась цивилизация народа драконов, народа Иласури!

Постепенно мы перестали походить просто на ящеров. Наше тело было изменено согласно новым реалиям. Вы видите эти изваяния в зале. Вы видели скульптуры Иласури возле Драконьего Дворца. Именно так мы выглядим на самом деле: рослые, с огромной пастью и крыльями, мощными ногами и крепкими руками, способными орудовать как копьем, так и кистью художника! Человеческое тело никогда не сравнится с той мощью. Но… любая цивилизация имеет свой рассвет и закат. Так случилось и с Иласури.

Мы освоили весь этот мир. Вы называете Терадосом лишь его клочок, окруженный морем. Но на самом деле материков много. И на каждом Иласури процветали, строили замки, торговали, создавали произведения искусства и познавали магию все лучше и лучше.

Случались и войны. Разношерстные королевства сражались за влияние и власть. Но это были местечковые стычки. И однажды, поняв бессмысленность кровопролитий, все Иласури объединились в одно государство, коим правил Совет Шести.

Древние не знали смерти в том понимании, в котором о ней говорите вы. Мы не могли умереть от старости или болезни. Лишь пав от оружия в бою, наши души возвращались в Безмолвное Море. От того многим из нас было лет больше, чем помнили горы.

В Совете состояли старейшие из нас. Они помнили времена, когда наш народ лишь начал осваивать речь. Они были стары и мудры. Их слушали все. Практически все.

Но однажды нашелся тот, кто посчитал себя выше Совета. Звали его Аспорок!

Да, вам он известен как божество, но тогда он был всего лишь одним из нас. Опытный военачальник, выигравший тысячу битв, он потерял смысл жизни, когда Иласури объединились и решили пойти по пути всеобщего мира.

Аспарок был жесток и кровожаден. Он постоянно твердил, что Древним грозит ужасающая опасность, что мы рано сложили оружие, ибо грядет великая война. Совет Шести не слушал его, призывал опустить свой меч и посвятить жизнь развитию и созерцанию. Но Аспарок не желал такой судьбы, он хотел крови и битв. И он добился своего.

Тайно Аспарок начал развращать своими идеями наиболее слабых Иласури, молодежь. Он вбил в их головы мысли о грядущей с неба опасности. О том, что лишь его правление может спасти наш народ.

Совет напрасно игнорировал Аспарока, а когда мудрейшие опомнились, у того была уже армия. И он развязал войну. Последнюю войну Иласури.

Но, несмотря на боевой опыт и гениальные тактики, Аспарок проигрывал по всем фронтам. Объединенная армия Терадоса была лучше обучена и более многочисленна. И когда на поле брани пало последнее воинство Аспарока – он пропал. Все думали, что он сгинул в Безмолвном Море, но на самом деле он затаился, чтобы разграбить старейшее "кладбище", где были сокрыты темные магические знания, отвергнутые Иласури еще на заре междоусобиц, и названные нами Черной Смертью.

Сама по себе магия не знает добра и зла, она нейтральна. Но, в попытках познать энергию Хаоса, порой проявляются связи и умения, способные напугать даже старейшин. Так было и с Черной Смертью. Нескольким нашим мудрецам, в то время как королевства небыли едины, удалось определить истинную силу каждого живого существа, она была сосредоточена в душе. Почти нескончаемый источник энергии, сотканный из невидимых нитей магии, он создавал жизнь и суть. И чем старее было существо, тем сильнее была его душа. И ничто не могло сравнится с этой энергией, она была… как бы это сказать… более благородна и концентрирована, нежели простая магия.

Но мудрецы недооценили опасность своего открытия. И в одно из мгновений, благодаря страшной случайности, в момент опытов над новым аспектом нашей сущности произошло непоправимое! Души целого города, десятки тысяч Иласури, растворились в безумном вихре вырвавшейся энергии, разрушившей огромный кусок суши и породив огромный кратер. Озеро Абус теперь скрывает то место. Это была катастрофа! Это было хуже смерти, ведь погибшие не отправились в Безмолвное Море на вечный покой, они просто исчезли, полностью стерлись. Черная Смерть не оставляет в живых не только тело, она уничтожает самую суть живого существа – его душу.

После такой страшной трагедии, и положившей начало объединению Иласури, Черная Смерть, и все с ней связанное, оказалось под запретом. Все писания и ученые труды были уничтожены, а знавших о ней мудрецов заперли в монастырских стенах, где они должны были до скончания своих дней охранять секреты запретной магии, сокрытые в их разумах.

Неизвестно как, но Аспарок узнал про Черную Смерть. Он нашел монастырь и сокрытых там старцев. Он вырезал большинство из них. А тех, что оставил в живых – пытал.

И в конечном итоге он получил свое. Секрет Черной Смерти стал его главным оружием. Ему уже не нужна была армия, ведь он мог уничтожить любое поселение велением мысли. Это была война, в которой мы не могли победить.

Раз за разом Аспарок становился все сильнее. Он совершенствовался во владении Черной Смертью, научившись не просто развеивать сущности, а питаться от их силы, впитывать в себя мощь тысяч душ. Обычная магия уже претила ему, казалась низкой и слабой.

Ох! Это были страшные годы. Аспарок не подчинял себе соплеменников, он просто выжигал все на своем пути, опустошая город за городом. Совет Шести не мог противится ему, все усилия Иласури разбивались о божественную силу Аспарока. А тот становился кровожаднее с каждым часом.

Итогом тому стал мир, которым вы знаете его сейчас. Наш вид был почти полностью истреблен. Замки обратились в руины, цивилизация пала. Те, кто избежали Черной Смерти, укрылись в Сопутствующих мирах, вернувшись в обличие драконов, решив жить по старым обычаям, отказавшись от всего, что их связывало с Иласури и с кровавыми годами. Мир опустел.

Победив в войне, Аспарок не успокоился. Он планомерно выискивал оставшихся Древних, забирая их души. В Терадосе остались лишь немногие места, не покорившиеся ему. Этот Храм – одно из таких мест. Даже великая сила Аспарока не смогла пробиться сквозь стены святилища, но выжгла всю землю вокруг.

Вы пришли сюда, надеясь обнаружить здесь сосуд великой силы. Но на самом деле это просто памятник. А в этом кристалле, что вы видите над постаментом, сосредоточены все знания Иласури, которыми мы когда-либо владели. Возможно, что для людей это и правда вместилище великой мощи. Но для меня и оставшихся в живых Древних – это всего лишь напоминание о былом величии. Не более того. И многие столетия, прошедшие со времен Великой Войны, приведшей к истреблению моего народа, я охраняю это место, как последний оплот не покорившийся Аспароку!

Искатель и Диани переглянулись, они ждали продолжения, но Человек уже просто молчал, взглядом своим утопая в памяти и пережитых несчастьях.

Решив прервать тишину, Искатель спросил:

– Так значит, что драконы, коих мы видим в лесах Запретных земель – это Древние?

– Именно, – спокойно кивнул Безымянный маг, снова становясь сухим на эмоции. – Нас осталось очень мало, не более сотни. И большинство из Иласури теперь предпочитают "носить" свою звериную форму, живя в гармонии с природой и отвергая все то, что связывало нас с прошлым. Но некоторые Древние, такие как я, остались верны Совету Шести. Мы сделали себя похожими на людей и влились в ваши ряды, чтобы сохранить то немногое, что осталось от культуры Иласури.

– Так значит Ости…

– Да, – просто отвечал Безымянный маг, не меняя выражения лица. – Тот дракон, которого ты зовешь Остиком – это Древний. И я не знаю причины, почему он привязался к тебе. Однако он о тебе высокого мнения. Самый человечный человек, как говорит он, что бы это не значило. Впрочем, мы можем спросить его самого, он давно уже ехидно наблюдает за нами из темного коридора. Прошу, покажи уже свое лицо. И перестань так глупо улыбаться. Не пристало Иласури быть похожими на шутов!

Серая тень отделилась от одной из дальних стен, выходя в пятно света.

Ости имел образ человека, при этом черты его лица были до боли знакомы Искателю.

– Добрый день, друзья, – весело приветствовал Древний, опешивших Вимаса и Диани. – Незримый милостиво свел нас здесь, воздадим ему почести за это.

– Быть не может, – пробормотал Ликориан, быстро приближаясь к Ости и обнимая его. – Иникай, черт ты эдакий, ты жив!

Брат Иникай радушно ответил на обнимания, не переставая при этом улыбаться. Теперь он был одет как священнослужитель церкви Незримого: длинная двуцветная ряса и шапочка цвета солнца.

– Согласись, – хмыкнул он, – эффектное возвращение. У меня аж все зудело, пока я ждал момента, когда меня представят. Видели бы вы свои лица, друзья.

Искатель немного отстранился от Древнего, заглядывая в его бездонные и добрые глаза.

– Так все это время был ты? С момента нашего знакомства? Ты и дракон и монах! Как такое может быть?! Хотя, не говори! Это действительно само все объясняет: твою силу, твою долгую молодость, твое сопротивление магии. Ах! Да и это не важно, я просто рад, что ты жив!

– Взаимно, друг мой, взаимно. Незримый милостив, раз дает нам возможность идти по жизни бок о бок.

Диани радостно метнулась в сторону воскресшего Иникая, но на полпути осеклась, ограничившись лишь легким кивком головы, да нескрываемой улыбкой. А вот Вимас почти плясал вокруг друга, забыв обо всем на свете.

Неизвестно сколько бы еще продолжались эти взаимные заверения в дружбе, если бы Человек бесцветно не заметил:

– Сейчас мы находимся здесь не за этим, – произнес он, буравя Иникая взглядом. – Наша проблема заключается в том, что людей в том храме быть не должно. Я не могу позволить вынести полученные вами знания в мир людей. Человечество не должно знать о том, что Древние живы, хоть и не многочисленны. Это привлечет внимание Аспарока! И он вернется, чтобы закончить свою жатву. Поэтому…

– Постойте, – вдруг произнесла Диани, покраснев от того, что ей пришлось перебить Безымянного мага. – Вы говорите об Аспароке, как о тиране. Древнем, уничтожившем собственный народ.

– Так и есть, – кивнул Человек. – И опасность еще не миновала.

Диани слегка замялась, но любопытство и пытливость все же взяли верх, и она спросила:

– Но почему люди считают его божеством? Я и сама считала. В наших легендах он спаситель, что открыл для нас врата в Терадос, уберегая от мучительной смерти. Неужели это все ложь?!

– Не все, – нехотя отвечал Человек, будто затрагивая тему, о которой совершенно не хотел говорить. – Аспарок действительно спас людей, позволяя им населить этот мир. Но на то у него были корыстные мотивы. Вся его мощь строится на Черной Смерти и энергии душ. Вырезав Иласури, он получил небывалую силу. Но, как и обычная магия, эта сила имеет свойство заканчиваться, особенно если тратить ее в неограниченных количествах. Однако Терадос был уже практически мертв, Аспароку неоткуда было взять достаточно душ, чтобы восполнять свое могущество. И тогда он открыл врата для людей из далекого края, в надежде, что те заселят мир и размножатся, даруя ему пастбище, на котором он сможет провести новую жатву. И пока Аспарок жив, не будет покоя ни Иласури, ни людям.

Диани закусила губу, сделав шаг назад. Девушка была в смятении. С рождения ей говорили о боге Аспароке, и она не могла отвергнуть его благость вот так сразу, хоть и не являлась ярой верующей.

– Я понимаю, дитя, что это сложно принять, – насколько мог мягко, но все также серо проговорил Человек, удостоив Хлебушек отеческим взглядом. – Но такова жизнь. Зачастую зло многочисленнее, чем добро. Это нужно понимать. Именно поэтому я и хочу уберечь остатки своего народа от убийцы. Именно поэтому мне придется лишить памяти присутствующих здесь людей, дабы они забыли это место и все что с ним связано.

– Памяти? – насторожился Вимас, тут же почуяв холодок, пошедший от Безымянного мага. – Я не хочу терять воспоминания. И я не вижу опасности, которую мы представляем для Иласури. Аспарок для нас абстрактность. Мы не видели его! Не знаем, что он творил. Я не могу полагаться на слова единственного существа, умеющего менять облик по первому желанию.

– Это неважно, – заметил Человек. – Я уже принял решение, и оно не обсуждается.

– Но возможно, что Вимас прав, – вступился за друга Иникай. – Я хорошо его знаю. Он не навредит Иласури, не навредит мне!

Безымянный маг покосился на священника, пространно заметив:

– Я позвал тебя сюда лишь за тем, чтобы ты убедил его не сопротивляться стиранию. Я мог бы уничтожить его движением брови, но предпочел более мягкое воздействие. И ты все еще считаешь, что я слишком жесток?

– Я считаю, – дерзко заметил Иникай, сложив руки на груди, – что не тебе решать, что должен помнить человек, а что нет.

Безымянный маг долго смотрел на соплеменника, но так и не смог вынудить его отвести взгляд.

– Решение принято, – наконец произнес Человек. – Смирись с этим. Я постараюсь удалить только опасные для Иласури воспоминания. Но если будет сопротивление, то придется полностью очистить память. Пусть сам выберет, что для него лучше.

Направившись к Искателю, Безымянный маг был твердо настроен выполнить обещанное. Вимас даже приготовился к обороне, хоть и сам не верил в то, что ему удастся победить Человека. Даже в лучшей форме Ликориан не был ровней чародею Древних, что уж говорить о текущем моменте, когда Искатель был ослаблен битвой с Миранилис. Диани же и вовсе уже валилась от усталости, действие чудодейственных кореньев подходило к концу, отчего девушку все больше клонило в сон.

Однако брат Иникай не собирался так быстро сдаваться.

Встав между Вимасом и Человеком, монах гневно заявил:

– Незримый мне свидетель, это не дело. Любой бог учит нас тому, что одному нельзя решать за всех! Должен быть выбор!

– Короли испокон веков решали судьбы государств людей. У Иласури тоже были короли в то время, пока не появился Совет Шести, – ответил Безымянный маг, остановившись. – К тому же не тебе осуждать меня. Ты бродишь по свету, прикрываясь обликом священника, зачастую произнося имя Аспарока как бога, тем самым попирая память наших павших соплеменников. Но я не осуждаю тебя, нет. Ты слишком молод. Ты не застал Великую Войну. Поэтому уйди с дороги. Я защищал наш народ тогда, защищу и сейчас.

Но, несмотря на укоряющую речь, заставившую зардеться щеки Иникая, он не сдвинулся с места.

– Да, тогда я еще не родился, – кивнул монах, гневно сощурившись. – Но благодаря тебе я впитал в себя память прошлых поколений и знания Древних. Мы бывали жестоки, но всегда стремились к лучшему, к добру. Не стоит сходить с этого пути! Иначе чем мы будем лучше Аспарока?!

Безымянный маг на мгновение потупил взор, но затем отрицательно помотал головой.

– Риск слишком велик, я не могу…

Иникай не шелохнулся.

– Ты многие годы втолковывал мне о чести, совести, порядочности, – с напором произнес он. – Но теперь, прикрываясь призрачной угрозой, ты сам хочешь сойти с этого пути?! Кто говорил мне о том, что важна каждая жизнь? Что нельзя вмешиваться в выбор других? Что каждый должен сам определять свою судьбу?

Безымянный маг будто становился меньше с каждым словом Иникая. Горделивая осанка мага постепенно исчезла. Пред друзьями теперь стоял просто старик: побитый жизнью, измученный терзаниями, несущий на плечах всю боль своего народа.

– Я не могу, – очень тихо и скорбно прошептал Человек. – Прости, я просто не могу. Знания о нас не выйдут с людьми за пределы этих стен. Это необходимая жертва. Выживание Иласури зависит от этого.

Иникай промолчал. Монах внимательно смотрел на Человека, но больше не осуждал его. Слишком многим он был обязан Безымянному магу, слишком многое тот сделал для Древних, слишком стар Человек был для того, чтобы Иникай имел право перечить ему. Но дружба с Вимасом требовала этого. Иникай и Искатель многое прошли вместе. Ликориан всегда был рядом в трудные минуты монаха, будь тот в образе человека либо дракона. Священник не мог предать друга, хоть и не хотел оскорблять учителя.

– Ну, подумай, – более мягко попросил монах, в мольбе протягивая к Человеку руки. – Ты сам говорил, что Вимас – самоцвет в мире людей. Что его тяга к познанию магии заслуживает уважения. Что он, по сути своей, а не по рождению, больший Иласури, чем многие из нас. Заклинаю тебя всеми богами, одумайся. Ты хочешь посягнуть на то, чем восхищался в Искателе долгие годы: его разум, знания, память. Ты прекрасно знаешь и то, что невозможно предугадать последствия. Вимас может полностью лишиться рассудка!

Безымянный маг молчал. Он выслушал Иникая, но его взгляд говорил одно – чародей твердо решил выполнить задуманное, пусть даже ценой своих убеждений. Безопасность оставшихся Древних была для него превыше всего.

– Это будет моя жертва на общее благо, – с неуловимой хрипотцой произнес он.

– Нет, я не позволю! – заявил Иникай, снова распаляясь.

– Ты не сможешь мне помешать, – пожал плечами Человек.

– Я – нет! – согласился монах, гневно сверкая очами. – Но это место сможет. Храм создавался для Совета Шести, здесь они заседали и принимали законы, вершившие судьбу нашего мира. Магия пирамиды следит за соблюдением правил. И я взываю к справедливости! Пусть решение по Искателю будет принято голосованием! Один не вправе решать за всех!

Последнюю фразу Иникай произнес на Истинном языке. Стены залы моментально изменили цвет. Гул наполнил комнату, а входы и выходы намертво запечатались до момента, пока не будет вынесен вердикт. Вокруг постамента с кристаллом знаний появились шесть знамен, олицетворяющих некогда великие королевства Иласури, ставших едиными под предводительством Совета.

Человек заворожено замер на месте, наблюдая за преображением зала. Воспоминания о былом нахлынули на чародея, полностью поглотив его внимание.

– Что ты сделал? – тихо спросил Ликориан монаха, пока Безымянный маг отвлекся.

– Спасаю твою задницу от возможности стать овощем, – хмыкнул монах. – С тебя выпивка в ближайшем баре!

– Это понятно, – отмахнулся Вимас, инстинктивно почесав подбородок. – Но что конкретно происходит?

– Магия, с помощью которой был построен этот храм, – отвечал Иникай, – настолько мощна, что даже Аспарок не смог пробить ее. И, по сути, пирамида подчиняется заложенным в ней правилам. Одно из которых гласит, что любое решение в этих стенах может быть принято только большинством голосов. А я всего лишь вызвал из глубин прошлого процесс голосования, который раньше применялся при заседании Совета. Когда все закончится, мне за это сильно влетит от Мивара…

– Мивара? – переспросил Искатель.

– Да, это настоящее имя Человека. Которое я не должен был тебе говорить! Черт! Похоже, что Незримый дал мне слишком длинный язык при рождении. В общем и целом Мивара не плохой. Он умнейший из Древних, что остались в живых. Он многое делает для Иласури, но порой сильно перегибает палку. Если не поубиваете друг друга, то вы с ним подружитесь. Когда-нибудь. И он действительно давно следит за твоими успехами, не без моей помощи, конечно. И что бы Мивара не говорил, он тебя уважает.

– Угу, – буркнул Искатель. – И потому хочет оторвать мне голову, а до этого пытался сдать меня Мерсинцам.

– Говорю же – перегибает палку, – пожал плечами Иникай.

Безымянный маг наконец вышел из ступора, гневно повернувшись к монаху.

– Ты не вправе был взывать к Совету! – громом прогремел голос Человека. – После гибели Шести, никто не смеет использовать эту магию!

– Сейчас это уже не важно, – почти весело отвечал Иникай, при этом внутренне трепетав пред гневом Мивара. – Процесс начат. И я требую решения голосованием! Пусть все решится по нашим старым законам!

– Глупец, – покачал головой Человек, хоть огонь в его фиолетовых глазах и был потушен усилием разума. – Храм услышит лишь голоса Иласури. А нас здесь с тобой двое. И раз голоса разделятся поровну, то я, как старший по рождению, буду принимать решение. Твоя выходка ни к чему не привела. Будет сделано то, что я и задумал.