Текст книги "Путник (СИ)"

Автор книги: Евгений Крас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Ёлка! Быстрей, быстрей, – промокнешь.

Крис посмотрела на Татьяну – наваждение отступило. Она махнула рукой и невольно улыбнулась в ответ, а через секунду она уже бежала, перепрыгивая пузырящиеся лужи. Подруги чмокнули друг друга в губки. Татьяна трогала пальцами мокрую, прилипшую к телу, блузку Ёлки, по-кошачьи встряхивала руками, смеялась и тарахтела без умолку:

– Скорей снимай с себя всё, я поищу тут для тебя какой-нибудь халат. К Майку внучка приезжала, – наверняка что-нибудь есть. Как ты узнала, что я здесь? А я слышу шум да гром, ну, думаю, так садятся только два человека, – ты, да ещё Вова. Где ты пропадала? И почему не позвонила, что приедешь? У меня сейчас работы невпроворот… тут такие дела творятся, но я тебе рассказать ничего не могу… О-о! Мальчики минут двадцать как ушли, – они бы оценили!

Татьяна смотрела, как голая Кристина, наклонившись на бок, сушила феном промокшие волосы. В ответ на последнюю фразу Ёлка показала ей кулак и обе рассмеялись.

– Нет, Ёлка, я серьёзно, – ты всё хорошеешь и хорошеешь! Слушай, но мне работать надо!

– Слушать будешь ты. Я к тебе не просто так и можешь, кстати, рассказывать всё, – я тоже в деле.

– Ты? Тебя Вова с Вилом привлекли?

– Нет.

– А кто? Неужели Кудринка? Не Вася же…

Крис молча протянула Татьяне кассету с портретом молодого улыбающегося Майка Тора. Та протянула, было, руку, но вдруг замерла и испуганно посмотрела на подругу.

– Откуда у тебя это? – Она взяла в руки цилиндрик, посмотрела на него, будто, не веря своим глазам, – так ты всё знаешь… он, что, у тебя?

Крис молча кивнула головой. Впрочем, этого можно было и не делать, – Татьяна задала вопрос на автопилоте. Сейчас она сидела на кончике кресла, держа кассету, как цветочек и глядя прямо перед собой. Её лицо стало строгим, даже напряжённым. Наконец, она медленно перевела взгляд на Кристину:

– Дела-а… Расскажешь потом. У меня тоже есть кое-что. Это, похоже, имеет отношение к смерти Тора. Нашла случайно, когда ребята ушли. Пойдём, – это в кабинете.

Кристина вошла в кабинет. Она была уже в особняке Майка Тора, когда была студенткой, но в кабинет попала впервые и поэтому невольно огляделась. Смотреть было особенно не на что. Старинный стол, на нём – компьютер, наверное, ровесник стола, полки с древними кассетами и ещё более древними книгами, многочисленные фотографии на стенах, многие ещё с плоским изображением, возле одной из стен, – подставка со старинной аппаратурой. В общем, – музей. Даже меч, висевший на стене рядом с фотографиями, не выглядел чужеродным элементом. Она не любила музеи, – они напоминали ей кладбища.

– Вот.

Крис взяла протянутый ей прозрачный пластиковый пакет. На пакете не было обычной герметичной застёжки, – он был просто запаян. Таким способом пользовались в начале века. Крис покрутила в руках пакет. Ещё одна реликвия, – ну и что? Она вопросительно уставилась на Татьяну.

– Вот, вот. И Васины ребята также подумали. Это лабораторный журнал.

– Всё равно непонятно.

– Ты посмотри внимательно, – это журнал из Американской лаборатории Бонзая! Ты не помнишь этих разговоров про Келлета и Тора?

– Ты имеешь в виду энерген, прототип энергопластов? Вопрос о приоритете… помню, конечно, но Бонзай сам ничего никогда не говорил.

– Поставь себя на его место. Ты же психолог.

– Значит это, что – доказательство?

– Точнее, это – улика!

– А как это сюда попало? Почему ты считаешь…

– Вместе с посетителем, который приходил к Майку тем вечером, когда лаборатория взорвалась. Он, собственно, и приходил для того, чтобы тетрадь отдать. Есть ещё внешний пакет с магнитной биркой.

– Бирка? Он, что, – из буферной зоны?

– Почти! Из Мексики.

– Да, прямо детектив. Но это ничего не доказывает. Нужно хотя бы посмотреть, что там есть… в этом журнале.

– Докажет. Всё посмотрим. Мы подсунем информацию Майку и посмотрим, какая будет реакция.

– А как это будет выглядеть с юридической точки зрения? Всё же кассета – не человек. Кроме того, подобного рода эксперименты лучше проводить при большом стечении зрителей; я имею в виду всю группу… и Сергея.

– С этим делом ничего не получиться, – Вася его сразу арестует.

– Не арестует. Если мы с тобой немного поработаем, – не арестует. Мы сможем доказать, что претензии милиции не обоснованы.

– Сомневаюсь.

– И зря. Ты – хороший специалист. К твоему мнению прислушаются, кроме того, мой авторитет тоже не на последнем месте. В конце концов, крови жаждет только мой братец. Если ему мозги вправить…

– Брось! Вася упрям, он член группы, а твой авторитет, он, знаешь, весьма… – Таня замялась.

– Скандальный… ты это хотела сказать?

– Спорный! Я это хотела сказать. У тебя очень много противников. Пойми меня правильно, такая защита, как ты, для Сергея может стать компроматом. А если мы вдвоём выступим, то может получиться ещё хуже. Пойми, если мы сейчас соберём группу вместе с Сергеем, – ситуация качественно изменится. Соберётся целый симпозиум со специалистами всех мастей, со всеми вытекающими последствиями, включая прессу. Всё выльется в грандиозный скандал с непредсказуемыми последствиями. Не будем суетиться, а лучше поговорим с самим Сергеем. – Татьяна вдруг осеклась, натолкнувшись на странный взгляд подруги, – ты чего, я просто предлагаю.

– Слушай, что у тебя с ним?

– Ты чего, Ёлка? Что у меня может быть с ним?

– Не крути…

– Да не кручу я! Я с ним всего часа полтора поговорила.

– За полтора часа можно много до чего договориться.

– Дура!

Ёлка вздохнула и как-то неожиданно сникла.

Это был подходящий момент по разумению Татьяны. Она осторожно взглянула на подругу:

– Так ты расскажешь, может, про… кассету.

– Конечно… расскажу. Ну, в общем я тогда целый день просидела над статьёй… Устала. Настроение… ну, ты понимаешь. То есть вообще, хоть вой, хоть плачь. Не знаю, прям.

– Ты про этого своего… из Буферной Зоны?

– Ну да, в общем… да и вообще всё как-то… сижу такая вся… одна. Посмотрела «Информатора». Там про эксперимент, про пришельца какая-то мура. Я тогда так подумала. Я выключила… Надо позвонить кому-нибудь, думаю. Позвонила Лайме. Та чем-то занята… и сразу про свои эти игры с Вовой.

– Ой, у неё это пунктик. Ну там действительно всё так сложно. Я прямо не знаю. Она даже меня как-то просила посодействовать, как-то поговорить с Вовой что ли, представляешь? А я ему что скажу? Вова тоже хорош. Пудрит мозги девчонке… ой, ну ладно, я тебя перебила. И что?

– Да, вот… ещё она тоже что-то про пришельца обмолвилась. Мол, тут проблемы. В общем я разговор скомкала, отключилась. Я ещё подумала, что и эта – про пришельца. Значит и вправду что-то случилось. Даже пожалела, что связь оборвала, но ведь она всё равно бы про Вову начала бы говорить. Ну, позвонила брату. Ну ты знаешь, он сейчас в милиции.

– Да, теперь знаю. Теперь его, по-моему, все уже знают. Ну?

– Ну, Вася тоже весь в делах… «Извини, сестричка, у меня операция…» Если бы я тогда знала, что за операция. Ну вот что делать? Решила всё-таки тебе позвонить.

– Ой, Ёлка, ну прости, но тогда, действительно всё так было… я отчёт пыталась хоть какой-никакой составить.

– Да, ничего, нормально. Я, в принципе, так и думала, что ты точно будешь занята по самые уши, если пришелец. Я так, на всякий случай. Между прочим, это ты мне сказала, чтобы я нашла себе кого-нибудь… не кисни, развейся, мол…

– Ну вот тебе и «здрасти…» – я виновата…

– Ой, да никто не виноват ни в чём. Просто так случилось… как случилось. Я решила. Действительно, уже к вечеру дело, схожу в клуб, может встречу кого. Вот… одела свой любимый комбинезончик. Ну, тот, ты знаешь.

– Ну, да, тот самый…

– Да, его… пошла, значит. В клубе тоже тоска какая-то. Скукотища. Там всякие стали мужики сразу липнуть, танцы… всё не то. В общем сбежала я оттуда. Дай думаю хоть на выставку схожу. Там выставка у нас с электроникой. Это недалеко от клуба. Я кар отпустила и пошла пешком. Иду, уже подхожу к этому дому, смотрю прямо возле дверей этот парень. Он сразу в глаза бросился. Он стоит такой весь, мотоцикл кроссовый у него, и вид у него был такой… Я сразу поняла, что это он и есть.

– Какой вид?

– Ну такой… растерянный какой-то. И сам он выглядел… очень необычно. Я так и подумала…

– Как, необычно?

– Ну… загорелый такой, жилистый… высокий.

– Может фермер…

– Ага, на кроссовом мотоцикле.

– Спортсмен. Альпинист.

– Да, нет, не то всё… Ну ты же его сама видела, что ты говоришь?

– Ну, да, заметная личность. Так сразу… мимо не пройдёшь. Ну и чё дальше? Надо было сразу брату позвонить. Ты же уже слышала про пришельца, про аварию. Тут, даже, если ошиблась бы, то всё равно нужно было … ой. Ну ты, прям, как всегда. Ни дня без приключений.

– Так. Мне рассказывать или как? Вот. Чего звонить-то? И что я ему скажу? В общем… я подошла и … ну… я его пригласила к себе.

Татьяна разинула рот:

– Как? Вот так просто… к себе?

Ёлка на секунду ощетинилась:

– Да, вот так сразу. Сама же посоветовала развеяться. Следовала мудрому совету. Ты слушать будешь или меня воспитывать?

– Да, нет, говори, конечно. Нет, Ёлка, ну ты вообще. Я тебе иногда так завидую. Вот так раз… А он что?

– Согласился. У него вообще вид такой был. Смотрит так. Да. В общем сели на его мотоцикл и поехали… Я, собственно, сама была, как в тумане каком-то. Я вообще ни о чём таком даже не думала вообще. Просто он был какой-то… комбинезон потрёпанный, мотоцикл в пыли. Там стоечка такая есть… погнутая. Растрёпанный… Я не знаю… просто я что-то почувствовала. Я ему нужна. А утром я нашла у него парализатор и кассету. Кассету я ему не отдала.

Ёлка сидела, непохожая сама на себя, неестественно прямая, теребя в руках кончик пояска халата. Вид у неё был такой жалкий, что Таня чуть не разревелась. Ещё бы! Несгибаемая, непрошибаемая Ёлка, – влюбилась? Её называли кошкой, которая ходила сама по себе. И вот, – такая любовь!

– Ну что ты? Ну что ты, Ёлочка? Все живы, ничего страшного пока не произошло. Выкрутимся как-нибудь.

Татьяна ещё что-то говорила, ласковое, успокаивающее. В таких случаях не важно, что именно говорить; важнее, – кто говорит и как. Наконец, Кристина оставила в покое поясок халата, вздохнула и посмотрела на Татьяну с грустной и немного виноватой улыбкой:

– Танька, – я с ума сойду… Ладно, давай свои доказательства. Я пока ничего не понимаю. То есть, я понимаю так, что эта тетрадка как-то «убила» Тора. Вроде эмоционального срыва. То есть – самоубийство?

– Пойдём, поработаем. Я, как эту тетрадку увидела, прямо ошарашенная стала. Всё сразу встало на свои места. Сама всё увидишь. Кстати, ты не рассказала, как ты… ну это… с Сергеем… дальше познакомилась. По времени… я что-то не понимаю.

– Потом. Работаем.

Глава 20

Несмотря на различные взгляды, вместе у них получалось очень неплохо. Решили, что о кассете и журнале Вилу с Вовой они расскажут завтра, с утра. Пока те обсудят, пока доложат Кудринке, пройдёт довольно много времени. Татьяна успеет встретиться с Сергеем. Единственное, что несколько омрачало дело, – это секретарь Тора. На кабинет его деятельность не распространялась, но едва они появились в холле, он принялся занудно бубнить о перегрузке, о здоровье и всё время порывался включить успокаивающую музыку, магниторезонаторы и прочее… они не знали кодовой фразы отключения секретаря. Выход был только один, – кассета с личностью самого хозяина. Через несколько минут Татьяна смогла произнести совершенно глупую условную фразу отключения секретаря:

– Сёма, исчезни.

Секретарь, наконец, умолк, и дело пошло веселее. Кристина закончила ввод информации и уже хотела взяться за Танин «трактат», но в последний момент, повинуясь легендарной женской интуиции, решила поговорить со своей квартирой. Она не была, разумеется, настолько легкомысленной, чтобы вызвать Волка, но поговорить с секретарём она могла.

– Секретарь. Как гость?

Автомат пискнул, идентифицируя голос, и переводя не совсем понятный вопрос, затем бесстрастно заявил:

– Гость покинул квартиру.

– Как покинул?.. – машинально проговорила Кристина враз севшим голосом.

– Быстро, – поколебавшись, ответил секретарь, потом добавил, – через дверь.

Ответ выглядел, как издевательство, но ей некогда было корректировать аналоговые связи компьютера. Бледная, с расширенными глазами она подошла к Татьяне и, глядя куда-то в стену, деревянным голосом сказала:

– Таня, планы меняются. Сергей исчез. Сейчас связываемся с ребятами, вытаскиваем их из постелей, пусть едут сюда. Расскажешь им всё! Найдите Кудринку. Я тебе позвоню. До моего звонка ничего не предпринимайте. Впрочем, если сможете – помешайте Василию.

Она посмотрела на свою блузку с пришпиленным к ней телефоном в виде брошки, как будто впервые увидела, потом отшвырнула её в сторону и, как была, – с распущенными волосами, в коротком купальном халатике и босиком, побежала к посадочной площадке. Через несколько секунд бело-золотой скутер, даже не взревев, а грозно рыкнув, поднял свою хозяйку в воздух. Татьяна только успела заметить витиеватую молнию, скользнувшую по корпусу в кормовой части, услышала шум вспоротого воздуха, и всё стихло, будто и не было ни стремительной амазонки, ни её зверообразной машины.

Первым импульсом Крис было, проигнорировав все правила, на ручном режиме рвануть до дома, но потом, уже падая в пилотское кресло, она одумалась и дисциплинированно заняла свой коридор. Полётное время она посвятила аутотренингу и на крышу дома выбралась уже настолько уравновешенная женщина, что она сумела сообразить, что одета несколько своеобразно, но всё же не настолько уравновешенная, чтобы пойти и переодеться. Она вошла в скоростной лифт твёрдым, размеренным шагом, спокойно нажала кнопку с цифрой один. Не спеша закрылась дверь, мягко тронулась кабина… Крис с тоской подумала о том, что в казарме у них стояли специальные лифты, – десантные. Они обрывались вниз так, что внутренности прилипали к горлу, а затем тормозили так, что голова оказывалась на месте внутренностей. Психологическая подготовка пошла к чертям, и лифт выпустил на площадку первого этажа взбешённую фурию.

Первое, что увидела фурия – сиротливо зиявший проём на месте входа в подвал с жалкими остатками крепления дверной коробки. Крис выскочила на улицу. У подъезда стояли три патрульные машины; возле одной из них прямо на дороге сидел Вольф и прижимал к вискам два кубика магниторезонатора. Выражение его лица в точности соответствовало герою известной картины «Мученичество святого Себастьяна».

– Вольф! – Крис упала на колени и уцепилась за доспех двумя руками, – Вольф! Где Сергей? Что с ним? И где капитан?

Ответом был жалобный стон, выражение страдания на лице усилилось. Крис встряхнула сержанта, – помогло:

– Смылся… О-о!

– Кто смылся?

– Кто… Сергей смылся, пришелец… Вася здесь где-то, – Вольф, наконец, приоткрыл обведённые тёмным глаза, – Он же к тебе пошёл. Стой. А ты откуда знаешь?

– Ничего лучше не придумали, кроме стрельбы из инфразвуковой пушки? Ещё бы на танке приехали!

– Какой танк? Какая пушка?

– Дверь в подвал чем открывали? – заорала Крис.

– Он её сам высадил… плечом, безо всякой пушки… пушка! Он сам, как танк… господи, как мне… стой, Ёлка! А ты откуда…

Крис уже не слушала. Последние слова Вольфа догнали её возле лифта. Снова длинная поездка, – теперь наверх; снова целый ураган страстей. Правда, теперь в урагане мелькнул маленький лучик, – он вышиб плечом металлопластовую герметичную дверь! Так, наверное, чувствовали себя, – беспокойство и гордость вперемешку, – женщины в каменном веке: мой мужчина победил медведя! Лучик сверкнул и погас, – не время и не место!

Вася стоял возле оружейного шкафчика, левой рукой прижимая к уху шлем. Правой он, довольно неуклюже, вставлял магазин в автомат. Сейчас это был автомат Кристины, но дома у него был точно такой же. И автомат, и его хозяин были известны в буферной зоне и там они были на своём месте, но здесь, в краю более ста лет не видевшем войны, они выглядели вызывающе, нелепо, просто мерзко! Крис передёрнуло от этого зрелища и… испугало. Она двигалась к стоящему к ней спиной капитану медленно, с явным усилием переставляя онемевшие ноги. Его голос звенел в ушах, смысл слов проходил мимо сознания. Это был набор команд, бессмысленных и диких в мирное время. Они вызывали почти физическую боль, и разум едва вспомнив их значение, отвергал их, как что-то противоестественное… «охват», «пост»… и это всё против него! Такого нежного, такого сильного и… слабого в то же время. Благородство всегда беззащитно! Всё против Сергея Волка! А ведь он просит только об одном, – «…я не хочу бегать»! Неужели Василий его не понимает, – они ведь так похожи!

Словно выстрел прозвучало последнее слово капитана:

– Действуй!

Вася бросил шлем на полку и, наконец, вогнал магазин в гнездо. Крис не обладала талантами Волка в части бесшумного передвижения, а нервы капитана были, что называется на пределе. Мгновенный разворот. Ствол направлен прямо в лоб! Чуть выше мушки – холодные глаза… всего доли секунды. Лицо Васи стало удивлённо-растерянным.

– Крис?

– Ну, что же ты? – Глаза Ёлки подозрительно заблестели, голос вздрогнул, – стреляй! Ты же хотел стрелять? Всё правильно, зачем думать? Зачем разбираться? Проще взять автомат… ты всё знаешь, всё решил. Осталось только нажать на курок. Ты ведь так хорошо стреляешь! Тем более, что твоя мишень даже не вооружена…

– Но…

– Молчать! Таким, как ты место в буферной зоне. Там ты в два счёта сколотишь себе банду!

Крис наступала на капитана, вколачивая фразы, как гвозди. Вася невольно пятился, испуганно глядя на взбешённую сестру круглыми глазами и выставив вперёд согнутую в локте руку, словно защищаясь.

– Ёлка прекрати! Ты что несёшь? Боекомплект травматический. – Капитан, наконец, остановился.

– Я несу? – Крис вырвала автомат, коротко размахнувшись, влепила Васе пощёчину и… расплакалась, точнее разревелась.

Вася, уже собравший было силы и аргументы для гневной отповеди совершенно неуправляемому ребёнку, каким он, по привычке считал сестру, снова растерялся. Это случалось с ним всегда, когда ему приходилось видеть её слёзы. После окончания кризиса твёрдости духа он всякий раз твёрдо обещал себе, что это было в последний раз, но ни разу не сдержал обещания. В ту самую секунду, когда он страшным усилием заставлял себя посмотреть на покрасневшие глаза и нос Ёлки, внутри что-то срабатывало и нервы, не уступающие по прочности силиконовым канатам, вдруг, теряли свои выдающиеся качества, превращаясь в ватные пряди. Тогда в груди у него появлялось мягкое и пушистое, что успокаивало дыхание, расслабляло мышцы. Руки начинали ему мешать, и хотелось провалиться куда-нибудь в тартарары, лишь бы не видеть этого душераздирающего зрелища.

Вася, проклиная судьбу за очередное испытание и благодаря её за то, что подчинённые не видят его слабости, потоптался на месте, потом с опаской освободил левую руку Ёлки от оружия. Положив автомат на столик он, сурово нахмурившись, подошёл к сестре и осторожно обнял её за плечи... попытался обнять. Крис оттолкнула его руки, и звенящий голос перекрыл вялые междометия капитана.

– Убери свои руки! Не дотрагивайся до меня.

– Да не собирается его никто убивать! – удалось, наконец, вставить капитану.

– Вы его уже убиваете! Ты начал делать это с того самого момента, как только попытался его арестовать по совершенно надуманному обвинению. Не возражай, – я знаю твои аргументы! Не важно, откуда. Презумпция невиновности… ты забыл про неё. Невиновность… доказательство невиновности вытекает из простейшей альтернативной мотивации. Ты притянул факты за уши. Это не доказательства, – это банальный предположительный ряд. То, что ты сделал, – просто результат низкого профессионализма. Ты зациклился на стандартах преступных кругов буферной зоны, а время Волка – совершенно другое, – Крис на секунду прервалась, села в кресло, стряхнула со столика автомат, – Я видела Вольфа; то, что с ним произошло, – на твоей совести. Волк действует исходя из своих представлений о законности, нравственности, справедливости, наконец! Эти законы отличаются от современных, но это не значит, что они хуже… ниже наших. Просто другие… И он защищается! Он находится в состоянии постоянного стресса. Сначала переход, потом авария, потом смерть Майка Тора. Теперь ты. Вы что, хотите его добить? Ты считаешь, что ему мало досталось? Ты себя на его место пытался поставить? Что ты творишь?

Зелёный смотрел в сторону и молчал. Она тоже замолчала, осторожно, нервными движениями пальцев стряхивая невысохшие слезинки с уголков глаз и украдкой поглядывая на брата. Тот застыл в немного нелепой позе, словно оцепенел, потом задумчиво произнёс, будто самому себе:

– Сергей Шерхану морду набил. Его к РИМу увезли.

– Салох с ним был? – Осторожно спросила Крис.

– Нет, он в НОК-центре, вместе с Иваном и Кудринкой.

– Шерхан ведь не свидетель – он что здесь делает? И что, за Иван?

– Прибыл вместе с Тором, с теми же полномочиями. Кудринка не знал ничего, – Шерхана назначили уже вдогонку… А Иван. Иван Шауш из Форт Нокса. Его Кудринка сосватал. Откуда ты всё знаешь? Как Волк вообще оказался у твоего дома?

– Потом расскажу. Сейчас ты должен прекратить операцию. Если тебе недостаточно моих слов, – свяжись с Таней. У неё есть важная информация для следствия. Сергея я сама верну, только обеспечь мне эфир.

Вася взял шлем, покрутил его в руках.

– Эфир тебе не поможет, – Сергей старательно освобождается от любой электроники. С ним нельзя связаться, его нельзя запеленговать. Ему нужно отдать должное – всё время на шаг впереди нас. И он заставляет играть по его правилам. И мы мало что можем ему противопоставить. Да… Я, кажется, знаю, где его искать. Понимаешь… я сказал, вот, тебе, что Сергей Шерхана покалечил; так вот… – он помолчал, словно собираясь с мыслями. – Это, разумеется, факт интересный, учитывая таланты Шерхана, но есть ещё один факт, интереснее первого. Сергей нарвался на Шерхана случайно и, по словам самого Шерхана, боя избежать не мог. Так. А вот после боя он, вдруг выходит в эфир, да ещё на общей волне, – то есть, он раскрывает своё инкогнито, которого с таким трудом, прямо чудом, добился! Понимаешь? И, ведь, даже нельзя сказать, что его противник был при смерти, – ничего серьезного. И тем не менее… Вот я и подумал…

– А не дурак ли я? – Закончила за него Крис, – правильно, – дурак! Теперь исправляй.

– Не суетись, Ёлка. Он, кстати, как появился, так и исчез. И мы не понимаем, как он это сделал… он действует всякий раз нелогично как-то. Ну ладно. Сейчас я его всё равно не достану. Я, кажется, знаю, где он будет, но раньше утра он туда не доберётся, при всей своей лошадиной выносливости. Как это не прискорбно – потерпим ещё… Рассказывай!

– Ну и где?

– Заячья петля…

– Какая ещё петля?

– Подожди. Возможно это всё – ерунда.

– Отлично. Человек в диком стрессе, а для тебя это ерунда.

– Да не могу я сейчас с ним связаться, сколько тебе объяснять? Это не мы его ведём, а он нас… за нос водит. Светится он только, когда сам принимает такое решение. Ему всё равно нужна какая-то опора для того, чтобы доказать свою невиновность. А «своих» людей у него – на одной руке пальцев хватит… Вова, Вил, Татьяна… теперь вот выясняется, что ты ещё… непонятно откуда взялась. Ты будешь говорить, в конце концов?

Глава 21

Муха была не большая и не маленькая, так, – середнячок. Мохнатенькое тельце, жёсткие крылышки, вертлявая головка, – серенький представитель своего мушиного племени. Она доверчиво устроилась на рукаве у Волка и деловито приводила в порядок свой фасад. Сергей смотрел на муху почти с нежностью. Вот, наконец, и нашлось в этом мире существо, которое отнеслось к пришельцу вполне лояльно. Хотя среди людей тоже есть такие индивидуумы, но разве про них можно сказать об этом с уверенностью? Чужая душа – потёмки. Двести с гаком лет, прошедшие со дня появления на свет Серёжи Волка, не изменили человечество. В людях так и не получила распространения такая банальность, как доверие к другим людям. Видимо и другие, более опасные грехи свои, человечество, по-прежнему тащит с собой, страдая от этого ненужного и опасного груза, но всё же, не находя в себе сил расстаться с наследием предков. Что ж, возможно именно агрессивность, недоверие к чужакам, стремление сбиться в маленькие, рахитичные группки помогли людям выжить в этом родном и в то же время враждебном мире. Группки формировались по родственному принципу, потом по национальному, по интересам и прочая, прочая. Там, внутри узкого кружка есть и любовь, и уважение, и доверие… даже самоотверженность, но попробуй приблизиться к группке и её любящие, доверчивые представители бросаются на защиту своего мирка, самоотверженно бросаются, – такие же люди, как и ты! Ты защищаешься, ты говоришь, что свой, но группка видит в этом твою агрессивность, не замечая своей. И, вот, уже и конфликт, за ним – драка, а там и до оружия недалеко. Где путь? Где ключик? Нет, не к человеку, к человеку подойти, если он один, просто, – он тоже ищет свой мирок; где ключик, который откроет путь в группку?

Носители такого ключа существовали всегда. Это были люди сильные и талантливые! Их замечали, ими восхищались, им молились даже! Кому после смерти, некоторым ещё при жизни. Наверное, не зря молились… но те, другие, проникая в группку, часто разрушали её, создавая взамен свой мирок. У Сергея другая задача, – он, другой, не такой, как все, должен доказать, что он – свой!

То ли шевельнулся, то ли моргнул, а, может, – свои дела, – муха улетела. Нет, стало быть, никакая это не лояльность, – просто безразличие. Будь на этом месте пень трухлявый или куча навоза, муха вела бы себя точно так же. Скорее всего, куча навоза удостоилась бы большего внимания. Сергей вздохнул. Вздох был чистым и лёгким, – настроение портиться решительно не хотело. Видимо причиной этому была необычно тёплая для этих широт погода. Может быть, климат изменился, может это нормально так, – для Сергея это было неизвестно, – в этих местах он был впервые. В любом случае всё это было как нельзя более кстати, – холод он переносил хуже, чем жару. Волк снова заработал таймаут и наслаждался жизнью.

На небосклоне было всего одно облачко, но – не критичное. Просто место, которое он ожидал увидеть пустым, оказалось довольно оживлённым. Это было не страшно. Сначала нужно выяснить, что происходит, а потом или продолжить начатое, или найти другой путь.

Он перевернулся на живот и посмотрел на видневшийся за деревьями особняк Тора, – там было тихо. Минут пятнадцать назад на стоянке приземлился бело-голубой скор, но кто прилетел, с выбранной позиции видно не было, и он спокойно дожидался пока посетители покинут объект. Неожиданно среди зелени возле дома мелькнула фигура человека. Волк напрягся, – человек показался знакомым. Несколько секунд спустя он снова появился уже на дорожке, ведущей в глубину сада.

«Капитан Зелёный», – узнал его Сергей, – «а этому какого лешего здесь нужно? Ищет улики или меня?»

Капитан прошёл в нескольких шагах от Волка. У него был вид человека, занятого чем угодно, но только не поисками преступника. Ситуация была крайне загадочной. Сергей осторожно скользнул вслед за капитаном. Тот, так же, не торопясь прошествовал через весь сад, потом, преодолев довольно символическую ограду, углубился в лес. Настоящий лес, строго говоря, начинался за рекой, но на двухсотметровом участке от ограды до реки тоже кое-что росло. Этого кое-чего с избытком хватило Волку для скрытного передвижения. Ситуация интриговала его всё больше. Сергей подозревал, что это связано с ним, но на этом дело кончалось.

«Похоже, парень решил обойти планету, не меняя направления. Интересно, как он собирается преодолевать водный рубеж?»

Выяснилось – никак. Достигнув берега «водного рубежа», Зелёный остановился, не торопясь уселся прямо на землю. Устроился он, похоже, надолго.

Мысли заметались, – Сергей, наконец, осознал, почему у него сразу возникло ощущение, что капитан не занимается делом. Всё просто, – одежда! Из форменного обмундирования на нём остались только брюки, точнее нижняя часть разъёмного комбинезона и сапоги. Вместо остального была ослепительно белая футболка, а ведь именно там, в куртке, сосредоточена вся электроника, – датчики, связь… боковые захваты на брюках – пустые! Не было даже обычного оружейного пояса, шлема, – ничего! Без всей этой сбруи капитан выглядел очень мирным, даже каким-то прилежным, – белый верх, чёрный низ. Перехватило дыхание от догадки, – парламентёр!

Ходить абсолютно бесшумно невозможно, но можно использовать постоянные шумы для маскировки собственных шагов. Зелёный так и не услышал Волка. Он вздрогнул, посмотрел на стоящего рядом Сергея. Посмотрел не сразу, но твёрдо, – в глаза. В ответном взгляде не было ни агрессивности, ни страха, ни напряжения.

Волк уселся рядом и протянул руку:

– Привет, капитан.

– Привет, – рукопожатие получилось простым, даже будничным.

Василий долго готовился к этому разговору, но чувствовал растерянность, и первая фраза далась нелегко:

– Я уполномочен… я должен сообщить тебе, что обвинение, выдвинутое против тебя снято. Все твои действия в период рассле… преследования признаны обоснованными… ввиду особых обстоятельств. Будет определена компенсация за причинённый ущерб. Ты можешь потребовать дополнительную компенсацию любого характера.

Зелёный взглянул на Сергея и осёкся под его странным взглядом. Капитан понял, что говорит не то. И ещё он понял, что настоял на встрече с пришельцем один на один совсем не для того, чтобы сообщить ему решение Совета. От досады на самого себя он сморщился и, стукнув кулаком по колену, выплеснул из себя с тоскливой безнадёжностью, за то, что не вернуть сделанного:

– Ну, извини ты меня, – такого дурака свалял…

– Ладно… проехали. Я ведь того же дурака валял, просто… с другого бока. Как там мои… хм… жертвы?

– Нормально. Лечатся.

– Подробности перемены настроения скажешь?

– Всплыла информация, благодаря которой стало понятно, что Майк… в общем это было самоубийство.

– Дела-а. Ну, а дальше?

– Ещё проще. Ты же хоть и полноценный гражданин с равными правами, но ввиду обстоятельств твоего появления здесь, ты… как бы сказать… немного ровнее, чем все остальные. Поэтому ввиду этих обстоятельств, всё решили спустить на тормозах. Это не подарок – объективные обстоятельства – обоснованное решение.

– Дела-а. И всё это за пару часов?

– Чуть больше – полдня.

– Вот что мне в вас нравится, дорогие потомки. На самом деле нравится, даже восхищает. Вы научились принимать решения быстро. Бюрократию таки победили. Хм… это реально – достижение.

– Бюрократия вечна, как и её законы. Но здесь её просто сломали об коленку. Сам знаешь – в деле член Большого Совета. Отсюда и последствия.