Текст книги "Путник (СИ)"

Автор книги: Евгений Крас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Вы говорите о Ваших успехах в освоении современной техники… позвольте в этом засомневаться.

– Не позволю. Я не позволю. – Вступил в разговор Берн. – Если Вы интересуетесь гонками, то Вы должны были слышать про Волка, занявшего второе место в Крымском ралли… Так вот, Волк – это не псевдоним, как обычно принято среди нас. Волк – фамилия. Именно он сейчас перед Вами. Если Вы считаете, что Вы лучше него – официально приглашаю Вас доказать это во время ближайших гонок.

– Нет уж, чемпион, я лучше соглашусь с Вашим компетентным мнением. – Под общий смех поднял руки корреспондент.

Сергей подумал, что тема исчерпана, но их уже двоих мурыжили на этом направлении минут пятнадцать.

Говорили про подготовку к полёту, про особенности подготовки Сергея к полёту, вспомнили про место жительство Сергея, вспомнили Майка Тора… К удивлению Волка, прямых вопросов про двадцатый век не было. Постепенно накапливалась усталость – пресс-конференция длилась уже четыре часа.

Когда Сергей услышал, как Берн объявил об окончании мероприятия, его охватило сильное облегчение.

Вова, дождавшись, когда закрывшаяся дверь отделила их от всё ещё гудящего зала, устало пробормотал:

– Ты сам этого хотел.

– Ну, ничего, – живы же.

– Угу… смелое заявление.

– Тут ты прав – Сергей действительно еле ворочал языком, – но всё же я считаю это этапом.

– Спать пойдёшь?

– Есть. А потом на полигон. Дела.

– Как-нибудь расскажешь мне про этот трюк, который ты проделал с этой девицей.

– Какой трюк? Не было никакого трюка. Просто барышня чувствительная попалась. Скафандр, Вова. Главное сейчас – тяжёлый скафандр.

Вова безнадёжно махнул рукой и поплёлся к жилому блоку. Он уже начал привыкать к тому, что пришелец попался им на редкость упрямый. В данном случае упрямство выразилось в том, что у Сергея возникли проблемы с освоением тяжёлого скафандра и он, в связи с этим уже успел здорово надоесть и обслуживающему персоналу полигона и даже Чаку своими бесконечными тренировками. Когда Волку напоминали о необходимости отдыхать, он выслушивал, кивал головой, говорил безликое «Угу» и… всё продолжалось. Чак говорил, что Волк уже вполне «на уровне», но Сергей заявлял, что раз скафандр – это одежда, то он должен чувствовать себя в нём, как в одежде.

На самом деле была ещё одна причина, но Волк её не афишировал – скафандр нравился ему. Пугавшая поначалу мощь и почти полная неуязвимость машины завораживали. Он начинал временами чувствовать себя былинным богатырём. В скафандре, при определённой сноровке, он, кроме всяких шуток, смог бы поднять ту самую палицу в девяносто пуд, который так лихо владел Илья Муромец. Он понимал, что это ребячество, но ничего не мог с собой поделать.

Занятия, тренировки, чётко по индивидуальным планам сменяли друг друга, на каждый день, закончив обязательную пятичасовую программу, Волк направлялся, по его выражению, «за добавкой». Чаще всего это был полигон, на полигоне чаще всего – тяжёлый скафандр. И начиналось – шаги, бег, различные движения, со стороны казалось – нелепые. Поговорить в этот момент с претендентом было почти невозможно. Первое, что он делал – выключал всю связь. Наступившая поздняя осень ничего не изменила.

Вторым по важности занятием Волка было изучение разведочного оборудования. Целый комплект для первичного, развёрнутого или полного анализа, казалось, всего на свете. Геологические структуры, биологические образцы, химический анализ. Анализ быстропротекающих процессов и статичных образцов. Характер и характеристики лучевой энергии. Само оборудование было достаточно простым в использовании, но, если знать, что исследуешь. То есть нужно было знать хотя бы основы целой кучи научных дисциплин. Для Сергея это было непросто. Его школьная программа такого не предусматривала.

Ещё одна сложная тема – медицина. Это было настоящей пыткой. РИМы, хотя и умели делать многое самостоятельно, но всё же, в сложных случаях требовали вмешательства человека. Это означало, что нужно было изучать хотя бы основы дифференциальной диагностики.

В общем после всего этого стрелковая подготовка и все виды рукопашного боя были для пришельца просто отдыхом. С ним он справлялся на отлично.

Техника, закреплённая за Волком, стремительно выходила из строя. Проектировщики, заводы-производители организовывали специальные группы с единственным назначением – разбирать информацию от претендентов. Львиная доля этой информации несла в конце короткое имя – Волк.

Глава 61

Чак Журден поёжился в своей меховой куртке и с завистью покосился на Умера Садыкова, одетого в термокомбинезон. Пятнадцать минут назад, когда они вышли из тёплого перехода, на простор полигона Чак был горд своей обновкой, и сам себе казался каким-то древнем первопроходцем. К этому его располагали пейзаж и главное – одежда, лишённая малейших признаков термоэлементов. «Одежда для настоящих мужчин!» – так гласила реклама, и мужчины клюнули на приманку. Прекрасно – почти никакой электроники, – только универсальная связь, датчики общего состояния организма, состояния окружающей среды, освещение и ещё кое-что по мелочи – как в двадцатом веке! Да, – только в такой одежде можно в полной мере ощутить себя человеком, мужчиной, частичкой природы! Пять минут степного ветра, несущего с собой песок вперемешку с ледяной крупой выдули из космопроходца романтическое настроение, наградив взамен способностью выстукивать зубами зажигательные ритмы чернокожих предков Чака.

В сотне метров от Чака с Умером по степной зоне полигона двигалось нечто, напоминавшее человека. Яйцеобразное, тупым концом вниз тело без головы, непропорционально длинные руки и ноги. Нечто имело угольно чёрный цвет, но временами в разных местах на его поверхности вспыхивали зеркально блестящие кляксы. Они росли, превращались в круги, попутно теряя блеск и меняя цвет. Словно так и не решив, на каком оттенке остановиться, пятна снова исчезали, оставляя поверхность первозданно чёрной.

Посвящённым, в числе которых были и Садыков с Журденом, было известно, что загадочное существо, гуляющее по полигону, называлось буднично и прозаично – тяжёлый скафандр. Также им было известно, что внутри скафандра находился человек, по милости которого и с лёгкой руки итальянских модельеров один из будущих покорителей вселенной выстукивал зубами замысловатую дробь.

Шаги машины, которую называли тяжёлым скафандром, участились… прыжок… переворот в воздухе, приземление на ноги и короткая пробежка.

– Вот, видел? Я же говорил, что он не пользуется ускорителями в простом прыжке. С ума сойти. Я даже боюсь представить, что он будет в космосе вытворять на этой штуке.

Чак судорожно передёрнул плечами и покосился на изваяние в тёмно-синем комбинезоне рядом с собой. Ожидание становилось для него мучительным в самом прямом смысле этого слова и последнее, о чём он сейчас мечтал, так это о дискуссии по технике проведения прыжков в скафандре.

Наконец жертва моды не выдержала:

– Слушай, Умер, может ему руками помахать? – на слове «может» у Чака говорильный орган дал сбой на первом слоге и воспроизвёл его больше одного раза кряду.

Спина Садыкова подозрительно затряслась, но голос остался спокойным и даже несколько ленивым:

– Зачем? Он и так прекрасно нас видит… Сейчас закончит и придёт.

Садыков повернулся к стоящему чуть позади него Журдену, совершенно невозмутимо осмотрел с головы до ног его мелко вибрирующий фасад и медленно вернулся в исходное положение. Ни один мускул на лице Умера не дрогнул, но Чак понял, что широкая спина его друга трясётся совсем не от холода. Коварный азиат, отвернувшись, хихикает! Над ним! Над лучшим другом! Возмущению Чака не было предела. Даже его лицо из серого вновь стало вполне достойного сизовато-коричневого цвета… но самолюбие снова заставило его промолчать, уже из последних сил.

Чак шагнул поближе к могучей спине напарника… потом сделал пару шагов назад, поближе к стене… не помогло. Треклятый ветер, казалось дул сразу со всех сторон. Только эти чокнутые русские могли найти такое гиблое место для первого на Земле космодрома! Будто им и других трудностей мало было. Он снова посмотрел на Садыкова и явственно услышал сдавленный смешок… Всё!

– Ну, знаешь! – прорычал, не найдя других слов, Чак.

Садыков, потеряв стимул к дальнейшему сдерживанию эмоций, буквально пополам сложился от смеха. Неизвестно, чем бы это всё кончилось, но тут они оба заметили, что объект их общего внимания, наконец, снизошёл до своих коллег и направил стопы без малого трёхметрового скафандра в их сторону.

Бронированное чудовище, не дойдя до Чака с Умером десяток метров, мягко опустилось на колени. Объяснение этому самоуничижению было простым – так было проще всего покинуть скафандр.

Яйцеобразный корпус раскрылся на две половины и на мороз легко выпрыгнул Волк. Ещё пару манипуляций и скафандр своим ходом направился в ангар – это он тоже умел. Сергея судьба скафандра уже не интересовала. Он весело посмотрел на ребят и, увлекая их за собой в сторону утеплённого перехода, поинтересовался:

– Чего веселитесь? Я там вас ждал, ждал – думаю – вот появились, наконец, у меня соратники. Сейчас мою идейку обкатаем. Есть у меня одна мысль…

– Какая? – процокал зубами Журден.

– Футбол. Представляете – футбол в тяжёлых скафандрах.

– Ага. Хорошо, что не балет. – Чак первым рванул вперёд.

– Не все, однако, умеют скакать в них, как ты. – Заметил Умер.

– Ну и я про то же. А вот поиграют и будут скакать. Это ведь повеселее будет, чем формальный комплекс.

– А что – идея неплохая. Сейчас у Чака мозги оттают и обсудим.

Журден посмотрел, на шагавшего рядом с ним в лёгком комбинезоне Сергея и невольно передёрнул плечами:

– Вот чёрт. Как тебе не холодно – у меня зуб на зуб не попадает.

– Эт тебе только так кажется – на самом деле попадает… да ещё так звонко!

– И ты туда же… да ну вас. – Буркнул Чак и вдруг рванул бегом.

Сергею, которому выпендриваться уже стало невмоготу, вдруг весело посмотрел на Умера:

– У него тоже хорошая идея. – И бросился вдогонку за Чаком.

Дверь захлопнулась. Чак, почувствовав облегчение, поглядел на демонстрировавших здоровые зубы коллег и молчал. Наконец, он не выдержал:

– Ну, успокоились? Давай уже про дело поговорим.

– По поводу покупки партии модной одежды?

– Я по поводу нашего появления на полигоне.

– Я думал, что ты качество куртки демонстрировал! Всё… всё.

– Что я про вас обоих думаю, объясню на ринге. Предупредите медиков.

– Ладно, говори…

– Хух… новостей много… даже не знаю, с чего начать. В марте улетаем.

– Совсем?

– Пока только на орбиту. Летит наша группа, остальные полетят в апреле и мае, вслед за нами. Так что в футбол поиграть не успеем, зато летать теперь будем не на тренажёрах, а по-настоящему.

– Ладно, а как же я? У меня ещё масса пробелов в земной программе.

– Отцы-наставники решили, подтянешься по ходу дела. В среднем ты вполне на уровне, а по некоторым дисциплинам далеко впереди. Да и программа освоения корабля во многом повторяет земную. Там только условия другие. Заодно адаптация к условиям невесомости и искусственной гравитации… медикаментозная подготовка начнётся уже сегодня. Но мы этого не почувствуем. Теперь ещё вот что… к тебе гости.

– Кто?

– Пресса. Интересуются твоим прошлым.

Сергей поморщился.

– Опять? Кудринка здесь?

– У начальства … да… а что?

– Да, собственно, ничего… – Волк придавил рукой общую связь на комбинезоне – Волк вызывает Кудринку.

– Слушаю тебя, Сергей. Есть проблемы? – отозвался комбинезон.

– Да, приехали вот. Пресса по мою душу… я хотел попросить тебя… ну… нельзя их как-нибудь повежливее?

– Ладно, сделаю. Мы сейчас с начальником полигона на себя отвлечём. Что, работы много?

– Да, и только что прибавилось. Спасибо. Конец связи. – Сергей отключился и повернулся к Журдену – это всё?

– Не спеши… есть ещё одно маленькое дельце. – Журден как-то странно глянул на Умера. – Тебе нужно прогуляться с нами в одно место.

Умер потрогал меховую куртку и перехватил слово:

– Значит так. Ты сейчас топаешь к себе, смываешь с себя трудовой пот, одеваешься в элегантный фрак… э-э… в двадцатом веке фрак носили?

– Артисты разве. Я не носил.

– Неважно – оденешь, что носил, но непременно элегантное. Сколько тебе нужно времени?

– Полчаса.

– Отлично. Ровно через полчаса…

– А поесть можно?

– Ровно через полчаса ты идёшь с нами ужинать в одно место, заодно обсудим твой суперфутбол.

Сергей уже открывал дверь своего блока, когда вспомнил, что так и не уточнил, где будет ужин. Впрочем, для этого и существует универсальная связь. Ритуал уточнения подробностей он решил отложить. Сначала – душ.

Душевая кабина в его комнате, как, впрочем, и во всех остальных, была отменной. Это был цилиндр примерно полтора метра диаметром со сферическим потолком. Двери не было – цилиндр просто опускался откуда-то сверху, стоило только ступить на небольшое возвышение, отмеченное специальной пиктограммой. Управлять агрегатом можно было изнутри. Стенки душа были сплошь покрыты разнокалиберными отверстиями. Пользуясь пультом управления на стенке душа можно было направлять на себя струи воды с любого направления. Можно было регулировать температуру, интенсивность и даже состав воды. После водных процедур кабина превращалась в сушилку и в ней начинал биться настоящий вихрь ароматизированного воздуха… или не ароматизированного – это тоже по желанию.

Сергей обычно не позволял себе блаженствовать больше пяти минут, но даже после этого у него появлялось какое-то странное ощущение вины – почему из миллиардов людей двадцатого века именно ему выпал такой вот счастливый билет… Он чувствовал себя должником поколений людей, трудом которых была оплачена подобная роскошь.

Колпак душевой кабины мягко ушёл вверх. Сергей приступил к облачению. Процесс вызвал у него неожиданную улыбку – пришла в голову мысль воплотить в жизнь шутку Садыкова и одеться, как тогда – в другой жизни. Такой комплект он уже давно себе заготовил, измотав фирмачей своими уточнениями и дополнениями. Так зачем нужны были эти хлопоты, если его не одеть… да вот прямо сейчас.

В зеркале перед ним стоял с довольно глупой улыбкой он сам. Зеркало, повинуясь его командам, показывало его с разных сторон. Выглядело неплохо… для «той» жизни. Улыбка у изображения вдруг стала грустной, а потом и вовсе исчезла. Сергей вздохнул.

«Да, таким я был. Каким стал? Да, ладно – всё равно – пусть ребята посмотрят. Сейчас мода пошла на двадцатый век. Ну, или на то, как его сейчас представляют. Пусть хоть разок посмотрят, как это выглядело на самом деле, а то веселят порой их фантазии до нельзя».

Светло-серая пара, слегка консервативная для конца восьмидесятых годов покроя и тонкий чёрный свитер – не «парад», конечно, но всё же – деловой костюм. Сергей отключил зеркало и взял переговорник:

– Волк вызывает Садыкова.

– На связи…

«Умер обладает неистребимым оптимизмом. Ну, вот чего он опять хихикает?»

– Ты не сказал, где встречаемся. Не хочу в ресторан. Может в какую-нибудь кофэшку? И желательно покамернее…

– Нет, Серёга. Сегодня не ресторан, не кофе и даже не пищеблок. Кают-компанию знаешь?

– На корабле?

– Нет, зачем – здесь, в центральном корпусе.

– С чего бы?

– Ужин необычный. Ты готов?

– Нет, но у меня есть ещё время.

– Давай, мы ждём.

– Ну, ждите…

«Вот баламут… что на этот раз придумал, интересно?»

Сергей задержался возле открытой дверцы шкафа. На верхней полке у него лежал небольшой пластиковый пакет. Рука как-то сама собой потянулась к нему. Волк раскрыл клапан и, закрыв глаза, вдохнул запах. В пакетике лежало несколько высушенных веточек, немного травы. Он нарвал это всё ещё несколько месяцев назад…

Степь. Если в конце лета в тех местах, где близко есть вода лечь на землю, то тебя охватит этот ни с чем несравнимый, одуряющий аромат. Он остался таким же, как тогда, в той жизни. Да, разумеется, можно было дать задание местному секретарю, и он смоделировал бы подобный запах в индивидуальном блоке. Но Сергей не стал этого делать.

«Чёрт знает, что – фетишизм какой-то».

Сергей заботливо положил пакетик на прежнее место.

Он достал часы… настоящие, механические, купленные в антикварном магазине в Гаване, и нахмурился – до назначенного срока оставалось меньше трёх минут, а топать не меньше четырех. Прибавим…

Всю дорогу он преодолел, как сказал бы классик, фривольным галопом. Было легко и весело… всё было непросто, но всё получалось.

Дверь распахнулась… притормозить он уже не успел – врезался с хода в чью-то спину. Кто-то растянулся на полу. Что-то рядом разбилось.

– Бывает. – Наклонился он к жертве своего хорошего настроения. Довести мысль до конца он уже не смог. Мысль перебило удивление – на него снизу-вверх с ошарашенным лицом смотрел Вил. Сергей снова раскрыл, было, рот, но Чернородненко сделал это быстрее:

– Хэпи бёз дей ту ю! – заорал Вил страшным голосом.

Его вокальные данные были ненамного совершение мартовского кота, но он оказался на редкость заразительным солистом, и вот уже десятка два глоток поддержали запевалу:

– Хэпи бёз дей ту ю!

Закончил незамысловатую песенку сводный хор довольно слаженно и дважды травмированный (один раз физически и второй – морально) пришелец успел частично оправиться от шока. Вторая травма была прямо в сердце и, видимо, поэтому он сумел пробормотать дрогнувшим голосом совсем не то, что хотел сказать:

– Откуда вы узнали, чёрт возьми?

– Ура! – дружно заорали двадцать голосов, дав этим самым ещё немного времени, чтобы прийти в себя.

«Боже, твоя сила – вся королевская рать!» – подумал пришелец, оглядев собравшихся.

Кроме Вила и одиннадцати человек команды здесь оказались и Кудринка, и Василий, и Ёлка, и Татьяна… все контактёры вместе. Собрались самые-самые. Сергей подумал, что не хватает Стика и миссис Келет. Вся толпа была одета в какие-то маленькие колпачки, шляпки. Прямо напротив двери, в верхней части огромного, во всю стену, экрана информатора, переливаясь всеми цветами радуги, искрилась объёмная надпись: «С днём рождения!».

Закончив драть глотки, толпа пришла в движение и образовала подобие живого коридора, по которому принялись проталкивать останавливающегося на каждом шагу Сергея к торту со свечками. Сергей улыбался, жал руки мужчинам, наклонялся для поцелуев к дамам и, явно смущённый, бормотал без перерыва:

– Спасибо, ребята, спасибо…

Наконец коридор закончился. Справа от Сергея оказался Берн и деловитым голосом поинтересовался:

– Теперь ты, кажется, должен задуть свечки единым духом. Как, потянешь?

Вопрос был несерьёзный – имея такие меха, как у Волка, можно было и газовый резак задуть. Задул. Аплодисменты и снова Берн:

– Дорогой Сергей. Я поздравляю тебя от лица всех присутствующих и всех отсутствующих тоже. Каждому из нас хочется пожелать тебе много хорошего и все это сделают в течение вечера. Мы долго думали, что тебе подарить. Учитывая, что ты не праздновал свой день рождения почти триста лет, это был вопрос серьёзный. Мы решили тебе подарить нас самих. Ты стал частью этого мира, ты проявил огромную выдержку и сумел многому научить своих непутёвых потомков. Поэтому и навсегда ты можешь рассматривать нами по своему усмотрению, хотя не нужно думать, что мы откажемся от соблазна тоже на тебе «поездить». И чтобы ты не забыл об этом дне, мы ещё добавили нечто материальное… вот это…

На подносе, который держали Кристина и Татьяна, стояла тёмного металла статуэтка, изображавшая двух мужчин, шагавших вместе по каменистой пустыне. Волк подумал, что царственный жест, которым Берн демонстрацию подарка был не лишним – скульптура была не просто хороша – тут чувствовалась рука незаурядного мастера. В одном мужчине Сергей без труда узнал самого себя, другой, одетый в тунику, был не знаком.

Как мог, то есть не очень складно, Волк поблагодарил за подарок.

Потом было застолье, были поздравления, пожелания, была музыка, довольно точно соответствовавшая времени Сергея и современная.

Было хорошо, просто отлично всё было, однако Волка не покидало странное чувство. Он словно ждал чего-то ещё. Было ясно, что Вове с Вилом для организации праздника понадобилось провести достаточно серьёзные исторические изыскания. Нужно было подготовить всех остальных. День рожденья, что называется «сыграли», как спектакль. И сыграли хорошо, потому что искренне. Его хотели порадовать, и это получилось, поэтому радость была ещё больше. Всем нравилось всё, и всем нравились даже они сами. Это завораживало, это опьяняло, это сводило с ума.

Со здоровьем ни у кого из собравшихся проблем не было, и буйное гуляние обещало затянуться. Только к полуночи как-то вкрадчиво подкрался момент, когда все немного утомились и стал мягче свет, тише и спокойнее музыка, громкий смех стал всё чаще уступать место разговорам вполголоса.

– Вил, ты из всех самый серьёзный – Сергей глотнул из стакана – Открой секрет – когда я проболтался насчёт даты своего рождения?

– Угу. Только тебе и только по секрету – всё даже серьёзнее, чем ты думаешь. Вася… – Вил оглянулся по сторонам.

Из полумрака материализовался Васин парадный мундир.

– Вызывали?

– Вот, Сергей. Это есть разгадка феномена. Пока мы, жалкие жрецы от науки, колдовали со своей аппаратурой, Василий, не мудрствуя лукаво, устроил раскопки во всех архивных банках. Долго ли, коротко ли, история об этом умалчивает, но ему удалось. Слушай, Вась, а ты чего молчишь? Докладывай – твоя победа.

– Невелика победа. – Василий уселся в кресло – Я перед тобой в долгу со всей своей службой, как-никак. Ну и, в конце концов, то, что мы сделали – это наша профессиональная обязанность. Наука на первом этапе сделала кое-какие запросы. Но это было сделано наспех и по-дилетантски… не обижайся, Вил. Короче, ещё когда происходили те самые события, мной была выделена специальная группа, которая и провела очень тщательный архивный поиск. Состояние архивов такой древности, далеко не блестящее и поиск затянулся. И даже после реабилитации Сергея поиск был продолжен, только по некоторым иным основаниям. Совсем недавно были обнаружены некоторые документы, подтверждающие существование человека по имени Сергей Волк и даже удалось идентифицировать по некоторым признаком, что это – тот самый ты. После этого круг поисков сильно сузился, но до финала ещё долго… Когда закончим, то предоставим тебе полный отчёт. Это немного, конечно…

– Это много Василий, для меня это очень много. А что за документы?

– Были сделаны фотографии с бумаги, с которых потом были сняты электронные копии. В общем, дело ясное, что дело тёмное. Даже эти копии пришлось восстанавливать. Там есть твои самые общие данные… если хочешь, то можно посмотреть. Это данные не по милицейским архивам. Там уже всё отработали, хотя, может быть, ещё вернёмся и туда.

– Ладно, неважно, откуда документы – Вил успокаивающе хлопнул Васю по спине – В любом случае мы получили ещё одно доказательство, так сказать, земного происхождения Сергея. Теперь даже самые упёртые оппоненты вынуждены будут замолчать, а то их словоблудие уже начинает утомлять.

– Дело не в этом. – Досадливо поморщился майор. – Я рассчитывал на то, что удастся обнаружить уголовное дело об исчезновении Волка, а там были бы показания свидетелей. Ведь кто-то должен был видеть феномен со стороны. Дело ведь происходило середь бела дня, в центре города. Я о науке пёкся, между прочим.

Зелёный первый заметил, что Сергей, не то чтобы погрустнел, а словно задумался.

– Эй, Сергей, спишь?

– Да нет… просто… ещё одно доказательство. Надоела эта бодяга хуже горькой редьки.

– Не стони – прорвёмся. У нас в команде играют целых три корифея от науки.

– И один гениальный сыщик – хохотнул Вил.

– И то верно. Да и вообще… через две недели я буду на орбите. А там и до отлёта недалеко. Давай о чём-нибудь весёлом.

– Хорошая идея – мягко вклинился подошедший Кудрина. – О чём?

– Я вот ломаю голову – кого это сваяли рядом со мной?

– А я говорил Родриго, что без инструкции его мысль будет непонятна. Предполагалось, что этого типа зовут Хронос.

– Да, но можно было и догадаться. Я, кажется, начинаю привыкать к славе.

– А мне скульптура нравится. – Заметил Вил.

– Мне тоже. Нужно будет найти ей в особняке Тора достойное место.

– Жалко, что большую часть времени это место будет пустовать – лицо Кудринки что-то непонятное выражало – во всяком случае, первое время.

– Юнеско? – понимающе осведомился Вил.

– Верно.

– Вероятно, что я один ничего не понял – Сергей остановил взгляд на Петре.

– Всё просто. Вил с Вовой знают об этом законе в качестве пострадавших, так сказать. И я с ними. Василий знает по долгу службы. Теперь вот и твоя очередь пришла. Дело в том, что все произведения искусства, находящиеся в собственности частных лиц, зарегистрированы в каталогах Юнеско и имеют определённый статус. Данная скульптура оценена очень высоко и даже не потому, что она из золотого сплава…

– Она – золотая?

– Ну да. Человечество пронесло трепетное отношение к этому металлу сквозь века… так вот, продолжу. Эта котировка в основном формируется качеством. Данный показатель вычисляется исходя из экспертных оценок специалистов в области искусства. Короче, говорят, что это – шедевр или близко к тому. И он даёт тебе массу неудобств. Во-первых, особняк будет усиленно охраняться. Нет, не Васиными коллегами. Просто установят дополнительные охранные системы. Во-вторых – реставрация, если с ним что-то случится. Особые условия хранения тебе… ей, в смысле, тоже обеспечат. Это всё относительные плюсы-минусы. Главное же, что Юнеско оставляет за собой право взять у тебя объект для выставки какой-нибудь. На выставке будет рядом с фамилией автора стоять имя владельца. Кстати автор – звезда первой величины. Живой классик, так сказать. Так что слава обеспечена.

– Шо, опять?

– Хотели, как лучше… – притворно вздохнул Вася.

– Ну да – дорога в ад стала ещё монументальнее. Особняк, запредельный счёт в УМе. Теперь вот обзавёлся шедевром. С ума сойти…

– А чем ты недоволен? Ведь недоволен, да?

– Да не то чтобы недоволен. Всё это как-то непривычно, необычно. Знаешь, Вась… жизнь с чужого плеча.

– Да нормально. Всё вполне по плечу. Ты же переворачиваешь всё, к чему прикасаешься. А говоришь, что с чужого плеча. – Вил хмыкнул.

– Что я ещё перевернул?

– Спроси, что не перевернул. Ты знаешь, например, что сейчас физики с социопсихологами перегрызлись из-за термина «парадокс Волка». И те, и другие хотят его использовать, но каждый в своём огороде. Целых два парадокса, а имя – одно. Твоё имя.

– Да в курсе я… в целом.

Вася покрутил головой:

– Я не в курсе.

Вил немного оживился:

– Ага… Так вот так, примерно. Сначала про физиков. В тот самый день, когда ты, Вась вознамерился арестовать Сергея, он выступил на совете по поводу взрыва. Выступил со своими предположениями, на основе своих же наблюдений. Результат. На основе его короткого выступления сейчас формируется целое направление исследований. Этого Сергею показалось мало и недавно… относительно… Сергей выступил перед сотрудниками НОК-центра ещё раз.

– Сами просили…

– Да я не о том. Просили рассказать, как ему удалось заметить то, что все проворонили? Во-о-т. Сергей устроил целую лекцию про методику работы инженеров старой школы.

– Я просто отвечал на вопросы.

– Конечно, просто. А куча университетов по всему миру после этой простоты раздумывают об изменении системы преподавания. Запись его лекции по популярности бьёт рекорды. А тут он ещё один простой номер выдал – отказался от денег за трансляцию.

Василий восхищённо охнул:

– Отказался? Молодец.

– Угу. Отказался, и в результате денег стало больше.

– Как это?

– Так я отказался от своих отчислений. То есть лекцию эту может смотреть любой бесплатно. Библиотеки, которые имели права на распространение, получили в результате большой прирост аудитории. Ну и отстёгивают, сколько положено. Так вот и получилось… Такие дела.

– НОК-центр тоже теперь, если не мегазвезда в научном мире, но… эталонный образец успеха, как минимум.

– Ну это на меня не вешай – вы сами с Вовой виноваты.

Говорили обо всём и ни о чём ещё достаточно долго. Единственное, что не обсудили – предстоящий отлёт. Сергей был благодарен за это молчание. Именно об этом он думал и именно об этом он говорить боялся. Проклятая неопределённость. Самое страшное – никто в этом не виноват. Снова дорога по тонкому льду, и снова не совсем ясно – куда он идёт и зачем. Что там будет и нужно ли это ему.

Сергей оглядел зал. Некоторых уже не было. Не было и Кристины.

«Что ж, это – к лучшему. Кто она мне? Скоро отлёт. Программ, версий, гипотез много, но что впереди, на самом деле никто не знает. На этот раз хорошо уже то, что я не один. Есть попутчики. Они сильные, смелые, преисполнены чувства ответственности за порученную им историческую миссию и мне тоже нужно преисполниться, хотя, по сути, я – не избранник, а просто ссыльный. У меня самый длинный в истории человечества этап… Значит и Ёлка для меня – это излишняя роскошь».

Он поймал себя на мысли, что начинает по-новому смотреть на команду корабля.

Вон весело смеётся Саманта. Совсем недавно она была признана лучшим пилотом десантного бота среди всех трёх команд претендентов. На неофициальных соревнованиях она чисто прошла основную программу, пропустив вперёд только Смита и Берна. Но потом она устроила в показательных выступлениях настоящую феерию из головокружительных кульбитов под песню Мирей Матьё «Женщина в любви».

О чём-то вполголоса спорят Вил с Вовой Берном, неожиданно вошедшим в состав первой команды. Про него многие говорят, что он один из лучших в мире инженеров и может разобрать, и снова собрать «Путника» … и они недалеки от истины.

Джон Смит… Сергей невольно улыбнулся, глядя на капитана. С виду – этакий простецкий увалень, но он обладает железной волей и просто потрясающей находчивостью. Однако главное его качество – надёжность.

«Чак Журден, Умер Садыков, Мира – господи, какие люди! Может я и ссыльный, но зато с попутчиками у меня всё в порядке».

Глава 62

Волк выскользнул из зала и не спеша потопал к себе. Никто не окликнул – не заметили… или сделали вид, что не заметили.

«Они ещё умеют всё понять, и проявить чуткость… определённо повезло с командой».

Должно было включиться общее освещение комнаты, но не включилось. В темноте тихо шуршали волны, мягко накатываясь на берег. По поверхности воды пробегали всполохи фосфоресцирующего света. Они были единственным источником света. Кто-то перепрограммировал секретаря? Это ещё один сюрприз ко дню рождения?

Нет. В комнате ощущалось чьё-то присутствие. Он ещё не осознал, кто это, но в груди мягко стукнуло.

Глаза уже привыкли к темноте. Очередной всполох света чуть заметными мазками очертил фигуру…