Текст книги "Путник (СИ)"

Автор книги: Евгений Крас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Лейтенант Дюваль, сэр!

– Вольно, сынок… свою задачу знаешь?

– Нет, сэр!

– Как тебя зовут?

– Хьюго, сэр!

– Хьюго… – задумчиво повторил Кудринка, – надо же, Хьюго…

Петр понимал, что счёт, возможно, идёт на секунды, но суетиться было нельзя, – лейтенант должен был «проникнуться».

– …Я не знаю, сынок, куда тебе предстоит попасть, я не знаю, что тебя там ждёт… Но я знаю, что ты и твоя команда – лучшее, что у нас есть. Я знаю, что человек, которого вам предстоит вытащить стоит дороже тебя, всей твоей команды и меня в придачу. Это не слова из нового боевика. Это так оно и есть. Поэтому… вступай в переговоры, сули золотые горы, ползай на брюхе, ешь землю, клянись мамой, стреляй… но! Парня этого достань… целым и невредимым. Подробно тебе офицер-координатор расскажет.

Баер посмотрел вслед лейтенанту пустым взглядом и вроде как самому себе проговорил:

– Неужели переговоры будет вести этот мальчик?

– Он найдет базу, – Кудринка повернулся лицом к министру, – он начнёт переговоры, а разговаривать буду я сам. Вы, кстати, зря волнуетесь, – у них неплохая подготовка, я бы даже сказал – весьма!

Глава 40

Лейтенант Хьюго Бенджамин Дюваль шёл к своим ребятам. Он расстался со своей защитной экипировкой, и сейчас на нём была только лёгкая повседневная форма. Он точно знал, что сделает. Он со своими парнями обложит базу со всех сторон, потом выйдет из джунглей на открытое место; молча, не спеша, снимет с себя бронежилет, оружие и пойдёт навстречу бандитам… Лейтенант представил себе свою стройную фигуру на ярко-зелёном фоне… очень эффектно! Он будет идти не спеша, лёгким пружинистым шагом… На него будут смотреть через прицелы десятки глаз. Среди них будут наркоманы, будут психи, и любой из них может не выдержать и просто нажать на курок.

Хьюго вздрогнул, – фигурка на ярко-зелёном фоне казалась уже не столь эффектной; она была скорее хрупкой и беззащитной. Он вдруг понял, что всё всерьёз и ещё он понял, что сделает то, что задумал… Что-то сломалось внутри лейтенанта, словно прорвало плотину, изменилось лицо. Он шёл вперёд и не осознавал ещё, что стал взрослым.

«Прекрасная смерть!» – слышим мы иногда. Что с вами, люди? Стоит ли кокетничать с вечностью? Опомнитесь! Смерть не бывает, не может быть прекрасной. Вспомните лица, искажённые мукой, сведённые судорогой страха… «Он умер с улыбкой на устах», – боже, какое лицемерие! Улыбка остаётся улыбкой только на живом лице, мёртвый взгляд превращает её в чудовищный оскал! Это лицо смерти, оно не может быть привлекательным… никогда… нигде.

Можно отдать жизнь за идеалы, – это право нельзя отнять у человека. Живые назовут это подвигом. Свой подвиг лейтенанту Дювалю совершить было не суждено. Хорошо это или плохо? Человечество потеряло достойный пример верности долгу и ему, человечеству. Мало ли было таких примеров? Молодой, сильный, здоровый, только смертельно усталый Хьюго Дюваль к вечеру доложил о результатах операции. Он был жив и человечество не получило прекрасного примера самопожертвования, но оно сохранило человека. Так ли это мало?

Глава 41

Любопытство Баера было непраздным. Скромный служащий в аппарате старого ещё министерства и мечтать не мог о подобной карьере. Он был всем обязан существующему Президенту и назвать его отношение к этому человеку преданностью, значило не сказать ничего. Президент был для него как воздух; он просто жил его жизнью. Этим был и ценен. Кроме того, министр был совсем не глуп и весьма энергичен. В данном случае ум подсказал ему, что похищение Волка повлечёт за собой самые неожиданные последствия и способно очень серьёзно повлиять на политическую жизнь его страны. В последнее время вообще что-то началось. Началось с того, что проявился вроде бы погибший Либич, потом появилась эта взбалмошная девица – Кристина Зелёная. Появилась и исчезла. Нужно быть очень простым человеком, чтобы не заподозрить, что появление Волка никак не связано с этими событиями, особенно, когда поднялся шум аж до уровня Лиги. Нужно было сразу навострить уши… все уши, какие только есть.

«Либич рвётся в политику. Собственно, это и не хорошо и не плохо. Это – банально даже. Многие уже рвались в политику, вовремя сообразив, что это доходнее вооружённого грабежа. Либич один из немногих, у кого это может получиться. Но как он связан с Волком? И кто такой этот самый Волк? Из-за Кристины Зелёной никто шума не поднял, когда она исчезла, а ведь она – родная сестра капитана Зелёного, да ещё как-то связана с Либичем… Но когда исчез никому не известный Сергей Волк, то сразу появился сам Кудринка! Кудринка ничего не скажет – это ясно. Он и так уже сказал много. И дал много. Может быть, ещё не всё дал?»

Безо всяких на то оснований Баер был почему-то абсолютно уверен в том, что Сергей Волк жив; и что рано или поздно он найдётся. Министру не давала покоя мысль, что лучше бы уж поздно, – со временем это событие будет стоить значительно дороже, правда при условии, что решающую роль в спасении загадочного туриста сыграют его служба или, на худой конец, – особисты Марчела. Именно тогда можно ожидать очень серьёзной политической поддержки со стороны Лиги Президенту, а значит и ему, – Баеру.

Именно такие мысли обуревали министра, когда он, стараясь выглядеть спокойным, нарочито будничным тоном поинтересовался у Кудринки содержанием доклада командира группы Вооружённых Сил Лиги.

– Пресноватый доклад получился, – сыграл свою роль Пётр. – В окрестностях лагеря и на его территории обнаружено с дюжину трупов. Волка не нашли, но есть основания полагать, что он там был. Все бандиты убиты из разного оружия. Два автомата, пистолет, нож… Серьёзная битва. И абсолютно не ясно, кто с кем воевал и куда делись живые? Сейчас пытаются найти какие-нибудь следы в джунглях, но пока – ничего, кроме ещё пары трупов. Тупик. Полагаю, Ваши специалисты быстро разберутся с покойниками. Нам сейчас очень важно знать, кто это были.

Кудринка замолчал, но Баеру этого показалось мало. Он клял себя последними словами за то, что позволил провести операцию силами Лиги, хотя другого выхода у него не было. Обтекаемые фразы придумывать было некогда, и он попёр напролом:

– Возможно, есть подробности. То, что вы сказали мне в основном известно…

– Подробности?

– Там же работали ваши эксперты.

– Ну, ничего особо ценного. Одни версии. Проверяли следы, вещи… всё. Один Волк не мог устроить бойню. Или ему помогали, или бандиты что-то не поделили между собой, или… в общем, версии. Точно, что не хватает трёх женщин и Волка.

– Женщины из банды?

– Нет. Пленницы или заложницы.

– Возможно, одна из них – сеньора Родригес. Её ищут уже неделю. Есть свидетели. При захвате некоторые свидетели упоминали, что там вроде бы был какой-то турист… Однако это мог быть и охранник сеньоры.

Кудринка посмотрел на Баера.

– Сейчас идёт поиск по всем направлениям от лагеря. Данные по женщине и свидетелям сообщите поисковикам. Кстати, помогите людьми. Возможно, эти похищения действительно связаны, хотя не знаю, как.

Он так и не сказал министру то, что узнал у особиста. Сразу после доклада лейтенанта Марчел шёпотом сказал Петру, что, возможно, Сергею помог бежать его человек, «…очень возможно».

Пётр отошёл к окну, и жутко коверкая слова, задумчиво проговорил по-русски:

– Эх, Серёжа, где же тебя носит?

Глава 42

– Ну, как ты?

– Я? Я нормально.

– А что тогда вздыхаешь?

– Знаешь, турист… я профессионал.

– Ну? И что?

– То, что мы делаем – авантюра.

– Не вижу повода для паники – если мы даже не найдём Либича, то сможем…

– Не сможем, Сергей, не сможем. В стране из-за твоего исчезновения твориться чёрт знает, что. А я, между прочим, человек военный.

– Стик, не дави мне на психику; я и так знаю, что в долгу перед тобой.

– Не в этом дело. Либич, хотя и либерал, по моим данным, но его положение сложное, почти критическое. Травля. То, что его синдикат действует, ни о чём не говорит. Точнее, говорит о том, что кусок это лакомный, и охотников на него много. Преграда всего одна – живой Либич. С чего ты вообще взял, что Кристина у него? Ты говорил, что это – наиболее вероятная версия. Значит, есть и другие?

– У него она, у него. Больше негде. Как рука?

– Часа через два спросишь. Максимум через три. Если сил хватит.

– То есть?

– Таблетки вместе ели. Их действие закончится – будет реакция. Чем больше их слопаешь, тем хуже реакция… мы их употребили выше головы. Так что готовься… и молчи. Пришли.

Сергей огляделся и вопросительно уставился на Стика.

– Дом, который нам нужен – за углом. Значит, повторяю ещё раз. Мы с тобой спокойным шагом идём к дому… головой не вертеть. Я вхожу, ты остаёшься на улице. Я тебя позову. Если меня не будет больше двух минут, ты уходишь, если понадобится – бегом. Общее направление – на север. Там центр города, там меньше вероятность, что тебя убьют. Постарайся добраться к вашему посольству… О том, что знаешь меня никому ни слова, даже, если я буду убит. От этого не только наши жизни зависят. Ну… пошли.

Стик зря предупредил Сергея не вертеть головой, – он и так не стал бы этого делать. Все эти кровавые приключения буквально выпотрошили нервную систему Волка. Таблетки, которыми накормил его Стик, действовали, и тело продолжало слушаться. Они помогли, наскоро перекусив в разгромленном лагере, устроить сумасшедший ночной марш-бросок через заросли и горы. Они добрались частью пешком, частью на попутках до столицы, точнее – до пригорода. Они протащили их через лабиринт тускло разноцветных зданий из потрескавшегося железобетона, из временных сезонных ларьков, вросших в землю от старости, каких-то пластиковых лачуг и мимо обитателей этих вонючих городских джунглей. Никто ими не заинтересовался, и Волка тоже перестали интересовать однообразно живописные аборигены.

Он вяло протаскивал сквозь липкую жару самого себя вслед за Стиком, – ноги ватные, тело деревянное, в голове туман и тяжёлая отдача в голове от работы самого надёжного в мире насоса – собственного сердца. Впереди маячила стена когда-то розового здания. Похоже, в одной из квартирок и обитал человек, который, по словам Стика, мог помочь встретится с Либичем.

Полицейский по-хозяйски толкнул дверь и, не оглянувшись, исчез внутри. Сергей едва успел заметить участок серой, бетонной стены. Всё! Осталось вяло усесться на корточки, упершись спиной в шершавую стену. Сейчас он сам был похож на аборигена, – от комбинезона осталась только верхняя часть, нижнюю заменили просторные, но несколько коротковатые условно белые штаны, на голове покоилась соломенная шляпа с небольшими полями, – их тут все носили. Короче, с камуфляжем полный порядок.

Сергей, потеснив дрёму, глянул на запястье, – цифры на приклеенных к рукаву дешёвеньких часах убедительно подтвердили, что прошли и две минуты, которые дал Стик и три, которые он определил себе сам. Пора что-то делать. Он посмотрел по сторонам, – вроде всё спокойно: жалюзи на окнах не шевелились, старик, метрах в семидесяти от Волка, похоже спал на своей скамеечке. Проскользнула группка мальчишек, спешивших по своим, мальчишеским делам… Надо что-то делать. Уходить, как приказал Стик? Волк прислушался к самому себе, – «чувство опасности», которому он доверял, хотя оно регулярно его подводило, и на этот раз молчало. В доме полная тишина… даже нарочитая какая-то. Да, и ещё Стик. Вместе начинали – вместе и заканчивать. Он встал и решительно шагнул к двери, – авось и пронесёт…

Длинный тёмный коридор дохнул на него неожиданной прохладой. Где-то вокруг, за шершавыми стенами, шла жизнь, проявляя себя глухими звуками: стук, – что-то упало, голоса – где-то негромко ругались или спорили, шорохи… ничего необычного. Через десяток шагов – поперечный коридор. Сергей огляделся – справа и слева, в конце коридора то ли окна, то ли двери, заколоченные пластиком, прямо – чуть приоткрытая дверь, видимо, выход во двор. Решил проверить сначала её. Успел сделать пару шагов и перед ним, словно из стены появилась девушка, в темноте белела её блузка. Он остановился, ещё не решив, что ей сказать, услышал сзади шорох… В следующую секунду действительность взорвалась ослепительным… и исчезла.

Мир проявился неясными шумами, ещё менее ясными голосами и чётко проявленной болью. Общее состояние Сергей определил, как «хреновое» … По мере пробуждения органов чувств боль усилилась, и он вынужден был уточнить, – «очень хреновое». Горизонтальное положение позволяло видеть только плохо освещённый потолок, необыкновенная слабость не давала возможности пошевелиться.

Обзор закрыла загорелая физиономия, обрамлённая чёрными волнистыми волосами. Физиономия на миг задержала на нём взгляд и что-то произнесла в сторону.

«Вот, чёрт, опять без переводчика»

Физиономия бестактно оборвала начавшийся мыслительный процесс идиотским вопросом:

– Сер-гей-Волк?

Он попытался сказать, но не смог – горло было словно песком засыпано… попытался пошевелиться, – тупая боль во всём теле вдруг взорвалась, выросла до запредельных размеров и уронила его в душную пустоту.

Память вынесла неясные обрывки яви. Тени, голоса, случайное дуновение сквозняка и боль, боль, боль… Первым осознанным ощущением было непреодолимое желание повернуться набок. Лежал с открытыми глазами и не помнил, когда и как смог их открыть. К сожалению, это мало, что давало, – белёсая пелена с серыми, неясными пятнами. Сознание походило на большую кучу вещей после переезда, – вроде всё нужно, кажется, всё есть, но найти нужное нельзя. Как одинокая лампочка свербила мысль – «нужно собраться, нужно проснуться». Он чувствовал, как утекает время и вместе с ним уходит, ускользает что-то важное, ради чего он здесь… Стоп! Где это – «здесь»? Заметался, засуетился… Я, да … белёсый шар… переход… Вил с Вовой… Ёлка… погоня, всё!

Вспомнил!

Кровь рванулась в жилах. Дыхание распахнуло жизнь. Что-то с глазами… ничего – это просто потолок. Если шевельнуться, – будет больно… чёрт… очень больно! Боль хлестанула, потемнело в глазах, но передавил, сумел отодвинуть, и оставила возле красной черты и медленно поползла вниз. Вдох всей грудью почти получился. Повернул голову, сквозь радужные разводы сумел рассмотрёть молоденькую девушку, почти подростка. Она засуетилась, рванулась было к нему, но вдруг остановилась и побежала к двери… Сергей открыл рот, хлопнул сухими губами… шаги удалялись.

«Чёрт, лучше бы водички дала…»

Серёжка расплакался бы, если было бы чем, – до чего же всё глупо! Ладно, девчонка вернётся, помещение на тюрьму не похоже. Кажется, его по имени называли, или это был бред?

Топот за дверью возвестил о прибытии хозяев.

«Сиделка» и с ней трое мужчин», – рефлекторно посчитал по звуку шагов Сергей.

Вошедшие сразу заполнили небольшое помещение и молча уставились на него, точнее молчали мужчины, двое молодых и один постарше; девчонка тарахтела без умолку, время от времени испуганно посматривая на Сергея.

Он почему-то решил, что главный – тот, что постарше и смотрел, в основном на него, но заговорил молодой, прервав поток слов «сиделки», что заставило её вернуться к своим обязанностям.

Сергей пожалел о том, что объём пластиковой кружки оказался маловат, и густая терпкая жидкость в ней быстро кончилась, но попросить ещё постеснялся. Боль почти полностью прошла, и он почувствовал себя намного лучше. Нет, о том, чтобы подняться не могло быть и речи, но зато его оставило ощущение, что сейчас он снова потеряет сознание. Он вздохнул и оглядел собравшихся. Их командир что-то сказал, спохватившись, замолчал и извлёк из кармана коробочку с сигаретную пачку размером.

– Кто ты?

– У вас, что, всегда сначала по голове бьют?

– Просто есть необходимость соблюдать меры безопасности. Ты не ответил…

Сочувствие, раскаяние, даже простая досада о происшедшем в голосе «командира» отсутствовали начисто… Сергей начал злиться.

– Слушай, парень, не строй из себя идиота, – ты знаешь, кто я.

– Ты ошибаешься.

– Тогда зачем ты достал переводчика?

– Ты – Сергей Волк?

– Да.

– А кто твой спутник?

Сергей помедлил…

– Это человек, который спас мне жизнь.

«Командиру» ответ не понравился. Он дернул нетерпеливо головой, но не стал уточнять. Зашёл с другого бока.

– Базу Полковника вы разгромили?

– Мы.

– Вдвоём?

– Да.

Тихое слово ответа вызвало оживление слушателей. Трое мужчин перебросились несколькими возбужденными фразами, которые переводчик проигнорировал.

– Где мой напарник?

– Он здесь… недалеко. Можешь не волноваться, – с ним всё в порядке. Как ты оказался у Полковника?

– Случайно.

– А можно подробнее?

– Это после того, как вы, ребята, представитесь.

– Это исключено.

– Тогда отстаньте.

– Ты, что, не понимаешь, в какое положение попал?

Сергей в ответ молча усмехнулся. Если эти ребята не ясно понимали ситуацию, в которую себя загнали, то это означало блеф. Если всё знали, то должны были понимать, что Волку было плевать на их угрозы.

«Да ни хрена они не понимают…» – удовлетворённо подумал Сергей, глядя на помрачневших мужчин. Внезапно заговорил самый старший.

– Мы понимаем, мистер Волк, что Вам и Вашему напарнику необходима… необходимо… что вас неплохо было бы отправить в медцентр. Но… в общем, вам придётся потерпеть.

Он встал. Встали и оба его молодых спутника. Уже в дверях «командир» остановился и, повернувшись, проговорил:

– Поверьте, мистер, – нам очень неприятно, что всё так получилось… Он ещё что-то хотел сказать, но просто молча махнул рукой и вышел. Коробочка переводчика осталась лежать на стуле.

Сергею вдруг стало стыдно. Вдруг показалось, что его резкость в разговоре была излишней. Волк припоминал детали разговора, интонации. Он пытался прикинуть так и эдак, к кому попал. Точнее, к кому его мог привести хитроскрытный Стик. Чем больше он думал, тем больше ему казалось, что он был крайне груб и нетактичен…

Сергей усмехнулся – «Стокгольмский синдром… не иначе». В конце концов, его стукнули по голове, держат в каком-то подозрительном подвале, куда-то дели Стика… он, кстати, тоже не в лучшей форме, судя по всему. Хотя это всё ничего не доказывает. Его не охраняют, пытаются как-то лечить, сиделку вон приставили… Волк понял, что запутался окончательно.

Появилась «сиделка». Это был хороший шанс отвлечься. В руках «сиделки» был какой-то совершенно звероподобный агрегат… оказалось, что обычный инъектор.

Получив лекарство под кожу и выпив чашечку того напитка, которым его уже угощали, Сергей определённо почувствовал себя лучше. Он явно возвращался в нормальное состояние. Хотя до нормы ещё было не близко. Но один явный признак был – очень захотелось что-нибудь съесть, и много съесть!

«Сиделка» в ответ на его просьбу немного удивилась, но достаточно быстро исчезла, чтобы появиться вновь с просторным подносом… похоже она знала заранее о его желании подкрепиться.

Ел он уже, сидя за столом, хотя комната плыла перед глазами и, к своему удивлению, слопал всё, что ему принесли. Сразу после обеда (или ужина?) Сергей принял горизонтальное положение и занялся удивительно интересным и на редкость малопродуктивным делом – попытался выудить из «сиделки» хоть какую-нибудь информацию. Примерно час усиленной работы мысли дала свой плод – он выяснил, что девчушку зовут Лона. Усилия для получения этой ценной тайны были такими, что вконец усталый Волк заснул, уговаривая себя, что это всё же лучше, чем ничего.

Глава 43

– Извини, Пётр, возможно, я немного перебрал…

– У меня тоже создалось такое впечатление.

– Но…

– Но я не могу тебя обвинять. Я сам виноват. Просто я всегда считал, что эмоции в вашем тандеме – это прерогатива Берна. Мне нужно было учесть, что ты тоже – не машина.

– Да нет, дело не в эмоциях. Просто… в общем извини, но я остаюсь при своём мнении… конечно.

– Я и не говорю, что оно не может иметь место. Я всего-то информировал тебя о заключении специалистов. В конце концов, они абсолютно не категоричны – просто рассматривают варианты. Любой их вариант, даже неправильный – обоснован.

– А я имею основания полагать, что один из этих вариантов абсолютно исключён.

– Но ты, извини, не профессионал. Они, сам понимаешь, тоже хлеб недаром едят.

– Насколько я могу, по-дилетантски… хочешь, я, не глядя, скажу, что в заключении есть особое мнение?

– Есть.

– Оно совпадает с моим?

– По сути – да. Но…

– Татьяна.

– Верно, но…

– Нет-нет-нет. Можешь ещё с Вовой связаться для чистоты эксперимента. И жалко, что с Ёлкой пока связи нет. Они оба скажут тоже самое.

– «Этого не может быть потому, что этого не может быть никогда…». Ты мне парламент английский напоминаешь. С ума посходили со своим Пришельцем.

– Он человек. – Вил посмотрел странно на Кудринку. – законопослушный гражданин, облечённый соответствующими правами.

– Именно это я и пытаюсь тебе объяснить – как человек он где-то непредсказуем. Иначе, зачем была бы нужна юриспруденция?

– Послушайте, мистер Кудринка… чёрт.. как там?.. сэр Кудринка.

– Не напрягайся.

– Ладно. Я ни секунды не сомневаюсь в оглушительном профессионализме ваших специалистов… квалификации. Но они, в данной ситуации похожи на заморённых лошадей. Провели анализ, на последнем издыхании, пользуясь стандартными матрицами. А те факты, которые выпадают из патологически ровного ряда их стройных теорий, они просто не замечают. «Случайность», «экстрэмум»… и прочее. Это халтурой называется… оправдано, но – халтура. Где творческий подход? Наука где? Именно в этих «отклонениях», «случайностях» и есть суть этого парня. Просто есть вещи, на которые Сергей элементарно не способен. Его персональный моральный код. Нельзя на него проецировать матрицы отдельных представителей «сумеречной зоны». Хотя и наши стандарты на него не налазят. В каком-то смысле Волк абсолютно надёжен. Понять это можно лишь при личном контакте.

– Я с ним тоже общался.

– Я о контакте говорю – не о касании. Вас никак не затрагивает то, что все, кто его знает поближе… у нас, у всех – «особое мнение»?

– Возможно, ты и прав. Шерхан вон тоже самое говорит, хотя он и не контактировал.

– Почувствовал. Прекрасно. Умный парень. Нужно его пригласить сюда. Может он и сможет продавить через свои вечно сжатые губы сногсшибательный аргумент, способный тебя переубедить. Нет, это нужно было придумать! Волк свалил в «зону» ввиду потери психологической устойчивости! Бред собачий!.. извини.

– Ты извиняешься пятнадцать раз в минуту. Разрешаю опустить в своей речи этот термин. Считай, что я уже привык к твоей новой фразеологии. Это сильно сократит нам время.

– Ты ещё больше сэкономишь, если избавишься от фантазий.

– Ладно, Вил. А то мы снова вернулись к началу разговора. Ты лучше пойди поспать, а я дождусь доклада… ну и тоже спать пойду. Уму непостижимо – где его носит трое суток. Любой нормальный человек сломя голову побежал бы в посольство. Непонятно… Может он погиб?

– Типун тебе… в смысле сэр, маловероятно.

Они оба внезапно замолчали и принялись старательно прятать друг от друга глаза. Мысль о том, что возможно Пришелец погиб, появилась уже давно, и чем больше проходило времени с момента обнаружения лагеря бандитов, тем больше она крепла, превращаясь постепенно в навязчивую идею. До поры все молчали, но кто-то должен был её высказать. Возможно, Кудринка сделал бы это давно, но руководил поисками он… только поэтому и молчал, сколько мог. Вил Чернородненко был единственным человеком, с которым он мог немного расслабиться и совсем не потому, что он был учеником Майка Тора и директором НОК-центра. У этого парня чувствовалась могучая сила и уверенность в этой силе. Сбить такого психологически было невозможно.

Пётр испытал облегчение и неудобство одновременно. Как ни крути – переваливать на Вила свой груз было неправильно, и по скоропалительному ответу он понял – перегрузил.

Вил помял подошвами пол, потрогал усы и буркнул:

– Ладно, пойду.

Дошёл он только до двери. Постоял немного, хмуро глядя, как она раболепно утонула в стене, и медленно вернулся назад.

– Хорошо, я тоже об этом думал. При всех своих талантах Сергей не бессмертен. Что ты молчишь?

– Я всегда думаю молча.

– Думаешь…

– Пытаюсь привести в порядок то, что мы уже имеем…

Начало фразы предполагало продолжение, но Вилу пришлось дождаться пока всемогущий член Большого Совета торжественно прошествует через всю комнату, не спеша, обходя всевозможные препятствия к самому дальнему креслу, затем ещё более торжественно водрузил свой начальственный зад в надлежащее место и уже чуть не под фанфары положил правую ногу на левую…

Чернородненко уже привык к этой манере Кудринки сосредотачивать внимание людей на своей персоне и поэтому терпеливо ждал окончания ритуала. Наконец, Пётр, став похожим в своём предельно элегантном костюме на предельно респектабельном кресле, на Рузвельта, соблаговолил изложить скромной аудитории свои умозаключения.

– Итак, … что мы имеем? – Глянул он куда-то вверх. – Ёлка является сюда и исчезает в неизвестном направлении. Из этого следует, что ей каким-то образом удалось сначала узнать о том, что Либич выжил, а затем найти контакт с Либичем. Весьма знаменательный факт, если учесть, что это не удалось сделать ни местным особистам, ни полиции, ни нам даже. За ней вслед сюда является Сергей Волк. Мы на это смотрим сквозь пальцы, а точнее – громко хлопаем ушами. Нужно было сразу… Ладно. Сергей шляется по злачным местам почти целую неделю. Второй прокол. Уже за это нас всех следовало бы под суд отдать. Рано или поздно это должно было плохо кончиться – «сумеречная зона» такова, что к ней нельзя относиться иначе, чем с глубоким… хм… уважением. Я буду вынужден подать в отставку.

Пётр замолчал. Внешне вроде как ничего не изменилось – спокойный взгляд, расслабленная поза. Вил слегка вздрогнул и внимательно посмотрел на собеседника. В комнате звенел тонкий писк индивидуального защитника Петра Кудринки – самого надёжного члена Большого Совета.

– Вот мерзавец – продал. – Кудринка выпил предложенный Вилом стаканчик из аптечки. – Так о чём это я? Да. Совершенно некстати происходит нападение на сеньору Родригес и наш… уф-ф… талантливый протеже оказывается в самой гуще событий. Его захватывают за компанию. Он каким-то образом совершает побег, затем с помощью загадочного помощника, о котором сеньора отказалась говорить даже со мной, нападает на лагерь бандитов. Вдвоём! Совершенно сумасшедшая идея…

– Не такая уж и сумасшедшая. Лучшая оборона – это нападение. Это вполне в духе Волка. Не нужно забывать, откуда он прибыл. И как он отреагировал на попытку ареста. Напомню. Он тогда пошёл против всей системы. Ты хочешь, чтобы такой человек испугался кучки бандитов?

– Да. Видимо и его напарник тоже такой же, хотя он – местный … лагерь они уничтожили… Даже раненых нет. Даже не совсем понятно, как они это сделали. Но что он делает после этого? У? … О том, что сеньора вышла на полицию, он мог узнать только в каком-то селении, или на дороге.

– Это, если у них не было даже приёмника. В новостях о возвращении Родригес сообщали.

– Скорее всего, так и было. Вывод простой. Если мы не можем найти Сергея, не можем найти Ёлку… то нужно искать сразу Либича.

– Так искали – нереально.

– …уточню – сложно. Но. Ёлка перед исчезновением общалась только с работниками Медцентра.

– Волк тоже побывал в медцентре. Мы были там. Опрашивали – пустота.

– Нет, нужно узнать, кто из местных появлялся в Медцентре во время кризисной ситуации со старой базой.

– Я поговорю. Мы кого-то пропустили или выглядели не убедительно.

– Верно. Поэтому не обижайся, но у Шерхана получится лучше.

Глава 44

Настроение улучшалось если не по минутам, то по часам. Ушибы и царапины зудели, но это было даже немного приятно. Лечили его всё-таки неплохо, можно сказать даже – ухаживали. Даже крем для бритья предусмотрели.

«Хотя, может и не в лечении дело? Нужно обязательно всё рассказать Татьяне и Вове – просто удивительно – с одной стороны я чувствовал боль, но с другой – она была какой-то приглушённой что ли. Мелких повреждений вообще почти не ощущал. Как под новокаином!»

Мысли совершенно не отвлекали Сергея от второго раунда словесной дуэли с Лоной.

– Нет, Лона, – это, в конце концов, нетактично, – я тебя зову по имени, а ты – «мистер Волк»… Ты меня в краску вгоняешь. Давай попробуем ещё разок… давай вместе. Ну-у… Се-рё… ну, что ты молчишь? В этом нет преступления. Слушай, может я слишком старый?

– Что Вы, мистер Волк, Вы ещё совсем не старый.

– Отлично. Именно с такими словами обычно провожают на пенсию.

Звонкий смех в ответ он заработал.

– Ладно. Какой? Вот так и знал, что испугаешься…

– Да не испугалась я… и могу сказать.

– Но не говоришь. Значит, боишься чужого.

– Да нет, Вы не старый, вы не чужой… то есть, чужой, конечно, но не такой чужой… Вы просто странный какой-то.

– Ну что же в этом удивительного? Я ж не местный.

– Всё равно Вы другой, я видела туристов, я была в Медцентре, там тоже люди не такие, Вы, ми…

– Сергей.

– Ну… я не могу!

– Попробуй… Сергей…

– Сергей.

– Слава тебе на… Ну, вот видишь – потолок не рухнул.

– Не рухнул, но зачем это?

– Зачем? Ты знаешь, что означает моя фамилия?

– Что?

– Волк – это хищник. Очень опасный и сильный.

– Вы… ты тоже очень сильный.

– Я не опасен.

– Ха. Вы целую банду Полковника побили – «неопасный»!

– Ну, это, во-первых, всё же банда, а значит, и побить – не грех. Во-вторых, я не один был… а в-третьих, мы же не всех сразу побили, а постепенно. Сначала одного, потом второго, третьего…

– Вот видите – Вы опять шутите.

– Ты.

– Ты опять шутишь. Я серьёзно говорю – они же были люди.

– Они – бандиты. Я тоже – серьёзно.

– Вам… тебе их не жалко?

– Жалко… жалко, что они стали бандитами. Слушай, а у тебя отец – не священник?

– Нет – он шофёр. – Она осеклась и испуганно уставилась на Сергея.

– Да, – вот такой я коварный. – Сергей скорчил потешную физиономию и получил в награду прекрасный образец девичьего смеха.

Он тоже улыбнулся, но по-другому, – грустно, одним уголком рта.

– Да, Лона, я коварный – узнал страшный секрет – твой отец работает шофёром. Теперь пиши – пропало. Я жестокий – убил полдюжины бандитов, защищая свою жизнь и жизнь трёх женщин. Наверное, мне нужно у тебя учиться. Ты ничего не сделала – просто вышла в коридор и встала на пути у человека, который искал помощи. По голове ударила не ты – другой. Стика тоже не ты убила?

Она вскочила. Лицо вмиг стало белым, глаза заблестели, голос вздрогнул.

– Стик живой. Его лечат …, и я не знала, что тебя ударят.

– Знала! А сейчас сидишь и охраняешь меня тут.

– Я лечу.

– Врёшь. Вы знаете, что я не нападу на женщину. Твоя задача – просто поднять шум. Лечит она меня. Это чтобы было, кого допрашивать, или хотите продать повыгоднее?

– Мы не знали, кто ты такой.