Текст книги "Путник (СИ)"

Автор книги: Евгений Крас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Пока происходили эти события, несколько сотрудников во главе с Келлетом тихо покинули лабораторию, прихватив с собой результаты ряда исследований, образцы и главное, – свои знания. Примерно за неделю до суда над Майком Янис Келлет взял патент на материал, способ и т.д. Ему, правда, не удалось вкусить плодов своей хитрости – спустя месяц он погиб в автомобильной катастрофе. Бонзай, начавший строить планы разоблачить мерзавца, потерял и эту возможность. Известие о смерти врага он принял, апатично заметив, – «вот ведь, мерзавец, сбежал».

После долгих мытарств Майк Тор, потерявший к тому времени почти все свои деньги, наконец, осел в Новгороде Великом. Здесь он возглавил небольшой институт… и начал всё с начала.

С тех пор прошло много лет. Очередной этап технической революции начал набирать обороты. Из-за этого или нет, но пальба в мире постепенно пошла на убыль. Создавалась великая энергосистема. Немало сделал для этого Майк Тор, и чем больше он работал, тем громче звучало имя Яниса Келлета – великого изобретателя. Так и получалось, – Бонзай, воплощая свою мечту, сооружал монумент своему врагу. Делал и молчал, молчал и делал, – не мог не делать…

Глава 4

«Я становлюсь монстром…» – тень этой мысли почти моментально исчезла вместе с выражением растерянности на лице Тора.

«Нет, мальчики, это мой шанс, – вам по сорок, вы ещё по три раза по столько проживёте, даже больше, успеете ещё! А сколько мне осталось? Так-то вот. Я всю жизнь на дядю работал, пора и о себе подумать. Нет, как люди быстро всё забывают! Выдернули питекантропа из прошлого, и сразу чуть не в Большой Совет его. Дурашки, – думают о прекрасных рыцарях из прошлого, так не было их тогда… так-то вот. Головорезы, мерзавцы были. И с этим надо осторожнее… Я помню. Уж в наше-то время, а тогда тем более… прибить его сразу, пока чего не натворил, или назад запихать, получится или не получится, но сначала, – информация. Он мог видеть что-то во время перехода. Может о чём-то рассказать. Хоть чуточку весь этот туман проветрить. Тут любые средства хороши. Но чтобы чисто, – а то моралистов развелось слюнявых… Трудно. Очень трудно. Почти невозможно. Ребята задействовали РИМ не в изолированном режиме, а в открытую. Теперь в России появился ещё один гражданин со всеми правами и обязанностями. Причём права получаются его, а обязанности – государства. Так. То есть, нужно быть честным, про «прибить» можно забыть. Никого прибить не получится. А получится … получится, что его ещё придётся и защищать от ... От кого? От таких же, как я сам. Ну и защитим. Майк Тор ещё умеет бороться … Господи, что это со мной? Так и свихнуться не долго».

Лицо Тора горело, в висках быстро-быстро стучали деревянные молоточки. Бонзай перестал метаться по кабинету. Вокруг стоял лес, – могучие ели источали грустный аромат хвои. Майк шагнул к ближайшему дереву. Остановился. Протянуть руку и уткнуться в стену… это ужасно.

«Вот ведь дожили, – машина проявляет к тебе больше тепла, чем люди. Успокаивает! Всё же она права, – завтра, прямо с утра – в лес, – поброжу… птички там… хорошо! Какого чёрта… я ведь просто не знаю, что делать… и никто не знает».

Это было святой правдой. Весь эксперимент, который затеяли два его лучших специалиста, был провальным по определению. Не то чтобы никто не верил в реальность возможности проникнуть в прошлое – это «само-собой». Никому даже в голову не приходила мысль, что при мизерных энергетических затратах было возможно получить опасные результаты. Он никогда не дал бы возможности что-то сделать, если хотя бы на секунду засомневался в том, что это не просто развлечение. Просто нужно было ребятам немного отдохнуть от «Путника», «разгрузить» от напряжения… просто дать им возможность развлечься… Развлеклись…

Он вздохнул, подошёл к двери, встал к ней спиной, руки сложены на груди; подумал.

– Лаборатория. Панорама.

Перед ним на манипуляторном столе лежал человек. Слышно было ровное дыхание спящего. Бонзай пристально вглядывался в лицо парня.

«Завтра утром прямо к нему. Голограмма – голограммой, а личный контакт, – прежде всего. Может он и не монстр никакой. По всем показателям – вполне себе банальный организм. Молод. Спортивен. С психикой полный порядок. Даже немного слишком. А я вот что-то нервный какой-то». – Тор вздохнул, – «Да, но лес, видимо, придётся отложить».

На пороге лаборатории Тор дождался, пока дверь шлюзовой камеры откроется полностью. Так никто не делал, – все старались выиграть доли секунды, но у Тора была своя сверхзадача – сейчас он увидит человека, которому первому удалось это испытать, почувствовать. Банзай перешагнул порог.

«Первый… первый», – стучало в голове, – «да, ничего для этого не сделал. Кто-то придумал, кто-то спроектировал, сделал, и кто-то будет за это отвечать. А вот он – не будет. Он просто оказался в нужное время, в нужном месте… случайно… никаких усилий… он первый».

Вторая дверь уплыла в сторону. Тор смотрел на парня почти с ненавистью. Тот стоял к нему спиной. Майка кольнуло давно забытое чувство, – ностальгия. Парень делал зарядку. Необычные движения, незаконченные какие-то.

«Своеобразный комплекс, – он занимается борьбой, или… как это тогда называлось? Кик-боксинг, кажется».

Тор не сразу вспомнил название. «Хищник» – Майк невольно задержался на пороге.

– Долго любоваться будешь?

Тор вздрогнул, – «Глаза у него на спине что ли? Хищник…»

Парень повернулся к нему. Тело блестело от пота.

– Извините, – я думал это…

– Утро доброе. Нет, их не будет некоторое время. Я – директор этого научного центра. Майк Тор. – Бонзай протянул руку, – как ты себя чувствуешь?

Первые ощущения. Тор придавал этому очень большое значение. Парень шагнул к нему. Лицо спокойное. Лёгкая улыбка. Рукопожатие твёрдое, но ненавязчивое, – точная дозировка – уважение и достоинство.

– Сергей Волк… пришелец, – парень улыбнулся легко и свободно. Блеснули ровные здоровые зубы, – извините, я не ждал ранних гостей, решил вот немного размяться. Я в норме.

Сергей замолчал, вежливо ожидая, когда заговорит старший. Тор подошёл к дисплею, пробежался пальцами по кнопкам и принялся изучать данные. Проходило время. Минут через пять ему стало ясно, что вывести из себя этого человека трудно.

– Ты извини – работа. У тебя отличное здоровье. Ты получаешь сейчас необходимые антитела, ещё кое-какие процедуры. Машина, конечно, своё дело знает, но проверка не повредит. На всякий случай.

– Да, на мониторы поглядывать нужно…

«Чёрт, он понял», – Майк смутился, – «конечно, он всё понял. И ведь ни словом, ни жестом, – просто ждал. Вроде не упрекнул даже, просто дал понять… может, всё же, не понял»?

– Нам с тобой скоро необходимо будет немного поработать. Нужны кое какие данные. Об эксперименте, да и о тебе тоже.

– Да, я понимаю, – степень информированности, например …

«Понял». – Майк глянул на парня, успел заметить улыбку. Это была не издёвка, просто он решил пошутить. «Стало быть, появился ещё один игрок – неучтённый фактор, так сказать. Что ж, фактор, как фактор, – учту и это». Парень удивлял Тора, и ему понадобилось усилие, чтобы вникнуть в смысл того, что говорил Сергей.

– …или интеллектуальный уровень – дел полно. Однако у меня тоже есть свои маленькие проблемы. Вил с Вовой не успели, к сожалению, обеспечить мне элементарные бытовые удобства. Хорошо, что хоть туалет есть. Я не могу отсюда выбраться, не сломав дверь. Думаю, некоторые права у меня есть?

– Да, да, конечно. Это мой промах. Необходимо над этим серьезно подумать. У тебя карантин, хотя насильно держать я тебя здесь не могу.

– Понимаю. У меня есть предложение. Это будет несложно в трансформе. Вот смотри, – Сергей немного неуклюже потрогал кнопки, – вот участок здания, где мы находимся. Два блока напротив в настоящее время не используются… шлюз можно установить здесь, в коридоре; в соседнем блоке есть выход магистрального транспортёра. Средства у меня есть, – что нужно, сам куплю. В помещении рядом с ним можно смонтировать полноценный санблок… Майк, ты в порядке?

– Да… – состояние Тора было далеко от порядка. Если бы его ботинки вдруг заявили бы, что на другой полке им стоять удобнее, он удивился бы меньше, – я схожу к себе в кабинет и…

– Да я сам могу, просто твоя санкция нужна. У вас тут всё достаточно просто.

– Нет, нет, ты – гость. Я всё сам сделаю. Мне нужно себя как-то реабилитировать. Двадцать минут у меня есть?

Бонзай едва не грохнулся, споткнувшись о порог шлюза.

«Боже, какой я кретин! Вот тебе и питекантроп! Но двадцатый век, ведь. Как он так быстро освоился?»

Влетев в свой кабинет, он рявкнул:

– Секретарь! Во сколько приходили вчера Берн и Чернородненко?

– В 17.37, шеф. – Мягкий баритон автомата был безнадёжно невозмутим.

Майк быстро прикинул – пятнадцать с лишним часов «пришелец» был один.

– Как провёл время Сергей Волк с семнадцати тридцати семи до настоящего момента?

– Один час – сон; работа с компьютером до двенадцати; с двенадцати до трёх – сон; с трёх до трёх пятнадцати данных нет; с трёх пятнадцати до восьми тридцати – работа с компьютером; с восьми тридцати до настоящего момента – данных нет.

– Кто его будил – секретарь?

– Сергей Волк услугами секретаря не пользовался.

– Какие данные с компьютера его интересовали?

– Данных нет.

«Так, данных нет. Ну, нет и не надо – и так ясно, что он мог делать и чем интересоваться. На сон он истратил четыре часа ровно! Не растерялся. Освоился практически мгновенно. Это просто фантастика, в таком переплёте даже робот свихнётся! Устойчивость его психики… ведь не дурак же он – совсем не дурак. Просто не верится… ладно, – это ничего не меняет. Мыслей он не читает на расстоянии… надеюсь!»

Бонзай торопливо набирал программу переоборудования блока лаборатории, не отрывая глаз от монитора. Скоро всё было готово. Тор оторвался от пульта. Что ещё? Да! Нужно снять блокировку с лаборатории – ещё пара кнопок. Теперь можно вызвать Сергея, не выходя из кабинета. По инструкции при переоборудовании в зоне осуществления работ не должно быть людей, но тут случай особый. Пуск! На переоборудование уйдёт минут двадцать, – можно поговорить с Волком. Майк набрал вызов, пустил секундомер.

«С системой внутренней связи он наверняка не знаком. Вот ему тест на сообразительность».

Тор попытался представить себе растерянное лицо «пришельца», когда его комбинезон вдруг подаст сигнал. Додумать он не успел, – появилась надпись «принято» и сразу лицо «пришельца» на мониторе.

– Спасибо, Майк, – дело пошло. Ага, вижу тебя. Техника у вас, дорогие потомки, что надо…

– Нет проблем, минут через двадцать всё будет готово.

– Сейчас все здания так оборудованы?

– Нет, что ты, кроме нашего центра в мире таких зданий едва ли наберётся два десятка. Дорого, да и не нужно…. Ты с системой связи уже знаком? А то я вызвал тебя наудачу…

– Нет, просто сам сообразил, когда комбинезон запел.

– Ладно, в УМе информация есть – познакомишься. Ты сейчас займись собой, – поешь там и прочее, потом обязательно поспи, а когда проснешься, я тебе вопросник подкину… отвечать будешь, лёжа в кровати. Это обязательно. Даже, если спать не хочется – просто полежи на кровати. Это не просто кровать.

Тор ещё проинструктировал Волка, отключился. Теперь у него был тайм-аут. Нужно было сделать очень много. Завтра для всех Сергей Волк из двадцатого века трагически погибнет, случайно, конечно. Это единственный способ не сделать из него зверюшку из зоопарка. Попытки наверняка будут. Главная трудность при этом – чтобы сам Волк согласился на эту авантюру, и как его легализовать потом.

Подготовка соответствующих тест программ заняла почти весь день. Первый вопросник Сергей уже закончил, подходил к концу второй. Всего их было восемь, потом без перехода – диалоговый режим.

«Завтра утром будут предварительные результаты; окончательные – только через день. К тому времени Волк будет уже далеко».

На экране появился джентльмен, – именно это определение максимально точно рисовало одного из светил Большого Совета.

– Пётр Кудринка вызывает Майка Тора… Майк, снизойди до старого друга, третий день терплю!

– Привет, Петро! Жаждешь информации?

– Прямо сил нет! Ты же перекрыл выходы, – неужели всё так серьёзно? Гости из прошлого – это не легенда?

– Нет, не легенда, – гость, один, правда, – есть. Куда уж серьёзнее…

– Он как, – живой, здоровый?

– Мои ребята собрали по кусочкам; сейчас, как новый, – привыкает к обстановке.

– Последствия? Я понимаю, что случай уникальный, но теория ведь на такое предусмотрена была когда-то.

– Ей и воспользовались. Пригодилось, так сказать. По предварительным данным – ничего. Как там реакция?

– Реакция неоднозначная… так скажем. Все ждут. Тебе придётся выступить. Когда вы там будете готовы?

– Неделя – минимум.

– Да… ладно, бог даст, – не помрём от любопытства. До встречи…

– Пока…

– Да, чуть не забыл … он хоть из какого времени-то?

– По его словам – конец двадцатого века.

– По его словам … То есть вы сами …

– Мы … знаешь, Пётр … думаю будет лучше, если ты сам нас навестишь. Давно ведь собирался. Всё очень непросто получается. Тут есть, что обсудить.

– Я понял. До встречи.

На секунду перед тем, как исчезнуть с экрана, лицо джентльмена вдруг изменилось, сразу напомнив того молодого гонщика-любителя, победителя в студенческом ралли, которого Майк Тор поздравлял, без малого, восемьдесят лет назад… Тор невольно улыбнулся в ответ, – «ему тоже врать придётся…»

Глава 5

Если бы видели Берна в эту минуту! Вова, как и всякий уважающий себя профессионал, презирал людей, которые общались с компьютером «с голоса», называл их «болтунами», и вот уже четвёртый час демонстрировал высокую технику владения клавиатурой, перерабатывая в уме огромное количество информации. Даже такая зануда, как Вил, пришёл бы в восторг от этого зрелища. Но миру не суждено было насладиться видом трудового подвига, – Вова совершал его в одиночестве.

На исходе четвёртого часа, доведя до полуобморочного состояния местного секретаря, усиленно пытающегося позаботиться о здоровье клиента, Вова, наконец, снизошёл до его просьб и великодушно принял чашку кофе с булочкой. Однако через четырнадцать секунд клиент потребовал связи с Ригой, – электронная схема секретаря была в отчаянии… но связь обеспечила.

Совершавший в Риге аналогичный трудовой подвиг Вил отозвался мгновенно:

– Ну?

– Слушай, Вил, мне пришла в голову мысль…

– Ей там не страшно?

– Мысль такая, – Вова сощурил глаза, – а почему мы ищем мизеры? В принципе не исключена возможность…

– Что процесс шёл с выделением энергии. Я тоже об этом думаю.

– Полезное занятие…

– Что? – Рассеянно спросил Вил.

– Думать.… Придётся пройтись по всем пикам.

– Придётся… ладно, работаем.

Это был, едва ли не первый их диалог с того момента, как они покинули Сергея. Каждый из них прошёл один и тот же путь, каждый столкнулся с одними и теми же препятствиями, хотя и в разных местах. На работников обоих энергетических центров одинаково не произвели впечатления высокие приоритеты тружеников науки, и друзья почти синхронно завалились спать в стандартных блок модулях для гостей, одинаково молча возмущаясь косностью мышления человечества вообще и его местных представителей в частности.

Был уже третий час дня, когда Вила снова оторвал от работы сигнал вызова.

– Ты знаешь, на кого ты похож? – опередил друга Вил.

– На папу.

– На Монну Лизу, которая передразнивает Сократа.

– Не смешно. И сейчас тебе будет совсем грустно.

– Ну, рискни…

– Дело в том, что мы с тобой два вислоухих гамадрила, у которых мыслей нет, – одни инстинкты. Человеческое мышление всё же поразительно примитивно…

– Короче.

– Короче, процесс мог идти как с поглощением, так и с выделением энергии; а мог идти и с выделением, и с поглощением попеременно, дискретно или плавно и прочая, прочая…

– Поясни.

За двадцать минут выражение лица Вила сменилось от скептического до заинтересованного, пройдя почти все стадии принятия новой идеи.

– Ты гений.

– Вынужден согласиться. – Скромно ответил Берн.

– Тогда, вот что. Все данные запишем. Задачу я сформулирую сам. Тогда… запись… угу… первичный анализ; потом задача – ещё часа полтора, анализ не раньше шести! Бонзай уже смоется. И, возможно ещё, что источником энергии вообще что-то стороннее. Короче, завтра ближе к обеду встречаемся в лаборатории.

– Идёт.

Вил потрогал усы, глядя на потухший экран. Он думал о том, что отсеять обычных поставщиков и потребителей, – задача «ручная» и на редкость занудная. Неплохо доверить её кому-нибудь помоложе. Вил не боялся никакой работы. Ему было не лень. Но в последнее время его всё больше и больше тянуло остановиться и осмотреться. События развивались слишком быстро. Он не суетился, нет, – реакция была чёткой и адекватной; но работать на одних реакциях – это уже слишком. Возникшее чувство неуверенности давило, заставляло искать время для расслабленного анализа. Ему казалось, что он упускает, что-то важное.… Осмыслить, понять, – это можно порой или сразу, или никогда. История с неудачным экспериментом была просто запалом. И он сработал. Теперь было ясно – ни на какой спокойный анализ рассчитывать уже не приходится.

Скор «Бурка», – последняя легковая модель «КАМАЗа», рванул вверх почти на пределе своих возможностей. Через пару секунд лихим виражом скор занял свой коридор и перешёл в горизонтальный полёт.

«И какой русский не любит быстрой езды? И зачем так много ограничений только?»

Вова «отлепился» от спинки анатомического кресла. Сейчас он был уверен, что всё будет хорошо, всё образуется.

«И с Волком всё обойдётся, – он, похоже, калач тёртый, как говорили в его время. Кошмар всё же, вот так, – бах, и в другом времени. Там не умер, здесь не родился. Все друзья, интересы, обстановка, – жизнь! Всё – бах и нету… ничего. Ничего! Соберёмся с Вилом, – всех психологов на уши поднимем. Обратной дороги у него, похоже, нет. В конце концов, здесь он тоже не один, – есть мы с Вилом.»

«Бурка» летел плавно, не спеша, – Вова своим лихим стартом ополовинил батареи и теперь мозг скора ограничивал скорость, тщательно собирая энергию. Берн расслабленно таращился на облака, – «Бурка» дорогу знает. Из состояния прострации его вывел мерзкий звук сигнала аварийной связи. Берн рывком выпрямился, ошалело уставился на мигавший огонёк, потом, наконец, придя в себя, хлопнул по нему пятернёй.

– На связи.

– Балдеешь? Все каналы поотключал. Где ты находишься?

– Ещё половина дороги… Вил, что стряслось?

– Жми на газ! В лаборатории взрыв. Волк погиб, Тор тоже погиб… минут, примерно, двадцать тому назад.

– Как погиб? Реанимация…

– Какая реанимация? Его в молекулы разнесло; всё сгорело. Этот… ну, как его, чёрт… робот ментовский…

– Ну?

– Говорит, биомассы на чайную ложечку не хватит. Майк из окна вывалился. Зачем он туда полез?

– Из какого окна? В лаборатории окон нет.

– Из своего окна, в кабинете.

– Так они не вместе погибли?

– Нет. Взрыв был в три часа ночи, Тор разбился сейчас только, часов в восемь… буквально перед моим приходом. В общем, давай сюда быстрее.

– Даю.

Берн отпустил сигнал, бегло глянул на пульт. Заряда не хватало. Он сунул руку под кресло, вытащил из ЗИПа какую-то железку и несколькими ударами разбил блок ограничителей. На дисплее появились надписи, но Берна интересовала лишь одна. Вот – «аварийные батареи подключены». Теперь ограничители…

Нежный женский голос автомата пропел:

– Внимание, пользователь. Ваш скор повреждён. Ближайшая станция техподдержки…

Берн нетерпеливо перебил:

– Отмена, отмена. Пользователь Вова Берн. Повреждения не критические. Техподдержку прислать на первую стоянку НОК-центра.

Вова привычно проверил ремни.

«Теперь, – вперёд!»

Машина шла со снижением. Экран – только так можно сэкономить энергию. Там её можно дополнительно собрать от сторонних источников. Если он не свернёт себе шею, и, если его не сцапает ИДа… Берн, как клещ, вцепился в штурвал. Ничего, – зря, что ли, его учил сам Майк Тор!

Несколько минут он летел спокойно, настолько насколько можно лететь на сверхнизкой. Машина плавно раскачивалась в горизонтали, обходя препятствия. Берн рассчитывал на то, что минут пятнадцать у него есть, но ему не везло, – ИДа свалилась, как снег на голову.

– Внимание! Инспекция движения вызывает борт 013-40-51НОК. Вы создаёте опасность…

Вова чертыхнулся про себя: «Когда не надо…»

– Я пользователь Вова Берн, борт 013-40-51НОК. Машина не аварийна. Мои действия продиктованы необходимостью. Прошу обеспечить трассу. Пункт назначения – НОК-центр. Мои приоритеты в базе данных.

Инспектор молчал. Вова покосился на экран: блок-пара ИДовских «Сапсанов» висела чуть выше и сзади. На лобовом стекле мигнул сигнал препятствия, Берн тронул штурвал. По правому борту мелькнула, какая-то башня. «Сапсаны» на своих пятидесяти метрах (строго по инструкции) повторили манёвр.

– Откройте каналы, мы должны вас дополнительно идентифицировать.

Вова чиркнул пальцем по кнопкам.

– Ваша категория не позволяет Вам…

– Слушайте, ребята, у меня энергии мало. Мне нужно, нужно, потом всё объясню.

Инспектор снова колебался.

– Хорошо. Коррекция трассы в твоём «мозге». Мы тебя будем сопровождать… но неприятности я тебе обещаю.

– Спасибо, ребята.

– Удачи, Берн. – Неожиданно закончил инспектор.

Вова облегчённо вздохнул, – одной проблемой меньше. Он уже понял, что ему повезло – Ид-овцы оказались «свои». Это были болельщики по полузаконным «грязным гонкам». Может быть, они и сами бы в них поучаствовали, но погоны не позволяли участвовать в, подобного рода, сомнительных мероприятиях. А вот Берну было можно, и он считался в этом виде незаконного спорта хоть и незаконным, но чемпионом.

Через двадцать минут он вошёл в зону маневрирования стоянки НОК-центра. В зоне было чисто, и Берн мысленно поблагодарил инспекторов. Он полностью перешёл на визуальный контроль. Упражнение было отработанно до мелочей. Он заложил вираж, выпрямил машину…

«Вот и моё место… так, скорость, расстояние… поправка на ветер… ещё немного. Пора!»

Машина стремительно неслась вниз почти по параболе. В верхней точке задравший нос «Бурка» застыл на мгновенье, взвыли турбины реверса; ещё через секунду машина мягко встала на три точки в центре круга.

Берн вывалился из кабины и почти бегом рванул к зданию центра мимо целого ряда милицейских машин. Сзади слышался свист заходящих на посадку «Сапсанов», но Вова даже не обернулся, – впереди, на выходе со стоянки, он увидел голубой комбинезон Вила в толпе чёрных милицейских костюмов.

Глава 6

– Пошли, – Вил резко повернулся и торопливо направился к зданию центра. – В лаборатории происходит что-то непонятное. Я зря, наверное, ушёл оттуда. Там сейчас двое наших ребят и милиция.

– А эти зачем?

– Как зачем? – Мешать, под ногами путаться… так, что ли, капитан? Познакомься, Вова, – это капитан Зелёный. Я так понял, – он у них главный.

Берн рассеянно пожал руку капитану и снова повернулся к Вилу.

– Не надо смотреть на меня так по-собачьи. Откровений не будет. Сам ничего не понимаю.

Они стремительно пролетели вход. Вил заговорил снова.

– Я тебе сказал – взрыв. Так вот – это не взрыв. По крайней мере, не совсем взрыв. Это что-то типа… ладно, сам увидишь. Короче единственное, в чём можно быть боле мене уверенным, что дальнейшего развития аварии не предвидится. Но на всякий случай датчики и поглотители установлены, доступ энергии ограничен.

Перед лабораторией, точнее, перед тем, что от неё осталось, Чернородненко пропустил Вову вперёд и жестом остановил толпу в чёрной форме.

Стены коридора были исполосованы огромными мазками черной сажи, вместо шлюзовой камеры – жалкие остатки стен с потёками обугленного, расплавленного пластика. Берн остановился шагах в пяти от бело-голубой фигуры лаборанта. Обвешанный приборами, он казался чужеродным элементом на фоне окружающего разгрома.

Вова стоял, не спеша осматривая стены, потолок, пол. Потом медленно двинулся вперёд, останавливаясь после каждого шага, осматривался; присел пару раз, разглядывая что-то на полу, не дотрагиваясь не до чего. Наконец, он выпрямился, прошёл несколько шагов, осторожно обошёл бело-голубую фигуру. Ему необходимо было увидеть, что здесь происходило несколько часов назад. Картинка не складывалась…

Кто-то тронул его за плечо. Берн повернулся и увидел перед собой лаборанта, выразительно показывающего на шлем, который Берн получил от Вила и до сих пор держал в руках. Вова мотнул головой, глядя в зеркальное забрало лаборанта, надел шлем и снова повернулся в сторону разгрома.

Стена справа по коридору была изуродована также, как и в районе шлюзовой камеры, хотя мазки на стенах были уже и расстояние между ними меньше. Двери были целыми, и Берн понял, почему Вил сказал, что это был не взрыв. Стена слева сохранилась лишь участками. Помещение, в котором находился Сергей, не пострадало, по крайней мере, снаружи. Дверь, обычная, а не шлюз – также была цела, однако дальнейший участок стены поверг Вову в уныние, – его попросту не было, если не считать рваных лохмотьев по краям. Оплавленными обломками был завален весь пол; блоки оборудования, стоявшие вдоль стен по всему периметру, были исковерканы, частью сброшены со своих мест. Площадка экспериментальной установки – массивный диск около полутора метров в диаметре был целым, первозданной чистотой блистали также четыре силовых блока вокруг площадки.

«Какие-то поля, или какое-то поле…» – неуверенно подумал Берн, представив, как бушевало здесь пламя, – «что-то должно было от него остаться?» Он повернулся к лаборанту, взял у него «планшетку», тронул ползунок регулятора в верхнем, правом углу, – перед глазами побежали данные замеров, но осознать их Вова уже не успел, – в наушниках прозвучало лёгкое, на выдохе: «Ах…»

Лаборант смотрел Берну через плечо. Казалось, даже зеркальное забрало его шлема выражает крайнюю степень изумления. Берн крутанулся на месте, едва не уронив планшетку, – над диском установки неподвижно висел некий объект, здорово напоминающий описание шаровых молний; исключение составляла форма, – капля, перевёрнутая остриём вниз.

«Так, старик Хотабыч пожаловал…»

Верхняя часть «Хотабыча» вдруг быстро вытянулась и стала такой же, как и нижняя. Дав полюбоваться собой пару секунд, «Хотабыч» исчез, оставив после себя лёгкий след из голубых искорок… вскоре не стало и этого.

– Ну, что там? – раздался в наушниках голос Вила.

– Есть кое-что, сейчас иду, – Вова показал лаборанту планшетку. – Это я возьму с собой.

– Хорошо.

Вова осознал, наконец, что перед ним девушка и слегка смутился своего командного тона.

– Извините, – ни к селу, ни к городу ляпнул он, и вконец смутился, услышав в ответ смешок.

Потоптавшись на месте и так и не найдя, что сказать ещё, он зашагал к поджидавшему его Вилу.

– Дело, стало быть… – начал Вова.

– Колпак сними, – перебил его Чернородненко.

– Ах, да, – Вова хлопнул «планшеткой» по ляжке, многофункциональный комбинезон автоматически закрепил ношу. Из шлема появилась лохматая голова Берна и растерянно закрутилась, – автозацепов на шлеме не было. За неимением лучшего он пристроил шлем под мышкой и заговорил снова:

– Я так понял, что после нашего ухода Бонзай произвёл переоборудование трансформа в районе этих четырёх блоков, чтобы обеспечить Сергею…

– Это я тоже заметил. Мы могли бы и сами, кстати, сообразить для Сергея какие-никакие удобства организовать… давай сразу суть.

– С этим несколько сложнее… знаешь… общее впечатление такое, что там ходил большой дядя с огнемётом и дубиной, и выборочно крушил стены и оборудование… Переоборудование к процессу отношения прямого не имеет – силовые блоки все целые.

– Угу, впечатляет, ещё что?

– Ещё – это точно никакой не дядя.

– Тётя, стало быть… вот и я ничего не понимаю. Кстати, переоборудование могло всё-таки повлиять – характеристики стальной решётки-то изменились частично после перестройки…

– Тоже вариант… Ты там этого… «хотабыча» видел?

– Нет, не видел, какого ещё «хотабыча»?

– Чёрт его знает, очень напоминает шаровую молнию, но очень необычной формы – начал он в форме капли, а закончил в виде чечевицы. Вот такого размера, примерно. Всё прошло за пару секунд.

– Я видел вдоль колонн разряды, вроде электрических… но не шаровые, – ленточные. А куда пошёл «хотабыч»?

– Никуда не пошёл, – над платформой появился, над платформой и пропал. Поля мерили, изменения есть? А то я не успел глянуть.

– В том то и дело, что ничего, правда, радиоактивность чуток, но крайне незначительно… Я не понимаю, откуда энергия для всех этих световых эффектов. Всё отключено. Да, да, можешь не делать большие глаза – это не разряды, во всяком случае, не электрические разряды, так, видимость одна. Светится, – Вил потрогал усы, пожал плечами, – воздух! Без всяких видимых причин.

– Нужно оградить зону. Внутрь никого не пускать, даже роботов. Только наши лаборанты и в защите. И ещё, Лайму из зоны убери… замени кем-нибудь из ребят.

– Ладно, пошли, Ромео!

– Слушай, Вил, кончай! Сколько можно? – Вова замолчал, еле поспевая за шагающим впереди Вилом.

– Вова, дорогой… а что у нас над лабораторией?

– Стоп-сигнал включать нужно, – врезался в друга Берн, – а над лабораторией у вас «малый зал». Хочешь собрание провести?

– Нет, не собрание. Пойдём за умными мыслями.

– А они там есть?

– Должны быть – все глупости мы уже сделали… надеюсь.

Вил упёрся обеими руками в косяки двери «малого зала» и, сильно наклонившись вперёд, принялся разглядывать помещение. Потом он присел на корточки, покачался вправо-влево, высматривая что-то на полу, наконец, встал на колени, сильно изогнулся, ткнувшись подбородком в пол. Впрочем, этого ему вскоре тоже показалось мало, и он лёг, ещё больше прижавшись щекой к полу.

– И что должно означать подобное самоуничижение?

– Так, коллега, – Вил поднялся весьма довольный собой, – сделайте милость, наденьте шлем и вызовите лаборанта с «крысой». Неужели до сих пор не врубился?

– Пыль!

– Умница. Нам повезло, – это единственное помещение, в котором сейчас нет действующей электроники… Картинка довольно чёткая; и любопытная, надо сказать, картинка! Без электромагнитных полей дело всё же не обошлось. Есть за что зацепиться.… Эх, Бонзай, Бонзай, как же тебя не хватает!

– Тор знал об аварии, я так понял?

Вил кивнул в ответ, пропуская лаборанта с «крысой» – универсальным, малогабаритным исследовательским роботом.

– Разумеется, знал. Похоже, в момент аварии он находился в Центре. Он, кстати, подозревал, что-то. Он поставил защиту на случай возникновения различный неприятностей. Даже про биоконтроль не забыл. Всё спалить и т.д. Хотя это уже был перебор. Нас не хотел отвлекать, видимо… вот и постарался по полной программе. Нам нужно было ещё вчера вернуться. Знал бы, где упал… ты записи куда дел?