Текст книги "Кровь на черных тюльпанах"

Автор книги: Евгений Коршунов

Соавторы: Леонид Колосов,Максим Князьков,Василий Тимофеев,Вадим Кассис,Василий Викторов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Василий Тимофеев
ЗАМЕНА В БАНГКОКЕ

Лос-Анджелес, 28 апреля 1984 года.

Главный редактор Дэвид Льюис, пожилой и чересчур грузный, в больших очках, известный среди подчиненных под прозвищем Черепаха, отложил в сторону вечерний выпуск газеты и поздоровался с Майклом Лестером.

– Завтра вечером, Лестер?

– Да, господин Льюис.

– Посмотрите наш вечерний выпуск: здесь кое-что о вас.

Майкл открыл газету, на третьей полосе увидел свою фотографию и небольшую заметку:

«Майкл Лестер, репортер международного отдела, назначен региональным корреспондентом газеты в Юго-Восточной Азии с постоянным местом пребывания в Бангкоке (Таиланд). Он заменит Ричарда Бельски, проработавшего на этом месте свыше семи лет».

– Мы все надеемся на вас, Лестер. Конечно, главное – это Таиланд, а точнее, его граница с Кампучией. Готовьтесь к серьезной работе. Впрочем, что я, вы, наверное, и так готовы.

Льюис сделал паузу, достал из коробки сигару, закурил.

– И вот еще что. Запомните раз и навсегда: в командировку вас посылает не только газета, но и Соединенные Штаты Америки. Если чувствуете, что информация принесет пользу нашей нации, пишите, даже если не верите этим сведениям. И пусть просьба посла США или его помощников станет для вас приказом. Все это в интересах Америки.

Льюис сделал безуспешную попытку подняться с кресла и протянул Майклу руку:

– Всего вам доброго, Лестер. Успеха, Майкл.

Льюис снял телефонную трубку и быстро набрал номер.

– Клэр, он только что ушел от меня. Да, я провел с ним беседу, думаю, что он все понял. Нет, противиться не будет. Правда, это сырой материал, у нас не было времени с ним поработать. Но я уверен, что под руководством нашего общего друга в Бангкоке Лестер будет творить чудеса. Вы еще не раз поблагодарите меня за этого парня.

Лестер одновременно и тревожился, и радовался. Тревожился потому, что ехал собственным корреспондентом впервые. А для радости причин было больше. В тридцать четыре года стать заграничным корреспондентом одной из крупнейших американских газет! Работать на миллион читателей. И это без влиятельных связей.

Майкл рано потерял отца. Пенсии им с матерью не хватало, и, поступив в университет, он был вынужден по ночам работать наборщиком в типографии газеты. Все было… Ночи в наборном цехе, дневные лекции в университете, на которых приходилось бороться со сном. Казалось, вот-вот он не выдержит, бросит учебу и на всю жизнь останется типографским рабочим. Но Майкл, несмотря на все трудности, окончил университет.

Получить место корреспондента оказалось делом нелегким. Около года работал корректором в газете, пока не освободилась должность в отделе рекламы. Но там он задержался недолго: предложили перейти репортером в отдел уголовной хроники.

В газете Майклом были довольны. Он заканчивал книгу о преступности среди несовершеннолетних в Лос-Анджелесе, куда включил некоторые свои очерки и репортажи, многие прочили его на место шефа отдела, но вдруг Льюис распорядился перевести его к международникам.

О такой карьере Майкл даже и не помышлял. Пресс-конференции, интервью с государственными деятелями, поездки в различные страны. Можно ведь стать и собственным корреспондентом газеты за границей…

Мечта его сбылась очень и очень быстро. В конце прошлого года руководство газеты почему-то решило не продлевать контракт с корреспондентом в Юго-Восточной Азии Ричардом Бельски. Его нужно было срочно менять, и выбор пал на Майкла.

Майкл спешил домой: нужно было помочь жене собрать вещи.

Лос-Анджелес, 29 апреля 1984 года.

– Майкл, где заказанная машина? Через полчаса нам надо выезжать.

– Я все сделал еще вчера утром, и ты прекрасно знаешь об этом. Волнуешься?

– Извини… Шутка ли, лететь в такую даль!

– Слышишь звонок? Это, наверное, шофер. Джейн, скажи ему, чтобы он начинал выносить вещи.

Вскоре Джейн вернулась в комнату. Вместе с ней вошла молодая женщина в легком платье. По ее фигуре можно было определить, что очень скоро она станет матерью.

– Проходите, пожалуйста, – нерешительно проговорил Майкл. – Чем я могу быть вам полезен?

– Я Джулия Лайлес, жена телеоператора Питера Лайлеса. Вы когда-нибудь слышали о нем?

– Нет, но я не совсем…

– Мой муж пропал в Таиланде два месяца назад. Он поехал туда… – Женщина начала плакать. – Мы познакомились с Питером два года назад, сразу же после его возвращения из Таиланда. Через несколько месяцев поженились. А потом Питер снова уехал в Бангкок, ему надо было отснять фильм о кампучийских беженцах. Он пробыл там около месяца. Его фильм так и не вышел, почему – не знаю.

– Он до этого работал в Таиланде?

– Питер пробыл там около шести лет. Был корреспондентом ОБС – «Ориентал бродкастинг систем». Но два года назад его уволили: ОБС сократила штаты и закрыла свой пункт в Бангкоке. Потом, уже в Лос-Анджелесе, он стал «свободным журналистом», делал фильмы для различных телевизионных компаний, несколько раз ездил в Латинскую Америку, конечно, за свой счет, получал только гонорары за фильмы. В начале этого года Питер уже собирался поехать на две недели в Коста-Рику, как вдруг пришло это письмо. – Джулия протянула Майклу конверт. – К сожалению, ни вы, ни я не сможем прочитать его, оно написано по-кхмерски. Только наш адрес по-английски.

– Ваш муж знал кхмерский?

– Конечно, с шестьдесят девятого по семьдесят пятый год Питер работал корреспондентом ОБС в Пномпене. Получив письмо, он очень обрадовался, объявил мне, что уезжает в Таиланд снимать фильм в лагерях кампучийских беженцев. «Джулия, – говорил он мне тогда, – это мой единственный шанс прославиться и наш шанс разбогатеть».

– Когда же это было? – спросил Майкл.

– Он уехал седьмого февраля этого года. Из Бангкока звонил мне четыре раза. По телефону почти ничего не рассказывал о себе, только спрашивал о моем здоровье. Последний раз я разговаривала с ним первого марта. Питер сказал, что фильм отснят и он на следующий день вылетает в Штаты. Он был очень радостный и, заканчивая разговор, произнес: «Джулия, дорогая, я победил». Я ничего не поняла. Но Питер так и не приехал и больше не звонил. Сначала я думала, что он тяжело заболел, попал в больницу и не может связаться со мной. Я очень переживала и через неделю дала телеграмму в Вашингтон, в государственный департамент, просила сообщить мне о судьбе мужа. Мне ответили, что Питер Лайлес бесследно исчез в Таиланде. Тогда я поехала в столицу сама, встречалась с чиновниками государственного департамента. Говорила им, что муж звонил мне из Бангкока после поездки на границу и на следующий день собирался лететь в Америку. Но они не могли сказать мне ничего определенного.

Джулия заплакала сильнее. Майкл принес ей воды.

– Вернувшись домой, я обнаружила, что в нашей квартире был обыск. – Джулия сделала несколько глотков и продолжала: – Похитили все письма и дневники Питера. Я никогда их не просматривала и не знала содержания. Удалось сохранить только это письмо: я брала его с собой в Вашингтон, надеялась, что смогу найти там человека, знающего кхмерский… Но потом, когда сообразила, что никто помогать мне не хочет, письмо показывать не стала. Возьмите его с собой. В Таиланде вы без труда найдете переводчика. Может быть, из письма станет ясно, где искать Питера. Помогите мне, пожалуйста, господин Лестер. Я бы сама поехала в Бангкок искать мужа, но разве это мыслимо в моем положении: через месяц роды. А это фотография Питера, он подарил мне ее незадолго до свадьбы. Возьмите и ее тоже. Если вам что-нибудь удастся узнать, напишите мне, пожалуйста. Адрес на этом конверте. Извините…

Джулия встала и вышла проводить гостью.

– Майкл, ты серьезно намерен заниматься в Таиланде поисками этого Лайлеса? – спросила Джейн, вернувшись в комнату. – А может быть, он шпион или какой-нибудь торговец наркотиками? Ведь тебя же все это может сильно скомпрометировать. Лишишься работы или, чего доброго, угодишь в тюрьму. Зачем это тебе? Просто безумие брать с собой фотографию неизвестного тебе человека да еще какое-то сомнительное письмо.

– Прекрати. Подумай, если бы такое произошло не с Лайлесом, а со мной? Поставь себя на ее место.

Майкл взял со стола конверт и фотографию и положил их в бумажник.

5 марта 1984 года.

Секретно, г. Бангкок

В государственный департамент

Посольство США в Таиланде

2 марта этого года в районе города Араньяпратет, вблизи таиландо-кампучийской границы, бесследно исчез гражданин США Питер Джеймс Лайлес, 1944 года рождения, «свободный журналист»…

Лайлес въехал в Таиланд по туристической визе 8 февраля и занимался съемками фильма о лагерях кампучийских беженцев. Последний раз его видели в окрестностях Араньяпратета утром 2 марта. Министерство внутренних дел Таиланда не располагает информацией о его деятельности в стране в этот период времени. Резидент ЦРУ не исключает возможности, что Лайлес перешел в Кампучию, поскольку ранее подозревался в симпатиях вьетнамским коммунистам.

Джон Дин, посол США.

Бангкок, 30 апреля 1984 года.

– Здравствуйте, Лестер. С благополучным прибытием в Бангкок, – сказал Бельски, здороваясь с Майклом. – Вижу, что не только вы, но и дамы хорошо перенесли перелет. Малышка просто очаровательна. Как зовут ее?

– Бетти, а это моя жена Джейн. Большое спасибо, господин Бельски, что вы встретили нас.

– Господин Бельски – это слишком официально. Для тебя, Майкл, и для Джейн я просто Дик. А крошка Бетти пусть зовет меня дядя Дик. Так я буду чувствовать себя моложе, почти что вашим ровесником.

Он улыбнулся и похлопал Майкла по плечу.

Со стоянки к выходу из зала подкатил большой коричневый «додж». Из машины вышел молодой шофер-таец, поздоровался с Майклом и Джейн и стал укладывать их вещи в багажник.

– Это автомобиль корпункта, – сказал Бельски. – Водителя зовут Дам. Хороший парень, правда, любит воровать бензин. Но у каждого человека обязательно должен быть какой-нибудь недостаток. С этого момента шофер и машина переходят в твое распоряжение, Майкл. Ну, поехали… Таиланд вам понравится. Не знаю, но я почему-то считаю Бангкок лучшим местом в мире. Поэтому после ухода на пенсию и решил навсегда остаться в Таиланде. Увы, но с родиной меня теперь уже ничто не связывает. Родственники дальние и меня почти не знают, с друзьями детства и юности в Америке я уже давно прекратил все отношения, да многие умерли. В Азии я проработал почти сорок лет. Когда я приезжал в отпуск на родину, то чувствовал себя очень неуютно, постоянно тянуло назад. Видимо, я совсем отвык от Америки, стал стопроцентным азиатом.

В сорок пятом, демобилизовавшись из армии, я остался в Малайе и начал заниматься журналистикой. Сотрудничал с Ассошиэйтед пресс, «Вашингтон пост», а потом стал корреспондентом нашей газеты. Манила, Бангкок, Сайгон, Пномпень. А с семьдесят пятого года снова здесь, в Таиланде. Шутка ли, за это время я выучил пять местных языков, изъездил эти страны вдоль и поперек. Ну как же мне после этого покинуть Азию!

Денег хватает: удалось кое-что накопить. Ведь я всю жизнь прожил один, так и не обзавелся семьей. По особому разрешению правительства Таиланда купил небольшой земельный участок на берегу моря в районе Хуа Хина. Сейчас там для меня строится дом. Буду отдыхать, ловить рыбу, дышать морским воздухом. Может быть, если найдет вдохновение, напишу книгу: писать есть о чем. Ну а надоест затворничество – заявлюсь на несколько дней в Бангкок. Остановлюсь в гостинице, навещу старых друзей. Смотрите, мы въезжаем в Бангкок – «город ангелов», который полюбился мне и наверняка покорит и вас.

Бельски провел их по всем комнатам. Потом Джейн и Бетти пошли отдыхать.

– Ну вот и все, Майкл, – сказал Дик, когда они спустились в холл. – Мне пора ехать, а вы отдыхайте. Завтра вечером я заеду за тобой. В клубе иностранных корреспондентов, в отеле «Ориентал», в семь часов устраиваю коктейль по поводу твоего прибытия в Таиланд и моей отставки. Придут многие члены клуба, в него входят не только журналисты, но и бизнесмены, дипломаты, короче говоря, все, кто заплатит взнос. Если что-нибудь понадобится, звони в «Виктори», номер четыреста пятнадцатый.

Бельски быстрым шагом направился к стоявшей в углу двора маленькой серебристого цвета «хонде».

– Купил неделю назад, – сказал он, усаживаясь в машину. – Минимальный расход горючего. Об этом приходится думать, ведь за бензин теперь буду платить из своего кармана. До завтра, Майкл.

Бангкок, 1 мая 1984 года.

– Это и есть «Ориентал», старейший и один из самых дорогих отелей Бангкока. Рядом река Чао-Прайя. Очень живописное место. Здесь останавливались многие знаменитости: писатель Сомерсет Моэм, актер Марлон Брандо. Поэтому-то журналисты здесь и обосновались. Кстати, Майкл, тебе надо обязательно вступить в клуб, я дам рекомендацию. А вот и зал, где состоится наш вечер.

Минут через десять стали собираться гости. Дик у входа представлял им Майкла. Больше всех ему запомнился мужчина средних лет в очках с тонкой оправой. В отличие от журналистов, пришедших на этот неофициальный коктейль в костюмах «сафари», ярких рубашках и джинсах, он был одет в элегантный светло-серый костюм.

– Теодор Гролл, специальный помощник посла США в Таиланде – представился он Майклу, протягивая руку.

Из послужного списка сотрудника ЦРУ Теодора Гролла:

Родился 7 сентября 1933 года в штате Огайо. В ЦРУ с 1961 года. Работал в Пномпене (1962—1964 гг.), Сайгоне (1964—1966 гг.), Гонконге (1966—1969 гг.), Париже (1969—1972 гг.), Бангкоке (1972—1975 гг.), Тайбее (1977—1981 гг.). С августа 1982 года резидент ЦРУ в Бангкоке.

Опытный и квалифицированный разведчик. Владеет китайским языком. Особо отличился в 1965 году в Сайгоне при проведении совместно с южновьетнамской контрразведкой операции по выявлению и обезвреживанию агентов «вьетконга» в американских учреждениях. За это был повышен в должности. Успешно работал во всех командировках, заводил ценную агентуру, участвовал в ряде важных операций. В 1969 году был рекомендован на руководящую работу.

Вскоре в зале стало шумно, кондиционеры не справлялись с клубами табачного дыма, официанты сновали взад и вперед, обнося гостей напитками.

– Прошу внимания, – раздался чей-то громкий голос. В центре зала, подняв в руке стакан с пивом, стоял высокий мужчина с пышными усами. Это был Деннис Гордон, корреспондент американского агентства в Бангкоке.

– Сегодня в нашем клубе торжественный вечер, – продолжал он. – Наш дорогой Дик Бельски уходит, так сказать, из большой журналистики. Все мы знаем хорошо Дика. Многие работали с ним не только здесь, в Бангкоке, но и в Сайгоне, в Пномпене. А те, кому не пришлось поработать вместе с ним, с интересом читали его статьи. Только мало кому довелось читать его репортажи из Британской Малайи. И лишь потому, что, когда Ричард Бельски был маститым журналистом, большинство из нас еще не умело читать, а некоторые еще не появились на свет.

Гордон улыбнулся, а потом, обращаясь к стоящему рядом Дику, сказал:

– Но мы, к счастью, не прощаемся с тобой, дорогой Дик. Ты остаешься с нами, хотя больше и не работаешь в газете, но, я думаю, не собираешься бросать дело, которому посвятил почти сорок лет своей жизни. Наверняка многие газеты как Америки, так и других стран захотят, чтобы такой ветеран публиковал свои статьи на их страницах.

Кроме того – продолжал Гордон, – Дик постоянно вносил большой вклад в работу клуба иностранных корреспондентов Таиланда, дважды избирался его президентом. Поэтому разрешите мне от всех вас вручить Дику билет пожизненного члена клуба, освобождающий его от уплаты ежегодных взносов.

Под аплодисменты присутствующих Гордон пожал Бельски руку и вручил ему небольшой конверт.

– А теперь предлагаю выпить за его здоровье. Прошу у вас еще минуту внимания, – продолжал Гордон. – Все вы, наверное, уже успели познакомиться с преемником Дика – Майклом Лестером. Я уверен, что он будет успешно работать в Бангкоке и станет активно участвовать в мероприятиях нашего клуба. Хочу от вашего имени пожелать Майклу удачи. Давайте выпьем и за его успех.

Вечер подходил к концу. К Майклу то и дело подходили журналисты. Гролл, заметно выделявшийся своим костюмом среди присутствующих, беседовал с группой японских журналистов. При этом он время от времени поглядывал в сторону Майкла, выбирая момент, когда тот останется один. Наконец, увидев, что Майкл оказался в одиночестве, дипломат, извинившись перед своими собеседниками, направился в его сторону.

– Хочу еще раз поприветствовать вас, господин Лестер, – сказал он. – Как вам понравился Бангкок?

– Впечатления пока отрывочные. Видел несколько улиц из окна автомашины. Сегодня почти весь день проспал, сказывается разница во времени да и перемена климата. Думаю, что скоро начну знакомиться с городом, да и по стране нужно поездить.

– Конечно, Таиланд очень интересен. Есть что посмотреть. Наверняка захотите съездить на границу с Кампучией. Сейчас отношения с этой страной – одна из основных проблем Таиланда. Вьетнамцы и кампучийцы постоянно нарушают границу. Вы, наверное, читали сообщения об их нападениях на мирные таиландские деревни? Грабят, жгут, убивают людей. Стоит посетить и лагеря кампучийских беженцев. Беседуя с беженцами, вы сможете узнать много интересного о положении в Кампучии: что там происходит после того, как Вьетнам оккупировал эту страну.

– Спасибо за совет, господин Гролл, обязательно съезжу на границу. Однако я слышал, что пребывание в этом районе не совсем безопасно для американских журналистов.

– Вы имеете в виду историю с Питером Лайлесом? Ох уж эти мне «дикие журналисты»! С ними хлопот не оберешься.

– Вы были знакомы с Лайлесом?

– Нет, упаси меня бог от таких знакомств. Я здесь меньше двух лет, так что не застал Лайлеса в пору его постоянной работы в Бангкоке. А вы что, его знали?

– Нет, просто слышал, что он некоторое время назад исчез в районе границы.

– Так вот, Лайлес приехал в Таиланд в феврале этого года снимать фильм о положении на границе. Человек без определенных занятий, развратник и наркоман. По крайней мере так его характеризуют некоторые журналисты. Не знаю, что за фильм он снимал, но лагеря кампучийских беженцев посещал постоянно. Там курил опиум, покупал несовершеннолетних кхмерских девчонок на ночь. Такие, как он, позорят нашу страну, не говоря о журналистике. Наверняка, наколовшись наркотиков, полез на кампучийскую сторону снимать фильм или еще что-нибудь придумал. А там шутки плохи. Приняли его за лазутчика и сразу же прикончили.

– А был ли какой-нибудь запрос из Вашингтона правительству Кампучии относительно судьбы Лайлеса?

– Не знаю, подобные вещи не входят в мою компетенцию. К тому же сделать это не так легко, мы ведь не признаем провьетнамское правительство Хенг Самрина и не имеем посольства в Пномпене. Однако мы слишком долго говорим об этом бродяге, поверьте, он не заслуживает такого внимания. Вот и господин Бельски направляется к нам, сейчас мы выпьем вместе за ваш приезд в Таиланд.

Слегка захмелевший Дик, видимо, был растроган вниманием со стороны своих коллег. В одной руке он держал стакан с пивом, в другой – билет пожизненного члена клуба иностранных корреспондентов Таиланда.

– Такой чести удостаивались здесь не многие, – сказал он, подойдя к ним.

– Ты вполне заслужил это, Дик. Думаю, что господин Лестер станет твоим достойным преемником.

В это время к ним подошел фотограф.

– Не желаете ли сфотографироваться на память об этом вечере?

Все трое улыбнулись и, позируя перед объективом, подняли бокалы.

Бангкок, 3 мая 1984 года.

– Я не зря пригласил тебя именно в этот ресторан. Здесь прекрасно готовят утку по-пекински, – сказал Дик Бельски.

– Дик, я хочу спросить тебя о Питере Лайлесе. Перед самым отъездом из Лос-Анджелеса ко мне пришла его жена. Она умоляла разыскать ее мужа. Я обещал ей. Ты знал его?

– Конечно. Мы шесть лет проработали вместе с ним в Пномпене. Потом, в апреле семьдесят пятого, когда город взяли полпотовцы, нас вместе со всеми другими иностранцами депортировали в Таиланд. Он работал здесь до тех пор, пока «Ориентал бродкастинг систем» два года назад не закрыла свой корреспондентский пункт в Бангкоке. Отличный парень, хороший журналист и кинооператор. Любил рисковать, в Кампучии попадал в опасные переделки… Не знаю, как он только жив остался.

– Как ты думаешь, что с ним случилось? Гролл сказал, что Лайлес пересек границу и там его убили вьетнамцы.

– Не верь Гроллу. Давай рассуждать логически. Что делать Лайлесу в Кампучии? Пройти два-три километра для того, чтобы заснять какую-нибудь деревню? В этом нет никакого смысла. Ну а лезть в глубь страны для съемок фильма – это уже полное безумие. Сто процентов, что попадешь в плен. Питер бы на это не пошел. Это я точно знаю. Думаю, что его убили полпотовцы, их сейчас очень много в лагерях. Они ходят оттуда с оружием в Кампучию. Быть может, Питер пытался заснять такую группу, они заметили его, пристрелили. А труп закопали там же где-нибудь.

– Тут еще одно… По словам его жены, Лайлес звонил ей первого марта из Бангкока, сказал, что отснял фильм и на следующий день вылетает в Штаты. И действительно, он числился в списках пассажиров «Пан Америкэн» на рейс Бангкок – Лос-Анджелес второго марта. А наше посольство сообщило, что в этот день он пропал в районе Араньяпратета, и больше никаких подробностей.

– Значит, с ним что-то стряслось в Бангкоке.

– Вот это я и хочу выяснить. А с кем из журналистов был дружен Лайлес?

– Я могу назвать тебе несколько фамилий. Но сейчас вряд ли кто-нибудь будет разговаривать с тобой на эту тему. Более того, найдутся и такие, что донесут Гроллу о твоем интересе к истории с Лайлесом. Правда, есть одна женщина, в которой я более или менее уверен. Это Поникон Висават, фотокорреспондент «Бангкок пост».

– Поникон Висават… А в каком отеле останавливался Лайлес?

– Не знаю, как-то не поинтересовался у него. Хотя несколько раз я видел из машины, как он ходил пешком по Силому и Нью-роуд. Наверное, жил где-то рядом. «Рама», «Ориентал» и «Нарай» ему не по карману. Что же у нас остается? «Виктори», «Лебедь», «Трокадеро», «Манора». Да, надо расспросить о нем именно в этих отелях.

– И еще вот что, Дик. Письмо. Его передала мне жена Лайлеса. Он, по ее словам, срочно выехал в Таиланд, как только получил его. Посмотри, оно написано по-кхмерски.

Майкл передал Бельски конверт. Тот достал письмо.

– Чарн жив! – неожиданно воскликнул он. – Я сразу же узнал его почерк.

– Кто такой Чарн?

– Это помощник Лайлеса, кхмер Чарн Тхеап. Он работал вместе с ним в Кампучии телеоператором «Ориентал бродкастинг систем». Мы все давно считали его погибшим. Бывает же такое! Чарн был великолепным оператором, мастерски работал скрытой камерой. Я помню, как однажды, под видом добровольца он проник в отряд полпотовцев, снял о них фильм и потом вернулся в Пномпень. Вообще он был мастер на все руки, мог починить кинокамеру, пишущую машинку, телевизор, автомобиль. Незадолго до падения Пномпеня он выехал снимать фильм на боевые позиции и больше не вернулся. Все считали его убитым. Тогда Питер долго не мог прийти в себя. Они были настоящими друзьями. А вот теперь Чарн написал ему письмо, и не с того света, а из Таиланда. Загадочная история.

– А что в этом письме?

– Сейчас переведу. Значит, так: «Работа закончена. Клиника доктора Бергера в Нонгмако. Все точно так, как мы с тобой и предполагали. Без тебя не справлюсь. После десятого февраля каждую субботу в десять утра на рынке. Чарн».

– И все?

– Да, все.

– А где находится Нонгмако?

– Это местечко километрах в двадцати от таиландо-кампучийской границы, недалеко от Араньяпратета. Там рядом несколько лагерей кампучийских беженцев.

– А ты когда-нибудь слышал о клинике доктора Бергера?

– Нет. Очень странно, что в таком глухом районе практикует доктор с европейской фамилией. Обычно там и местного врача с трудом найдешь.

– Если эта клиника действительно находится в Нонгмако, то ее можно посетить во время поездки на границу. Ты составишь мне компанию?

– Конечно. Только попозже. Весь этот и следующий месяц я буду занят строительством дома. Как только немного разгружусь, мы обязательно съездим туда.

– Я подожду. Ведь одному мне там все равно делать нечего, без тебя я не разберусь…

Бангкок, июнь 1984 года.

На кинопросмотре в клубе иностранных корреспондентов Майкл встретил Гролла.

– Ну как ваши дела, господин Лестер? – спросил он. – Наверное, уже привыкли к бангкокской жаре? Играете в теннис, в гольф?

– Нет, хожу в бассейн в спортивный клуб, но не так часто, как хотелось бы – много работы.

– Да, это я знаю. Ваши первые статьи я уже прочел. Мне они понравились. Уверен, что ваши дела здесь пойдут хорошо.

– Откуда такая уверенность?

– За свою жизнь мне приходилось встречать много журналистов. Я сразу вижу, на что каждый из них способен. Вы, например, произвели на меня хорошее впечатление. И это мнение подтвердилось, когда я прочел ваши материалы в газете. Считайте, что вам очень повезло с профессией. Журналистика может принести человеку популярность, славу.

– Ваша профессия не хуже.

– Да что вы! Мы, дипломаты, незаметные люди. Наши справки и отчеты пылятся в архивах внешнеполитических ведомств, если их, конечно, не уничтожит за ненадобностью после беглого прочтения какой-нибудь мелкий клерк. Послушайте, господин Лестер, а что вы делаете завтра вечером?

– Я свободен. А что?

– Хочу пригласить вас к себе. Мне очень приятно провести вечер с подающим надежды молодым журналистом. Так договорились?

На следующий день в восемь вечера Майкл был у Гролла. После первых коктейлей хозяин дома спросил:

– Наверное, уже успели обзавестись связями, ведь журналисту без этого не обойтись?

– Конечно, кое с кем успел познакомиться. О связях еще говорить рановато.

– Тем не менее уже успели подружиться с сотрудником советского торгпредства.

– Вы имеете в виду Виктора Тищенко?

– Именно его.

– Какая там дружба… Познакомился на приеме, попросил у него материалы о советско-таиландской торговле, рекламные проспекты оборудования, которое они здесь продают. А что, у вас есть какие-то претензии? Ведь я не государственный служащий и не обязан докладывать в посольство о своих контактах с советскими.

– Зачем же так, сразу… Встаете в позу, не успев выслушать меня до конца. «Претензии», «обязан докладывать…» Ради бога, встречайтесь здесь с кем угодно – русскими, поляками, китайцами. И не надо ни о чем никому докладывать. А вот прийти и посоветоваться было бы разумно. Вы ведь недавно работаете за границей и не знаете русских…

– Но Виктор вел себя очень пристойно. Он не пытался обрабатывать меня, не задавал провокационных вопросов. Но если вы считаете, что этот русский – опасный человек, я не буду с ним контактировать.

– Наоборот. Я за то, чтобы вы встречались с Тищенко и даже стали с ним хорошими друзьями.

– Тогда я не понимаю…

– Просто нам нужно знать, что он из себя представляет. Не подумайте ничего плохого – изучение советских представителей за границей входит в функции американских посольств. И делается это в интересах безопасности наших граждан, разумеется.

– Что вы хотите от меня?

– Сущие пустяки. Встречайтесь с Тищенко и рассказывайте мне о содержании бесед. А я буду вам подсказывать, как вести себя с ним в дальнейшем.

Майкл вспомнил свой разговор с Черепахой перед отъездом в Бангкок. Вот, оказывается, какую помощь тот имел в виду. Тогда Майкл не придал значения словам своего шефа, но, видимо, Льюис, как человек, тесно связанный с ЦРУ, уже тогда готовил его к этой беседе.

Отказаться? Уж слишком унизительную роль информатора они ему отводят. Но в этом случае он испортит отношения и с посольством, и с руководством своей газеты. Остается одно – согласиться. Потом, прикинувшись неумехой, постепенно отойти от этого сомнительного «сотрудничества».

– Не знаю, справлюсь ли я, – сказал Майкл. – Дело ведь серьезное и ответственное. Вдруг наделаю ошибок и подведу вас. Поверьте, шпиона из меня никогда не получится.

– Какой шпион? Опомнитесь! Шпионаж здесь совершенно ни при чем. Этого вам никто и не собирается предлагать. Я же уже сказал, что от вас требуется. Неужели хороший журналист не справится с подобным поручением?

– Хорошо, я попробую.

– Вот и отлично. Пригласите в ближайшее время Тищенко в дорогой ресторан. Не водите его больше по пивным типа «Биарштюбер».

– Так, значит, за мной следили?

– Да что вы, просто вас там видели. Так вот, угостите его хорошенько, поблагодарите за материалы и в знак признательности сделайте ему подарок. Не беспокойтесь, расходы на угощение и подарок я вам компенсирую. Подождите минуту, я сейчас приду.

Гролл вернулся из соседней комнаты с большим конвертом в руках. Достал из него несколько листов бумаги и протянул Майклу.

– Посмотрите, с этой анкетой вам придется немного поработать.

На первом же листе в правом углу Майкл увидел фотографию Тищенко. Анкета была отпечатана типографским способом. Вопросов было больше сотни. Майкл обратил внимание на некоторые из них: что рассказывал о своих родителях; есть ли у него в последнее время неприятности по работе; каковы его взаимоотношения с женой; нуждается ли он в деньгах.

– Прочитайте ее внимательно и ответьте на вопросы.

– Простите, но я вряд ли сумел бы заполнить такую анкету и на себя. Что я могу сказать о человеке, которого видел два раза?

– Не все сразу. Сегодня напишите только то, что вам известно. Потом постепенно будете осторожно получать новые сведения. Запомните с десяток вопросов и постарайтесь ответить на них после следующей встречи с Тищенко. А я пойду приготовлю кофе.

…– Ну что вы успели сделать? – сказал Гролл, разливая кофе в чашечки.

Майкл положил перед ним анкету. Гролл стал ее просматривать, недовольно сморщил лоб.

– Да, не густо, – наконец сказал он. – Смогли ответить только на пять вопросов. Курит, любит своего сына, умеет расположить к себе собеседника… Ладно, надеюсь, что скоро вы с ней справитесь.

– А что за смысл в этой анкете? Ведь в конце концов я могу дать и неправильные, субъективные оценки.

– Их будете давать не только вы. Каждый американец, которому доведется встретиться с Тищенко, заполнит подобную анкету, и мы, сопоставив данные, постараемся выяснить, что же он из себя представляет.

– Да, у вас эти дела поставлены на должном уровне. Я заметил рядом с каждым вопросом какие-то замысловатые цифры. Неужели для компьютера?

– Конечно. Разве можно в таком серьезном деле обойтись без вычислительной техники? Значит, встречайтесь с Тищенко, действуйте, как договорились. Жду вашего звонка.

Через три дня Майкл снова сидел в доме Гролла.

– Честно говоря, все очень слабо. Я думал, что вам удастся узнать о нем побольше. А то что же: любит играть в теннис, очарован тайскими храмами. И больше ничего. Наверное, этот Тищенко очень скрытный человек?