Текст книги "Блюз белого вампира"

Автор книги: Эндрю Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Джулс сбросил скорость. Худощавый паренек лет семнадцати прошел мимо и скрылся в «Калди» – ресторане, где собиралась местная богема. В юности Джулс был таким же доходягой.

– Да уж, парень, радуйся, пока есть возможность. Еще пара лет в Новом Орлеане, и в эти черные штаны ты больше никогда не влезешь.

Впереди возник какой-то шум. Джулс вынырнул из своих горьких раздумий и ударил по тормозам. Хотя автомобиль полз со скоростью не больше пятнадцати километров в час, раздался громкий скрежет, и в воздухе поднялось густое облако пыли. Перед капотом стояла парочка бледнолицых юнцов. Парень барабанил кулаком по крышке капота.

– Гляди, куда едешь, свинья жирная! Ты нас чуть не сбил, мать твою!

Джулс почувствовал, как лицо заливает выпитая им кровь, и быстро опустил стекло.

– Дороги для машин сделаны, придурок! Вали на свой долбаный тротуар!

Парень пнул «кадиллак» по бамперу. От удара тяжелым ботинком пластмасса отвратительно хрустнула.

– Да пошел ты! – заорал юнец. – Чего ты мне сделать-то можешь, а? Ну, давай вылезай из своего корыта и задай мне трепку, жирная задница!

Джулс остервенело засигналил.

– Грязное отродье! Ублюдки чертовы! – вопил он в открытое окно. – Проваливайте домой, к мамочке!

Он дал газу и одновременно ударил по тормозам. «Кадиллак» рванулся, будто механический тираннозавр. Молодой нахал вспомнил вдруг, что скромность – одно из украшений храбрости, подхватил свою белую как мел подружку и уволок подальше от дороги. Юнцы скрылись в «Калди», на прощание сделав Джулсу неприличный жест рукой.

Сзади раздраженно просигналили. У Джулса не хватило сил даже на то, чтобы высунуться из окна и посоветовать нетерпеливому водителю отыметь самого себя. Ему становилось все хуже. Желудок разъедало кислотой, опять тряслись руки, вернулось чувство, будто он разваливается на части. Прекрасной трапезы как не бывало. Злосчастные колени снова стали дрожать. «Жирная задница»!.. Нет, обязательно надо садиться на диету.

* * *

«Наконец-то дома», – подумал Джулс, повернув на старую добрую Монтегю-стрит, и почувствовал, как успокаивается желудок. Даже колени дрожать перестали. Или по крайней мере дрожали немного меньше. Всю свою жизнь, уже более ста лет, Джулс провел в этом районе. Здесь, всего в половине квартала от Миссисипи, он появился на свет, и эта река текла в его жилах. Текла вместе с тиной, смытыми с полей удобрениями и ядовитыми стоками химических заводов.

Конечно, за эти годы здесь кое-что изменилось. В прежние времена на отрезке Монтегю-стрит между рекой и авеню Святого Клода было очень оживленно. Семейные домики стояли, тесно прижавшись друг к другу, разделенные только проходами шириной с мусорный бак. Теперь квартал почти опустел. За последние тридцать лет многие жители разъехались кто куда. Большинство домов были заброшены. Некоторые из них почти полностью развалились, другие, как трехэтажный викторианский особняк, когда-то выходивший на набережную, сгорели дотла от костров, которые холодными зимними ночами разжигали бездомные. Джулс не сильно огорчался. Особенно с тех пор, как не стало мамы. Она уже не могла видеть упадок родного квартала, а самому Джулсу такая уединенность даже нравилась. В прежние годы сгоревший особняк заслонял ему вид на реку. Кроме того, полуразрушенные дома время от времени снабжали его сносной едой.

Этой ночью Монтегю-стрит казалась необычно тихой. Местные пьянчуги не сидели, как водится, на открытых верандах домов. Вдоль дороги, обсуждая, где достать очередную дозу, не толклись наркоманы. Развязные подростки не слушали рэп, стоя на углу с огромными, как шкаф, стереосистемами. Улица выглядела чуть ли не зловещей. Может, пока Джулса не было, копы устроили здесь облаву?

Наискосок от его дома на пустом участке земли стоял чей-то длинный черный «кадиллак». Джулс никогда его раньше не видел. По правде говоря, он даже модели такой никогда не видел, хоть и считал себя в «кадиллаках» большим докой. Он припарковался на узкой подъездной дорожке к дому и отправился взглянуть на незнакомца поближе. Совершенно новый «севиль» с золотистой отделкой кузова и густо затененными стеклами, явно сделанный на заказ. Стоил, наверное, штук семьдесят. Джулс окинул взглядом другие автомобили, которые торчали вдоль пустынной улицы, уныло ржавея без дверей и колес. Судя по всему, о деньгах владелец этого лимузина не больно-то беспокоился, иначе не бросил бы своего скакуна посреди Монтегю-стрит.

Джулс повернулся и зашагал обратно к крыльцу. На середине дороги он остановился, чтобы немного полюбоваться домом. Луна, заливая окрестности мертвящим светом, подчеркивала замысловатый силуэт двухэтажного особняка. «Моя крепость», – подумал Джулс. Каждый раз, когда на город обрушивался очередной ураган, дом немного склоняло к югу, и теперь он стоял, накренившись к реке под углом градусов в десять, но все-таки держался. Держался, как и сам Джулс.

Однако сейчас дом выглядел необычно. На крыльце почему-то не горел свет. Может, Джулс забыл включить его? У соседних развалюх наружный свет никто не зажигал уже лет десять, и его дом казался сейчас таким же темным. Лампочка, что ли, перегорела?

По бетонным ступеням Джулс поднимался очень осторожно. Падать при его весе небезопасно. На крыльце он все же споткнулся, и по истоптанному деревянному настилу заскрежетало что-то металлическое и очень тяжелое.

Это была наружная дверь, укрепленная железными прутьями. Кто-то сорвал ее с петель и, искореженную, бросил у входа.

Глава вторая

– Какого черта… – пробормотал Джулс.

Хорошее настроение испарилось, как плевок с асфальта в середине августа. Внутренняя дверь была приоткрыта и слегка раскачивалась от сквозняка. От дверной ручки почти ничего не осталось.

Вряд ли это сделали обычные грабители. Заурядные воришки пробрались бы на задний двор и отогнули бы прутья оконных решеток. Джулс опустился на колени, чтобы рассмотреть покореженные останки двери. Толстый слой палых листьев, лежавший на крыльце уже много месяцев, оказался почти не тронутым. Не похоже, что использовали какое-нибудь специальное оборудование, хотя никому, даже чемпиону по поднятию тяжестей, было бы не под силу изогнуть эту дверь голыми руками. Много лет назад Джулс, только-только став вампиром, может, и смог бы завернуть железные прутья в такие кренделя. Может быть. А может быть, и нет.

Джулс положил искалеченный металл обратно на крыльцо, поднялся с колен и тряхнул головой. Еще один вампир? Невозможно. Вампиры стараются держаться друг от друга подальше. В годы Черной смерти [3]3
  Черная смерть – эпидемия чумы, поразившая Европу в XIV веке, унесла жизни около 25 млн. человек.


[Закрыть]вампиры чуть не вымерли из-за жестоких междоусобиц и с тех пор неукоснительно придерживались соглашения о разделении территорий. Вампир мог навестить другого вампира лишь по его или ее приглашению.

Джулс распахнул то, что осталось от входной двери, и шагнул внутрь. Кем бы ни был этот грабитель и каким бы образом он ни умудрился искорежить двухсантиметровый металл, Джулс Дюшон – не тот домовладелец, с которым стоит связываться.

Первым делом, готовя себя к самому худшему, он направился в комнату, где хранилась его музыкальная коллекция: старые грампластинки с записями раннего новоорлеанского джаза. Если не считать архивов местного университета, собрание Джулса не имело себе равных в городе. У опытного дилера или коллекционера за старые записи можно было выручить тысяч десять. Вся коллекция оказалась на месте.

Старенький, раздолбанный телевизор, как и видеомагнитофон с наполовину просмотренным фильмом, тоже стояли нетронутыми. Коллекция журналов, выпущенных в годы Великой Депрессии? На месте. Мамина антикварная посуда? Там же, где мама ее оставила. Даже компьютер, который Джулса уговорил купить его друг Эрато, по-прежнему стоял на кухонном столе, наполовину погребенный под пыльными дискетами.

Так что же взял грабитель? На втором этаже не было ничего, кроме кое-какой мебели и одежды Джулса, которая вряд ли могла кого-то заинтересовать. Мамины вещи истлели настолько, что на них не позарился бы даже самый захудалый антикваришка с Мэгазин-стрит. В подвале Джулс хранил только свой гроб да разный хлам, накопившийся за несколько десятилетий.

Раздался какой-то грохот, и Джулс от неожиданности подпрыгнул. Звук шел из подвала. Неужели грабитель все еще здесь? И что ему понадобилось внизу? К Джулсу вернулся воинственный настрой. Если этот паршивец действительно в подвале, значит, он попался. Оттуда есть один-единственный выход – узкая лестница, а по ней уже спускался Джулс. Ну а если грабитель в ловушке, то будет чем перекусить. Еда с доставкой на дом. Лучше, чем пицца по телефону.

Джулс дернул за шнурок. Загорелась тусклая, двадцатипятиваттная лампочка.

– Кто здесь?

Ответа не последовало. Стоя на верхних ступенях лестницы, Джулс осмотрелся. Никого. И вроде бы ничто не тронуто. Хотя постойте… Да, кое-что изменилось. Его гроб. Пересиливая боль в коленях, Джулс сбежал с лестницы. На крышке его гроба кто-то написал огромными красными буквами «НЕТ НЕЗАКОННОЙ ЛОВЛЕ БЕЛЫХ».

Бессмыслица какая-то. Джулс прочел надпись трижды, пытаясь понять, то ли читает он ее неправильно, то ли написавший это вандал – одна из жертв местного среднего образования. Он произнес надпись вслух в надежде, что звучание сфанных слов поможет решить головоломку.

– Нет. Незаконной. Ловле. Белых.

Может, «белые» – это какая-нибудь рыба? Так же, как красная?

Густая тень, которая скрывала груду досок в углу, вдруг ожила, и из темноты на середину подвала вышел человек. Высокий и широкоплечий, он был одет в строгий черный костюм, накрахмаленную белую рубашку с красным галстуком-бабочкой и выглядел не старше лет двадцати пяти. Лицо его было пепельно-серым. Такой цвет Джулсу не раз случалось видеть в морге. Когда незнакомец вышел из тени, сквозь серый цвет его кожи пробился легкий красновато-коричневый оттенок. Без малейшего смущения неизвестный смотрел Джулсу прямо в глаза. С такой бы самоуверенностью да в тренеры «Святых». [4]4
  «Новоорлеанские святые» – футбольная команда Нового Орлеана, входит в Национальную футбольную лигу.


[Закрыть]Глядишь, взяли бы Суперкубок.

– Такты, значит, и есть Джулс Дюшон, знаменитый новоорлеанский вампир. Хм… Примерно этого я и ожидал. Особенно когда увидел, в каком хлеву ты живешь.

– А ты, мать твою, кто такой? – опомнился наконец Джулс.

Незваный пришелец ухмыльнулся. Его мягкий, бархатистый голос оказался выше и слабее, чем Джулс ожидал.

– Кто я такой? Твой новый хозяин, Джулс. Сын человеческий. И пришел я, чтобы установить закон. Нам с тобой надо серьезно поговорить, Джулс. Чересчур долго ты выходил за рамки дозволенного.

Вопросы, жужжа, как разъяренные москиты, замелькали у Джулса в голове. Откуда незнакомцу известно, что он вампир? И что за странный цвет кожи?

– Имей в виду, приятель, – сказал Джулс, – тебе придется сильно пожалеть, что ты залез сюда и устроил тут такой бардак.

Этот чертов молодой панк наверняка проворнее Джулса. Значит, нужно его как-нибудь обездвижить. Гипноз? Джулс не использовал его давным-давно и теперь мучительно боялся, что ничего не получится. С другой стороны, в такой ярости он тоже давненько не был и надеялся, что праведный гнев поможет тряхнуть стариной. Джулс тщательно сосредоточился, сдвинул брови и как можно сильнее вытаращил глаза. Этот ворюга обо всем пожалеет! Он заледенеет от ужаса! Кровь его превратится во фреон, а дерьмо – в сосульки!

Шла секунда за секундой, но ничего не происходило. Пришелец выжидающе улыбался, а потом рассмеялся в голос. В жизни своей Джулс не слыхал ничего противнее этого смеха.

– И чего ты хочешь добиться? Думал, я в штаны наложу от страха? Поверю, что превратился в червяка или что-нибудь в этом роде?

Незнакомец опять покатился со смеху, и ему пришлось опереться на гроб.

– Парень, – простонал он сквозь хохот, с трудом удерживая равновесие, – все эти вампирские штучки не действуют на самих вампиров!

Джулс не верил своим ушам. Сбывались самые худшие, самые невозможные его опасения. Из последних сил он попытался отогнать их.

– Хорош трепаться!

– Трепаться? Посмотри-ка на это.

Незнакомец улыбнулся во весь рот. Джулс увидел острые, длинные клыки.

– Ну и что? Половина сопливых панков ходит с заточенными клыками. Это ничего не доказывает.

– Ну и упрямый же ты сукин сын! Не видел разве, во что я превратил твою дверь? Чтобы сделать такое, нужна сила десятерых.

Джулс молчал. Незнакомец пожал широкими плечами.

– Ну ладно. Говорят, чтобы поверить, надо увидеть.

Он подошел к сваленным в углу доскам и вынул три самые толстые. Затем поставил левую ногу на гроб, положил доски поперек колена и разом, безо всякого усилия сломал их. Обломки швырнул на крышку гроба.

– Теперь веришь? Или мне вырвать из стены канализационные трубы?

– Не нужно. Верю, – хмуро признал Джулс. – Откуда ты? Чикаго? Кливленд? Или Детройт? В теплые края потянуло, да? Забыл, что правила запрещают соваться на чужие территории? Думал, заявишься так просто в Новый Орлеан и начнешь кусать здесь кого попало? Я сообщу об этом в Национальный Совет.

Незнакомец нахмурился.

– Пошел ты со своим Национальным Советом! Этих стариканов наше дело не касается. Ты что, не слушаешь, о чем я тебе толкую? Я не из другого города, Джулс. Я местный вампир, понимаешь? Урожденный, коренной, исконный новоорлеанский кровосос!

Как такое могло быть? Джулс его точно не создавал. Этого парня он видел первый раз в жизни. Морин его не создавала. Джулс выслушал от нее не одну лекцию о необходимости строго ограничивать популяцию вампиров в рамках выделенных территорий. Кроме того, Морин особенно подчеркивала, что вампиров можно создавать лишь из белых людей. Единственным вампиром, которого сделал Джулс, был его старый приятель Дудлбаг, но тот уже почти четверть века жил в Калифорнии. В Новом Орлеане водились и другие вампиры, более старые. Они держались уединенно и обитали в огороженном поместье на границе округа. И потом, всем известно, что старые вампиры особенно предубеждены против чернокожих, евреев и итальянцев.

– Врешь, – сказал Джулс. – Не может быть, что ты местный.

Незнакомец поправил красную бабочку.

– Твое дело. Не хочешь – не верь. Главное, слушай меня внимательно.

Он приподнял крышку гроба так, чтобы Джулс мог еще раз прочесть надпись.

– Эти слова означают, что твоя карьера Большого Белого Охотника закончена. С этой ночи в Африке тебе делать нечего, Джулс. Отныне никаких здоровых толстых негритянок на ужин. Усек?

– В каком смысле, черт тебя подери?

– Тупой как пробка, да? Ладно. Попробую объяснить так, чтобы до тебя дошло. Готов? Укусишь еще одного чернокожего – увидишь, как они сами умеют показывать зубы. Держись своей расы – то есть белых, не черных, – а я и мои собратья будем держаться своей расы. Вот так, дружище, теперь будут обстоять дела.

Джулса будто оглушили. Да кто этот молокосос такой, чтобы указывать ему, кого можно кусать, а кого – нет?!

– Приятель, Джулс Дюшон был вампиром, когда твой папаша еще только на четвереньках ползать учился. Я знаю такие приемчики, что ты и представить не в состоянии. И я скажу тебе, кто здесь может указывать мне, чью кровь пить, а чью – нет. Никто! Усек?

Незнакомец равнодушно поскреб острый подбородок.

– Тогда можешь называть меня Никто. Потому что указывать тебе, чью кровь пить, а чью нет, буду я.

Джулс сделал несколько шагов вперед, из последних сил стараясь выглядеть грозно.

– Ты и твоя чертова армия?

Незнакомец оскалился.

– Про мою армию тебе знать не обязательно, Джулс. У меня есть глаза и уши по всему городу. В каждом районе. Про Джулса Дюшона мне известно все. Про ту горячую шоколадную цыпочку, что ты подобрал возле приюта сегодня вечером, я тоже знаю. Надеюсь, она оказалась вкусной, потому что больше такие деликатесы тебе не светят.

Джулс почувствовал, как по спине потекла тонкая струйка пота. Безумие какое-то. Даже в самых жутких ночных кошмарах ему не снилось ничего подобного. Сделав над собой усилие, он вяло пошутил:

– А я думал, джаз в стиле «позитивные меры против расовой дискриминации» давно не в моде.

В ответ опять улыбка. Еще немного, и Джулс возненавидит эту улыбку.

– Что касается меня, то я из тех, кто создал себя сам. Я сторонник одного единственного стиля: говорю тебе, что делать, а если ты не отвечаешь позитивно, принимаю меры.

Джулс пытался сообразить, как поступить дальше, но голова его, будто трансмиссия, заклинившая на нейтральной передаче, решительно отказывалась работать.

– Но ведь… ведь три четверти местных жителей – черные. В этом городе среди бедняков и бездомных белых почти нет. Белые боятся выходить из дома после темноты, а на одних туристах, сам понимаешь, прожить трудно. Выходит, я остаюсь ни с чем.

Темнокожий вампир хлопнул собеседника по плечу. Джулс поморщился от боли.

– А это, мистер Дюшон, уже ваши проблемы, а не мои. Говорят, белые – ребята сообразительные. Ты что-нибудь придумаешь.

Джулсу показалось, что его затягивает в зыбучие пески. Голова шла кругом, а желудок после непродолжительного перемирия опять взбунтовался. Чтобы не увязнуть по самые уши, надо было хвататься за любую соломинку. Требовались информация и время для размышления.

– Спрашиваю еще раз, – сказал Джулс. – Кто ты, черт побери, такой?

– Что, еще есть немного пороха в пороховницах, да? Это хорошо. Мне нравится. Значит, спрашиваешь, кто я такой? Ладно, раз уж мы друг друга поняли, расскажу тебе, кто я такой. Имен у меня было много. Ты ведь родился с именем Джулс Дюшон, верно? Давно обретаешься? Лет сто? И никакого воображения. У вас, белых, вообще с воображением туго. Добрую сотню лет большой страшный вампир живет в доме, в котором родился, и с именем, которым его осчастливила мамочка.

Незнакомец подошел к гробу, смахнул с него пыль носовым платком и уселся.

– Садись, Джулс, пока рассказываю. Ну так вот. Раньше, до того, как стать вампиром, я путался с одной бандой. Там взял себе имя Эльдо Радо. Хорошее имя, верно? Эльдо Радо. С таким именем успех неминуем. Взял я его в честь автомобиля, который сделал какой-то белый чувак. Он приехал в Америку из Франции, а тачку свою назвал почему-то по-испански. Когда я стал вампиром, это имя уже не катило. Как-то ночью пошел я в видеопрокат и взял все фильмы про вампиров, что у них были. Думал, посмотрю и подберу себе новое имя. Как же! Вам, белым вампирам, везет больше. Знаешь почему? Потому что в кино, мать его, навалом плохих белых кровососов. Понимаешь? Навалом! Один Кристофер Ли чего стоит. А что есть у меня? Долбаный Блэкула. Знаешь, если когда-нибудь захочешь достать меня по-настоящему, просто упомяни этого Блэкулу, чтоб его! Короче, фильмы ни черта не помогли. Тогда я стал думать. Может, мне и не нужно, чтоб имя было полностью новое? Когда-то, в начальной школе, учителя звали меня Мэлис, [5]5
  Мэлис (от англ.malice) – злоба.


[Закрыть]потому что это похоже на мое настоящее имя и потому что я был скверным маленьким засранцем. Мэлис… Мне нравилось, как это звучит. И мне не нужно было христианское имя, потому что вампиры, сам понимаешь, не христиане. Так что теперь меня зовут Мэлис Икс. Еще есть вопросы?

Все это время Джулс продолжал неловко стоять, и колени у него снова разболелись.

– Да. Еще один вопрос. Зачем меня предупреждать? Если твои головорезы повсюду следили за мной, то почему ты меня просто не прикончил?

Мэлис Икс поднялся и поправил стрелку на брюках.

– За мной кое-какой должок. Я вернул его этим предупреждением. Хотя на самом деле оно ничего не меняет. Ты же слишком тупой, чтобы прислушаться. Через неделю или, может, через месяц обязательно дашь мне повод с тобой разобраться. Серьезно разобраться. Знаешь, есть такие жирные белые поганки, которые вылезают после ливня? Мне всегда чертовски нравилось размазывать их в лепешку и втаптывать в землю. С таким же удовольствием, Джулс, я размажу и тебя.

Репертуар остроумных реплик у Джулса иссяк, будто ручей засушливым летом, а струйка пота, бежавшая по спине, напротив, превратилась в могучий поток.

– Эй, Джулс! Ты говорил, что знаешь кучу всяких ловких приемчиков, верно?

Мэлис Икс снял пиджак и повесил его на спинку ветхого стула. Потом снял туфли, расстегнул рубашку и ослабил ремень из крокодиловой кожи.

– Я тоже недавно научился одному приемчику. Гляди.

Очертания темнокожего вампира колыхнулись и пошли волнами, как отражение в кривом зеркале. Руки и ноги его стали уменьшаться. Лицо вытянулось. Темная кожа покрылась густой, угольно-черной шерстью. Через несколько секунд из одежды Мэлиса изящно выскользнула огромная холеная пантера. Кроваво-красный галстук продолжал болтаться на ее шее. Двигаясь словно мяч по гладкому льду, она лениво подошла к Джулсу и с громким гипнотическим урчанием принялась тереться мордой, шеей и боками о его ноги. Джулс замер, не смея дышать. Наконец пантера запрыгнула на гроб и перед тем, как взобраться вверх по лестнице, оросила его горячей зловонной струей.