Текст книги "Блюз белого вампира"

Автор книги: Эндрю Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Мужчина в кепке поднял руку и спросил:

– Вот я, например, хочу знать: неужто мы так и отдадим весь Манхэттен евреям?

– Билл, а чего это тебя так волнует? В конце концов, там слишком людно, полно грязи и всяких инфекций.

Несколько участников забормотали что-то в знак согласия с председателем собрания. Билл неловко переминался с ноги на ногу.

– Ну, понимаете, у меня тетя престарелая в Бэттери-парк живет. Почему бы нам не взять, да и не выселить евреев в Бронкс к пуэрториканцам, а Манхэттен не оставить для белых?

Худой человек на сцене устало потер переносицу.

– Надо помнить, Билл, что мистер Найт уже успел проявить огромную заботу о разумном географическом делении Северной Америки. Итак, если по этому пункту вопросов больше нет, двигаемся дальше. Нет вопросов?

Единственная участница собрания – потрепанная женщина на последних сроках беременности – подняла руку.

– Я вот чего скажу. Не то чтобы хочется десять раз повторять одно и то же, но проблема серьезная. Нельзя отдавать Миссисипи черномазым! Игорные дома в Галфпорте и Билокси – лучшее, что было в этом штате за многие годы. Будь я проклята, если проголосую за человека, который отдаст наши прекрасные казино черномазым!

Зал наполнила какофония из одобрительно-гневных выкриков и одновременно призывов к порядку. Джулс посмотрел на часы и пихнул Дудлбага локтем.

– Нам пора на перекур, приятель.

– Слава тебе господи! Еще немного, и пришлось бы мне отмываться щелоком.

Они вышли на улицу и встали в тени сосен. Джулс нервничал, нещадно потея. Сработает или не сработает? Через три минуты Малыш Айдахо целиком и полностью подтвердил заслуженность своей высокой репутации. Шум и крики из здания неожиданно сменились безумным сиплым хохотом. Через тридцать секунд остались слышны только стрекотание сверчков и гул машин с автострады.

Джулс ликующе потер руки.

– Получилось! Ну что? Гений я или как?

Они вернулись в зал. На стульях, на столах и просто на полу неуклюже раскинулись бесчувственные сторонники превосходства белых с перекошенными от смеха лицами. Джулсу эта картина напомнила последствия бойни, которую устроил коварный Джокер в одном из комиксов о Бэтмене выпуска сороковых годов. Невероятно гордый собой, он быстро пересчитал тела (их оказалось двадцать три) и опять направился к двери.

– Что теперь? – спросил Дудлбаг.

– Сейчас увидишь. У меня все продумано до мелочей.

Через минуту он вернулся со стопкой одноразовых алюминиевых форм для пирога. Отставил их в сторону и занялся сонными телами, укладывая каждую жертву на сдвинутые стулья так, чтобы голова свисала вниз.

Джулс лукаво посмотрел на спутника.

– Ты мне помогать собираешься? Или так и будешь стоять и смотреть?

– Ни то, ни другое, – ответил Дудлбаг, сел возле двери и вынул из сумочки сложенный номер «Нью-йоркера». – Это твое шоу. Я тут исключительно из любопытства.

Джулс что-то недовольно проворчал и вернулся к работе. Через двадцать минут все тела заняли нужное положение, а на полу под их шеями стояли алюминиевые формы для пирога. Теперь наступало время для самого сложного. Джулсу предстояло отпить у спящих людей столько крови, чтобы наверняка превратить их в вампиров, но самому в то же время не подпасть под действие газа и не потерять сознание.

Одна из женщин – репортер «Нью-Орлеан таймс» – пошевелилась. С самого начала Джулс надеялся, что она уйдет до того, как сработают таймеры, но теперь выбора не оставалось. Он опустился рядом с ней на колени и, причмокнув, прокусил ее шею. Женщина тихо застонала. У ее крови был тот же пресный металлический привкус, что Джулс помнил по байдарочнику из «Богемы». Он сделал два больших глотка. Потом, чтобы зря судьбу не испытывать, кровь всасывал и не глотал, а сразу сплевывал в алюминиевую формочку на полу. Сосал и сплевывал, сосал и сплевывал… До тех пор, пока кровь не пошла обильной струей. Теперь, когда она лилась самотеком, можно было переходить к остальным.

Работа быстро превратилась для Джулса в гонку со временем. Он кидался из одного конца зала в другой, кусал, всасывал, сплевывал, а мычание и подергивание отходящих ото сна людей торопило его все сильнее и сильнее. Несколько раз ему приходилось прерывать работу и минуту-другую сидеть на стуле. Даже в таких маленьких дозах отравленная газом кровь била в голову, и Джулс сдавленно хихикал, глядя, как комната плывет перед глазами.

Наконец дело было сделано. Джулс привалился к задней стене в паре метров от Дудлбага, который по-прежнему читал свой «Нью-йоркер». Несмотря на головокружение и сильную тошноту, толстяк был очень собой доволен. Планировать работу и работать по плану – вот как это называется. Теперь оставалось подождать пару часов, пока его новобранцы не очнутся уже вампирами. Ядро его безжалостной армии было готово.

* * *

Репортер из «Нью-Орлеан таймс» очнулась первой. Из окна с автострады донесся трубный сигнал грузовика. Женщина сонно потерла лицо и забормотала:

– Милый… милый… выключи будильник, а? Он так надоел…

Один за другим новообращенные вампиры – примерно в том порядке, в каком Джулс их кусал, – приходили в себя, потягивались и что-то бормотали, разминая шеи и спины. На ноги первым попытался встать председатель собрания. Он ухватился за край сцены и встал, шатаясь из стороны в сторону, как алкоголик после трехдневного запоя.

– Что… что, черт побери, случилось? – Он обвел глазами весь зал, посмотрел на сонные лица остальных, которые в свою очередь удивленно разглядывали друг друга.

– Мы… мы что, спали?

– Я помню, как ржал над чем-то как ненормальный…

– А чего это за ранки у всех на шеях?..

– Глядите, на полу везде банки с красным соусом…

– Слышь, Уолдо, а ты белый, как новенькая простыня!

– Господи, как пить охота!

Джулс энергично отодвинул экс-председателя в сторону и взобрался на сцену. Триумф исходил от него лучами.

– Добро пожаловать, друзья мои! Добро пожаловать в счастливые, постоянно растущие ряды бессмертных!

Экс-председатель плюхнулся на стул и потер ранку на шее.

– А ты, черт возьми, кто такой?

– Кто я? Я ваш новый предводитель. Зовут меня Джулс Дюшон. Я… – он выгнул грудь, чувствуя себя римским центурионом, – я – вампир! Благодаря мне вы все теперь тоже вампиры! По лицам вижу, что некоторым из вас очень трудно мне поверить. Посмотрите на шеи друг друга. Видите укусы? Это следы моих зубов! Вам всем ужасно хочется пить, верно? Это не просто жажда, а жажда крови! Через несколько минут можете обменяться банками с кровью и попить. Прикоснитесь друг к другу. Ну давайте же, не стесняйтесь. Температура вашего тела такая же, как в комнате. Кондиционеры работали всю ночь, значит, кожа у вас наверняка стала очень холодной.

– Он правду говорит! – истерично закричала беременная женщина. – Я холодная! Я никогда раньше не была холодной в июле!

– Вы привыкнете, – уверил ее Джулс. – Главное – пить побольше горячего кофе.

– Но… погодите минуточку. – Репортер из «Нью-Орлеан таймс» с ужасом уставилась на свои белые руки. – Я не могу быть вампиром! Господи, я ведь жена раввина!

– Матерь божья! Я правда совсем белый! – Мужчина в футболке с Бьюкененом задрал ее вверх, чтобы все присутствующие увидели его алебастровый живот. – Глядите! Это же здорово! Я самый белый человек на всем Северном Береге!

Новоявленные вампиры тут же принялись сравнивать оттенки своей кожи и выяснять, кто же из них самый белый. Дискуссия продолжалась несколько минут, накаляясь все сильнее и сильнее, пока экс-председатель не взял со сцены молоток и не постучал им о спинку своего стула.

– Успокойтесь все! Успокойтесь! – Он дождался, когда стихнут последние пререкания, и повернулся к Джулсу. – Думаю, самое время спросить этого человека, зачем он пришел сюда и сделал с нами такое.

Джулс глубоко вздохнул и расправил плечи.

– Я обратил вас для того, друзья мои, чтобы устроить великий крестовый поход! Крестовый поход, который всем вам придется по вкусу! Великий город Новый Орлеан страдает от грязной, ужасной, отвратительной эпидемии! Эпидемии черного вампиризма! Этот прекрасный старый город, который так важен для белых людей, буквально переполнен ордами цветных кровососов! Они отравляют воздух своей так называемой рэп-музыкой и портят все, что есть хорошего и светлого в белой культуре! Мы обязаны положить конец этому безобразию!!! Вы согласны?!

Возгласов восторженного энтузиазма, которых с полной уверенностью ожидал Джулс, почему-то не последовало. Вместо этого мужчина в футболке спросил:

– Так вы хотите, чтобы мы поехали с вами в Новый Орлеан, чтобы его очистить?

– Ну да… Конечно! – Джулс светло улыбнулся.

Самый Белый Человек на Северном Береге расхохотался так сильно, что его новые клыки предстали на всеобщее обозрение.

– Вы… хотите… чтобы мы вернулись в эту выгребную яму? После того как полжизни зарабатывали денег на то, чтобы выбраться оттуда к чертям?!

– Но…

Остальные новобранцы страстно закивали в знак согласия.

– Да пусть они там все друг друга поубивают! Мне плевать!

– Так этим чертовым белым богатеям и надо! Нечего было черномазых к власти пускать!

– К черту Новый Орлеан!

Джулс замахал руками.

– Погодите! Погодите минуту! Смотрите туда! – Он театрально указал на восточное окно. – Всего через пять часов над горизонтом встанет солнце, заглянет в это окно, а никто из вас представления не имеет, что делать! Знаете, что с вами сделает солнце? Ничего хорошего! Я единственный, кто может научить вас всему, что нужно знать вампиру! Не будете меня слушаться – не научу вас ничему!

Новообращенные вампиры неуверенно переглянулись. Потом со своего места поднялся экс-председатель и шагнул на сцену.

– Слушайте меня, люди! Нам не нужен этот тип! Я прочел все книги Агаты Лонгрейн – от корки до корки и по три раза каждую! Я знаю о вампирах все, что нужно!

Мужчина в футболке вскочил на ноги.

– И потом, в Сент-Таммани каждый день приезжают белые католики! Почему бы нам не организовать тут собственную колонию? Тут у нас будет сколько угодно чистой белой крови!

Следующим с места поднялся человек в черном костюме, который еще не сказал ни слова.

– Я владею собственным похоронным бюро в Мандевилле! На складе у меня богатый выбор первоклассных гробов! Буду счастлив продать их всем, кто здесь присутствует, по ценам изготовителя!

Ситуация выходила из-под контроля. Джулс с мольбой в глазах посмотрел на Дудлбага, который все так же сидел у стены с журналом на коленях. Дудлбаг в ответ медленно покачал головой и поднял глаза к потолку. Потом отложил «Нью-йоркер» в сторону и поднялся со стула.

– Какие замечательные тут у всех идеи! Я чувствую, как зал наполняет позитивная энергия! Однако уверен – все вы ужасно, катастрофически хотите пить. Я сам когда-то был обращен и помню каково это. Итак, рассказываю, что делать! Запомните – лучше всего действует собственная кровь. Ничто на свете так не бодрит и не освежает! Посмотрите на пол под своими стульями. Там стоят алюминиевые формочки с вашей собственной кровью. Поверьте, с ней ничто не сравнится!

Новообращенные вампиры, как стая голодных гиен, похватали с пола посудины с кровью и поднесли их к жаждущим губам. По подбородкам обильно потекли алые струи, пачкая футболки, рубашки и синтетические галстуки. Зал наполнило хлюпанье, чавканье и довольные, блаженные вздохи.

Однако довольные вздохи скоро закончились. Сначала их сменили удивленные стоны, потом безумные крики боли, а следом – завывания тающих призраков. На глазах у остолбеневшего Джулса двадцать три его новобранца превратились в двадцать три вязкие, дымящиеся лужи.

Глава одиннадцатая

– Итак, герои-победители вернулись. – Морин даже не потрудилась поднять голову от дамского журнала, когда Джулс с Дудлбагом вошли к ней в гримерную. – И где же твоя победоносная армия, Джулс? Сидит в зале и смотрит стриптиз? Или ты набрал так много воинов, что пришлось оставить их на улице?

– Лучше не спрашивай, – ответил Джулс, кисло поглядев на Дудлбага.

Морин повернулась на стуле.

– Но я хочу спрашивать! Я хочу узнать все! Блестящий план сработал? Судя по счастливому выражению твоего лица, успех был колоссальный. Ах, милый Дудлбаг, представляю, какое моральное удовлетворение ты испытываешь от того, что помог своему другу в столь благородном деле.

– Если б он правда мне помогал, – сказал Джулс, – то, может, мы бы сегодня чего и добились. Только вот благодаря этой мисс Пенелопе Гну все, что я сделал за ночь, это зря потратил три газовых баллона и заработал резь в желудке.

– Джулс мною слегка недоволен. – Дудлбаг открыл сумочку и вынул французскую губную помаду. – Боюсь, я несколько подпортил ему дело. Испугался, что оно выходит из-под контроля.

– Подпортил? Ты называешь это «подпортил»? Да я в жизни ничего страшней и противнее не видел! Ты же не кого-нибудь убил, а вампиров! Тупых, конечно, бестолковых, да все равно вампиров!

Дудлбаг взглянул на Джулса с откровенным сочувствием.

– Согласен, нехорошо получилось. Только если ты бы немного остыл и как следует поразмыслил, то понял бы, что другого выбора не оставалось. Единственная из них, кого мне действительно жаль, – это несчастная жена раввина.

– Ты не дал мне шанса! Ведь я мог их переубедить! Ну пускай не хотели они мне помогать. Так и что?! Если бы мы поговорили еще немного, я уверен, половина из них перешла бы на мою сторону. Даже две трети! Вместо этого вылез ты и превратил их всех в вонючую кашу!

– Бог ты мой! Неужто великий альянс распался? – Морин поднялась со стула и направилась к Джулсу, воинственно выпятив живот. – Знаешь, Джулс, как бы нетипично глупо ни вел себя Дудл последнее время, не стоит винить его в провале операции. Уверена, не будь его рядом, все закончилось бы куда хуже. Сказать тебе, кто тут виноват на самом деле? Советую посмотреть в зеркало! Жаль только, никакого проку в том не будет.

Что-то в голосе Морин задело Джулса за живое.

– Да ну? Я, значит, виноват? Я, значит, сам попросил Мэлиса с его бандой довести меня до ручки? Это ты имеешь в виду?

Морин притиснулась к Джулсу так, что они уже стояли нос к носу.

– Черт тебя побери, Джулс Дюшон! – Ее глаза полыхали ненавистью и отвращением к самой себе, а в голосе дрожала горькая обида. – Ты сам во всем виноват! Сам! Во всех несчастьях, которые свалились на твою голову за последние недели, повинен только ты! И только по твоей вине я каждую секунду страдаю вместе с тобой!

Джулс нахмурился, но не от гнева, а от удивления.

– Что ты такое говоришь, Мо?

– Ты сам меня заставил, черт тебя побери! Сам заставил его сделать! Ты меня бросил! Оставил совершенно одну! Ты хоть представляешь, что это значило для меня? Представляешь?!

Морин рухнула ничком на диван и уткнулась лицом в ладони. Под звуки ее надрывных всхлипов Джулс стоял посреди комнаты, как хмурая, потертая статуя, и только нервный тик в уголке его рта показывал, что он не окаменел на самом деле.

Дудлбаг опустился на колени рядом с Морин и ласково погладил ее по волосам.

– Успокойся, дорогая… Успокойся… Возьми себя в руки. Я подозревал нечто подобное. Расскажи по порядку. Мы должны знать все, от начала до конца.

– Господи… господи, прости меня.

Морин наконец подавила рыдания и подняла голову. От слез ее макияж размазался и превратился в диковинную маску. Над ручкой дивана был виден только ее перепачканный лоб и воздетые к небу глаза.

– Господи, я знаю, что не имею никакого права взывать к тебе. Никакого права. Но если в твоем сердце найдется хоть капля жалости к такому проклятому созданию, как я… пожалуйста, прости меня.

– Начни с самого начала, Морин.

– Десять лет назад мы… Я просто не могла больше жить вместе с Джулсом. Он сводил меня с ума. Не хотел слушать, что я говорю. Обещал сесть на диету и следить за тем, что ест, и месяц за месяцем становился все толще и толще. Он губил себя, губил того красивого мужчину, с которым я мечтала остаться вместе навсегда… В конце концов мое терпение лопнуло. Я велела ему убираться. Сказала, что если он не желает заботиться о себе, то пусть уходит. Я вовсе не хотела, чтоб он уходил! Совсем не хотела, но он все понял дословно. Оказался слишком бестолковым, слишком тупым. Он не догадался, что да, я на грани срыва, и тем не менее это всего лишь предупреждение… Я хотела, чтобы он стал другим, исправился… Я совсем, совсем не хотела, чтобы он уходил…

– Значит, на место Джулса ты взяла того, кто потом стал Мэлисом Иксом? Он стал твоим любовником, так?..

– О господи… Ну поймите вы… В доме стало так пусто. Через несколько месяцев я почти свихнулась от одиночества. Пыталась найти друзей в клубе, да там никто меня не понимал. Думала даже вернуться обратно, в поместье на Бамбу-роуд, но прошло столько лет… Я не могла явиться туда как неудачница, как толстуха, которая не в состоянии справиться с собственными проблемами. Мне было так одиноко! Из клуба я приводила мужчин, и с ними было еще хуже. Некоторые, до того как заняться любовью, пытались завязать разговор, и все же это не имело никакого значения. Я знала, что незадолго до рассвета они застынут, как вчерашние пончики, и отправятся вниз, в мою печь. Белые, черные, китайцы, испанцы, кто угодно… Через какое-то время это стало не важно. Я отправляла их в печь, и у них у всех было одно и то же выражение лица. Одно и то же – удивленно-глупое и застывшее. Как-то ночью в клубе я заметила, что на меня смотрит один паренек. Конечно, все они смотрели, но тот глядел по-особенному… Будто я нравлюсь ему как женщина, а не как кусок танцующего мяса. Он приходил в клуб несколько месяцев, по пять-шесть раз в неделю – темнокожий парень, молодой и симпатичный. С красивыми глазами и приятной улыбкой. Я думала, он подойдет ко мне так же, как другие, которых увозила домой, но нет. Он смущался. В конце концов я сама подошла к нему и привезла домой. Ночь прошла точно так же, как все остальные. Да только когда я выпила его кровь и смотрела, как он лежит в моей постели, лицо его было не таким, как у всех. Никогда в жизни не подумала бы, что могу так поступить, но я не бросила его в печь. Оставила спокойно лежать в постели, пока он не проснулся…

– Хватит, – сказал Джулс. – Я больше не могу все это слушать.

Морин со страхом в распахнутых глазах обернулась на глухой, безжизненный голос бывшего любовника.

– Джулс… Джулс, пойми, я представления не имела, что случится потом…

Он медленно покачал головой, как неисправный автомат, который с трудом принимает команды от слабого радиосигнала.

– Не надо. Ни одного слова не собираюсь слушать. Пошли отсюда, Дудлбаг.

Дудлбаг растерянно посмотрел на друга. Его голос, обычно такой уверенный и твердый, теперь прозвучал нерешительно.

– Джулс… я думаю… честное слово, нам надо остаться. Мы нужны ей сейчас. Давай выслушаем ее и…

Джулс развернулся и направился к двери. Открыл ее и, глядя в коридор, тихо сказал:

– Или ты со мной, или с ней. Выбирай. Я ухожу.

* * *

– Вся моя жизнь – одно сплошное бесконечное дерьмо.

– Неправда.

Джулс и Дудлбаг сидели за маленьким грязным столиком в «Таверне святого Чарльза». Джулс не захотел идти туда, где мог встретить знакомых. За исключением двух друзей и нескольких сонных посетителей у барной стойки темная, неопрятная таверна была пуста. Большая часть ее клиентуры сидела сейчас несколькими кварталами вверх по улице – в «Трамвайной остановке».

– Нет, правда. Правда. Одно сплошное дерьмо. Когда я рассказывал тебе про те четыре недели и про то, как ездил в Батон-Руж, то не все рассказал. Я сделал кое-что очень стыдное. Такое, чего не забуду, сколько бы мне ни осталось жить на свете.

Дудлбаг задумчиво помешал свой кофе.

– Я уверен, ничего особенно страшного в этом нет. Всем случается делать такие вещи, которых потом приходится… э-э… стесняться. Даже мне.

Он слабо улыбнулся, надеясь, наверное, увидеть ответную улыбку. Ее, однако, не последовало. Лицо Джулса оставалось каменным.

– Ты когда-нибудь трахался с собакой?

И тут его словно прорвало. Он рассказал Дудлбагу все. Рассказал, как на одной из улиц Батон-Руж встретил дворнягу, как залез в магазин и украл ей собачьего корма, как презрел все нормы и правила цивилизованного вампира, превратившись в волка, чтобы разделить с псиной ее трапезу. Наконец рассказ приблизился к самому худшему. Лицо у Джулса стало совершенно серым.

– Я даже не успел толком понять, что происходит. Сначала на земле лежал, думал, сейчас брюхо от еды разорвется, а потом вдруг раз – и нюхаю собачью задницу. И, главное, думать ни о чем больше не могу. Со мной в жизни ничего похожего не случалось. Чувство такое, будто у меня, кроме носа и члена, ничего не осталось. Короче говоря, не успел я глазом моргнуть, как залез на нее верхом и уже делал свое дело. Какой-то части меня было ужасно противно. В смысле, я ведь насиловал бедную беспомощную псину. И потом, у меня же член в собаке находился! Пускай в тот момент я и был волком. Но другая часть… Дудлбаг, я еще никому в этом не признавался. Даже себе не признавался. Другая часть меня радовалась. Я умирал от счастья, что больше не один, пускай моей подругой и стала блохастая дворняжка. Какая-то часть меня наслаждалась всем этим – ощущениями, запахами… чувством, что я сам себе полностью не подчиняюсь.

Какое-то время Дудлбаг молчал. В таверну вошел посетитель, в открытую дверь ворвалось дребезжание позднего трамвая, а ветерок занес бумажную кепку из соседней закусочной. Дудлбаг глотнул кофе.

– Честное слово, Джулс, я не знаю, что сказать. – Он снова попытался улыбнуться. – Если у твоей подружки родятся щенки, назови одного в мою честь, ладно?

Джулс, казалось, не слышал.

– Теперь еще это. Как она могла так поступить? Разрушила мне жизнь, потом врала, снова врала и опять врала… Знаешь, Мо была для меня всем. Она сделала из меня вампира и стала практически второй матерью. Научила всему, что надо знать вампиру, – точно так же, как я учил тебя. Когда я встретил Морин первый раз в жизни, то понял сразу – это самая великолепная женщина из всех, что я видел, и самая великолепная из всех, что когда-нибудь увижу. Поверить не мог, когда она меня – меня! – выбрала своим парнем номер один. Своим возлюбленным, как она говорила. Она много лет оставалась моим лучшим другом, не считая, может, только Эрато. Господи, да мы были почти женаты! Во всяком случае, ни одной женщины ближе, чем Морин, у меня не было… Сказать тебе, что самое плохое? Я на нее молился. Мне всегда казалось, что она лучше, чем я. Почему, думаешь, я терпел столько лет? Каждый раз, когда она говорила мне всякие гадости, я себе повторял: «Джулс, заткни пасть и не вякай. Ты сам все это заслужил, поэтому молчи и слушай. Может, чему-нибудь научишься. Мо – умная женщина, а как вампир она гораздо лучше, чем ты. Она знает, что делает». Даже тогда, когда поступал не так, как она говорит, когда не мог понять ее, я все равно старался! Знаешь, что держало меня на плаву весь последний месяц, когда все, к чему я прикасался, превращалось в дерьмо? Мысль о том, что, как бы пакостно дело ни обернулось, чего бы я там ни напортачил, Мо меня примет. А если Мо примет меня, значит, я еще чего-нибудь да стою… И что получилось? Она ничуть не лучше меня. Ни капельки. Еще до того, как ты на свет появился, Морин снова и снова повторяла, вбивала в голову как гвоздь: «Делать чернокожих вампиров нельзя». Будто это самый страшный грех во вселенной. Мне ведь не раз хотелось. До того, как встретить тебя, и после того, как ты ушел, среди моих хороших приятелей были чернокожие парни – не женатые, без детей, которые ничего не имели бы против бессмертия. Черт его знает, сколько раз я думал, как здорово, если бы один из них тоже стал вампиром, и каждый раз слова Мо вспыхивали у меня в голове будто огромная неоновая вывеска: «Делать чернокожих вампиров нельзя». Ну, нельзя так нельзя, думал я, Мо больше знает. Мо умнее. Мо лучше. А выходит, ни черта она не лучше. Выходит, она просто-напросто чертова врунья, лицемерка и ничего больше… Такое паршивое чувство, словно ничего и никогда уже в моей жизни не исправится. Сначала я думал, может, все наладится. Может, когда-нибудь все вернется на свои места и жизнь у меня опять станет такой, как раньше… Ни черта у меня не наладится, Дудлбаг. Станет только хуже. Дерьмо станет еще дерьмовее. Ничего хорошего меня не ждет. Ничего.

Дверь снова открылась, сквозняк подтолкнул грязную бумажную кепку к ноге Джулса, а тот даже не потрудился ее пнуть. На этот раз Дудлбаг шутить не пытался. Он посмотрел на чашку холодного кофе перед Джулсом.

– Сходить принести тебе горячего кофе?

– Спасибо, не хочется.

– А чего тебе хочется? Что я могу для тебя сделать?

Джулс задумался. Голова у него работала с трудом. Мысли, казалось, вязли в густом темном сиропе.

– Можно я у тебя какое-то время поживу? Так спать охота. Больше ничего, только спать. Я ведь не могу… не могу туда вернуться…

В отеле Дудлбаг переговорил с консьержем. Тот, с радостью получив щедрые чаевые, разбудил управляющего и объяснил ему ситуацию. Управляющий, как обычно, отнесся к уникальным запросам творческой калифорнийской элиты с большим сочувствием и сделал ряд звонков. Спешные переговоры встали Дудлбагу в пятьсот долларов с его карты «Америкэн экспресс» и клятвенное обещание перечислить завтра еще тысячу на счет организации «Католическое милосердие» и закончились тем, что владелец музыкального магазина «Уэрлайн» той же ночью доставил в коттедж «Губернатор Клейборн» пустой корпус от рояля. Огромный деревянный короб с откидной крышкой занял в гостиной почти все место.

Дудлбаг остался чрезвычайно доволен тем, что смог сделать за столь короткое время, но Джулс не оценил потраченных усилий по заслугам. Взяв на кухне кувшин, он медленно вышел из дома. Через несколько минут вернулся с полным кувшином комковатой земли, которую набрал возле прудика с золотыми рыбками, и высыпал ее в открытый корпус рояля.

– Джулс, давай лучше съездим к твоему дому и наберем земли там. Как ты думаешь?

– Неохота.

– А вдруг эта земля… ну… не подходит?

– Вот завтра вечером и узнаем.

– Не очень-то убедительный ответ.

– Сойдет.

Джулс вскарабкался на кушетку, которую грузчики отодвинули к стене, а с нее забрался в корпус рояля. Дудлбаг помог опустить крышку. Джулс очутился в полной темноте. Благодаря мягким подушкам, которые Дудлбаг заботливо положил в корпус, лежать в нем оказалось на удивление удобно. Темнота стала мало-помалу успокаивать Джулса. Он закрыл глаза. Мрак и тишина манили к себе, как старые добрые друзья.

* * *

Счет времени Джулс потерял очень быстро. Дремота и бодрствование слились для него в сплошное, неразличимое месиво из безрадостных снов и горьких воспоминаний. Вместе с мамой Джулсу часто снилась и Морин. Объединялись они трое всегда по-разному. Иногда он с вместе мамой давал нагоняй Морин. Другой раз мама яростно бранила его вместе с Морин. Время от времени, в самых ужасных сновидениях, мама с Морин превращались в пару женщин-борцов и, прыгая на Джулса с канатов ринга, лупили его складными деревянными стульями и душили в смертельном захвате.

Через какое-то время он очнулся от резкого стука по крышке рояля.

– Джулс! Это я, Дудлбаг. Ты проснулся?

– Теперь да.

– Слушай, я ухожу ненадолго. Купить тебе чего-нибудь?

– А ты куда?

– Да так, подышу немного воздухом. Скажи, что надо, я возьму «линкольн» и поеду куплю.

– Как насчет машины времени? Чтобы я смог вернуться на десять лет назад, а?

– Очень жаль, но это мне не под силу.

Джулс немного подумал.

– Знаешь, чего мне хочется? Комиксов почитать. «Капитан Америка» или «Подводник»…

– Погоди секунду. Запишу. – Дудлбаг замолчал на несколько секунд. – Готово. Куда ты дел ключи от машины?

– В верхнем ящике комода, рядом с бумажником.

– Пока я не уехал, может, принести тебе бутылку крови из холодильника?

– He-а, я есть не хочу.

Это была неправда. Желудок у него давно урчал, будто пустой мусоровоз, громыхающий по ухабам Чопитула-стрит. Тем не менее Джулс твердо решил, что есть ничего не станет.

Через какое-то время Дудлбаг вернулся с полной сумкой комиксов, ручным фонарем и большой упаковкой батареек. Поставив в фонарь батарейки, Джулс прочел несколько комиксов, а затем опять заснул. На этот раз ему приснились счастливые, достойные ночи – ночи, когда он сражался на Второй мировой в образе Плаща Возмездия. Вскоре он опять проснулся от стука.

– Джулс, мне надо поговорить с тобой.

Он потянулся (насколько позволяло пространство) и зевнул.

– Ну, давай поговорим. Что тебе?

– У меня в «Нью-Орлеан таймс» есть друг. Ну, не столько друг, сколько знакомый по Интернету. Я с ним познакомился в чате для трансвеститов на сайте «Америка он-лайн». Так вот он работает по ночам. Я рассказал ему все, что мы знаем про Мэлиса Икса, и он согласился поискать в архиве, не найдется ли в старых выпусках газет какой-нибудь информации. Только, чтобы начать поиск, сведений пока недостаточно. Ты рассказывал, что подростком Мэлис оказался в какой-то банде и взял кличку Эльдо Радо. В криминальных сводках за последние пятнадцать лет никакой Эльдо Радо не упоминается. Может, он и есть там, но в газетах написано его настоящее имя или другая кличка. Нам надо поподробнее расспросить Морин. Кто знает, может, с ее помощью мы нападем на след.

– Тебе это надо? Вот ты и расспрашивай. Я здесь останусь.

– Я думаю, нам обязательно надо идти обоим.

– Ни за что. Даже не проси.

– Джулс, тебе пора выйти из этого ящика. Хоть ненадолго.

– Пора будет тогда, когда я скажу, что пора.

На этом разговор закончился. К тому времени у Джулса появилось чувство, будто в желудке у него сидит бешеная игуана, остервенело царапаясь, чтобы выбраться наружу. Он постарался не думать о голоде. Поставил в фонарь новые батарейки и перечитал две последние истории про Общество справедливости. Последняя страница заканчивалась очень интересно: все члены Общества справедливости оказались в плену у злобного Сверхчеловека, и их приковали к огромной скале в его подземной крепости. Когда мерзкий злодей уже приготовился навести на беспомощных героев свой луч смерти, история вдруг закончилась. Последняя подпись обещала читателям… продолжение через тридцать дней. Вот так наглость! Когда Джулс был молод, истории в комиксах всегда рассказывали до самого конца. Что за дешевый, низкий трюк! Через тридцать дней его, может, и в живых-то не будет!

* * *

В следующий раз стук был другим. Почти музыкальным. На Дудлбага не похоже – тот ни слухом, ни чувством ритма не отличался.

– Кто там?

– Ты в этой коробке остаток жизни сидеть собрался или как?

Разумеется, Джулс разозлился, что его снова беспокоят, однако от улыбки все равно удержаться не смог. Он узнал голос. Это был Эрато.