Текст книги "Блюз белого вампира"

Автор книги: Эндрю Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Малыш Айдахо приподнял бровь и усмехнулся.

– Взрывчатые вещества? Я недавно из Тайваня кое-что получил. Высший класс! Совсем малютки, а у боевого танка гусеницы рвут за здорово живешь!

– Нет. Опять веселящий газ, только теперь мне нужны автоматические форсунки с таймером. Соорудишь?

Бородач усмехнулся и блеснул маленькими глазами.

– Всего-то? Ну ты, парень, даешь! Заявился в таком наряде – я думал, у тебя что-нибудь интересное… Айда, что ли, в мастерскую, подождешь, пока я работаю. Или тут останешься?

Джулс бегло осмотрел магазин. Книжные полки стояли близко одна к другой и были забиты книгами об экологии и вреде индустриализации. Одну из стен целиком занимал стеллаж с комиксами – старые выпуски из серий «Ба-бах! Комикс» и «Сказочные мохнатые уродцы». Джулсу они нравились не особенно, поэтому он отправился вслед за Айдахо в мастерскую.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, – сказал хозяин.

Джулс вдохнул резкий запах машинного масла и металлической стружки. Вдоль трех стен тянулись деревянные столы, заставленные набором сверлильных станков, пластиковыми бомбами, мотками проводов и материнскими платами ярко-зеленого цвета.

– Газовый баллон у тебя с собой, – спросил Айдахо, – или раздобыть парочку новых?

– Внизу лежат, в багажнике. Принести, что ли, один?

– Ага. Назовем это «шаг первый».

Джулс спустился вниз, принес один из баллонов и несколько минут объяснял Айдахо, какое именно устройство ему требуется. Задавая вопросы и выслушивая ответы, хозяин копался в ящиках с инструментами и запчастями, отматывал провода, доставал паяльник и таймер.

Джулс облокотился на стол и наблюдал за работой мастера. Пальцы изобретателя ловко исполняли миниатюрный танец созидания. Вдруг Айдахо замер и внимательно посмотрел на Джулса.

– Слушай, а этот твой план, он личный или тут политика замешана?

– Личный. Политика – дело грязное. Видишь? – Джулс показал на собственную шею.

– Ну?

– Вот что я пытаюсь спасти.

– Понял. Это хорошо. – Малыш Айдахо, как показалось Джулсу, немного расслабился. Потом улыбнулся и опять взял в руки паяльник. – Знаешь, последнее время меня просто мутит, когда заявляются всякие психопаты-фашисты и приходится делать им осколочные бомбы. То есть, конечно, бизнес есть бизнес – мне надо оплачивать счета точно так же, как и всем остальным, но кайфа-то нету. Раньше все было совсем по-другому. Я делом занимался. Важным делом. Черт, да я в семьдесят первом от «метеорологов» [22]22
  «Метеорологи» (англ.Weathermen) – подпольная террористическая организация, сформированная в 1969 году членами экстремистской фракции организации «Студенты за демократическое общество».


[Закрыть]заказ получал!..

– Да, дружище, времена меняются.

– Это точно. Кстати, у меня на этой неделе специальная цена на древесные штыри. Понадобятся?

Джулс поднял брови.

– Если они деревянные, то, наверное, понадобятся.

– Э, а как ты забьешь в дерево деревянный штырь?

– Я их не в деревья забивать собираюсь. Слушай, а серебряные пули ты когда-нибудь делал?

– Серебряные? Прямо спецзаказ какой-то. Ты что, на оборотней охотиться собрался?

– Что-то вроде того. Эй! А пистолет, чтоб стрелял деревянными пулями? Можешь сделать?

Малыш Айдахо сдвинул брови.

– He-а. Баллистика тут бессильна. Такая пуля из ствола вылететь не успеет, как от нее ничего не останется. Может, тебе что-то вроде арбалета сделать?

Джулс представил крестообразную форму такого лука и вздрогнул.

– Э-э… почему бы и нет… Только чтоб крестовины там никакой не было.

Через сорок минут Джулс покинул магазинчик Малыша Айдахо со всем необходимым для точного дистанционного управления газовыми баллонами. Тридцать долларов пришлось отдать в качестве первого взноса. После долгого обсуждения изобретатель пообещал, что к концу недели опытный образец «ручного орудия для метания деревянных снарядов» будет готов.

Джулс загрузил оборудование в багажник. Потом сел в «линкольн» и завел его хриплый двигатель. Прежде чем он успел тронуться с места, в темном небе раздался вой реактивного самолета. На долю секунды лайнер показался на фоне желтого лунного диска. Джулс потянулся правой рукой к соседнему сиденью, где стоял металлический сундучок. Открыл крышку и ласково разгладил на ткани многолетние складки, потер между пальцами плотную пыльную материю. Потом улыбнулся. Еще пара ночей, и, кроме лайнеров, луну будет заслонять еще одно огромное крылатое существо.

* * *

Спустя три с половиной часа Джулс проехал по узким улочкам мимо Французского рынка и припарковался позади джаз-клуба «Пальмовый дворик». Наконец наступило время передохнуть. Если он захватит вторую половину ночного джем-сейшена Тео Шамбоне, то можно будет считать, что ночь удалась на славу.

Отдых Джулсу действительно требовался. Поездка в Кеннер была неприятной. Сначала тянулись жуткие пейзажи из бесконечных торговых центров. Потом пришлось ехать по дамбе – двадцать четыре мили безумного страха и ничего, кроме тонких перил между ним и темными глубинами озера Пончартрейн. Вполне возможно, что все россказни о губительной силе текущей воды на вампиров не более чем бабушкины сказки, но посреди такого огромного водоема Джулсу все-таки было очень не по себе.

Установить газовые баллоны в здании Союза американских ветеранов получилось на удивление легко. Куда сложнее было найти само здание. Оно стояло вдали от автострады, скрытое редким сосняком, что Джулса вполне устраивало. В тонкой двери из клееной фанеры стоял хлипкий замок, который разлетелся от одного-единственного удара. Зал заседаний оказался прямоугольной комнатой с низким потолком, невысоким подиумом и рядами металлических стульев вдоль стен. Джулс легко отыскал кладовку для швабр, где и поставил газовые баллоны.

Сейчас же определенно настало время для отдыха. Возле заднего навеса у джаз-клуба стояла небольшая группа темнокожих мужчин в измятых, пропотевших костюмах. Они разговаривали, смеялись, а их лица освещали только оранжевые огоньки сигарет. «Все в порядке, – сказал Джулс самому себе. – Это музыканты, а не вампиры». В центре группы стоял немолодой сухопарый мужчина, которого Джулс сразу узнал, хотя прошли месяцы – если не годы – с тех пор, как он был на выступлении этого джазмена последний раз. Крючковатый нос и пряди седых кудрявых волос из-под фетровой шляпы выдавали его с головой.

– Здорово, старина! – закричал Джулс и энергично замахал руками. – Салют! У тебя что, перерыв?

– А? Кто это? – Тео Шамбоне повернулся и уставился на огромного нескладного типа, который приближался со стороны улицы. Чтобы лучше видеть, шляпу он сдвинул на затылок. – Ах ты, мать честная! Парни! Нас навестил сам мистер Бигли!

Когда вас принимают за рождественского снеговика из универмага «Мейсон Бланш», это не особенно лестно, но Джулс все равно был очень рад видеть старого друга.

– Да нет! Это же я, Джулс! Твой старый приятель Джулс Дюшон!

Он крепко обхватил трубача за худые предплечья, и тот почти исчез в объятиях огромного вампира. Остальные музыканты – в сравнении с Тео Шамбоне совсем дети – или вовремя отскочили в сторону от парочки друзей, или оказались безвинно сметены энтузиазмом Джулса в канаву.

– Джулс Дюшон? А где твое такси? – Тео выбрался из смертельных объятий и оглядел Джулса с ног до головы. – И что такое на тебе надето? Работа никак новая? Проводишь детские праздники?

– Да нет. Просто иду с маскарада. Такси в ремонте, так что у меня временные каникулы. Ну а ты-то как, черт тебя возьми?

– Да ничего, все путем. Во всяком случае, для восьмидесятилетнего трубача со вставными жевалами. А вот у тебя, как я посмотрю, дела идут куда лучше.

Тео медленно прошелся вокруг Джулса, одобрительно кудахча и покачивая головой.

– Чтоб мне пусто было, а ты ведь совсем не изменился. Ну, если только потолстел кое-где. Ни одной морщинки. Ни одного седого волоса. И шевелюра вся на месте! Мы с тобой когда познакомились? Ну-ка, ну-ка… Я только начинал играть на Бербон-стрит, был совсем пацаном, не старше Лероя. – Трубач указал на одного из своих спутников, по виду – еще подростка. – Выходит, это самое начало Второй мировой…

Джулс улыбнулся и покачал головой.

– Нет, Тео, это был мой отец, Джулс-старший, а я – Джулс-младший. Вспомнил? Ты нас постоянно путаешь.

Джазмен с сомнением скривил рот.

– Ты уверен?

Джулс вместе с другими музыкантами рассмеялся.

– Конечно, уверен!

Чувство вины кольнуло его, как ржавый гвоздь в пятку. Он опять обманывал друга. Жаль, да ничего не поделать.

Старый трубач вздохнул и тяжело посмотрел на грубоватую самокрутку в своей руке.

– Ну конечно, ты уверен. Наверное, становлюсь слишком стар, чтобы баловаться такими вещами. – Он протянул «косяк» Джулсу. – Затянешься?

– Нет, спасибо. Я лучше кофе.

– Да, ты прав. Как и твой отец.

Тео сделал последнюю затяжку и потушил сигарету. Потом вынул из кармана серебряный портсигар и положил туда окурок.

– Интересно, что ты вспомнил о своем отце. Сегодня вечером я вспоминал собственного, и, главное, так все странно получилось…

– Странно?

– Ага. – Трубач повернулся к спутникам. – Ребята, вы уже идите, а я тут с Джулсом малость потолкую. Через минуту подойду.

Тео подождал, пока молодые музыканты завернут за угол.

– Молодняку я эту историю рассказывать не стал. Еще подумают, будто я чокнулся. Вот тебе расскажу. Ты-то наверняка поверишь старику.

Джулс улыбнулся и подвинулся к приятелю поближе. Из-под ног у него прыснули два здоровенных таракана.

– Для того, кто водит в этом городе такси, невероятных вещей не бывает.

– В том-то и дело. – Тео присел на наружный подоконник и стал обмахиваться шляпой. – Так вот мой отец вырос во Французском квартале, когда здесь туристов и в помине не было, а жили почти одни итальяшки. Он мне часто всякие истории рассказывал, и одна из них – про крыс, которые здесь живут, – застряла у меня в голове навсегда. Крысы эти будто водились в домах, которым лет двести или около того. То есть не в самих домах, а в их стенах! Внутри им так здорово жилось, что наружу они никогда не вылезали. Отец говорил, что целые поколения этих крыс рождались, жили и умирали, так и не взглянув на солнце. Представь только! Поколение за поколением! В темноте они делались все белее и белее до тех пор, пока их кожа не стала совсем прозрачной. Такой прозрачной, что сквозь нее кишки видать!

– Серьезно?

– Серьезно. Я эту историю никогда не забуду. Ну так вот, сегодня вечером иду я как обычно из дому сюда и вдруг слышу прям отсюда, из переулка, какой-то звук. Будто в мусорном баке кто шарит. Ну, думаю, собака или что-то вроде того. Глянул из любопытства, а там, на крышке одного из баков, сидит крыса – здоровенная, размером с мою трубу. Ни черта себе, а?! Только это еще не все. Второй такой крысы я в жизни не видел. Она смотрит на меня, я смотрю на нее и вижу, как бьется ее сердце, а по венам бежит кровь. Будто у крысы этой не кожа, а стекло!

– Может, игра света?

Старый трубач решительно затряс головой.

– Нет, никакая это была не игра, а крыса – прозрачная, как стеклянная бутыль. И пока я глядел на нее, такое чувство появилось, будто рядом стоит отец, а его рука лежит у меня на плече. Это все чистая правда. – Он перестал обмахиваться шляпой и посмотрел Джулсу прямо в глаза. – Странные тут творятся дела, друг мой. Нам с тобой такое и не снилось.

Джулс пробормотал что-то в знак согласия. Тео Шамбоне глянул на часы.

– Черт! Как время бежит. Мне пора. Зайдешь послушать второе отделение?

– А то! Уши у меня вроде с собой. Айда.

Они обогнули здание и вышли на Декейтер-стрит. Тео заскочил в дверь «Пальмового дворика» и поспешил прямо на сцену. Там его музыканты уже наигрывали вступление. Джулс остановился у входа и натянул плащ, чтобы не отвлекать внимание публики от музыки.

Сцену освещали красные и зеленые софиты. В остальной части зала, поровну поделенной между барной стойкой из полированного дуба и ресторанными столиками, горели только свечи в стеклянных абажурах. В уютном полумраке Джулс не видел лиц посетителей, а только их силуэты и руки с бокалами вина или кружками пива. Зал был полон на две трети. Секстет на сцене плавно перешел от импровизации на тему печального «Блюза колоколов» к жизнерадостному «Блюзу Бейсин-стрит». Джулс протиснулся к свободному столику у стены.

Играли молодые ребята хорошо – чертовски хорошо, – но даже самому опытному из них оставалось далеко до той лиричности, с которой так легко и искусно звучала труба их лидера. В конце концов, шестьдесят лет опыта чего-нибудь да значат. Джулс с восторгом слушал, как труба его друга извилисто и плавно скользит по темам знаменитых блюзов, впервые исполненных Кингом Оливером и Луи Армстронгом сразу после Второй мировой – в годы, когда Джулс был совсем молод. Может, игра Тео Шамбоне и не отличалась пламенной азартностью Оливера или почти сверхъестественной виртуозностью Армстронга, зато с теплотой ее звучания не мог сравниться никто. Пока жила такая музыка, Новый Орлеан оставался для Джулса Дюшона раем на земле.

Джулс с запозданием почувствовал, что ему на плечо легко опустилась мягкая ладонь.

– Не возражаете, если я сяду с вами? Все столики заняты, и, кроме того, я терпеть не могу слушать блюз в одиночестве.

Говорила женщина. Голос был незнакомый, теплый и обволакивающий, как неутомимая труба Тео. Джулс обернулся и, увидев, кто стоит у него за спиной, чуть не свалился со стула. Это была она – женщина из «Трамвайной остановки» и с обложки «Пухлых попок»!

Незнакомка улыбнулась, сверкнув белыми зубами.

– Простите, бога ради, что отвлекаю, – сказала она. – Я видела, какое удовольствие вам доставляет музыка, хотя то, что мы встретились опять, это такая чудесная случайность. Я просто не простила бы себе, если бы не подошла и не представилась. Могу я сесть?

Неужели это происходит на самом деле? Или от накопленного стресса у него все-таки начались галлюцинации? Так сказать, причудливые эротические сны наяву.

Джулс со всей силы ущипнул себя за плечо. Незнакомка не исчезла. Он вдыхал мускусный аромат ее духов. Чувствовал волнующее тепло ее тела, которое находилось в такой провокационной близости от его собственного. «Если это эротический сон, – сказал себе Джулс, – то надо досмотреть до конца. До самого конца».

– Ну так что, могу я сесть? – снова спросила она. Спросила так спокойно, так терпеливо. Морин уже давно откусила бы ему голову.

– Э-э… вы хотите сесть со мной?

– Да. – Она улыбнулась.

– П-п-пожалуйста. – Джулс подскочил с места, чтобы выдвинуть ей стул.

– Спасибо. Очень любезно с вашей стороны.

В ее произношении звучал легкий акцент, свойственный обитателям горных районов. Она грациозно села и тщательно расправила складки на изумрудно-зеленом брючном костюме. Под пиджаком на ней была футболка со смелым вырезом, который демонстрировал ложбинку между громадных грудей.

Джулс наблюдал, как девушка его мечты – вся внимание – повернулась к сцене и прикрыла глаза, слегка покачивая головой в такт музыке. Исполни Тео Шамбоне в эту минуту лучшее в своей жизни соло, его друг все равно остался бы глух как камень. Зачарованный, он следил только за тем, как поднимается и опускается грудь его спутницы. Когда музыканты брали завершающие аккорды «Сен-Джеймс Инфемари», она удовлетворенно вздохнула.

– Ну, разве они не великолепны?

– Одни из лучших в городе, – сказал Джулс, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал авторитетно. – А раз так, значит, одни из лучших в мире.

– Похоже, вы знаете, о чем говорите.

– А то! Я всю жизнь музыкой интересуюсь и с музыкантами общаюсь много.

Глаза незнакомки вспыхнули интересом.

– Это же так здорово! – Она улыбнулась и ласково дотронулась до его руки. – Я обещала представиться, верно? Зовут меня Вероника. Я из Нью-Йорка. Конечно, это прозвучит ужасно нескромно, но я – модель. В Новом Орлеане работаю над серией снимков для разных журналов. В основном для каталогов женской одежды, а остальные… в общем, сомневаюсь, чтобы такой джентльмен, как вы, когда-нибудь их видел.

– Большая потеря для меня, – невозмутимо заметил Джулс.

– Ах, Новый Орлеан – настоящее чудо! Мне так хочется, чтобы кто-то показал мне город таким, каким его видят не туристы, а местные жители. Когда я заметила вас в «Трамвайной остановке», сразу подумала, какой вы милый и интересный. Хотела познакомиться или хотя бы просто поздороваться, да в последнюю минуту смутилась, и потом вы ушли. А сегодня, надо же, мы встретились здесь, под такую чудесную музыку. Думаю, нам суждено стать друзьями.

Джулсу казалось, его обволакивает теплый, густой туман. Каждое слово ее медовой речи, проникнув в ухо, пробиралось прямиком в пах. В отделанной зеркалами стойке Джулс заметил отражение своего пустого, как кокон, костюма. Ну почему он встретил эту женщину именно сегодня, когда на нем такой идиотский клоунский наряд?

– А я вот… кхм… как раз иду с детского праздника. Утренник для детей-инвалидов. Все в инвалидных колясках, представляете? Я часто всякими такими вещами занимаюсь. Благотворительность и все такое прочее.

– Как это благородно!

Вероника крепко сжала руку собеседника в своих мягких ладонях и заглянула ему прямо в глаза. Последнюю часть выступления они дослушали молча. Как только музыканты закончили играть, в зале вспыхнул свет. Человек сорок посетителей подхватили свои пиджаки и бумажники и направились к выходу.

Вероника повернулась к Джулсу и тепло улыбнулась.

– Великолепно, просто великолепно! Спасибо, что разделили со мной этот сказочный вечер. – Она потянулась через столик и кончиками пальцев мягко дотронулась до предплечья Джулса. – Не могли бы вы проводить меня до гостиницы? Буду очень, очень признательна.

– Я…

В затуманенном разуме Джулса, как на экране, возникло лицо Морин. Вчера ночью во сне она положила руку ему на грудь. Интересно, что она подумала бы обо всем, что происходит? Конечно, если бы он хотел укусить какую-нибудь женщину, Морин ничего не имела бы против. Так ведь Веронику Джулс собирался не кусать…

Он поразился тому, какая все-таки странная штука судьба. Еще вчера дела его шли так дерьмово, что дальше некуда. Что будет, если сейчас, когда все складывается так удивительно, сказочно хорошо, он неблагодарно отвернется от удачи? Вдруг она возьмет и иссякнет, снова превратившись в сухие фекалии.

– Я… кха… я с удовольствием вас провожу.

* * *

Жила Вероника на Баррак-стрит, в особняке, выстроенном в испанском колониальном стиле, а позднее переделанном в гостиницу. Она открыла парадную дверь с вычурной, недавно отреставрированной отделкой. Воздух в фойе гостиницы показался Джулсу ледяным – градусов восемнадцать вместо тридцати на улице. Вероника достала из сумочки носовой платок и аккуратно промокнула лоб и шею.

– Прошу извинить меня… Я пока не привыкла к здешней влажности. – Она посмотрела на спутника, который оставался сух, будто белая пустыня. – Не понимаю, как вам, такому крупному, здоровому мужчине, удается не потеть в такой сырости.

– Ну, знаете, когда живешь в Новом Орлеане столько, сколько я, помаленьку привыкаешь к местной погоде.

Вероника взяла его за руку и повела к лестнице в дальнем конце фойе.

– Идемте. Мой номер на третьем этаже. – Она рассмеялась и стала вдруг похожа не на взрослую женщину, а на девочку. – Единственный недостаток этой гостиницы в том, что тут нет лифта.

– Ничего страшного. С парой лестничных пролетов я справлюсь.

Черт возьми, да сейчас, с рукой Вероники в ладони, одурманенный ароматом ее духов, он вскарабкался бы и на самый верх пятидесятиэтажного небоскреба.

К чести дока Ландрю, на третий этаж Джулс поднялся без всякой одышки. Пока Вероника возилась с дверным замком, ее возбуждение, как статическое электричество, покалывало ему все тело. Он тоже был возбужден и, кроме того, чертовски нервничал. Нервы сделали то, что не удалось влажному ночному воздуху, и по спине у Джулса заструились ручейки пота. Он был почти уверен – когда Вероника откроет дверь, на пороге возникнет Морин, мстительно сжимая в руке деревянный кол и направив его изменнику прямо в сердце.

Прошла целая вечность, прежде чем Вероника наконец справилась с замком. Дверь открылась. Трехметровой Морин на пороге не оказалось, и никто не стал ревниво хватать Джулса за мошонку. Он глубоко вдохнул и ступил в номер следом за Вероникой. Номер был роскошный. Над всем убранством царила невероятных размеров гидромассажная ванна, которая стояла прямо посреди комнаты, затмевая собой даже огромную кровать с красным бархатным покрывалом.

– Хотите чего-нибудь выпить? – спросила Вероника и быстро подошла к мини-бару. – Мои наниматели очень щедры. Все, чего мне хочется, я просто записываю на их счет.

– Спасибо, ничего не буду, – пробормотал Джулс и потрогал бархатное покрывало.

– Как хотите. А я приготовлю себе коктейль. Очень уж пить хочется.

Вероника налила в высокий стакан газированной воды, клюквенно-яблочного сока, вишневого сиропа и водки. Перемешала мизинцем и, не добавляя льда, сделала жадный глоток. Потом подошла к тумбочке рядом с кроватью, поставила на нее стакан, и Джулс, не успев опомниться, очутился в ее объятиях. Она прижалась губами к его рту. На кончике ее языка Джулс почувствовал привкус вишни с водкой. Столкнувшись телами, они потеряли равновесие и вместе опрокинулись на кровать. Их животы, как воздушные подушки, смягчили удар отпадения, но как только пружинный матрас изогнулся под двойным весом до максимума, передние зубы Вероники со всей силы врезались в зубы Джулса. Она безумно расхохоталась и перекатилась на спину, в то время как Джулс пытался набрать воздуха в сдавленную грудную клетку.

– А-ха-ха-ха! – заливалась Вероника, покраснев и пытаясь восстановить дыхание. – Ой, у меня, наверное, зуб сломался! Ты-то как? Честное слово, я этого делать не собиралась. Давай еще разок попробуем, а?

– Погоди… погоди секунду, детка… немного отдышусь.

– Ну конечно, дорогой… Ха-ха… Конечно.

Минуту они лежали рядом, оба спиной на кровати, а ногами – на полу. Потом Вероника повернулась на бок и неуверенно, однако очень ласково погладила Джулса по руке.

– Знаешь, после прогулки из джаз-клуба я так взмокла. Вся насквозь сырая. Давай вместе в ванне побултыхаемся.

– Конечно… конечно, давай, – промычал Джулс, растирая бок, которым при падении ударился о раму кровати.

«Синяк вылезет громадней, чем родимое пятно у Горбачева, – сказал он себе. – Попробуй потом объясни Мо, откуда он взялся».

– Вот увидишь, я тебе в два счета настроение подниму, – сказала Вероника, и в ее глазах блеснули искорки.

Она поднялась с кровати и, покачивая бедрами в такт слышного ей одной мамбо, выплыла на середину комнаты. Скинула туфли. Чувственно выскользнула из пиджака. На ее упругих, холеных руках не заметно было ни единого изъяна, но поразило Джулса не это. Черная шелковая футболка облегала ее дородные формы, как слой краски, а над левой грудью была вышита надпись с рисунком: «Я люблю вампиров», а рядом – сердце, которое пронзали два карикатурных клыка, и ярко-красные капли крови.

Вероника заметила его удивление.

– Очаровательная футболочка, правда? Я купила ее несколько дней назад в бутике Агаты Лонгрейн в Садовом районе. У нее там столько классных вещичек. Обожаю ее книги!

– Э-э… да, очень красивая футболка. У тебя отличный вкус.

– Спасибо. – Она лукаво улыбнулась. – Я тоже думаю, что вкус у меня неплохой. Особенно на мужчин.

Вероника продолжила стриптиз. Под футболкой у нее оказался огромный, но невероятно элегантный бюстгальтер. Под его дорогим кружевом скрывалась проволочная конструкция, по совершенству сравнимая разве что с чудесами инженерного искусства Леонардо да Винчи.

Прислонившись к старинному комоду, Вероника грациозно сняла брюки. Джулс думал, что сейчас на обозрение предстанут плотные прорезиненные рейтузы. Похожая на песочные часы фигура Вероники не могла без них обойтись.

Никакие бедра на свете не могут сами по себе быть такими огромными и одновременно такой безупречно округлой формы. Однако под брюками у Вероники ничего, кроме кружевных трусиков, не оказалось, да и те почти полностью скрывались под жировыми складками, которые спускались с живота будто волны на озере из густых сливок.

Открывшийся вид поразил Джулса как удар грома. Выходит, ее фотографии в журнале ни капли не были отретушированы!..

Вероника сладострастно улыбнулась, заткнула сливное отверстие пробкой и надавила кнопку на стене рядом с джакузи. В огромную ванну с клокотом хлынули потоки воды. Вероника медленно опустилась в горячую пену, как Афродита – в породившую ее стихию.

– О господи! Это просто божественно!

Она устроилась на подводном приступке, широко расставила ноги, и из пузырьков высунулись только пальцы с покрытыми лаком ногтями.

– Ну, красавчик, ты ведь не оставишь меня мокнуть здесь в одиночестве. Теперь твоя очередь.

– А можно я разденусь где-нибудь… э-э… в одиночестве?

Вероника надула пухлые губки.

– Ой, ну и какое в этом будет удовольствие? Я тоже хочу посмотреть стриптиз.

Джулс залился краской с головы до ног. Он не помнил, когда в последний раз раздевался перед женщиной (не считая Морин). От мысли о том, чтобы снять всю одежду перед незнакомкой в ярко-освещенной комнате, Джулс снова почувствовал себя восьмилетним мальчиком, который не хочет принимать душ в общей раздевалке школы Святого Игнатия.

– Знаю, это прозвучит ужасно глупо, но… в общем… мне было бы гораздо удобнее раздеться не здесь, а в ванной… И ты не против, если мы свет немного убавим?

Вероника села прямо, и пальцы ее ног скрылись под водой.

– Это поднимет тебе настроение?

– Да! Обязательно поднимет.

– Ладно. – Она указала на тумбочку. – Открой левый верхний ящик. Там есть коробки со спичками и свечи. Зажги парочку, а свет выключи.

Джулс сделал, как она велела. Потом повесил плащ на вешалку рядом с входной дверью и скрылся в ванной.

Роскошные гостиничные номера все-таки вещь отличная. Учитывая размеры типичной гостиничной ванной, Джулс думал, что едва сможет тут развернуться, но на самом деле места оказалось предостаточно. Он выбрался из маскарадного костюма и осмотрел его. Под рукавами расползались желтоватые круги пота – явно придется отдавать в чистку.

Джулс оперся на умывальник. Итак, он действительно собирался это сделать. Действительно собирался изменить Морин. Он опустил голову и уставился на живот. Своего мужского достоинства вампир видеть не мог, зато чувствовал, что снизу оно упруго подпирает складки жира.

В то время как член у Джулса был вполне доволен жизнью, его глаза начали вдруг чертовски слезиться. Что, дьявол подери, это могло значить? Он отдернул шторку перед душем. Ничего, кроме куска мыла, бутылки с шампунем и дамской бритвы. Джулс наклонился поближе к раковине. Глаза защипало еще сильнее. Он опустился на колени и открыл шкафчик под умывальником. Ух ты! Ну и вонь! Когда зрение немного прояснилось, под сливной трубой Джулс увидел мешок из грубой холстины. Он подтянул его к краю шкафчика и открыл. То, что находилось внутри, чуть не отбросило его к противоположной стене.

Какого черта?! Зубчики чеснока! Столько чеснока, что хватит на обед для всей итальянской мафии! И распятия? Зачем ей весь этот мусор? Да еще в ванной!

– Джулс! Чего ты так долго возишься? Мне тут одиноко, милый.

Джулс захлопнул дверцу и быстро промокнул глаза туалетной бумагой. Когда он вышел из ванной, напряжение в самом низу живота значительно спало. Спросить у нее про странный хлам под раковиной или не надо? Или просто забраться в ванну и, пока есть возможность, получить удовольствие?

– Наконец-то, – радостно сказала Вероника. – Я уж думала, совсем тут размокну, пока ты появишься. Залезай! Вода – прелесть!

С одной стороны (той, что ближе к голове), Джулс понимал, что правильнее было бы уйти. С другой (той, что под самым животом) – очень хотел остаться и как можно скорее залезть в горячую ванну к Веронике. Победил низ. Джулс ухватился за края ванны и забрался внутрь. Джакузи была гигантской настолько, что вместила бы человек пять среднего телосложения, но вместе с Вероникой вампир почувствовал себя тут как селедка в бочке из известной поговорки.

Однако у этого положения были и свои достоинства – нагое тело Джулса плотно прижималось к нагому телу Вероники.

– М-м-м… иди ко мне, детка, – прошептала она. – Теперь никуда не денешься.

На этот раз поцелуй получился гораздо приятнее. Джулс почувствовал, что теряется в дурмане от ее царственного тела. Теряется и не хочет, чтобы его нашли. Вероника вдруг перестала его целовать.

– А? – Он открыл глаза. – Что такое? Все шло отлично, детка…

– Погоди, красавчик. – Она вынула пробку из бутылочки с прозрачной жидкостью. – Я обожаю это масло для ванны. Когда заберемся в постель, будем благоухать, как свежие цветы.

Вероника вылила масло в воду, и та сразу запенилась с утроенной силой. Джулсу показалось, будто тысячи свирепых муравьев вцепились в каждый сантиметр его тела.

– А-а-а! Мать твою! Что это?!

Обезумев от боли, он попытался выбраться из тесной для двоих джакузи. Вода бурлила, как кипяток, однако Вероника никакой боли, судя по всему, не чувствовала. Она еще теснее сдавила Джулса ногами, чтобы не выпустить его из жгучей пены.

– Что с тобой, милый? – Она с силой ухватила Джулса за плечи. – Останься со мной, не уходи…

– Пусти, дура! Пусти, говорю!

Он опустил руки в обжигающую пену и вцепился неровными ногтями Веронике в бедра. Она взвизгнула, немного ослабив хватку. Джулс налег всем весом на верхнюю ступеньку джакузи и перевалился через край ванны. Вероника испуганно закричала, сделала отчаянную попытку ухватить беглеца за мошонку, но неудачно, всего-навсего скользнув рукой по складкам его красного живота.

Джулс вывалился из ванны. Случайно ударил Веронику ногой по голове и, отбросив ее обратно в воду, шлепнулся на пол. Приземлился на левое плечо. Внезапная резкая боль заявила о том, что плечо он, вероятно, вывихнул. Однако боль в плече показалась Джулсу пустяком в сравнении с тем, как пылала вся его кожа. Он подполз к кровати, ухватился за нее и встал на ноги.

– Джулс! Не уходи!

Он не обернулся. Сдернул с вешалки плащ и со стоном накинул его на плечи. Потом распахнул дверь, чуть не сорвав ее с петель.

– Джулс! Вернись! Джулс!

Жалобные крики Вероники летели вслед за ним по коридору. Джулс ковылял к лестнице, а его ляжки терлись одна об другую, как пропитанная ядом наждачная бумага. Каждая частичка его тела горела адским огнем. Особенно та частичка, что втравила Джулса в неприятности. Да, пройдет немало времени – ой как немало! – прежде чем этот злополучный орган сможет снова отдавать приказы телу.

Джулс вышел в темноту и поковылял вдоль Баррак-стрит. В голове у него звучал голос Морин, которая со злостью цедила сквозь зубы:

– Получил по заслугам, идиот несчастный! Получил по заслугам!