Текст книги "Возможность выбора (роман)"

Автор книги: Эмэ Бээкман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц)

Почему Пампель не гордится столь выгодной сделкой? Кто еще из его дружков смог возвыситься до положения хозяина в столь добротном доме?

По старому доброму обычаю ценится и образование; Регина была уверена, что у других выпивох в поселке не было дипломированных жен. Пампелю впору в пляс пускаться. Где-нибудь за углом, в кругу своих собутыльников, ему бы в самый раз петушиться да похваляться, что в него без ума влюбилась молодая бабенка, бросила к его ногам дом и диплом. Мол, что вы на это скажете?

Регину беспокоило то, что Пампель не соответствовал меркам, подходящим к людям подобного рода. Было как-то боязно, будто ее провели за нос.

В действительности Регине следовало благодарить судьбу, что она избавилась от забот о свадебном угощении. Гости, поначалу такие робкие, вскоре напьются, начнут шуметь – попробуй тогда отделаться от них по-хорошему! Тоже мне удовольствие: выпихивать сперва за дверь нализавшихся гостей, а потом волочь свежеиспеченного муженька но лестнице в спальню. Трясясь в автобусе по дороге в район, Регина думала, каким образом легче всего затащить на второй этаж пьяного в стельку мужа: то ли взвалив его на спину так, чтобы носки ботинок цеплялись за ступеньки, или, наоборот, пусть по лестнице громыхают каблуки?

Регина, естественно, не знала, ломают ли голову над подобными проблемами и другие невесты в последние часы своей свободы.

Процедура регистрации прошла гладко. Поскольку они с Пампелем явились без свиты, то брачному конвейеру задали более скорый ход – еще одна пара с плеч долой! За дверями нетерпеливо переминались с ноги на ногу настоящие невесты: шуршали белые шелка, на головах фаты и венцы, в руках букеты. Настоящие женихи были в черных костюмах, у каждого под зардевшимся от волнения подбородком красовался галстук-бабочка. Вокруг виновников торжества теснились возбужденные родственники и знакомые; затянутые в праздничные платья будущие тещи и свекрови еще до того, как войти в зал, были готовы пустить слезу умиления.

ВЕРНУВШИСЬ ПОСЛЕ РЕГИСТРАЦИИ ДОМОЙ, Регина не позволила новоявленному супругу бить баклуши. Для слабого человека праздные моменты наиболее опасны, греховные мысли сами собой лезут в голову – по случаю знаменательного дня Пампель мог бы запить.

Регина вручила Антсу свадебный подарок – до отказа набитый рюкзак, который стоял в углу передней. Она посоветовала ему не начинать тут же разбирать содержимое вещмешка – палатку и надувные матрацы. Все прочее необходимое было уложено в рюкзаке Регины, корзина с едой уже стояла в подвале, и молодая объявила, что они немедленно отправляются в свадебное путешествие.

– Куда? – испугался Пампель.

– Куда глаза глядят, – бросила Регина. – Зашагаем, а там видно будет, куда дорога выведет. Думаю, найдем какую-нибудь лесную поляну, чтобы поставить палатку. А если не понравится, то поедем в Монако или на Канарские острова.

В спальне Пампеля поджидала походная одежда. Регина решила охомутать своего муженька, чтобы, по крайней мере на первых порах, отвести от дома беды и напасти. Так что Пампелю не пришлось побывать на старой квартире, чтобы сменить там свадебный костюм на более простой наряд – кто знает, какие сумасбродные мысли могут прийти ему в голову по дороге. Кедами Пампель остался недоволен, мол, обувка велика – начал было противиться давлению. Но запасы в доме были неисчерпаемы, Регина отыскала в шкафу шерстяные носки, и теперь бедняга мог быть уверен, что долгая дорога не натрудит его ноги.

Больше поворчать у Пампеля не нашлось повода, дождевого облачка и того не сыскать было на небе. Солнце сияло, теплый ветерок шелестел в верхушках деревьев, ничто не могло помешать идущим в поход на выходные дни людям.

Дом заперли на замок. Собаку взяли с собой, чтобы не голодала целых два дня.

Лишь выйдя из поселка на лесную тропку, Регина избавилась от внутреннего напряжения. До сих пор все шло хорошо. Она боялась, что, может, Пампель все же сказал собутыльникам о предстоящей свадьбе. Милое дело, если в дверь постучит какой-нибудь выпивоха с пучком осыпающихся красных лилий в руке и с бутылкой согревшейся в кармане брюк водки. Молодоженам было бы неловко дать первому гостю от ворот поворот. И пьяница – человек, у него тоже есть чувство собственного достоинства, иначе бы Регина не вышла за Пампеля.

Появись совершенно чужие люди, Регина не смогла бы радоваться и притворяться гостеприимной. Потом пьяный Пампель стал бы ее упрекать: ты не уважаешь моих друзей, значит, и меня ни во что не ставишь. И тут же в молодой семье появилась бы трещина.

На одной из лесных полян Регина заметила, что Пампель – следовало бы и в мыслях приучить себя называть его Антсом – готов рухнуть под тяжестью рюкзака. Он волочил ноги и без конца вытирал лоб. Гордость не позволяла ему признаться в усталости. Ничего не поделаешь, современной женщине, по крайней мере физически, положено быть слабее мужчины, и Регина заявила плетущемуся следом Антсу, что у нее подвело живот да и ноги заплетаются.

Регина расстелила на мху салфетку, разложила еду и пригласила бродившего поодаль мужа на свадебный пир. Лицо Антса расплылось в широкой улыбке, так как Регина достала из корзины бутылку темного пива. Ловким движением Антс сорвал о край пня пробку с бутылки и уже собрался было влить ее в себя, как вдруг вспомнил, что женатому человеку положено считаться с супругой, и спросил:

– Может, тоже хочешь?

– Нет, это для тебя, – радушно ответила Регина.

Стопка ломтей хлеба убывала. Купленная в скудно снабжаемом продовольственном магазине Марты банка самых заурядных рыбных консервов была с аппетитом опустошена, таким же образом улетучились ломтики сыра и испеченные ко дню свадьбы пирожки с морковкой.

Пампель смахнул с губ пивную пену, развалился на мху и с признательностью произнес:

– А ты хорошо готовишь.

Регина скромно улыбнулась. Насмешки в его словах она не допускала, Антс, похоже, был не слишком требователен.

Регину обрадовало дружелюбие Пампеля – вот бы и дальше над ними витать духу уживчивости!

Семейные отношения с поразительной легкостью накапливают электрические заряды, Регина, во всяком случае, надеялась даже малейшие молнии заземлять по возможности в момент их появления. Если бы только суметь! Она ведь никогда не была замужем, у нее отсутствовал как положительный, так и отрицательный опыт. Удобное оправдание на тот случай, когда уже поздно, – мол, боком вышло, ошиблась, недостало опыта.

Одни благие намерения не помогли, в первый же день замужества Регина совершила непростительную ошибку.

– Антс, – обратилась она к мужу, отдыхавшему на моховой подстилке. – Может, зайдем сегодня к твоим родителям? Было бы прилично представить им свою жену. А то еще обидятся: невесту не показал и на свадьбу не пригласил. Потом и внукам будут говорить об этом.

Антс приподнялся и сел, лицо его помрачнело.

– А пошли они к лешему, – выругался он и посмотрел на свет пустую бутылку.

Естественно, Регину заинтересовало, почему у Антса испорчены отношения с родителями, но она благоразумно подавила свое любопытство. Вовремя поняла, что было бы глупо на одну промашку громоздить другую.

– Пусть будет по-твоему.

В тот день они действительно поступали так, как хотел Антс. Скатерть была убрана, усталость отступила, и Антс принял на себя обязанности проводника. Он, естественно, знал округу гораздо лучше Регины. Он провел жену через болото на берег тихого заросшего озера, там оказался чудесный пригорок. Задолго до ночи они поставили палатку, надули матрацы, уселись в сумерках у костра и стали жарить на шампурах сардельки. Заботливая жена достала мужу еще одну бутылку пива и не мешала ему болтать о чем только вздумается. Регина с интересом слушала о рыбалке, о бешеной енотовидной собаке, о лосе, преградившем посреди поселка путь автобусу, и пыталась понять, что это, собственно, за человек, за которого она вышла замуж.

Молодожены просидели у костра до полуночи. Пес спал возле ног Антса, белая летняя ночь обвела пригорок полоской тумана.

В СВОЕ ВРЕМЯ ГЕРТА ПОМОГЛА РЕГИНЕ УСТРОИТЬ ЖИЗНЬ и считала и впредь своим долгом вмешиваться в дела соседки.

Через несколько дней после свадьбы Регины Герта вернулась из очередной поездки в город. Как всегда, она с пользой и вдохновением провела время. Прежде всего театры – гастрольные представления, просто восхитительно! – и концертные залы, но Герту привлекали и выставки; не обошла она вниманием и кафе, да и знакомых не забыла. Переполненная впечатлениями, Герта пригласила Регину вечерком к себе.

Регина надеялась, что соседка и не догадывается о случившемся, а посему ей, Регине, достанется роль слушательницы. Герта любила пересказывать содержание восхитивших ее спектаклей. О плохих постановках и бесталанных исполнителях Герта обычно не распространялась, как знаток она просто не ходила на слабые спектакли. Если все же такая оплошность случалась, то Герта предпочитала молчать. Ей было стыдно признаться, что бездари ее провели и она оказалась вынужденной несколько часов проерзать в кресле. Уйти до конца представления было неловко, к тому же Герте хотелось непременно узнать: неужто возможно, что спектакль не доставит ни капельки удовольствия.

Но на этот раз Герта взяла быка за рога, и Регина поняла, что у нее нет еще настоящего понятия о поселковых нравах. С подробностью очевидицы Герта описала Регину и Антса, которые в спортивных костюмах, с рюкзаками за спиной размашистым шагом направлялись в сторону леса. Торопились, словно беглецы. Герта со снисхождением допускала, что совершать походы полезно для здоровья, а компания при этом и не особенно важна. Однако ее беспокоило другое, она призвала Регину к ответу:

– Почему Пампель живет у вас?

– Он мой законный супруг, – хладнокровно ответила Регина.

Тут Регина смогла убедиться, что любовь к театру не прошла для Герты бесследно.

Старая учительница, чья выдержка за десятки лет была проверена всевозможными проказниками, вдруг потеряла самообладание. Она широко, до треска в суставах, развела руками, охнула, встала, опять с маху плюхнулась на стул – из складок темной юбки, казалось, взлетела пыль – и тут же снова вскочила на ноги. Затем она забегала по комнате, прикладывая к глазам носовой платок и зачем-то теребя мочку уха. В конце представления она громко всхлипнула, опустилась навзничь на диван и угасающим голосом произнесла:

– Дай мне холодной воды.

Почему-то Герта перешла на «ты», может, хотела этим подчеркнуть, что считает Регину как бы своим ребенком.

Выпив маленькими глотками стакан воды, Герта на удивление быстро пришла в себя. У Регины не оставалось сомнений, что состоявшийся только что спектакль был далеко не произвольным. Мастера без подготовки не рождаются, и сыгранная Гертой трагическая сценка была явно из любительского спектакля.

– Вы же сами весной расхваливали Антса, говорили, что он на все руки мастер, вот и мне пришлась по душе его деловитость, – с невинным видом сказала Регина.

– Ты пошутила надо мной, не так ли? – вздохнула Герта, и подбородок ее на всякий случай дрогнул, жалким видом своим она как бы призывала Регину к порядку.

– Сущая правда, я могу показать паспорт со штампом.

– Ну что ж, кто не совершает ошибок, – покорно кивнула Герта. Однако она не собиралась смиряться с подлостью судьбы. Вдруг Герта оживилась и поспешила поделиться с Региной пришедшей в голову мыслью: – В наше время просто развестись!

– Я собираюсь быть верной женой, – усмехнулась Регина.

– Ничего, скоро подашь заявление, – предрекла Герта. – Какой смысл портить себе жизнь? Смотри не опоздай. Ужасно, если помехой станет ребенок.

– А что, разве один Пампель временами попивает? – выступила Регина в защиту мужа.

– Молодая интеллигентная женщина! Учительница! Нет, этот тип не пара тебе. Твоя покойная тетя, того гляди, в гробу перевернется.

– Мир праху ее. Но выбора у меня не было, мужья получше на дороге не валяются. Мои сверстники давно расхватаны другими женщинами, – объяснила Регина свой поступок. – Слава богу, хоть один пьянчужка-холостяк остался в «Крокодиле» без присмотра.

– Холостяк! – звонко воскликнула Герта. – Ты же ничего о нем не знаешь!

Герта вошла в азарт и весь вечер рассказывала про Антса разные истории – одна похлеще другой.

И у Регины опять нашлись основания костить себя потом на чем свет стоит. Сойтись, не зная ничего друг про друга, могут только желторотые юнцы и девчонки, те, у кого еще молоко на губах не обсохло. В то же время было несправедливо винить себя в легкомыслии. Если бы Регина исходила из собственного богатого жизненного опыта, она бы вообще отвергла любую заманчивую возможность выйти замуж: ведь по-настоящему добродетельных мужчин не бывает. Да и женщин тоже. Положа руку на сердце Регина могла утверждать, что она не очень-то и стремилась ворошить прошлое Антса. Решающий шаг она сделала по велению разума и под давлением обстоятельств, чтобы выполнить свою жизненную программу.

Взвесив еще раз все происшедшее, Регина начала освобождаться от подавленности, вызванной повествованием Герты, – воздушных замков Регина не строила, а то, чего нет, – рухнуть не может. Герта напрасно тратила энергию на свое красноречие. Несмотря ни на что, Антс Пампель подходил на ту роль, которую ему отвела в семье Регина. Возможно, он способен был выполнять свое назначение даже лучше, чем она себе могла представить. Во всяком случае, то, что она теперь узнала о Пампеле, поможет ей в будущем умерить чувство собственной вины. Чем большее душевное отчуждение Регина сумеет вызвать в себе по отношению к законному супругу, тем лучше. Она и не предполагала, что обязана будет слиться с Пампелем в единое целое. Нагляделись мы на этих соединенных пылкой любовью супругов, которые вскоре друг другу надоедали, и уже никогда затем с лица этих ворковавших прежде голубков не сходило великое разочарование.

Как все-таки утешительно, что даже эталоны счастья не способны устоять перед ржавчиной времени.

От Пампеля Регина требовала совсем немногого: пусть ведет себя терпимо и жену ни в чем не подозревает. Регина не терпела слежки и сама не собиралась укорять Антса. Не делай никогда другим того, чего не желаешь испытать сама. Прекрасная мудрость! Если же Антс по какому-нибудь поводу вдруг станет мелочным, то Регина – благодаря полученной от Герты информации – найдет лекарство, чтобы усмирить мужа. В семейной жизни, как и на войне, приходится думать о стратегии и о повседневной тактике, безоружным глупо вступать в сражение.

Разве не гадким она была человеком? Так думала Регина теперь, спустя годы, когда всем своим существом поняла, что приближается крах и семья ее будет разрушена.

В свое время, создавая семью, она с уверенностью военачальника, не сомневающегося в победе, старалась использовать во имя своей цели все обстоятельства.

ВРЕМЯ НЕ ОСТАНАВЛИВАЯСЬ ТЕКЛО В ПЕСОЧНЫХ ЧАСАХ ЖИЗНИ, и Регина вынуждена была торопиться. Вошедшие ныне в моду совещания, семинары, конференции и симпозиумы были только на руку ее замыслам. Средства передвижения без конца доставляли людей из города в город, участники заседаний собирались в залах, чтобы рассесться по рядам и уставиться на трибуну. Под прикрытием ставшей системой практики разъездов можно было без долгих объяснений и подозрений отлучиться из дома. Прислали приглашение – значит, надо ехать. Снова усядемся вместе и заведем говорильню, чтобы не отстать от стремительного полета времени. Регину смешило, даже как-то щекотало то, что она обязана кому-то докладывать, куда и зачем едет. Давным-давно она ни перед кем не отчитывалась в своих действиях, поскольку рано отвыкла от семейного послушания. Она многословно докладывала Пампелю о целях своей поездки в город и думала при этом о старых девах, которые еще и потому боятся выходить замуж, что совершенно не желают считаться с другим человеком. Завоеванная самостоятельность настолько полюбилась женщинам, что они даже не замечали, как, предпочитая всему на свете собственные интересы, каменели сами.

Независимость – какой это жалкий мираж! А псевдосемья? Приспособившись к среде, состоящей из представителей своего же пола, люди проглатывают и оскорбления, веря, что женские глупости благороднее мужских.

Оставаясь в полной независимости от других, Регина не могла бы осуществить свои замыслы.

В планах Регины Пампель оставался на первых порах совершенно посторонней личностью, носящей наименование законного супруга.

Регина знала, что наиболее существенными были участие и помощь Мари, на которую она рассчитывала. Без этого смелые планы пошли бы насмарку.

Мари обрадовалась встрече. За это время она успела освободиться от ненавистной писанины под рукой участкового врача и вернуться к настоящей работе – операционной сестры в больнице. Теперь она снова была при деле.

Прежде Регина считала Мари некрасивой, сейчас она вдруг увидела свою расцветшую подругу в новом свете. Широкобедрая, с покатыми плечами Мари казалась гармоничной, и ее самоуверенное спокойствие вселяло чувство, что Мари попала в среду нервно суетящихся современных людей из какой-то давно минувшей эпохи. Даже близорукий взгляд прекрасно сочетался со всем обликом Мари: она видела лишь то, что происходило в непосредственной близости от нее – грохочущий и мечущийся мир оставался вне ее сознания. И тайны, доверенные ей, тоже должны были оседать в пределах того же ограниченного круга. У Регины возникло ощущение, что у Мари имеется свое, более чистое и светлое воздушное пространство, отделенное от остальной атмосферы невидимым куполом.

Теперь, задним числом, Регине впору посмеяться над собой, она, безусловно, сознательно настроила тогда свой угол зрения таким образом, чтобы узреть в Мари некую крепость.

У Мари слезы навернулись на глаза, когда она услышала о замужестве Регины. Нет, у нее не было причин хулить Пампеля, она ведь впервые слышала о существовании этого человека. Просто Мари любила торжества, а тут ее не пригласили на свадьбу. Ей хотелось веселиться с детской непосредственностью, но на этот раз она лишилась такой прекрасной возможности. Мари с жаром принялась рассказывать, какие славные игры можно было бы организовать на свадьбе. Прялки, колоды, куклы, нитки и иголки – ее приводили в восторг псевдоэтнографические обычаи, которые нынче под видом старинных обрядов вводятся в обиход.

Мари разочаровалась, услышав, что Регина вообще гостей не приглашала. Она хлопнула в ладоши и заявила, что отгулять можно и задним числом.

Регине пришлось поднапрячься, чтобы вернуть Мари к более серьезному разговору. Она терпеливо принялась объяснять подруге сложности своего замужества.

– Пьяница? Опустившийся человек? – с ужасом воскликнула Мари и выпучила глаза. – Как же ты решилась выйти за такого?

– Мне хотелось создать семью.

– Боже упаси! От детей пьяницы добра не жди.

– Это я знаю.

Мари сникла под тяжестью свалившихся на нее известий. Ее ясная подкупольная сфера с шумом обрушилась, и Мари запричитала о бедах современной жизни.

– Не вздумай заиметь детей от пьяницы, – предупредила она. – Это страшный риск. И без того сколько уродов рождается. Их выхаживают, душу в теле сохраняют – но что это будут за люди? Качественный уровень населения все падает, и виновата в этом водка.

– Я собираюсь рожать здоровых и крепких детей.

– Ну, знаешь, – Мари с жалостью посмотрела на Регину. – Я просто обязана охладить тебя, чтобы ты поставила крест на своих планах. В некоторых случаях вообще следовало бы так запугивать людей, чтобы у них волосы вставали дыбом. Прежде всего надо бы в законодательном порядке запретить жениться хроническим алкоголикам. Большинство их детей рождаются или мертвыми, или с пороками. Чем больше пьют, тем больше слабоумных потомков, хотя все знают, что дебилов или кретинов вылечить невозможно. Я не понимаю, чего мы стыдимся, почему криком не кричим: будь вы хоть какие хорошие и разумные, но если случится, что в пьяном виде зачали ребенка, значит, вы совершили преступление! Есть вещи, которые людям нужно вдалбливать в голову, мы же сохраняем непозволительную деликатность во всем, что касается интимной сферы. Многие ли знают, что ребенок наследует от пьяного папаши в первую очередь патологическую генетическую информацию, которую невозможно впоследствии изменить. А поскольку мы не вмешиваемся, то содействуем возникновению целых династий алкоголиков: потомство пьяницы зачастую состоит из новых потенциальных пьяниц или же дети каким-то иным образом расплачиваются за грехи родителей. Если бы не водка, то не знаю, откуда бы взялось столько ипохондриков, меланхоликов, самоубийц или просто тупых и умственно отсталых людей. Кто собирается заиметь ребенка от алкоголика или просто пьяного, тот делает свой вклад в увеличение дефективного генетического фонда. Хоть это и звучит абстрактно, однако смысл простой: неполноценный ребенок – это прежде всего трагедия матери, убогий потомок будет до конца дней висеть у нее камнем на шее.

Мари на одном дыхании прочла свою лекцию. Регину поразило, что Мари болеет сердцем за весь мир. Регина и не подумала бы, что Мари, виртуоз по части уколов, старается еще и мыслить по-государственному.

– Я тебя огорчила? – чуть погодя спросила Мари, не глядя на Регину.

– Ничуть, – засмеялась Регина.

– А что здесь смешного? – возмутилась Мари.

– Меня смешит, как меняются времена и люди. Если говорить по большому счету, то предлагаемое нам всеобщее образование довольно поверхностно, наши знания будто на конвейере штампуются, но настолько-то наш интеллект все же успели отточить, что мы пытаемся ориентироваться в сложностях современных явлений и даже выводы делать стараемся. Если бы наши покойные бабушки услышали сейчас твою речь, они бы схватились за голову и застонали бы, мол, что за кошмары говорит эта женщина. Ребенок – дар божий, и если ему случается родиться с изъяном, то на это воля всевышнего.

– Оно конечно, – согласилась Мари. – Ужасно говорить о таких вещах. Словно уже нельзя и порадоваться чужому счастью. Сразу начинаешь думать о всяких опасностях. Куда проще было бы, как и встарь, во всем полагаться на судьбу.

Мари села рядом с Региной, обняла ее за плечи и проговорила:

– Я от всей души рада, что ты вышла замуж. У нас, у старых дев, видов на это – что кот наплакал. Тебе все же повезло.

Регина не стала рассказывать Мари, что она сама женила на себе упиравшегося Антса Пампеля и нарушила таким образом его прежнюю уютную жизнь. Унизительные детали не стоили упоминания.

– Будет все же вернее, если ты на первых порах не станешь заводить от него детей, – еще раз повторила Мари. – Лучше положись на будущее. Когда твой муж бросит пить, то через пару лет у вас могут родиться здоровые дети.

– Я не могу жить надеждами. Время ради меня не остановится, а я делаюсь все старее. Да и не верю, что смогу полностью отвадить его от бутылки.

– Имей в виду, ребенок не скаковая лошадь, поставил – и вдруг сорвешь куш.

– Я и не собираюсь рисковать. Я же сказала, что хочу иметь здоровых и крепких детей.

– Откуда в тебе эта уверенность? Впрочем, это беда большинства старых дев. Собственно, и ты еще живешь в прошлом.

– Послушай, я тебе все расскажу.

– Что именно? – Мари насторожилась.

– Любое начало трудное, – колебалась Регина. Она знала, что в следующее мгновение переступит границу приличий. Регина сделала выбор. Обратного пути не было. Все равно она не сможет без помощи Мари осуществить свои планы.

В ТОТ РОКОВОЙ МИГ Регина вдохнула полной грудью, прежде чем сказала:

– Видишь ли, Мари, переливание крови делают, и это никого не пугает. А почему бы женщине, чтобы получить ребенка, не воспользоваться помощью посторонних мужчин?

– Не пори чушь!

– Что же в этом невозможного?

– Насобираешь со всего света в подол детей и, подобно кукушке, подсадишь их в гнездо Пампелю. Зачем тогда этот пьянчужка тебе вообще понадобился?

– Детям нужна нормальная семья. После войны целые поколения выросли без отцов, так почему же и сегодня детям страдать от безотцовщины?

– Ты совсем обнаглела, – выпалила Мари.

– Меня подстегивают обстоятельства, – холодно ответила Регина. – Мне не хотелось прожить свою жизнь среднестатистической старой девой, предпочитаю быть матерью семейства, ничего более остроумного я не смогла придумать.

– Ты и меня с ума сведешь, – расплакалась Мари.

Регина оставила Мари лить слезы, пошла на кухню, налила в стакан воды, всыпала туда две ложки сахарного песку, размешала, – она уже набралась опыта с Гертой, – и дала Мари выпить.

Мари с отвращением пила сладкую воду, она давилась, словно жидкость не шла в горло.

– Бросаешь вызов судьбе? – Мари не хотела верить словам Регины.

– Да, я отдаю себе отчет в своих намерениях. Поверь, не легко претворить это в жизнь.

– Я бы ни за что не смогла, – качая головой и вытирая покрасневшие глаза, промолвила Мари.

– Иногда мне и самой кажется, что не смогу.

– Ты должна будешь договариваться с отцами своих будущих детей, – пробормотала Мари. – Это мерзко.

– Ни в коем случае! Они не должны знать, зачем они на самом деле нужны мне.

– Словом, невинные любовные утехи, цель которых известна только тебе?

– Да.

– И знать буду одна лишь я? – Мари была поражена доверием Регины.

– Да. Я на тебя надеюсь и нуждаюсь в твоей помощи.

– Чем же я могу тут помочь?

– Ты поможешь мне раздобыть сведения об отцах моих будущих детей.

Мари лишилась дара речи.

– Диспансерные карточки в известной степени засекречены, посторонний, во всяком случае, оттуда информации не получит, – выговорила Регина и на мгновение умолкла, чтобы подобрать более точные слова. – У тебя в каждом лечебном учреждении есть знакомые сестры. Я дам тебе фамилию, и ты проверишь в психбольнице, не состоит ли данный человек на учете с какой-нибудь наследственной психической болезнью или, может, лечился в наркологии. – Регина постучала себя по голове. – По крайней мере, здесь у папочек должен быть полный порядок.

– Ты собираешься впутаться в поистине грандиозную аферу, – охнула Мари.

– Всегда были мужчины, у которых по белу свету разбросаны случайные дети; почему бы не допустить, что могут быть случайные отцы, о существовании которых дети понятия не имеют?

– А ты не находишь, что поступаешь подло по отношению к своему мужу?

– Это с его стороны было подло стать пьяницей и пропить свои возможности.

– В медицине проводятся эксперименты с морскими свинками и крысами, а ты хочешь проводить опыты с людьми.

– В современном цивилизованном мире, где постоянно загрязняются как вода, так и воздух, идет непрекращающийся эксперимент над здоровьем человечества. Это нас особо не пугает, поскольку мы знаем, что альтернативы нет, – не смутилась Регина.

– Не отвлекайся от темы.

– Ладно, – согласилась Регина, – у меня есть и другие доводы. При нынешней мании разводов дети в случае очередного брака одного из родителей попадают в семью к неродному отцу или матери, и это считается вполне нормальным. Я убеждена, что смена родителя оставляет в душе ребенка след, который никогда не исчезнет. Только об этом никто не думает.

– В таком случае никто никого не обманывает. Жестокая правда, с которой со временем свыкаются.

– Хорошо, а какой бы вариант ты мне предложила? – поинтересовалась Регина.

– В Соединенных Штатах практикуется гетеронимное оплодотворение.

– Пошла ты к черту со своими Штатами, где все возможно, – отмахнулась Регина.

– Может, и у нас где-нибудь применяют этот способ, – предположила Мари.

– Покорно благодарю! – воскликнула Регина. – Напишу куда следует заявление, соберу резолюции, прежде всего возьму подпись у своего законного супруга, а последнюю в профкоме, после чего, словно корова, отправлюсь на пункт искусственного осеменения!

– Не похабничай, – попросила Мари.

– Прошу прощения, – буркнула Регина. – В конце концов, ни один способ не может быть сам по себе плох для тех, у кого нет иного выбора.

– А может, у тебя собственный генетический код настолько скверный, что не оставляет надежды даже от самого лучшего мужчины родить здоровых и крепких детей, – ринулась в новое наступление Мари.

Это было почти прямое попадание. Мари – потрясающий человек, подумала Регина. Чувство жалости и жалящий язык у нее слиты воедино.

– Да, сказала Регина. – С моей генетикой дела и впрямь туманные. Отец погиб на фронте совсем молодым, так что ни одна серьезная болезнь еще не успела себя проявить. Измученная мать умерла от инфекционной болезни, и из этого тоже нельзя сделать никаких далеко идущих выводов. Перед замужеством я проверилась: сердце, легкие, почки и печень функционируют нормально. Естественно, это еще ни о чем не говорит. И группа крови определена, к счастью, я не отношусь к тем пятнадцати процентам людей, у которых отрицательный резус-фактор.

Мари расхохоталась.

– Что здесь смешного? – возмутилась Регина.

– Наши прабабки отличались плодовитостью, у каждой, считай, по десять детей держались за подол, они не рассуждали, а действовали.

– Теперь еще давай споем, как матушка люльку несла на покос, – сострила Регина.

– И кого же ты выбрала в отцы своему первому ребенку?

– Так не откажешь в помощи? – с облегчением спросила Регина.

– Могу попробовать, – нерешительно пробормотала Мари. – Смотри сама не передумай. Хорошенькое дело, младенец в люльке – и тут же топчется хмельной от счастья и водки Пампель. Неподходящая среда для ребенка. Ему не место там, где буянят пьянчуги, бьют посуду и колотят любимую женушку. Ребенок даже с исключительной генетикой может в таких условиях стать слабонервным. Карапуз ищет у отца защиты и поддержки, а получает тумаки.

– Ты права, Мари. К счастью, Пампель пьяница смирный, наклюкается и посапывает себе в углу. Алкоголь действует на него тормозяще. Со своей стороны, я тоже стараюсь сдерживать его – может, удастся довести до нормы его страсть к выпивке. Тем более что он еще не самый закоренелый алкоголик, у которого дрожат руки и ноги. Там, возле «Крокодила», собираются и такие типы, которые и на ногах не стоят, лица у них постоянно в синяках, брови рассечены. А дорвутся до кружки, так от блаженства в штаны пускают. Врачи говорят, что у таких печени вовсе уже нет. И вместо двух почек в лучшем случае действует всего четверть. Эти опустившиеся подонки клянчат у прохожих копейки, выпрашивают у знакомых стеклотару, чтобы как-то собрать денег на очередную бутылку.

– Твой Антс может пойти по той же дорожке. Смотри, вернешься и увидишь, как забулдыги да шлюхи пируют в твоем доме, все кругом загажено. Собачонку насадили на шампур и зажарили.

Регина попыталась усмехнуться.

– Подумай хорошенько, прежде чем, как фанатик, плодить семью. Поверь мне, тебе еще не одну стену проламывать придется. Что от тебя останется?