Текст книги "Допуск на магистраль"
Автор книги: Эльза Бадьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
Милиционер вводит в детский приемник двух чумазых, плохо одетых детей.
– Кто ваши родители? – мягко спрашивает начальник приемника.
Девочка смотрит на него исподлобья, отвечает зло, неохотно:
– Никто! Нет у нас родителей.
– Нет... родителей, – чуть слышно подтверждает мальчик.
– А где вы живете? – все так же спокойно спрашивает начальник.
– Там и живем, откуда привели. В трубах...
– А питаетесь чем?
– Знакомые ребята хлеб приносят.
На дальнейшие вопросы дети не отвечают. Девочка грубит, мальчик размазывает по грязным щекам слезы.
– Ну что ж, – улыбается начальник приемника. – Раз вы к нам пожаловали, будьте как дома. Ступайте мыться, переодеваться, обедать. Сержант, проводите их!
К вечеру чистые, сытые, повеселевшие дети становятся разговорчивыми и, перебивая друг друга, рассказывают, что они брат и сестра. Светке (она именно так и называет себя: «Светка») двенадцать лет. Вите – девять. Они убежали из дому, потому что мать пьет, а напившись, бьет их, и не только за дело, но и просто так, без причины, стоит попасться ей на глаза. Особенно Светку. Конечно, если бы жив был отец...
При упоминании об отце губы у Светки вздрагивают, а Витя судорожно цепляется за ее руку и, чтобы не показать слез, низко опускает голову. Отец, штурман-бомбардировщик, погиб во время войны.
– Надо вернуться домой, – обнимает ребят за плечи начальник приемника. – С вашей мамой мы уже поговорили. Она ждет вас.
Ребята поднимают на начальника полные ужаса глаза и теснее прижимаются друг к другу.
– Не пойдем. Теперь она нас совсем убьет.
Они опять становятся замкнутыми и испуганными, и начальник приемника не может добиться от них больше ни слова.
Через месяц на заседании исполкома городского Совета разбирается дело о бесчеловечном отношении Дедовой Веры Яковлевны к своим детям. Зачитываются заявления соседей, говорят свидетели. Подходит к столу бледная, заплаканная Светка и убежденно, не по-детски серьезно заявляет:
– Домой все равно не вернусь, лучше буду на улице жить. В трубах, на дне канавы! Страшно, конечно, но у «нее» страшнее.
Дело разбирается долго. Мать плачет, дает обещания, просит вернуть детей, но единодушным решением дальнейшую заботу о Светлане передают государству. Однако принимая во внимание раскаяния и обещания Дедовой, оставляют ей сына.
Заседание заканчивается. Мать берет Витю за руку, и он весь съеживается, становится похожим на побитую собачонку. Светлана захлебывается от подступивших слез.
А через месяц она уезжает в детский дом. Прощается со школой, подругами, с городом. Сопровождающая ее девушка несет чемодан. Они идут по улице той же дорогой, какой Светка ходила с Витей в школу. За углом – их дом. Дома – Витя... Светка не видела брата с тех пор, как после заседания исполкома мать увела его с собой. Она не разрешала детям встречаться.
Девочку охватывает волнение: нет, она не сможет пройти мимо дома. Она зайдет. А если дома мать? Если она не пустит?..
Светка вспоминает, какой заплаканной и несчастной была она тогда, в горсовете, и чувствует, как к горлу опять подступают слезы. Нет, мать, наверное, будет просить ее остаться, будет обещать, что никогда больше не тронет пальцем. И Светка ускоряет шаги.
Чтобы не мешать ей проститься, сопровождающая Светку девушка остается на улице. Дверь открывает Витя. Он бросается к сестре на шею, обнимает ее, кричит и пляшет от радости. А когда успокаивается, берет Светку за руку, и они убегают в комнату, где стоит большой, уютный диван. Удобно устраиваются на диване. Светка хочет сказать брату о цели своего прихода и не может. Не может вот так сразу омрачить радость встречи. А Витя достает семейный альбом, и они с трепетом открывают его на первой странице. С фотографии ребятам улыбается статный мужчина в парадной летной форме. Лицо у мужчины открытое, доброе. Это отец... Брат и сестра могут подолгу смотреть на его портрет. Смотреть, и молчать, и думать о нем.
Резко хлопает входная дверь, и не успевает Светка подняться с дивана, как в комнату влетает мать. Вырванный из детских рук альбом падает на пол, истерически вскрикивает Витя, отступает к двери и выскакивает на улицу Светка. Вслед ей несутся ругательства, злобные выкрики. После этого в сердце девочки уже не остается места для матери. Оно становится осторожным и недоверчивым. Оно становится злым.
В детском доме Светку считают «трудным» ребенком. Она грубит, своевольничает, не признает дисциплины. В ней столько озлобленности, столько недоверия к людям, что опытные воспитатели просто теряются: ну как, с какой стороны подойти к ней? «Трудным» ребенком ее продолжают считать и через два года. Правда, учится Светка добросовестно, работает в трикотажной мастерской, но по-прежнему держит себя со всеми вызывающе, одинаково не уважая ни сверстниц, ни старших. У нее совсем нет друзей. Это беспокоит педагогов и воспитательницу Светлану Аполлоновну Борисову. В присутствии Светки она особенно часто говорит девочкам о благородном чувстве дружбы, которое помогает людям идти по жизни, рассказывает о том, насколько сильнее, насколько счастливее становится человек, когда у него есть друзья. Светка никогда не слушает этих ее рассказов. Занимается чем-нибудь посторонним, а то вовсе уходит из комнаты. Возвращается, когда Светланы Аполлоновны уже нет, и презрительно мимоходом замечает:
– Опять Воспитка трепалась... А вы уши распускаете.
– Она очень даже интересно рассказывает, – возражает кто-нибудь из девочек, но Светка только отмахивается:
– Да ну вас всех! Подхалимки...
Светка вообще невысокого мнения о воспитательнице их группы: молодая, только что окончила институт. Год назад училась сама, а теперь «лезет» учить других. Светка так и говорит о ней: «лезет». И называет ее за глаза Воспитка, а в глаза не называет никак.
И вдруг происходит событие, после которого она никогда больше не может назвать Светлану Аполлоновну этим презрительным, выдуманным ею самой словом.
Вечером воспитательница приглашает девочек в красный уголок и садится за рояль.
– Вечно этой Воспитке что-нибудь надо, – ворчит Светка. – Опять песню разучивать...
И собирается уходить.
Но Воспитка очень просто, даже как-то стеснительно спрашивает у девочек:
– Вы будете слушать, если я вам что-нибудь сыграю?
Светка останавливается в дверях и с удивлением замечает, что всегда сдержанная и ровная Светлана Аполлоновна сегодня очень взволнована. Девочки рассаживаются вокруг рояля, руки воспитательницы осторожно ложатся на клавиши.
Сначала Светка все-таки хочет уйти и задерживается только из любопытства. А потом уже забывает обо всем. Широкая, властная и вместе с тем очень трогательная музыка поражает ее своей силой и нежностью. Светка прислушивается и улавливает за страстностью и широтой мелодии живую человеческую боль. Будто грустит кто-то очень сильный и гордый... Будто потерял он самое дорогое и теперь не может вернуть его.
Ей почему-то вспоминается портрет отца в парадной форме, представляется бездонное голубое небо, как свастикой, перечеркнутое силуэтом вражеского самолета.
Музыка крепнет. Исчезает щемящая душу боль, Светка слышит победные маршевые аккорды, а потом светло и тонко поют чистые, высокие ноты, и опять повторяется страстная, сильная мелодия, за которой угадывается страдание живой человеческой души. Светка медленно опускается на стул. Она чувствует себя подавленной и в то же время окрыленной. Она не может понять, что с ней.
– Тебе понравилась музыка? – тихо спрашивает воспитательница, и Светка поднимает на нее растерянные глаза.
– Не знаю...
Что ни делает она в этот вечер, чем ни занимается на другой день, она неотступно слышит светлую, певучую, чудесную музыку. Светка сама разыскивает воспитательницу и обращается к ней, впервые называя ее по имени и отчеству:
– Что вы играли вчера, Светлана Аполлоновна?
– «Полонез» Огиньского.
Воспитатели с удивлением и радостью замечают, как постепенно начинает теплеть сердце «трудной» девчонки. У нее появляется интерес к людям. Сначала к одной только Светлане Аполлоновне. Теперь Светка не пропускает ни одного музыкального вечера. Садится поближе к роялю и, если Светлана Аполлоновна спрашивает девочек, что они хотят послушать, обязательно просит:
– «Полонез», который вы играли тогда...
Светлана Аполлоновна играет, потом рассказывает девочкам об Огиньском, об истории его «Полонеза». В другой раз она играет им Чайковского, и Светку эта музыка поражает еще больше. Она пробует сама учиться игре на фортепьяно, записывается в музыкальный кружок и старательно занимается в нем.
Однажды после музыкального вечера Светка провожает воспитательницу до ее комнаты и, когда Светлана Аполлоновна приглашает ее, заходит.
В комнате тесновато, но уютно. На полках книги. Очень много книг. А на столе альбомы с фотографиями. И фотографий тоже очень много. Светлана Аполлоновна замечает заинтересованный взгляд Светки и, усадив ее у стола, пододвигает кипу снимков.
– Это из туристского похода...
Снимки необыкновенные. В горах, по диким узеньким тропкам пробираются веселые парни и девушки. И среди них Светлана Аполлоновна. В брюках, в клетчатой ковбойке, с рюкзаком! Потом веселые парни и девушки сидят у костра, переходят бурную речушку, плывут на байдарках, поют под гитару... Светка рассматривает снимки и расспрашивает воспитательницу о ее спутниках. Светлана Аполлоновна охотно и подробно рассказывает. Потом вынимает другую пачку снимков, и Светка видит тех же парней и девушек на лыжах в заснеженном лесу, на платформе железнодорожной станции, в аудитории института.
– Это мои друзья, – тепло говорит Светлана Аполлоновна, открывает ящик стола, и Светка видит, что он полон писем. – Разъехались после института, теперь вот письмами разговариваем.
– А вы... увидитесь с ними еще? – осторожно спрашивает Светка, которой грустно становится при мысли, что эти веселые симпатичные люди никогда больше не будут сидеть у одного костра.
– Конечно, – улыбается Светлана Аполлоновна. – Этим летом собираемся в Закарпатье.
– Все? – удивляется Светка.
– Нет, всем не удастся. Трое не смогут поехать. Зато вот эти, – она показывает на двух пареньков, – приедут с женами.
Светка делает новое открытие: оказывается, как хорошо могут дружить люди!
И постепенно сама она начинает ощущать потребность в друзьях, тяготится своим одиночеством, завидует девчонкам, у которых много подруг.
В это время десятиклассницы решают взять шефство над младшими. Приходят несколько взрослых девочек в шестой класс, где учится Светка, и объявляют о своем решении. К Светке подходит Рита Колегина и говорит:
– Я буду с тобой дружить.
– Зачем это? – отстраняется от нее Светка. – Дружба сама собой приходит. – И она сердито поворачивается к Рите спиной.
Но девятиклассницы оказываются настойчивыми. Все свободное время они проводят теперь с подшефными девочками. Выбирают им книги для чтения, учат их вышивать, играть в шахматы, даже на прогулки ходят теперь вместе. Светку возмущают десятиклассницы. Она открыто называет их подхалимками, обвиняет в том, что они выслуживаются перед воспитателями. Но больше других она не любит Риту. Ей даже хочется причинить Рите зло.
Как-то в воскресенье десятиклассницы собираются в театр. Надевают праздничные платья, новые туфли. Рита, нарядившись, выходит на мостик и, ожидая подруг, смотрит, как купаются младшие девочки. Светка понимает по-своему: эта подхалимка опять за ней следит...
Светка выходит из воды, взбегает на мостик и как бы невзначай толкает Риту в воду. Мокрая, сердитая, Рита выбирается на берег и, не обращая внимания на смех девочек, выжимает платье. На Светку она даже не смотрит, ни к кому не идет жаловаться. Но странно: и после этого события Рита продолжает относиться к Светке так же ровно и хорошо, как прежде. А ведь из-за вынужденного купания она не смогла в тот день поехать в театр!
Часто Рита уводит Светку в парк и читает ей непонятные, завораживающие стихи. Часто садится с ней вместе к роялю и просит играть пьесы, которые разучивают в кружке. Рита бережет для Светки конфеты, выданные к чаю, она заставляет ее надевать теплую кофточку, если на дворе пасмурно. Она помогает Светке решать трудные задачки. А иногда Рита начинает при ней вслух мечтать о своем будущем, и Светка узнает, что Рита собирается на комсомольскую стройку. И постепенно «трудную» девчонку начинает мучить совесть. Светка дает себе слово попросить у Риты прощения за то, что столкнула в воду. Много дней она говорит себе: «Завтра... завтра пойду и скажу». И много дней не решается. Потому что просить прощения ей очень неприятно.
И вот, дождавшись, когда Рита вышла из столовой, Светка останавливает ее. Топчется на месте, теребит кончики жестких рыжих косичек и наконец произносит:
– Я тогда тебя в воду... нарочно столкнула. Прости...
– Я знаю, – спокойно говорит Рита и, будто ничего не случилось, берет Светку за руку. Они идут вместе.
Светка чувствует, что и после признании ей не становится легче. Лучше бы Рита возмутилась, накричала, отругала ее! Светка начинает часто-часто моргать едва заметными ресницами. Рита ласково проводит ладонью по ее голове, и «трудная» девчонка плачет. Тихими и какими-то даже благодарными слезами. Потом они долго ходят обнявшись по парку, и уже Светка начинает успокаивать Риту, потому что та с тревогой говорит о предстоящих экзаменах.
Утром, когда все спят, Светка пробирается к большой одинокой черемухе, распустившейся и похожей издали на легкое белое облако. Ловко взбирается на дерево, рвет огромный букет и, крадучись, возвращается в спальню. Чтобы букет никто не видел, прячет его под кровать.
Букет для Риты. Как только она сдаст первый экзамен, Светка ей и подарит... Но к вечеру цветы опадают, их приходится незаметно выбросить, и на другое утро Светка опять чуть свет лезет на дерево. Потому что экзамен у Риты сегодня. Она ломает упругие ветки, решает, что на этот раз поступит умнее: поставит букет в воду. Светка прыгает с дерева и вдруг чувствует на своем плече чью-то руку. Высокий седой мужчина поворачивает ее лицо к себе и строго спрашивает:
– Кто тебе разрешил?
– Отпусти! – вырывается Светка.
Дороже всего на свете для нее сейчас этот букет, потому что он предназначен Рите.
– Ты знаешь, что в парке запрещено ломать деревья?
– Да отстань ты от меня! – грубо кричит Светка и прячет букет за спиной.
Но мужчина все-таки забирает из ее рук черемуху и коротко говорит:
– После завтрака зайдешь ко мне.
– Чтоб ты пропал! – кричит вслед обозленная Светка и в отчаянии падает на траву.
Седой человек оказывается новым директором. Он долго держит Светку в своем кабинете и добивается того, что она признается:
– Мне без букета сегодня никак нельзя. Рита экзамен по литературе сдает. Первый...
Директор говорит ей о «зеленом друге», которого надо охранять, об истории этого старого парка, а потом неожиданно заканчивает:
– Согласен, первый выпускной экзамен подруги надо отметить. Пойди к садовнику и попроси от моего имени, пусть нарежет тебе букет.
– Ой! – Светка от радости даже не догадывается поблагодарить директора. – Ой, неужели? Да если бы я знала, что можно так!..
И она выбегает из кабинета счастливая.
Рита сдает первый, второй, третий экзамен... Светка с грустью следит, как бегут дни и приближается время разлуки. Она очень привязалась к Рите: каждый раз в день экзаменов ждет подругу в школьном коридоре и, едва та выходит из класса, бросается навстречу.
Она теперь не представляет, как это можно жить без Риты....
В тот вечер, когда десятиклассникам торжественно выдают аттестаты, когда в актовом зале проходит выпускной бал, Светка, заплаканная, ходит вокруг школьного корпуса, заглядывает в окна. Она опять ждет Риту.
Старый парк кажется ночью таинственным, и ходить по нему даже немножко страшно. Но Светка, встретив Риту, нарочно тащит ее в самую дальнюю аллею, чтобы их не заметил ночной сторож.
– Ну что ты ревешь? – тихо говорит Рита, и Светка слышит, как дрожит ее голос. – Я же тебе писать буду. Часто-часто. Вот увидишь...
Светка всхлипывает. Рита продолжает утешать.
– Как десятилетку кончишь, ко мне приедешь. В Сибирь... Приедешь ведь?
Внезапно Светка перестает реветь, придвигается к Рите совсем близко:
– А что, если я убегу с тобой?
– Как это «убегу»? – настораживается Рита.
– Очень просто. На крыше твоего вагона!
В ответ Рита добродушно смеется. Светка сердито шмыгает носом и заявляет решительно!
– Убегу...
С этого дня Светка перестает ходить на работу в трикотажную мастерскую. (В детском доме три мастерских: швейная, ткацкая, трикотажная, в которых девочки, осваивая мастерство, работают по два часа в сутки.) Она не отходит от Риты ни на шаг, словно боясь прокараулить время ее отъезда. Рита тоже нервничает. Ей и самой тяжело расставаться с «трудной» девчонкой, которая только ее одну приняла в подруги. Озабочена их расставанием и Светлана Аполлоновна. Она не уговаривает Светку, не утешает – это бесполезно, она просто пытается отвлечь ее, чаще устраивает музыкальные вечера, прогулки, игры. Но Светка опять избегает их.
И вот Рите и ее одноклассницам выдают в райкоме комсомольские путевки на новостройку. Светка сидит в приемной райкома и ждет, когда Рита выйдет от секретаря. Рита выходит, берет Светку за руку и неожиданно говорит ей:
– Я тоже решила: ты обязательно поедешь со мной! Только не крадучись, а совершенно открыто. Сейчас же пойдем к директору.
Дорога от райкома далекая. Они едут в электричке, потом бегут пыльным разбитым трактом, и Рита на ходу говорит Светке торопливо и радостно:
– Я, как получила эту путевку, себя будто старше почувствовала. Самостоятельнее. Ведь ты... Понимаешь. ведь ты мне все равно что младшая сестра. Значит, теперь я сама могу о тебе заботиться. Я тебя там в школу устрою.
Они врываются в кабинет директора и, перебивая друг друга, объясняют свою просьбу. Директор спокойно выслушивает и, конечно, говорит: «Нельзя».
– Не можем мы сейчас отпустить Светлану. Надо десять классов окончить.
– А я не хочу десять классов! – взрывается она, – Я работать хочу.
– Будешь работать после десятилетки, – невозмутимо возражает директор.
И все-таки Светка уезжает. Несколько дней и она, и Рита, и Ритины подружки, и даже некоторые преподаватели уговаривают директора доверить «трудную» девчонку Рите Колегиной. Убеждают, что нельзя их отрывать друг от друга. Чтобы решить этот вопрос, специально собирается педсовет. И вот Светке и Рите выдают новые пальто, платья, обувь, деньги на первое время. Одежды оказывается так много, что чемоданы едва закрываются. Директор приглашает Риту и Светку в свою машину и вместе со Светланой Аполлоновной отвозит их на станцию. Он сам покупает им билеты, вносит в вагон чемоданы.
Когда поезд трогается, Рита и Светка высовываются из окна и долго машут руками. Уплывают назад, становятся маленькими, словно игрушечными, станционные здания, перекидной мост, перрон и на перроне – седой пожилой мужчина, директор детского дома, и Светлана Аполлоновна, которая, по мнению Светки, лучше всех великих музыкантов играет «Полонез» Огиньского.
Глава IIIЕсть в Сибири, недалеко от Красноярска, городок Абаза. Плотным кольцом сходятся вокруг него горы, хмурые по вечерам и добрые, сине-голубые утром. Близко к городу подступают кедровые рощи, заросли дикой смородины и крыжовника. Чистые, звонкие песни поют горные родники. В этот городок на строительство рудообогатительного комбината и приезжают новоселы. Риту сразу же направляют в бригаду учеником каменщиков, а Светке говорят: «Мала. Подрасти надо...».
Рита получает спецовку, приносит ее в общежитие, примеряет, и Светка смотрит на подругу с нескрываемой завистью. Нет! Пусть ее осуждают, пусть ругают, но она не хочет больше учиться. Хочет работать! Ведь ей уж пятнадцать. И опять – уж который раз! – ей вежливо отказывают.
Ничего не остается делать, и Светка поступает в школу ФЗО. Через год она становится каменщицей и работает с Ритой в одной бригаде. Они строят жилые дома, клубы, больницы.
У Светки теперь коротко острижены волосы, лицо обветренное, загорелое, а узенькие бойкие глаза светятся радостью. Движения ее быстры, энергичны, В рабочем комбинезоне она очень похожа на мальчишку, и общежитские ребята шутя зовут ее Славкой.
Но фронт работ в Абазе становится меньше, и подруг переводят в шахтерский городок Черногорск. Эх, если бы знала Светка, что ее ждет в Черногорске, не поехала бы она туда ни за что. А главное – не отпустила бы Риту. Впрочем, может, и отпустила бы. Ведь «от судьбы не уйдешь».
В Черногорске много хороших парней. Очень много. И большинство из них знакомые Светки. Держатся они с ней попросту, как с товарищем. При встрече хлопают по плечу, говорят: «Привет, Славка!» Берут на лыжные прогулки, учат играть в хоккей.
Светка гордится, что смотрят они на нее как на равную. И когда девчата начинают сетовать, что, мол, Светка не похожа на девушку и это очень плохо, начинают уговаривать ее купить вместо спортивных брюк нарядное платье, Светка неизменно отвечает на это единственным словом: «Мещанки!»
Леня тоже Светкин товарищ. Он часто заходит в общежитие, и они, пригласив Риту, втроем ходят в кино, в клуб. Рита сначала сторонится Лени, и Светку это раздражает. А потом... Светка вдруг начинает понимать, что Леня ходит не к ней и что не Рита третья в их компании, а она, Светка.
И опять наступают для Светки трудные дни. Опять она подолгу не может заснуть ночью и думает о своем одиночестве. Нет, Рита не переменилась в отношении к. ней. Она все так же заботится о Светке, любит ее с нежностью старшей сестры. Но что поделаешь, так уж устроен мир: даже очень любящие сестры со временем выходят замуж...
Светка ревнует Риту к Лене. Она пытается найти в нем плохие стороны, чтобы иметь право высказать Рите неудовольствие их дружбой. Но Леня очень хороший парень: добрый, честный, прямой и относится к Рите безупречно. Даже когда Рита капризничает (раньше Светка никогда этого не замечала за ней), Лени остается сдержанным и предупредительным.
И Светка скрепя сердце соглашается с Ритой, что лучше Лени нет парня среди шахтеров Черногорска. И, сама того не желая, она начинает придумывать причины, чтобы не пойти с ними в кино или в клуб. Конечно, Рита и Леня всегда уговаривают ее пойти, но уговаривают очень недолго и, когда она все-таки отказывается, довольные, убегают вдвоем. В таких случаях Рита возвращается домой поздно. Не зажигая света, раздевается, на ощупь поправляет на Светке одеяло и ложится спать. А Светка не спит. Не может заснуть. Все-таки она очень несчастна.
Часто Светке приходят письма от Светланы Аполлоновны. Добрые, хорошие. Реже – от брата. Письма от брата нежные и грустные, и в каждом слове обида. Почему Светка не пишет ему?..
Светка пишет. И даже очень часто. Но письма не попадают Вите, их уничтожает мать. Да и сам Витя пишет Светке крадучись. Он соскучился по сестре, зовет домой, уверяет, что и у них в городе много строек...
Наверное, это эгоистично и не по-дружески, но Светка иначе не может. Когда становится ясно, что Рита И Леня скоро поженятся, она увольняется с работы, укладывает вещи и виновато признается Рите.
– Я решила... домой ехать. К брату.
Рита не верит. Не хочет верить. Она, конечно, тут же бежит к Лене, и они возвращаются в общежитие, оба озабоченные и недовольные.
– Славка, этим не шутят! – сердито говорит Леня. – Распаковывай вещи!
Светка сидит на кровати перед опустевшей тумбочкой и упрямо повторяет:
– Я решила. Я уеду... домой.
