Текст книги "Расплата за жизнь"

Автор книги: Эльмира Нетесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Его запросто могли бы убить. Знали: отвечать не перед кем. Но в это время в отделение милиции по своим делам пришел Потапов. Услышал крики Егора. Поинтересовался человеком. Захотел увидеть, И ужаснулся. Велел оставить наедине.

Вот тогда узнал Александр о прошлом человека, о жизни нынешней.

– Может, и налил бы ей водяры, не вякни, что трандой рассчитаться хочет. Я ее за шлюху принял. А из–за такой я целый червонец тянул на Колыме. Высветила, заложила меня своему хахалю–легавому. С тех пор с потаскухами дел не имею. И вообще с бабами завязал. Сам себе зарок дал на Колыме ни к одной падле не подходить. Все они – лярвы, до единой!

Поднятое из архива дело подтвердило сказанное. Медицинское обследование констатировало в заключении, что Егор – импотент.

Человека отпустили на волю, выплатив ему за лечение, возместив ущерб, причиненный здоровью ретивыми сотрудниками милиции. С тех пор его дом и самого Егора обходили стороной. Да оно и понятно – многих тогда уволили. А двое пошли под суд, получив по три года заключения за увечья.

Прошло время. Егор поправился. Но продолжал жить угрюмым одиночкой, обиженным на весь белый свет.

– Вы уж извините, что побеспокоил, – обратился Потапов к Егору.

Тот удивленно глянул на чекиста.

– Ты это с чего? Зачем передо мной хвостом метешь? Ведь ты мне душу спас! Зачем извиняешься? – оборвал Егор. И спросил: – Зачем звал? Вякай враз!

Потапов растерялся от прямолинейной грубости человека. И тогда на помощь другу пришел Соколов, начавший разговор с самой сути, быстро прояснил ситуацию, сказал Егору, что требуется от него.

– Кентов я посеял. А без них что изображу?

– Найди своих. За сколько управишься? – спросил Вадим.

– А хрен меня знает. Как подфартит! Может, нынче всех достану, если откинуться не успели в жмуры. А не обломится своих сфаловать, придется другим подмазать. За три дня – уложусь… – глянул на Александра вприщур и добавил: – Но враз ботаю! Сам себе не возьму с этого дела. А вот за кентов – не ручаюсь… Коль тряхнут они Левана – не взыщи. И легавые ко мне пусть не возникают! – Уходя, оглянулся от двери. – Тебе они для клетки? Иль можно их «мокрить»?

– Лучше живыми!

– Тогда хреновей! Кентов уломать сложней.

– Егор! Тут уж как получится! Главное, чтобы никто из банды сбежать не смог! – сказал Соколов.

Егор ушел. Александр с Вадимом всю эту ночь не могли уснуть. Прислушивались к голосам улицы. Но там было тихо так, что становилось жутко.

– Спасибо вам, ребята, за находчивость. Это самый верный шаг в этом деле! Надо лишь милицию предупредить, чтоб не подпортила своим вмешательством. Не навредила! – заторопился к телефону генерал, старый, опытный чекист. Ему тоже не спалось. Он вскоре снова вернулся. И, оглядев обоих чекистов, сказал с грустью: – Трудно вам приходится теперь. Все я понимаю. Раньше оно как было: каждый отдел вел свою работу. Одни – контрразведкой, другие – контрабандой занимались. А теперь универсалами пришлось стать. Не хватает кадров. Мы – не милиция. Всех желающих не берем. А и то отсев имеется. Со средствами туго стало. Раньше у нас с милицией и прокуратурой обязанности были разграничены. И меж нами – высоченный забор имелся. Никто не рисковал вмешиваться в нашу работу. Боялись порог переступить, оглянуться. А теперь? Там – помоги милиции, прокуратуре! Вытащи их из грязи и позора. Пошлите своих ребят на помощь! Защитите! Мы ж никого о том не просим! Да и что толку? Все равно никто не поможет. И наше за нас – не сделает… Хотел бы я дать вам отдых. Обоим! Но никак не получается. Порою даже мне кажется, что в нашем городе нет нормальных людей, – продолжил тихо.

– Вот и я вчера пришел домой. А жена ни кухне с соседкой говорит. Глянул я на ту бабенку, а у нее сверху и вовсе ничего нет. Только голые ноги. И вся задница наружу гуляет. Я как гаркнул на нее: «Чего расселась здесь?! Нечего сюда всяким заползать!» Вижу – мой сын, еще в школу не ходит, а уже под стол забрался и рассматривает эту соседку, из чего баба состоит. Ну и выпер ее! Жена – в слезы. Оказалось – учительница, коллега моей жены. Интересно, чему она научит ребятню, если ей ни сесть, ни встать нельзя! Нет! Я не против моды! Но в разумных пределах! Ведь эту учительницу за путанку принял! Иного не подумал о ней! Жена до сих пор на меня обижается за грубость! А все оттого, что на работе с иными не сталкиваемся! – признался Соколов.

– А я думал, ты всех своих соседок знаешь, – рассмеялся Потапов.

– Послушай мой тебе совет: навести один раз Софкин притон! Ведь случается нужда встретиться с ее вышибалами. Ты когда ее девок увидишь, поймешь меня. Да и своя ошибка была. Так что в отношении баб я не болею доверчивостью. А уж ретивое… Давно забыто! Мне бы выспаться хоть разок! Так устал спать на стульях по два часа в сутки! После такой ночи не то на соседку не глянешь, забудешь, зачем жена имеется, – отмахнулся Соколов устало.

– А мне и того хуже пришлось. На днях Люся объявила мне, что моя Аленка стала студенткой мединститута. Я и ляпнул: «А когда она школу закончила?» Ну, дочка в слезы, жена– с упреком. Мне от стыда хоть сквозь землю провались. Так и не увидел, когда дети выросли. Все на жену взвалил. Считал ее белокурой девочкой. А недавно глянул – она вся седая. Стыдно стало, горько на душе. Ведь вот из–за меня все это. Мало добрых слов ей говорил, мало помогал, редко был с нею. А она и за детей, и за меня переживала Старалась не огорчать. Все на своих плечах вынесла. Вот тебе и слабая половина! Выходит, что я у нее вроде третьего ребенка. Всегда в последышах. Потому больше всех хлопот ей доставляю, – вздохнул Сашка. И добавил: – Уж и не знаю, как бы жил без нее?

– Я со своею женой почти сорок лет живу. Не все гладко поначалу складывалось. Все не верила, что на работе допоздна задерживаюсь. Сколько плакала, просила уйти из органов. Грозила уехать к матери, оставить меня. Я уговаривал, убеждал. А потом устал и сказал ей: мол, поступай, как хочешь! Уедешь, значит не любила, не нужен тебе. Какой смысл силой тебя держать. Пока молода, может, найдешь того, кто всегда рядом будет. Но станет ли он любить тебя? Я больше не держу. Птица в клетке всегда о воле мечтает. Считай себя свободной! А сам на работу ушел. Чего мне стоил тот денек, говорить не надо. Издергался. Нервы на пределе. Тысячу раз хотел позвонить ей и всякий раз сдерживался, запрещал себе, К тому времени мы уже семь лет вместе прожили. Сижу на работе, как на иголках. Так домой хочется. Хоть одним глазом глянуть, осталась или уехала. Но гордость держала. Хотя, ну как назло, день был спокойным и уйти с работы мог пораньше. Даже сотрудники удивлялись, чего это я к стулу прирос. Но мне нужно было выдержать. И она не звонила. Тоже характер решила показать. А может, ждала, пока я сломаюсь. Ан не выгорело. Я в тот день пришел позднее обычного. Она свет выключила. Ждала, прибегу ли в спальню глянуть, на месте ли она? Но я удержал себя! Залез в ванну, помылся, потом поел. Сижу на кухне. И тут она не выдержала. Устала прикидываться спящей. Пришла на кухню и говорит: «Кремень ты, а не мужик! Выдержке твоей позавидуешь! Твоя взяла! Прости». С тех пор истерики как рукой сняло. Ни слез, ни угроз, ни скандалов. И теща перестала в нашу жизнь соваться. Раньше каждый месяц приезжала. С того дня – раз в год не дозовешься. Отбил я ей все желание нашу семью разбить и меня как на поводке держать. Сами живем, троих детей вырастили. Теперь – пятеро внуков. Семья большая. Жена зачастую забывает, что еще и я у нее имеюсь. А обидно! Порою так хочется, чтобы хоть раз, как когда–то, приревновала иль попросила прийти пораньше. Теперь уж не дождусь… Обрубил сам, навсегда… Зато все годы жил спокойно, – поделился генерал, погасив в седых усах озорную мальчишечью улыбку.

– Мне Люся по секрету сказала, что дочке один однокурсник звонит всегда. Даже в горсад она с ним ходит. Может, у моей Аленки уже свои сердечные секреты есть? И я скоро стану дедом?

– Когда на пенсию пойдешь. До того не мечтай! – оборвал Соколов и вслушался в тишину города, показавшуюся зловещей.

Нет, ни звука, ни шелеста не просочилось в открытое окно, но на душе было тревожно.

– Сегодняшние сводки не радуют. Просмотрел и сердце заболело. За прошедшую неделю только по России погибли двенадцать наших ребят–чекистов. Нет, не на войне! В городах и поселках… От рук киллеров, рэкетиров! Да на заданиях шестеро… Самолет спасали, пассажиров… От террористов. Всех живьем взяли. Но половина ребят уже не вернулась. Черт! Да за такое! – сдавил край стола генерал до хруста суставов, в глазах огни заметались. – Эти сволочи срок отсидят и вернутся домой живыми! Какое кощунство! Их даже обругать не смей! Пальцем тронуть не вздумай! А как пережить, если руководителем группы спасения был мой друг – Тимофей Ильин! Теперь его нет! Убили изверги! Гранату бросили. В ребят! Если бы не пассажиры… Ими не хотели рисковать. А то бы! Взорвать бы тот самолет! Вместе с гадами! Они лучшего не заслуживают! – кипел генерал. – Мы с Тимкой Ильиным в разведке всю войну прошли, – опустил голову.

– Мне тоже пришлось угонщиков брать. На первом году работы. Помните? В Карелии. Нас трое в группе захвата. Их – четверо! Вертолетом выбросили на болото с парашютами. Они нас, как зайцев, перестрелять могли. Ведь по пояс увязли сразу. У тех – паника. Давай палить из автоматов. Тогда скомандовал Витек, наш старший: «Лежать!» Хорошенькое дело – лежать! Не в траве, в болоте! Да еще холод собачий. Я интимным местом чуть не вмерз в проклятую тину. Она сдавила со всех концов. Ни дохнуть, ни чихнуть. Глаза на лоб лезут. А Витек командует: «Замри, дурак! Не шевелись!» Я его про себя по всем падежам просклонял. Легко трепаться! А мне – дышать нечем. Тут же, ну как назло, пули дождем летят. Свистят над головой. Я их поначалу боялся. Пригибался. Всю кочку измял головой. Но вскоре почувствовал: конец мне приходит. Сдохну в этом болоте, как дурак. Либо засосет, или замерзну, иль пристрелят. Домой уже не вернусь. Здесь же, как назло, жить захотелось. Ухватился я за тощую березку, решил выбраться. Подтянулся. Потом еще. Витек меня по матери кроет. Приказывает лежать. А у меня ноги от холода судорогой свело. Полные сапоги грязи. Но вылез. Сам себе не поверил. А по мне пристрелку начали. Дошло – убьют. И решил – была не была! Чем вот так сдохнуть, уж лучше отвлеку на себя внимание угонщиков. А ребята тем временем тот самолет с боков обойдут и возьмут гадов теплыми. Ну и побежал к самолету зигзагами. Назад не оглядываюсь, только слышу Витькин крик: «Вадька, падай!» Ну, думаю, хрен тебе в зубы! Хотя понял, что он решил темноты дождаться. Нами не желал рисковать. А мне уже все осточертело! Бегу! В ушах звон. Сам себя подгоняю. И вижу: эти твари в пилотской кабине – все четверо. На меня уставились. Но почему–то не стреляют. Допер: либо патроны кончились, или наверняка решили в упор убить… Но я тоже не с голыми руками. Как подбросил им, самолёт в болото откинуло и перевернулся он кверху шасси. Кабина в грязь влипла полностью. Никаких шансов не осталось выбраться. Как крысы в капкан попались. Ну, Витек к самолету. Чтоб вытащить, покуда теплые. Тут я его за рукав и говорю: «Не спеши! Пусть жопы поморозят и нахлебаются по горло. Сейчас они сопротивляться будут. А через час – сами взвоют. Вот тогда и возьмем! Спокойно и без шума. Куда теперь торопиться. Бежать– шансов нет. Пошли обсохнем!» – и потащил к деревьям. Старший послушал, согласился. Развели мы костерок, умылись, воду из сапог вылили, слышим – орут: «Спасите!» Мы не торопимся. Ждем вертолет, какой за нами прилететь должен. А он запаздывал. Керосина не было. Лишь к вечеру его к нам направили.

– Угонщики дожили до него? – спросил генерал.

– Дотянули! Мы их вытащили до его прилета. Один попытался финку в ход пустить. Ну, Витек ему вломил малость. Он тот финач вместе с рукой посеял. Хотели в Швецию сбежать. Пусть бы уходили, но зачем экипаж убили, угнали самолёт? Я б таких живьем не оставлял. Убил – сам сдохни! Зря с ними церемонимся! – умолк Соколов.

– Это ты тогда «За отвагу» получил? – спросил Потапов.

– Всех троих наградили, – ответил сухо.

– А я в Сумгаите эту медаль получил. Оружие, целый склад, взяли. Потом банду окружили. Нас четверо, их одиннадцать. Никого не потеряли. Ни их, ни своих…

– У нас всегда одно и то же… Нехватка кадров хронической болезнью стала. Из–за этого теряем многих. Обидно, что погибают, как правило, лучшие! – вздохнул генерал. И добавил, глянув на рассветную полоску на небе: – Ночь кончается. Сегодня банду Левана не возьмут. Но завтра, думаю, Егор со своими уже прихватит грузин.

– Скажите, вам приходилось когда–нибудь прибегать к помощи Егора в работе? – спросил Александр генерала.

– Видишь ли, этот метод не новый. Им давно пользовалась французская полиция «Сюртэ». Должен заметить, весьма успешно сотрудничали они с бывшими уголовниками. Порядок навели быстро. Я не новичок. Конечно, не злоупотреблял, но и не гнушался их помощью. Среди них если имеешь осведомителя, считай, что повезло.

Вадим внезапно насторожился. Сделал всем знак – молчать. И тихо пошел к двери.

– Саш! Тебя ждут! – кивнул на выход и добавил коротко: – Егор…

Потапов, торопясь, вышел. Егор стоял в темном углу, позвал:

– Сюда хиляй!

– Ну что? Нашел своих? Уговорил? – спросил торопливо.

– И своих, и твоих. Всех разом надыбал. Ты секешь, где Софкин бардак? Туда лыжи востри, да шустро. Все хмыри на месте! Их – восемнадцать. Мои их стремачат. Четверо. Всех отпустишь, по уговору. А этих куда хоть воткни. Когда я линял, все дышали. Коль дергаться начнут – замокрят. Так ты срывайся! Покуда мои кенты твоих в жмуры не кинули, – торопил Сашку.

– Вечером к тебе приду! – пообещал Потапов.

– Ко мне не возникай. Сам нарисуюсь ночью.

– Как твоих отличу? – спросил Потапов.

– Сивуч сам тебе вякнет! С ним и отпусти кентов. Не мори! Они нигде не засветились, в дерьме не застряли. На слово мое поверь.

Через несколько минут, взвизгнув, рванула со двора оперативка. Вадим с Сашкой и двое дежурных ехали в притон Софки.

– Быстро Егор справился. Честно говоря, я не ожидал, что так скоро поймает Левана…

– Это дело им по душе. Двойная выгода. Не просто конкурентов убрали, тряхнули их. А еще и под твоим прикрытием поработали. Значит, опасаться нечего. Тут, я думаю, они свое взяли, сорвали банк! – усмехнулся Вадим, вылезая из машины.

В притоне было темно. Никто не встретил чекистов. Они пошли на голоса, доносившиеся из комнаты в конце коридора.

– Не дергайся, падла! Замри, паскуда! Не то врежу по кентелю, враз откинешься! – уговаривал заросший бородатый мужик кого–то на полу. Его он придавил одной ногой. Наступил грязным сапогом на горло и убеждал: – Дыши, покуда не совсем достал. Здесь я пахан! И таких, как ты, вонючий пидор, пачками мокрил. Хавай дерьмо свое и лижи ходули, что не кинул тебя, козла, к шпане нашей! Огуляли б в очередь! Иль, как это нынче ботают, оприватизировали твою жопу для русского хрена! Им ведь все едино, кто ты есть, мурло хорячье! Но с пробитой сракой тебя даже в сявки не взяла бы ни одна уважающая себя «малина»!.. Фартовать надо по закону. А коль его не держишь, кой с тя вор? Ты есть выблядок старой потаскухи, сучий ососок, отвалившийся хрен гнилого пидора! Усек? Иль уже откинулся?

Увидел Потапова:

– Нарисовались? Так и быть, отдаем вам падлов. Хиляем, кенты! Мы свое сделали, – пошел к двери Сивуч не оглядываясь. За ним трое фартовых, пряча лица от чекистов, нырнули в дверь.

Вся банда Левана через несколько минут покинула притон. И вскоре все восемнадцать были доставлены в тюрьму.

Лишь глубокой ночью Потапов узнал от Егора все подробности задержания банды.

– Я сначала к своим возник. К Сивучу! Кайфовый пахан… Он сам уже в дела не ходит. Непруха на хвосте повисла. Здоровье подвело. Мешок с купюрами в банке взял. Взвалил на горб. Да так и встал раком. Ни разогнуться, ни хилять, ни дышать… Радикулит! Северный коэффициент, так мы эту хворь называем, одолел в минуту. Все кенты слиняли, а Сивуч, как памятник, раскорячился! И бабки на спине!

– Чего ж не бросил? Убежал бы! – рассмеялся Сашка.

– Бросить деньги? Да ты что? Из него скорее душу вышибешь, чем бабки отнимешь. Он в них зубами вцепился! Стольники! Пачки! Мильёны! Он усирался, но не скинул! Думал, отпустит! И отпустило, когда охрана банка по тыкве ему резиновой дубинкой съездила. Ну да хрен с ним! Червонец погулял на Колыме! Не впервой. Дал зарок в дела не соваться. А тут я подвалил. Он с кентами бухал. Давай их фаловать в дело, чтоб Левана взять. С час уламывал. Упирались. Не по кайфу было. Знали, грузинов много. Все из себя. Не слабаки. Старья нет. А наши – одна плесень. Кому пофартит в таком деле? Я напер, мол, крыша есть, навар, что возьмете, весь ваш. Ну и уломал! Послали сявок, чтоб пронюхали, где Леван прикипелся? Те его у Софки надыбали, когда грузины девок подмяли. Вздумали натешиться, а уж потом свое сорвать. На том мы их и накрыли. Ихнего стремача враз взяли. Он, козел, время даром не терял. Уволок в коридор Дуняшку. Самую сдобную, клевую пташку. Она Сивучу по кайфу пришлась. А тут черножопый решил ее натянуть. Сявки когда вякнули про то пахану – ровно кто окурок в зад вогнал. Взревел Сивуч медведем. Хмель с колгана мигом вышибло. И попер в бардак! На кентов не глядел. Враз посеял, что грузинов больше. Радикулит на хазе кинул. Мы за ним еле успевали. Тут уж и про тебя забыл. Влетел в бардак, аж стены дрогнули! И первым стремача припутал. Он уже натешился с Дунькой. Пахан его за тыкву своей клешней сграбастал. И от потолка на пол кинул. Хотел, как клопа, размазать ходулями. Да Дуняшкин крик услышал. Ее Леван поиметь собрался. Уже подмял. Но девка вывернулась. Он ее загнул в коромысло. И только хотел приноровиться, Сивуч возник. Дунька враз под койку шмыгнула, Леван к окну. Но от Сивуча еще никому слинять не удалось. Припутал за самые что ни на есть… За них с подоконника сдернул. Леван так вопил, что локаторы заложило. Видно, думал, что без мудей остался. А Сивуч ему кляп вогнал. Остальных мы взяли. Кого как…

– А какая разница Дуньке с кем спать? – удивился Потапов и добавил – Путанке лишь бы платили…

– Не ботай, коль не знаешь! У Дуньки свой пахан имелся. Она ни с кем другим не спала. Жила королевой в бардаке. Навроде паханки. Она не путанка – любовница Сивуча. С другими не путалась. Ее силой взяли. За то ответят. И стремач, и Леван, но уже в зоне. Сивуч туда даст знать. Живыми не выйдут. Или не доедут.

– А других как взяли? – поинтересовался Сашка.

– Пятерых с девок содрали. Трое – кемарили, набухавшись. Еще пятеро квасили с вышибалами. Остальные шмонали бардак, навар дыбали. Мы их быстро схомутали. Никто с них чихнуть не успел. Они думали, что легавые. И все вопили, мол, мы вам долю давали! Отпустите, падлы! Это мы, грузины! Протрите зенки! Мы им за то вломили классно. И знай, мои кенты смылись без навара! Не сняли пенки с бардака и грузинов не трясли! – предупредил Егор.

– А почему так? – удивился Потапов.

– Мы не по твоему делу за Сивучем возникли. Он свое решил. За Дуньку грузинов прижал. И если б не отняли, замокрил бы он Левана, как два пальца обоссать.

– Зачем же он ее в бардаке держал? Чего ж не женился на ней? Почему не увел из притона?

– Ну, чудак! На таких, как она, не женятся. Она – в полюбовницах кайфовая. В бабы таких не берут. Фартовый, уж если и вздумает хомут семейный на себя напялить, то возьмет женщину, чтоб она все могла. А девки – для утехи, для баловства. С ними ненадолго. А с женой – вся жизнь. На что девку в хазу приводить? Ее в притоне огуливают. Башляй кучеряво, чтоб с другими не терлась, чтоб самому на руль не намотать. Вот и держал для утехи. Но после грузинов забудет ее. Бросит. Побоится заразу после них подцепить на Дуньке.

– А почему у них деньги не взял?

– Какие? Кто ж на дело с башлями возникает? Они ж не развлекаться, не бухать приперлись, тряхнуть вздумали. Мы им помешали. Так что не обломилось кентам. Но и грузины ни хрена не сняли. Только блядского духа нанюхались! – отмахнулся Егор. И глянув за окно сказал: – Светает. Я похилял. Две ночи не кемарил. Пора… – шагнул в двери и растворился в предрассветных сумерках.

Ни звука удаляющихся шагов, ни дыхания не услышал Сашка. И поневоле удивился фартовому умению появляться и исчезать столь бесшумно, словно тень.

Город еще не знал о поимке грузинской банды. И люди, уходя на работу, плотно закрывали все окна и форточки, спускали с цепи собак.

Этим вечером брошенный в одиночную камеру главарь банды Леван уже давал показания следователю прокуратуры. А через месяц, когда дело было закончено, вызвали в прокуратуру ограбленного фермера. Ему вернули деньги, отнятые Леваном.

– Батюшки светы! Все до копейки! Уж и не мечтал теперь купить комбайн! Выходит, поймали злодеев? Стрелять их надо! Как сорную траву – с поля вон! На что таким средь людей жить? Они весь род человечий испозорили. Нет им места и в тюрьме! А вам – спасибо великое! Знать, Бог нас видит, коль трудовую копейку вернул! Пойду домой. Своих порадую! – шагнул к двери и столкнулся с входившим Потаповым.

– Вот! Видите, прокуратура поймала бандитов! И деньги мои у них отняла! Воротили их нам. А вы – бездельники! Ничего не можете! Зазря хлеб едите! – хотел выйти в двери, но в них появилась Софка. Увидев Потапова, чуть на шею не повисла. Все лицо обслюнявила поцелуями:

– Как же мы тебя любим! Чего ж не зайдешь на огонек, соколик наш! Если б не ты, убил бы всех нас этот Леван со своими бандюгами! Как вовремя ты успел!

Фермер, услышав это, покраснел до макушки. Сконфузился. Не знал, что и сказать теперь. Неловко переступал с ноги на ногу. И воспользовавшись очередным приливом нежности бандерши, сунул деньги за пазуху, шмыгнул в дверь.

Вернули все ценности и бандерше Софке. Та следователя в порыве нежности в своих объятиях чуть не задушила. Забывшись, где находится, пообещала на ночь самую лучшую девочку дать бесплатно. Следователь краснел до пяток от такого предложения. А Софка, вспомнив, что находится в прокуратуре, решила поскорее убраться восвояси.

Потапов знал, что поимка банды и даже полная ее изоляция еще не означают, что чекисты могут спать спокойно.

За два дня до суда над грузинской бандой чекисты узнали, что Леван убит. Кем и когда – пока неизвестно. Но следствие началось.

– Рука нашей доблестной милиции. Кто–то испугался, что на суде главарь назовет сообщника из органов. Видно, ему обещали побег. Может, даже хотели его устроить. Но что–то сорвалось. Потому решили убрать. Не зря на допросах так рьяно отрицал связь с милицией. Те обещали, он надеялся. Конечно, под слово – никого не выдать… А на суде

Левану терять уже было нечего! Но кто этот пособник? Нам еще, чувствую, придется с ним столкнуться, – говорил Потапов Соколову.

Вадим сидел расслабившись. Слушал и курил.

– А как ты думаешь, Вадим? Кто из милицейских мог с бандой стакнуться?

– Практически любой! У них четвертый месяц зарплату не дают… А они и без того – продажные! Я не думаю, не подозреваю, наверняка знаю, кто! Давно за ним слежу. Из виду ни на день не выпускаю. Но он пока на мелочах поймался. Об этом говорить не хочу. Когда подловлю на крупном…

– Думаешь, это он Левана убил? – уточнил Потапов.

– Быков! Я когда–то рассказывал о нем. Ты отмахнулся. А он, между прочим, в органы устроился. И даже при звании…

– Это еще ни о чем не говорит.

– Что ж, ладно! Буду в одиночку его стеречь. Авось повезет когда–нибудь. А пока – пошли к Софке! Глядишь, она по блату устроит нам самых клевых из своих девок!

– Ты что? Свихнулся? В притон? По бабам?

– Ничего особенного! Посмотрим, кого ты своей башкой защищал? Стоили они того иль нет?

– Иди ты!..

– Не кипи! Где, как не в притоне, находим ответы на вопросы? А в Софкином бардаке вся милиция окопалась! У них там второе управление открылось. Негласное пока! А по пьянке, сам знаешь, языки развязываются. Кто–то обязательно проговорится! – предложил Соколов.

– Вышибалам надо подсказать! Они пронюхают. Все доподлинно.

– Сам отказываешься? А зря! Это самая высшая награда для мужика – получить в дар девку на ночь! Может, и мне по дружбе устроишь какую–нибудь за полцены?

– Запросто! Софку! – поддакнул Потапов. Вадим ткнул друга в плечо.

– Как себе, так молодку, а мне старую кокотку! Не пойдет! Не согласен! Я самого себя не под забором нашел! – запротестовал Вадим.

– А что? Всерьез милиция у Софки окопалась? С чего бы это? – удивился Сашка.

– Вот и мне интересно о том узнать. А главное, любопытно, как Быкову удалось сохранить офицерское звание в органах после суда офицерской чести? Ведь его из армии выбросили не за добрые дела. Он же не только в милицию влез, а и стал капитаном. В армии – старлеем был, – рассказывал Соколов.

– С документами схимичил. Не иначе! Но ты как узнал? Запрашивал? Для чего? Старые счеты с ним?

– Нет! Я лишь мельком слышал о нем. Но та кое… Не первый год за каждым его шагом слежу. Аферист редкий…

– С кем он общается? – перебил Потапов.

– С такими же. как сам. Вот и втерся в милицию. Не верю, чтоб там не знали о суде офицерской чести над ним. Меня интересует, кто покровительствует подонку. Кто взял его?

– Это мы установим. Но как ты думаешь, почему они кучкуются в притоне? Это что? Явочное «место»? – усмехнулся Александр.

– Думаю, они там свои дела прокручивают. Ну кто в притон ходит? Вот и думай.

– Они всех клиентов отпугнут. Кто ж добровольно на смычку с милицией согласится?

– Поверь, милиция теперь– вовсе не та. И пример свежий – Леван. Его прикрывали и предупреждали обо всем. Иначе мы его на второй день поймали б. Да и что фермер сказал: милиция помочь отказалась… Не случайно. Кого она поддержала б в этой ситуации? Ясно, не фермера, а Левана…

– Ты говоришь так, словно кроме притона им негде встретиться?

– Мест полно. Слов нет. Но в притоне сподручнее. Там не только встречаются с такими, как Леван, а и новых находят, – говорил Соколов.

– Ну, ты уж слишком!… – не поверил Сашка.

– Ты когда в последний раз виделся с вышибалами из Софкиного притона?

– Когда банду Левана брали…

– А я – позавчера. Работают ребята. Считаться с ними надо. Помнишь, как легко взяли грузинскую банду? А знаешь, почему? Основную силу, боевиков этой банды, всех пятерых, споили наши ребята до свинячьего визга. Вырубили из игры. Иначе это задержание могло стоить жизни. Они – наши глаза и уши. Именно там банда Левана познакомилась с Быковым. Причем задолго до того, как мы их накрыли. И, заметь, в тот день они не тронули притон. До утра говорили с Быковым. Не пили, как обычно. Тихо разошлись, – рассказывал Вадим.

– А о чем говорили?

– Вот этого ребятам узнать не удалось! Леван говорил с Быковым наедине. Банда охраняла главаря и никого не подпускала к нему.

– Это становится интересным! – загорелись глаза Сашки.

– Слушай дальше. После того разговора я уже хотел было взять Быкова. Но тот внезапно исчез из Орла на целый месяц. И объявился неделю назад. По официальным сведениям значился в командировке – в Сибири. На самом деле был в Прибалтике.

– Ты прослушиваешь его телефон?

– Нет, Сашок! Все проще. Вместе с матерью Быкова работает моя осведомительница. Та ей и проговорилась, где находится сын.

– А почему скрыл, что ездил в Прибалтику?

– Там он купил машину для брата. Новую. Пригнал ее и растаможил. А как ты думаешь, за какие деньги приобрел, если милиции зарплату четыре месяца не выдают? – рассмеялся Соколов.

– Леван ему эту задержку с лихвой компенсировал, так, что ли?

– Верно! Вот у кого надо искать основной общак грузинской банды!

– Зачем тогда нам притон Софки? Давай брать Быкова! – оживился Потапов.

– Погоди! Не пори горячку! И в этом случае все проявиться должно. Каждый фрукт надо снимать зрелым, – осек Вадим.

– Что имеешь в виду?

– Сам Быков – человек недалекий, примитивный. Годится в боевики. И не больше. Кто–то его направляет, руководит им. И этот кто–то очень ушлый человек. Его нам предстоит выявить. Он и есть крупная рыба – организатор.

– Как будешь действовать? – заинтересовался Потапов.

– Хочу узнать о Быкове как можно больше. С кем общается, кому доверяет, кого боится? О его замыслах и планах на будущее…

– На кой они тебе сдались? Зачем тянуть? Давай возьмем его! Посидит в одиночке месяц – сломается! Сам все выложит.

– А на следствии в суде от всего откажется. Заявит, что мы силой заставили его дать угодные нам показания. Я такого не хочу!

– Тогда он нам еще десяток Леванов подкинет. Надо брать его!

– Не гори! Мне мелкая рыбешка не нужна. Уж выдирать заразу, так с корнем!

– И сколько времени тебе понадобится?

– Если ты возьмешься помочь мне по–разумному, за месяц справимся.

– Много! За это время он нам такое подкинет! – не согласился Потапов.

– Коли теперь спешить станешь, потом годами не расхлебаешь! Нам надо один раз дело раскрутить и закончить целиком, чтобы потом к нему не возвращаться, – убеждал Соколов.

– Тогда зачем нам к Софке в гости идти?

– Посмотреть на постояльцев.

– «Вахтеры» скажут. Зачем самим светиться? Спугнем зверя!

– Не вечером. Глубокой ночью можно глянуть, кто там засел. И то не заходя в притон. Лишь сделать несколько кадров на будущее. Если удастся. А может, повезет и увидим заказчика! В этом притоне, как в гадюшнике, кого только не встретишь…

– Не стоит самим рисковать. А вот с вышибалами – пора увидеться. Поговорить надо, усложним задание ребятам, – предложил Потапов.

На следующий день Александр и Вадим встретились с парнями, пристроившимися вышибалами у Софки.

– Как живется–можется? – спросил Потапов, подав руку для приветствия.

– Живется, но не можется! Как насмотришься на этих блядёшек за день, потом к жене с червонцем подходишь. Не верится, что может быть иначе. Будь моя воля, облил бы бензином это гнездо и снаружи подпер, чтоб никто не выскочил.

– Говорят, там у вас милиция пригрелась? Полным составом туда вваливаются! – глянул Потапов на Соколова, тот – на ребят.

– Это верно! Пригрелись. Было… Что ни день – возникали! Случалось по двое, трое, а то и впятером заваливались. С вечера до утра кайфовали менты.

– С бабьем? – уточнил Потапов.

– Не без того. Но бляди им ненадолго. Вместе с собой кого–то приводят. Случается, их уже ждут прямо в притоне. Они говорят до утра.

– О чем?

– За закрытыми дверями. Подслушать не удается, – вздыхал костистый белобрысый Сергей.

– Ко мне вчера один из них прикипелся. Все спрашивал, где я работал до бардака, сколько имею в притоне за месяц, – краснел Юрий.

– Что ему ответил?

– Говорю, что натурой беру свое. А навар из хреновых клиентов вытряхиваю. Он не отстал и спрашивает: «Многих ли ощипал?» Я ему в ответ: мол, еще повякай, очередным станешь. Тогда он сказал, что ему нужны крутые для личной охраны. Мол, бабки без задержек там дают. Я и спроси: «А кого охранять?» Он мне говорит, что не его, а другого! Большого человека! Начальника!