Текст книги "Расплата за жизнь"

Автор книги: Эльмира Нетесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Где ваши доказательства, что коллекция Карпова находится у Быковых? Эту информацию ничто не подтвердило! Тогда скажите, на каком основании мы должны брать Быковых, пусть они и последние негодяи? Это уже забота руководства. В нашу задачу не входит воспитание милицейских кадров!

– А оружие для чего они купили?

– Им его привезли. Это факт. Но покупали или подарили – неизвестно. Быков может вполне резонно ответить, что эти стволы он хотел предъявить как образцы для оснащения сотрудников на всякий кризисный случай. К примеру, для задержания рэкетиров, преступников, собравшихся удариться в бега из милицейской камеры предварительного заключения…

– Для этого он не должен хранить стволы дома!

– Верно! Но за это нарушение он – офицер милиции – получит не более выговора. Вот и все, чем закончится операция. Стоит ли из–за такого ломать копья? Остальное вы не докажете! Даже если вы возьмете у них Маркова! Ну и что? Ответит, что приехал по приглашению братьев отремонтировать их машины! Поверьте, он не столь примитивен, чтобы провозить оружие в своем багаже! Он хитрее и опытнее! Поймать его с поличным будет непросто! – предупредил генерал.

– Но ведь доказано, что он привез!

– Кем? Магнитофоном? Это уже прошло. Доказательство считается неопровержимым, когда человека взяли с поличным. На месте преступления!

– Что ж, думаю, в этот приезд Маркова…

– Не горячитесь, Потапов. Успех этого дела зависит не только от убежденности, а и от подготовки и терпения, умения выждать и взять наверняка, бесспорно…

– А, если мы его возьмем с доказательством?..

– Тогда можно обвинять Маркова! Но с Быковыми вы промахнетесь. Потом. Вас, как понимаю, интересует не оружие, а коллекция Карпова?

– Конечно!

– Взяв на оружии, вы потеряете даже надежду получить коллекцию! Ибо и они понимают, что, потеряв ее, они теряют все. И даром – не отдадут. Вряд ли такое удастся забрать без крови. Ведь и они, если взяли, знают цену. И отдадут лишь с жизнью. Один вопрос: кто ею поплатится – они или вы? – глянул на Потапова в упор.

– Я уже отбоялся. И не таких скручивал в свое время!

– Знаю! Там была другая ситуация! Сейчас ваша поспешность не оправдана, – встал генерал, давая понять, что разговор закончен.

Александр вышел из кабинета раздраженный. На вопрос Вадима, заданный только взглядом, грохнул кулаком по столу.

– Упустим! Опять промедлим! Как мальчишку отчитал!

– Завтра вечером приезжает Марков! Это точно! Быков по телефону с ним говорил. Надо встретить… – предложил Вадим.

– Кого? Я уже получил за это предложение! И тебе соваться не советую, – ответил хмуро.

– Неужели все напрасно?

– Давай обдумаем! – не сразу согласился Александр. – Брать не будем. Это исключено. Но проследить стоит, хотя бы ради дела, – сказал вздохнув.

…Состав прибывал с опозданием на целый час, и чекисты заметно нервничали. Разглядывали, искали в толпе встречающих кого–либо из братьев Быковых. Ни Димки, ни Кешки не было на перроне. На привокзальной площади среди множества такси и частных автомобилей не припарковалась их машина.

– Неужели не встретят? – удивлялся Потапов.

– Наверное, по телефону узнали об опоздании поезда и не торопятся. Еще есть время. Погоди, приедут, – успокаивал Соколов Сашку.

Но и за минуту до прибытия Быковы не приехали встречать гостя.

– Может, он в последний момент передумал и поездка сорвалась? – засомневался Сашка.

– Не может быть. Он назвал вагон.

Состав пыхтя прижался боком к перрону. Вот и седьмой вагон. Чекисты подошли поближе. Пассажиры выдавливались из дверей, тесня друг друга.

Анатолий Фомич подошел вскоре. Оглядел пустеющий перрон, поднял за лямку легкую спортивную сумку. В ней, как понял Вадим, никакого оружия не было. Она болталась на плече легким мячом.

– Вот это прокол! Да он, кроме исподнего, ничего не взял с собой! – усмехнулся Потапов и добавил: – Вот и возьми его! Отвечать пришлось бы своей шеей!

– Слава Богу, что не опозорились! – согласился Вадим, наблюдая, куда пойдет Марков.

Тот свернул к привокзальной площади, пошел вдоль машин, вглядываясь в номера, лица водителей. Вот к нему подошел частник, хозяин «Жигулей». Предложил свои услуги. Марков заговорил с ним. Но вскоре отошел, присмотрел другую машину, подошел к шоферу Коротко переговорил. Вскоре вышел из машины. «Жигуленок», медленно отъехав, сделал лихой разворот и свернул к переезду.

– Не договорились.

– Цена не устроила. А может, Быков ждет? – предположил Потапов.

– Наверное. Вон, к телефону пошел.

– Значит, сейчас появятся.

– С таким багажом пешком добежать проще! – заметил Александр.

– Смотри! Та же самая «семерка» вернулась за Марковым. Видишь, водитель его позвал. Номер запомни!

– Что за черт! С чего это он? – не понял Вадим, приметив, как, быстро юркнув в машину, Марков отскочил от телефона, когда пришла его очередь.

– Спешит. Неспроста. Давай следом.

Водитель «семерки», узнав, кто перед ним, сказал, что недавний пассажир попросил взять багаж из седьмого вагона. Сослался, что друзья не дождались или не смогли встретить. Шофер взял у проводницы два чемодана своего пассажира, загрузил их в багажник и вернулся за пассажиром, как тот и просил.

– Что было в чемоданах? – спросил Соколов.

– Не знаю. Они были закрыты на ключ и обвязаны ремнями.

– Тяжелые?

– Не очень.

– Он сколько заплатил?

– За проезд. По общей таксе. И за услугу с багажом накинул немного.

– Почему сам не взял вещи, что сказал?

– Боялся друзей просмотреть. Мол, вдруг еще подъедут.

– А проводница как отдала багаж?

– Он мне сказал: «Передай ей, что ты от Толика из седьмого купе. Она отдаст». И правда, тут же отдала. Только велела зайти с другой стороны, не с перрона. Мол, я из–за вас неприятности иметь не хочу. Скажут, что я тряпки на спекуляцию вожу, и с работы выгонят. Я так и сделал, как она попросила.

– Куда отвезли пассажира?

– В гостиницу «Колос».

– С чемоданами?

– Конечно, я их сам в вестибюль занес, – подтвердил водитель. В гостинице «Колос», где остановился Марков, чекисты узнали, что гость из Риги ушел из номера, забрав с собой чемоданы. Сказал, что хочет навестить старых друзей, а поскольку у них появился ребенок, привез подарки и приданое новорожденному

– На какой машине он уехал? – поинтересовался Потапов.

– Такси взял. Их здесь теперь много.

– Не сказал, когда вернется?

– Нет! Наши гости знают, что гостиница закрывается в полночь. И редко кто возвращается позднее.

– Он в каком номер? В одноместном?

– Естественно. За три дня оплатил заранее.

– С телефоном?

– Конечно!

Записав номер телефона, попросили дежурную по этажу сообщить, когда Марков вернется в номер, а сами поспешили к Горбуновым, чтобы послушать звукозапись.

Но Быковых дома не оказалось. В квартире стояла тишина, настороженная, тревожная. Было слышно тиканье часов, звук капли воды, упавшей из крана.

– Куда они делись? – удивлялся Вадим, не понимая, что могло спугнуть всю семью.

Ситуацию прояснила Варвара Михайловна.

– Вот жизнь пошла, ребятки! Не знаешь, что случится завтра!

– Это вы о чем? – не понял Вадим.

– Да вот с соседкой моей беда приключилась. В больницу ее увезли. Плохо стало женщине. Схватки начались. Срок уже большой. Шесть месяцев. Такого ребенка терять и обидно, и больно. Еле живую на «неотложке» увезли. Детей к родителям. Муж с Тоськой в больницу поехал. Ждал еще сына! Да кто же знает, как оно теперь будет? – качала головой Горбунова. – Говорят, к Потаповой повезли. Она по городу считается лучшим гинекологом. Может, сумеет Тоську спасти. О ребенке теперь уже и говорить нечего. Не жить ему, коли кровь пошла.

Александр еле удерживался, чтобы не схватить телефон. Жена его, Люся, занята теперь. Помогает Быковой выжить. А может, сумеет сохранить жизнь малышу. Он, конечно, ни при чем. Может, будет полной противоположностью своему отцу.

«Как там дела? Быков в больнице? Виделся с Марковым? Вот почему они не встретили его! Но это Кешка! Почему не приехал Дмитрий? Что ему помешало? Где сейчас Марков?» – думал Александр.

Лишь через два часа узнали чекисты, что жизнь Быковой уже в безопасности. Кровотечение ослабло. Искусственные роды делать опасно. Состояние больной не позволяет пойти на это.

– Люся! Ее муж в больнице? – спросил Потапов жену.

– Сидит внизу. Как на привязи. И он, и брат, и мать.

– С ними кто–нибудь еще?

– Нет, только трое их. Я только что выходила, сказала им, что больная теперь под капельницей. Это надолго. Они могут идти домой. Но никто не ушел. Ждут.

– Значит, нам ждать нечего. Нужно узнать, где Марков, – набрал номер гостиницы Вадим. Но дежурная по этажу ответила, что Анатолий Фомич еще не вернулся.

– Где его носит? – удивлялся Александр.

– Уверен, что гостит у Петра Попова.

– Что ж! Давай проверим! – набрал Потапов номер телефона осведомительницы, соседки и приятельницы Попова.

– Да, я только что от Любови Ивановны. Петруня к ней приезжал вместе с гостем. Представительный, солидный мужчина. Два чемодана у него. Конечно, подарки. Везет Любови Ивановне на кавалеров! Вот и в возрасте, а ухажеры из других городов к ней ездят. Такие обходительные! Не разучились ручки целовать, – забылась женщина и зашлась в восторге: – Петруня, конечно, недоволен, что гость не у него остановился. Мол, тесноту не любит. Вот и пришлось к матери. Здесь он сможет отдохнуть, а завтра собирается показать гостю город. Тот по делам приехал в Орел. Какой мужчина!

Марков и впрямь не ночевал в гостинице. От Любови Ивановны он ушел в десять утра. И, остановив такси возле дома, погрузил чемоданы в багажник, уехал по направлению к улице Сакко и Ванцетти. Но к Быкову Иннокентию не приходил. Не вернулся он и к Любови Ивановне.

В гостиницу «Колос» Марков пришел уже в одиннадцать часов. Он был слегка выпивши и в хорошем настроении. Чемоданов при нем не было. Лишь спортивная сумка моталась на плече верной собачонкой.

На вопрос дежурной по этажу, как его встретили друзья, ответил:

– Прекрасно! Как родного человека!

«Где? У кого он оставил чемоданы? Что в них было? – думали чекисты. – Где и с кем встречался Марков? У кого коллекция?»

– И все же, я думаю, что в этот раз они говорили о ней. Он либо принес деньги за нее, либо с конкретным предложением приехал. Но и в том и в другом случае дни коллекции в Орле сочтены, – глухо говорил Потапов.

– Надо узнать, когда он уезжает, – предложил Вадим. Уже через час чекисты узнали, что Анатолий Фомич не был у Иннокентия Быкова. Сам Кешка дома не ночевал. Но и к теще в Зеленый Ров не приезжал.

Жена Потапова, Люся, сказала мужу, что ей удалось предотвратить выкидыш. Кровотечение остановлено. Женщина чувствует себя нормально. И через пару дней ее можно будет выписывать домой.

– Вчера ее навестили родственники. Приходил муж. Вместе с ним какой–то приятель, плотный, пожилой человек. Ему под пятьдесят. Принес цветы, сладости. Все интересовался, чем может помочь Быковой. Обещал еще навестить ее. Но сегодня не приходил, – рассказывала Люся.

Не ночевал Марков и в гостинице. Вечером забрал у администратора документы, сказав, что решил пожить у друзей, пригласивших к себе на дачу. Уехал на такси. И больше в гостинице не появлялся.

– На дачу? Но к кому? У Быковых нет дач. Не имели даже участков. Если только в Зеленый Ров? Или на дачу к Попову отвезут? Там захотят обговорить все без посторонних ушей? Но кто мешал им в квартире Кешки? У тещи они не решатся говорить с посторонним человеком о серьезном. Не те отношения. А вот у Попова реально, – сказал Вадим. И добавил: – Только не пойму, почему им понадобилось тащить туда Маркова на ночь глядя?

– Зачем? Давай в машину! Кажется, Анатолий Фомич попал в ловушку! – заторопил Вадима Потапов.

Соколов указал водителю, где остановить машину, спрятав ее в кустах. Сами пошли узкой тропинкой, ведущей к дачам, расположившимся на берегу Орлика в самом живописном месте.

– Как найти его дачу? Там же дачных домиков полсотни, – чертыхнулся Сашка, злясь, что не глянул в план дачного поселения из–за спешки.

– Найдем. Там сторож есть. У него спросим, – успокоил Вадим.

Они еще не дошли до ворот, как услышали грозное рычание собаки, и чей–то голос спросил раздраженно:

– Кого тут черти носят по ночам?

Соколов и Потапов подошли к сторожу

– Дача Петьки Попова? Вон, третья от края. Да только там никого нет. Уж с месяц не навещают ее. Видите, замок висит. Я его сам повесил. За поллитровку По Петькиной просьбе.

– А вы давно знаете Поповых? – спросил Сашка.

– Давно! Еще до этих дач! И его, и Любовь Ивановну! Много лет знаю. Еще она молодая была – шельма. И я с ней, грешным делом, отметился. Молодой был тогда, – стал вспоминать сторож, соскучившись по общению. – Она, наверное, и нынче веселится? Не умеет скучать баба! Вся жизнь как праздник у нее!

– А месяц назад кто здесь был? Сам Петр приезжал или с матерью? – перебил сторожа Потапов.

– Петька был. С Быковым Димкой приехал. Всю ночь бухали. Грех жаловаться, и меня угостили. Я как заложил, так и до утра проспал. Хорошо, что собака не бухает. Вместо нас двоих одна стерегла все! Кто–то же должен быть трезвым! – рассмеялся сторож и продолжил; – Они нынче на землю плюют. Не хотят на ней вкалывать. Купленное едят. Свои руки берегут. Сюда приезжают только керосинить. Чтобы от бабьих глаз подальше. Теперь и дачи заброшены. Не до них. Все в новые русские подались, не очистив жопу от старого говна! Все интеллигенты. А погляди, и нынче, как и раньше, сраку пальцем вытирают! Хоть и Петька – ничем не лучше других…

Простившись со словоохотливым сторожем, чекисты вернулись в машину.

– Куда же они увезли Маркова?

– А может, он вернулся в Ригу? – предположил Вадим.

– Но обещал навестить Быкову

– Мало ли чего он хотел! Это может не совпадать с планами Быковых. Давай узнаем на железнодорожном вокзале, взял ли он билет до Риги? Может, в предварительной, будем знать дату отъезда.

Кассир, полистав бумаги, наткнулась на какую–то отметку.

– Этот пассажир уехал два часа назад, – сообщила спрашивающим чекистам.

– Вот так фокус! С чего бы он заторопился? Вместо дачи – домой. И о Быковой забыл…

– Послушай, Вадим! Купить билет еще не значит уехать, – хмуро заметил Потапов.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивился Вадим.

– Ничего, кроме того, что кто–то спутал все планы Маркова. И, конечно, неспроста! Эта спешка с отъездом не случайна.

– Ты знаешь, Сань, наши руки связаны запретом руководства. Мы и так самовольничаем. Сделай еще шаг, и на работе начнутся неприятности, – предупредил Вадим, чувствуя, что решил предпринять Потапов.

– Ладно, будем ждать. Как нам велено, – невесело ответил Сашка.

А на следующий день, просмотрев сводку, узнали, что за городом, на территории заброшенного склада, обнаружен труп человека. Опознать его не удалось. Труп был облит горючей смесью и подожжен. Ни документов, ни клочка одежды на нем не осталось. В двух десятках метрах от трупа найдены пятна крови и орудия насилия… Милиция уже побывала на месте происшествия. Но ни убийцу, ни убитого установить не удалось.

Соколов с Потаповым приехали к месту происшествия, когда следователь прокуратуры, безнадежно махнув рукой, собрался уезжать. Увидев чекистов, задержался:

– Ничего! Никаких следов не осталось! – сказал, не ожидая вопросов.

Трое сотрудников милиции уже собрались грузить труп в машину. Но Потапов их остановил. Велел отойти.

Вадиму было не по себе. Обгорелое лицо было обезображено убийцей еще до сожжения, до смерти. Ни одной черты не возможно было увидеть, угадать.

Окровавленный кусок арматуры лежал неподалеку. Рядом с ним пятно крови. Уже почерневшей, словно обугленной.

Метрах в пяти от этого места – лужа крови. Но никаких следов драки, борьбы, ни единого отпечатка на потрескавшемся асфальте.

– Посмотри, пуговица чья–то! – указал Вадим.

– Это мелочь. Ты обратил внимание на труп?

– Ну и что? Там ничего не увидишь.

– А ты повнимательнее посмотри! – предложил Потапов. И, нагнувшись к самому уху, что–то прошептал коротко. Вадим от неожиданности остановился:

– Неужели он?

– Вглядись получше.

Но нет. Узнать покойного было невозможно.

– Смотри! С руки предусмотрительно сняты часы и кольцо. По ним легче было бы опознать. А значит, действовал не новичок, опытный киллер, махровый. У него на счету не одна душа загублена, – Потапов обошел труп и осмотрел, подняв, полуобгоревшую подошву. Подозвал следователя. Тот глянул равнодушно:

– Ну и что? Это ни о чем не говорит. Не документ, не вещдок!

– Тридцать пятый размер! Это ни о чем не говорит? – искренне удивился Потапов.

– Такой размер каждый пятый житель города носит! Каждая третья женщина!

– Убит мужчина! Вы же видите? – показал остаток уцелевшей подошвы.

– Может, подросток…

– Обувь модельная, не подростковая. Подошва кожаная, дорогая.

– Да, но по ней одной как установишь личность убитого.

– Сделай сообщение по телевизору. Это просто и банально. Думаю, скоро сумеете установить личность убитого. А при желании и убийцу установите, – бросил Потапов уже у входа.

Как он и предполагал. Попова нигде не оказалось. Он не пришел не работу. Не было его и дома. Не приезжал Петр и к Любови Ивановне. Ни в больницах, ни у друзей не обнаружили его. И после передачи по телевидению следователю прокуратуры позвонила Любовь Ивановна. Тот, назначив ей встречу, предупредил Потапова, пригласил прийти.

Любовь Ивановна вошла в кабинет. Неизменно подкрашенная, нарядная, благоухающая всеми ароматами красок, лаков, духов. Тщательно скрытые под слоем пудры и кремов морщины не обезобразили лица. И женщина, несмотря на приличный возраст, смотрелась довольно неплохо.

– Конечно, я не думаю, что с моим сыном что–то случилось, но его почему–то нет. Хотя он никогда не опаздывал на работу. Петенька очень аккуратный человек.

– Тогда вам не стоит волноваться, – заметил следователь.

– Может, я понапрасну пришла к вам. Но меня тревожит другое. Он должен был сегодня поехать в командировку. Жена все собрала, а его нет.

– Может, у какой–нибудь женщины задержался? – спросил следователь.

– Мой сын взрослый человек. И я не вмешиваюсь в его личную жизнь. Может, он имел женщину, но не мог из–за нее забыть о делах, о работе. Он позавчера звонил мне, обещал утром отвезти меня на дачу. Но не приехал. Я позвонила невестке. Валентина сказала, что он не ночевал дома. А тут эта телепередача. Я испугалась чего–то. Ведь мой Петенька носит тридцать пятый размер обуви. Хотя, я понимаю, у страха всегда глаза велики. Но я мать. И даже взрослый сын для меня лишь ребенок.

– Скажите, вот эта пуговица, она от костюма. Таких не было у вашего сына?

Любовь Ивановна подошла, взглянула. Лицо ее побледнело, глаза расширились. Изо рта вырвался крик:

– Петька! Мальчик мой! – ухватилась за край стола и вдруг рухнула на пол оплывшей горой, потеряв сознание.

Лишь через час, дрожа и заикаясь на каждом слове, она рассказала:

– Мой сын был порядочным человеком. С самого детства я за него нигде не краснела. Он прекрасно учился. Был примерным учеником в школе, курсантом в училище, добросовестным офицером. Он всегда был серьезен в выборе друзей. И не общался ни с кем без моего одобрения. Он даже женился лишь после того, как я ему разрешила. Но в последний год Петя вышел из–под моего контроля. И перестал слушаться меня, как прежде.

– В чем это выразилось? – поинтересовался следователь.

– Он сблизился с людьми не нашего круга.

– Кого вы имеете в виду?

– Братьев Быковых! Дмитрия и Иннокентия! У них самая плохая репутация во всем городе! В конце концов, это просто неприлично дружить с милиционерами, о каких в Орле никто доброго слова не скажет.

– А как он вам объяснял дружбу с ними?

– Очень примитивно. Говорил, что поддерживает с ними отношения, исходя лишь из интересов фирмы. Милиция обеспечивает ее охрану от воров и рэкетиров. Он убеждал, что без них не обойтись. И если он от Быковых отойдет, то завтра его фирма останется без защиты и ее разорят, разграбят. А мой Петя останется без куска хлеба, без заработка.

– А как вы считаете, что притягивало братьев Быковых к вашему сыну?

– Он им доплачивал. Иногда угощал.

– И только? – усмехнулся Александр недоверчиво.

– Больше ничего! Мой мальчик не фискал! – взялись красными пятнами щеки женщины.

– Ради угощений и мелких доплат Быковы не станут оказывать услуги, и тем более – поддерживать приятельские отношения.

– Ну, не знаю… Другого не слышала…

– Скажите, Любовь Ивановна, кого вы сами могли бы подозревать, если действительно подтвердится, что убит ваш сын? – спросил следователь.

– Быковых! Только их! Кого же еще? Хотя за что они могли убить Петю? Ума не приложу. У них были обычные отношения. В них нечего скрывать и опасаться. Но у других нет пистолетов. А у милиции есть. А у пьяного ума нет. Может, поспорили. Мой сын не всегда соглашался с Быковыми. Иногда я слышала, как Петя грубил им. Но братья не обижались. Хотя все до поры…

– Братья Быковы бывали у вас?

– Ко мне их не приводил. Я видела их у него дома. Ругала Петю.

– Скажите, Любовь Ивановна, ваш сын – единственный человек в городе, который имел доступ к коллекции покойного нумизмата Карпова.

– Ой, как мне надоела эта коллекция! Давно пора бы забыть о ней. Я на подобные вопросы отвечала сотни раз в милиции, и здесь – в прокуратуре! Ни я, ни мой сын не имеем ни малейшего к ней отношения! Как только я порвала с Карповым, Петя вернул ему все ключи и никогда не навещал этого человека, навсегда забыл его адрес.

– Адрес, может, и забыл. Но не коллекцию, – не поверил Александр и добавил: – Ни милиция, ни прокуратура не могли ее найти во время обысков. И вдруг она исчезла, когда обыски прошли. Повторяю, лишь вы и сын знали, где она хранится. И взять могли лишь вы, либо кто–то по вашей подсказке или с вашей помощью!

– Чепуха! У Карпова после меня были любовницы! Девицы из притона Софки. Их ему, как весь город говорил, привозили из притона ночью на дом. Карпов по пьянке любил похвастать коллекцией. Больше ему нечем было хвалиться. А девкам долго устроить пакость? Его и убили в том притоне, как я слышала. Неспроста, конечно.

– Ну а за что могли убить вашего сына? Да еще столь жестоко, изуверски?

– Не знаю, не могу предположить, – заплакала горько.

– Вы сами подозреваете только Быковых! Значит, есть причина, имеете основание так думать! Почему, скажите! Что могло бы их толкнуть на убийство?

– В последнее время он только с ними был. Забыл всех прежних друзей, – причитала Любовь Ивановна. И, как показалось Потапову, что–то старательно умалчивала.

Потапов и Вадим вместе со следователем и Любовью Ивановной приехали в морг. Там уже были Дмитрий и Иннокентий Быковы. Оба злые. Оба непритворно расстроенные.

– Убил! Он все–таки убил его! И сам исчез из питомника. Ну да мы его сыщем! Из–под земли достанем! – говорил Кешка следователю.

– Я его, суку, своими руками задавлю! – грозил Димка, беснуясь возле обгорелого комка. – Я ему отплачу!

– А как вы узнали, что это Попов? – удивился следователь.

– Вы место происшествия хреново осмотрели. Вошли на склады с дороги. А мы все проверили. Каждый сантиметр. И нашли под кучей железного хлама Петькины документы. Водительские права и удостоверение. Рукав от костюма, недалеко от забора. Видно, сбежать хотел.

– От кого? – недоверчиво спросил следователь.

– От убийцы.

– Сами где были позавчера ночью?

– Что? Вы считаете, что мы его убили? Да я только сегодня из командировки вернулся! В Москве был! А у Кешки жена из больницы только сегодня вышла. Он от нее не отходил. Даже не ночевал дома. Вместо сиделки был. Она чуть не умерла. Хотел за детьми поехать к теще, да узнал, что труп нашли. Нас с ним сюда прислали. На склады. Мы и нашли документы. Уже своему начальству их передали. Это мы, не вы установили личность убитого. Найдите убийцу! Хоть это сумейте! – говорил Димка.

– О ком вы упомянули? Кто его хотел убить? – спросил следователь.

– Ничего не скажу! Сами ищите! – принялся успокаивать Кешка Любовь Ивановну. – Успокойтесь, мать. Мы найдем гада. Даром не пройдет ему! – глянул на арматурный штырь, измазанный кровью.

– Вы предполагаете, что Петра убил Михаил Митрошин, муж сестры Попова? – спросил у Быковых Потапов.

– Кто же еще! Он, подлюка! Недаром исчез из питомника. Испарился. Но я его сыщу. Но вы откуда его знаете? О нем Петр только нам говорил.

– Не спешите с выводами. Но почему вы его подозреваете?

– У них недавно разборка была! Мы Петьку тогда отняли. И сказали тому козлу, чтобы не возникал близко, покуда дышит. Но он свое взял!

– Что именно? – насторожился Потапов.

– За дом хотел взять с Ольги Петька. Свое. Законную половину суммы. Мы ему помогали. Но баба мужика своего разыскала. Тот Петьку нашел. Велел отказаться от своей доли. Пригрозил иначе душу выпустить. Сказал, что тот с него на северах с лихвой взял. Ну, Петька к нам. Мы стенкой за него встали. Ну тот скотина, уходя, буркнул: мол, еще не вечер, не вся песня спета. Мы его облаяли матом вслед. Он исчез. И вот нате, он свое сделал! – говорил Димка.

– Михаил? Он и мне звонил. Дня три назад. Сказал, чтобы я образумила сына, заставила его забрать кое–какие документы. Я ответила, что в дела сына не лезу. Он бросил трубку. А Петя, когда его спросила о Михаиле, ответил, что это рабочие дела и он их решает самостоятельно, – вспомнила Любовь Ивановна.

… Милиция и прокуратура Орла в тот же день взялись разыскивать Митрошина Михаила, исчезнувшего из питомника в день смерти Петра Попова.

Но ни в доме жены, ни на лесных делянках его не было. Ни дети, ни жена не знали, где он. Милиция следила за домом Митрошина днем и ночью. Но тщетно. Ни сам Михаил, ни его предполагаемые друзья не появлялись.

Митрошина с месяц искали среди живых, потом среди мертвых. И в конце пятого месяца выдохлась милиция. Разуверилась в результате прокуратура. Объявленный на человека розыск не дал результатов. Об исчезновении Михаила искренне жалели старики–рабочие лесопитомника да младший внук, любивший деда по–детски преданно и чисто. Он ждал Михаила каждый день, прилипнув к окну. И не верил в плохие отзывы о человеке, какого любил больше всех на свете.

Братья Быковы за эту любовь возненавидели мальчонку. Заметив его в окне, сжимали кулаки. Но и ориентировались: коль торчит в окне мальчуган, Михаил домой не появлялся.

Потапов и Соколов не занимались поисками Митрошина. Он их не интересовал.

Вадим и Александр ни на минуту не выпускали из виду Быковых. Следили за каждым шагом братьев. Знали о них все. А те, словно почувствовав пристальное внимание, притихли. А может, сама ситуация складывалась в их пользу. За прошедшее время у Иннокентия появился еще один ребенок. Сын!

Роды у Тоськи принимала Люся Потапова. Она сказала:

– Малыш родился хорошим. Здоровеньким. Безо всяких патологий. С прекрасным весом – в пять килограммов.

Не появлялся в Орле гость из Прибалтики. Перестал навещать Быковых. А может, те перестали его приглашать, потеряв к рижанину всякий интерес.

После смерти Петра братья Быковы лишь два раза навестили мать Попова. Убедившись, что Любовь Ивановна пережила стресс, взяла себя в руки, перестали заходить к ней, интересоваться здоровьем. Тем более что найти убийцу ее сына им не удалось. И Быковы уже не говорили, что рано или поздно достанут его из–под земли.

Знали Вадим и Александр не только о жизни Быковых. Не выпускали из виду Маркова. Анатолий Фомич, вернувшись в Ригу из Орла, несколько раз побывал за границей. В Германии. Пригонял оттуда подержанные машины, ремонтировал, продавал их в Россию, на Украину, в Белоруссию. За все время два раза позвонил Иннокентию Быкову, да и то лишь в самом начале. А потом будто забыл о них.

Любовь Ивановна, похоронив сына, поначалу носила траур. Но прошли сорок дней. И женщина стала оживать. К ней снова начали приходить друзья и соседи, старые знакомые. Они видели, что Любовь Ивановна уже оправилась от горя. Все реже говорит и вспоминает о Петре.

И лишь ее невестка никак не могла смириться со случившимся. Молчаливая, серьезная, она заметно сдала, постарела. И за прошедшие месяцы стала совсем седой. И если бы не сын, у нее пропал бы всякий интерес к жизни. Она жила, лелея мальчугана, единственный светлый луч в ее безрадостной судьбе.

Валентина жила замкнуто. Ни с кем не общаясь. Она разучилась радоваться и улыбаться, будто заживо похоронила саму себя. Трудно было поверить, что ей едва за тридцать. Знакомые и друзья перестали ее узнавать. Она таяла на глазах.

Ее судьбой и жизнью не интересовался никто. Будто она умерла вместе с мужем. Даже свекровь навещала Валентину лишь по большим праздникам, да и то не вкладывала душу в эти визиты, отдавая дань приличию, чтобы в глазах людей не выглядеть бессердечной. Но, пробыв с невесткой и внуком полчаса, торопливо покидала их, подальше от воспоминаний и тоски.

Потапов и Соколов изредка видели эту женщину, ставшую похожей на тень, серую, изможденную, несчастную.

Словно по иронии судьбы Петра Попова похоронили рядом с Карповым. Могилы бок о бок. Поближе друг к другу, как близнецы. Горожане видели, как, изредка навещая погост сына, Любовь Ивановна обходила могилу Карпова. Клала цветы сыну. А потом, смирившись или простив, ухаживала за обеими могилами, ставя жидкие букеты и бывшему любовнику, и сыну.

Каждый день навещала погост Петра Валентина. Иногда приводила сына. Чаще сидела одна, плача беззвучно. О чем жалела? О муже? Или о молодости, потерянной безвозвратно? О корявой судьбе, захромавшей на обе ноги старой клячей? О том знала лишь сама женщина.

Понемногу в городе стали забывать об изуверском убийстве Попова. Перестали подозревать в его смерти братьев Быковых. Тем более что следственные органы убедились в их непричастности к случившемуся. И горожане даже не судачили, за что так жестоко выброшен из жизни маленький человечек, наделавший столько шума, не сумевший уйти из жизни по–человечески, достойно и тихо.

Александр и Вадим за прошедшее время сумели сделать немало. Предотвратили отправку за рубеж дорогостоящих станков с машиностроительного завода. Их вздумали оформить металлоломом. Раскрыли хищения на заводе, выпускавшем минеральные удобрения. Потом разобрались с мясокомбинатом. Пришлось проверить не только документацию, а и каждый цех, вплоть до бойни. Вот там–то и приметил Потапов мужика, чье лицо показалось ему знакомым.

– Где я его видел? Кто он? – оглянулся Александр, вороша память. Но человек уже исчез.

Вадим тоже оглядывался по сторонам, высматривая кого–то.

– Не припомню его. Но очень знакомое лицо! Где я его видел? – остановился Александр.

– Митрошин. Михаил! Родственник Попова. Его, наверное, и теперь милиция разыскивает. Вот только куда он делся?

– Митрошин? Нет! Такой у нас не работает, – уверенно ответил бригадир разделочников.