Текст книги "Женщина в красном"

Автор книги: Элизабет Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

Ханнафорд объяснила Линли происхождение ника Фриганмэн.

– И что там пишет мистер Мендик?

– «Может, оставим это между нами?» Не очень понятно, хотя…

– Тем более есть причина встретиться с ним. Включите в план посещения бакалею «Голубая звезда».

– Хорошо.

Макналти вернулся к компьютеру.

Ханнафорд подошла к столу, покопалась в тяжёлой на вид сумке, вытащила мобильник и кинула его Линли.

– Со связью здесь проблемы. Поэтому носите его с собой. И никогда не выключайте.

– Зачем? – не понял Линли.

– Я обязана вам докладывать, суперинтендант?

«Хотя бы потому, что я выше вас рангом», – ответил бы он в других обстоятельствах, но сейчас сказал:

– Просто любопытно. Выходит, я вам ещё нужен?

– Вот именно. У меня мало людей, и я хочу, чтобы вы всегда были на связи.

– Я уже не…

– Чепуха. Коп не бывает бывшим. Сейчас в вас есть необходимость. И вы, и я знаем: требуется ваша помощь. К тому же вы не можете никуда уйти, пока не получите от меня благословения. Так что постарайтесь быть полезным.

– В чём именно?

– Выясните всю подноготную мисс Трейхир. От размера обуви до группы крови. Абсолютно всё.

– Как же я должен это…

– Да бросьте, инспектор. Не считайте меня дурой. У вас есть и возможности, и шарм. Используйте и то и другое. Покопайтесь в её прошлом. Пригласите на пикник. Напоите. Накормите. Почитайте стихи. Погладьте ручки. Заручитесь доверием. Плевать, какими способами вы будете пользоваться. И я хочу знать всё. Ясно?

В дверях появился сержант Коллинз.

– Инспектор, там, внизу, кое-кто хочет вас видеть. Странная особа. Называет себя Тэмми Пенрул. Говорит, что у неё есть для вас информация.

– Ваш телефон должен быть заряжён, – велела Ханнафорд Линли. – Копайте. Делайте то, что нужно.

– Мне неудобно.

– Это меня не касается. Убийство – вообще дело неудобное.

Глава 13

Внизу Би обнаружила упомянутую Тэмми Пенрул. Девушка удивительно прямо сидела на пластиковом стуле, сцепив на коленях руки. Одежда на ней была чёрной, однако Би сразу определила, что она не гот. Не было ни макияжа, ни ужасного чёрного лака на ногтях, ни серебряных заклёпок. Не было и украшений – ничто не оживляло мрачность образа Тэмми. Одним словом, вид траурный.

– Тэмми Пенрул? – на всякий случай уточнила Би.

Девушка вскочила. Она была страшно худа. При взгляде на неё казалось, что у неё нелады с желудком.

– У вас есть для меня какая-то информация?

Девушка кивнула.

– Тогда пойдёмте со мной.

Тут Би сообразила, что у неё ещё нет комнаты для переговоров. Нерешительность не внушает доверия.

– Подождите немного, – добавила она.

Рядом с кладовкой была крошечная комнатка. Би решила, что на время она сгодится, и повела туда Тэмми.

– Что вы хотите мне рассказать? – спросила Би, когда они обе уселись.

Тэмми облизала губы. Им требовался бальзам. Они у неё сильно потрескались, а нижняя губа едва не кровоточила.

– Это о Санто Керне, – сообщила Тэмми.

– Я так и поняла.

Би скрестила руки под грудью. Тэмми бессознательно сделала то же самое, хотя груди у неё не было вовсе. Неужели Санто Керн закончил свои отношения с Мадлен Ангарак ради этой девушки? Би ещё не видела Мадлен, но тот факт, что Мадлен была отличным сёрфером, уже что-то значил. Наверняка она физически более развита. А Тэмми почти бестелесна. Би не могла представить себе её под полнокровным сексуальным юношей.

– Санто разговаривал со мной, – сказала Тэмми.

– А!

Девушка, судя по всему, ждала более развёрнутой реакции, поэтому Би поинтересовалась:

– Как вы с ним познакомились?

– В «Клин баррел», в магазине для сёрферов, – пояснила Тэмми. – Я там работаю. Санто приходил туда за воском и прочими вещами. А ещё – посмотреть на график с изобарами, хотя, возможно, для него это был только предлог, чтобы потолкаться с другими сёрферами. Изобары можно и в Интернете найти. Наверняка у них в гостинице есть компьютер.

– В «Эдвенчерс анлимитед»?

Тэмми кивнула. Под её свитером виднелись кости ключицы. Би пришло на ум сравнение с голландской болезнью ильмовых на стволах вязов.

– Вот так я с ним и познакомилась. А потом мы встретились в «Снах у моря».

Би вспомнила название караван-парка и склонила голову набок. Возможно, она ошиблась насчёт Тэмми и Санто.

– Вы там встречались?

– И там, и в «Клин баррел».

– Простите. Слово «встречаться» я употребила в другом смысле. Я имела в виду тайные свидания.

Тэмми вспыхнула. Между её кожей и кровеносными сосудами было так мало плоти, что она за долю секунды побагровела.

– Вы имеете в виду, что Санто и я занимались сексом? Нет. Я там живу. В «Снах у моря». Мой дедушка – владелец караван-парка. С Санто я познакомилась в «Клин баррел», но он бывал в «Снах у моря» вместе с Мадлен. Или один, потому что там есть скала, на которой он практиковался. Дедушка разрешил ему ходить через нашу землю. И сёрфингом Санто тоже у нас занимался. В общем, я его периодически видела, и мы иногда общались.

– Он приходил один? – переспросила Би.

– Ну да. Санто занимался скалолазанием. Вверх и вниз, иногда только вверх, если начинал снизу… или наоборот: спускался и снова поднимался. Я точно не помню. Он навещал и мистера Рита. И она тоже. Мадлен. Мистер Рит работает на отца Мадлен в…

– Да. Знаю. Мы с ним говорили.

Но то, что Санто один посещал «Сны у моря», – этого Би не знала. Вот и новая зацепка.

– Санто был хорошим.

– Особенно хорошим по отношению к девушкам?

Тэмми уже не краснела.

– Да, возможно. Но со мной всё было иначе, потому что… Впрочем, неважно. Время от времени мы с Санто болтали. Когда он заканчивал тренировку или когда уходил от мистера Рита. Иногда Санто дожидался Мадлен, пока она закончит работу.

– Они появлялись не вместе?

– По-разному. Сейчас Мадлен трудится в городе, а раньше – нет. Ей нужно было идти дольше, чем Санто. Она шла с Брандис-Корнер. Она там готовила джем на ферме.

– Наверное, Мадлен интереснее учить людей сёрфингу.

– Да, конечно. Она занимается этим, но только в сезон. В остальное время нужно где-то работать. Сейчас Мадлен устроилась в пекарню в городе. В основном они пекут для оптовиков, но часть продукции продают в магазине.

– И какое отношение имеет к этому Санто?

– Ах да, Санто.

До сих пор Тэмми активно жестикулировала, но сейчас снова сцепила руки на коленях.

– Мы часто разговаривали. Он мне нравился, но не в том смысле, в каком парни нравятся девушкам. Санто чувствовал это и ощущал себя со мной как с другом. Обращался за поддержкой, когда не мог обсудить что-то с отцом или с матерью.

– А почему не мог?

– Вроде отец иногда неправильно его понимал, а мать… не знакома с его матерью, но мне кажется, она какая-то не такая, какими бывают мамы.

Тэмми разгладила свою бесформенную юбку. Материал выглядел так, словно об него можно поцарапаться.

– Санто попросил у меня совета, и я подумала, что вам нужно знать об этом.

– Что за совет?

Судя по всему, Тэмми хотела выразиться помягче, но, не найдя подходящих эвфемизмов, сказала прямо:

– У Санто появилась другая женщина, и ситуация стала нестандартной. Он спрашивал меня, как следует поступить.

– Нестандартной? Это его слова? Вы уверены?

Тэмми кивнула.

– Санто говорил, что любит Мадлен, но та, другая, ему тоже нужна. Он испытывал к той женщине сильное влечение. Я думаю, может, на самом деле он и не любил Мадлен?

– Выходит, он рассуждал с вами о любви?

– Нет, это всё равно как если бы Санто беседовал сам с собой. Он хотел знать моё мнение, как ему себя вести. Хотел знать, должен ли он признаться.

– И что вы?..

– Я посоветовала быть честным. Когда человек говорит правду, это даёт другим – тем, с которыми он общается, – возможность решить, хотят ли они продолжать отношения.

Тэмми серьёзно посмотрела на Би.

– Возможно, Санто так и поступил, – заключила Тэмми. – Честно. Вот я и пришла. Мне кажется, поэтому он и погиб.

– Вопрос о балансе – главное, – убеждал Алан. – Ты ведь это понимаешь, дорогая?

Керра ощетинилась. «Дорогая» – это уж слишком. Никакая она не дорогая. Ей казалось, что она ясно дала это понять, но Алан никак не мог в это поверить.

Они стояли перед доской объявлений у входа в бывшую гостиницу и обсуждали вопрос об инструкторах. Алан говорил о дисбалансе между мужчинами и женщинами. Керра склонялась в пользу женщин. По мнению Алана, это плохо по нескольким причинам. Для маркетинга им требуется как минимум равное количество мужчин и женщин-инструкторов, но, если возможно, мужчин нужно больше. Они должны быть хорошо сложены и иметь приятное лицо: так они привлекут в «Эдвенчерс анлимитед» множество незамужних женщин. Во-вторых, Алан снимет их на видео. Он нашёл в Плимуте операторов. Алан озвучивал свои мысли: возможно, они используют актёров… нет, маленьких мужчин, карликов. Очень хорошо сделать ролик с карликами. Процесс съёмки займёт не особо много времени, потому что они привлекут профессионалов, вряд ли те много запросят. Окончательная стоимость не будет слишком высокой. Так что…

Как он её достал! Керра возражала, но Алан разбивал её доводы, пункт за пунктом.

– Статья в «Мейл он санди» здорово нам помогла, только было это семь месяцев назад и нужно двигаться дальше, если мы хотим вылезти из долгов. Конечно, в ближайшие два года мы вряд ли рассчитаемся окончательно, но долга начнём сокращать. Так что все должны подумать, как это сделать.

Долг – вот что её удерживало. Керра разрывалась между желанием убежать и желанием спорить.

– Я не отказываюсь нанимать мужчин, Алан, – заметила она, – раз ты так настаиваешь. Но потом не обвиняй меня, если они не пойдут к нам толпами.

– Дело не в этом, – ответил Алан. – Просто мне интересно, насколько напористо ты их зазываешь.

Совсем не напористо. Это не в её характере. Но что за смысл напоминать ему об этом?

Керра постаралась быть вежливой.

– Очень хорошо, начну с «Уочмен». Сколько мы можем потратить на объявление?

– Нам понадобится гораздо более широкая реклама, – благодушно заявил Алан. – Сомневаюсь, что «Уочмен» нам поможет. Нужно поместить информацию в журналах, специализирующихся на отдельных видах спорта. Понимаешь мою мысль, Керра? Мы можем использовать инструкторов как приманку. Они должны стать причиной, по которой людям захочется купить путёвку в «Эдвенчерс анлимитед». Всё равно что администраторы на круизном судне.

– «Приезжайте в "Эдвенчерс анлимитед" для отличной случки», – съязвила Керра. – Да, я тебя поняла.

– И что же? Секс превосходно продаётся. Разве тебе это неизвестно?

– Все в конце концов сводится к сексу, – горько произнесла Керра.

Алан снова посмотрел на доску «Наши инструкторы». То ли оценивал вывешенные фотографии, то ли отводил глаза от Керры.

– Да, согласен. Такова жизнь.

– Если кто-нибудь будет меня спрашивать, я в издательстве «Уочмен».

Керра не стала дожидаться, когда Алан снова скажет о бесполезности рекламы в газете, и села на велосипед.

В этот раз она крутила педали не для того, чтобы с помощью напряжения мышц избавиться от беспокойства. Не было у неё и намерения отправляться в «Уочмен» и помещать там объявление для похотливых мужчин, которые днём будут обучать похотливых женщин, а ночью воплощать свои сексуальные фантазии. Это всё, чего будут хотеть такие инструкторы: избавиться от излишка тестостерона.

Керра проехала по улице с односторонним движением, поднялась на вершину холма и оказалась на шумной Куин-стрит. Она двигалась по направлению к каналу. Сразу за причалом находился мост в форме буквы Y. Слева он упирался в бухту Уайдмаут, справа – в Брейкуотер.

Это была юго-западная сторона канала, а причал находился на северо-восточной стороне. Дома стояли вдоль дороги на пятнадцатифутовой высоте. Среди них возвышался самый большой дом, которого только слепой не заметил бы. Он утопал в фуксиях и был покрашен в цвет розового фламинго. Его так и назвали, без всякого воображения: «Розовый коттедж». Владелицей дома была незамужняя дама, прозванная горожанами Бизи Лизи [33]33
  Busy (англ.) – деятельный, хлопотливый.


[Закрыть]. Причиной тому было огромное количество цветов, которые она высаживала перед коттеджем каждую весну.

Керра часто навещала Бизи Лизи, так что, когда девушка постучала в дверь, хозяйка открыла, не спрашивая.

– Какой приятный сюрприз, Керра! Алана сейчас нет, думаю, ты и сама знаешь. Входи, моя дорогая.

Бизи Лизи была не выше пяти футов и напоминала Керре шахматную фигурку – пешку. Белые волосы Лизи укладывала в сложную эдвардианскую причёску, носила блузки кремового цвета с высоким воротником и юбки до пола из синей или серой фланели.

Лизи словно воплощала персонаж из романа Генри Джеймса в собственном театре, хотя Керра знала, что Бизи Лизи никогда не испытывала желания попасть на сцену или на экран.

Одну из комнат в своём коттедже хозяйка сдавала, остальные были заполнены обширной коллекцией фарфоровых статуэток «Карлтон». Бизи Лизи придерживалась либеральных взглядов и предпочитала сдавать площадь не девушкам, а юношам.

– Чувствуешь себя безопаснее, когда в доме мужчина, – говорила она.

Обычно её жильцы отличались отменным аппетитом, у каждого имелись свои кулинарные пристрастия. Если случалось, что жилец не просыпался вовремя, то за накрытым к завтраку столом могла появиться молодая девица. Бизи Лизи на это не жаловалась. Она подавала чай или кофе и интересовалась: «Как спалось, дорогая?», словно вышеупомянутая девица всегда здесь находилась.

Алан, пока в его доме на Лэнсдаун-роуд шёл ремонт, временно снимал комнату в Розовом коттедже. Он мог бы поселиться у родителей и сэкономил бы, но объяснил Керре, что, хотя нежно любит маму с папой, ему хочется немного свободы, а обожание родителей эту свободу сокращает. К тому же у них сложилось о нём определённое представление, и он не хочет их разочаровывать.

Керра поняла намёк Алана и спросила:

– Боже, неужели твои родители думают, что ты девственник?

Алан промолчал.

– В самом деле думают? – допытывалась Керра.

– Нет, конечно нет. Что за смешная идея! Они знают, что я нормальный. Но они люди немолодые, и из уважения к ним я не приведу под их крышу женщину до свадьбы. Они решат, что это… странно.

Такие аргументы удовлетворили любопытство Керры. Но сейчас вопрос об Алане, снимающем отдельное жильё, приобрёл новый смысл.

Она должна выяснить. Она должна быть уверена.

– Мисс Кэри, – начала Керра, – в комнате Алана у меня осталась одна вещь. Можно, я её поищу? Алан забыл дать мне ключ, но если хотите, позвоните ему на работу.

– О, моя дорогая, зачем? Комната не заперта. Сегодня я меняю постельное бельё. Дорогу ты знаешь. Может, хочешь чаю? Я могу тебе помочь.

– Нет, спасибо, надеюсь, я и сама справлюсь. У меня мало времени, я только посмотрю и сразу уйду.

– Неужели ты ездишь в дождь на велосипеде? Ты простудишься, Керра. Точно не желаешь чаю?

– Точно, – заверила Керра хозяйку. – Я непромокаемая.

Обе посмеялись над этой не слишком удачной шуткой, после чего Бизи Лизи вернулась к своему телевизору, а Керра нырнула в коридор, уводящий в дальний конец дома. Комната Алана выходила на юго-западную сторону Сент-Меван-бич. Из окна Керра увидела, что начинается прилив. В волнах качалось около десятка сёрферов.

Керра вспомнила об отце на серфборде, о том, что означает эта скрытая часть его жизни, и отвернулась. Впрочем, тут же отбросила эти мысли, поскольку сейчас ей не до того, она должна действовать быстро.

Керра оглянулась по сторонам, не представляя толком, что хочет найти. Ей бы понять, почему в последние несколько дней Алан Честон не такой, каким она его до сих пор знала. У Керры имелись свои догадки, но необходимо было найти им подтверждение, хотя девушка не решила, что станет делать с уликой в случае успеха.

Прежде она никогда не занималась обыском. Это занятие её унижало, но альтернативы не было. Не могла же она набрасываться на Алана с беспочвенными обвинениями.

Керра мысленно себя обуздала и начала осмотр. То, что она видела, соответствовало её прежнему представлению об Алане: каждый предмет находился на своём месте. Барабан джембе [34]34
  Джембе – западноафриканский барабан в форме кубка.


[Закрыть]в углу комнаты на подставке. Перед ним – табурет. Алан усаживался на него и играл на барабане во время своих дневных медитаций. Тамбурин, прислонённый к низкому книжному шкафу с книгами по йоге. Керра в шутку подарила Алану тамбурин, прежде чем поняла, как серьёзно Алан относится к медитациям и к барабану. На шкафу стояли его фотографии: Алан в мантии и головном уборе выпускника университета между сияющими родителями. Алан и Керра на празднике в Портсмуте, он обнимает её за плечи на палубе «Виктории». Фотография Керры, сидящей на плоском камне дольмена Лэнион Куойт. Алан-подросток с явно не чистопородным терьером цвета ржавых матрасных пружин.

Керре нужен был какой-то признак, но она сомневалась, что выделит его в обстановке, если только он не явится в виде сверкающих неоновых огней. Она заметалась по комнате, открывая и закрывая ящики в шкафу и в письменном столе. Кроме аккуратно сложенной одежды консервативных цветов единственное, что вызвало у Керры интерес, это стопка рождественских открыток, полученных Аланом за несколько лет, да список, озаглавленный «Пятилетний план», из которого девушка узнала, что Алан намерен изучать итальянский, брать уроки игры на ксилофоне, посетить Патагонию и жениться на Керре. Этот пункт шёл перед Патагонией, но после итальянского.

На серебряной подставке для тостов, на которой Алан держал свою почту, лежала, в сущности, бесполезная вещь, хотя у Алана каждый предмет имел своё назначение – в настоящем, в прошлом или в будущем. Это была почтовая открытка, подсунутая под корреспонденцию, пришедшую из банка, от дантиста и из Лондонской экономической школы. На открытке были изображены море, берег и две глубокие морские пещеры по обе стороны от бухты. Над бухтой виднелась корнуоллская деревня, прекрасно известная Керре, потому что туда, к дедушке с бабушкой, посылали её и брата всё детство, когда у матери случался очередной срыв.

Бухта Пенгелли. Им не разрешали ходить на берег, какой бы ни была погода. Причиной запрета был прилив и морские пещеры. Прилив наступал быстро, как это и бывает в заливе Моркам, и врывался в морскую пещеру, туда, где кажется, что ты в безопасности. Высота воды была выше самого высокого человека. Прилив был безжалостен и неумолим.

«В этих пещерах погибло много детей вроде вас, – внушал им дед, – так что пока вы здесь, на берег не пойдёте. Рядом с домом есть чем заняться, а если не знаете, я вам подскажу».

Но это были лишь отговорки, Керра и Санто понимали это. Поход на пляж означал поход в деревню, а в деревне их знали как детей Деллен Керн, или Деллен Нанкервис – это девичья фамилия их матери. Деллен, деревенская шлюха. На открытке Керра тотчас узнала почерк матери. Красными чернилами было написано: «Вот здесь», и от этих слов стрелка указывала на правую морскую пещеру.

Керра положила открытку в карман и осмотрелась: может, увидит что-то ещё. Впрочем, ничего другого уже не требовалось.

В то утро во рту у Кадана было как в Сахаре, желудок танцевал шимми. Неожиданный разговор с сестрой об «Эдвенчерс анлимитед» помешал ему провести разведку и выяснить, куда отец запрятал спиртное. Не то чтобы Кадан боялся, что сестра, застав его на месте преступления, выдаст его отцу – Мадлен, несмотря на дурной характер, никогда не была предательницей, – но она тотчас поняла бы, что он ищет, и устроила бы скандал. Кадану этого не хотелось. Достаточно было того, что Айона Сутар за последние тридцать шесть часов трижды звонила под надуманными предлогами.

– Она полная дура, если решила, что это куда-нибудь приведёт, – заявила Мадлен. – Что у них общего, кроме секса да свиданий, если судейство соревнований по сёрфингу в Ньюки и пиццу по вечерам с двумя несносными девчонками можно назвать свиданиями? Такие отношения я не назвала бы перспективными. И где у неё голова?

Кадан мало разбирался в подобных вещах и подумал, что Мадлен тоже вряд ли знает, какие отношения считают перспективными. Он определил вопросы сестры как риторические и был рад, что ему можно не отвечать.

Мадлен продолжила свои рассуждения:

– Всё, что ей необходимо было сделать, – это изучить его прошлое. Но хотела ли она этого? Нет. А почему? Потому что видела в нём отца для Лии Дженни. Можно подумать, девочки в нём нуждаются. Особенно Ли.

– Дженни – нормальная девчонка, – пробубнил Кадан.

Он надеялся, что это положит конец разговору и сестра оставит его в покое. Голова трещала немилосердно.

– Если тебе нравятся девочки такого возраста, то нормальная. А вот другая, Ли, тот ещё подарочек.

Мадлен на мгновение замолчала и посмотрела на Пуха. Кадан ждал, когда попугай закончит завтракать. Пух предпочитал английские яблоки «пепин Кокса», а в межсезонье довольствовался импортом – яблоками «фуджи». Сейчас попугай как раз ими и угощался, а вдобавок – подсолнечными семечками.

– Но ведь у него есть собственные дети, – продолжила Мадлен. – Зачем ему снова через всё это проходить? Как Айона этого не поняла? Я, например, понимаю. А ты?

Кадан пробормотал что-то неразборчивое. Возможно, он и чувствовал себя фарфоровым кивающим божком, но не счёл нужным обсуждать с сестрой отца. И поэтому обратился к попугаю:

– Пошли, Пух, у нас с тобой есть работа.

Кадан предложил птице последний кусочек яблока. Пух это подношение проигнорировал и принялся чистить клюв правой лапкой, а потом исследовать перья под левым крылом. В этот момент птица напоминала шахтёра.

Кадан нахмурился и подумал о клещах.

Тем временем Мадлен взяла зеркало и посмотрела на свои волосы. Раньше она мало обращала на них внимания: ей это было ни к чему. У неё, как у Кадана и у отца, волосы были тёмные и кудрявые. Мадлен коротко стриглась, поэтому и ухаживать было не за чем. Утром она попросту встряхивала головой. Но потом Мадлен отрастила локоны, потому что Санто Керну нравились длинные волосы. Когда их взаимоотношения окончились, Кадан решил, что сестра вернёт прежнюю причёску, возможно, чтобы поквитаться с Санто. Однако Мадлен этого не сделала. И сёрфинг она забросила.

– Что ж, отец найдёт себе кого-нибудь ещё, если уже не нашёл, – заключила Мадлен. – И Айона тоже. Всему этому придёт конец. Несколько недель она будет звонить и плакать, но отец будет её игнорировать. Айоне это надоест, она поймёт, что даром выбросила три года своей жизни, или сколько там, я не помню. А раз время уходит, она будет действовать. Пока не поздно, ей нужен мужчина.

Мадлен была довольна. Кадан слышал эти нотки в её голосе. Чем дольше их отец встречался с Айоной Сутар, тем тревожнее делалась Мадлен. Большую часть жизни она была домашней богиней, и последнее, чего она хотела, – это чтобы другая женщина узурпировала её власть. Мадлен не желала ни с кем делиться.

Кадан вынул из-под попугая грязные газеты, скомкал их и выбросил, после чего постелил свежий номер «Уочмен».

– Ну ладно. Мы пошли, – сообщил он.

– Куда это? – нахмурилась Мадлен.

– Работать.

– Работать?

«И почему она так удивляется?» – подумал Кадан.

– «Эдвенчерс анлимитед», – пояснил он. – Я туда устроился.

У Мадлен изменилось лицо. Кадан понимал, что сестра восприняла этот его шаг как предательство, и неважно, что им требуются деньги. Что ж, придётся ей проглотить новость. Ему нужен источник дохода, а найти место сейчас непросто. И всё же Кадан не хотел начинать тему «Эдвенчерс анлимитед», как и тему Айоны Сутар и её разрыва с их отцом. Поэтому Кадан посадил Пуха на плечо и перевёл беседу в другое русло.

– Кстати, Мадлен, если уж речь зашла о свиданиях, какого чёрта ты всю ночь делала у Яго? Он уже лет сорок как с этим завязал.

– Яго – мой друг, – заявила Мадлен.

– Это я понимаю. Мне он тоже нравится. Но зачем ходить к нему на всю ночь?

– Неужели ты подумал… Какой же ты, Кад, гадкий. Если тебе так хочется знать, то Яго пришёл ко мне сказать о Санто. Не хотел говорить в пекарне, поэтому отвёз к себе домой. Яго за меня переживал, не знал, как я отреагирую. Он меня бережёт, Кадан.

– Мы, что ли, не бережём?

– Ты не любил Санто. Не притворяйся.

– Да ведь под конец и ты его не любила. Или что-то изменилось? Может, Санто приполз к тебе, просил прощения и признавался в чувствах? – кипятился Кадан.

Пух чисто повторил за ним последнее слово.

– Никогда не поверю, – добавил Кадан.

– Продырявь чердак, – хрипло посоветовал Пух.

– Птица заорала Кадану прямо в ухо, и тот невольно моргнул.

– Вчера ты напился, – обвиняюще произнесла Мадлен. – Вот что ты делал в своей комнате. Что с тобой, Кад?

Кадан вряд ли смог бы внятно объяснить. Сам того не сознавая, он зашёл в магазин, купил джин «Бифитер» и так же рассеянно выпил. А тот факт, что выпил дома, Кадан посчитал заслуживающим уважения, ведь он мог напиться в пабе или на улице или, что ещё хуже, опьянеть и сесть за руль. Но он проявил сознательность и закрылся в собственной комнате, где никого, кроме себя, не обидел.

Кадан не стал задавать себе вопрос, как это случилось. А когда похмелье притихло – это блаженное мгновение настало после полудня, – он понял, что проанализировать своё поведение всё-таки придётся.

Кадан думал об отце, о Мадлен и о Санто Керне, по логике объединив этих трёх персонажей. И тут в голову Кадана, словно нежеланный дядюшка на Рождество, стукнула новая мысль, и эта мысль была об убийстве.

Пришла она так: Мадлен влюблена. У Мадлен разбито сердце. Санто мёртв. Лью Ангарак… что? Вышел с серфбордом в день, когда море не выдало ни одной приличной волны. Отца не было в момент совершения убийства, но он молчит о том, где находился. И что всё это значит? Оскорблённая дочь? Разгневанный отец? Кадану не хотелось развивать эту тему.

И тогда он вспомнил об Уилле Мендике, обожающем Мадлен. О Мендике, безнадёжно влюблённом в его сестру. О Мендике, дожидающемся момента, когда он сможет стать главным утешителем Мадлен.

Но был ли у Мендика доступ к скалолазному снаряжению Санто? И способен ли Уилл придумать столь изощрённый способ избавления от соперника? Если на эти два вопроса можно ответить утвердительно, то в самом ли деле Уилл так втрескался в сестрёнку, что прикончил Санто в надежде сблизиться с Мадлен? Был ли в этом смысл? Зачем убирать Санто из жизни Мадлен, когда Санто сам её бросил? Может, смерть Санто не имеет никакого отношения к Мадлен? Каким бы это было облегчением!

Но если убийство связано с Мадлен, есть ещё Яго. Яго в роли престарелого мстителя. Кто заподозрит трясущегося старика? Да ему и на горшок-то без помощи трудно садиться, как же он сможет распорядиться чьей-то судьбой? Если верить Керре, скалолазное снаряжение Санто было испорчено. Яго это вполне по силам. Впрочем, как и всем остальным. В том числе Мадлен. И Лью. И Уиллу. И Керре Керн, и Алану Честону, и Санта-Клаусу, и пасхальному зайчику.

Кадану казалось, что его голова набита ватой. После недавнего похмелья трудно было привести мысли в порядок. Прибыв в то утро в «Эдвенчерс анлимитед», Кадан работал, не сделав ни одного перерыва. Он нуждался в отдыхе. Или глотке свежего воздуха, а может, просто в сэндвиче.

Пух был терпелив. Ничего не испортил, испражнился всего разок. Несколько часов он наблюдал за Каданом, красящим радиаторы. Попугаю тоже требовался отдых, наверное, он и от сэндвича не отказался бы.

Кадан не взял с собой еду, и в этом была проблема. Впрочем, её можно решить, если сбегать в магазин. Сейчас, когда его желудок вернулся в нормальное состояние, бутерброд с тунцом, воздушная кукуруза и кола будут как нельзя кстати.

Сначала надо отнести краску и кисти в другую комнату. Кадан сделал это, после чего направился к лестнице, собираясь спуститься: стонущий старый лифт его пугал. Кадан поделился с Пухом своими планами:

– Мы в магазин, веди себя прилично. Не ругайся в присутствии дам.

– О каких дамах ты говоришь?

Кадан резко обернулся. Миссис Керн возникла на пороге, словно привидение. Она бесшумно плыла по новому ковру. Деллен снова предстала в чёрном, хотя на этот раз на её шее был красный шарф, точно совпадавший по цвету с красными туфлями.

Кадан вдруг вспомнил двух старых птиц из «Волшебника страны Оз», передравшихся из-за красных туфель. Он невольно улыбнулся этой мысли. Деллен тоже улыбнулась.

– Ты не просил его не ругаться в моём присутствии.

Голос у неё был грудной, как у джазовой певицы.

– Что? – глупо сказал Кадан.

– Я о твоём попугае. Когда мы только познакомились, ты не просил его не ругаться в моём присутствии. Как это понимать, Кадан? По-твоему, я не дама?

Он не придумал, как бы выкрутиться, поэтому сконфуженно рассмеялся. Ждал, когда миссис Керн проследует мимо, но та стояла на месте.

– Я собирался завтракать, – намекнул Кадан.

Деллен взглянула на свои часы.

– Довольно поздно для завтрака.

– С утра я не хотел есть.

– А сейчас? Проголодался?

– Да, немного.

– Хорошо. Пойдём со мной.

Деллен шагнула к лестнице, но стала не спускаться, а подниматься. Кадан замешкался, и она обернулась.

– Пойдём со мной, Кадан. Я не кусаюсь. Там, наверху, есть кухня. Я что-нибудь тебе приготовлю.

– Спасибо. Я лучше в магазин.

– Не глупи. Так будет быстрее, и тебе не придётся платить.

Деллен лукаво улыбнулась.

– Во всяком случае, не деньгами. Компанией. Мне нужно общение.

– Может быть, Керра…

– Её нет дома. И муж исчез. Алан заперся с телефоном. Пойдём со мной, Кадан. – Глаза Деллен омрачились, когда она увидела, что парень остался на месте. – Тебе нужно поесть, а мне – поговорить. Мы будем полезны друг другу.

Кадан по-прежнему не двигался, не зная, как выпутаться из этой ситуации.

– Я жена твоего босса, – напомнила Деллен. – У тебя нет выбора, придётся меня слушаться.

Кадан делано рассмеялся. Ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Они поднялись в квартиру. Помещение было просторным, но скромно обставленным. То, что раньше считалось датским модерном, превратилось в датское ретро. Кадан проследовал за Деллен из гостиной в кухню. Она предложила ему сесть за стол. Включила приёмник, стоявший на белоснежной столешнице, покрутила ручку, пока не нашла станцию, которая ей нравилась. Из динамиков полилась танцевальная мелодия.

– То, что надо, правда? – Деллен сделала звук потише. – Ну. – Она положила руки на бёдра. – Что тебе угодно, Кадан?

Такой вопрос обычно звучит в фильмах: некая миссис Робинсон задаёт его какому-нибудь бедному Бенджамину. А Деллен Керн и в самом деле напоминает миссис Робинсон. Она немного перезрела, но по-прежнему очень соблазнительна. У нынешних молодых женщин таких форм не увидишь. Они теперь, как одна, подражают тощим моделям. Хотя кожа Деллен чуть сморщилась от солнца и сигарет, об этом забываешь, когда видишь её пышные светлые волосы. И рот… о таких губах говорят, что их ужалила пчела.

Кадан помимо воли на всё это среагировал: немудрено после долгого периода воздержания.