Текст книги "Сказка о Шуте и ведьме (СИ)"
Автор книги: Елена Зикевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Ответом был только сердитый плеск воды и волна от удара хвоста нырнувшего водника.
– Вот и договорились, – подытожил воин, поднимая со дна оставленный на ночь котелок и придирчиво осматривая его.
Отмыв котелок и набрав воды, Шут раздул костёр и повесил котелок над огнём.
– Ладно, ты работай, а я пойду, – хмурый Джастер направился к шатру.
– Ты спать? – осторожно поинтересовалась я.
– Поспишь тут с вами, – проворчал воин, откидывая полог и доставая свои вещи. – В лес прогуляюсь, силки проверю. Может, кто попался, хоть поедим.
– Ты надолго? – мне не хотелось оставаться одной, даже с учётом его договора.
– Нет, – он надевал пояс с Живым мечом. – А ты боишься?
Я невольно покосилась в сторону реки. Граница границей, но мне за водой ещё надо будет сходить, а водник явно зло затаил, мало ли...
– Иди сюда, – воин встал и отошёл от нашего лагеря на несколько шагов. Я подошла и остановилась рядом. – Смотри и запоминай.
Джастер медленно нарисовал в воздухе светящийся знак, больше всего похожий на стрелу или копье.
– Что это?
– Боевая руна против нежити, – усмехнулся он. – Повтори.
Замирая от волнения, я попробовала нарисовать в воздухе знак.
Ничего.
– Силу-то вложи, ведьма, – усмехнулся Шут на мою безуспешную попытку. – Только немного, а то весь лес спалишь.
Сердито прикусив язык, я потянулась к своему дару. Тонкая струйка, совсем тонкая, как на зелья...
– Неплохо, – оценил воин. – Убить – не убьёшь, а как прутом жиганёшь.
– А как надо? – Я посмотрела на него. Опять он надо мной смеётся...
– Смотря что нужно, – без улыбки ответил Джастер. – Можно и прутом врезать так, что мало не покажется. А можно и тараном приложить, разнесёт в клочья не хуже твоего проклятия. Метни его в стену.
Призрачное пурпурное пламя было едва заметно в лучах восходящего солнца. Зато я хорошо видела появившуюся мишень. Я послушно махнула рукой в указанном направлении, и огненная стрела сорвалась с места и ударилась в край круга. Вспышка была короткой, но довольно яркой.
– Неплохо, – удовлетворённо кивнул Шут. – Над точностью надо будет поработать, но с нескольких шагов, думаю, ты не промахнёшься. Ещё рисуй. Хорошо. Кидай! Не спеши. Спокойно целься и отпускай. Не торопись – я сказал. Ты должна чётко понимать, куда хочешь попасть, и направлять руну в эту точку. Представь струну между руной и целью. По ней и направляй. Поняла? Давай. Так, хорошо. Ещё. Ещё! Почти в яблочко попала, молодец. Нарисуй ещё. А теперь развей.
– Как?
– Силу забери.
Капля силы, вложенной в руну, послушно перетекла обратно в пальцы, и огненный знак истаял в воздухе.
Пока я, поражённая внезапным уроком и своими новыми способностями, пыталась прийти в себя, Джастер вернулся к нашему лагерю.
– Ладно, хватит пока. Потом продолжим. Я пошёл, а ты не бойся и на каждый шорох руной не кидайся. И водяницам в глаза не смотри, если вылезут снова. А то заманят к себе, и поминай, как звали. Через стену они не пройдут, а ты легко.
Я кивнула, запоминая сказанное и в очередной раз поражаясь невероятным знаниям Шута.
Боевая руна, которой можно убить не хуже моего проклятия...
Кто же ты такой, Джастер?!
Откуда ты всё это знаешь?!
Шут вернулся, когда время подходило к обеду. Я давно закончила с зельями и ждала возвращения воина, укрывшись от палящего солнца в шатре. Духоту полудня несколько освежала текущая неподалёку вода. Конечно, я бы с большим удовольствием искупалась, но, памятуя, кто обитает в тихой с виду реке, соваться в воду без Джастера – я не такая дура. Даже с его уроком – а знак я нарисовала в новой тетради, чтобы не забыть, – я не хотела рисковать.
Он же сказал, что водяницы могут меня за стену заманить – и поминай, как звали...
С не меньшим интересом и удовольствием я бы почитала книгу про легенды, но брать что-то из торбы Шута без его разрешения – лучше сразу к водяницам в гости.
– Как дела? – воин вышел на поляну. В руках он нёс охапку трав, а у пояса болталась заячья тушка.
– Ты долго, – я выбралась из шатра и забрала травы. Значит, в лес сегодня мы не пойдём.
– Прогулялся по пути, – Шут бросил зайца у костра и вытер лоб рукавом. – Жарко тут...
Я кивнула, а он с прищуром посмотрел на реку, потянулся и начал расстёгивать пояс.
– Пошли, искупаемся.
– А...
– В такую жару они в омуте сидят, до вечера не вылезут. Да и границу я не убирал.
Совершенно успокоенная, я с удовольствием начала распускать завязки корсета.
К моему сожалению, купание в этот раз оказалось просто купанием. Хоть и приятно было освежиться в прохладной воде, но, даже вернувшись на берег, Джастер не стал устраивать любовных игрищ.
– Я не выспался и очень хочу есть, ведьма, – нахмурился он на мои взгляды. – Потерпи до вечера. И можешь платье не надевать. Всё равно в рубахе тебя никто не видит.
Мне ничего не оставалось, как смириться с его решением и ждать вечера.
В одной рубахе и в самом деле куда легче, чем в платье и корсете.
Сам Шут одеваться тоже не спешил. Натянув только штаны, он свежевал зайца, пока я разбирала принесённые им травы. Много... И на зелья, и на духи принёс. На завтра мне работы без прогулок хватит.
Под стрёкот кузнечиков, жужжание пчёл и насекомых, тихий плеск реки и пение птиц в молчании мы занимались каждый своим делом. Мне многое хотелось спросить, но, украдкой кидая взгляды на хмурое лицо воина, я терпела.
Помню я, как он грубил, когда в Кронтуше ночь не спал. Не хочу снова такое услышать. Пусть хотя бы поест...
Джастер чулком снял с зайца шкуру, соскоблил с кожи тонкий слой жира в небольшой глиняный горшочек. Потроха отправились в кипящую воду, а сама тушка – на вертел.
Я закончила разбирать травы и отнесла их в тень, разложив на своём плаще. Подсохнут до вечера, потом на ночь под месяц вытащу.
– Почитай, ведьма, – воин ещё возился со шкуркой, готовя её к просушке и не забывая следить за нашим обедом.
Обрадованная его просьбой, я достала из волшебной торбы «Легенды».
Развернув ткань, я бережно положила на неё весомую драгоценность Королевской библиотеки. При свете дня стало видно, что в узорном тиснёном окладе, по углам, среди цветов и листьев, скрывались изящные рисунки. Название сверкало позолотой и переливалось на солнце.
– Читай, читай, – поторопил меня Шут, вешая шкурку в тени на растяжках.
Я послушно открыла книгу и начала читать. Почерк у волшебника был красивый и понятный.
"Прежде, чем досточтимый читатель последует по тропам легенд и преданий, я позволю себе поделиться своими скромными мыслями после многолетних изысканий, дабы человеку далёкому от чудес и волшебства стали ясны и понятны забытые слова и образы, известные в древности каждому.
Итак, мой читатель, дабы не запутался ты в многочисленных именах покинувших наш мир божеств и событиях к тому приведших, и за оным последовавших, позволю себе пояснить, что верили наши предки в происхождение людей, зверей, трав и цветов, гадов земных и подводных, а также всего прочего от воли божественной Пары, имена коей не сохранились. И дети этих первых бога и богини взяли себе мир наш, и стали властвовать над ним и управлять им, создавая себе помощников. И были среди тех божеств не только добрые и милостивые к людям, но и те, кому не было дела до рода людского. А также те, кому в радость великую было творить зло и причинять беды невинным и беззащитным. Такие боги стали зваться среди людей королями-демонами. Жили сии короли в своём божественном мире и слуг себе создавали, чудовищных наружностью и сутью своей, злобных и ненавидящих всё живое и прекрасное.
Должен заметить, что некоторые учёные мужи, работы коих мне довелось читать, считают, что никаких богов и вовсе не было, а лишь человеческое воображение наделило силы природы чертами характера и образами различными...".
Отмахиваясь от жужжащих насекомых, я дочитала страницу и посмотрела на воина. Шут невозмутимо помешивал похлёбку и следил за румянившимся жарким. Невольно я сглотнула слюну: запах от костра шёл очень вкусный.
– Что-то не так, Янига? – он покосился на меня.
Я вздохнула. Всё не так. Совсем всё. Эта книга с первых строк оказалась совсем иной, чем я представляла. У ведьм книги простые: рецепты да ритуалы. Вот и здесь я думала, что этот волшебник просто собрал сказки, а он пишет о непонятных вещах, да ещё так запутанно...
– Ты опять скажешь, что я деревенская девчонка, но я ничего не поняла, что здесь написано, – со вздохом честно призналась я. – Я думала, тут сказки будут, а тут всё так непонятно... Ты можешь мне объяснить? Боги были или их не было?
– Были, конечно, – Джастер спокойно снял готовый обед с огня. – Да и сейчас есть, по сути, иначе мира бы не было. Аурзус пишет, что сначала были Бог и Богиня, они создали всё живое, а их дети-боги стали богами и демонами этого мира. Но с этим согласны не все. Есть учёные люди, которые считают, что никаких богов и демонов не было, а это всё придумали люди с богатым воображением. Ты же вот тоже придумывать любишь.
Я сердито фыркнула. Объяснил понятно, но нашёл же, с чем сравнить!
– А ты бы рассказал о себе, я бы и не придумывала!
– А я не против, придумывай, – усмехнулся Шут, совершенно обезоружив меня этим заявлением. – Вдруг у тебя к этому делу тоже дар? Опыта наберёшься и сама книгу напишешь, не хуже чем... Что ты так на меня смотришь?
– Я ведьма, а не писарь! А этот твой волшебник мог бы и по-людски писать, а не...
– Так он её писал не для простых людей, а для таких же, как он сам, которые всю жизнь с книгами и фолиантами. Вот он и изъясняется книжным языком. Так что не переживай. Садись лучше, поедим. А потом ещё почитаешь, если хочешь.
Мне ничего не оставалось, как согласиться: запах был умопомрачительный. Судя по всему остальному, других занятий у меня до вечера не предвидится, а причин отказывать в просьбе нет никаких. Если, конечно, не хочу испортить воину настроение и спать одна.
К тому же, вдруг Джастер после еды раздобрится и сам расскажет что-то интересное? В конце концов, он уже много рассказал за эти два дня. И даже показал боевую руну...
Я о таком даже не мечтала.
После обеда воин вытряхнул из торбы сверток с кожаными лоскутами, купленными на ярмарке, явно собираясь что-то делать.
– Почитаешь дальше? – он спокойно взглянул на меня. – Если что непонятно – спрашивай.
Я кивнула и снова открыла книгу.
Перелистнув прочитанную страницу, я полюбовалась красивой яркой картинкой, на которой две фигуры – мужская и женская, – в развевающихся одеждах летели над водой к зелёному острову.
– «Легенда о сотворении мира», – прочитала я название. – "В древности Бог был Небом, а Богиня – Землей. И был Бог прекрасен и светел, но одноглаз, и глаз его слепил и сиял, как согревая, так и уничтожая всё, на что обращал он свой пристальный взор. Подвластны же ему были свет и огонь. И была Богиня черна, а глаза её сияли расплавленным серебром, и скрывалась она от огненного взора под водным покрывалом, лишь по ночам поднимаясь со дна, чтобы полюбоваться звёздами и послушать шёпот волн, что омывали ей ноги. Подвластны ей были силы ночи и воды, но скучно было богине одной, и вздохнула она, и родился ветер. Полетел ветер и вернулся, рассказав, что видел в ночной тиши. И всю ночь играл он с водой, поднимая волны и забавляя богиню. Утром погрузилась она на дно морское, а ветер остался дремать на воде.
И когда бог проснулся и окинул огненным взором привычный мир, разбудил он ветер. Удивился бог невиданному, решил поближе посмотреть, да нагрелся ветер от жара его, закрутился вихрем, грянул бурей! Удивился такой силе бог, прикрыл глаз свой огненный и спросил ветер, кто он и откуда. Успокоился ветер и поведал богу о богине прекрасной, что ликом черна, и глазами ярче звёзд сияюща. Захотелось Богу самому взглянуть на красоту невиданную, уговорил он ветер попросить богиню не уходить до зари. Согласился ветер выполнить просьбу, но предупредил Бога, чтобы осторожно тот глаз свой открывал, не пугал ночную красавицу жаром своим.
До утра ветер Богиню уговаривал задержаться чуть, не спешить на дно морское, утром полюбоваться. Заманчиво прелести дневные расписывал, заслушалась Богиня, и захотелось ей самой взглянуть на красоту такую.
Дождалась она рассвета, а тут и Бог пожаловал. Осторожно глаз свой огненный приоткрыл, любуется на красавицу невиданную. А у Богини кожа как ночь черна, глаза серебром горят, в волосах золото да каменья сверкают.
И Богине он приглянулся: кудри как огонь горят, кожа светлей воды, весь мир светом наполнил, под звёздами такого не увидишь! И тепло ей под взором его, да только забыл Бог наказы ветра, распахнул глаз, чтобы красавицу получше рассмотреть. Ослепило и обожгло богиню, с криком скрылась она на дне морском, только ветер над волнами летает, плачет.
Долго Бог ветер к Богине засылал, ещё показаться просил, обещал не обижать больше. Уговорил, наконец, встретились они снова на рассвете. Исполнил Бог своё обещание, не стал спешить, подольше они друг другом любовались. День за днём всё дольше богиня наверху оставалась, и под взглядом Бога тёплым и ласковым расцветала её красота, и не хотелось Богине на дно морское возвращаться.
Но и Бог хотел на ночь взглянуть. Долго думала Богиня над его просьбой, хотелось ей тоже красотой ночной поделиться. И придумала. Собрала серебро из кос своих, звёздным светом напоила, дыханием своим оживила, к глазам своим приложила и дала Богу второй глаз. Долго Бог учился новым глазом смотреть. Сначала в щёлочку, потом всё шире открывал, пока не увидел ночь во всей красе. И тогда Богиня ещё краше ему показалась, ещё желаннее.
Дважды просил Бог Богиню стать его супругой, и дважды она отказывала ему, проверяя твёрдость намерений. Лишь в третий раз согласилась Богиня, когда поклялся он ей в верности и любви.
Стали они мужем и женой, и родилось у них детей множество".
Я вздохнула, оторвавшись от книги. Хотя с непривычки я устала читать, но легенда была очень красивой и... волнующе волшебной. Я бы не смогла объяснить, но что-то в душе отзывалось на эту сказку о боге и богине. Что-то очень глубокое, давно забытое и такое... родное.
Понятно, почему Джастер эту книгу почитать просит. Такие сказки сейчас не рассказывают.
Вот бы этот волшебник свои примечания так же писал, а не по-книжному...
– Красивая легенда, мне понравилась.
– Да, неплохая, – согласился воин. – Примечаний там нет?
– Нет. А что?
– Да так, ничего.
– Джастер.
– Что?
– Чем тебе легенда не понравилась?
– Почему? – удивился Шут. – Понравилась, она почти как баллада. Мне просто интересно, откуда бог с богиней взялись.
Я открыла рот и закрыла, потому что он был прав. В легенде об этом не было ни слова.
– И... Откуда, по-твоему?
Воин помолчал, а потом посмотрел на меня. Взгляд бы внимательный и глубокий.
– Ты знаешь, что в Сурайе есть целители и служители смерти? Они верят в богов и даже поклоняются им. Целители обращаются к пресветлому Богу, а служители – к богине Смерти. Так вот, если верить служителям, то была ещё одна легенда. Но её точно никто не помнит, а в летописях я её не нашёл. В общем, эти люди верят, что до рождения богов и мира существовал Хаос. Сочетание изначального времени, изначальной материи и изначальной силы. Он содержал в себе всё, и в нём не было ничего. Все, что создавалось, тут же разрушалось. А потом он создал мир и первых богов. Потому что хаос способен создавать невозможное, творить прекрасное и ужасное. Он зажигает звёзды и создаёт волшебные миры, даёт жизнь богам и демонам, людям и зверям, рыбам и птицам, деревьям и травам. Он является самой сутью жизни, пока в его сердце жива любовь к тому, что он создал. А ещё служители верят, что однажды всё вернётся в Хаос, чтобы быть сотворённым заново. Я думал, вдруг волшебники про это знают.
Что?! Целители и служители Смерти?!
А разве в Сурайе не волшебники и ведьмы живут? Торговцы же ни о чём таком никогда не говорили...
Но не верить Шуту после всего, что я сама видела...
Великие Боги! Да когда он успел не просто в Сурайе побывать, а ещё и с тамошними целителями и служителями смерти так близко пообщаться?! Неужели это они научили его такому необычному волшебству?! Он же упоминал тогда про какого-то целителя... Может, он на самом деле вырос в Сурайе? Ведь не просто так господин Эрдорик его в этом заподозрил...
А что Шут отнекивался... Так он про себя постоянно отнекивается, простым наёмником называется, а сам...
Боевая магия против нежити...
Да на такое моё воображение совсем не способно! Мне и в голову не приходило, что такая магия вообще бывает!
Ох, Джастер... Простым «псом» прикидывается, а сам, наверное, столько книг прочитал, что и волшебника за пояс заткнёт...
Шут отвлёкся от своего занятия и посмотрел на меня. Взгляд был долгим, и я уже ожидала очередного откровения, когда он усмехнулся.
– Ты что-то не о том задумалась, Янига. Почитай лучше ещё. Мне нравятся эти легенды.
Вздохнув и оставив все догадки при себе, я продолжила читать.
Новая легенда рассказывала о том, как Бог и Богиня населили мир растениями, животными, птицами и рыбами и отдали этот мир своим детям, ставшими богами воды, ветра, земли и огня, льда и холода, животных и растений. Но молодым богам стало скучно, и тогда они пошли к своим родителям. Услышали Бог и Богиня своих детей и населили мир людьми. А чтобы люди молодых богов слышали и слушали, наделили Родители людей дарами к силам разным. Научились люди и боги в мире жить, и признали люди силу молодых богов. И стали звать себя люди магами.
– «И маги избрали себе цвета по тем стихиям и проявлениям божественного, коим они поклонялись». – Незаметно для себя я начала читать примечания. – «Жёлтый цвет – цвет служителей божественной Пары. Пурпурные одежды избрали те, кто вступил на путь духовной мудрости, отринув искушения земные. Голубой избрали целители, в память о морской силе Богини, подарившей Богу второе око. Зелёный цвет – цвет травников и тех, кто поклоняется силе дерев и растений. Коричневый завещали боги заклинателям животных. Цвет огня – оранжевый или красный, – взяли себе маги, что поклонялись солнечному проявлению Бога во всех его ипостасях».
Нет.
Не может быть. Не верю. Он не мог этого знать.
Я оторвалась от книги и посмотрела на воина, сосредоточенно что-то оплетавшего тонким кожаным ремешком.
Что я знаю о природе своей силы, да? Почему ведьмы чёрное носят?
– Читай-читай, – не повернул Джастер головы. – Я слушаю.
Я нервно облизнула губы.
– «Белый цвет – цвет очищения и чистой духовности, цвет отшельников, служащих самой Богине».
Поражённая внезапным откровением, я замолчала, глядя в одну точку и пытаясь уложить в голове прочитанное. Легенды неожиданно обернулись... правдой.
Вот почему волшебники носят белое. И, выходит, слухи не врут, им действительно нельзя вступать в отношения с женщинами... И... И они знают, почему так.
– Они что, правда, до сих пор служат Богине? Но ведь все боги ушли после великой битвы! Ты же сам говорил! Это же все знают!
Шут в ответ пожал плечами.
– Понятия не имею, кому они служат, кроме короля. Я же не волшебник, ведьма, ты забыла?
– Джастер!
– Дочитай и делом займёмся. Солнце ещё высоко, как раз успеем до вечера, – коротко отрезал воин, ухватив кончик кожаного шнура и затягивая узел зубами.
Я посмотрела на небо и вдруг поняла, что до заката ещё далеко. А мне казалось, что уже вечер...
Никогда не думала, что книга так захватить может.
А в примечании остался последний цвет.
Чёрный.
Мой цвет.
И... Нет, не буду я сейчас догадки строить! Сначала прочитаю!
– «Чёрный же цвет использовали многие маги. Вопреки бытовавшему мнению простых людей, сей цвет не означает зло. Он является отсутствием цвета. Чёрный – цвет защиты и защитников, он символизирует ночь, соединение всех сил и отсутствие лжи. Маг, облачившийся в чёрное, делал внешнюю темноту источником своей духовной и магической силы, обращаясь к божественной Паре в их ночном проявлении. Те же, кто достигал в этом искусстве особенных высот, могли обернуть к свету даже тьму в душах человеческих».
Я закрыла книгу и посмотрела на Шута, уже ничуть не сомневаясь, что он это всё знал.
– Поэтому ты носишь чёрное, да?
Воин отложил то, что делал, и посмотрел на меня.
– Нет, Янига. Не поэтому. Но поэтому его носишь ты.
– Ты о чём? – я решила спросить напрямую. – В книге не сказано, что это цвет ведьм.
– Не сказано, – неожиданно согласился Джастер. – Но как ты думаешь, ведьма, кому ты служишь? И чем твой дар отличается, по сути, от дара волшебника? Да и от любого другого дара?
Тихо застонав, я схватилась руками за голову. Он меня с ума свести хочет своими вопросами!
– Я не могу больше думать, Джастер! У меня голова уже трещит! Скажи сам...
– Все люди с даром, так или иначе, служат Богу и Богине, – спокойно ответил воин. – Просто по-разному. Но ты права, хватит на сегодня об этом. Раз и ты, и я закончили, то можно приступать к твоему обучению.
– К чему? – я невольно напряглась. Не понравилось мне, как он это сказал. А до этого что было? Пустая болтовня?
– К твоему обучению, – повторил Шут, и в его руках появился меч в потрёпанных ножнах. На рукояти была новая кожаная оплётка.
Вот чем он занимался, оказывается.
– Я не отказываюсь от своих обещаний. Янига. Никогда.
Я только опустила голову и закусила губу, вспоминая нашу первую ссору. «Сам дал, сам взял»... Как же сильно я тогда ошибалась...
– Прости... – тихо выдохнула я, но Джастер лишь хмыкнул, встал и оделся, пока я заворачивала книгу обратно в ткань.
– Оставь её в шатре и пошли.
Только теперь я поняла, почему Шут выбрал именно это место для лагеря. Даже с учётом поставленной им утром границы места для тренировки на оставшейся части луговины хватало.
Встав напротив меня, воин протянул мне рукоять меча, держа клинок за ножны.
– Доставай.
Я неловко потянула оружие на себя. Тяжёлый... Под насмешливым взглядом я решительно стиснула ладонь на рукояти. Кожаная оплётка врезалась в ладонь. Ладно. Сама просила, чего уж...
– Запомни главное, – Джастер усмехнулся, доставая Живой меч. – Бить надо так, чтобы противник не встал. А выживет – его счастье. А теперь нападай и защищайся.
Не успела я привыкнуть к ощущению оружия, как Джастер посерьёзнел, и дальнейшее стало для меня почти пыткой. Воин безжалостно гонял меня по луговине, заставляя отбивать атаки то справа, то слева, то снизу, то сверху, и нападать самой.
– Спину держи! Руку так не вытягивай, отрубят к демонам! Не заваливайся вперёд! Ноги! Ноги у тебя где?
Не знаю, сколько он надо мной издевался, но к концу занятия, когда воин надо мной сжалился, болело всё. Руки и ноги дрожали, и мне казалось, что я тяжелее чашки ничего не подниму.
И хотя Шут о моих «успехах» даже словом не обмолвился, но я вдруг подумала, как нелепо выгляжу: с мечом, да ещё и в одной рубахе! – и поняла совершенно очевидную вещь.
– Надо мной же смеяться будут! Где это видано, чтобы ведьма с мечом ходила, как наёмник какой!
Признаться, я не сомневалась, что он скажет: «Наконец-то ты поняла, ведьма», и на этом моё обучение ремеслу наёмника закончится.
Но Джастер только хмыкнул, подошёл к своим вещам и поднял не замеченный мной широкий кожаный пояс с узким кинжалом на нём.
– Такое оружие женщине больше подходит, – выдал он в ответ на мой удивлённый взгляд. – С мечом по городу гулять тебе, конечно, не стоит, а вот с ним – вполне можно.
С этими словами он подошёл и обернул мою талию неожиданным подарком.
Руки воина прилаживали на меня оружие привычными движениями, но я чувствовала какую-то едва уловимую заботу. Было что-то такое в том, как он затягивал ремень и проверял, чтобы всё было как нужно.
Рядом с кинжалом обживался мой меч в ножнах.
– Тяжело, и он мне мешается, – пожаловалась я, пройдясь по луговине. Меч путался в подоле рубахи и ощутимо бил по бедру. От кинжала таких неудобств не было.
– Потерпишь, пока учишься. – Джастер не собирался меня щадить. – Доставай кинжал.
Что?! Прямо сейчас?! Да я ещё от меча отдохнуть не успе...
– Я жду, ведьма.
Шут нахмурился, и мне ничего не оставалось, как дрожащей рукой достать оружие и безмолвно взмолиться богам, чтобы мои мучения поскорее закончились.
С кинжалом всё оказалось ещё хуже.
– Ведьма, ты что, ножа в руках не держала? Что ты делаешь вообще? Я разве так объяснял?
– Это не нож! Это... Это!.. Я вообще не понимаю, что с ним делать!
– Врагов убивать, а не бабочек разгонять. И не бойся ты оружия, оно не кусается.
Насмотревшись на мои мучения, Джастер встал позади меня и начал руководить, обхватив мои запястья и показывая правильные движения.
– Теперь сама, – он отпустил мои руки, но остался стоять за спиной. Несколько раз повторив упражнение и услышав под конец одобрительное хмыканье, я радостно развернулась к воину, довольная своими успехами.
– Твою ж мать... – резко выдохнул Шут. Его лицо стремительно бледнело, глаза широко распахнулись, а зрачки сжались в точку. – Ведь...
Не договорив, он закрыл глаза и начал падать лицом вниз.
– Джастер?! Ты чего? Джастер! – Ничего не понимающая и испуганная, я попыталась удержать тяжёлое тело и только теперь увидела собственный кинжал, вошедший в бок воина по самую гарду.
А Живой меч закричал.
12. Живой меч
Серый клинок на поясе лежавшего Шута вспыхнул ослепительным голубым пламенем, а воздухе разливался пронзительный, ни на что не похожий звук на таких нотах, что захотелось бросить всё, и зажать уши, и бежать, бежать как можно дальше!
Я отшатнулась, зажав уши ладонями и сопротивляясь этому желанию, потому что Джастер умирал.
И умирал по моей вине!
Звук нарастал, заставив меня упасть на колени и пригнуть голову к земле. С ив посыпались веточки и листья, вода в реке шла такой рябью, словно дрожала сама земля.
Птицы, насекомые, и, наверное, даже звери, если они бродили неподалёку, ринулись прочь от нашего лагеря.
Живой меч прогонял всех, кто мог причинить хоть какой-то вред его обожаемому хозяину.
Но я не могла бросить Шута!
– Джастер!
Он умирал, а я ничего не могла сделать. Слёзы застилали глаза, а крик меча изменился: стал ниже и глубже, но звучал по-прежнему на одной ноте и будил в душе настоящий ужас...
Бежать, бежать, бежать, пока не случилось нечто жуткое!
Но ведь тогда Джастер...
– Не кричи на меня! – захлёбываясь слезами и страхом, я сама закричала в ответ. – Я хочу помочь!
Звук стал тише, и голубое сияние изменилось. Пламя зазмеилось, обвивая тело воина кольцом, и на меня уставились два горящих чернотой глаза с жёлтыми вертикалями зрачков на змеиной морде, размером с волчью голову.
И клыки у Живого меча оказались ничуть не хуже, а язык длинный и раздвоенный.
Чешуя змея походила по форме на наконечники стрел, а кончик длинного хвоста – на мой кинжал.
– Не кричи! Пожалуйста! – поспешно выставила я руку ладонью вперёд, стараясь не думать: сможет он её откусить или нет. – Я хочу помочь!
Змей из голубого пламени прикрыл пасть и приподнялся над телом Шута, опираясь на две короткие когтистые лапы, словно разрешая мне подойти к воину. Звук и в самом деле стал тише, но я слышала, как мелко дрожит сама земля подо мной от утробного грозного рычания.
В любой момент Живой меч мог снова закричать, и тогда я бы уже не выдержала и сбежала.
Преодолевая страх, я подползла к воину, обхватила ладонями почти посеревшее лицо. Кожа остывала прямо под моими руками. Я прижалась ухом к груди Шута. Каждый следующий удар сердца раздавался реже и слабее. На лице вместо маски боли появилось выражение безмерной усталости и какого-то облегчения. Пшеничные волосы становились тусклыми и приобретали тот же мертвенный пепельный оттенок, что и кожа.
Он уходил с каждым вздохом и явно не желал сопротивляться смерти.
– Джастер! Ты мне нужен! Не смей умирать, слышишь?! А ты не кричи уже! Как ему помочь?!
Змей из голубого пламени оглянулся на меня, убавил голос и ответил. Я очень чётко увидела, что от меня требуется.
Мысли и чувства словно погасли. Я бездумно освободила Живой меч с пояса Джастера и вложила рукоять воину в руку. Вытащила кинжал из тела и с отвращением отбросила в сторону. Крови из раны не было, значит вся внутри. С усилием перевернула тяжёлое тело мужчины набок, чтобы Живой меч оказался под раной, и вздрогнула, когда алая кровь щедро плеснула на зелёную траву и серый клинок.
Едва я закончила, голубое пламя снова полыхнуло, отгоняя меня.
Призрачный змей полностью обвил тело воина, утвердился на его груди лапами, положил голову на висок Шута и закрыл чёрные глаза. Синее пламя растеклось, окутывая Джастера целиком, звук исчез, а небесная голубизна огня вокруг раны стала наливаться ночной синевой, которую сменяла настоящая тьма.
Новый звук пришёл на смену утробному рыку. Я не слышала его, но чувствовала как неуловимую дрожь и тоску, которая достигает самых костей...
Живой меч звал своего хозяина.
Я сорвала с себя пояс с пустыми ножнами и мечом, бросила в сторону, опустилась на траву и беззвучно заревела.
Джастер... что же я наделала...
Не знаю, сколько я так сидела. Голубое пламя погасло, солнце успело скрыться за лесом, и лежащего Шута накрыла тень. Вдруг подумав, что Джастеру, наверное, сейчас холодно, я взяла чёрный плащ и подошла укрыть его, не желая думать, что может быть всё напрасно.
Потому что биения жизни я почти не чувствовала.
Он словно завис на тонкой границе жизни и смерти, и только огненно-голубая ниточка не позволяла ему сделать последний шаг во тьму...
– Джастер... – я осторожно коснулась его плеча. Чёрная ткань нагрелась на солнце, но я тешила себя надеждой, что это тепло его тела. Живой меч потемнел в огромной луже вытекшей и запёкшейся крови и при этом странно нагрелся. Я хотела вытащить клинок, но пальцы воина еле дрогнули в попытке сжать рукоять крепче.
Жив! Он жив!
От счастья и радости я снова разревелась, торопливо укрыв Джастера плащом и подложив ему под голову подушечку из шатра, чтобы было мягче. Лицо воина по-прежнему выглядело безжизненным, но мне показалось, что пепельный оттенок стал чуточку слабее.
– Прости меня, – я осторожно провела пальцами по руке воина. – Прости...
