Текст книги "Сказка о Шуте и ведьме (СИ)"
Автор книги: Елена Зикевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
– Никто не смеет обижать моего брата, девчонка! – Второй снова развернул меня к себе. – Ты заплатишь за всё, что он сделал! И никто тебе не поможет, не надейся! Здесь никто тебя искать не будет! А потом мы...
– А потом я вырву этому щенку язык и заставлю его сожрать сырым! Я переломаю ему все кости до единой! Он будет ползать, как червяк, и молить о пощаде!
– А пока мы займёмся тобой, ведьма! И твои проклятия тебя не спасут, потому что твой милый ротик заткнут кляпом. – Паскудная ухмылка, резкий рывок – и мокрая рубаха разорвана пополам.
И я этого подонка и насильника на дороге пожалела?! Да они хуже разбойников!
– Рот этой твари можно и по-другому заткнуть. – Махмар ухмыльнулся, грубо хватая меня между ног, пока его братец давил своими ручищами мою грудь.
Я была в таком ужасе, что не смогла бы закричать, даже не будь у меня во рту кляпа. Потому что понимала жуткую правду: Джастер меня не спасёт. Он вернётся только утром, а я столько даже не проживу...
Внезапный грохот слева и что-то большое и тёмное снесло обоих братьев к стене под окно. Я не успела вздохнуть, как передо мной оказалась знакомая фигура в чёрном. В следующее мгновение Живой меч промелькнул над головой, обрезая путы, а кляп был выдернут и отброшен в сторону. Мои руки бессильно упали вниз, а я сама едва не рухнула на пол, но меня окутал плащ Джастера, и воин прижал меня к себе одной рукой, удерживая на ногах.
Джастер... Он пришёл... Он спас меня... И его плащ такой тёплый...
Мне хотелось обнять Шута и разрыдаться от избытка чувств. Но я понимала, что ещё ничего не закончилось, хотя он и убрал Живой меч обратно на пояс.
– Я же говорил, что это твои звери, Визурия. – Шут обращался не ко мне, и только теперь я заметила несколько стражников с факелами и мечами наготове, а за их спинами того самого поджарого воина с двумя мечами за спиной.
Визурия молчал, потому что возразить ему было нечего.
– Ах ты, щенок... – Братцы наконец-то откинули выбитую дверь, которую Джастер использовал как щит и таран, и поднимались на ноги, с проклятиями и руганью. – Ты за всё заплатишь...
– Сдавайтесь! – выступил вперёд один из стражников. – Вы арестованы и будете казнены за похищение и попытку убийства ведьмы.
– Это просто баба, идиоты! – Махмар, несмотря на покалеченную руку, потянулся к висевшему на поясе мечу. Его братец с рыком выдернул своё оружие, готовясь к бою. Только вот между преступившими закон наёмниками и стражей стояли мы с Джастером.
Терять новоявленным преступникам было нечего. Или в мучениях умереть на дыбе, или от мечей стражи, но с возможностью убить обидчиков.
– Это грязная девка ничем не отличается от простой шлюхи! А этому наглому щенку самое место в петле!
– Надо было тебя убить... – негромко и очень спокойно произнёс Джастер. Только вот костяшки на руке, сжавшей рукоять Живого меча, побелели от гнева.
Я была полностью согласна с Шутом. Эти мерзавцы заслуживали смерти!
– Сдохни уже со своей девкой, сопляк! – Братцы кинулись в атаку, и на меня накатило.
Мой дар, моя тьма, что до этого таилась в недавно открывшейся глубине, в одно мгновение накрыла с головой, вбирая в себя весь мой накопившийся страх, боль, стыд, унижение, злость, гнев, отчаяние и пережитый ужас.
– Да чтоб вас наизнанку перекорёжило, изверги! – в сердцах крикнула я, вложив в это пожелание всю себя. Тёмная волна моей силы выплеснулась наружу, окатив похитителей. Больше всего мне хотелось, чтобы сказанное исполнились буквально. Тёмная сила бурлила во мне и требовала выхода.
В следующее мгновение наёмники словно налетели на невидимую стену, а Джастер сильнее сжал пальцы на моём плече и крепче прижал к себе, словно просил успокоиться.
И внутренняя тьма подчинилась этой безмолвной просьбе, медленно отпуская меня.
– Что... А... А? – Братья не могли пошевелиться, замерев в позах как их настигло моё проклятие. По рукам, недоуменным лицам и животам словно прокатилась рябь. Но недоумение не успело смениться на новый приступ ярости. Глаза обоих братьев округлились и самопроизвольно полезли из глазниц.
– А-а-а! – Крики быстро затихли, потому что языки обоих вывалились наружу неестественно далеко. Но страдать они не перестали.
Тела преступников самопроизвольно изгибались, ломаясь в спинах, руки и ноги выворачивались в суставах, с отвратительным хрустом и чавканием разрывая мышцы, на каменный пол плескалась горячая тёмная кровь, заливая прелую солому...
Испуганные стражники отскочили от проклятых, а я с отвращением, но без жалости смотрела, как эта парочка умирала от моего слова. Впервые в жизни я прокляла, и не просто на неудачу, а на смерть, но не жалела об этом.
Это не люди, это звери.
Ребра бывших наёмников лопались на спине и выворачивались в обратную сторону. Болтающиеся на ниточках глаза застывшими в них ужасом и болью выдавали, что эти двое всё ещё живы. Кожа на телах трескалась, лопалась, и её края лоскутами заворачивались наружу, как у старых свитков. С влажным чавкающим звуком одна за одной рвались мышцы поясницы, и на пол выпали серо-розовые кишки. Но проклятые были живы, их тела продолжали подёргиваться, выламываясь наизнанку заживо на залитом тёмной кровью полу. Брызги и грязная солома разлетались в стороны, заляпывали стены и падали вокруг, не задевая нас.
Джастер не собирался мараться в этом.
Стражники закрывали лица руками и отворачивались от этого зрелища, кого-то даже тошнило. Джастер стоял молча, опустив голову и стиснув зубы, так, что на виске билась жилка. Но я и без того слышала, как гневно и яростно стучит его сердце.
Я не сомневалась, что он убил бы эту парочку без жалости. Но моё проклятие опередило. Шуту оставалось только смирять свою ярость.
И только когда с хрустом лопнули черепа, и на камни с влажным чавканьем шмякнулись мозги, я поняла, что всё закончилось.
Внутри стало пусто и глухо. Не осталось ничего, кроме очень глубокой усталости.
– Джастер.
– Простите, госпожа. Это моя вина.
Он отпустил меня и так чётко и отточено опустился передо мной на одно колено, виновато склонив голову, что я бы удивилась, если бы у меня оставались на это силы. Но теперь я хотела только одного: очутиться в постели и забыть весь этот кошмар. Я вдруг почувствовала, насколько сильно замёрзли босые мокрые ноги, и меня пробила сильная дрожь. Даже плащ не согревал.
– Я хочу домой, Джастер. Мне холодно.
– Да, госпожа.
Он выпрямился, и я не успела даже охнуть, как оказалась у него на руках. Он держал меня как ребёнка, бережно и осторожно, старясь не задеть многочисленные синяки. Лицо Шута не выражало ничего. Это была каменная маска.
Стражники молча расступились, пропуская нас. На меня они старались не смотреть, впрочем, как и на последствия ведьминского проклятия.
И только Визурия осмелился встретиться со мной взглядом, но тут же отвёл глаза. Не знаю, о чём он думал, но я подумала о том, как странно и неожиданно сбылись слова Шута про страшную смерть от проклятия ведьмы Яниги...
Провожать нас никто не стал. Улицы города были темны, лишь кое-где у домов висели фонари или горели факелы, но Джастеру ночь не была помехой. Судя по его лесным прогулкам, в темноте он видел как кошка.
До «Праздничного гуся» мы добрались в полном молчании. Но мне и не хотелось говорить. Я даже не думала, просто прижавшись к Шуту и греясь его теплом.
Оказывается, хозяин заведения не спал, ожидая нашего возвращения. С многочисленными извинениями он кинулся нам навстречу, но Джастер коротко и холодно приказал принести в комнату горячей воды в лохани и кипяток в чайнике. Я же молчала, просто наслаждаясь чувством безопасности и тепла у него на руках. Даже боль от синяков почти затихла.
В комнате он усадил меня на кровать, забрал у служанки воду и заставил меня сначала обтереться, используя остатки рубахи, а потом греть ноги в лохани, пока он делал напиток из трав. Я так и сидела, снова закутавшись в его плащ. Мне было удивительно тихо и спокойно внутри.
Мрачный Джастер подал мне чашку с настоем и отошёл к окну.
– Прости, Янига. – Он глухо нарушил молчание, когда я уже уверилась, что ничего от него не услышу, и начала медленно погружаться в дрёму. – Это моя вина. Я не думал, что они осмелятся на такое. Прости.
Я только вздохнула, понимая, насколько не просто далось ему это признание. Что-то до этого холодной льдинкой сидевшее внутри вдруг растаяло, вытекая из глаз слезами неожиданного и запоздалого облегчения. Я поспешно вытерла мокрые глаза.
Он пришёл. Он успел. Он меня не бросил.
Всё уже позади.
– Как ты меня нашёл?
– По следам, конечно. – Шут так и смотрел в окно, не поворачиваясь ко мне. – Я пришёл, дверь открыта, тебя нет, в комнате разгром, и воняет немытыми мужиками. Разбудил хозяина, спросил, кто приходил к тебе. Он сказал, что никто, только двое охранников Саризулы спрашивали, не здесь ли остановилась ведьма Янига. Один был со сломанной рукой. В общем, всё. Остальное – дело техники. Саризула живёт здесь, дом у него известный, его цепной пёс всегда при нём. А уж выяснить, в какой дыре Визурия нашёл этих недоумков – дело недолгое.
Вот оно как... Разбудил... Интересно, двери-то хоть уцелели, когда он будил?
Я допила отвар, чувствуя, как вместе с приятным теплом внутри разливается благодарность и тихая радость. Значит, он всё-таки вернулся... И он действительно сожалеет, что так получилось.
– Джастер... – Я поставила чашку на пол и забралась под одеяло, не скидывая с себя плащ. Мне казалось, что это не ткань обнимает и греет меня, а сам Шут.
– М?
– Побудь со мной. Пожалуйста.
Он вздохнул, подошел и сел на край кровати.
– Спи, Янига, – бережно опустилась его ладонь на мою голову. Как раз там, где рассёк кожу оглушающий удар. – Спи.
Джастер осторожно и очень легко гладил меня по волосам и лицу, едва касаясь синяков и ссадин. Мне же чудились тёплые золотистые искорки, стекающие с его пальцев, боль затихала, и я сама не заметила, как безмятежно уснула.
6. Саризула
Утром меня разбудило солнце, отразившееся от оконного стекла. Если бы не ярмарка, то я бы с удовольствием поспала ещё. Постель и в самом деле была прекрасной. Лежать было так мягко, тепло и уютно, что я зажмурилась от удовольствия, а затем сладко потянулась, нежась под шелковистым чёрным плащом. Джастер...
Джастер?! На мне его плащ?!
Сон и дрёму как рукой сняло. Я рывком села на постели, разом вспомнив всё, что случилось ночью, и торопливо закуталась в плащ, чувствуя себя голой и беззащитной. Впрочем, так оно и было. Настроение сразу испортилось, а в душе тошнотворно заныло.
Нет, не хочу про это думать! Не хочу! Не буду! Не буду!
Я прижала пальцы к вискам и потрясла головой, стараясь настроиться на деловые мысли и подавить поднимавшуюся удушливую тошноту.
О ярмарке думать надо, о том, как хорошее впечатление на покупателей произвести!
Вот нижняя рубаха теперь даже в стираном и зашитом виде для хорошего впечатления точно не годится, да и я сама... Полуголая избитая ведьма, у которой всё тело боли...
Так, стоп! Я торопливо ощупала голову и осмотрела себя. Ни синяков, ни ссадин, даже на виске никаких следов от вчерашнего удара! И не болит ничего...
Джастер... Что ты... Додумать мысль я не успела: меня осенило иное. Что он вчера сказал про разгром в комнате?
Я торопливо огляделась. Нет, комната выглядит как обычно: мебель на местах, занавеска, отделяющая переднюю, опущена... только... где мои вещи?! Платье, торба и сумка с зельями?! Внутри всё разом похолодело от внезапного понимания. Даже накатывающая от воспоминаний тошнота отступила. Неужели эти двое их...
– Джастер... – беспомощно прошептала имя, даже не подумав, что Шута может не быть в комнате.
Но он откликнулся.
– Госпожа, вы проснулись? Позволите войти?
В голосе Джастера звучало что-то такое, что я торопливо нырнула обратно под одеяло, затащив туда же чёрный плащ. Мало мне переживаний из-за вчерашнего, одежды и пропавших вещей, неужели опять что-то случилось?
– Да, входи! – От напряжения голос дрогнул и прозвучал излишне громко и резко.
К моему удивлению, занавеску откинула девичья рука, и в комнату проскользнула Тарьяна с подносом.
То испуганно и виновато опуская глаза в пол, то косясь на меня, девушка составляла тарелки с завтраком на стол. Я же смотрела на неё, едва высунув нос из одеяла, и не понимала, что происходит.
– Где Джастер? – Я не выдержала, поняв, что она сейчас так и убежит в полном молчании. К моему удивлению, девица вдруг выронила поднос, упала на колени и разрыдалась. Из её рыданий я разобрала только: «Простите, госпожа» и «не проклинайте». Но спросить, что происходит, я не успела.
– Я здесь, госпожа, – откликнулся вдруг Шут, откидывая занавеску и внося в комнату стопку одежды с парой новых туфель на ней и горячий чайник.
Вид рыдающей служанки его не смутил. Он спокойно положил одежду на край моей кровати, поставил дымящийся чайник на стол и обратился к страдающей девице:
– Тарьяна, успокойся и иди работать. Ты не виновата, я уже говорил. Всё хорошо. Никто тебя проклинать не будет.
От последней фразы мне стало не просто стыдно, а по-настоящему плохо. Отступившая тошнота снова вернулась, вдобавок внутри поднималось ощущение мерзости и отвращения, словно я поела тухлой еды.
Служанка же коротко кивнула, подняла поднос и, вытирая лицо передником, торопливо выбежала из комнаты.
Передо мной же, как наяву, снова встала вчерашняя картина смертельного проклятия, и мне поплохело окончательно. Перед глазами всё почернело и сжалось в точку, а внутри поднялся такой клубок тошноты, неприятия и отвращения к самой себе за сделанное, что меня свернуло в клубочек и затрясло в рвотных позывах желания исторгнуть саму себя из тела. По лицу текли слёзы, я ненавидела саму себя настолько, что хотелось умереть.
– Тихо, тихо, девочка. – Вокруг стало тепло и надёжно, потому что меня вместе с плащом взяли на колени и обняли, тихо покачивая, как ребёнка. – Тихо, Янига. Что с тобой?
– Мне плохо, Джастер... – Рыдая, я крепко прижалась к Шуту, уткнувшись в него лицом и силясь хоть немного унять колотящую меня дрожь. – Мне очень плохо. Зачем я это сделала, а? Лучше бы ты их убил... Мне теперь самой умереть хочется...
– Не торопись умирать, Янига, – ласково он гладил меня по плечам, спине и волосам, согревая прикосновениями и тёплым дыханием. – Не надо. Давай лучше в другой раз ты не будешь устраивать самосуд, а постоишь в сторонке? Я сам убью кого надо. Хорошо?
Я закивала, подумав, насколько глупо звучит наш разговор. Только от этой глупости давивший меня клубок чувств распался, и на душе стало немного легче.
– Вот, держи. – Перед мной появилась кружка с дымящимся отваром. – Пей потихоньку.
Я взяла кружку за горячие глиняные бока, молча удивляясь: когда только успел? Отвар пах мятой, ромашкой и чем-то ещё, приятным и незнакомым. Сидя клубочком на коленях по-прежнему обнимавшего меня Шута, я пила маленькими глотками, чувствуя, как всё больше отпускает напряжение внутри.
– Что со мной, Джастер? – Я, наконец, смогла отстраниться от воина и посмотреть ему в лицо. – Почему мне так плохо? У Холиссы никогда такого не было! Она этих проклятий иногда по три за день раздавала! На мне какая-то порча? Проклятие? Откат?
– Ты раньше проклинала на смерть, Янига? – Он смотрел серьёзно и без улыбки.
Я покачала головой. И больше не хочу. Никогда в жизни. Ни за что. Лучше умереть, чем ещё раз такое сделать.
– А просто проклинала?
– Нет. – Я снова покачала головой.
Джастер нахмурился, начиная меня пугать.
– Привороты, отвороты, порчи, ритуалы разные, что у вас там ещё обычно бывает, делала?
– Нет... – Я уже испуганно смотрела на хмурого Шута. – Холисса меня этому учила, я это знаю, но у меня таких заказов не было, все к ней шли... У меня только зелья покупали. И то до тебя денег еле на еду хватало... И дело не в том, что я с Холиссой ходила! У неё всё отлично покупали, а у меня и при ней, и без неё плохо! Я не понимаю – почему! Я же всё делаю по правилам, как все ведьмы делают!
– Ты давно сама стала путешествовать? – воин, как обычно, не спешил отвечать на мои вопросы.
Я покачала головой в третий раз.
– Я только весной обучение закончила.
Шут закрыл глаза ладонью с таким видом, что мне окончательно стало не по себе.
– А это важно? Со мной что-то не так? Джастер?! Ну не молчи! Ты меня пугаешь!
– Не знаю пока, – мрачно буркнул он в ответ, отняв руку от лица. – Сейчас посмотрим. Подожди.
Легко пересадив меня на кровать, воин ушёл к себе и вернулся, неся в руках небольшой мешочек из чёрной ткани. Остановился у стола, сдвинул посуду и достал из мешочка толстую стопку тонких пластинок, размером с ладонь. Забыв про всё, я на цыпочках подошла к столу, затаив дыхание, наблюдая за новым неизвестным мне волшебством. С одной стороны пластинки были чёрные, с золотыми и серебряными звездочками, а с другой на них были красочные рисунки. Держа всю стопку звёздной стороной вверх, Джастер быстро мешал пластинки между собой, а затем протянул стопку мне.
– Сдвинь.
Я поставила чашку с отваром на стол, пальцем осторожно коснулась торца пластинок, и они легко соскользнули примерно на середине стопки.
Шут молча убрал сдвинутую часть вниз стопки и снял сверху три пластинки, кладя их перед собой на стол картинками вверх.
Я едва слышно ахнула от увиденного. И не только потому, что рисунки были очень искусно сделаны.
На левой был изображён самый настоящий демон, восседавший на троне. Крылатый, козлоногий и рогатый, с чертами зверя и человека, пугающий и притягивающий одновременно. Перед ним в цепях и на коленях стояли обнажённые мужчина и женщина. По бокам трона горел огонь; демон же, властно вскинув руку, явно повелевал пленными людьми.
На правой очень красивая и крылатая женщина, в нежном платье цвета весенней листвы и венке из звёзд, восседала на каменном кубе. Правую руку она возложила на стоявший рядом щит, в левой держала тонкий изящный скипетр. Босой ножкой она касалась месяца, а за ней на ночном небе всходило солнце. В отличие от демона, лежала эта картинка головой к Джастеру.
Между ними лежала картинка с двумя скрещенными мечами. Клинки едва слышно звенели, сойдясь в равном поединке.
– Да ладно? – Шут изумлённо приподнял брови. – Вы серьёзно, что ли?
В ответ женщина недовольно нахмурилась и стала притоптывать босой ножкой, а демон оскалился в зубастой ухмылке и демонстративно развёл руками, словно говоря, что серьёзнее не бывает.
Увидев это, я зажала рот ладонью от волнения и изумления, едва сдержав чувства. Джастер же нахмурился, потёр лицо ладонью, буркнул: «Понятно», собрал картинки и снова перемешал всю стопку.
– Так, ладно. – Он хмуро начал выбирать картинки по какому-то понятному только ему принципу. Я во все глаза смотрела, как он откладывает в сторону знакомых мне демона и женщину, а к ним ещё много разных рисунков и фигур, иногда красивых, иногда пугающих.
Мне очень хотелось спросить что это, но я молчала, боясь нарушить творящееся удивительное волшебство. И, честно говоря, хмурый вид Шута останавливал от расспросов не меньше.
Закончив, Джастер взял выбранные картинки, перемешал и протянул мне звёздной стороной вверх.
– Держи и выбери семь штук, вразнобой только. Выбирай, как травы. Доставай и давай мне.
Пластинки на ощупь и по весу больше всего напоминали тонкий металл. Как травы, значит... Я чуть прикрыла глаза, спрашивая у такого чуда разрешения взять нужное. Признаться, я не знала, чего ждать. В ответ пришла такая дружелюбная и тёплая волна, словно множество обитателей волшебных картинок оглядели меня с головы до ног и довольно кивнули: разрешаем. В то же мгновение все пластинки в моей руке едва заметно засветились голубым и золотом, показывая, что я должна выбрать. Я без колебаний вытащила золотистые пластинки, передавая их Джастеру, и молча положила оставшиеся на стол, жалея, что не могу рассмотреть каждую и расспросить Шута про это удивительное чудо прямо сейчас.
Джастер же, ни слова не говоря, переложил картинки в понятном ему порядке и перевернул верхнюю.
Солнце ослепило меня. Оно горело ярко и тепло, грело летним днём и радовало измученную вчерашним ужасом душу... Я сама не заметила, как потянулась к нему всей собой, чувствуя какую-то тихую радость внутри, греясь теплом и наполняясь удивительным ощущением, что я дома...
Лёгкая тень прикрыла солнце, вырывая меня из этого погружения обратно в реальность. Я заморгала и только теперь заметила, что Джастер смотрит на вторую картинку, которая легла рядом с первой. Но рассмотреть, что там, я не успела. Шут досадливо цокнул языком и собрал всё со стола, спрятав обратно в мешочек.
Только теперь я окончательно пришла в себя и осмелилась спросить.
– Джастер, что это?
– Карты, Путь Дурака называются. – Он унёс чудо в свою каморку и почти сразу вернулся, неся мешочек с травами. – С тобой всё в порядке, не волнуйся. Об остальном поговорим после. А сейчас одевайся, поедим и пойдём на ярмарку.
Я только ахнула, поняв, что плащ остался лежать на кровати, покраснела и кинулась одеваться. С души словно упал камень. Со мной всё в порядке, значит, совсем не страшно, что та красавица сердилась, а демон скалился. В конце концов, это было моё первое проклятие в жизни и сразу такое сильное, да ещё и очень... неприглядное. Я просто переволновалась из-за вчерашнего, вот мне и стало плохо. К тому же Джастер обещал рассказать про волшебные картинки, и это тихо радовало предвкушением нового чуда.
Шут же встал ко мне спиной и негромко загремел посудой, готовя очередной настой и давая возможность одеться не стесняясь.
– Мы и так припозднились, но тебе надо было поспать.
– Про это уже все знают? – Слова Джастера меня успокоили и порадовали, и теперь я могла здраво подумать о более насущных вещах.
Я взяла нижнюю рубашку из тонкого белого полотна, украшенную шитьём. Очень красиво будет смотреться из-под ворота и к телу приятно.
Джастер неопределенно повёл плечами.
– Все – не все, но наверняка многие. Любителей почесать языки везде хватает. А тут такой повод есть.
– А за что она просила прощения?
Платье тоже было новым и ничуть не хуже вчерашнего.
Опять он меня одевает...
– Винит себя в случившемся. – Шут сел на стул, опёрся локтями на столешницу и устало потёр лицо ладонями. – Это она пустила Махмара. Потому что слышала, как он спрашивал у Гузара – хозяина этого места, – про тебя, а тот ответил, что ты остановилась здесь, но ушла по делам. Махмар же обещал вернуться позже с деньгами, а Тарьяну попросил пропустить его через чёрный ход, чтобы сохранить визит к ведьме в тайне. Дело обычное, вот Гузар и Тарьяна об этом не стали говорить ни тебе, ни мне. Поздно вечером она открыла им дверь, показала твою комнату и, убедившись, что ты действительно ждёшь посетителей, оставив дверь открытой, ушла, получив за услугу три «листочка». Эти мерзавцы спокойно вынесли тебя через чёрный ход. Гузар с Тарьяной про них вспомнили, когда я стал тебя искать.
Джастер поднял голову и посмотрел на стыдящуюся меня.
– Скажи мне, Янига, почему дверь в комнату была не заперта?
Под его усталым и каким-то очень глубоким взглядом я залилась краской по самые уши, чувствуя себя не просто глупой ведьмой, а самой настоящей деревенской дурочкой. Ведь запри я дверь, эти двое в попытке сломать замок привлекли бы внимание, которого так старались избежать. Да и служанка могла заподозрить неладное и поднять шум. И ничего бы из ночного кошмара не случилось. Совсем ничего.
– Я... я её не закрыла, – еле слышно прошептала я, вжав голову в плечи и боясь посмотреть на воина. – Я подумала, что вдруг ты передумаешь и придёшь...
Джастер молчал, и я даже боялась представить, что он сейчас скажет или сделает. У него были все основания отругать меня, как глупую девчонку.
Шут устало вздохнул. Я робко посмотрела на него из-под волос, упавших на глаза.
– У меня есть второй ключ от комнаты.
Джастер поймал мой взгляд, пока я снова краснела со стыда за свой проступок. Но воин смотрел по-прежнему устало, а не сердито.
– Не делай так больше, Янига. Никогда. Хорошо?
Я кивнула, чувствуя тёплую волну благодарности за такое отношение, и стала шнуровать корсет.
– А ты вчера где был?
– В зале пел, на жизнь зарабатывал, – спокойно отозвался Джастер. – У меня кошель не бездонный, знаешь ли.
Ой, стыдобища мне... Не ведьма, а девка-содержанка какая-то! Я столько не заработала, сколько он на меня уже потратил!
Обязательно всё ему верну после ярмарки.
– Это дорого стоило?
– Не дороже денег, – хмыкнул он. – Готова?
Я со вздохом сунула ноги в новые туфли. Удобно...
– Прости. Я опять глупость сделала, – подошла я к Джастеру, виновато смотря в пол.
– Всё ошибаются, Янига. Иногда это случайность, иногда судьба, а иногда ошибки неразрывно сплетаются с обстоятельствами. Главное, не наступать на эти грабли снова. Умойся и садись, поедим.
Завтрак подходил к концу, когда я вспомнила о самом главном.
– А где мои вещи?
– Я думал, ты и не спросишь уже, – хмуро буркнул Джастер. – Украли, конечно. Вместе с моими, между прочим.
Украли... всё... И... и мои зелья... и... его фламберг... и торбу... И Живой меч бы прихватили, только Шут с ним не расставался...
Глядя на моё изменившееся лицо, Джастер снова устало вздохнул.
– Да не волнуйся ты так, всё в порядке. Ты уснула, я туда вернулся и всё нашёл. Одежду твою потом принесут, она грязная была, я постирать отдал. Всё остальное у меня лежит.
– Прости, пожалуйста... – Я вытирала мокрые от облегчения и раскаяния глаза. – Я такая...
– Ты просто ещё очень молодая и неопытная, Янига, – пресек он мои покаяния. – Всё, хватит уже. Доедай и пойдём. Нам на ярмарку пора.
Я кивнула, взяла чашку с новым горячим настоем, но едва успела пригубить ароматный напиток, как в дверь снова постучали.
– Что надо? – не слишком вежливо откликнулся Шут.
– К госпоже ведьме пришёл уважаемый господин Саризула и со всем почтением просит его принять! – отозвался за дверью сам Гузар.
Джастер посмотрел на меня, пока я пыталась прокашляться от попавшего не в то горло настоя. Легко дотянувшись через стол, он дважды хлопнул меня по спине, и сразу полегчало.
– А это обязательно? – испуганно взглянула я на Шута. Ему виднее, чего ждать от этого визита.
– Принимай, – он серьезно кивнул. – И не стесняйся торговаться. Он к тебе пришёл, а не ты к нему.
– Он очень богат?
Слова про торг настроили меня на деловой лад. И в самом деле, как я про это забыла? Джастер же привёл туда стражу, а магистрат так просто дело не закроет. Братцы были людьми Визурии, и вместо них на дыбу может пойти он, как только я подтвержу обвинения. А на самого купца ляжет такое пятно позора, что о торговле можно забыть навсегда. Разумеется, Саризула поспешил опередить градоправителей и пришёл торговаться за себя и жизнь своего человека.
Джастер ухмыльнулся.
– Он состоятельный и влиятельный купец. Но и ты не деревенская ведьма, а госпожа Янига, в могуществе которой сегодня ночью Визурия убедился лично. Только причешись сначала.
С этими словами он встал и забрал свой плащ с моей кровати. Затем подошёл к занавеске, закрепил её, оставляя проём в прихожую полуоткрытым, наклонился к вещам и почти сразу кинул мне гребень.
Пока я торопливо приводила волосы в порядок, он приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы не показаться невежливым.
– Госпожа Янига примет уважаемого господина Саризулу. Прошу.
В распахнутую Шутом дверь чинно вошёл вчерашний торговец, снова разодетый в шёлк и бархат. Несмотря на неприятную причину визита, держался он с достоинством. Визурия скользнул за ним тенью, но остался стоять слева у входа в комнату. С другой стороны пост занял Джастер, оставляя меня с Саризулой почти наедине.
Оба охранника застыли как статуи. Но если лицо Шута не выражало ничего, то Визурия явно напряжённо косился то на меня, то на Джастера, пока купец, тяжело ступая по тканому ковру башмаками с изящными пряжками, шёл ко мне.
А я думала, что ещё вчера волновалась при разговоре с таким богатым и важным господином. Но сейчас мне было на удивление всё равно.
Неужели всего за день я так привыкла быть «госпожой ведьмой»? Или после всего пережитого и вчера и сегодня просто устала волноваться?
– Добрый день, госпожа Янига.
– Добрый. – Я хмуро смотрела на Саризулу, не зная, что мне сказать ещё. – Что вам угодно?
Купец чуть замешкался от такого начала беседы, но всё же остановился в шаге от стола. От его брошенного на стол взгляда не укрылось, что охранник завтракал со мной вместе. Но с этим я уже ничего не могла поделать. И потому взяла чашку с остывшим отваром и пригубила с невозмутимым видом.
Пусть думает, что хочет про наши отношения с Джастером. Мне всё равно.
Саризула заметно смутился. Покосился на стул, снова на стол, где стояла грязная посуда.
– Позволите присесть, госпожа? – не дождался он приглашения. Но я даже не подумала, что ему нужно моё разрешение на это.
– Да, пожалуйста, – снова пригубила я настой, окончательно успокаиваясь. Джастер прав: этот купец ко мне пришёл, а не я к нему.
– Так что вы хотели, господин?
Присевший на стул Саризула покосился в сторону двери, где напряжённо замер его охранник. И я вдруг подумала, что, каким бы замечательным воином Визурия ни был, он проигрывает Джастеру в умении держаться.
Купец собрался с духом и снова посмотрел на меня.
– Думаю, я должен принести вам свои извинения, госпожа.
Что?! Извинения?! Всего лишь?! После того, что я пережила?! Да он что, совсем стыда не имеет?!
Наверно, что-то во мне изменилось настолько, что здоровый цвет лица Саризулы заметно поблёк. Но я не собиралась молчать и щадить ни его самолюбие, ни репутацию, ни кошелёк. Точнее, как раз кошелёк я собиралась щадить в последнюю очередь.
– Ваши люди меня избили, похитили, едва не изнасиловали и хотели убить, – холодно и мрачно перечисляла я преступления братцев. – Ещё они украли все мои вещи, в том числе первосортные зелья, которые стоят дороже вашего платья. Да если бы не Джастер, меня бы уже в живых не было! И вы считаете, что извинений за совершенные злодеяния достаточно?!
Саризула побледнел ещё больше, а его охранник и вовсе походил на натянутую до предела струну. И я внезапно поняла, что им страшно. Очень страшно. Потому что ведьма Янига на деле доказала, на что способны её проклятия. И Визурия наверняка описал своему хозяину ужасную смерть братцев в красках.
