Текст книги "Сказка о Шуте и ведьме (СИ)"
Автор книги: Елена Зикевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
К концу дня я устала не столько от дороги, – лошадка брела неспешно, а колея не страдала обилием выбоин, – сколько от общения с госпожой Пиночи. И втихую завидовала Джастеру, который шёл далеко впереди, проверяя дорогу. Я сильно подозревала, что он просто пользуется своим положением охранника и таким образом избегает людского общества.
На ночь мы остановились на какой-то полянке, которую нашёл наш проводник и охранник в одном лице. Торговец и его семейство наскоро поужинали всухомятку и сразу устроились спать, даже не распрягая уставшую лошадь. Джастер же сидел в стороне от лагеря, под деревом, и не обращал на нас никакого внимания.
Для меня оставалось загадкой: на самом деле он отнёсся ко мне, как к ещё одному нанимателю, или изображал это равнодушие при посторонних? Как-то не верилось в его холодность после волшебной ночи. Но то, как он вёл себя утром, когда мы были в комнате одни...
Так и не решившись подойти и заговорить с ним, я перекусила своими припасами, устроилась с другой стороны телеги и постаралась заснуть.
До самого Стерлинга, целых полтора дня пути, с Джастером я не перекинулась даже словом. Зато безумно устала от болтливой жёнушки торговца. Хорошо, что хотя бы оба недоросля смирно сидели в телеге под неусыпным оком мамаши и не приставали ко мне с вопросами, обходясь любопытными взглядами.
Увидев городские стены, я обрадовалась. И не только тому, что наконец-то избавлюсь от надоевшей кампании госпожи Пиночи и её семейства. Мне хотелось поспать на нормальной кровати и поесть горячего: за всю дорогу никто из мужчин так и не развёл костра, а я сама, косясь на мрачного Джастера, не решилась попросить об этом, перебиваясь водой и сухарями. Говорить про почти бессонную ночь, когда я старалась не слишком громко стучать зубами от холода, а под утро и вовсе прыгала по поляне, чтобы согреться, завидуя дремавшему под плащом Джастеру и укутавшемуся в одеяла семейству, – вообще не приходилось. К полудню я отогрелась и очень хотела спать, с трудом сдерживая зевоту.
Однако, вопреки моим ожиданиям, идущий впереди воин в чёрном не ускорил шаг, спеша в город, а, напротив, остановился, дожидаясь нас.
– Стерлинг. – Наш проводник холодно уронил с губ название города так, что поравнявшийся с ним торговец резко натянул поводья и торопливо закивал.
– Да, да, конечно, – он зашарил по одежде в поисках привязанного к поясу кошеля. – Вот.
На небрежно протянутую ладонь Джастера легло около десятка монет. Золотом. И, судя по толщине и размеру, это были даже не «бутоны», а полноценные «розы». Да столько, наверно, даже солдаты короля за месяц службы не получают! Мне на один «бутон» надо полсотни простых приворотных зелий продать! Или сорок любовных...
Да мы с Холиссой на ярмарках столько вдвоём не каждый день продавали! А этот! За пять дней! Горсть золота! Да другие наёмники за неделю работы по шесть серебряных «листочков» берут!
Нет, убивал Джастер, конечно, мастерски, и то, что он в одиночку уничтожил целую банду конкурентов, заурядным никак не назовёшь, но... золото?! И торговец, который берёг чуть ли не каждый медный «шип», как я успела узнать от его супруги, согласился?..
Да кто же он такой?!
Кивнув на прощание госпоже Пиночи, я спрыгнула с облучка и с невольной тоской подумала о собственном тощем кошеле. Три серебряных «листка» и горсть медных «шипов», полученных за эти два дня, не слишком поправили мои дела. А если Джастер решит и с меня стребовать плату за работу охранника? Чем я с ним расплачусь? Как мне вообще с ним разговаривать, если он меня не замечает? За время путешествия я успела прийти в себя и теперь понимала, что впервые в жизни совершила настоящую глупость.
Предупреждала же меня наставница: держи язык за зубами, не обещай никому и ничего.
Вот зачем я поддалась эмоциям и дала слово ведьмы, пообещав помощь? Зачем?!
И не исполнить нельзя: нарушившую слово ведьму жестоко убивал собственный дар. Холисса рассказывала, что в юности, ещё до моего появления, однажды видела такую неудачницу. Обратившийся к ведьме заявил, что слово не выполнено, и узы магической клятвы просто вывернули несчастную наизнанку заживо.
Мне такой судьбы совсем не хотелось. Я собиралась стать ведьмой не хуже Холиссы, а значит, должна сдержать слово.
Но как исполнить данное обещание, когда я и подойти-то к этому мрачному типу боюсь...
Пока я предавалась невесёлым мыслям, торговец со своим семейством двинулся в сторону города. Джастер, сложив руки на груди, невозмутимо стоял на месте, смотря куда-то вдаль. На фоне яркой зелени и солнечного дня его фигура в чёрном казалась идеальным воплощением гордого одиночества. Это он за одну ночь проник в мою душу и мысли. Я же не смогла даже царапинки оставить на его внутренней броне, чувствуя теперь себя не уверенной ведьмой, так бесстрашно заключившей магическую сделку, а неопытной девчонкой, не умеющей даже толком целоваться. И почти влюбившейся в этого невероятного грубияна.
Холлиса всегда говорила, что моя внешность будет мешать работе, так как мужчин будет тянуть на сладкое. С другой стороны, она не вмешалась, когда я решила проверить это. Даже сказала, что с моим даром я должна лучше обычных женщин в любовных отношениях разбираться. В общем и целом, ничего заоблачного в этих отношениях не оказалось. С молодым симпатичным подмастерьем столяра, которого я выбрала для первого раза, мне было почти приятно, но не больше. Он слюнявил мне губы ртом, пыхтел, торопливо дёргался и грубо меня лапал, наставив синяков на всём теле. Когда я сказала об этом наставнице, она посмеялась и ответила, что надо было выбирать не сопливого мальчишку, а опытного мужчину.
Теперь я понимала, что она имела в виду. Но понятия не имела, как вести себя с этим мужчиной.
Я стиснула кулаки, набираясь решимости. Что ж, так или иначе, мне придётся с ним поговорить.
Воин даже головы не повернул в мою сторону, когда я остановилась в паре шагов от него. Но ничего сказать не успела.
– Куда идём?
Поглощённая собственными переживаниями, я опешила от такого простого вопроса. Джастер покосился на меня.
– Мы заключили сделку, Янига. – Он смотрел спокойно и устало. – Но я не настаиваю на её исполнении. Если хочешь, можешь идти одна. Я освобождаю тебя от твоего обещания.
Что?! Вскипела я совершенно неожиданно для себя. Это он, что, меня совсем ни во что не ставит, значит?! Ах ты!..
– Да как ты смеешь решать, что делать с моим словом?! – в гневе я подскочила к нему и ткнула удивлённого Джастера пальцем в грудь, больно попав в пряжку перевязи. Но это ещё больше меня разозлило. – Что ты о себе возомнил?! Я тебе что, девка гулящая? Переспал и забыл?! Я ведьма, демоны тебя побери! А ведьмы не разбрасываются обещаниями, которые не в силах исполнить! Если ты боишься, что я это сделаю, так и скажи, а не играй в благородного осла!
Брови Джастера взлетели вверх, а глаза широко распахнулись: он не сдержал изумления. Да я и сама не ожидала от себя ничего подобного. Мне бы радоваться, что он сделку расторгает, а не возмущаться... но внезапный гнев кипел и требовал выхода. И потому я снова ткнула Джастера пальцем в грудь, на этот раз уже мимо пряжки, не обращая внимания на грозно сошедшиеся брови и почерневший взгляд.
– Ты пойдёшь со мной, кем бы ты там ни был! И ты тоже исполнишь обещанное: поможешь мне и научишь меня обращаться с оружием, чтобы я могла сохранить этот меч! Или ты отказываешься и от своего слова? Сам дал – сам взял, да? Трус!
В следующее мгновение надо мной навис не человек, а разъярённое, глухо рычавшее чудовище. Глаза сузились и яростно полыхали алым, фигуру окутало чёрное призрачное пламя, а губы исказились в звериный оскал. Мне даже настоящие клыки почудились.
От внезапно нахлынувшего ужаса я потеряла дар речи и удержалась на подкосившихся ногах только потому, что он, оказывается, сгрёб ворот моего платья в кулак. Взбешённый Джастер смотрел на меня всего несколько мгновений, но этого хватило, чтобы напугать до глубины души. Потому что смерть в буквальном смысле дышала мне в лицо.
Мужчина медленно закрыл глаза, с видимым усилием смиряя гнев, а когда открыл, яростное пламя сменилось знакомой тёмно-серой стальной стеной. Красивое лицо снова стало непроницаемым, одевшись в мрачную маску. Чёрное пламя погасло, ничем не выдавая ни жуткой волшебной силы, ни бушевавших эмоций. Джастер выпрямился, разжал кулак, отпустив платье. Двумя ледяными пальцами взял моё запястье и без малейшего труда отвёл от своей груди. Реши я дёрнуться, кости просто сломались бы. Силища у него была огромная. Меня ночью, как игрушку, крутил, да и своим фламбергом размахивал, как прутиком...
– Хорошо, Янига. – Чёрный воин смотрел и говорил очень холодно и спокойно. – Выбирай, куда мы идём дальше.
Небо над головой стремительно затягивало облаками, а поднявшийся ветер был неожиданно холодным. Над лесом темнело прямо на глазах. Кажется, гроза собиралась нешуточная. Такую лучше переждать под крышей, желательно у камина и с тарелкой чего-нибудь горячего.
– Стерлинг. – Я отвела взгляд, стараясь, чтобы голос не слишком дрожал. И ответила так же мрачно и хмуро, как он: – Я хочу нормально поесть и выспаться. А потом видно будет.
Джастер коротко кивнул и, не оглядываясь, направился по дороге к городу, впечатывая каждый шаг в утрамбованную до камня землю с такой силой, что и слепому ясно: он всё ещё в ярости. Вот ведь... Я обхватила плечи руками, пытаясь прийти в себя и успокоиться.
Что же на меня нашло? Я только что накричала на Джастера? На хладнокровного убийцу, легко расправившегося с бандой наёмников? На обладателя фламберга почти с меня ростом, решившего просто так отдать мне легендарный меч? На того, кто спас мне жизнь? На обладателя могучей волшебной силы, какой я никогда не видела? На потрясающе чуткого и страстного любовника, сводившего меня с ума две ночи назад? На того, кому не просто решила помочь, а дала в том слово ведьмы?
Да я в жизни ни на кого не кричала...
Ветер усилился, заставив поёжиться. В небе раздались первые рокочущие раскаты. Пора поторапливаться в город, если не хочу промокнуть под ливнем. Но взбешенный воин не настолько далеко ушёл, чтобы я осмелилась пойти следом. Может, он и старше меня всего на год-два, и одевается почти как бродячий шут, но относиться к нему следовало серьёзней, чем к банде разбойников.
– Кто же ты такой, Джастер? Что ты со мной сделал? – Я растерянно смотрела на решительно удаляющуюся фигуру. Мне казалось, что гром откликался раскатами на каждый его шаг, а вокруг мужчины крутился невидимый вихрь силы, ещё больше напитывая внезапную грозу мощью и яростью. – Какой ты настоящий?
И что же я такого сказала, что он всё-таки сдержался и не свернул мне шею, как жалкому курёнку? Почему он захотел разорвать нашу сделку? Неужели я сумела задеть его душу или, что куда вероятней, ту самую рану? Но чем? Не на глупое же обвинение в трусости он так взъярился...
Размышляя над неожиданным происшествием, я, прихрамывая: мозоли за полтора дня поджили, но не до конца, – побрела по дороге следом за одинокой фигурой в чёрном.
Приближаться к нему мне совсем не хотелось. Страх прошёл, но я чувствовала себя виноватой за случившееся. И не знала, как снова заговорить с ним. Небо окончательно потемнело, и я вздрогнула под первыми холодными каплями дождя.
Мрачный, как тучи над головой, Джастер дожидался меня у ворот города. Моросящий дождь он не замечал. Сложив руки на груди, воин излучал такое недоброжелательство, что даже стражники держались в стороне и делали вид, что нет никакой высокой фигуры в чёрном. Когда я подошла, мой спутник молча бросил стражникам несколько медяков, заплатив пошлину за нас обоих, и уверенно зашагал вверх по улице. Под косыми взглядами стражников мне ничего не оставалось, как с невозмутимым видом следовать за ним.
В Стерлинге я тоже была впервые и в одиночку долго бродила бы по сплетению улиц в поисках подходящего трактира, окончательно промокнув и замёрзнув под дождём. Но Джастер, не задумываясь, сворачивал с улочки на улочку, пока не остановился возле постоялого двора, вывеску которого я даже не успела рассмотреть. Невнятно хмыкнув, мой проводник толкнул дверь.
Внутри оказалось достаточно просторно и чисто, даже стены и потолок побелены. Камин не горел, кроме нас в зале никого не было: слишком рано для вечерних завсегдатаев. Хозяин заведения выглянул из кухни, мгновенно оценил угрюмый вид и вооружение Джастера, а также моё намокшее ведьмовское платье и расплылся в дежурной улыбке.
– Чем могу служить, госпожа ведьма?
– Две комнаты, еда и вино. Много хорошего вина в мою комнату. Еду тоже туда.
Мрачный Джастер холодно припечатал к стойке «бутон», забрал ключ и отправился наверх, оставив меня разбираться с остальным. Дверью в комнату он грохнул так, что с потолка посыпалась побелка. Я еле удержалась, чтобы не вздрогнуть и не втянуть голову в плечи. Как же он взбешён...
На улице же громыхнуло так, что я всё же вздрогнула и порадовалась, как вовремя мы успели найти крышу над головой.
– Госпожа ведьма? – Трактирщик невозмутимо смахнул белые крошки со стойки вместе с золотым себе в ладонь и уже смотрел на меня, ненадолго задержав взгляд на узоре платья: сердце и трилистнике.
– Я поем здесь. – Я взяла свой ключ, стараясь ничем не показать, что меня хоть как-то задело поведение Джастера. – Если кому-то нужны мои услуги, я беру не очень дорого.
Хозяин заведения кивнул, давая понять, что непременно оповестит потенциальных заказчиков, и вызвал мальчишку разжечь камин для госпожи ведьмы. Приплачивать за это я не стала: «бутон» с избытком покрывал все расходы. Даже побелку.
Устроившись за столом у камина, я сушила волосы и платье, стараясь не начать зевать от приятного тепла.
Гроза за окном усилилась, и под оглушительные раскаты и яркие проблески молнии в окна шумно ударил ливень.
– Эк её, – покачал головой трактирщик, ставя передо мной тарелки с лепёшками, куриным супом и жарким. – Повезло вам, госпожа, что добрались вовремя. И откуда только налетела буря такая?
Я только кивнула и приступила к еде. Были у меня подозрения, откуда вдруг свалилось ненастье, но высказывать я их не собиралась.
Первые заказчики появились ближе к вечеру, когда налетевшая на город буря сменилась мелким дождичком. К тому времени я успела даже немного поспать у себя, настолько разморили огонь и еда. Если бы не тощий кошелёк, я бы, наверно, проспала до утра. Но в моём положении отказываться от возможных покупателей было бы верхом глупости.
В конце концов, какая же я ведьма, если за меня, как за нищенку, даже пошлину в город наёмник заплатил!
Холисса бы меня на смех подняла...
С такими мыслями я решительно встала, попросила у служанки воды, умылась и позвала первого посетителя.
Джастер всё это время не показывался из своей комнаты. Принимая у себя посетителей, я несколько раз видела, как служанки проходили по коридору, меняя пустые бутылки на полные. Одна из них промелькнула дважды, задержавшись в комнате Джастера дольше остальных. Но никаких подозрительных охов и ахов я не услышала и потому постаралась выкинуть лишние мысли из головы. В конце концов, одна случайная ночь не даёт мне права ревновать его к каждой юбке. А уж после того, как я на него наорала и спровоцировала такой гнев... Конечно, это только мои подозрения – никогда о подобном не слышала, – но уж слишком много странностей было у Джастера. И внезапно испортившаяся погода очень подходила его настроению.
И если гроза – его рук дело, то любая из молний вполне могла испепелить одну глупую ведьму...
Кажется, я сама усложнила себе задачу. Он же меня теперь не то что близко к себе не подпустит, а даже разговаривать не станет. И будет прав.
Время близилось к ужину, и я, закончив с последним визитёром, собиралась спуститься вниз, когда услышала в коридоре игривый женский голос. Осторожно приоткрыв дверь, я выглянула в щёлку.
– Ну, пойдём... – Одна из служанок, кажется та, что задерживалась у него в комнате, тянула хмурого Джастера за руку. – Хватит пить, лучше сыграй нам.
– Не хочу, – буркнул он и попытался неловко освободиться. Пьяным при этом он не выглядел, но и легко стряхнуть навязчивую девицу тоже не смог. Или не захотел?
– Не упрямься, – игриво подтолкнула его бедром служанка и прижалась щекой к чёрной рубахе на груди, почти обнимая воина. – Поиграй нам, а я потом тебя утешу...
– А, пошли, – внезапно решительно тряхнул головой Джастер, пока я старалась взять себя в руки: слишком хорошо вдруг представила, что чувствует эта девица с ним рядом. – Давно я не играл.
Он скрылся в комнате, чтобы сразу вернуться с лютней, и под руку со счастливой служанкой отправился к лестнице в общий зал.
Я закрыла дверь и села на кровать, прижав руки к горящим щекам. Глупая ты ведьма, Янига, глупая! Нашла, кого жалеть... Да у него же на морде написано, что он бабник тот ещё! Вот почему он хотел нашу сделку разорвать... Не нужно ему моё слово, и я ему не нужна! Влюбилась молодая ведьма в наёмника, а он ей попользовался и бросил... Это ж такой сюжет для баллады!
Вот Холисса бы надо мной посмеялась...
От обиды у меня комок встал в горле. Я сжала кулаки, не давая воли слезам. Соберись, Янига! Ты ведьма или кто?
Ещё чего не хватало – из-за какого-то наглого грубияна переживать! Да пусть он!..
Мои переживания были прерваны торопливым стуком в дверь. Я открыла и с изумлением уставилась на служанку, только что утащившую Джастера вниз.
Девица оказалась смазливой, и её формы были куда пышнее моих. Когда я открыла дверь, она нетерпеливо приплясывала на месте и смотрела в сторону лестницы: из общего зала доносились задорная мелодия и сочный баритон, от которого внутри всё просто затрепетало, а обида растаяла сама собой. Джастер...
Я поспешно постаралась сделать равнодушное лицо. Я – ведьма, в конце концов! Молодая и привлекательная! Захочу – и за мной тоже будут мужики бегать, как за Холиссой!
А этот... Пусть что хочет, то и делает. Мне всё равно.
– Гм, – напустила я на себя строгий вид. Служанка вздрогнула и тут же кинулась ко мне, как к спасительнице.
– Госпожа, госпожа, – её взгляд метался от меня к лестнице и обратно. – Есть у вас любовное зелье? Очень надо... На одну ночку...
От такой неожиданной наглости и откровенности я даже опешила. Это что, она хочет у меня купить зелье для моего же... гхм... охранника?
Я с трудом сохранила деловой вид, думая, что же делать. Обида на Джастера снова всколыхнулась в груди, но я постаралась взять себя в руки. Чего ещё было от него ждать? Он же сразу сказал про разные комнаты... И, откровенно говоря, с той ночи за всё время в мою сторону ни разу не посмотрел.
Значит, и я не буду больше о нём думать. Холисса не стеснялась своим бывшим любовникам и их подружкам зелья продавать, и я не стану. В конце концов, это моя работа.
Правильно наставница говорила: все брошенные мужчины одинаковые, пьют да гуляют. А умные ведьмы им любовные зелья продают.
– Есть. Только стоит дорого.
Не первый он и не последний. Хочет таким образом забывать свою несчастную любовь – да пожалуйста.
– Сколько? – Служанка смотрела цепко. Сразу видно, привыкла считать каждый медяк. Впрочем, это её забота.
– Шесть «листков» для тебя и для него. – Цену я назвала втрое больше обычной.
На лице служанки отразилась целая гамма эмоций: от жадности до похоти. Похоть оказалась сильнее.
– Вот, – достала она из-под передника небольшой кошелек и вытряхнула оттуда монеты. К моему удивлению, не медью, а настоящим серебром. – Только побыстрее, госпожа!
Я, почему-то чувствуя себя предательницей, молча взяла плату и выдала ей склянки с нужными зельями. С торжествующим блеском в глазах спрятав заветные пузырьки в вырез платья, служанка подхватила юбки и вихрем понеслась к лестнице. Нервно прикусив губу, я смотрела ей вслед. Что я опять наделала?
Почему эта полудюжина серебряных не радует меня, как обрадовала бы ещё несколько дней назад? Почему я чувствую себя предательницей? Я же всё верно сделала.
Или нет?
Музыка замолкла под одобрительные хлопки и выкрики. Я подошла к лестнице и стала спускаться. И вовсе не для того, чтобы посмотреть на дело своих рук. Пусть этот наглец делает, что хочет. Я собиралась поужинать внизу и послушать музыку.
Джастер, в обнимку с лютней, сидел у стойки, а коварная соблазнительница подавала ему кружку. Даже не сомневаюсь, что зелье уже добавлено в питьё, что бы он там не заказал.
– О, кажется, твоя госпожа решила нас посетить? – донеслось до меня, когда я устроилась на свободном месте у стойки, недалеко от камина, решив для разнообразия тоже заказать вина.
– Она не моя. – Джастер холодно улыбался этой лахудре. – Но ведьма очень хорошая. Знает своё дело.
С последними словами он взял кружку и с усмешкой посмотрел на меня поверх глиняного края так, словно прекрасно знал, что ему подлили. Я отвела глаза, чтобы не видеть, как он выпил всё до дна. Джастер громко хлопнул пустой кружкой о стойку, требуя ещё, и смерил меня таким выразительным жарким взглядом, что я почувствовала себя голой.
– Что ты так на неё смотришь? – В голосе служанки мне почудилась ревность. – Разве я хуже?
– Вы совершенно не сравнимы, – усмехнулся Джастер, притянул довольную служанку к себе и под одобрительное улюлюканье остальных посетителей смачно поцеловал в губы.
Я уткнулась в свою, так вовремя поданную кружку, чтобы скрыть горящее лицо. Пусть думают, что я раскраснелась от жара камина, духоты и вина, а не от внезапно нахлынувшего желания и стыда за свой поступок.
Пел и играл он действительно хорошо, даже очень. Неужели он на самом деле бывший шут или менестрель?
Но почему тогда он предпочитает быть наёмником?
Чтобы не думать о милующемся с девицей Джастере, я прислушалась к беседам горожан. В негромком гуле голосов я слушала, как за соседним столом несколько подмастерьев обсуждали прошедшую бурю. По словам, молнии били в землю за городской стеной так, что всё вокруг дрожало, но при этом чудом ни одна не ударила в шпили или башни города. Зато ливень превратил городские улицы в небольшие реки. Мужчины качали головами, подсчитывая ущерб и удивляясь такой странной грозе.
Я же старалась не поднимать взгляд от тарелки с жарким, всё больше убеждаясь в правоте своей догадки и пытаясь унять в душе личную бурю. Мало того, что стыдно за своё поведение. Видеть, как Джастер откровенно заигрывает со служанкой и как недобро косятся на удачливую конкурентку остальные подавальщицы, было совершенно невыносимо.
Пока я ужинала и топила в вине похоть и совесть, Джастер спел ещё несколько шутливых песен, пошлость и откровенность которых повышалась с каждой выпитой кружкой, в перерывах вызывающе лапал довольную подавальшицу. Та же не упускала случая и успевала обходить посетителей с миской, в которую щедро сыпались мелкие монетки, наверняка надеясь, что ей перепадёт серебра от красавчика-музыканта. Я же с каждой песней ловила на себе короткие обжигающие и насмешливые взгляды, от которых меня накрывал жар и стыд одновременно. Очень уж хорошо я представляла себе всё, о чём он пел...
После пятой или шестой кружки Джастер сдался. Забрав миску с накиданной ему серебряной и медной мелочью и заметно пошатываясь, самозваный менестрель под скабрезные комментарии отправился наверх в компании заботливо обнимавшей его служанки, забыв лютню на стойке. Посидев для приличия ещё немного и выждав, когда разговоры о Джастере и его полюбовнице затихнут, я допила вино, забрала инструмент и пошла к себе, не слишком торопясь услышать сладострастные любовные стоны из-за двери напротив.
К моему удивлению, служанка сидела под моей дверью и с тихим воем размазывала по лицу слёзы. Увидев меня, она вскочила и кинулась мне на грудь, едва не опрокинув на пол.
– Го... госпожа... – рыдала она взахлёб, пока я пыталась отцепить её от себя, не уронив лютню: этого Джастер мне точно не простит. – П... помогите...
– Что случилось? – Я постаралась принять строгий вид: вино оказалось неплохим и давало о себе знать слабостью в ногах и легкомысленным туманом в голове. Даже все мои переживания куда-то отступили. Зато очень понравилось, как эта девица просила моей помощи. Почти как у Холиссы!
– Он!.. – Служанка обвиняюще ткнула пальцем в дверь. – Он!..
– Что он сделал? – Даже на пьяную голову я не могла вообразить, что же вызвало такой поток слёз у этой девицы. – Он тебя... из... э... избил?
Она отрицательно замотала головой, впрочем, следов насилия на ней действительно не было никаких. Да и не представляла я Джастера, избивающего или насилующего женщину. Вот совсем. Даже после нашей ссоры на дороге. В его духе или сразу убить, или уйти, хлопнув дверью, но не распускать руки.
– Оскорбил? Обидел? – На это он способен. Просто мастер...
Но рыдающая жертва неудавшегося соблазнения замотала головой так отчаянно, что чепец съехал на бок, а волосы растрепались.
– А что тогда? – Я наконец-то смогла отцепить её от себя, прислонившись спиной к стене возле своей двери.
– Он... – подняла служанка покрасневшее и распухшее от слёз лицо. – Он УСНУЛ! Деньги забрал и...
Это была последняя капля. Я представила эту картину жестокого любовного и денежного разочарования, с души словно упал невидимый камень, и мне стало неожиданно легко и весело. Настолько, что я не выдержала и расхохоталась. Всхлипывающая служанка обиженно смотрела на меня, а я сползла спиной по стене на пол, обняв лютню, смеялась в голос и не могла остановиться.
– Гос... госпожа... – хлюпала служанка носом. – Помогите...
– Чем же? – Я с трудом успокоилась и постаралась встать на ноги, опираясь на стену. – Предлагаешь мне разбудить его? Да он же и к обеду не проспится. Ты разве не видела, сколько он выпил?
– Дайте мне ещё этого зелья! – Она чуть ли не вцепилась мне в платье. – Пожалуйста, госпожа! Когда он проснётся, я дам ему ещё!
Когда проснётся, дать ещё? Ну уж нет. Хватит. Я и так наделала сегодня достаточно глупостей, за которые мне стыдно.
– Не могу, – изобразила я сожаление. – Закончилось. А новое долго готовить нужно.
– Хоть самую капельку? – Неудовлетворённая похоть не давала служанке покоя, а наверняка выпитый эликсир только распалил желание. Грудь, вон, из выреза выпрыгнуть готова, только не нужна никому...
– Отворотное зелье осталось, – я постаралась сохранить серьёзное лицо. – Могу за полцены отдать, один «листок». Выпьешь и успокоишься. Найдёшь себе другого мужика.
Она закивала, выскребла из-под фартука трясущимися руками кошель и кое-как нашла монетку. Получив обещанное, жестом заправского пьяницы опрокинула содержимое пузырька в горло и устало пошла вниз.
Спровадив служанку, я собралась ложиться спать, когда дверь внезапно открылась, и Джастер возник на моём пороге, трезвый, как стёклышко.
– Я думал, эта похотливая дура до утра отсюда не уйдёт. – Он смотрел мрачно и холодно, игнорируя моё изумление. – Спасибо за лютню. И за то, что не продала ещё одну порцию своего чудесного эликсира этой идиотке, тоже. Этого я бы уже не выдержал.
С последними словами воин забрал инструмент и развернулся уйти к себе. Но замер, оглянувшись на меня через плечо.
– Ах, да. Ты, конечно, хорошая ведьма. Но. Когда в следующий раз решишь таким образом нажиться за мой счёт, я тебе подыгрывать больше не буду. Тренируйся на других. Пытаться исполнить своё обещание такими средствами тоже не надо. Доброй ночи.
Дверь закрылась, оставив меня в совершенном ошеломлении и окончательно протрезвевшей.
После такого насыщенного дня и вечера я долго не могла уснуть, раздумывая над всем случившимся, а ещё больше над тем, что же со мной происходит.
С той ночи всё пошло не так. Сначала накричала на Джастера на дороге, спровоцировав такую вспышку ярости, что до сих пор мурашки по спине, едва вспомню. Потом позволила опоить его своим же любовным зельем и практически отправила в постель к другой, решив, что поступаю как настоящая ведьма.
Но в итоге получила отповедь, как сопливая девчонка.
Так стыдно за себя мне никогда не было.
Нечего сказать, хороша Янига... Ох, Холлиса бы меня выругала за то, что натворила, не подумав...
Окажись на месте Джастера кто другой – глупая молодая ведьма могла и головы лишиться.
Он ведь мог убить меня не только физически. Нас связывала магическая клятва, и моя жизнь зависела от его слова. И совсем недавно я, как последняя дура, вопреки здравому смыслу, отказалась эту клятву разорвать...
Выдержку Джастера поистине можно было назвать удивительной. Впрочем, его умение пить не пьянея, да ещё и не поддаваться чарам моего зелья – тоже обычным делом не назовёшь. Или он настолько контролировал себя, что даже вино и магия не помогали снять оковы внутренней брони? Как же мне тогда исполнить своё обещание? Особенно после всего, что успела натворить...
И, выходит, мне не показалось внизу. Он действительно знал, что служанка подмешала ему любовное зелье. И не только выпил его, но и устроил великолепное представление, демонстрируя, что все получилось. Оставалось только удивляться его актёрскому дару: у меня и крохи сомнения не возникло в правдивости происходящего. Я ещё и завидовала этой дуре... Но зачем он это сделал? Зачем подыграл мне?
Этого я не понимала совсем.
Неожиданно мои размышления прервала печальная и очень красивая мелодия. Я вышла в коридор и, встав у его двери, слушала, как трепетно и нежно тоскует лютня под чуткими пальцами Джастера. Мелодия волновала не только разум и чувства, но и душу. Повинуясь внезапному порыву, я осторожно постучала в дверь, прерывая музыку.
– Джастер... – Я не сомневалась, что он услышит тихие слова. – Прости. Я не хотела, чтобы всё так получилось.
– Извинения приняты. – Он открыл дверь так внезапно, что я вздрогнула от неожиданности. Мужчина смотрел спокойно и устало. И я решилась высказать наболевшее.
– Я сама не понимаю, что со мной. Всё не так, как раньше... Ничего не понимаю...
– Разумеется. – Он устало пожал плечами. – Твои внутренние настройки изменились, но ты пытаешься жить по-старому. А тебе надо учиться новому.
– Что? – Я непонимающе уставилась на него. Джастер вздохнул, протянул руку, и я не успела даже охнуть, как оказалась в его комнате, прижатая к стене горячим сильным телом. Не может быть!..
