Текст книги "Сказка о Шуте и ведьме (СИ)"
Автор книги: Елена Зикевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
– И когда госпоже нужны эти ингредиенты? – Аптекарь вынырнул из свитка и посмотрел на меня.
– Всё, что возможно, сегодня к вечеру, – невозмутимо ответил Шут. – Остальное – завтра.
Мастер Авир положил свиток на прилавок и задумчиво пощипывал бородку тонкими сухими пальцами.
– Это будет дорого стоить, госпожа. – Аптекарь снова глянул на свиток. – Это редкие ингредиенты, и, признаться, я не понимаю, к чему они вам в вашем ремесле и к тому же в таком количестве...
Вот ни капли не сомневалась, хотя даже не знаю, что там написано.
– Сколько? – только вздохнула я, готовясь услышать очередную сумму золотом. С Джастером по-другому не получалось.
– Три «розы» и четыре «лепестка», госпожа.
Признаться, я ожидала очередного торга, но Шут молча достал кошелёк и положил требуемую плату на прилавок.
– Доставить нужно в...
– «Праздничного гуся», – в ответ на моё удивление аптекарь лукаво улыбнулся, сгребая монеты. – Я наслышан о вас, госпожа. Всё будет доставлено в срок.
Мне оставалось только кивнуть и последовать за Шутом, думая, насколько же быстро разлетелась по Кронтушу молва о «госпоже Яниге» и её охраннике. Что при этом в слухах было правдой, а что придумали сами сплетники – я даже представлять не пыталась.
Конец торгового ряда занимал большой прилавок с книгами и свитками. Здесь продавали пергаментные листы, «Житие его величества Магмуса Первого и его рыцарей», «Обретение Огненной Розы», «Нравоучения», «Наставления», «Сказания королевства для детей» и прочие истории, которые обычно читали простые люди.
Пухлый торговец в ярко-синем кафтане о чём-то негромко беседовал с худым мужчиной в скромной, но опрятной одежде. Чёрные волосы и борода книжника были тщательно уложены, а лицо и пухлые пальцы темнели от загара, словно он целыми днями сидел здесь. Бледная кожа его собеседника с въевшимися чернильными пятнами на пальцах выдавала домашнего учителя или писаря из канцелярии магистрата. В руках он держал завёрнутую в ткань книгу.
Шут сбавил шаг, оглядывая товар. Наверно, хочет купить листы пергамента в запас, а то моя книга почти закончилась...
– Чем могу помочь, госпожа ведьма? – Книжник заметил нас, но не встал, как другие торговцы при виде покупателей. – Желаете...
– «Сказки и легенды», полный список, – Шут невозмутимо оборвал торговца. – Желательно, с картинками.
Что? Сказки? С картинками? Джастер, ты что, ребёнок?!
Только вот глаза продавца округлились по иной причине.
– Полный список? – подался он вперёд. – Вы в своём уме, юноша?
– Да уж не в вашем точно, – тут же нагрубил Шут. – Есть или нет?
С лица продавца сползла улыбка; притихший учитель, даже не попрощавшись, растворился в толпе, а книжник нахмурился и с вызовом сложил руки на груди. Точнее – на животе, выше у него просто не получилось.
– Возможно, эта редкая книга у меня есть. А возможно, и нет. Не могу вам сказать, любезный.
Я сдержала невольную улыбку. Кажется, Джастер впервые получил достойный отпор своей грубости...
Но Шут даже глазом не моргнул.
– Тогда добавьте к вашему ответу «Расхождение миров», «Трактат о камнях и травах», «Записки Альхабура о движениях светил» и чистую книгу для госпожи Яниги.
Видимо, всю любезность и красноречие на сегодня он исчерпал в ратуше.
Торговец заморгал от неожиданности и перевёл вопросительный взгляд на меня. Я незаметно вздохнула. Пока Шут изображал перед всеми «ведьминого охранника», за его поведение придётся отвечать мне.
– Пожалуйста, простите Джастера за грубость, он всегда такой. – Я постаралась мило улыбнуться этому человеку, чувствуя себя немного виноватой за поведение Шута.
Названия книг я слышала впервые, но вот чистый пергамент мне действительно пригодится.
– Есть это у вас?
Торговец сердито пожевал губами, покосился на молчащего Шута и снова обратил внимание на меня.
– Простите за грубость, госпожа ведьма, и что я лезу не в своё дело, но вы ему слишком много позволяете, – он достал из-под прилавка пачку пергаментных листов в кожаной обложке. – Это лучшее, что есть на сегодня. Про остальное я подумаю.
– Я буду вам очень благодарна, – я постаралась вежливо и мило улыбнуться, как иногда делала Холисса, когда общалась с особо несговорчивыми заказчиками. – И попрошу вас доставить мои покупки в «Праздничного гуся» сегодня к вечеру. Джастер, будь добр, заплати этому любезному господину, сколько он скажет.
Глазки торговца заметались между мной и Шутом, словно он в чём-то сомневался. Я же только вздохнула про себя, готовясь к головокружительной цене. Джастер наверняка мне потом выскажет за то, что не торгуюсь, а соглашаюсь на условия продавца. Но он сам виноват, мог бы и не грубить без всякого повода!
– Четыре с половиной «лепестка» за каждую книгу, госпожа, – вздохнул вдруг торговец. – Дешевле вы не найдёте. А это пусть вам будет подарок от меня. – Пухлая ладонь легла на чистый том. – Очень уж вы на мою Малеску похожи. Тоже красавица была...
От такой честности и щедрости я едва сдержала удивление. Вот ведь порядочный какой, другой на его месте постарался бы нажиться...
– Только вы уж простите великодушно, доставить я их вам не смогу, – торговец встал со стула и опёрся на незаметную до того трость. – Один я, госпожа, помощников не держу.
– Мы можем забрать их сейчас, – спокойно сказал Шут, выкладывая на прилавок деньги. – Или завтра. Как скажете.
Книжник снова пожевал губами, переводя взгляд с блестевших монет на нелюбезного ведьминого охранника.
– Приходите завтра вечером, юноша. Переулок Кривой Ивы, дом с грушевым деревом. Деньги принесёте тогда же.
Шут молча кивнул, смахивая плату в кошель.
– Всего вам доброго, – попрощалась я с торговцем. – Завтра Джастер заберёт книги.
– И вам, госпожа, – книжник тяжело опустился на стул. – Глаза у вас добрые, но «пса» вашего построже держите!
Я только кивнула и пошла прочь, стараясь спрятать неожиданное смущение.
Глаза добрые... И приятно, и ... Ну кто будет по-настоящему уважать «госпожу ведьму» с добрыми глазами?
Холиссе никто бы такого не сказал. Она как взглянет, у мужиков поджилки трясутся...
А я... Добрая...
Вот и Шут меня ни во что не ставит...
Может, действительно быть с ним... построже?
– Ты бы мог быть и повежливее с людьми.
Мы стояли в поле за дальним краем ярмарки. Солнце давно перевалило за полудень, но ветер с реки приносил приятную свежесть. Здесь без людской толчеи было не так душно, и Джастер оглядывал ряды из-под руки, пока я наслаждалась временным затишьем.
В ответ на моё замечание Шут коротко покосился на меня, но сказал совсем другое.
– Тебе его жалко, ведьма?
– Мне неприятно извиняться за твои грубости! – сердито сложила я руки на груди. – Ты ему нахамил без всяких причин, а я чувствую себя за это виноватой!
– Теперь только к кожевникам заглянуть – и всё, можешь гулять, куда захочешь, – негромко сказал Шут, пропустив мои справедливые упрёки мимо ушей. – И я буду очень благодарен, госпожа, если прогулка не продлится слишком долго.
Я досадливо закусила губу, вспомнив, что, в отличие от меня, он не спал всю ночь, а переделал много дел, возникших по глупости одной ведьмы. Вот и язвит теперь через слово...
– Зачем нам к кожевникам?
– Надо запасы пополнить, – спокойно ответил он, направляясь к выбранным рядам. – А то в дороге что случись, даже обувь починить нечем.
– Хорошо, – вздохнула я, примиряясь с необходимостью идти в такие скучные ряды, и тут мой взгляд упал на сверкнувшее лезвие Живого меча. Хотя за всё время нашего знакомства обнажённый клинок на поясе Шута не причинил вред ни хозяину, ни другим людям, такое наверняка не могло продолжаться долго.
– Джастер, а ножны ты ему посмотреть не хочешь? Здесь же столько всего!
Шут чуть замедлил шаг, раздумывая над предложением, а затем решительно качнул головой.
– Нет, – положил он ладонь на рукоять Живого меча. – Не время ещё.
У кожевников мы пробыли дольше, чем в других рядах до этого. Джастер придирчиво осматривал разложенные шкуры и куски кожи, пока не нашёл то, что его устроило. Огромная бычья шкура стоила дорого, торговец оказался тем ещё скрягой, и даже Шуту удалось сбить цену всего на полсеребрушки. Набрав у других торговцев дратвы и кусков кожи помельче, Джастер, со свёртком в руках, наконец, кивнул, давая понять, что теперь я могу выбирать, куда хочу пойти.
Поглядеть мне хотелось многое, и я с радостью направилась в ряды, где продавали ткани, платья и прочие красивые и интересные для меня вещи. Конечно, покупать такие наряды я не собиралась – ведьмы носят только чёрные платья, – но полюбоваться вдосталь на красоту и помечтать, как бы это выглядело на мне, я могла.
– Не пора ли обратно? – тихо сказал Шут, наклонившись ко мне.
Пока я гуляла по рядам, солнце заметно склонилось к горизонту, но до вечера ещё далеко. Хотя после кожевников Шут молчал, свёрток кожи в руках не сделал его добрее и сговорчивей. Но что поделать, я гуляла без сумки, а торба Джастера осталась в комнате. Большую шкуру торговец обещал доставить, но гонять посыльных с остальной мелочью было глупо.
Я вздохнула, с сожалением отрываясь от разглядывания бус, колец, перстней и браслетов из самоцветов и серебра. Товар был рассчитан на заезжих торговцев и богатых горожан, кому не по карману золото и драгоценные камни.
Мне очень нравились эти украшения, только ведьмы такое не носили. Настоящая ведьма гордится своей силой, а не бусами и серьгами.
Из всей женской красоты я купила только зеркальце размером с ладонь. Платил, конечно, Шут, но не всё же ему себя покупками радовать. Увесистый мешочек из мягкой кожи висел у меня на поясе и грел душу.
– Пойдём, – я кивнула, вспомнив, что дорога обратно предстояла через весь город.
На самом деле многолюдная ярмарка успела утомить и меня, а Джастер, наверное, уже на ходу засыпал...
Но мы не успели даже покинуть ряд, когда дорогу нам неожиданно заступили несколько вооружённых мужчин, чья одежда выдавала наёмников, но не ищущих работу, а давно нашедших хлебное место.
Я замерла, не успев испугаться, как и оглянуться на Шута, как вперёд выступил один из громил.
– Вечер добрый, госпожа ведьма. – Предводитель этой шайки постарался изобразить поклон и вежливую улыбку. – Не гневайтесь, просим покорно, дельце у нас к вашему «псу» есть.
– Какое? – Я нахмурилась, скрывая внезапный страх. Догадываюсь, что это за «дельце»...
– Нехорошо он поступил с нашим приятелем. При людях честных в грязи извалял, покалечил забавы ради. Не-не-не, не гневайтесь, госпожа! Мы их злодеяние не оправдываем, не подумайте! Наказали вы их по-своему, а не на дыбу оправили, так на то воля ваша, ведьмовская! Мы вашу волю не оспариваем!
– Что вам нужно от Джастера? – спросила я уже сердито. Всё настроение от прогулки испортили...
– Говорите и не задерживайте меня!
Охранники Саризулы переглянулись, а их предводитель продолжил не очень уверенно.
– Мы не бесчестные люди, не подумайте плохого, госпожа. Но обидел он нас, перед хозяином и людьми порядочными опозорил. Потому пусть бой нас рассудит. До первой крови, как положено. Ристалище тут недалече, а нас всего семеро. Ежели он такой «пёс», как себя выставляет, то мы ваше время долго не отнимем, госпожа!
Скрывая растерянность, я посмотрела по сторонам в поисках свидетелей этого разговора.
Торговый ряд заметно опустел. Даже за прилавками, казалось, никого не было. Но я понимала, что всё не так. Просто попрятались с глаз ведьмы подальше, а то вдруг рассердиться и проклянёт...
Настроение испортилось окончательно. За такую славу стало обидно, а теперь вот ещё и за Шута отвечать перед приятелями убитых...
Хотя ответ понятен и так: заступлюсь за охранника, и ломаный медяк цена нам с ним обоим. Будут сплетники языки чесать, что «щенок» «псам» надерзил да за ведьминой спиной спрятался, а та за своего полюбовника, как за малое дитя, заступилась.
И вместо славы сильной ведьмы стыд и срам нам обоим получится, как этим «псам» от выходки Джастера. Только вот Саризула охранников не выгнал, а ко мне никто за товаром не пойдёт, за спиной смеяться будут... И никакими даже самыми распрекрасными зельями от такой молвы не отмоюсь!
Шут же стоял молча, держа свёрток в руках с таким видом, как будто всё происходящее его вообще не касалось. Ветер трепал пшеничные пряди, серые глаза прищурены, но на плотно сжатых губах – тень снисходительной усмешки.
И меня взяла неожиданная злость.
Ах, вот как... Я тут мучаюсь за него перед людьми, а он смеётся, выходит?! Ну уж нет! Я не позволю так со мной поступать! Сам это начал, сам пусть и разбирается!
– Хорошо, – я решительно кивнула. – Показывайте это ваше ристалище. Только быстро.
– Вы не гневайтесь, госпожа ведьма, – угодливо осклабился предводитель в поклоне, пока остальные довольно ухмылялись и потирали руки, предвкушая драку. – Мы его поучим чутка и отпустим. Негоже такому «щенку» своего места не знать.
Поучим чутка и отпустим? Они что, всей толпой на одного хотят? Раздражение сменилось опасением и беспокойством, но я постаралась ничем этого не выдать. Конечно, я видела, как Джастер разобрался с разбойниками, только сейчас-то всё совсем по-другому...
Но мне уже ничего не оставалось, как пойти за довольной компанией наёмников. Шут тенью следовал за мной, ничем не высказав своего отношения к происходящему, и я уже надеялась, что он не рассердится на меня за принятое решение.
Всё равно же эти «псы» Саризулы не успокоятся, пока своё не получат. Не по-хорошему, так по-плохому. Он ведь тоже это понимает.
Следом за нами потянулись любопытные. Близко никто не подходил, но я слышала шепотки, что мальчишке повезло: сам Визурия разделал бы самонадеянного «щенка», как опытная хозяйка рыбу, что ведьмин охранник не продержался бы против «цепного пса» и нескольких ударов... Даже ставки заключали, на каком моменте наглый ведьмин охранник сдастся на милость победителей...
Слушать такое было неприятно. К счастью, идти пришлось недолго. Утоптанное поле ристалища располагалось между городом и ярмаркой, в стороне от широкого тракта. Я просто не обратила на него внимания днём.
Я остановилась на краю, где обычно смотрели представление зрители. Ристалище стремительно окружала многочисленная толпа. Здесь были горожане всех уровней дохода, со своими спутницами и детьми, прислуга, посыльные, торговцы-разносчики...
Вокруг меня оставалось пустое пространство, но в нескольких шагах яблоку негде было упасть от любопытных. Такое впечатление, что сюда пол-Кронтуша собралось.
Купца, как и Визурии, нигде не было видно. Выходит, Саризула не знал, что задумали его охранники? Или знал, но предпочел сделать вид, что не при чём? Мол, нужного человека от дыбы спас, а простые «псы» пусть сами разбираются...
Шут же спокойно опустил поклажу возле меня и направился в центр ристалища, даже глазом не моргнув, что все семеро охранников купца последовали за ним.
Они что, всей толпой на одного навалиться хотят? Это совсем не поединок!
– Вы же говорили, что...
– Пускай, госпожа. – Джастер впервые заговорил. – Быстрее управлюсь.
Толпа от такого самоуверенного заявления восторженно заулюлюкала, подбадривая противников. Охранники Саризулы переглянулись, и шестеро отступили, оставляя Шута один на один со своим предводителем.
– Давай, Куртас, намни ему бока!
– Покажи, чего стоишь, красавчик! Если уцелеешь, я тебя поцелую!
– Эй, «щенок», задай им жару!
– Куртас, не зевай, а то этот мальчишка тебе зад надерёт!
На последнюю фразу Шут внезапно так откровенно вызывающе ухмыльнулся, что Куртас зарычал, выхватил меч и кинулся в бой.
А дальше началось настоящее представление. Джастер, не доставая меча, словно танцевал по ристалищу. Неуловимым образом он оказывался то справа, то слева, а то и за спиной противника, в последний момент уворачиваясь от всех атак Куртаса и всё сильнее приводя того в бешенство. Пока наёмник оглядывался в поисках наглого «щенка», Шут с недоумённым видом разводил руками, вызывая очередной приступ зрительского хохота.
С учётом шутовского наряда Джастера этот «поединок» выглядел откровенным издевательством над опытным «псом».
Оставшиеся «псы» хватались за оружие и потрясали кулаками, сыпля угрозами в адрес трусливого мальчишки, который отказывается драться, но не вмешивались, чтобы не прослыть бесчестными.
Я же стояла, зажав рот ладонью, чтобы не хохотать в голос, и совершенно не понимала, чего добивается Джастер таким поведением. Он же с Махмаром справился легко и быстро, неужели этот противник страшнее?
Насмешки, крики, откровенный хохот и улюлюкание веселящейся толпы добавляли дров в костёр ярости Куртаса.
– Парень, бросай меч, иди в шуты!
– Куртас, ты не за девкой бегаешь! Кончай его уже!
– Убей!
– Надери ему зад!
– Куртас – слабак!
– Хватит бегать, сопляк! – Лицо наёмника налилось кровью от злости. – А ну дерись, щенок трусливый!
Шут, под восторженный рёв толпы, с милой улыбкой развёл руками, словно говоря: «Ты сам напросился». Взбешённый Куртас в очередной раз замахнулся мечом, а в следующее мгновение выбитый клинок сверкнул в солнечных лучах и зазвенел на утоптанной земле чуть ли не у края поля.
Над ристалищем резко нависла тишина.
За комическим зрелищем никто не ждал, что ведьмин «щенок» покажет такие зубы. Даже меня это перевоплощение удивило и... напугало своей внезапностью.
В полном молчании острие Живого меча коснулось шеи противника, оставляя кровавую царапину.
– Забавно... – задумчиво и очень спокойно протянул Джастер. – Если я нажму чуть сильнее, то первая кровь может стать последней...
Тишина стала чуть ли не гробовой. Сказано было так, что никто из собравшихся не усомнился в реальности угрозы.
Побледневший Куртас беззвучно шевельнул губами, а над моим ухом неожиданно раздался гневный каркающий крик, с треском разорвавший воцарившуюся тишину:
– Стой!
Красный от бега и гнева Визурия птицей влетел на поле, ударом отбил Живой меч от горла побеждённого «пса» и хищно встал перед Шутом, держа оба меча наготове.
– Долго ты шёл, – Джастер спокойно опустил оружие, даже не подумав отступить или принять боевую стойку. – Я уж думал, покалечить твоих придётся, чтобы в ум вошли. Что они у тебя все горячие-то такие? – с этими словами он убрал Живой меч в петлю на поясе.
Что?! То есть он просто ждал, когда Визурия придёт и своих людей, как расшалившихся сорванцов, приструнит?!
Визурия медленно выпрямился, не отпуская мечи и не веря, что Джастер не собирается продолжать бой. В толпе зрителей разочарованно заулюлюкали, называя Шута «слабаком», «молокососом», «трусливым щенком» и прочими нелестными словами, но Джастер даже бровью не повёл.
А я поспешила вмешаться.
– У меня нет претензий к вашим людям, уважаемый Визурия. – Воин резко обернулся ко мне, стараясь не выпускать Шута из поля зрения. – У Джастера тоже. Ваши люди хотели получить от него пару уроков, они их получили. Не так ли?
– Верно... Ваша правда, госпожа ведьма... Так и есть, госпожа... Размяться токма хотели...Мы ж без умысла... – на разные голоса загомонили «поединщики», надеясь смягчить гнев главного охранника Саризулы, который явно не давал им позволения на подобный вызов, а значит, сейчас они рисковали остаться без хорошей работы.
– Куртас! – хрипло каркнул Визурия, сверкнув глазами в сторону заводилы.
– Простите, господин, демоны попутали... – завиноватился тот, зажимая кровавую царапину на шее. – Мы ж всё по закону хотели! Только хозяину не говорите...
Разочарованные зрители с воем и улюлюканием уже поносили не только ведьминого выскочку и его противников, которые не смогли проучить наглого мальчишку, но и самого Визурию, напряжённо сжавшего рукояти мечей.
Но если для Джастера все крики и оскорбления были как с гуся вода, то «цепной пёс» Саризулы не собирался терпеть подобное унижение. Даже если он поначалу и не хотел драться с Джастером, то отступить сейчас на глазах всего города, не потеряв уважения и чести, как прославленный боец, просто не мог.
– Ты с ними построже, что ли. – Шут развернулся, явно собираясь покинуть ристалище.
– Бейся. – Верный охранник Саризулы с усилием вытолкнул вызов. На напряженной шее ярко белел шрам, а в горле тихо клокотало, словно речь давалась воину с трудом, и каждый раз приходилось напрягаться, чтобы произнести хоть слово.
Шут обернулся, глядя на напряжённого Визурию. А затем медленно кивнул, принимая вызов.
– Но не для них. Для тебя.
Визурия едва заметно улыбнулся, а в следующее мгновение стремительно кинулся в атаку.
Я не успела увидеть, как Джастер достал Живой меч, но отчётливый звон столкнувшихся клинков услышали все. Неудачливые поединщики порскнули с ристалища, как стая сорванцов из чужого сада, оставляя на утоптанном поле настоящих воинов.
То, что происходило дальше, сопровождалось ошеломленным молчанием зрителей, свистом рассекаемого воздуха и звоном стали. Визурия ястребом налетал на Шута, его клинки сливались в неразличимый вихрь, но Живой меч синим отблеском молнии отражал удары противника. Под звон оружия оба противника словно танцевали по ристалищу, но в какой-то момент я вдруг подумала, что на этот раз ведёт Визурия, а Джастер опять не атакует, а только защищается.
И тут меня накрыл страх.
Забытые боги, он же на ногах вторые сутки! Как он вообще всё это выдерживает?! А если Визурия его...
– Невероятно... – негромкое бормотание вырвало меня из поединка.
Я покосилась в сторону говорившего и с удивлением увидела запыхавшегося Саризулу, остановившегося возле меня. Пришел-таки...
Точнее, приехал. Вон и карета его стоит.
– Где вы его нашли, госпожа? – Купец тяжело дышал, но не сводил напряжённого взгляда со сражающихся воинов. – Впервые вижу человека, который может на равных противостоять моему Визурии!
Ого... Выходит, он действительно такой отменный воин... Но и Шут ему не уступал.
– Демоны меня побери... – Саризула восхищённо прицокнул языком, глядя, как оба противника в очередной раз сошлись в схватке. – Этот мальчишка определённо стоит своего золота...
Что? Он решил предложить Джастеру пять «роз» в день?! Ещё чего! Он мой! И я не собираюсь его никому отдавать!
– Где нашла, там уж нет, – сердито ответила я, вспомнив отговорку Шута. – И он служит мне, а не вам, не забывайте.
Купец вздрогнул, недоуменно посмотрел на меня и вежливо улыбнулся:
– Конечно, госпожа ведьма. Конечно.
Но я уже смотрела на Джастера и переживала, что из-за усталости он сражается слабее, чем может. Хотя даже так ему удавалось не уступать лучшему бойцу Кронтуша, и это поединок не до смерти, но всё-таки...
В следующий миг все зрители ахнули, как один.
Шут и Визурия – оба тяжело дыша, – держали мечи у горла противника, глядя глаза в глаза.
Поединщики действительно оказались достойны друг друга. Но кто-то должен был уступить.
Мгновения затянувшейся тишины – и внезапно Джастер опустил Живой меч, отдавая победу Визурии.
– Я бы с тобой выпил, – почти весело усмехнулся Шут, убирая оружие в петлю на поясе и не обращая внимания на клинок у своей шеи. – Только госпожа Янига сердиться будет. Я и так заставил её долго ждать.
Визурия опустил мечи, а затем отступил на шаг и неторопливо кивнул Шуту, признавая его равным себе.
И Джастер ответил тем же.
Под потрясённое молчание зрителей Шут подошёл ко мне и коротко поклонился, игнорируя стоявшего рядом купца. Потемневшие от пота пряди прилипли ко лбу, рубаха промокла насквозь, а в серых глазах – глухая стена. Словно ещё немного, и просто упадёт, где стоит.
И меня это напугало. Он же только что улыбался...
– Простите, что заставил ждать, госпожа. Так получилось.
– Ничего страшного, – снисходительно кивнула я, изображая милость и стараясь ничем не выдать своего беспокойства.
Толпа расходилась, обсуждая неожиданное представление; Визурия, чуть прихрамывая, шёл к своему хозяину. Шут молча поднял свёрток, готовый идти, а мне вдруг пришла в голову совершенно сумасшедшая идея.
Неужели я заразилась от Джастера его неимоверной наглостью?
– Господин Саризула, ваше предложение ещё в силе? – Я обернулась к купцу, который задумчиво поглаживал подбородок, поглядывая то на Визурию, то на хмурых провинившихся «псов», сгрудившихся неподалёку и ожидающих справедливого наказания хозяина.
– Госпожа? – купец недоуменно посмотрел на меня, потом на мрачного Шута и снова на меня. – Вы имеете в виду...
– Ваше предложение подвезти меня на вашей чудесной карете. – Я постаралась мило улыбнуться, как улыбалась книжнику.
Брови Саризулы изумлённо взлетели вверх, а затем он негромко засмеялся.
– Вы и в самом деле настоящая ведьма, госпожа. Что ж, будь по-вашему. У меня ещё есть дела здесь, но Мизольд довезёт вас до «Гуся». Вы же это имели в виду?
– Да, – снова улыбнулась я. – Джастера я вам не отдам, извините.
– Понимаю, госпожа Янига, – ухмыльнулся Саризула. – Я бы такого тоже не отдал.
Подошедший Визурия молча остановился рядом со своим хозяином, а купец махнул рукой, подзывая кучера.
В карете купца до «Гуся» мы добрались намного быстрее, чем шли бы пешком.
Хотя Джастер ехал на запятках, это всё равно было лучше, чем тащиться через весь город, к тому же с увесистым свёртком, который лежал в карете рядом со мной.
День выдался настолько насыщенным, что я чувствовала себя очень уставшей. А ведь ещё нужно заговорить зелья и подготовиться к завтрашней ярмарке...
Каково было Шуту, вторые сутки проводившему на ногах, да ещё и после поединка с Визурией, я даже не представляла.
– Купальня готова, госпожа, – Гузар встретил нас с поклонами. – Ваши покупки доставлены, они в вашей комнате. Ужин подадут, как прикажете.
Я кивнула и оглянулась на Джастера. Мрачный, уставший, взмокший и обсохший после драки, он был готов прямо сейчас упасть на кровать, в чём был. Но допустить такого я не могла.
Конечно, мне хотелось понежиться в горячей воде, но ему это сейчас нужнее.
– Джастер, иди в купальню и помойся. Только не усни там. А это давай мне.
Он вздрогнул, не сразу поняв, о чём я говорю. Такое впечатление, что на ходу засыпает.
– В ку... Да, госпожа, – короткий поклон, и увесистый сверток кожи упал мне в руки. Сверху лёг ключ от комнаты.
– Как прикажете.
Под опасливыми взглядами прислуги он отправился мыться, а я велела подать ужин к его возвращению и пошла в комнату.
Наверное, госпожа не должна себя так вести по отношению к слугам, но мне хотелось хоть как-то отблагодарить Шута за всё, что он для меня сделал.
Свёртки с покупками были сложены на столике в каморке Джастера, и я не стала их трогать. Потом посмотрю, что он там напокупал, хотя ящики с новыми склянками для зелий от мастера Извара я узнала. Положив кожаный свёрток рядом с остальными, я с удовольствием умылась с дороги.
К моему удивлению, Джастер ждать себя не заставил. Я едва успела немного полежать, давая отдых ногам, когда дверь открылась, и я услышала его вежливое:
– Я вернулся, госпожа. Ужин уже несут.
– Как ты себя чувствуешь? – Я соскочила с кровати, а Джастер отдёрнул занавеску, входя в комнату. Его одежда снова выглядела чистой, мокрые волосы уже начинали непослушно вихриться, да и сам он выглядел бодрее, чем когда мы пришли.
– Лучше, спасибо. – Джастер благодарно улыбнулся. – Но всё же с прислугой так поступать не следует. Купальня была приготовлена для тебя.
– Как хочу – так и поступаю, – сердито нахмурилась я. – Я – госпожа ведьма. Для тебя же старалась...
– Как скажете, госпожа, – неожиданно по-доброму улыбнулся он, оглядываясь на стук в дверь. – Ужин принесли.
На этот раз горячий чайник и поднос, полный еды, принёс сам хозяин. Видимо, остальные слуги наотрез отказались идти к грозной госпоже ведьме. Или Гузар сам решил выслужиться за невольный проступок. Ему же так и не удалось переговорить со мной о ночном происшествии.
– Прошу не гневаться на нас, госпожа ведьма. – Гузар составил блюда на стол. – Не по умыслу мы...
– Я знаю, – я кивнула, почти привычно изображая милость. – Но в будущем попрошу говорить мне или моему охраннику обо всех желающих тайной встречи.
– Не сомневайтесь, госпожа! – Гузар закивал, довольный, что так легко отделался.
Ужинали мы в молчании, но под самый конец я не вытерпела. Слишком много впечатлений и мыслей у меня накопилось, и мне хотелось ими поделиться.
– Джастер... Знаешь, мне его жаль.
– Кого?
Шут невозмутимо заваривал травы в чашках. То ли местное вино ему не понравилось, то ли была другая причина, но пить он предпочитал настои из трав, которые делал сам. И меня ими поил заодно.
Впрочем, я ничуть не возражала и хотела потом записать рецепты.
– Визурию. Он ведь очень переживал, когда Саризула тебе работу предложил...
Джастер помолчал, а затем ответил.
– Видела шрам у него на горле?
Я кивнула, вспомнив тонкую белую полосу. Визурия его не прятал, но мало ли шрамов у того, кто зарабатывает на жизнь охраной? Это Джастер каким-то чудом без них обходился, но после сегодняшнего представления меня это уже не удивляло.
– Очень давно, в юности, ему перерезали горло. Но не дорезали, Саризула его спас. Визурия, когда поправился, поклялся ему в верности. Вот и все. Я не знаю деталей, эту историю не часто по трактирам рассказывают, пару раз мельком слышал только.
Я кивнула, удивляясь, как много всего умудряется замечать и услышать Шут. Вот почему он назвал Визурию «цепным псом»... И вот почему тот всегда молчит.
Но, оказывается, Шут не закончил.
– Люди обычно всегда ценят новое и хорошее. Только к хорошему быстро привыкаешь. А когда к чему-то привыкаешь, то перестаешь это ценить. Потому что кажется, что так теперь будет всегда. Это касается и людей, и вещей. Только потеряв вещь или человека, понимаешь, что они для тебя значили.
Джастер замолчал, наверняка вспомнив свою возлюбленную.
– Каждый сам выбирает свою судьбу, ведьма, – внезапно он прервал молчание. – И сам выбирает, чему или кому хочет служить. Саризула ещё не терял, а Визурия давно выбрал.
Он неторопливо пил настой, а я молчала, внезапно поняв: Джастер мне не служил. Только на людях он изображал слугу и охранника госпожи ведьмы, но между нами был совсем другой договор.
Странный, непонятный, но связавший нас крепче, чем слово ведьмы.
