Текст книги "Частная школа (СИ)"

Автор книги: Елена Шолохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

19

– Я не поняла, почему у Маринеску пустая тетрадь оказалась? – негодовала Лиза во время обеда.

– Я сам офигел, когда Лаврентьевна это сказала, – Никита тоже выглядел озадаченным.

– Ник, а вы точно с Приходько всё сделали? – прищурилась Лиза.

– Да точно! Она при мне писала, а тетрадь я лично вложил в стопку у неё на столе. Фиг знает, что такое.

Дина молча клевала салат, поглядывая на новеньких. Те сидели чуть в стороне и о чём-то оживлённо беседовали. Точнее, говорила Катя, вовсю жестикулируя, а он сидел к Дине спиной.

Жаль, было не слышно. Хотя и так можно догадаться: эта дура наверняка разболтала ему, как она вырвала у него страницу. Да и пусть, плевать.

Но вот он неожиданно повернулся, их взгляды скрестились. Её – внимательный, изучающий, его – тёмный, тяжёлый. И Дина едва удержалась от того, чтобы отвести глаза. Почему-то стало не по себе, даже внутри что-то дрогнуло. Впрочем, она быстро с собой совладала. Несколько долгих секунд длился этот их странный диалог, безмолвный и напряжённый. Потом Ник её отвлёк, тронув за локоть.

– Дин, слышишь? Я говорю, наверное, это Приходько очканула. Ключ она могла взять в учительской, типа, к отцу пришла и взяла. Ну или подловила момент, когда кабинет был открыт. Да мало ли! Но кроме неё некому. Никто же больше не знал.

– Вот коза! – выругнулась Лиза. – Я ей вечером устрою…

– Да угомонись ты, – перебила подругу Дина. – Ну какая Приходько? Это я вырвала ваше послание.

– Зачем? – в унисон воскликнули Лиза и Никита.

Полина лишь вытаращилась на неё удивлённо, продолжая жевать.

Объяснять им ничего не хотелось, да и вряд ли бы они поняли.

– Потому что это тупо, – отрезала Дина.

Никита с ней спорить не стал, но как-то сразу скис, а Лиза, конечно, не удержалась.

– Ну, естественно, – фыркнула она. – Куда уж нам… Или, может, ты уже не хочешь, чтобы новенького выгнали? Переглядываетесь с ним сегодня весь день.

– Дура, что ли? – возмутилась Дина.

– Я же вижу. Ты вон весь обед с него глаз не сводишь. И утром тоже. И вчера. И на уроках. Скажи честно, он тебе нравится? Поэтому ты вырвала страницу?

Никита сразу напрягся, а Дина оторопело уставилась на подругу.

– Ты совсем спятила? Я могу смотреть на кого угодно, и это ничего не значит. Но придумать, что мне может понравиться такой, как он, это вообще больную фантазию иметь надо.

– Ну так-то он не урод, – ни к селу ни к городу вставила своё слово Полина.

– И что? Каждый не урод должен мне нравиться? Очнитесь. Кто он и кто я. С таким, как он, я и рядом не сяду.

– Но листок ты тем не менее вырвала, – обвиняющим тоном произнесла Лиза.

– И что с того?

– А то, что если б не ты, его бы сейчас Чума дрючила. И, возможно, завтра его бы тут уже не было. Скажи честно, пожалела его, да?

– Да ну вас к черту.

Дина резко поднялась из-за стола. Хотела уже уйти, но всё же развернулась и высказала:

– Да плевать я на него хотела. Мне просто Лаврентьевну стало жаль. Ясно?

Оставшиеся уроки они с Лизой почти не разговаривали. Ссора с подругой Дину не особо удручала – скорее злила. Больше потому, что такие ссоры последнее время стали случаться всё чаще и чаще. А ведь раньше Лиза никогда ничего подобного себе не позволяла. Раньше она лишь неустанно повторяла, какая Дина замечательная. Тогда даже представить было невозможно, что они могли поссориться, что Лиза будет предъявлять ей какие-то претензии, цепляться, обвинять.

Однако Дину не столько Лиза беспокоила, сколько новенький. Все уроки после обеда он буквально испепелял её взглядом. Она и не оборачивалась больше, даже не смотрела в его сторону, но всё равно чувствовала, как между лопатками жгло. Это нервировало и мешало сосредоточиться на занятиях, но Дина делала вид, что ничего не замечает. Его не замечает.

Последним уроком была физкультура. Занимались в спортзале вместе с десятым классом, все – в одинаковых спортивных костюмах, чёрных с белыми вставками и, конечно, эмблемой школы на груди. После разминки девочки выполняли упражнения на брусьях, а парни отрабатывали броски и выбивание мяча друг у друга.

Физрук лишь изредка поглядывал на парней, которые с азартом носились с баскетбольным мячом в своей половине зала. И лишь время от времени свистел и давал им короткие указания. Но в основном работал с девочками – показывал, как надо ставить руки, как правильно держать корпус, страховал.

Дина, от природы пластичная, гибкая и выносливая, без труда переняла технику и упражнения выполнила легко и ловко. Да и остальные девочки неплохо справились – всё-таки не первый год их натаскивал Дмитрий Константинович, в прошлом известный легкоатлет.

Только Катя не осилила ни единого упражнения. И каждая её попытка вызывала сначала у девчонок смешки, а потом и откровенный хохот, несмотря на окрики физрука. А когда, не удержавшись, она неловко спрыгнула и грохнулась на колени прямо перед физруком, девчонки и вовсе покатились со смеху.

– Двойки всем поставлю! – рассерженно рявкнул физрук.

Дина не смеялась – неуклюжие потуги Кати её раздражали, а не веселили. А особенно раздражало, что та всё время выискивала глазами новенького, будто он мог тут чем-то ей помочь.

Новенький, подметила Дина, оказался гораздо более ловким, чем эта нелепая дурочка. Раньше на физкультуре у них безоговорочно блистал Дима Корбут, но Маринеску ему, похоже, не уступал.

– Можно я посижу? Я ногу, кажется, ушибла, – пролепетала Катя с таким видом, точно вот-вот расплачется.

– Коленки больно? – нахмурившись, спросил физрук.

Катя только кивнула.

– Ступай лучше в медпункт. Идти можешь?

Она снова кивнула и поплелась на выход.

А тем временем между Корбутом и новеньким разгорелась нешуточная схватка. Оба мастерски владели дриблингом* (обводные маневры в баскетболе).

Разгорячённые, стремительные, они носились по залу с мячом, выбивая его друг у друга с попеременным успехом.

Катя старалась держаться вдоль стенки, но Корбут, ничего не видя кроме мяча и противника, налетел на неё и сбил с ног. Тут же остановился и испуганно присел на корточки рядом с ней, потом помог встать. Тотчас к ней подлетел и Маринеску, а следом и физрук.

– Ой, ну всё, хрустальная ваза разбилась, – фыркнула Лиза. – Нет, ну надо же быть такой коровой неповоротливой!

Она взялась за брусья и стала на них корячиться с мученическим видом, изображая Катю. Девчонки снова расхохотались. Дина тоже не удержалась от смешка, но тут увидела, как подруга буквально на глазах переменилась в лице. Проследив за её взглядом, увидела, как Корбут, подняв Катю на руки, вынес её из спортзала. Маринеску вышел за ними.

– Ненавижу эту корову, прям трясёт от неё, – ругалась Лиза в раздевалке.

– Меня тоже она раздражает. Типичная жертва, бедная-несчастная-затюканная, но хорошая и правильная. Прям святая. Не люблю таких, – равнодушно отозвалась Дина, переодеваясь после физкультуры.

– Так я говорю – надо её наказать. Чтоб знала, овца…

– Знала что? – усмехнулась Дина. – Остынь, Лизок. Оставь бедную овечку в покое. Не в загс же Корбут её понёс, а к медичке.

– Угу, конечно… – буркнула недовольно Лиза.

Но зато они помирились. И во время ужина общались вполне спокойно до тех пор, пока в столовую не пришли Казанцева и Маринеску.

– Припёрлась, – процедила Лиза, затем обратилась к Никите: – А почему Дима не пошёл на ужин?

– Он передо мной не отчитывается.

– Вы же вместе живёте…

– Да его вообще не было в комнате, когда я уходил.

Лиза явно хотела ещё его попытать, но, поймав насмешливый взгляд Дины, поджала губы. Перевела взгляд на новенькую и скривилась:

– Не могу на неё смотреть. Какое же она убожество!

– А меня больше он бесит, – сказал Ник, покосившись выжидающе на Дину. – Гопник.

– А вы знаете, что Чума решила отложить осенний бал на месяц и совместить его с родительским днём? – вмешалась Полина, пытаясь отвлечь друзей.

Осенний бал устраивали ежегодно в сентябре, а родительский день – дважды в год: в октябре и в марте.

Увеселительные мероприятия проводились в «Аквилле» очень редко, поэтому ждали их с нетерпением и готовились к ним с энтузиазмом. А уж родительские дни и вовсе были самыми долгожданными праздниками. Так что Полина попала в точку: и Дина, и Лиза тотчас переключились с новеньких на не менее волнующую тему.

– Надоела Чума со своими нововведениями!

– Это произвол!

– А чего бы ей вообще все праздники не объединить в один и отметить их разом в Новый год?

– Точно!

Покончив с ужином, все четверо поднялись и направились к выходу, продолжая обсуждать новость. Боковым зрением Дина заметила, что Катя с Эриком тоже встали из-за стола и пошли за ними буквально в нескольких шагах.

Странное дело, но если вчера, позавчера, да даже сегодня утром, она легко, без тени смущения, открыто его разглядывала, то сейчас почему-то не могла даже оглянуться. Точнее, могла, конечно, но это внушало какой-то необъяснимый дискомфорт. Отчего-то не хотелось, чтобы он видел, что она на него смотрит. Что она вообще его замечает. Хотелось, чтобы думал, что она на него не обращает никакого внимания.

Но трудно было не обращать. Вот он просто шёл за ними следом, она этого не видела, но чувствовала. Кожей ли, спиной, затылком, вообще непонятно как, но чувствовала. И это тоже внушало дискомфорт. Но как от этого ощущения избавиться, она не знала.

Тогда Дина подхватила под локоть Никиту и даже почти естественно посмеялась над какой-то его дурацкой шуткой.

Тут из-за угла вывернул Дима Корбут и понёсся им навстречу. Точнее, в столовую.

– Поели уже? Блин, а я чуть ужин не прошляпил, – улыбнулся он.

– Конечно! А ты где был? – спросила Лиза.

– В бассейне же, – на лету, не останавливаясь, ответил Корбут и понёсся дальше.

– Дим, а ты… – оглянулась Лиза, хотела ему что-то сказать, но осеклась.

Дина, Полина и Никита тоже оглянулись.

Дима остановился перед новенькими. То есть перед Катей. Положил руки ей на плечи, чуть пригнулся, потому что был на полторы головы её выше:

– Ну что? Ну ты как? Нормально? Что тебе медичка сказала?

Катя, улыбнувшись, что-то тихо ему ответила.

Лиза развернулась и помчалась прочь.

– Пойди успокой её, – велела Дина Полине. – А то у меня нет настроения опять слушать её нытьё. Ты же у нас миротворец.

– А ты куда? – захлопала глазами Полина.

– А я прогуляюсь.

– Я с тобой, – приобнял её Никита.

Мимо прошествовали Катя и новенький, свернули за угол. Тогда Дина скинула его руку и произнесла:

– Прости, Ник, но я сегодня буду гулять одна. Без обид, ладно? – Потом с улыбкой добавила: – Маме хочу позвонить.

Про звонок она соврала, конечно. Не будет она больше матери названивать. Во всяком случае первой. Та до сих пор ей не перезвонила. Только эсэмэску прислала вчера: «Не дуйся, я сейчас нереально занята. Позже наберу».

На улице уже начало смеркаться. Бродить в потёмках не очень-то хотелось, да и погода испортилась – дождь накрапывал и ветерок поднялся. Но слушать Лизины клокотания не хотелось ещё больше.

Дина посидела на скамье перед центральным входом, пока совсем не стемнело. Ещё и продрогла в придачу. А когда она собралась возвращаться назад, двери распахнулись и на крыльцо вышел новенький.

И снова в груди закопошилось дурацкое беспокойство. Почему так? Она же его не боится. Ничуть не боится, несмотря на все его замашки. А такое ощущение, как будто боится… Ну или волнуется. Не понять, в общем.

Да ну, ерунда какая, разозлилась Дина, быстро взяв себя в руки. Было бы кого бояться. Однако шаг невольно замедлила, поджидая, когда он уйдёт. Не хотелось проходить рядом с ним.

Он тоже заметил её приближение, но встал как столб перед дверьми. Явно же намеренно. Черт бы его побрал!

20

Она поднялась по ступеням, думая его обогнуть, но тут он вообще привалился к дверям спиной и, очевидно, не собирался её пропускать.

– Дай пройти, – встала в шаге от него Дина, гордо вздёрнув подбородок.

Он даже не пошевелился. Фонарь над дверью освещал его лоб и скулы, а глаза прятались в тени и казались какими-то жуткими чёрными безднами.

– Что тебе надо? – с вызовом спросила она.

Тут он отпружинил от двери, качнулся вперёд и оказался прямо перед ней.

– Потолкуем?

Дину обдало тёплым мятным дыханием.

От его внезапной близости в груди дрогнуло, и она невольно отшатнулась. Хотелось отойти подальше, На расстоянии от него она чувствовала себя гораздо увереннее, но это, наверное, будет выглядеть смешно. Ещё решит, что она его боится.

Дина выдержала паузу, давая внезапному волнению утихнуть. Несколько вдохов, и она почти спокойна.

– Прямо здесь и сейчас? – она выгнула бровь, изобразив удивление.

Он сунул руки в карманы брюк и опять приблизился на шаг. Чёрт, он специально, что ли? Но снова отступать было бы глупо.

– Прямо здесь и сейчас, – голос его звучал насмешливо. – Или что? Без свиты никак?

– Поздно уже, – просто ответила Дина, решив не поддаваться на провокации. Ей и так этот неожиданный разговор с ним в темноте, наедине, давался трудно. Она и припомнить не могла, когда ещё так напрягалась, чтобы хотя бы выглядеть невозмутимой. На дождь бы сослаться, но они стояли под козырьком.

– Ничего, я надолго не задержу.

– Хорошо, – она скрестила руки на груди. – Говори.

– Скажи честно, чего ты добиваешься?

– Я? – А вот теперь Дина удивилась совершенно искренне.

– Да. Долго ты собираешься меня преследовать?

– Я? – повторила она. – Вообще-то это ты за мной сюда вышел. Так что ещё неизвестно, кто кого преследует…

– Вообще-то это ты пробралась в класс после урока и выдрала страницу из моей тетради. Зачем, кстати? На память себе оставила?

Дина растерялась, хотя ведь ещё в обед догадалась, что эта дурочка Катя ему разболтала. И всё равно смутилась. Даже не нашлась, что ответить.

– Мне надо возвращаться, – наконец придумала, что сказать.

С минуту он ещё стоял, преграждая ей путь, и, чувствовала Дина, разглядывал её насмешливо. Она такое ненавидела, но сейчас словесные баталии были ей не под силу, поэтому, чтобы хотя бы сохранить лицо, Дина просто держалась молча с видом невозмутимым и надменным – это у неё получалось превосходно.

Она давно усвоила, что такое выражение – лучший способ избежать любых неловких ситуаций и неприятных разговоров. Включила королеву и не надо ни на что реагировать, и все от тебя сами собой отстанут. И даже когда ты не знаешь, что ответить, не будет ощущения, что ты проиграла, слилась, дала слабину. Наоборот. Просто молчать надо уметь не смиренно, а с достоинством. И это она умела.

Вот и Маринеску, хмыкнув, отодвинулся наконец, и она гордо прошествовала мимо. И холл пересекла по-королевски. Зато потом, когда свернула на тёмную лестницу, на минуту замерла и перевела дух. Прижала ледяные ладони к пылающим щекам.

Что вообще такое? Почему она так растерялась? Когда её такая ерунда выбивала из себя? Да никогда! У неё всегда был наготове язвительный ответ на все случаи жизни.

И что странно – хоть он и стоял там, и насмешничал, а злости у неё не было. Ни злости, ни раздражения, ни обиды. Только сердце колотилось.

Внизу раздались шаги, и Дина откуда-то поняв, что это снова Маринеску, припустила наверх. Не хватало ещё тут с ним столкнуться.

* * *

Ещё в коридоре, из-за двери она различила возмущённый голос Лизы. Не прислушиваясь к разговору подруг, Дина бросила на ходу:

– Я в душ.

И скрылась.

Но позже, перед сном Лиза вновь стала наседать:

– Дина, почему ты не хочешь проучить Казанцеву? Ты же говоришь, что она тебя тоже бесит.

– Ну, бесит, – рассеянно ответила Дина. Думалось совсем о другом.

– Ну так давайте её проучим!

– Слушай, ты какая-то зацикленная. Думаешь, Корбут сразу воспылает к тебе любовью, если ты её затравишь? Ошибаешься. Так что успокойся уже.

– Не могу. Я же не предлагаю её побить. Давайте её просто опозорим, чтобы общаться с ней считалось зашкварно. Не сами. Приходько всё сделает, мы с ней уже говорили. Она только ждёт, когда ты согласишься. Тогда Дима к этой овце больше не подойдёт. Никто к ней не подойдёт. Что бы Дима ни говорил, для него свой авторитет всегда дороже. И не захочет он сам стать зашкваром из-за неё, уж будь уверена.

– Лизун, да ты интриганка, – усмехнулась Дина, – прямо Лукреция Борджиа.

– Ну, давай? Заодно и гопник твой станет зашкваром вместе с этой лохушкой, сиротой казанской? – У Лизы даже глаза загорелись.

Дина несколько секунд задумчиво молчала, потом повернулась к подруге и твёрдо произнесла:

– Я же уже сказала – нет. Оставь её в покое.

– Но почему?! – чуть не взвыла Лиза.

– И правда, Лиз, – подала голос притихшая Полина, – Дима же просто её спросил, всё ли с ней нормально. Это же мелочи, ерунда… Просто физрук его дрюкнул за неё, ну за то, что чуть не зашиб… вот он и беспокоился…

– Да ну вас! Подруги, называется… – обиделась Лиза.

* * *

Лиза обиделась по-настоящему. Ни утром, когда встали, ни за завтраком, она ни с кем и словом не обмолвилась. Полина из-за этого чувствовала себя не в своей тарелке, то и дело пыталась её растормошить, кидала жалостливые взгляды.

Дина же едва замечала её обиженный вид. И тоже молчала, не обращая ни на кого внимание, и попытки Никиты разговорить её пропускала мимо ушей. Но вот в столовую заявились Катя и Эрик.

Лиза, поджав губы и растопырив ноздри, вперилась в них взглядом. Дина, взглянув на обоих мимолётно и как будто равнодушно, тут же включилась в беседу с Никитой.

– Что вечером будете делать? – спрашивал тот.

– В город поедем после уроков, – отвечала Дина. – У Полинки же послезавтра день рождения. Надо кое-что прикупить…

– О, точно! Где будем праздновать? Можно в нашей комнате, – оживился он. – А кто послезавтра дежурный? Кажется, физрук… Блин, он может завредничать.

– Олеську попросим, чтобы с папой договорилась, – улыбнулась Дина, осторожно скосила глаза на Эрика и поймала ответный взгляд.

На этот раз Маринеску не давил, не испепелял гневом. Он просто посмотрел, как будто случайно, но взгляд его задержался дольше обычной случайности. И отвёл глаза первым.

– … да, Дин? – что-то говорил Никита.

– Что ты сказал? – переспросила Дина с блуждающей улыбкой.

На первый урок – литературу – Дина шла в приподнятом настроении. Даже мило побеседовала до звонка с Приходько и Кутузовой, с которыми прежде едва общалась. А когда новенькая, заходя в аудиторию, споткнулась о выступающий порожек, и несколько человек захохотало, Дина лишь покачала головой, скривившись:

– О-о-очень смешно.

И смешки тотчас смолкли.

Маринеску пришёл позже, буквально зашёл в класс одновременно с русичкой.

Нина Лаврентьевна на этот раз казалась ещё более расстроенной, чем раньше. И едва в классе наступила тишина, она скорбным голосом произнесла:

– Дина Ковалевская, встань, пожалуйста.

Дина недоумённо переглянулась с Полиной и Никитой, поднялась из-за стола. Нина Лаврентьевна с минуту смотрела на неё молча, но с таким лицом, словно Дина её ударила в спину.

– Что? – не выдержала она.

– Я узнала, что Эрик Маринеску, оказывается, написал тест. И сдал его. Но ты воспользовалась предоставленным тебе доверием, – она запнулась, сглотнула и продолжила с ещё большим надрывом. – Ты проникла сюда после урока и вырвала страницу из его тетради. Ведь тебя назначили старостой, как лучшую ученицу, дали ключи в знак доверия… Кто бы мог подумать, что ты способна на такой мелкий и низкий поступок! Я не могу даже выразить словами, насколько сильно ты меня разочаровала…

Дальнейшие слова Дина не слышала. Кровь прихлынула к голове, жгла щёки, веки, шею, громыхала в ушах и висках. Никто и никогда так её не позорил. Да ещё и перед всеми.

– Ну что ты молчишь? Может, объяснишь нам, для чего ты это сделала? – негодовала русичка.

Дина видела, что новенький сразу помрачнел, будто ему это всё не нравилось. Видела и Катю, которая сидела прямо, вся преисполненная чувством выполненного долга. Никита понуро опустил голову. Да и Полина тоже. А Олеся явно нервничала. Трусила, дурочка, как будто она, Дина, стала бы кого-то сдавать.

– Что, нечего сказать? Хотя и так всё понятно. Сделать мелкую подлость тайком смелости у тебя хватило, а ответить за это… Садись, – велела Нина Лаврентьевна с таким выражением, будто ей на Дину даже смотреть противно.

Но Дина будто окаменела и продолжала стоять. Молчала и не двигалась.

– Сядь, – повторила громче Нина Лаврентьевна.

Но Дина всё так же молча взяла сумку и просто вышла из класса. Русичка что-то ей говорила вслед, но она не остановилась. Сбежала по лестнице вниз и прямиком на улицу. Там можно переждать урок.

Лаврентьевна, конечно, Чуме нажалуется, ну и пусть. Хуже, чем было сейчас, всё равно уже не будет.