Текст книги "Частная школа (СИ)"

Автор книги: Елена Шолохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

45

Новая неделя только началась, а Дина уже дважды получила замечание от преподавателей: Нина Лаврентьевна посетовала на её невнимательность и Валентин Владимирович съехидничал в своей манере: «Дина, ау! Вернись на землю грешную».

Просто засыпать она стала плохо, вот и ходила потом весь день полусонная. По полночи порой лежала, не смыкая глаз. Перебирала в уме разные моменты, думала об Эрике, вспоминала их поцелуй. Слишком часто вспоминала, и сердце при этом то замирало, то, ухая, падало куда-то вниз живота.

Вот так, по-настоящему, она целовалась впервые, и может, оно странно и не очень правильно, но теперь, думая про минувший родительский день, Дина ощущала даже не радость, а нечто сродни блаженству. Было немного стыдно, но так упоительно… Этот поцелуй как будто вытеснил и боль, и разочарование, и обиду.

На мать она, конечно, злилась, вообще не желала с ней больше разговаривать. И на её обещания приехать Дина на другой день ответила сухо и коротко: нет, приезжать не надо.

И хоть думать про неё до сих пор было невыносимо, но легко получалось отгонять эти мысли. Даже стараться особо не надо. Стоило закрыть глаза, и она словно вновь переносилась в полутёмный зал, где Эрик обнимал её и целовал так жарко и самозабвенно… И если быть до конца честной, то очень хотелось, чтобы это снова случилось, но сама она, разумеется, никогда о таком даже не намекнёт, нет, ни за что.

С Лизой по поводу её пакости Дина хотела поговорить жестко, а то и вовсе проучить, отплатив той же монетой, но… счастливый человек – добрый человек. А её буквально распирало от новых чувств, таких непривычных, острых, пьянящих. Всё время тянуло улыбаться и мечтать. И Лизе она просто пригрозила. Та сначала отпиралась, а потом обиженно надулась.

От Полины Дина знала, что Лиза просила её переселить в другую комнату, но директриса почему-то не разрешила. А жаль – жить в тягостном молчании было тяжело.

* * *

С тех пор, как Дина стала открыто общаться с Эриком, никто больше нос от него не воротил, никто не косился в его сторону с кривыми ухмылками, никто не перешептывался за спиной, как было раньше. Однако и дружелюбия тоже не проявляли. Но после концерта на Эрика стали посматривать, особенно девчонки. Дина то и дело ловила устремлённые на него взгляды.

Номер их и правда произвёл впечатление, причём её участие осталось почти незамеченным, но она не огорчалась. Даже наоборот приятно было, что его оценили и другие. Только директриса выразила потом недовольство, мол, здесь не варьете и щеголять неглиже перед почтенной публикой неуместно. Но зато многие другие ещё дня два после концерта подходили и говорили ему, как он здорово поёт.

В конце октября Валентин Владимирович дал им по краеведению творческое задание. Предложил разделиться всем на пары и сделать на двоих проект о любой местной достопримечательности.

– Только не будем переписывать из интернета, окей? – предупредил он. – Ну, разве что общие сведения для исторической справки. Основная же ваша работа должна быть прикладной. Ваши фотографии, видеоматериалы, какие-то истории, связанные с местом, интервью… Именно это я буду оценивать. Так что выбираете себе объект и исследуете. В городе полно интересных мест, кстати.

– А можно нашу школу исследовать? – спросил Ренат.

– Ну, если сможешь меня удивить, то пожалуйста, – разрешил куратор.

Неожиданно в пару к нему попросилась Лиза. Впрочем, Корбут всё равно сразу заявил, что они будут с Катей. Ну а Полина была только рада отдохнуть от чересчур навязчивого внимания Шмыгова.

Остальные выбрали себе различные памятники культуры в городе, а Валентин Владимирович обещал назавтра микроавтобус.

Эрику и Дине достался полуразрушенный монастырь на самой окраине, на который никто больше не позарился, но обоим было всё равно, что исследовать.

На следующий день сразу после обеда куратор собрал своих подопечных и лично сопроводил к восьмиместному минивэну.

– С вами поехать не могу, к сожалению, – развёл он руками, – у меня ещё уроки. За вами будет приглядывать Юрий Иванович.

Куратор кивнул на водителя, тот кивнул в ответ.

– Да чего за нами приглядывать? – возмутился Никита Прочанкин. – Мы сто раз в город одни ездили. И вообще, не маленькие ведь.

Но Валентин Владимирович только усмехнулся и продолжил давать ценные указания. Дина слушала его вполуха, больше думая о том, как хорошо они проведут сейчас время, только вдвоём… И, может быть, он её снова поцелует. Пора уже вообще-то!

А когда наконец они тронулись, Эрик вдруг взял её руку в свою. От этого невинного жеста сердце у неё трепыхнулось и запело. Так они и ехали до города, держась за руки.

Старый монастырь находился сразу за городом. Водитель высадил их, последних из класса, и уехал. Договорились потом встретиться через три часа, а пока – да здравствует свобода.

– Ну что, пойдём осмотримся? – позвал Дину Эрик, так и не выпуская её руку.

Каменная ограда давно осыпалась. Деревянные надворные постройки обветшали и развалились. А вот сам монастырь сохранился прекрасно, лишь заколоченные оконца говорили о том, что он заброшен. Но и то не совсем, как оказалось.

В сторожке неподалёку жила старуха и мало-мальски тут присматривала.

Они неторопливо обошли вокруг.

– О чём будем писать? – Дина обвела взглядом белые стены. – Когда построен, когда опустел и всё?

– Можно бабульку расспросить, вдруг что интересное знает, – предложил Эрик.

Дина без энтузиазма посмотрела на видневшуюся поодаль сторожку.

– А давай ты её поспрашиваешь, а я пока тут всё сниму да пофотографирую? А потом погуляем? Вон там такая красивая роща…

– Как скажешь, – пожал он плечами и отправился к старухе.

Дина же добросовестно снимала на камеру всё, на чём останавливался глаз: стены, замурованные окна, заколоченные двустворчатые двери, разрушенную ограду, заросшую бурьяном дорожку, деревья вокруг…

Обойдя монастырь с тылу, она заметила ещё одну дверь, маленькую, низенькую и… приотворённую. Дина приблизилась, попробовала открыть дверь пошире, и та легко поддалась.

– Похоже, это был чёрный ход, – сообщила она на камеру. – И на нашу удачу, эта дверь открыта, и мы можем заглянуть внутрь.

Так она и сделала – пригнувшись, так как проём был слишком низким, шагнула в пыльную полутьму.

– Вот мы и попали в сам монастырь… Честно скажу, – продолжала она надиктовывать, – я ничего не вижу. Тут темно, прямо хоть выколи глаз. А вот пахнет почему-то… дымом. Будто здесь кто-то курил… причём какую-то гадость…

Дина включила на телефоне фонарик и обвела лучом по кругу, а постепенно и глаза привыкли к полумраку. Она продвинулась вперёд на несколько шагов, а потом краем глаза уловила движение. Повернулась, посветила в то место и вдруг луч выхватил чужое мужское лицо и пристальный взгляд. Дина вздрогнула и выронила сотовый.

Парень двинулся к ней. Ещё двое сидели у него за спиной.

Дина отступила. По спине ледяной змейкой пополз страх. Она снова отступила, потом резко метнулась назад к двери, но парень оказался проворным. Кинулся к ней и, поймав за локоть, рванул её на себя. Дина едва не ударилась о его грудь.

– Куда? Куда? – прохрипел он, и запах дешёвого табака, несвежей одежды и перегара ударил в нос.

46

– Какая птичка к нам залетела, – мерзко ухмыльнулся парень.

Дина отчаянно пыталась вырваться, но он лишь вцепился крепче. Притиснул к себе, обхватил за пояс, поволок к дружкам, вглубь этой дыры, в которую она за каким-то чёртом полезла.

– Отпустите! Я кричать буду! – извивалась она в ужасе, молотя руками и ногами.

– Кричи, чё… Рот заткнуть недолго, – гоготнул он. Затем на миг убрал руки и толкнул её вперёд.

Дина не удержала равновесие и повалилась на груду какого-то грязного тряпья. Тут же вскочила, но теперь уже подоспел и один из дружков. Приподнялся с рядом стоящего топчана, поймал её за талию, потянул к себе и силой усадил на колени.

– Тшш, – зашипел он, – чё такая прыткая. Посиди с нами…

Одной рукой он прижимал Дину к себе, второй принялся наглаживать колено, затем бедро, подбираясь всё выше. Дина выгнулась, попыталась ударить локтём, раз, другой, но, видать, промазала, потому что на все её потуги он лишь мерзко посмеивался, щекоча затылок влажным дыханием.

Третий просто сидел на самом краю топчана, уронив голову на грудь, и ни на что не реагировал.

Тот, что толкнул её, встал напротив, наклонился и, вжикнув зажигалкой, приблизил огонёк к лицу.

– Телочка-то зачётная, – осклабился щербато.

– А-а-а-а! Эри-и-ик! – закричала Дина, и тут же получила оплеуху. Однако боли она не почувствовала, хотя рот тотчас наполнился кровью, и принялась кричать ещё громче.

Парень вновь хлестнул её по лицу. Дина дёрнулась, попыталась расцепить чужие руки – не вышло.

– А-а-а! Помоги-и-ите! – разлетелся гулким эхом её крик.

Извернувшись, она пнула деревянный ящик, который служил тут, судя по всему, столом. Что-то грохнулось, покатилось.

Дина снова засучила ногами ещё энергичнее и даже попала щербатому в пах. Но тот лишь разозлился пуще прежнего. Грязно выматерился на неё, замахнулся, но ударить не успел. Глухо крякнув, он вдруг грохнулся на колени. Будто кто-то неожиданно ударил его сзади. Нет, не кто-то. Эрик! Он пришёл!

Увидев его, Дина забилась с удвоенной силой и наконец вырвалась, отскочила в сторону. Но мерзавец и не пытался её удержать, он поднял с пола что-то вроде ломика и медленно пошёл на Эрика.

– Дина, беги! – крикнул ей Эрик.

Но Дина не могла пошелохнуться, точно её сковал паралич. Вжалась в дальнюю стену и с ужасом наблюдала за потасовкой.

Эрик сделал пару шагов назад, а потом резко дёрнул кверху их ящик-стол и кинул его в парня. Тот взмахнул руками, защищая голову, но не удержался, рухнул на пол и ломик свой выронил. И, к счастью, даже не делал попыток встать.

Однако щербатый уже очнулся – отполз, поднялся и явно собирался напасть со спины.

– Эрик, сзади! – испуганно выпалила Дина.

Эрик обернулся и успел закрыться, поставив блок. Тут же атаковал сам. Они сцепились, повалились на пол, перекатываясь, делая захваты, нанося друг другу жестокие удары. Смотреть было жутко. Щербатый выглядел гораздо крупнее Эрика, выше, шире, настоящий амбал. Но Эрика подстёгивала ярость, необузданная, дикая и пугающая. Ярость, которая затмевала боль и не видела никаких преград.

В конце концов Эрик подмял его под себя, ещё пару раз ударил, пока тот не обмяк и не заскулил.

Выбравшись на воздух, Эрик первым делом осмотрел Дину с тревогой или даже страхом. Потом порывисто и крепко прижал к себе, тяжело дыша.

С минуту они стояли обнявшись, потом побрели в сторону шоссе. Эрик вёл её за руку, как маленькую. Время от времени повторял:

– Ничего, всё позади… ничего ужасного не случилось, а синяки твои сойдут…

Дина вяло кивала, соглашаясь. Но когда они дошли до безлюдной автобусной остановки, куда за ними должен был приехать школьный минивэн, на неё вдруг накатила запоздалая истерика. Мерзкие чужие руки, так бесстыже лапающие её, зловонное дыхание, гадкие ухмылки, сальные взгляды – всё это до сих пор чувствовалось так остро и живо. Грязь, казалось, намертво прилипла к коже, вонь въелась в волосы, в одежду так, что было противно от самой себя.

Её затрясло, сначала беззвучно, но потом словно прорвало. Дина рыдала и долго не могла остановиться. А Эрик просто обнимал её, давая выплакаться вволю.

– Мне так было страшно… – призналась Дина, проревевшись. – Я никогда так не боялась. Я думала… мне конец, думала… а ты спас меня… Ты слышал, как я кричала?

Эрик кивнул. Ему тоже досталось. Губы и нос разбиты, бровь рассечена, скула побагровела и припухла. Наверное, потом глаз заплывёт, думала Дина, глядя на него, а у самой нестерпимо щемило в груди.

– Ты спас меня… – повторила она полушёпотом.

– А что делать-то было? – усмехнулся он и снова притянул её к себе.

Так они и стояли под сиротливым навесом, пока за ними не приехали. Водитель, как оказалось, собрал уже остальных, и когда Дина с Эриком вошли в салон, все так и замолкли, ошарашенно пялясь на них.

– Вы что, с ним подрались? – спросил у Дины Корбут, перегнувшись к ней через проход.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Но она даже реагировать не стала, просто склонила голову на плечо Эрика и закрыла глаза.

47

О том, что произошло в монастыре, ни Эрику, ни, тем более, Дине даже вспоминать не хотелось, но отвертеться от объяснений было невозможно. К тому же, не успели они вернуться, как новость про их злоключения облетела весь пансион.

Сначала пришлось рассказывать куратору, откуда у них побои. При этом Дина впервые видела, чтобы Валентин Владимирович так встревожился или даже испугался. Хотя это и понятно – он же отвечает за их безопасность. Но всё равно его словно подменили.

– Пойдёмте-ка покажемся врачу, – выслушав их рассказ, велел он.

Он и правда отвёл их в медкабинет, хоть Эрик и упирался, заявляя, что всё это ерунда, мелочи, обычная драка, словом, ничего страшного.

Не успела медичка обработать ему ссадины, как туда же заявилась директриса. На ней тоже лица не было. Допросила обоих с пристрастием, потом принялась куда-то названивать, просить, требовать. В конце концов с кем-то о чём-то договорилась и отправила их в городскую больницу на обследование.

– Да зачем? – недоумевал Эрик. – Из-за пары царапин МРТ делать?

Но спорить с Нонной Александровной было бесполезно, и через четверть часа они снова ехали в город. И хотя по договорённости директрисы там их уже ждали, так что в очередях сидеть не пришлось, всё равно это обследование затянулось до позднего вечера, и в школу оба приехали совершенно измождённые. По распоряжению директрисы их хотели покормить поздним ужином, но оба отмахнулись – хотелось скорее добраться до кровати.

А на утро Эрик, можно сказать, проснулся героем. За завтраком только и говорили о том, как он отважно спас Дину Ковалевскую от хулиганья. В столовой и в коридорах он то и дело ловил на себе восхищённые девичьи взгляды. Ему улыбались, а некоторые даже и заговаривали.

Сама Дина отсиживалась у себя в комнате – выходить с синяками на люди она категорически отказалась. Да и всю эту шумиху переживала тяжело. Эрик наведывался к ней перед уроками, но даже при нём Дина закрывала волосами половину лица или вообще отворачивалась. Не хотела, чтобы он видел её такой. Как будто она могла ему разонравиться! Глупость, конечно. Теперь его чувства наоборот обострились так, что даже больно.

* * *

Третьим уроком у них по расписанию стояла история, но Владимир Валентинович задерживался, и аудитория была закрыта. Уже и звонок дали, а куратор так и не появился. Такого сроду не бывало. Олег Руденко злился и беспрестанно поглядывал на часы, остальные же благодушно ждали в коридоре.

Терпения Руденко хватило на семь минут, затем он собрался идти к секретарю. Следом за ним увязался Ренат. Вскоре вернулись оба. Руденко – всё такой же мрачный и молчаливый, зато Шмыгов не стал томить народ в неизвестности и сразу вывалил то, что узнал в приёмной.

– Там нашего Валика Чума дрючит так, что аж мне страшно стало.

– За что? – оживились Полина и Лиза.

– Так за… – Ренат оглянулся на Эрика. – Ну за вчерашнюю поездку.

– И что теперь? – встревожилась Полина. – Не уволит же она его?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Но она его капец как нагибает там… про увольнение тоже вроде говорила…

– Нет, нельзя же так… – расстроенно вымолвила Полина.

Эрик, Катя и Корбут стояли возле окна. Точнее, Катя и Дима стояли. Эрик сидел на подоконнике и переписывался с Диной.

– Я бы тоже тебя защитил, – нашёптывал Кате Корбут с блаженной улыбкой. – Я б за тебя, знаешь, всех бы уделал там…

Эрик еле сдержал усмешку, припомнив, как совсем недавно Корбут не осмеливался даже подойти к ней.

– Я бы туда и не полезла, – возразила Катя.

– И правильно, – одобрил Корбут.

Эрик посмотрел на Катю: не слова, а, скорее, её тон задел его. Она сказала это так, будто осуждала Дину. Захотелось даже спросить, чего это она так, но тут в конце коридора показался Валентин Владимирович. Он быстро приближался, чеканя шаг.

Все разом смолкли, глядя на куратора с потаённым любопытством. Выглядел он и впрямь серьёзным и подавленным. Видать, Шмыгов не соврал.

Куратор поздоровался со всеми, извинился за опоздание и, отомкнув дверь, пригласил класс в аудиторию. Эрик спрыгнул с подоконника и нечаянно зацепил Катину сумку, лежавшую рядом. Сумка упала на пол, оттуда выкатилась ручка, выскользнули книги и тетради.

– Э, прости…

Эрик одновременно с Корбутом присел на корточки, чтобы всё собрать, и тут на глаза ему попался уголок блокнота. Знакомая обложка…

Ещё не успев сообразить, Эрик неосознанно протянул руку к блокноту, но тут Катя торопливо подняла сумку. Он озадаченно взглянул на неё и всё понял… Даже спрашивать не пришлось – по её лицу, по взгляду и так стало ясно. Неясно было только одно: зачем она так сделала, зачем лгала ему?

Несколько неприятных секунд он смотрел на неё, словно пытался это разгадать, но когда Катя, краснея, пролепетала, что всё ему объяснит, он лишь холодно произнёс:

– Не утруждайся.

Развернулся и направился в класс.

– Кать, ты чего? Ты плачешь? Почему? – слышал Эрик за спиной взволнованный голос Корбута, но даже и не подумал оглянуться. – Кать, да что случилось-то? Что это сейчас было, а?

Ответила ли Катя Корбуту что-нибудь или нет, Эрик уже не знал.

48

После уроков Эрик снова заглянул к Дине, но Полина с Лизой тоже как раз вернулись с занятий. И если Полина вскоре тактично вышла, то Лиза упрямо торчала в комнате с недовольной миной.

На предложение Дины пойти прогуляться Лиза огрызнулась:

– Вам надо, вы и прогуливайтесь. А мне ещё уроки делать.

Эрику, конечно, хотелось побыть с Диной наедине, хотя бы недолго, но не вышвыривать же Лизу из её собственной комнаты.

Та и правда сначала села за стол, обложившись книгами, но явно прислушивалась к их полушёпоту.

– Пойдём во дворе посидим? – звал на ушко Дину Эрик.

Но она отказывалась:

– Нет, куда я такая страшная?

– Мне ты любой нравишься.

Лиза еле слышно фыркнула, но неожиданно поднялась, взяла со стола книгу и, не глядя на них, сообщила:

– В библиотеке поготовлюсь.

И действительно вышла.

Наконец-то они остались одни.

Эрик пересел к Дине, на кровать, придвинулся ближе. Она наклонила низко голову так, что волосы почти закрыли лицо, а сама при этом выпрямилась и заметно напряглась. Он протянул руку, отвёл локон за ухо. Но Дина от этой невинной нежности вдруг смутилась, порывисто поднялась, отошла к окну.

Эрик поднялся следом, встал у неё за спиной, обнял сзади. Вдохнул аромат её волос, окунулся в её тепло и непроизвольно прижался плотнее, обнял крепче. Дина, вытянувшись в струнку, так и стояла – не отталкивала, не вырывалась, но и не отвечала. Она вообще словно замерла, только под ладонями он почувствовал еле уловимую дрожь. Безумно хотелось приникнуть к изгибу шеи, коснуться груди… но тут всплыла мысль: а вдруг Дине после того, что случилось, неприятны ласки? Вдруг у неё что-то вроде психологической травмы? Бывали же такие истории. А Дина… это она только с виду такая, будто всё ей нипочём, но он-то видел, какой она может быть ранимой.

Сердце тяжело бухало. Грудную клетку, казалось, так и распирало.

Не решаясь теперь на прикосновения посмелее и в то же время не в силах оторваться от Дины, Эрик просто обнимал её со спины, легонько целуя в макушку. Пусть он и не давал выход снедавшему его жару, но и это тоже было сладко – вот так держать её в объятьях.

Потом он вдруг заметил или даже, скорее, почувствовал, что Дина слегка откинула голову назад, на его грудь, да и сама, всем телом, прильнула к нему. И ещё её дыхание… оно стало неровным и учащённым.

И от этой малости его повело так, что весь самоконтроль полетел к чёрту. Эрик развернул её к себе и впился в такие желанные губы…

* * *

Вечером в комнату Эрика постучались. Шмыгов гаркнул:

– Да!

Но никакого ответа не последовало.

– Ну, входи же, кто там такой скромный! – хохотнув, снова крикнул Ренат.

И опять тишина. В конце концов он выглянул в коридор.

Это была Катя. Заходить в комнату к мальчишкам она отказалась, попросила позвать Эрика.

Не хотелось ему сейчас с ней говорить, не хотелось выслушивать её оправдания, не хотелось грубить ей, а быть с ней прежним он точно не сможет. Потому что это было не просто разочарование, это был полный слом его представлений. Вот уж от кого, от кого, а от Кати он не ждал такой продуманной лжи, такого искусного притворства. Как достоверно она изображала тогда недоумение по поводу «пропажи» дневника. Глазами хлопала, руки заламывала…

Он ей не то что поверил – у него даже крохотной доли сомнений не возникло. Да он бы поручился за неё, как за себя, а выходит… Выходит, он наивный простачок, которого так легко одурачить. Ну и как ей не нагрубить сейчас?

– Чего тебе? – довольно резко спросил Эрик, подойдя к двери.

– Пожалуйста, дай мне всё объяснить? Прошу! Если хочешь, можешь потом со мной не разговаривать. Я пойму. Но я должна объяснить тебе, почему так сделала. Пожалуйста…

Подбородок у Кати мелко дрожал, выдавая с трудом сдерживаемый плач. Пальцы беспрестанно теребили край кофты.

– Ладно. – Эрик вышел, затворил за собой дверь.

Они миновали коридор в полном молчании и свернули в небольшой холл, предназначенный, видимо, для релакса. Вдоль стен стояли вазоны с пышной зеленью. Несколько мягких кожаных кресел образовывали полукруг, в центре которого возвышался огромный аквариум с экзотическими рыбами.

Эрик присел на широкий подлокотник одного из кресел. Катя садиться не стала, просто стояла рядом, всё так же не давая покоя рукам.

– Ну? – подторопил её Эрик.

Она молчала, глядя в пол. Его взяло раздражение. Чего она ждёт? Что он будет вытягивать из неё слова клещами? Оно ему надо?

Он поднялся было, но Катя поймала его за рукав, правда, тут же отпустила.

– Постой! Я… я просто не знаю, как начать… Я понимаю, что всё это выглядит некрасиво. Но… я хочу объяснить, просто не могу найти слов…

– Да что тут объяснять? – вздохнул Эрик. – И так понятно. Ты не хотела отдавать дневник и сочинила… всё это.

– Да, не хотела. И не знала, как тебе сказать, как отказать, чтобы ты не обиделся, вот и придумала… Мне очень стыдно, поверь!

– Я уже тебе один раз поверил.

– Но это так. Мне стыдно перед тобой за эту ложь. Стыдно, что вынуждена была соврать.

– И кто ж тебя вынудил? – усмехнулся Эрик.

Катя на миг замешкалась, но почти сразу заговорила горячо:

– Я же не ради себя соврала… Мне тоже эта ложь нелегко далась! Но я считала… считаю, что я поступила правильно. Нет, правильнее было бы, конечно, просто тебе отказать, но я не смогла. Я не хотела тебя обидеть. Но и отдать не могла. Потому что это было бы неправильно… ведь ты хотел покрыть Дину. Думаешь, я не понимаю, для чего ты попросил себе этот дневник? Ты выгородить её хотел! Чтобы она и дальше оставалась безнаказанной. А это… это всё равно что соучастие в преступлении. Вот ты бы сам отдал единственную улику, доказывающую вину человека?

– Ты с ума сошла? Да кто тебе сказал, что это Дина?

– Вот! О чём я и говорю! Ты даже не можешь объективно её судить. Потому что она тебе нравится. Она тебе и тогда нравилась, с самого начала. Даже когда вы ругались… я же видела, как вы друг на друга смотрели. Это всегда чувствуется. Поэтому ты не замечаешь очевидного. Или отрицаешь очевидное. Но это она!

– Во-первых, я не собирался никого выгораживать, а, во-вторых, это не она. Это не Дина. Это тебе так хочется думать.

– Да? И почему ты так уверен, что это не она? Потому что она тебе нравится? Откуда ты можешь знать наверняка? Всё, все факты говорят против неё…

Эрик вспыхнул. Да какое право Катя имеет вот так обвинять её? Хотелось очень многое ей сказать, чтобы она поняла, как сильно заблуждается. Но взглянув в горящие глаза Кати, он лишь махнул рукой, потому что совершенно ясно увидел – её не переубедить. Вообще никак. Можно даже не пытаться.

– Я даже обсуждать это с тобой не хочу. Ты можешь думать, что хочешь, но если сделаешь ей плохо, если…

– Эрик! Зачем ты так со мной? Я всегда за тебя… я твой друг и желаю тебе только добра. А Дина… ты её совсем не знаешь!

– Похоже, это я тебя не знаю.

– Она – плохой человек! Она избалованная, испорченная, бездушная, высокомерная. Как ты этого не видишь? Она же заставит тебя страдать. Наиграется и бросит. Она никогда не будет относиться к тебе как к ровне. Мы же для неё второй сорт. Вспомни сам её слова!

Катя в порыве вновь схватила его за рукав, но Эрик откинул её руку.

– А теперь послушай меня. Ты можешь что угодно думать про кого угодно. Но гадости про неё распускать я тебе не позволю. Просто держи язык за зубами, ясно? Я буду по-прежнему здороваться с тобой в классе, сидеть с тобой в столовке, но мы больше не друзья.

Эрик развернулся и вышел в коридор. Катя его окликнула, что-то ещё торопливо и взволнованно говорила вслед, но он не оборачивался. И ей же лучше, иначе наговорил бы много лишнего.

* * *

Своё обещание Эрик сдержал – во время завтрака и обеда он сидел вместе с Катей и Корбутом. Но молчал, только поздоровался с обоими утром, а больше – ни слова.

Пару раз Корбут к нему обращался с вопросом, но Эрик отвечал односложно, давая понять, что непринуждённой беседы не будет.

Катя к нему и вовсе больше не подступалась. Конечно, это расстраивало. Не могло не расстраивать – он ведь уже успел к ней привязаться.

А после уроков Эрик снова навестил Дину, которая сидела в своей комнате как затворница. Даже еду ей приносила Полина из столовой.

На этот раз препираться с Лизой не пришлось. Обе соседки вышли из комнаты, деликатно оставив их наедине. Правда, ненадолго. И часа не прошло, как они вернулись, прервав их жаркие поцелуи.

– Нам к тесту по физике надо готовиться, – извиняющимся тоном сообщила Полина.

Уходя, Эрик обменялся с Диной долгим взглядом. Словно хотел наглядеться, чтобы до завтра хватило. Хотя знал – всё равно будет скучать.

А в коридоре, прямо за дверью, он столкнулся с Ником. Тот тоже, видать, хотел заглянуть к Дине, но вдруг передумал. Увязался за Эриком следом.

– Давай отойдём на пару слов? – предложил Никита.

Эрик вопросительно взглянул на него. С Прочанкиным они даже не здоровались, о чём им говорить? Словно угадав его мысли, Никита продолжил:

– Хочу кое-что тебе про Дину сказать.

– Всё, что мне нужно знать про Дину, я спрошу у неё сам, – бросил Эрик.

– Ну, этого она тебе точно не скажет, – ухмыльнулся Никита. – Ещё и отопрётся. Только… знаешь, всё тайное рано или поздно всплывает.

– Какое тайное? Что ты несёшь?

Никита, поняв, что зацепил-таки его, многозначительно улыбнулся.

– Я всего лишь говорю, что у Дины есть один маленький и грязный секрет. И я могу с тобой им поделиться. Или не с тобой.

Последнее прозвучало нехорошо. Как намёк на шантаж, может, или на угрозу. В любом случае, решил Эрик, пусть выкладывает что у него на уме, а там уж он с ним разберётся…

– Ну?

– Не здесь же, – продолжал улыбаться Ник. – Давай отойдём куда-нибудь. Поверь, свидетели нам не нужны.

«Вот тут ты прав», – подумал Эрик, мрачно взглянув на Никиту.