Текст книги "Частная школа (СИ)"

Автор книги: Елена Шолохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

16

На ужин пошли все вместе. Вообще, в столовой не было какого-то строгого распределения где кому обедать – ученики просто занимали свободные места. Но именно у них был свой столик, у окна.

Вот уже несколько лет они садились только туда. Когда-то его облюбовала Дина, и теперь никто на него не посягал. Даже если сама Дина и её друзья-подруги по какой-то причине пропускали обед или ужин.

Столы здесь были на четверых, но уместились впятером. Дима Корбут сначала хотел подсесть к Олегу Руденко, как обычно, но Лиза вцепилась в его рукав и запротестовала:

– Нет, ты что, Дима? Куда ты? С нами садись! Ничего, потеснимся.

Дина посмотрела на подругу с усмешкой, но ничего не сказала. А потом и вовсе перестала обращать на Лизу внимание – в столовую пришли новенькие. Пришли вдвоём, как пара.

Катя двигалась так, будто её мешком по голове огрели. Ссутулилась, голову вжала в плечи. Дину раздражали такие – затюканные и бесхребетные мямли. Даже смотреть тошно. Но он… он ещё хуже. В сто крат.

Этот новенький наоборот шёл чуть ли не вразвалочку, сунув руки в карманы. Словно он тут хозяин.

Они заняли свободный столик неподалёку, и есть вдруг ей расхотелось.

Зато этот поедал ужин с явным аппетитом. Ещё бы. Там, откуда он, наверняка лосось если и ели, то только по большим праздникам. А вот мямля еле-еле ковыряла рыбу вилкой.

Педагоги питались здесь же, но по негласной традиции занимали самый конец зала. Столики там были чуть больше – на шестерых – и располагались в уютных нишах. Ученики туда даже и не совались.

Дине на глаза попалась Нина Лаврентьевна, и настроение испортилось окончательно.

– Дин, а ты что ничего не ешь? – заметил Ник.

– Не хочется, – буркнула она.

Всё её сейчас раздражало, вообще всё, не только новенькие. И Ник с его заискивающим взглядом и скабрезными шуточками, и Полина с её вечным поддакиванием всем и каждому, и Лиза с её жалкими потугами понравиться Корбуту, и сам Корбут. Дине казалось, если она останется тут ещё хоть на минуту, то сорвётся и нагрубит кому-нибудь.

Промокнув губы салфеткой, она встала из-за стола, так и не притронувшись ни к лососю, ни к салату, ни к десерту.

– Ты куда, Дин? – окликнул её Ник.

Но она лишь отмахнулась и ушла.

Одиночество она ненавидела с детства, но именно сейчас ей нестерпимо хотелось побыть одной. Никого не видеть и не слышать, не заставлять себя кому-то отвечать, на что-то реагировать. Просто посидеть наедине с собой, в тишине.

Поднявшись в комнату, она даже свет включать не стала. Плюхнулась на кровать с ногами, обняла колени, да так и застыла, пока не пришли Полина с Лизой.

Подруги с шумом ввалились в комнату. Щёлкнул выключатель, и полдюжины ярких лампочек вспыхнули, на мгновение ослепив Дину.

– Ой, а ты чего в темноте сидишь? – вздрогнула Лиза, увидев её.

– Голова болит, – соврала Дина.

– Поэтому ты ушла с ужина? – обеспокоенно спросила Полина.

– Угу.

– А мы с Олесей Приходько уже поговорили, – сообщила Полина. – Ты была права, она сразу согласилась.

– Кто б сомневался, – хмыкнула Дина.

– Между прочим, ты как ушла – Ник сразу приуныл, – сказала Лиза.

Дина повела плечом, мол, ей всё равно.

– Держишь его на коротком поводке, но при этом к себе не подпускаешь. Не боишься, что ему это надоест?

– Во-первых, не держу, а, во-вторых, не боюсь.

– Что? – усмехнулась Лиза. – Так уверена в себе? Между прочим, он вчера мило так общался с Ингой из десятого.

Лиза редко позволяла себе такой язвительный тон. Тут же подруга вроде и улыбалась, но в ней явно чувствовалось желание уколоть. Мстит из-за Корбута, поняла Дина.

– В отличие от некоторых, – тем же тоном ответила она, – мне нет дела до того, кто на кого смотрит и с кем разговаривает.

– Тебе Ник совсем-совсем не нравится?

– Я хорошо к нему отношусь, но стелиться перед парнями не мой стиль. Бегать за ними, поддакивать им, будто своего мнения нет, постоянно навязываться, зазывать… как по мне, это прямо фу. Отстой. Это совсем себя не уважать.

Лиза побледнела, сжала губы в узкую полоску.

– Ну тогда не удивляйся и не бесись, если Ник вскоре переметнётся к кому-нибудь посговорчивее.

– Да ради бога, – хмыкнула Дина.

– Ну-ну, – скривилась Лиза.

– Что ну-ну? Даже если бы я была в него влюблена, то никогда бы не стала так унижаться. Это парень должен за девушкой бегать и ухаживать, а не наоборот. А если он смотрит на других, если ему на тебя пофиг, если упорно держит тебя во френдзоне, то пусть он идёт лесом. О нём даже переживать не стоит, не то что упорно продолжать навязываться. Ценить себя надо…

– Это ты сейчас так говоришь! Перед нами можешь не делать вид, будто тебе плевать. Я прекрасно знаю, как ты бесишься, если кто-то вдруг предпочитает другого, а не тебя. Поэтому и с Алисой…

Лиза осеклась на полуслове.

– Что с Алисой? – недобро прищурилась Дина.

– Ничего, – смутилась подруга.

– Нет уж, Лизок, договаривай.

Лиза помялась, взглянула на Полину, словно ища поддержки, но та сама от неожиданной ссоры подруг готова была куда угодно спрятаться.

– Ну же! – настаивала Дина.

– Алиса больше не хотела плясать под твою дудку, вот ты и выгнала её. Ты думала, что она прибежит, обратно запросится, а она в твою сторону даже не смотрела потом. Преспокойно общалась с другими. И думаешь, я не помню, как ты психовала? Тебя аж колотило от бешенства… – выпалила Лиза на одном дыхании и замолкла, приготовившись к грозе.

Несколько секунд в комнате стояла звенящая тишина. Затем Дина проговорила негромко и даже как будто спокойно, но во взгляде её полыхала ярость.

– Это самое тупое – додумывать то, чего не было и не знаешь. А ты знать не знаешь, из-за чего мы с Алиской рассорились и из-за чего я, как ты говоришь, бесилась. Так что не лезь со своими идиотскими домыслами. И не путай одно с другим! Потому что, может, я и бесилась из-за Алиски, но ни за одним парнем никогда и ни за что бегать не стану. Да не то что бегать, даже просто не подойду…

– Девочки, пожалуйста, не ссорьтесь! – наконец осмелилась вмешаться Полина. Но они и сами уже замолкли, выплеснув всё, что кипело в душе́.

К завтрашнему тесту все трое готовились в гробовом молчании. Полину такая напряженно-враждебная атмосфера угнетала, в голову ничего не лезло, хотелось нарушить эту давящую тишину.

– А новенькую, Катю, подселили к Дашке Кутузовой и Олесе Приходько, – сообщила она.

Дина на это вообще никак не отреагировала, Лиза лишь пожала плечами.

– Олеська говорит, что её к нам из детдома взяли.

– Что? – тут уж обе подруги не удержались от удивлённого возгласа.

– Да, из детдома. Катя ей сама сказала.

– Ну капец! – возмутилась Лиза. – Нам ещё детдомовских не хватало! Гопник и детдомовка – отличное пополнение для элитной школы. Чума точно впала в маразм!

– Мда, – согласилась Дина. – У Чумы однозначно крыша поехала.

– Кстати, с гопником-то мы решили, – спохватилась Лиза. – А с этой детдомовкой что будем делать? Ты же, Дин, вроде про какой-то прикол говорила…

– Да, проехали, – отмахнулась Дина. – Пусть живёт.

Шутить над новенькой почему-то расхотелось. Сдалась ей эта бледная немочь.

– Да ну! Давайте над ней прикольнёмся. Чтоб не расслаблялась. Тем более раз там рядом с ней Приходько. Она всё сделает, что скажем. Можно знаете что подстроить…?

– Угомонись, а? – нахмурилась Дина. – Говорю же, пусть живёт. Не будем её трогать.

– Да почему? – раздосадовано спросила Лиза.

– Не хочу, – не отрывая глаз от учебника, буркнула Дина.

Лиза с Полиной переглянулись, но спорить не стали.

17

На утро все три подруги общались как ни в чём не бывало. Никто бы со стороны и не подумал, что между ними накануне пробежала кошка. А во время теста по литературе Дина, как обычно, подсказывала обеим. И Лиза, и Полина совершенно не запоминали всякие мелочи в произведениях, у Дины же была прекрасная память. А в этих тестах обязательно попадались два-три подобных вопроса.

Со своим тестом она расправилась раньше всех и от нечего делать наблюдала за остальными. И засекла, что детдомовская Катя тоже помогает новенькому. Пару раз точно помогла.

Подсказывать, конечно, запрещалось, но Нина Лаврентьевна, святая простота, наивно верила, что раз деткам сказали «нельзя», они этого и не делают. И потому ни за кем не следила. Никогда не отбирала гаджеты, не заставляла их выключать. Так что за тесты у неё всегда все получали высокий балл. Ну а сегодня она и вовсе выглядела какой-то рассеянной. Раздала листы с вопросами, села за свой стол и как будто выпала из реальности. Весь урок просто смотрела в окно задумчиво и отрешённо.

После урока все пошли на обед. Никита нагнал её, взял за локоть, зашептал в ухо.

– Дин, давай ключ. Лаврентьевна все тетради оставила на столе и сама вышла. С Приходько девчонки ещё вчера договорились. Она меня у кабинета ждёт.

Дина, поколебавшись, неохотно дала ему ключ.

– Давайте только без жести. Что-то Лаврентьевна сегодня и так сама не своя. Весь тест как в анабиозе просидела.

– Ну вот и взбодрим её, – расплылся в улыбке Никита, пряча ключ в карман.

* * *

Уложились они довольно быстро. Дина с Полиной и Лизой ещё не закончили обедать, а Никита с Олесей примчались в столовую. Судя по тому, как у обоих возбуждённо и радостно горели глаза, всё прошло как по маслу.

Ник уселся за своё привычное место и с жадностью принялся за суп, не обращая внимания на свою подельницу. Олеся немного постояла рядом, но присесть за стол Дины никто её не пригласил, а сама она не решилась, поэтому, неловко потоптавшись, пристроилась за ближайший свободный.

– Ну как? – спросила Лиза. – Новенькие прямо перед вами ушли. Сидели вон там, рядом с Кутузовой. Не столкнулись с ними?

– Нет. Всё сделали в лучшем виде, – отчитался Ник, возвращая ключ Дине. – Приходько реально почерк подделывает – не отличить. И так ловко – раз, раз и готово. Мы оба поволновались, конечно. Надо было Корбута на стрём поставить. А то мы от каждого шороха вздрагивали. Но никто нас не впалил.

– Супер! – хохотнула Лиза.

– А что написали? – без тени улыбки спросила Дина.

– Ну… как и договоривались… ну и немного от себя добавили. Ну чтоб уж точно этого упыря сразу же…

– Ладно, приятного аппетита, – Дина похлопала Ника по плечу и поднялась из-за стола.

– А ты куда?

– На физику, – насмешливо выгнула бровь Дина. – Или ты хочешь, чтобы я сидела и смотрела, как ты ешь?

Покинув столовую, Дина вышла во двор. До начала урока оставалось ещё четверть часа, а на душе́ отчего-то было неспокойно. Решила позвонить маме или отцу, но оба, как всегда, были страшно заняты.

Отец коротко бросил: «У меня совещание» и отключился.

Мама тоже не могла говорить:

– Дин, я тебе вечером перезвоню, ладно? Сейчас вообще никак…

– Ты позавчера обещала вечером перезвонить, – напомнила ей Дина. – До сих пор перезваниваешь.

– Ну прости, эти дни некогда было. Съёмки, показы… Ну ты же не маленькая, всё понимаешь…

Дина молчала.

– Дин, ну ты чего? Ладно, если быстро, то говори, пара минут у меня есть. Чего ты хотела? Что-то случилось?

– Ничего, – отрезала Дина и сбросила вызов.

Злющая вернулась в холл и чуть не сбила с ног Нину Лаврентьевну.

– Извините, – пробормотала она.

– Ничего, Дина, я сама сегодня в какой-то прострации. Не вижу куда иду.

Русичка улыбнулась и, обогнув её, пошла дальше.

Дина нахмурилась, поколебавшись, окликнула её.

– Нина Лаврентьевна, с вами всё в порядке?

Та оглянулась, сморгнула растерянно, потом снова улыбнулась.

– Да, Диночка, всё хорошо. Просто давление на погоду скачет, голова как чумная…

Когда Нина Лаврентьевна свернула в коридор, Дина торопливо поднялась по лестнице на второй этаж и устремилась к кабинету литературы. Отомкнув дверь, заскочила в пустой класс. Стопка тетрадей с тестами так и лежала на учительском столе. Но пришлось порыться – тетрадь Маринеску оказалась в середине стопки.

И на первой же странице, сразу под сегодняшней датой, вместо ответов к тесту размашистыми буквами было написано: «Нина Лаврентьевна, не могу ни о чем думать. Хочу вас так, что…»

Дина брезгливо поморщилась и дальше даже читать не стала. Всё-таки Ник ужасный пошляк! Вырвала лист, смяв, сунула его к себе в сумку, а тетрадь вставила обратно в середину стопки. Но когда повернулась к двери, увидела, что там стояла новенькая и во все глаза на неё таращилась.

На мгновение Дина растерялась, но тут же взяла себя в руки.

– Чего тебе? – спросила резко.

– Ничего, – покачала головой та.

– Раз ничего, то и иди отсюда.

Новенькая скрылась, следом и Дина вышла в опустевший коридор.

18

Комнаты девочек и мальчиков располагались в одном корпусе, но на разных этажах. Девочки жили на втором, мальчики – этажом выше. А последний, четвёртый, этаж занимали преподаватели. Поскольку все, кроме директрисы, проживали здесь же, в пансионе. Но если преподаватели занимали отдельные комнаты, то учащихся расселяли по двое или по трое.

Эрику в соседи достались Олег Руденко, суровый математик-шахматист, и Ренат Шмыгов – полная его противоположность.

Хоть Олег и скроил недовольную мину, узнав о новом соседстве, Эрику он понравился больше. С таким можно сосуществовать параллельно, практически не пересекаясь.

За целый вечер, что они провели в одной комнате, хмурый Олег от силы пару раз односложно ответил на вопросы Рената, а с Эриком и словом не обмолвился. Всё время что-то с самым сосредоточенным и серьёзным видом читал, делая пометки карандашом. А в десять ноль-ноль, точно по распорядку, висевшему в рамочке на двери, отложил свой талмуд, сходил умылся, почистил зубы и лёг спать носом к стенке.

А вот второй одноклассник – Ренат – утомил его до смерти несмолкаемой болтовней. Приставал с дурацкими вопросами, сыпал глупыми шутками и сам же над ними смеялся, допытывал, кого из Вселенной Marvel любит Эрик, а узнав, что никого, принялся горячо убеждать, что надо любить человека-паука.

Эрик старался по примеру Олега не обращать внимания на его болтовню, от нечего делать читал какие-то паблики в телефоне, но Ренат не успокаивался.

– А что, правда у тебя мать уборщица? – зудел он над ухом. – А где? Это в каком городе? А сюда тогда как попал? Здесь же обучение бешеных бабок стоит. А вступительные тесты сдавал? Нет? А почему? А я сдавал. Два раза даже. Первый раз провалил. Мне репетиторов наняли. И на следующий год набрал. А ты до этого где учился? В обычной школе? А почему ушёл? Исключили? А за что? Ну, скажи! Это у нас запросто могут отчислить, а в обычной-то школе за что? Ну?

– За то, что пацана… чуть не грохнул, – не вытерпел Эрик. – Одноклассника. Тоже вот доставал меня.

– Это ты так шутишь? – хихикнул неуверенно Ренат.

Эрик в ответ лишь тяжело на него посмотрел. Тот наконец умолк, но ненадолго – натура взяла своё. Но к Эрику больше не приставал, просто рассуждал вслух сам с собой.

В половине одиннадцатого везде погасили свет.

– Что это? Всегда так? – удивился Эрик.

– Ага, – охотно ответил Ренат. – Не знал? Тут у нас режим строгий. В десять – отбой, в семь – подъём. В пол-одиннадцатого на наших этажах выключают свет. Но если что – над кроватью пошарь рукой, там ночник есть. Для тех, кто темноты боится.

– Детский сад какой-то.

– А ещё из комнаты даже выходить запрещено. Если выйдешь и дежурный препод впалит, то может Чуме настучать.

– И что?

– Чума – это директриса наша, если ты не понял, – шептал в темноте Ренат. – Нонна Александровна. Она вообще ведьма, не зря ж её Чумой прозвали. На дисциплине помешана. За любой косяк дрючит. К счастью, её и преподы боятся, поэтому особо не стучат. Не, если сильно надо свалить – можно просто дождаться, чтоб дежурил нормальный препод, который если и запалит, то не сдаст. За определённую мзду, естественно. Но не все берут. А было такое, что наши без разрешения в город ездили и впалились, так они потом целый месяц убирали территорию, вместо дворников. Слышишь?

– Угу.

– А, ну и выходных их ещё лишили на месяц. В смысле, поездок. Ну, мы в выходные можем смотаться в город, тут близко. Но только с разрешением, конечно. Правда, там город – одно название. Пять домов, три улицы. Но на безрыбье, как говорится… Потому что если тут безвылазно сидеть, можно с ума сойти. Ну и магазины там, опять же. Наши бухло иногда берут. Только это вообще запрещено. Строго-настрого. Даже пиво нельзя. Но наши всё равно изредка умудряются. Если днюха у кого-нибудь, например. Вечером, когда Чумы уже нет. Вот скоро у Полинки Аксентьевой будет днюха. Сто пудов девчонки что-нибудь замутят…

– Хватит болтать, – грубо прервал его Олег. – Днём не затыкаешься, хоть ночью помолчи.

– Я просто объясняю человеку, что да как, – обиженно буркнул Ренат.

– Днём будешь объяснять, а сейчас спать.

– Зануда, – огрызнулся Ренат, немного поворочался, повздыхал и вскоре тоже уснул, мерно посапывая.

А вот Эрику не спалось. Сказывалась разница во времени. Там у них ещё только ранний вечер. Да и на душе́ было неспокойно. Не нравилось ему здесь. Чувствовал – эта стерва Дина не успокоится и обязательно что-нибудь устроит. Слишком уж красноречиво и многообещающе она на него смотрела.

И что с ней делать? Был бы это парень – там всё понятно. Ввалил и весь разговор. А с девчонками сложно.

Да и не она одна заточила на него зуб. Все они приняли его в штыки, ну кроме этого придурковатого фаната Спайдермена. Чёртовы мажоры.

Ещё распорядок дня этот, запреты сплошные, правила… Он к такому не привык, поэтому не оставляло ощущение, будто его сковали кандалами. Вот уж точно – та же тюрьма, только комфортная.

* * *

Утром его разбудил странный гудок. Негромкий, но нудный. Эрик закрыл голову одеялом, но через минуту его ткнули в плечо.

– Эй, вставай. Подъем уже. Не слышишь, что ли?

Эрик нехотя разлепил веки, увидел над собой улыбающееся лицо Рената и недовольно зажмурился. Не может быть, что уже утро. Он ведь вот только заснул… Но телефон показывал начало восьмого.

Зуммер смолк, но кругом началась возня, хлопали двери, кто-то смеялся, кто-то кого-то звал. Пришлось и ему встать.

– Поторопись, через полчаса завтрак, – тараторил Ренат. – Кашу брать не советую, она у них вечно как клейстер. А сырники, слойки или блины офигенные просто. Особенно с сиропом и ягодами. Из выпечки ещё…

Эрик, не дослушав, скрылся в ванной. Но не успел он скинуть плавки и встать под душ, как из-за двери раздалось:

– Ты там надолго? Тебя подождать? Уже в столовку пора…

– Нет, не надо меня ждать.

– Ты же не знаешь, где столовка. Как потом найдёшь?

– По запаху. Иди уже, короче.

В столовую Эрик не пошёл. Не привык он есть в такую рань. Да и провозился долго. Особенно с галстуком помучился – пришлось делать узел по ютубу, в прежней школе галстуки носить их, слава богу, не заставляли. Поэтому сразу отправился на занятия.

На лестнице столкнулся с Катей. В белой блузке, при галстучке и в тёмно-синей клетчатой юбке он её даже и не узнал в первый момент. Да ещё и чёлку свою дурацкую куда-то дела, заколола, может. Но с открытым лицом ей стало гораздо лучше.

– О, отлично выглядишь, – расщедрился он на комплимент.

– Спасибо, – улыбнулась Катя, помолчав, застенчиво добавила: – И спасибо тебе за то, что вступился вчера за меня.

– Ерунда, – отмахнулся он.

– А ты их не боишься?

– Мажоров этих? – усмехнулся Эрик. – А чего их бояться?

Катя пожала плечами.

– А я боюсь. Люди бывают очень жестоки. Думала, после детдома ничего уже бояться не буду, а вот сейчас иду и боюсь.

– Что, плохо там было? В детдоме? – скосил на неё глаза Эрик.

Она молча кивнула.

– Не поверишь, даже сбежать оттуда хотела, но не решилась…

– Воспитатели жестили или свои?

– Свои.

– Били?

Она снова кивнула. Потом с усмешкой продолжила:

– Я так обрадовалась, когда меня сюда перевели. А тут вон тоже…

– А тут я за тобой присмотрю, – Он по-дружески приобнял её за плечи.

Катя, зардевшись, промолвила:

– Я очень тебе благодарна.

Первые два урока прошли без проблем. Педагоги их не трогали, позволяя им освоиться, а вот на третьем – литературе – пришлось писать тест. Причём такой, что мозги свернуть можно. На половину вопросов он даже приблизительного ответа не знал. Хотя гуманитарные науки Эрику всегда давались непросто. Математика, физика, да даже химия находили у него куда больший отклик.

Написав всё, что более-менее знал, Эрик отложил тетрадь. Но тут Катя перегнулась через проход к нему и, настороженно следя за русичкой, взяла со стола листок с тестом, а через несколько минут вернула, а заодно подложила и записку с ответами.

Они переглянулись, но стоило ему улыбнуться, как она сразу потупила взор. И тут он поймал на себе пристальный взгляд Дины. В отличие от Кати, она ничуть не смутилась и продолжала на него смотреть, чуть подщурив глаза, отчего видок имела довольно зловещий. Этой-то что надо?

Эрик переписал ответы в тетрадь и со звонком сдал учителю.

Но на следующий день Нина Лаврентьевна ошарашила его:

– Эрик, неужели ты совсем ничего не знаешь? Я ожидала, что ты напишешь… хуже остальных. Но не ответить ни на один вопрос… Как же так? Сдал абсолютно пустую тетрадь…

Он озадаченно посмотрел на Катю, и та закусила губу.

– Извини, но вынуждена поставить тебе двойку. Но ты можешь получше подготовиться и через неделю попробовать ещё раз. Договорились?

Тетрадь русичка ему вернула, но в ней действительно не было ни строчки, ни слова.

А во время обеда Катя призналась:

– Прости, что не сказала раньше. Я такая трусливая. Ненавижу себя за это…

– Не сказала что? – не понял Эрик.

– Я видела, как вчера после теста Дина вернулась в класс, когда там никого не было, и вырвала страницу из какой-то тетради. Я не думала, что это твоя тетрадь. То есть не была уверена… А сегодня поняла, ну, когда Нина Лаврентьевна сказала, что ты пустую сдал. Это она ведь специально так сделала, чтоб тебе двойку поставили. Но мне не хватило смелости сказать об этом прямо на уроке. Я хотела, но не смогла… Прости…

– Да ладно, не парься, никакой трагедии в этом нет. В конце концов, на двойку я и знаю. Так что, считай, всё справедливо.

– Нет! Несправедливо! И подло! Я сейчас же пойду к Нине Лаврентьевне и всё ей расскажу.

– Да брось. Не стоит, правда.

Эрику очень не хотелось вовлекать в это Катю. С Диной он и сам потолкует. А за донос русичке её же загнобят. Даже не потому, что эти мажоры так развлекаются, просто стукачей нигде не любят. А уж тем более если Катя нажалуется на эту стерву Дину, которой и повода никакого не надо, чтобы укусить слабого или натравить других. Он бы, конечно, постарался её защитить, но не сможет же быть рядом ежеминутно.

– Нет, я должна, я хочу, – не унималась Катя. Она разрумянилась, и чёрные глаза её полыхали праведным огнём. – Знаешь, как у Юлиуса Фучика? Всё зло мира совершается с молчаливого согласия равнодушных. Понимаешь? Если я смолчу, значит, я согласна с её подлостью. И значит, ничем не лучше её. А я не согласна!

Эрик аж есть перестал от её внезапного порыва. Посмотрел на неё, удивлённо вскинув брови, потом хмыкнул.

– С ума сойти.

– Да! Это так!

– Ну, хорошо, хорошо. Но вот, ты же мне сказала, значит, считай, что твоя миссия против зла мира выполнена. Дальше я сам.

Но Катя на это только упрямо покачала головой.