Текст книги "Судьбы. Миры вселенной."
Автор книги: Елена Шмидт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Несколько псов стояли у самой кромки леса. Свистнув собакам, Рей указал на портал, и они, молча, ушли. Мужчина подходил к лежащим женщинам, молясь про себя, чтоб хоть одна вблизи оказалась жива. Но надежда разбилась, когда он увидел всё вблизи. Щенок завозился, Рей совсем про него забыл, и стал яростно рваться наружу. Маг опустил его на землю, он быстро побежал к одной из растерзанных женщин и забегал вокруг, потом сел рядом и лизнул руку. Рей наблюдал за ним с замиранием сердца, когда щенок лёг, он бросился туда и застыл на месте, чувствуя, что сердце вместе с ним замерло в груди. Земля под телом была вся залита кровью, разноцветные пряди, только местами пропитавшиеся ею, роскошным покрывалом покрывали спину, скрывая повреждения и лицо, словно девушка устала, прилегла отдохнуть, не заметив, что земля испачкана, и уснула. Рей боялся прикоснуться к ней, втайне надеясь, что он не прав и она действительно жива. Перед глазами стояла залитая кровью мать, память услужливо подсказывала, как он уже терял любимую женщину.
– Как же так, – шептал он, – как же так, девочка моя, я же только нашёл тебя.
Внезапно из леса донеслись крики людей и рык псов. Рей вскочил на ноги, не решаясь уйти, но тут страшно закричала женщина, и Рей бросился туда. Он бежал на крик, свистом подзывая к себе разбежавшихся животных, а из головы никак не уходила картина распростёртой на земле Милли. Его разум отказывался воспринимать, что её больше нет. Слава богам, что там, где так кричали люди, псы задрали только коня в одной из телег, едущих по дороге в сторону поляны. Рей пообещал возместить ущерб и, забрав собак, увёл их в лес. Там открыв портал, подальше от людских глаз, отправил животных на Титанидию.
Он ещё пробегал часа два, пока, наконец, все псы не были переправлены назад и вернулся на место трагедии. Там уже собрались жители городка. Женщины плакали навзрыд, мужчины ходили с мрачными лицами. Все знали, что в праздник Прославления земли ведьмы делятся своей силой с Хранительницей, заключая договор, и увидев ночью такой фейерверк, поспешили сюда, чтобы принести свою благодарность ведьмам, как и было заведено из года в год. И увидели здесь такой кошмар. Рей стал искать тело Милли, переходя от одной телеги к другой, но нигде её не увидел.
– Простите, – обратился он к высокому лысоватому мужику, – а девушки с разноцветными волосами среди убитых нет?
– Не понял? – мужик удивлённо на него посмотрел. – Здесь, мил человек, только наши ведьмы, местные, какими– то зверьми подранные. А ты чай не наших краёв?
– Да, я здесь по делам. И всё же девушки, молоденькой совсем, здесь не было?
– А, понял, – мужик почесал голову, – ты верно про младшенькую их толкуешь. Так не. Не было её. Она ж у них не ведьма, в ритуале участие не принимала, стало быть, живая она, слава всеблагому, – и он нарисовал перед собой охраняющий знак.
Рей отошёл и задумался. «Неужели жива? – мысли лихорадочно проносились в голове. – Но тогда, кто же помог ей уйти? А может всё просто, кто-то раньше остальных забрал её тело? – думать об этом не хотелось. – Кстати, а куда девался Абшуг?»
Он начал внимательно осматривать местность, щенка нигде не было видно. Рей снова прошёл на то место, где видел растерзанной девушку. «Вот почему не убедился, что она мертва? Из-за какой-то блажи, не посмотрел, – укорял он себя. – Страшно, видите ли, стало. Дурак, вот дурак, вот что сейчас думать? Куда она делась? А если жива была? Я даже раны не перевязал. Вот как с этим жить?»
Шли минуты, а Рей всё стоял, боясь уйти, словно надеялся, что произойдёт чудо, и он, наконец, что-то да узнает. Воздушная, как взбитые сливки, тучка, пронеслась по небу, и снова вышло солнце, в траве что-то блеснуло, мужчина наклонился и поднял с земли серебряную подвеску. Тоненькая цепочка была порвана, местами на ней запеклась кровь, но сама подвеска оказалось целой и даже не испачканной. Бирюза, странной формы, весело глядела на мир, через тонкую паутинку филиграни. Рей, зажав подвеску в кулаке, быстрым шагом пошёл с поляны, подальше от любопытных глаз и там, в лесной тиши открыл портал на Титанидию.
Глава 12
Тьма.
Тьма перенеслась в дом ведьм и устроила там грандиозный обыск. Она была уверена, что найдёт камень в доме, поэтому без сожаления прикончила Бианку. Начала с комнат наверху, точно вычислив, какая из них принадлежит главной виновнице. Швыряя вещи на пол, переворачивая постели, вышвыривая всё с них в разбитое для этого окно, она со злости разбила всю посуду, и всё искала и искала, но ничего похожего не находила. Когда поняла, что здесь ничего нет, взвыла страшным голосом, и понеслась в столицу к Дидрейну, определив его почему-то виноватым в своей глупости.
Вылетела из портала в кабинете Дидрейна, она его почему-то теперь хорошо чувствовала и могла с лёгкостью определить, где он находиться. Дидрейн с удивлением смотрел на вывалившуюся из портала, без его приглашения, разлохмаченную, всю перепачканную в пыли, женщину, с красными расширенными зрачками. Осуждающе покачал головой, рассматривая сие явление и отлично понимая, что кто-то им полакомился и даже не поперхнулся, высасывая его силу. Однако, как всегда, лишь слегка усмехнулся.
– Приветствую тебя, моя дорогая, – обратился он к злющей Тьме, словно она просто зашла его навестить, – что-то ты неважно выглядишь? Случайно не приболела? – уголки губ снова предательски дрогнули.
– А ты, значит, сидишь тут, отдыхаешь, дорогой, – это слово она произнесла с такой издёвкой, на которую только была способна, – ничего тебя не волнует. Тебе даже всё равно, что у меня украли камень! – она не выдержала напряжения, разрывающее её на части, и закричала.
– Подожди, подожди, но камень ведь ещё не был твоим? Правильно. Он ведь ещё принадлежал канцлеру и тебе его никто не передавал? – изобразил удивление Дидрейн. – Почему же я должен был переживать и куда-то там нестись?
– Ты что, полнейший идиот? Или специально строишь его из себя? – Тьма уже мало контролировала себя, напрочь забыв, кто перед ней. – Он должен был быть уже моим! – она, не желая контролировать себя, топнула ногой. И внезапно что-то вспомнив, хищно улыбнулась.
– А я, кстати, совершенно случайно нашла твою пропажу, – голос её стал елейным, – помнишь, дорогой, ты всё рассказывал про девушку, типа там с разноцветными волосами?
Вот теперь Дидрейн вскочил на ноги и бросился к ней.
– Где? Где ты её нашла? Говори скорей!
– Где нашла, там её больше нет. Что ты так подскочил? – теперь издевалась Тьма. – Она же не твоя?
– Тьма, хватит! – он с силой тряхнул её за плечи. – Приди в себя и спокойно расскажи, где ты её видела? – Дидрейну хотелось услышать ответ.
– А я её убила, – спокойно сказала она, глядя в его чёрные глаза, в которых плескалось разгорающееся пламя.
– Как убила? – опешил мужчина.
– Как? Как? Натравила гематитовых собак, вот как.
– Дура, – заорал Дидрейн, отпихивая от себя Тьму. Она, не удержавшись от удара на ногах, отлетела на диван. – Какая же ты, дура! Где ты её убила? – подскочив к ней, он схватил её одной рукой за шиворот и поднял, как нашкодившего кота. – Координаты быстро!
Тьма, расширившимися глазами смотрела на мужчину, которого она считала, что знает, но как оказалось, сильно ошибалась. Смотреть сейчас ему в лицо ей было страшно, реально страшно. Обычно какая-то её часть никогда ничего не боялась, но сейчас лицо Дидрейна как-то плыло, словно кто-то пытался пролезть через одетую маску, и женщина не на шутку испугалась.
Не дождавшейся от испуганной Тьмы ответа, Дидрейн внаглую, плюя на все законы Арагона, ментально влез ей в голову. От сильной боли женщина закричала и через минуту потеряла сознание, повиснув в его руке, как кукла, но Дидрейну уже было всё равно, он узнал, что хотел. Отбросив её как ненужную вещь, он скривился.
– Не прошла проверку, слабачка, – и уже подходя к двери, что-то вспомнил и обернулся. – А вот это моя дорогая, надо отдать, – вскинул руку, и красная нить потянулась от Тьмы в ладонь Дидрейна. – Ну, вот и всё, можешь отдыхать, дорогая, – саркастически произнес мужчина и вышел из кабинета, по дороге в спальню отдал распоряжение убрать лежащую в кабинете женщину из дома. В спальне переоделся в одежду простого городского жителя, открыл портал и вышел в одном из закоулков городка Тариньол. Бодрым шагом прошёл по центральной улице и, заметив приличный кабачок, прошёл во внутрь. Устроился в углу, заказал обед и приготовился слушать местные новости. Городок гудел. Недавнее убийство ведьм было одой из главных новостей местных завсегдатаев. К вечеру он уже знал, что «младшую», как её называли местные, никто не видел, но и тела её среди убитых не было. Куда она делась, никто не знал. Когда он поинтересовался, какие у неё были волосы, то заработал удивлённый взгляд, однако, потом ему ответили, что девушка была рыжеватая, но её волосы всегда скрывала сеточка, чему рассказывающие и сами подивились. Исходя из всего услышанного, Дидрейн сделал вывод, что, скорее всего девушка жива, так как Тьма не врала, она действительно думала, что с ней покончено, но кто-то забрал её с поляны раньше, чем приехали жители. Осталось выяснить кто? И куда отвезли? Опять сплошные вопросы. «Ну что же, – подытожил он в мыслях, – на конец дня это прекрасные новости. Теперь известно кто она, и, главное, что она осталась жива. А где её искать, это будет вопрос завтрашнего дня», – с этими мыслями он отправился домой.
Миланда.
Милли, как всегда, готовилась идти на ритуал вместе со всеми, она надела лёгкое платье, волосы спрятала под сеточку, как и велела Беатрис. Взяла тоненькую шаль и собственно была готова. Выйдя вечером из дому, она была переполнена ожиданием чуда. Для неё видеть, как сестры раз за разом замыкают круг вокруг Хранительницы, было чудом. Всё было, как обычно, пока не разошлось пространство, и страшная в своей красоте женщина не стала бросаться на Бианку. Милли заметалась, не зная, куда ей броситься и кому помогать. Потом, всё же приняв решение, что надо всё же сначала помочь завершить ритуал, а сёстры потом разберутся с обидчицей Бианки, бросилась к кругу. Она никогда не участвовала в самом ритуале, но столько раз его видела, что каждое движение знала назубок. Подбежав к чаше, схватила ритуальный кинжал и, не обращая внимания на пытающуюся остановить её Китти, разрезала ладонь, подняв глаза на туманную ещё Хранительницу.
– Возьми себе, пожалуйста, возьми мою магию, от чистого сердца отдаю, только возьми.
Кровь текла тонкой струйкой, падая в ритуальную чашу, но ничего не происходило. Милли казалось, что прошла целая вечность, но вот запела древнюю песнь Беатрис, Милли пыталась за ней повторять, но у неё не очень получалось. Зашипела в чаше кровь, забурлила и понеслась потоком белой энергии, чтобы через несколько мгновений вырваться из чаши, и устремиться туда, к общему кругу, вплетаясь в него и окрашивая серебристыми разводами, замкнуть его и вернуться обратно к девушке. Хранительница улыбнулась, как показалось Милли именно ей, проявилась и, впитав в себя всё, что предлагали, рассыпалась в небе. Милли была в этот момент счастлива, а дальше начался ужас. Вначале девушка думала, что им всё удалось, что они вот-вот спасут Бианку и всё будет хорошо. Но потом появились эти монстры, и она перестала осознавать, что происходит вокруг, поняв, что иначе просто сойдёт с ума. Она стояла и смотрела перед собой, пока эта страшная женщина, улыбаясь, не указала псу на неё. Она видела, как огромная собака подскочила к ней и несколько раз укусила, но видать, не очень сильно, просто прикусывала, но не рвала, и Милли, вначале ничего не чувствовавшая, наконец, вынырнула из отупения и побежала. Дальше в спину ей с размаху ударили, словно каменные лапы, и она стала заваливаться лицом в землю, одновременно с этим чувствуя, как острые зубы вгрызаются в плечо. Боль пришла сквозь отупение через несколько секунд, девушка закричала, рванулась, пытаясь скинуть с себя зверя, он на секунду вроде бы отпустил, но спустя мгновение рванул бедро. Острые зубы входили в плоть легко, словно нож в масло, и разрывали её. От дикой боли, пронзившей всё её тело, она стала терять сознание, сквозь туман, чувствуя, как пёс хватает её за шею, но словно передумав кусать, лишь скользит зубами по ней, оставляя царапины. И в этот миг спасительная темнота заливает мир.
Что толкнуло сознание девушки выплыть из небытия неизвестно, это как насмешка проказницы судьбы, у которой о жизни написан отличный от нашего сценарий, но Милли открыла глаза как раз в тот момент, когда из так и не закрывшегося портала вдруг вышел Рей. Сознание девушки затопила радость и надежда, что вот он её избавитель, и она даже пыталась встать, но предательское тело лежало, словно под каменной плитой, не дающей пошевелиться. У неё даже промелькнула мысль, что пёс перекусил ей все кости. Она хотела крикнуть, но и голос не хотел её слушаться. А Рей в это время свистнул и что-то крикнул, и чёрные псы, слушаясь его, бросились в портал. Догадка промелькнула в сознании девушки огненной иглой, пронзая мозг, и от ужаса он отключился на этот раз надолго, унося её в мир теней.
Она бродила там сквозь туман, ни о чём не думая, но присматриваясь, ни встретятся ли ей сёстры и мать. Она теперь ничего не хотела, никуда не торопилась, у неё ничего не болело, и никуда не надо было бежать. Идеальное место – серое безмолвие для истерзанной в клочья души. Она бы так и перемещалась там, но однажды Хранительница повстречалось на её пути. Женщина в белом платье перегородила ей путь, не пуская дальше, и Милли пришлось остановиться, недоумевая, что той от неё надо, и зачем она нарушает её такое приятное уединение. Хранительница строго смотрела на неё своими нереально синими глазами, и Милли впервые за долгое время стало неуютно под её пристальным взглядом.
– Долго будешь прятаться от жизни? – спросила она.
Милли в ответ промолчала, ей не хотелось говорить.
– Твоё тело, благодаря стараньям бабушки зажило, пора перестать рвать ей душу и вернуться назад.
– Бабушки? Какой бабушки? Феодотья умерла у меня на глазах, – Милли снова замолчала, но по её лицу пробежала тень боли.
– У тебя, девочка, есть родная бабушка. И у тебя там, в жизни есть задача, которую необходимо решить. Найти камень, что спрятали ведьмы и отдать Рею. Дальше ему решать свою часть.
– Рею? Да никогда. Он служит той, что гоняясь за камнем, убила моих сестёр. Единственное, что я хочу ему дать – это клинок в его самое лживое сердце.
– Всё ни так как видится, запомни это Милли.
– Как ни так? – голос девушки задрожал. – Как ни так, если я видела его собственными глазами! – Чувства стали заливать сознание девушки рекой. Боль, отчаяние, страх, злость и обида всколыхнули серое пространство, и Милли открыла глаза. Тут же в лицо ткнулось что-то белое и лохматое. Оно стало скулить и лизать девушку в лицо, покрывая его слюнями.
– Фу, да отойди же ты от меня, фу, – пыталась отбиться Милли от маленького, белого, невероятно пушистого щенка, но тот и не думал далеко от неё отходить, тем более, что скакал он по её кровати. Девушка поняла, что щенок главный защитник и охранник на данный момент и уже смеясь, увернулась от маленькой морды, снова полезшей к ней лизаться. Но маленький пёс, не расстраиваясь, прыгал и скакал как мяч, ни отходя, ни на шаг и радуясь во всю силу своей собачьей души.
– Ну ладно, ладно, – улыбнулась Милли, – хороший пёс. Только не лижи меня.
Она осмотрелась. Кроватью ей служил топчан, накрытый шкурами. Одеялом такая же шкура, необычайно мягкая и тёплая. Везде царил полумрак, стены, потолок, похоже, какие-то серые, каменные что ли? Или это освещение играет воображением? Окон не было, но слабо светился проход в дальнем углу. «Похоже пещера. Где ещё не бывает окон? Интересно, где хозяева? Кто меня сюда принёс?» Одни вопросы. От вопросов её отвлёк пёс, ему надоело ждать, когда на него обратят внимание, и он решил сам исправить этот непорядок. С громким тявканьем он набросился на задумавшуюся девушку, и она со смехом схватила белый комок, и внезапно, в голове молнией вспыхнули воспоминания. Они захлестнули её горячей волной, от которой прокатилась дрожь по всему телу, всхлипнув, она отпустила собаку, и закрыла лицо руками. Боль осознания утраты разрывала душу на части. Слёзы потекли по щекам, хотелось орать и куда-нибудь бежать, только не лежать вот так бревном. Милли попробовала встать, и только теперь ощутила тугую повязку под сорочкой. Она села и осторожно опустила ноги. На руках и ногах укусы и, правда, почти зажили, бедро и плечо ещё болели, но уже вполне терпимо.
Свет в проёме заслонила какая-то фигура, пёсик помчался встречать входящего, а Милли уставилась на проход с замиранием сердца, ожидая, кто же войдёт. Когда вошла пожилая женщина, она с удивлением узнала в ней свою давнюю знакомую из леса. «У тебя есть бабушка», – всплыли в памяти слова Хранительницы.
– Кто вы? – воскликнула девушка, у которой от всего произошедшего с ней голова шла кругом, она уже ничего не понимала.
–Миланда, девочка моя, ты, наконец-то, пришла в себя, – женщина бросилась к ней. – Столько дней без сознания, мы уже не знали, что нам думать, что делать? Пришлось просить Хранительницу помочь нам тебя вернуть.
– Просить Хранительницу? – Милли очень удивилась, – Как можно её просить? Вы что можете с ней общаться?
– Я нет, не могу, но один мой близкий знакомый может, – улыбнулась женщина.
– Нет, у меня голова от всего этого лопнет, давайте по порядку. Кто вы? И почему я здесь у вас?
– Я с тобой встречалась в лесу, надеюсь, помнишь?
– Да, помню. Но хотелось бы узнать кто вы для меня? Почему я здесь? Какое вам дело до меня?
– Ой, моя хорошая, сколько сразу вопросов. Готова к ответам? – и дождавшись кивка от девушки, продолжила. – Я твоя бабушка. Меня зовут, если ты помнишь, Клео.
–Какая вы бабушка? Где вы были, госпожа Клео, все эти годы? Если вы, как говорите моя бабушка, почему не сказали мне раньше? Почему не были со мной? – голос Милли дрожал от возмущения, она была зла. Её бабушка всегда была, есть и всегда будет Феодотья. Предательская слезинка поползла по щеке, а следом за ней, уже торопя друг друга, устремились следующие.
– Детка, не плачь милая, я тебе всё-всё расскажу. Я знаю, как тебе сейчас больно. Конечно, они все останутся навсегда в твоём сердце, и никто никогда не заменит их. И поверь, твои родные всегда будут рядом, они никогда не уйдут, пока ты о них помнишь. И я ни в коем случае не претендую ни на чьё место. Я просто хочу побыть рядом с тобой, помочь тебе, позволь мне, пожалуйста.
Клео смотрела на неё с нежностью и состраданием, и Милли стало стыдно за такой жёсткий выпад в сторону пожилой женщины.
– Простите меня, – проговорила Милли, – я не хотела вас обидеть, – и заревела в голос.
– Но хорошо, поплачь, девочка, поплачь, слёзы омывают нашу душу. Тебе станет легче, – женщина подсела к Милли и стала гладить её по спине, а потом и по лицу мягкой ладошкой, стирая слёзы и стараясь передать всю свою любовь и теплоту, что ощущала в своём сердце.
Проплакавшись, девушка успокоилась и, хотя боль утраты никуда ни делась, дышать стало легче.
–Расскажите мне обо всём, я хочу знать правду.
– Я не против, детка, и всё тебе обязательно расскажу, но для начала ты должна хоть что-нибудь поесть, всё-таки столько дней без еды, – но увидев, что Милли собирается возразить, воскликнула, – без возражений Миланда, без возражений.
– Почему вы называете меня Миланда? Меня зовут Милли, – девушка вопросительно уставилась на Клео.
– Нет, тебя, моя хорошая, родители назвали Миланда, ещё даже до того как ты родилась, тогда твой отец был жив. А Милли тебя стала называть Мэгги, слегка подправив первоначальное имя, и сделала она это тогда, когда взяла тебя к себе.
– Откуда взяла? Да расскажите же мне обо всём!
Клео, молча, внимательно посмотрела на девушку и ушла. Вернулась с миской аппетитно пахнущей похлёбки и ломтём мягкого хлеба.
– Ты будешь потихоньку есть, а я тебе обо всём рассказывать. Давай бери миску, хлеб и потихоньку ешь. Слава богам, что эти исчадия бездны пощадили тебя. Не знаю почему, но спасибо им за эту счастье для меня. Не злись, конечно, то, что они убили твою семью, это не то что ужасно, это трагедия, но то, что ты жива, для меня как подарок на старость. Поверь, я знаю, что говорю, я тоже теряла, – Клео замолчала, задумавшись.
– Так что насчёт рассказать? – вывела её из задумчивости девушка.
– А? Ну да, – она опять замолчала, но быстро опомнилась, – можно присяду? – и, дождавшись согласного кивка, осторожно присела рядом. – Ты научилась летать?
– Да.
– Так вот когда– то существовал удивительный и прекрасный мир Дратикус. Ты ешь, давай, потихоньку, понемногу. Так вот. Его населяли солнечные драконы и люди-птицы. Правда, обращаться и летать могли только женщины, мужчины не обращались в птиц.
А вот драконы этого мира были уникальны, они жили только в этом мире. Днём эти необыкновенные создания впитывали солнечную энергию, а ночью отдавали её, светясь в темноте и освещая всё вокруг. Их удивительная кожа казалась золотой и была необычайно прочной, не пропуская стрелы, не пробиваясь ни дротиками, ни копьями. Люди-птицы берегли драконов, несмотря на свою кожу, драконы редко дрались, были спокойны и миролюбивы, некоторые этим пользовались, кожа дракона стоила баснословные деньги. Старейшинам пришлось принять закон, запрещающий убивать драконов под страхом смертной казни. Однако, количество этих удивительных созданий от этого особо не увеличилась, дело в том, что они крайне редко откладывали яйца, поэтому и численность их была невелика.
Женщины этого мира были столь же неординарны, как и драконы. Почти все они были очень одарёнными и талантливыми артефакторами, вот только у себя дома они не создавали их. Они наблюдали за энергетическими линиями мира, поправляли их, если где-то был сбой, и находили артефакты, которые создавала для них сама природа, помещая в различные источники силы. Их мир казался идеальным, а жители были счастливыми, ведь у них был дом, – Клео, глубоко вздохнув, опустила голову, а потом обняла себя руками за плечи, словно старалась сохранить в себе остатки тепла любимой планеты. Боль утраты проскользнула тучей по лицу и тут же исчезла.
– Госпожа Клео, что-то не так? Что случилось? – встревожилась внимательно слушавшая её девушка.
– Всё хорошо, не волнуйся, просто, порой то, что навек теряется, кажется через годы идеальным. Не всё конечно было так хорошо. Всегда найдётся какой-нибудь беспринципный человек, обладающий хоть какой-то властью. Таких впоследствии называют злодеями. Вот и на Дратикусе нашёлся один такой, он очень хотел разбогатеть и усиленно искал, что бы продать и кому. И нашёл демонов. День, когда первый демон ступил на землю нашего мира, можно считать первым днём начала конца Дратикуса. Эти порождения тёмных богов умны, коварны и сильны. Сначала они пели дифирамбы старейшинам, задаривая их всевозможным подарками, и добились разрешения вывезти к себе нескольких драконов, чтобы показать своему миру, что они там с ними делали, никто не знал, но гордые и свободолюбивые животные погибли. Тогда им показалось этого мало, и они потребовали себе ещё, суля большие деньги. Но тут воспротивилась большая часть старейшин и они, недолго думая, взяли и просто их убили. Мужчины, которые встали на защиту своего мира, в итоге были разбиты, женщины, те, что встали сражаться наравне с мужчинами, тоже безжалостно уничтожались, пока кто-то не просветил демонов, что эти женщины умеют. Тогда они стали их отлавливать и отправлять к себе, в расчёте сделать рабыню артефактором. На рабовладельческом рынке цена за такую рабыню была запредельной. Стоит ли говорить о том, что охота на женское население велась безостановочно. Но женщины-птицы гордые создания богов. Лишённые неба, они, как золотые драконы, гибли в неволе. Пока их не осталась совсем немного. Тогда оставшиеся на Дратикусе женщины разделились на две группы, первая должна была спрятать детей в других мирах, вторая как можно дольше сражаться с демонами, чтобы они не поняли, куда девались дети. Когда демоны всё же захватили оставшихся в живых, их всех закрыли при дворце, а мир Дратикус сожгли огнём, оставив от него пепел, чтобы никто не мечтал сюда вернуться. И вот тогда женщины отомстили, сделав артефакт, запустивший проклятие над родом демонов. У демонов перестали рождаться сыновья. Но это раса долгожителей, поэтому женщины, что покинули родной дом, все как одна, дали клятву не останавливать действие артефакта. С тех пор демоны охотятся за нами, но до сего дня никто не предал свой народ.
Клео замолчала, молчала и Миланда.
– Клео, – наконец, спросила она, – а вы тоже умеете летать?
–Умела, – женщина внимательно посмотрела неё, – но Миланда я отдала своё умение тебе. Видишь ли, детка, мы вдали от своего мира и ребёнку неоткуда взять энергию для первого взлёта. Поэтому мы отдаём часть своей. Та часть, что я отдала тебе, была последняя, и теперь я не смогу взлететь.
– Ой, госпожа Клео, мне так жаль. Я же ничего не знала, может, я чем-то могу вам помочь?
– Можешь, – улыбнулась Клео, – называй меня, пожалуйста, бабушкой, и желательно на ты.
Девушка промолчала, но потом улыбнулась.
– Я постараюсь, бабушка Клео. Но не сердитесь, я ещё пока к вам не привыкла и совсем мало вас знаю. А что случилось с моими родителями?
– Ну, раз у нас сегодня день воспоминаний, то слушай. Твою маму Миланда звали Кассандра. Она была весёлым взбалмошным ребёнком, обожала учиться и ненавидела какие-либо ограничения. Я старалась, как могла, нанимала ей учителей, ездила с ней по интересным местам, помогла научиться летать. Но ей хотелось в столицу, я отговаривала её как могла. Но к нам на практику в маленькое селение, на юго-западе Арагона, где мы жили, приехал молодой маг. Его звали Брайн, и твоя мама влюбилась в него. И, конечно же, она уехала вместе с ним. Он был очень перспективный маг, владеющий несколькими стихиями, и канцлер к тому времени уже пригласил его в свою команду. Если бы знать, что будет…, но увы. Потом мне передали, что Брайн заболел. Я же не знала тогда чем, а Кассандра, по всей видимости, не хотела меня волновать. И всё время говорила, что уже всё хорошо. К тому времени она уже ждала тебя. Я хотела поехать к ним на твоё рождение. А он, оказывается, нахватался тёмной энергии, а от неё умирают почти все. Но я же ничего не знала. А тут к нам в селение приехал один наш знакомый и всё мне рассказал. Я бросилась в столицу, разыскивать Кассандру и не успела. Моя девочка…, – она тяжело вздохнула, – родила тебя и умерла от тоски. – Клео сидела, опустив свою седую голову, и Миланда всей душой рванула к такой близкой родной душе и, прижавшись щекой к её плечу, крепко обняла её. – А потом я всего на полдня не успела приехать в Гравиол, к родне твоего отца, а когда приехала, попала на жуткий скандал, жена твоего родного дяди отдала тебя непонятно какой женщине. Я была в шоке, не зная, где мне теперь тебя искать. В общем, к тому времени как я разыскала тебя, моя хорошая, прошёл не один год. Ты жила в чужой семье и была счастлива, тебя любили, как родную, и я не стала разбивать твою жизнь, во всяком случае, пока ты не повзрослела. Поселилась в ближайшей деревне, чтобы всегда быть рядом с тобой.
– А почему Миланда? С чего вы решили, что именно это имя моё? – Милли очень хотелось оставить своё старое, она к нему привыкла и что тут говорить, оно ей нравилось.
– Когда твоя мама забеременела, она сразу прислала мне вестника, – Клео поднялась и прошла к сундуку, открыла крышку и, порывшись немного в его в закромах, извлекла на свет фигурку маленького золотого дракончика, на груди которого было выгравировано Миланда. – Вот, – протянула она его девушке, – вестник, что ты появилась у мамы. У нас таких присылают самым близким, как только узнают, что ждут младенца. Миланда твоё настоящее имя, имя женщины-птицы.
Миланда бережно взяла в руки статуэточку. Дракончик был потешным, с толстеньким брюшком, короткими лапками и маленькими, задорно торчащими, крылышками.
– Интересно, он похож на настоящего дракончика?
– Да, Миланда, маленькими они были точно такие, – грустно качнула головой Клео.
–Бабушка Клео, а зачем надо было отдавать первых драконов?
– А кто мог подумать тогда, что их не станет? Думали покажут и вернут. Никогда не верь демонам. Они могут казаться милыми и добрыми, но это очень редко бывает так. У нас они маскируются под всяких добропорядочных граждан. Но будь, пожалуйста, внимательна, свои глаза они никуда деть не могут, если у кого-то чёрные глаза с красными зрачками, то лучше прячься от него сразу или беги, или сражайся до последнего, если два первых пункта не удались. Но лучше прячься, демоны редко с нами бьются, мы нужны им живые, – Клео распереживалась и стала ходить по пещере туда-сюда, помолчала и вдруг перескочила на другую тему, – драконы, мне их так жаль, эти поганые демоны провели нас как детей. Мне сколько лет не даёт покоя мысль, могли ли старейшины за лживыми речами демонов распознать их истинные намерения? Или всё же кто-то ещё предал свой народ? Хотя демоны никого не пощадили. Им было всё равно предатель ты или нет? Просто брали и всех убивали, а чтобы не смогли возродиться уничтожили мир. Почему? Откуда такая жестокость…?
Клео замолчала, Миланда тоже думала о трагической судьбе далёкого для неё мира, который вдруг оказался близким и родным, и ей было невыразимо жаль и драконов, и людей – птиц.
Тьма.
Тьма пришла в себя на городской свалке. Она сначала даже не поверила своим глазам. Но вскоре «приятная для глаз картина и нежное амбре» огромных куч убедили её в том, что глаза не врут. Невдалеке огромный монстр, похожий на серый шар с маленькими ушками и на восьми тоненьких ножках, подаренный соседним королевством, жрал потихоньку мусор, чавкая и периодически икая. Он косился на Тьму ярко-синими глазами, крутил весело тоненьким, коротеньким хвостиком и явно хотел познакомиться поближе. Женщина брезгливо скривилась, повернулась к нему спиной, привычным движением открывая портал. Появились слабые всполохи тьмы и всё, портал не открывался. Меж тем поглотитель мусора, а это, несомненно, был он, достаточно грозный монстр, жрущий всё подряд, так вот этот «милый малый», конечно, был не против съесть свежую движущуюся органику. Он приближался к ней, не забывая захватывать по дороге всякую дрянь и громко чавкать ею и явно собирался попробовать женщину на вкус.
