Текст книги "Судьбы. Миры вселенной."
Автор книги: Елена Шмидт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
– Всё, Би, ещё раз и не буду рассказывать. В общем, он был в пещере, которую назвал «Жизнью», тогда камня там было три, и мир был полноводный.
– Слушай, Беатрис, не обижайся, но, сколько же ему лет?
– Он не никогда не сознавался, но я знаю, что очень много, он же не человек.
– Ещё лучше, – фыркнула Бианка, – всё, я нема, как рыба.
– Так, Бианка, мы сейчас обсуждаем не достоинства и недостатки Федерико, а другую проблему. Если короче, то он сделал с них магические слепки, и я видела все три камня, поэтому могу утверждать, что это распиленный третий камень с той пещеры. И ещё. Я могу точно сказать, что распилили его давно.
– А это-то, откуда знаешь?
– Би! Ведьма я или нет? Я это чувствую. И если камень у нас в руках, да ещё и распиленный, то это значит, что равновесие нарушено и Титанидия погибает, поэтому появляются страшные дикие звери. Вспомни предсказания оракула Глубинных ледяных ведьм. «Придёт беда чёрная в твёрдом обличье, повеет тьмой из чуждых миров, тьма будет постепенно накапливаться, сначала даря радость, невидимая глазу оплетёт весь мир. И погибнет он в страшных мучениях, проклятый за то, что забирает себе не принадлежащее ему. Верните третье на место, соберите два в три, выпустите великое, пусть соединиться с малым и воскресит мир тьмы».
– Ну вот, я же говорила, – воскликнула Бианка, – и согласись, оказалась права. Камень надо вернуть на место, для начала хоть половину.
– Нет, – отрезала Беатрис, – для начала надо спрятать его и тебя. И пожалуйста, Бианка, отнесись ко всему серьёзно, это уже не игры. Кстати, как у тебя получилось его забрать?
– Вот это как раз никаких трудностей не составило. Я же тебе говорю, что Торион – полный лопух, он притащил вечером шкатулку из сокровищницы, радостно сообщив, что это чей-то артефакт. А утром, пока он дрых без задних ног, я решила посмотреть, что за артефакт, который рождает на его лице такую предвкушающую улыбку, ну и посмотрела. Увидела камень, сопоставила с тем, что слышала несколько дней назад и взяла. Всё.
– Би, я что-то совсем не поняла, что значит «утром, когда дрых без задних ног». Ты что? Его любовница?! – закричала Беатрис.
– Ой, Беатрис, – она наморщила свой красивый носик. – Да что ты так кричишь? Сейчас весь дом сюда сбежится. Ты всегда всем сёстрам читаешь лекции о морали? Думаешь, кто-нибудь слушает? Ты, как старая дева, честное слово. Ну, Беатрис ладно, ну прости, пожалуйста, я не то сказала, ты самая лучшая сестра в мире! – послышались звуки какой-то возни. – Ну, я не хотела тебя обидеть.
– Ой, Би, ну что ты на мне повисла, ну всё, ладно, ладно. Кстати, а матери будем говорить?
– Нет! Ты что? Ты и я, всё, Беатрис, не надо, чтобы кто-то об этом знал. Прости, что тебя вмешиваю в неизвестно что, но ты же знаешь, я не смогла бы иначе. Да и ты бы не смогла.
В комнате повисла тишина.
– Да, Би, не смогла бы, ты права. Но, моя хорошая, они, наверное, всё уже знают, может тебе надо уезжать прямо сегодня?
– А как же ритуал? Как вы без меня замкнёте круг, ведь вы к этому не готовы. Я уеду сразу же, как проведём ритуал, не раньше.
Милли поняла, что ничего больше интересного она не услышит, и тихонько стала отходить от двери. От услышанного перехотелось и есть, и спать, теперь совсем другие мысли кружились в голове. Как помочь Бианке? А вдруг с ней что-нибудь случиться? Она даже в мыслях не могла представить, что жизнерадостной красавицы Бианки не станет. Бианки, светлой, как лучик солнца, с озорной улыбкой и ярко-голубыми лучистыми глазами. Как же так? И Милли, проворочавшись полночи, заснула с твёрдой уверенностью, что завтра она обязательно пойдёт за ними и проследит, куда они направляются, и поможет, если будет надо.
Проснувшись утром, она соскочила с кровати и застонала, увидев, что день уже давно начал свой отсчёт и набирает силу. На столе стоял букетик невзрачных цветочков, наполняя комнату тонким ароматом.
– Вот так значит, Беатрис? – пробурчала Милли, не ожидавшая такой подставы от старшей сестры. – Подсунула сонных трав! Ну, спасибо, вот на кого-кого, а на тебя в жизни бы не подумала.
Она сбежала со второго этажа и выскочила на высокое крыльцо. День вовсю играл красками, пел вместе с мелкими певчими птахами, солнце медленно перебиралось за видневшийся вдали перевал, золотя верхушки сосен.
– Проснулась, детка, – Феодотья медленно шла с леса, неся корзинку, – пойдём завтракать.
– Ба, ну что вы меня не разбудили?! – закричала Милли.
– Так ты разве просила? – удивилась Феодотья. – Обычно-то сама встаёшь. Я вот поутру сходила в лес, набрала первой ягоды. Девоньки-то спозаранку все в лес пошли, подготавливаться к ритуалу, собирать нужные цветы и травы. Никак такой праздник сегодня, и Мэгги вот-вот должна появиться. А ты что такая взъерошенная?
– А где Беатрис? – Милли чуть не плакала.
– Так они с Бианкой считай по ночи ушли. Пошли завтракать, что время терять, потом можешь в лес побежать сёстрам помочь, – и старая женщина поспешила в дом.
– Завтракать, завтракать, – девушка сердито размазала по щеке всё же побежавшую слезу, – какой тут завтракать, проспала всё, что смогла. А Беатрис ещё и букетик подсунула, – и Милли, злясь на всех и вся, побежала в лес.
Лес как всегда жил своей, одному ему известной, жизнью. Весело щебетали птахи, перелетая с дерева на дерево, или просто перескакивая с ветки на ветку, жужжали насекомые, стремясь за лето вобрать в себя всё тепло, воздух прогревался и наполнялся ароматами трав и коры деревьев, но Милли ничего не радовало. Она стремилась убежать подальше от дома, в глухую чащу, подальше от сестёр. Ей надо было взлететь и увидеть Беатрис с Бианкой. А вдруг с ними что-то произошло, пока она бессовестно спала? Достигнув непроходимого бурелома, она быстренько разделась и привычно потянулась к своей внутренней сущности. Тело наполнилось внутренней энергией, по венам побежало тепло, и за спиной распахнулись энергетические крылья, от которых стремительно стало изменяться тело девушки. Через несколько мгновений огромная птица, подпрыгнув, взмахнула крыльями и стала набирать высоту. Каково же было разочарование Милли, когда ни в ущелье, ни по дороге к нему двух сестёр она не увидела. Покружив в течение часа, Милли пришлось ни с чем возвращаться домой.
Глава 11
Тьма.
Чтобы развеяться, Тьма решила посетить очередную ярмарку. Одевшись попроще, в жемчужно-серое платье, накинула лёгкую серую накидку, прикрыла лицо вуалью. Вызвала карету, чтобы не травмировать простой люд порталами, и отправилась побродить между лавками с товаром. Бродя между рядами, слушала незатейливую перебранку торговцев, крики зазывал и темпераментные диалоги между покупателями и продавцами, наблюдала за праздничными шатрами, куда зазывали предсказатели судеб, и вдыхала запах свежей выпечки, ванили, и появившейся недавно, страшно дорогой корицы. Тьма неспешно ходила, заглядывая в лавки, осматривала товар. Зайдя в оружейную лавку, она всю жизнь благоговела перед уникальным оружием, стала интересоваться, что есть интересного, и не сразу заметила, когда рядом с ней встал мужчина. Развернувшись посмотреть, кто это нарушил её уединение и остолбенела от неожиданности, чуть не открыв рот.
– Дидрейн? Какого лысого орка ты здесь делаешь? – непроизвольно вырвалось у неё.
– Я как всегда польщён, дорогая, вашими высказываниями, – саркастически улыбнулся мужчина. – Позволишь задать тебе тот же вопрос? – бровь Дидрейна вопросительно выгнулась.
Он выглядел безупречно. Чёрный костюм для верховой езды подчёркивал грацию хищного зверя, облегая широкие плечи и мускулистую грудь. Кнут в руках нетерпеливо постукивал по ноге, привлекая внимания к накаченным бёдрам. Тьма вдруг вспомнила, как давно у неё не было мужчины. По телу прошла жаркая волна и запульсировала внизу живота, грудь налилась тяжестью.
«Да что за ерунда? – мысли пробегали в голове Тьмы, мгновенно сменяя одна другую. – Что это со мной? Я от одного его вида готова раздвинуть ноги. Хотя, почему бы и нет? По большому счёту он стоит того, чтобы я пустила его в свою постель».
– Я очень люблю ярмарки, – промурлыкала она, поднимая вуаль, – здесь какая-то особая атмосфера доверия и интриги. Целый калейдоскоп страстей и плюс всегда можно найти какую-нибудь безделушку, которую не купишь просто так. И что самое интересное, за сущие копейки.
– Безделушку? Вы, верно, шутите, дорогая? Здесь можно найти уникальные вещи. Хотя о чём это я? Если вы здесь, значит, прекрасно об этом знаете. Может, поделитесь тайнами? – последнее предложение он интимным шёпотом прошептал ей в ушко, посылая толпы мурашек по всему телу. И предложил руку, выводя из лавки и увлекая вдоль улицы.
– Не хочу делиться, – кокетливо отозвалась Тьма. – Что это за женщина без тайн?
Она грациозно увернулась от мужика, тянущего огромный короб при помощи верёвок.
– Может, пообедаем? – предложил Дидрейн. – Могу предложить миленький ресторанчик, а можно и у меня. Кстати, у меня восхитительный повар, таких ещё поискать надо.
– Боюсь, для ресторана я неподобающе одета. И ещё. К сожалению, кто-то может оказаться со мной знаком. Начнутся крики, вопли, придётся усмирять, а у меня не то настроение. А надевать личину совершенно не охота. Я редко это делаю, люблю быть собой.
– Ну, тогда прошу, – и Дидрейн повёл её мимо торговых рядов, по дороге, смеясь, выторговал корзинку с упоительно пахнущими булочками. Они вышли на городскую улицу и завернули в какой-то тупик. Мужчина лёгким движением очертил круг, по его краю запылали языки пламени, когда пламя улеглось, открылся портал.
– Ого, впечатляет, – похлопала в ладоши Тьма, и смело вошла в отрывшееся пространство.
Вышли прямо в центре зала дома Дидрейна, женщина огляделась, прицениваясь, так ли хорош мужчина, как кажется. Всё дышало изысканным и тонким вкусом, живущего здесь. Мягкая мебель, шторы, отделка стен в коричнево-бежевых тонах, тонкая каёмка позолоты змейкой стелилась по краям штор и по мягкой мебели, вазы ручной работы из таинственного мерцающего стекла, меняющие цвет от настроения хозяина, камин с чуть потрескивающими дровами, огромная белая шкура какого-то зверя на полу и несколько больших мягких кресел. Мебель из древесины очень редкого золотого дуба.
– Проходи, дорогая, чувствуй себя, как дома, а я пока пойду, распоряжусь насчёт обеда.
Он ушёл, а Тьма подошла к креслу у камина и плавно опустилась в его объятия.
«Да, он, именно тот, кто мне нужен, – подумала она, – красивый, богатый и независимый. А какие у него ноги! М-м…, мечта, – она прикрыла глаза. – Я так давно не ощущала на своём теле мужские губы, пора бы восполнить этот пробел». Дрожь предвкушения покрыла кожу, тьма вырвалась и мягко заструилась по телу женщины, съедая её невзрачное серое платье и переодевая в чёрный переливающийся наряд. Оголялась спина, пропадали рукава, стильные чёрные перчатки из вензалийского кружева закрыли кисти рук, запястья и поднялись выше локтей. Мягкий шёлк затянул талию, приподнял грудь. Заструились чёрной волной волосы, завернулись в локоны, собрались в замысловатую причёску. Чёрный с серебром цветок, переливаясь лепестками, спрятался в волосах. Вернувшийся Дидрейн застыл, увидев Тьму. Подошёл к женщине, она подняла на него чёрные, зовущие в пучину страсти, глаза, и он с улыбкой протянул ей руку, а когда она вложила свои пальчики в его ладонь, потянул и поставил на ноги.
– Я понимаю, это да, – прошептал он ей в самые губы. В ответ, женщина, вскинув руки, положила их к нему на плечи. Её тёмные глаза смотрели в его, не мигая. Тьма падала в омуты его необычных глаз. Красные зрачки стали увеличиваться. Он рывком притянул её к себе и припал к губам. Жар прошил её всю, разлился горячей рекой от груди до ног. Через мгновение они оказались в спальне, как это произошло, Тьма не заметила, но её это мало волновало. В данный момент её занимал только мужчина, что был рядом, его горячие руки, ласкающие её грудь, и опускающиеся всё ниже и ниже, туда, где их уже заждались, губы, жадно целующие её, и его тело, напряжённое как пружина, готовая в любой момент сорваться. Весь её мир на время превратился в огромную кровать, где страсть бушевала подобно океану, унося их к высотам мироздания раз за разом.
На следующее утро Тьма ощущала себя почти счастливой женщиной. Скоро камень станет её, и мужчину, который удовлетворял бы все её запросы, она нашла. Когда он узнает, что она станет править этой страной, а потом и всем миром, он будет только её. Тьма мечтала, нежась в постели, когда Дидрейн вышел из душа. Капельки воды стекали с литого торса и впитывались в полотенце, обхватившее бёдра. Женщина облизнулась. Он расхохотался и прыгнул к ней в постель.
– Моя ненасытная львица, – в голосе проскользнули смешинки. – Кстати, помнишь мы говорили о некой особе. Только благодаря тебе, моя дорогая, я смог узнать, что с ней произошло, – как бы, между прочим, добавил он, притягивая её к себе.
– И? – Тьме неохота было разговаривать, она блаженствовала, выводя пальчиком замысловатые фигурки на груди мужчины.
– Ты оказалась права, провидица моя, – и он ласково куснул её за шею, посылая желание по всему телу, – она была беременная, после смерти мужа родила девочку, и, к огромному сожалению моих знакомых, умерла.
– Ну, я как-то так примерно и думала, раз про неё при дворе больше ничего не было слышно, – проговорила Тьма, растягивая слова, словно нехотя. – Может займёмся чем-нибудь другим, более приятным?
И она, отбросив простыни, прижалась обнажённым телом к мужчине. Дидрейн обхватил женщину рукой, рывком притянул её к себе и впился губами в её сладострастный рот. Руки отправились исследовать изящное тело по всем изгибам.
– Но, дорогая, может ты захочешь немного помочь мне, можно совсем чуть-чуть? – шепнул он в её приоткрытые губы.
– Ну, смотря, как ты будешь себя вести, – голос женщины стал сбиваться от шаловливых рук и губ любовника.
– Я буду стараться, как могу, моя ненасытная, – Дидрейн приподнялся над женщиной и резким движением перевернул её на живот, – я готов показать тебе степень моей готовности.
Через пару часов полностью удовлетворённая Тьма согласилась начать розыск дочери Кассандры, а ещё через час агенты сообщили Дидрейну, что камень украден.
Сказать, что Тьма озверела, это не сказать ничего. Женщина, ещё час назад нежившая и стонавшая в руках мужчины, услышав о краже, окаменела. Не сказав Дидрейну ни слова, она обернулась тьмой и исчезла, не оставив от себя и следа. Дидрейн пожал плечами, ухмыльнулся и отправился по своим делам. Как хорошо, что она так быстро ушла. Дидрейн терпеть не мог прощаться с любовницами, они становились навязчивыми, считая, что теперь имеют на это право. А Дидрейну нужно было проконтролировать идущие поиски дочери Кэсс.
А Тьма рванула к канцлеру. Внутри неё бушевал чёрный зверь. Закрутившись чёрными клубами перед охраной, она материализовалась, перепугав их до полусмерти.
– Где он? – рявкнула она.
Охранники, вытаращив глаза, всё же стояли на месте, выполняя свой долг. На вопрос Тьмы они переглянулись и промолчали. Тьма прищурилась и две чёрные нить, протянувшиеся от её вскинутой руки, обвили шею непонятливых. В итоге два трупа остались у дверей, а Тьма открыла дверь ударом чистой силы, отчего дубовые створки разлетелись в щепки, и вошла в кабинет.
– Кто? – прошипела она.
– Что кто? – Торион сделал вид, что не понимает о чём речь.
– Не зли меня, мальчик, – её голос прошипел так, словно змея пугала добычу. После ночи с Дидрейном она чувствовала бушующую в ней чужеродную злую энергию. Она наполняла тело каким-то жаром и требовала выхода. Торион не был дурак, он почувствовал опасность и решил одной Бианкой больше, одной меньше. Они не стоили его жизни. В конце концов, никто её не просил воровать камень. Надо было думать прежде, чем что-то делать.
– Бианка, – ответил он, – скорее всего, больше некому. Вряд ли бы кто-то посмел зайти в спальню и взять. А она ведьма. А ведьмы, сама знаешь, не управляемы. Но я уже послал за ней.
– Это я посмотрю ещё, как они не управляемы, – прорычала Тьма и, закружившись смерчем, исчезла из дворца.
Торион пожал плечами. «По большому счёту, ей надо пусть и скачет, – подумал он и отправился подыскивать новую любовницу». Он и не представлял, что за камень был у него в руках, поэтому его не особенно волновало, что с гематитом будет. В конце концов, у него таких в сокровищнице куча.
Миланда.
Ведьмы готовились к проведению ритуала. Наконец, появилась опаздывающая Мэгги.
– Мама! – бросилась к ней Беатрис, первая увидевшая подъезжающую карету. – Ты сегодня, как никогда, припозднилась. Что-то случилось?
– Как я не люблю трястись в каретах, – проворчала ведьма, выходя из экипажа. – Здравствуй, Беатрис, – и она подставила щёку для лёгкого поцелуя дочери, – всё цветёшь. И как всегда одна?
– Ма, ну ты как всегда. Почему я одна? У меня тут и Феодотья и Милли.
– Ты поняла про что я.
– Ма, лучше скажи, как доехала? Как дела? – она пошла вперёд, показывая служке куда нести багаж.
– Можно не отвечать, – пробурчала Мэгги, – всё равно уже никто не слушает.
– Я всё прекрасно слышу, ма.
– Беатрис, вот если ты меня слышишь, как говоришь, скажи мне, пожалуйста, сколько можно тебя просить, чтобы ты не называла меня мама, – старшая ведьма остановилась и уставилась на дочь.
– Ой, ма, прости, больше не буду, – Беатрис вдруг рассмеялась, – не надо только делать мне заячьи уши, я, правда, тебя слышу, но ма, это любя, ничего не могу с собой сделать.
– Значит, будут тебе уши, – пряча улыбку, пробурчала Мэгги.
– Я теперь буду называть тебя так на ушко, чтобы не расстраивать, – она подбежала и прижалась щекой к матери.
– Ну, девчонка, как есть девчонка, – Мэгги разулыбалась.
– Как девочки? – спросила она про остальных. – Что с Бианкой? – проницательные зелёные глаза, казалось, смотрели насквозь.
– А что с ней? – Беатрис с трудом выдержала взгляд. – Она уже здесь, всё хорошо.
– Не ври мне. Во что она влипла? Почему я чувствую беду рядом с ней?
– Да потому что эта дурёха решила стать любовницей Ториона, – Беатрис попробовала отделаться полуправдой, – а это ни к чему хорошему не приведёт. Пойдём в дом, отдохнёшь, скоро уже ритуал.
–Беатрис, я не буду напоминать тебе кто я, и сколько мне лет. Давай ещё раз. Куда вляпалась Бианка? Говори сейчас же.
Беатрис смотрела в её нереально зелёные с редкими жёлтыми крапинками глаза и видела вязь правды, что опутывала её. Это был провал, молчать она больше не сможет. Через несколько мгновений она выложила всё.
– Т-а-ак…, – протянула ведьма, – вот это подарок. Как проведём ритуал, сразу отдадите камень мне, безмозглые девчонки. Всё, молчи, я сказала отдадите, значит отдадите. Кто ещё знает?
– Только я и Би.
– Замечательно. Тогда идём в дом. Хочу видеть своих девочек.
К вечеру лёгкая прохлада опустилась на землю. Из дома вышли четырнадцать женщин, одетых в лёгкие белые одеяния, и отправились к поляне «Откровения». Время ритуала стремительно приближалось. На ночном небе зажигались первые звёзды, всё вокруг было как обычно. Выполз полный диск луны и осветил всё вокруг синеватым светом. Ведьмы приступили к проведению ритуала. На поляне один за другим зажигались костры по кругу, от них побежали дорожки к центру, запели высокими голосами женщины старинную песнь на неизвестном языке и медленно пошли по кругу. Убыстрялся ритм песнопений, всё быстрее передвигались ведьмы. Вспыхивали в их руках букеты синим потустороннем светом. В центре поляны начал проявляться облик матери-хранительницы Тариньольской троицы. Прошла вперёд Мегги, протянула руку, и клинком рассекла кожу. Собрались по разрезу капли, наполнились, и вот уже струйка крови побежала по ладони и закапала в ритуальную чашу, превращаясь в бурлящую голубую энергию на её дне, следом пошли её дочери и повторили обряд. Когда последняя из ведьм отдала свою кровь, из чаши вырвалась чистая сила каждой ведьмы, и, сплетаясь между собой, понеслась по поляне, завихряясь вокруг Хранительницы, стремясь слиться в один непрерывный круг, чтобы потом разойтись от него потоками чистой энергии обратно к ведьмам и образовать своеобразный шатёр из голубых потоков.
Не успели ведьмы дойти до заключительной части обряда, как затрещало разрываемое пространство, заклубилось чёрным вихрем, и сквозь него шагнула злая до предела Тьма. Чёрные дорожки пробегали под кожей её лица, шеи и рук, что указывало на то, что она не просто зла, а в бешенстве. Это чувство не покидало её с того момента, как она покинула спальню своего любовника. Прошло всего мгновение, а она уже стояла перед Бианкой, в её чёрных глазах проносились красные всполохи. Бианка, не на шутку испугавшаяся, отпрыгнула назад.
–Камень, – то ли прокаркала, то ли прохрипела Тьма.
– Какой камень? – Бианка продолжала пятиться, вокруг неё бушевали клочья тьмы, что отрываясь от хозяйки, пытались наброситься и обжечь непокорную ведьму.
– Тот, что взяла, убогая, не прикидывайся непонятливой овцой, – Тьма приближалась, в её руке взвился чёрный кнут.
Ведьмы, завязанные на неоконченном ритуале, не знали, как помочь Бианке, вылетевшей из ритуала. Её нить оборвалась и медленно рассеивалась в воздухе. Ведьмам надо было закончить начатое, но без сестры всё надо было проводить по-другому или начинать сначала, но в таком случае они не знали, хватит ли у них сил. Милли, наблюдавшая за всем этим со стороны, бросилась к сёстрам, схватила кинжал, лежавший у чаши.
– Милли, стой, не режься зря, ты же не обладаешь силой, – вскрикнула стоявшая рядом с ней Кэтти, но поздно, кинжал уже рассёк кожу, и кровь полилась в чашу, мгновения ничего не происходило и Беатрис, желая приободрить свою приёмную дочь и догадывавшаяся об её истинном происхождение, стала напевать песнь. Но вот кровь забурлила и стала преобразоваться в энергию, ещё пара секунд и из чаши вырвался ослепительно белый свет, вплёлся в общий круг вокруг Хранительницы и вернулся к Милли, восстанавливая шатёр. Хранительница полностью материализовалась, улыбнулась, протянула руки и втянула через ладони круг, бушующий энергией вокруг неё, потоки, идущие к ведьмам, медленно истончались и исчезали. Вот та, что напиталась силой ведьм, взвилась в воздух и рассыпалась миллионами искр, возвещая всем живущим, что плата принята, и они могут спать спокойно. Твари бездны, мор, землетрясения не будут тревожить живущих на этих территориях. Ведьмы, наконец, освободившись, смогли помочь Бианке. Она, всё это время, пока сёстры проводили ритуал, уворачивалась от ударов кнута, наседавшей на неё ополоумевшей от злобы женщины. Правда, на какой-то момент Тьма отвлеклась, увидев законченный шатёр и последовавшую за этим иллюминацию. Потом, вспомнив, зачем она здесь, крутанулась в сторону отбежавшей Бианки, и быстро настигла её.
– Куда это собралась? – рявкнула она. – Ну что так ничего и не вспомнила? – увидев всё такой же мятежный взгляд, зашипела и стеганула её кнутом.
Мегги, быстро прошептав заклинание, подставила под удар валяющееся неподалеку бревно. От удара оно разлетелось в мелкие щепки, часть вообще осыпалась трухой. Ведьмы быстро взялись за руки и стали обступать Тьму со всех сторон. Магически они были ослаблены, отдав много сил ритуалу, но все вместе всё равно представляли собой достойного противника. Клочья тьмы кидались на них, обжигали руки и лица, но они, не обращая на них никакого внимания, начали строить вокруг Тьмы непроницаемый барьер.
– Ах, значит, так! – заорала Тьма, как только поняла, что они хотят сделать. – Ну, тогда попрощайтесь друг с другом! – продолжая орать, она открывала портал при помощи артефакта. – Сдохните, мерзкие твари, – прошептала, выписывая последнюю руну и вызывая псов всей стаей.
Дальше было побоище. Женщины, не успев достроить барьер, были вынуждены защищаться от смертоносных клыков. Крики, боль и ужас наводнили поляну. Феодотья, сидевшая у кромки леса на пеньке, чтобы не мешать проведению ритуала, не выдержала и бросилась к своим воспитанницам. После своего опрометчивого шага она прожила всего пару минут. Ровно столько, сколько понадобилось огромному псу, чтобы увидеть бегущую по поляне женщину и броситься с размаху ей на спину, смыкая челюсти на её шее, и ломая, ставшие уже хрупкими, позвонки.
Мэгги билась с другим исчадием тьмы, одним из самых крупных кобелей в стае. Она не давала коснуться себя, уворачиваясь почти так же молниеносно, как он нападал, от его страшных зубов. В руках у неё мелькал заговорённый черный кинжал, закалённый в крови огненного дракона, подарок от благодарных орков за спасение проклятого ведьмой сына вождя. Этот клинок был очень древним артефактом, и тот, кто владел им в честной схватке, не знал поражения. Кинжал дотягивался до противника даже тогда, когда от него пытались увернуться. Клинок мгновенно удлинялся и рассекал плоть. Пёс был изранен, но в пылу злобы и битвы продолжал нападать. Ещё один взмах и у пса оказалась рассечена шейная артерия. Минуты жизни собаки были сочтены, обливаясь кровью, он начал шататься и вскоре завалился на бок. Мегги торжествующе улыбнулась и пропустила удар сзади по спине. Шансов ей больше не дали. Чёрный клинок она до последнего вздоха так и не выпустила из рук, даже когда сердце отсчитывало последние удары, но стоило ему замереть и клинок начал истончаться, вскоре покрылся туманной серой дымкой и исчез, отправляясь к истинному хозяину. Договор благодарности был исполнен.
Средние сёстры Матильда и Гертруда, стоя спина к спине отбивали атаки, ошалевших от крови животных, успешно сплетая между собой заговор твёрдого кулака. Это когда слабый женский удар по силе ощущался равным удару наковальней. Но псы были не простые, и эти удары просто отбрасывали собак, которые тут же соскакивали и вновь бросались на своих жертв. Силы сестёр были на исходе. И вот ошиблась Матильда, связывая вязь слов и энергию, и это стоило им жизни.
Тильда, чуть старше Бианки, отбивалась кнутом, ловко управляясь с ним и не подпуская к себе двух псов, но когда она в очередной раз замахнулась своим оружием, появился третий противник, с кем-то уже покончивший и освободившийся, и сбоку бросился на её руку, перекусив как веточку.
Милли наблюдала за всем, расширенными от страха глазами, остолбенев от ужаса. Псы почему-то её не трогали. Умерла в страшных муках Беатрис, растерзанная на части. Красавица Бианка, залитая кровью, убегала от играющегося с ней хищника, пока не упала от потери крови. Тьма, заметив, что Милли не трогают, указала на неё кнутом, натравливая свободного пса. Тот ринулся на девушку и нанёс ей несколько относительно лёгких укусов, когда же она, наконец, сбросив с себя оцепенение, в котором находилась, и в ужасе побежала, прыгнул ей на спину и рванул клыками плечо. От жуткой боли девушка закричала и попробовала встать, пытаясь сбросить собаку. Пёс, недолго думая, вцепился ей в бедро и снова рванул. Сознание пробила белая вспышка, не желающий терпеть это мозг отключился. Она уже не чувствовала, что зверь, схватил её за шею, но словно передумав, отпустил, отказавшись перекусывать тонкие позвонки.
Тьма.
Тьма стояла и с наслаждением наблюдала, как уничтожают этих гадких созданий. Ведьм она не могла терпеть с юности, с тех давних пор, когда она была простым, не очень сильным магом. Как-то она зашла к такой одной погадать, та долго на неё смотрела, а потом заявила, что такой мерзости, как она, в жизни не встречала и выставила её за дверь. То чувство, когда тебя с брезгливостью чуть ли не вышвыривают за порог, Тьма помнила до сих пор. Поэтому, когда она заметила, что псы не трогают самую молодую из ведьм, которая и в ритуале вначале не участвовала, и волосы не распускала, как остальные, она удивилась, и лично натравив на неё пса, стала смотреть, как он её треплет. В момент, когда девушка упала, с её волос, собранных сзади в узел, соскочила невзрачная сеточка и по спине рассыпались непослушные пряди. Тьма внимательно пригляделась, не показалось ли ей, что они разноцветные? В это время пёс, куснув ещё пару раз обмякшее тело, потерял к нему всякий интерес и убежал. Тьма подошла к Милли, боясь испачкаться в крови, кончиком кнута приподняла волосы и, убедившись, что она не ошиблась, предвкушающе улыбнулась. «Ну что ж, Дидрейн, я нашла твою девчонку», – и, захохотав, достала артефакт перехода, после чего открыв, ушла в портал.
Выйдя на базе, сразу отправилась в лабораторию. Агард что-то химичил в пробирках, увидев Тьму, опешил.
– Лейла, что ты опять собрала, у тебя глаза красным светятся?
– Не твоё собачье дело, – огрызнулась та, – понял? Ты вообще здесь никто и звать тебя никак. Так что закрой свой рот. Где этот лодырь, Рей? Почему я его не вижу?
– Лодырь Рей, как ты изволилась выразиться, ловил лепроида, которого ты случайно так выпустила в Тариньольском лесу. А сейчас, весь израненный, если ты не слепая, конечно, спит на кушетке сзади тебя.
– В общем так, портал где я выгуливала псов, будет открыт ещё минут десять, так что хотите собрать псов, пожалуйста, нет, будете искать их потом по всему Арагону, – ехидно ухмыльнувшись Агарду, она вышла, даже не посмотрев на Рея.
Рей.
Агард подскочил к Рею, тот выплывал из очередного небытия, голос Тьмы подтолкнул его сознание вернуться в реальность. Увидев подошедшего к нему с кружкой Агарда, который взволнованно вглядывался в его лицо, слабо улыбнулся.
– Опять настойка?
– Рей, – мужчина яростно махнул сжатым кулаком свободной руки, – эта …, – он что-то прошептал, – так сказать женщина, спустила на кого-то всю стаю в Тариньольском лесу. Портал будет открыт несколько минут. Пей и беги, – и сунул кружку Рею в руку.
Рей со злости швырнул кружку в стенку и попробовал встать, его резко качнуло и он, ругаясь, сел. Агард поднял кружку – непроливайку, которую используют для детей и, сунув ещё раз в руки Рея, заставил выпить. Через минуту Рей встал, оделся и, схватив свой меч, поспешил к порталу. У портала ему под ноги бросился белый комок. Рей, занятый своими мыслями, чуть не прошёл мимо, но вспомнил о разговоре с Октавией. Поднял белый пушистый комок, заглянул в уже умные карие глаза, сунул за пазуху и шагнул вместе с ним в портал.
Выйдя на краю поляны, он на секунду закрыл глаза, собирая волю в кулак и делая несколько глубоких вдохов, так он научился делать, чтобы не озвереть и не пойти убивать виновных, открыл глаза и осмотрел место убийства.
Светало, ночи были короткими, не успев, как следует разгуляться, ночной владычице приходилось уступать место проказнику рассвету. Она ещё сопротивлялась и пряталась в укромных местах, за поваленными деревьями, в ямах и буреломах.
