Текст книги "Мерцающий остров (СИ)"
Автор книги: Елена Крыжановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
37
Верен спросил, где ряд недорогих украшений из местных камней, и они шли туда.
– А зачем Бабочке два платья? Если я правильно поняла, даже четыре? – спросила Аванта, когда они отошли подальше.
– Правильно поняла. Второе для тебя. У тебя обе юбки красные. Самостоятельная барышня, а в воротах Мерцающего города – солдатская невеста, отличный вариант. Но не всегда уместный на природе.
– Но нижнее зачем? У меня есть хорошие сорочки, – Аванту смущал выбор дорогой ткани с паутинным шелком.
– Сильф намекал, что вам бы не помешал лесной наряд. Хорошие нижние платья похожи на лесной лунный шелк, если особо не присматриваться. Они в полную длину и сшиты не так, как обычные женские сорочки, потому и дорогие. Пару цветочков в волосах и вы сойдете за фей, если понадобится. Не беспокойся, это не расход.
– Я не волнуюсь о деньгах. Ещё много осталось! – Аванта засмеялась. – Ты нарочно взял больше, хотя знал, что самая дорогая одежда больше пяти не стоит!
– Предпочитаю свободу манёвра. Не знал ведь, что ещё нам встретится. А так можно купить милые безделушки для барышень. Смотри, что выбираешь?
– Зачем мне украшения?
– Здесь они стоят гроши, а камни хорошие. Когда-нибудь посмотришь и вспомнишь городок Юзефель. Выбирай, не бойся. Твой дорожный запас мы еще не тратим. Только Бабочкин.
– Тогда купим и ей что-нибудь. Вот это какой камень, аметист?
– Это редкий гранат-топаз, госпожа, – охотно рассказал молоденький продавец. – Я сам его добыл месяц назад. – Ну да, тоже всего лишь цветной кварц, но не лиловый, как аметист и не дымчатый, как раух-топаз – таких полно за грош, а винно-красный. Подвеска три гроша, госпожа. Сережки к ней подобрать нелегко, но…
– Только кулон, пожалуйста, – Аванта рассматривала на ладони длинный кристалл, в форме карандаша, длиной с ее мизинец. К нему крепилось серебряное ушко. – Цепочку не нужно, дайте черный шнурок, это надежнее. Спасибо.
– Думал, ты выберешь авантюрин, – иронично заметил Верен. – Дайте мне этот камушек, на удачу, – за серебряный грош он выбрал красно-золотой брелок, похожий на сердце, из красного авантюрина с блёстками. За эту россыпь золотых веснушек авантюрин прозвали «золотой песок». Верен не стал цеплять брелок на пояс, положил в карман. И выбрал ещё подвеску из голубого перламутра, похожую на крыло бабочки, на позолоченном шнурке.
– Ей понравится, – улыбнулась Аванта. Все «драгоценности» обошлись им всего в пять грошей. На ярмарке в любом другом месте они бы стоили не меньше тридцати.
– Что с вашим забором? – Верен заметил, что самые престижные торговые ряды, где продают драгоценные камни и взвешивают золото, упираются в серую каменистую пустошь, точнее, обрываются на ней. Забора впереди не было, торчали несколько обломков от столбов частокола и сразу начиналось подгорье и берег реки, засыпанный серой галькой. – Река сильно разлилась?
– Хуже, недавно этот край Юзефеля накрыл горный поток. Чудовищный сель из-за дождей. Забора и квартала бедных хибар как не бывало. Будем отстраивать.
– Так вот почему в городок пускают сомнительных проходимцев. Нужны рабочие руки, верно?
– Да, собираем жуликов по всей долине, – неохотно признал молодой горняк. Ему было неловко за непорядок в родном городке. – Если им не слишком везёт на реке, могут подзаработать на строительстве.
– Кто-то погиб?
– Обошлось. Раненых много. Дозор вовремя протрубил тревогу, успели выскочить из домов.
– Вас накрыл горный обвал? – уточнила Аванта.
– Сель, госпожа, порой похуже обвала. Это, скорее, каменное наводнение. Поток камней, воды, песка и глины. Камни в нем часто совсем мелкие, но силища… сметает все постройки, как ледник. Из-за дождя река высоко в скалах перелилась через обрыв. И понесла за собой камни и землю. Забить частокол в камни нелегко, но ничего, отстроим.
– Вы собираете на помощь семьям, оставшимся без крыши? Возьмите, – Аванта протянула золотой из своих личных запасов.
– Не нужно, госпожа. Мы отдаём в общий котёл малый процент с каждой выручки в конце дня. Оттуда и берем деньги на помощь и ремонт. Вы уже заплатили.
Аванта надела на шею новую подвеску с винно-красным кристалликом. Они с Вереном продолжили покупки. В рядах, где продавалась стеклянная посуда, выбрали две большие оплетенные тростником зелёные бутыли с плотными пробками, закрывающимися хитрым механизмом, как маленький капкан. И выбрав самый вкусный и сладкий гранатовый соус, купили дюжину бутылочек для Тришки. И пополнили запас очень крепкого дубового сока, который хорош как лекарство от простуд и от ран.
– Давай поделим наши приобретения, – предложила Аванта. – Я понесу мешок с одеждой, а ты – стекло. Не хочу отвечать за его сохранность.
– Ерунда, одежда тяжелее припасов, – взвесил Верен. – Возьми хамелеон, заверни все бутылочки с соусом, они не разобьются. Хочешь помочь, неси их.
Аванта согласилась. Они не торопясь прошлись по городу, посмотрели, как живут люди, полюбовались витринами самых дорогих ювелирных и часовых магазинов, и другой дорогой вернулись к воротам.
38
– Уже уходишь? Слишком быстро. Тебе не нравится наш город? – тот самый проходимец, только с поддержкой двух дружков, окликнул Верена на выходе из переулка. Им с Авантой оставалось только выйти на площадку к воротам, но двое, ухмыляясь, преградили путь.
– Крапс, да у него хорошенькая подружка! А ты не говорил, – упрекнули они предводителя. – Пощупаем, что в мешке?
– Не поверите, бутылки! – дерзко ответила Аванта, пока Верен опустил с плеча сумки с покупками. – Пустые и небьющиеся. Личное оскорбление таким, как вы!
– Заходи с боку, – кивнул один проходимец другому. Они боялись сразу соваться под руку бродяге и кружили на расстоянии.
– Окажешь нам любезность, примешь бой? – пьяно оскалился первый, кого они назвали Крапсом. – Только по-честному! Я жажду получить реванш…
– Почему бы не размяться, – глядя поверх крыш, демонстративно не замечая противников, кивнул Верен. – Погода отличная, но ваши морды не украшают пейзаж. Готов их слегка начистить. Только если дама не будет против…
– А я думаю, вы сейчас не станете драться, – Аванта вызывающе склонила голову набок и накручивала на палец прядь темных волос.
– Почему, красотка? Ты помешаешь? – посмеивались трое.
– Именно я. Даже не представляете, как громко и пронзительно я умею кричать. Интересно, насколько быстро бегают стражи в этом городишке? Или вы убежите быстрее? Проверим? – Она демонстративно набрала воздух в грудь. Проходимцы чуть присели и съёжились, не желая проверки на громкость и скорость.
Верен встал между девушкой и шайкой, как на ринге.
– Спокойствие. Аванта пошутила, она любезно даст вам шанс, верно? Но если победа – за мной, хочу знать, кто меня ищет. Скажете? Или не тратим зря время и силы?
– Налетай, ребята! – в устах предводителя этот призыв прозвучал, как согласие на условия Верена. Ещё до начала драки Крапс и его дружки почувствовали себя обиженными.
Сын дороги снисходительно дождался, когда они нападут, отвёл все удары, увернулся, с легкостью побросал троих на землю, подбив или дернув так, чтобы они теряли равновесие.
Отплёвываясь от коричневой пыли, проходимцы снова сползлись и напружинились для нового броска. Теперь двое достали ножи, у третьего была свинцовая гирька в кулаке.
– Другое дело, – одобрил Верен. – Серьёзный разговор – больше уважения.
Теперь проходимцы кинулись остервенело, готовые убивать. Верен так и не доставал свой лесной нож. Предпочёл точными ударами по запястьям и захватом вырвать и далеко отбросить их оружие, так что один нож воткнулся в бревенчатый частокол, а гирька покатилась по земле. Молниеносные удары ниже колен, по хребту, под дых, и трое снова сидели в пыли, пытаясь отдышаться.
Вокруг стали собираться зрители. Глядя на их азартные лица и блеск в глазах, Аванта понимала, что ещё очень рано беспокоиться за Верена. Но с огромным трудом сдерживалась, чтобы не прервать нечестный поединок.
Третья атака не состоялась в полной мере. Они только набросились, но всех отвлёк от драки вибрирующий рёв сигнального рожка. Как будто слон сердился и ругался.
– Трое на одного? Так-так, господа… достойно, нечего сказать, – укоризненно качал головой страж городка с металлическим наплечником капрала. Вместе с ним со стороны площади подошли ещё двое в мундирах.
– Благодарю за помощь, – шутливо поклонился их группе Верен. – Но в нашем случае силы только так можно примерно уравнять. Ребята просто пошутили, верно?
– Тебе видней, настолько велика была опасность, – мирно сказал капрал. – Но безобразие вы сейчас же прекратите. Ворота – не место для кулачных боёв. Хотите драться, идите на ярмарку, в манеж. А здесь мы отвечаем за порядок! Всё-таки, я спрошу вашу даму, стоил ли нам забрать этих троих господ в городскую тюрьму или отпустить?
– Заберите и держите не меньше двух суток, – холодно посоветовала Аванта.
Бандиты зароптали, бормоча что-то об уговоре, о работе и своих правах.
– Разве что этот, главный, принесёт свои извинения. Давай, скажи то, что мы хотим слышать, – Аванта поманила рукой Крапса.
Нагнув голову, словно готовясь броситься в последнюю атаку, главарь проходимцев бочком приблизился. И что-то шепнул Верену.
– Имя мне ни о чём не говорит. Назови причину охоты.
– Не знаю, – буркнул Крапс. – Только у заказчика много денег и он очень зол на тебя за своих друзей…
Так же бочком, точно краб в море, Крапс ускользнул в тень переулка, подальше от стражей. Его дружки давно слиняли. Верен на ходу кивнул стражникам, те приложили пальцы к козырькам, салютуя воинской доблести. Аванта вслух поблагодарила их городок за помощь и гостеприимство, заверила, что никогда их не забудет и машинально сжала подвеску на груди – символ Юзефеля.
39
– У тебя кровь на щеке, – Аванта протянула защитнику платок. Они вышли из города и подходили к подъему на гору. – Полей дубовым соком.
– Спасибо, – Верен капнул из фляжки на пальцы и протёр ссадину на скуле. – На ощупь ничего страшного. А как на вид?
– Смотри, – Аванта сняла с пояса складное зеркальце.
– Царапина. Гирькой с когтями зацепил. Частый риск, когда их трое или больше. Хоть руки и одежду не порезали и то славно. Спасибо, что молчала. – Он вернул зеркальце.
– Мне было очень трудно, – призналась Аванта. – Ты узнал, что хотел. Есть соображения, кто твой враг?
– Пока нет, – хрипло ответил Верен, пытаясь успокоить приступ кашля, прикрыл горло рукой. – На ум приходит только срок, больше трёх лет. Крапс помнит меня ещё как Барда, видимо, заказчик – тоже. Заказчик был не один, но с его приятелями что-то случилось из-за меня… Картина в точности, как та, с огненными трубками.
– Драконий огонь?
– Да… Предводитель той банды тоже был богат, со связями и считал себя безнаказанным. Но я числил его среди мёртвых врагов.
– Из-за чего всё было между вами?
– Не между нами, – угол рта Верена дёрнулся в усмешке, больше похожей на нервный тик. – Политика. Он был сынок министра. И давил на других в королевском круге, чтобы министры приняли сторону его отца. Какой-то мерзкий закон. Не помню. Мне это всё равно. Братство Дороги выше государства. Мы можем вмешиваться в их дела, а они нет. Обычно происходит наоборот, но по всеобщему закону – так.
Нас часто просят быть гонцами и парламентерами в безнадёжных делах. Сынок министра взял в заложники детей двух других министров. Девочка и мальчик, десять и двенадцать лет. Я вёл переговоры в самом конце, при обмене. Сынок министра и его дружки внезапно передумали отдавать детей. Нас было двое, их – трое. По условиям обмена только мы были без оружия…
– Но вы спасли детей, ты говорил, – Аванта видела, что её спутнику трудно рассказывать, поднимаясь в гору, но Верен продолжал:
– В братстве знают достаточно уловок, чтобы отнять оружие у противника, если уж слишком припечёт. У них были не только огненные трубки… пришлось делиться с нами.
Похитители требовали политической уступки втайне, а явно – денег. Чтоб не узнала тайная полиция, обе стороны до последнего разыгрывали обычное похищение за выкуп. Открылось, только когда с тел сняли маски. Мне и тогда было всё равно, я этого не видел. Но потом говорили, что дети целы, а из троих бандитов никто не выжил. Вероятно, сынок министра долго не мог встать после нашей встречи, так же, как я, раз объявился только сейчас. Если это и правда он… Не понимаю. Кхм… В нём была дыра насквозь, даже светилась.
– Как он был ранен?
– Так же, как я, направленным огнём. Только намного ближе, в грудь.
– А двое других?
– По старинке, пуля и нож.
– У министров большие связи, – задумчиво признала Аванта. – Могли собрать, если хорошо постарались. И скрыть. Ведь если сынок выжил, он – государственный преступник. Клеймо, каторга или вечное изгнание… Министр этого не хотел бы. Дыра была не в сердце?
– Нет. Выше. Могли собрать… Или это совсем не он. – Верен довольно долго молчал. Аванта уже думала, вопроса не проследует. Но сын дороги всё-таки спросил:
– А ты? Расскажешь, наконец, всю правду? К кому ты идёшь на остров?
– В крепость, к жениху, – Аванта упрямо смотрела под ноги, роняя слова, как слёзы. – Это моя легенда. Так я скажу в воротах.
– Тот парень, чьё имя ты назовешь страже, существует?
– Да.
– Он в самом деле тебя знает?
– Да.
– И если вы столкнётесь, то не выдаст, верно? Но ты уверена, что он сейчас не в форте?
– Надеюсь. Мы давние друзья детства, изредка переписывались, пока я училась в пансионе. В последнем письме Яно писал, что хочет сбежать во время вылазки. Надеюсь, он больше не служит в крепости. В крайнем случае, сидит под арестом.
– Или казнен за дезертирство?
– Вряд ли. Там каждый на счету. Новых солдат и новых ученых, посвященных во все тайны острова, набрать слишком трудно. Если бы ты его видел, посмеялся бы. Он такой тощий, долговязый, очень бледный, а волосы – как мех у нашего Тришки, рыжие. Никого лучше не роль жениха не было. Но Яно добрый, насколько я его знаю.
– Судьба бедного парня тебя не слишком волнует. А чья?
– Я не могу сказать. Не потому, что не верю тебе… Боюсь говорить заранее, пока сама толком ничего не знаю. Понимаешь? Такая примета. Вообще боюсь говорить об этом вслух.
– Ты получила тревожное известие с острова. От кого?
– Не уверена, что то письмо не ловушка. Но если всё правда, мне написал отец. Писал, чтоб я ни в коем случае не вздумала явиться. Я только переехала из пансиона к тётке, сестре отца, я там жила в детстве. Письмо явилось следом, с опозданием больше недели. Я сразу собралась и…
– … сделала именно то, от чего тебя просили держаться подальше, – усмехнулся Верен. – Похоже на тебя. Вопрос жизни и смерти того, кого ты любишь и просьба не вмешиваться… да, это может быть ловушка. Скажи, представим, что тебя взяли в заложники. Ты ценная добыча?
– Боюсь, что да. Если нужно убедить… сломать… – Аванта не поднимала лица. Верен положил руку ей на плечо.
– И ты решила проникнуть в самую неприступную цитадель тайно, по чужой легенде, верно? Понимаю. Постараюсь помочь.
– Я знаю, – шепотом ответила Аванта. – Сильф тебя правильно прозвал. И Шакли не зря дразнит тебя защитником. Но я не хочу рисковать никем. Тем более…
– Мы все рискуем сами по себе, – равнодушно отозвался Верен. – Ты не смогла бы удержать от риска Бабочку и даже Тришку. Он только махнёт хвостом, тут ты его и видела… Мне тоже не требуется твоя просьба или разрешение.
– Верен… – она резко остановилась и посмотрела на него. В широко открытых светлых глазах на дне зрачков корчилась от страха беспомощная маленькая девочка. Высокий сильный временами мрачный мужчина погладил её по волосам.
– Так любишь держать всё под контролем. Строгие у вас были правила в пансионе? Но ты сама знаешь, толком ещё ничего неизвестно. Значит, просчитать план заранее не может даже вертолов. Хватит так сильно бояться жизни. Она непредсказуема, но это не всегда плохо. Те, у кого большой опыт, угадывают повороты в ней заранее. Но не пытаются взять всё в свои руки. Жизнь – слишком дикий конь. Не пытайся им править, главное, не свалиться во время скачки. Я буду рядом, если хочешь. – Выдержав паузу, он усмехнулся: – Если не хочешь, всё равно буду. Я отвечаю за твою дорогу, ты наняла меня в защитники. Сильф тоже не уйдет, пока ты не достигнешь цели. Мы связаны раскладом Аэндоры. Помнишь?
– Почему она говорила, – медленно успокаиваясь, снова шла по тропе Аванта, – что до последнего мы не узнаем, кто – проводник, а кто – ключ?
– И что-то ещё было о жертве. Сам иногда об этом думаю. Как подберемся ближе к Мерцающему острову, попрошу Сильфа сделать новый расклад и прояснить наши действия и роли. Заранее это делать бесполезно. Наша судьба меняется с каждым шагом. Вертолов знает это лучше всех. Одна дорога, но подробности на поворотах совсем разные.
– Я поняла, – кивнула Аванта. – Подождём. Пусть идёт, как идёт.
– Золотые слова, – одобрил Верен. И освещенные улыбкой его глаза позеленели.
40
Компаньоны собрались вокруг костра только за ужином, когда красное солнце уже болталось где-то внизу под горой. Вскоре солнце коснулось широко разливающейся в долине горной реки. Зашипело, окутавшись облаками, остыло и нырнуло за горизонт.
Верен и Аванта успели подняться на гору до заката, но сумерки вползли за ними на обрыв почти след в след.
– Обновки завтра, – остановил любопытных Верен. – Сейчас поесть. Тришка, держи! – Он открыл одну бутылочку гранатового соуса и дал медлису. Тот сразу присосался к горлышку, урчал, просовывая длинный язык в бутылку.
– Сразу много не давай, для него это закуска, а не еда, – предупредили Шакли.
– Так зачем отдал? Попробуй, отними! – горестно вздохнул шакал, показывая на восторженного Тришку, скачущего с бутылкой по свей поляне, только полосатый хвост мелькал.
– Зачем отнимать, гранатомёд густой, горлышко узкое. Скоро сам придёт, попросит тебя вытрясти ему остаток в миску, вот и заберешь.
Наконец освободился большой котелок. В малый котелок перелили остаток чистого мёда. В две бутыли налили мёд, всего на четверть высоты.
– Вот и отлично, дольём воды, пусть бродит, – оценил Верен. – Будет сперва пенистый квас, а там и медовуха созреет. К чаю, по глоточку – великая вещь!
В малом котелке Сильф заранее сварил очень густой вкусный суп, теперь они только вскипятили воду и развели концентрат, чтобы хватило на всех с добавкой. На сладкое ели чудесный свежий хлеб с мёдом и очень солёным острым сыром. Сыр экономно крошили сверху на мёд, получалось сказочно вкусно. Мёда ещё осталось много. Запивали ароматным чаем, который настаивался целый день.
– Есть новости? – настороженно спросил Шакли. Ссадину на скуле Верена острый глаз игрока заметил мгновенно, но не давал Бабочке задать вопрос и сам молчал почти до конца ужина.
– Особых нет. Поход удался. Разве что, если за вами двумя идёт по следу тайная полиция, то и меня теперь ищет какой-то давний враг. Точно не знаю, кто, но дорого платит за мою голову.
– Ты знаешь имя! – напомнила Аванта. – Тебе оно не знакомо, но назови нам, на всякий случай.
– Да, верно. Меня ищет некто Фанбран.
– Советник Фанбран? – даже подпрыгнул Шакли, так что медлис, сидящий на бревне рядом, хрюкнул и скатился в траву. – Новый помощник главы тайной полиции⁈
– Возможно, если туда берут мальчишек с тёмным прошлым, – растеряно двинул плечом Верен. – Ты лично видел его? Он молодой?
– Две недели назад я общался с ним в кабинете с глазу на глаз, – буркнул Шакли. – И желал бы скорее забыть подробности той беседы. Да, он молод… слишком для такой должности. Но, поверь, даже старики его боятся. Тайнецы говорят о Фанбране только шепотом. А те, кто выживают после беседы с ним, обычно ничего не говорят. Бьются в истерике. После вербовки я тоже был на грани.
– Значит, ты видел его близко. Опиши внешность, – попросил Верен. – Нет, лучше сравним. Ему едва тридцать. Очень узкое, очень злое лицо, вечно прищуренные глаза, щегольские черные усики? Аристократичный холёный красавчик?
На все приметы Шакли молча кивал. Верен коснулся лба мизинцем, на границе роста волос:
– Небольшой вертикальный шрам тут?
– Да, – Шакли закрыл глаза, нервно глотнул и даже в сумерках была заметна его бледность. Верен криво усмехнулся:
– Надо же, угадал. Его папаша всё ещё министр?
– Вот этого не знаю, – отозвался Шакли. – Но категорически не завидую тебе, брат. Фанбран – страшный противник. Чем ты заслужил его личную ненависть?
– Вообще-то, я его убил. Не знаю, почему он жив… этого не должно быть. И брата-близнеца у него точно не было, – единственный сыночек очень влиятельной семьи. Но в лесу и на дороге их влияние ничего не стоит. – Верен говорил абсолютно ровно, скорее, с облегчением, что знает наконец, у кого к нему кровный счет. Вдруг, хлопнув себя по карману куртки, он резко сменил тему: – Сильф, глянь, то, что лежит у меня в кармане, чьё оно?
Вертолов начал палкой медленно мешать угли, вглядываясь в сияющие круги.
– Огонь, золото, время, сердце, камень, игра, песок, риск, удача, – шептал Сильф. – Как много в одном… Не знаю, Верен. Как будто эта вещь принадлежат всем нам. И будет у всех по очереди. Сейчас – твоя. Покажи!
Верен положил в открытую ладонь вертолова брелок из авантюрина. Золотой песок сверкал искрами в свете огня. Кроме Аванты, все заинтересованно вытянули шеи, чтобы разглядеть красно-золотое сердечко. Медлис тоже протянул к нему лапку.
– Постой, Тришка, сейчас это не наше, – остановил его Шакли, – но штучка симпатичная, согласен. Приносит удачу?
– Авантюрин, знак нашей цели, он мерцает, для непрозрачного камня в нём потрясающе подвижный свет, – Сильф зачарованно смотрел на камушек. – Мерцает, как остров, который мы должны поймать. Но теперь он у тебя в руках, Верен. Ты пройдёшь ворота первым – верный знак. И тогда передашь камень нам.
– Получается, это ключ? – тихо спросила Бабочка.
– Это знак, – повторил вертолов, сам до конца не понимая смысла своих слов. – Когда увидим, мы узнаем. Шакли, знаю, тебе неприятно, но сейчас самое время вспомнить, кто дал тебе путеводное перо. Можешь не говорить. Но это ведь твой пароль?
– Угу, – не разжимая челюстей, рыкнул шакал и взял перо из рук проводника. Долго смотрел на него, поворачивал, любуясь переливчатым блеском, потом сжал в кулаке и отбросил прямо в огонь. Тонкий стерженёк вспыхнул на миг огненным пером, почернел и пропал.
– Зачем⁈ – хором вскрикнули Бабочка и Аванта.
– Потому что такое перо не одно на свете, – слишком спокойно вместо Шакли ответил Сильф. – Их семь. Маховые перья из левого крыла жемчужной горлицы. Те, кто владеет перьями из одного крыла, в любом момент могут проследить пути друг друга. И даже перенестись прямо сюда. Именно так тайная полиция…
– О, боже, – ахнула Бабочка. – Так мы всё время были на крючке? Здесь? И в самой глухой чаще? Везде?
– Он не знал, – заступился за шакала лесной мальчишка. – Я сам понял только сейчас, когда почувствовал связь вас троих с этим далёким страшным Фанбраном. От него сюда потянулась ниточка, и я увидел.
– Вовремя, – выдохнул Верен. – Повезло.
– Вот так работает удача, – вертолов улыбнулся, вернув авантюриновый брелок сыну дороги. – Храни. Сейчас он твой.
– Сильф, ниже по склону есть пещера, – подала голос Аванта. – Мы её проходили дважды, но заметили только, когда поднимались. Сверху она совсем не видна, камень скрывает вход. Давай сбежим отсюда прямо сейчас. Ведь до этого обрыва нас легко проследить, мы шли с пером.
– Нет, только до Хребта правды, – возразил Сильф. – В том лесу время застыло, там перо не действует, надеюсь, после Хребта они нас потеряли.
– Лучше подстраховаться, верно? Тем более, убежище недалеко. Гаси костёр, – Верен, словно подброшенный пружиной, уже был на ногах и собирал вещи в тележку.
– Надеюсь, мы набрали достаточно бу-каштанов, хватит на пару дней, – проворчал Шакли, забрасывая мешок и медлиса себе на плечи. – Идёмте, будем спать под крышей.
– Тень, останься, проследи, – вертолов быстро засыпал землей угли и затоптал последние искорки. Потом раскатал вырезанный заранее круг дёрна, чтобы прикрыть след их стоянки. Бабочка металась по большой поляне, ворошила сосновой лапой примятую траву, разбрасывала хворост, стирала следы на проплешинах сухой глины. Тень совой вспорхнула на ветку и водила светящимися лунными глазами по лесу, сообщая, что пока всё спокойно.
Заметая за собой следы в пыли, компания спустилась по горной дороге метров на сто и юркнула в небольшую пещеру, где они с трудом разместились на ночлег. Но там все чувствовали себя уютнее, чем на открытом всем ветрам обрыве. Проснуться утром в обществе тайнецов, только этого не хватало!
