Текст книги "Мерцающий остров (СИ)"
Автор книги: Елена Крыжановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
76
– Кого-то ждёте, молодая госпожа? – магистр Селван в обычном темном городском костюме и без очков выглядел как адвокат или нотариус. – Я не смогу его вам заменить?
– Только если вы назовёте имя, которое покажется мне знакомым, – с кокетливой улыбкой оглянулась Бабочка.
– Бавваон.
– О, да, я что-то слышала о нём. Кажется, вы хотите сделать мне подарок?
– Позвольте сначала вашу ручку. Я должен убедиться, что мой подарок предназначен именно вам.
– Прошу, – Бабочка протянула руку. Магистр извлёк из кармана стёклышко, похожее на маленькую лупу из сине-фиолетового стекла. Глянул сквозь стёклышко на невидимую метку возле сгиба локтя. Сухо кивнул и отбросил светский тон.
– У меня нет вещи при себе. Я не знал, когда вы появитесь. Ждите здесь, или лучше там, на любой скамейке. Только без фокусов. Этот заказ очень ждут.
– Боитесь, что сбегу? Или выдам всё вашему кругу?
– Не думаю, что вы так глупы. Точнее, верю, мне не прислали бы особу, способную на такие выходки. Но вы должны понимать, что вещь опасная, дорогая, заказчик должен получить ее точно в руки и в срок. Это ваша забота не опоздать и не попасться нашей таможне.
– А эта вещь исправна? Ее можно проверить?
– Нет. Она, скажем так, не заряжена. Заряд будет нести другой курьер. Проверить всё сможет только заказчик, в других руках вещь бесполезна.
– Страховка? Понимаю, – кивнула Бабочка. – Несите. Надеюсь, она не слишком большая и тяжелая?
– Не больше складного арбалета, – заверил Селван.
– Как скоро вы вернетесь?
– Не успеете соскучиться, барышня, – магистр пытался говорить сухо, по-деловому, но это прозвучало грубо, тем более, что Селван двусмысленно подмигнул. Бабочка холодно пожала плечами и отвернулась, давая понять – ей всё равно, куда он пойдёт, следить она не собирается.
Впрочем, благодаря профессору Гантару, вся компания уже знала, что в переулке, смежном с площадью Тени, находится дверь номер шесть. Скорее всего, Селван в обход проскользнёт туда. Где бы он ни хранил украденное, подземные ходы сократят путь к тайнику. Бабочка села на скамейку в тени. Она нарочно не оглядывалась, не искала ни сообщников, ни связного. Её компаньоны, разбившись на пары, с трёх сторон наблюдали за местом встречи, сами оставаясь в глухой тени.
Аванта каждую свободную минуту, пока они не выступали, не отпускала руку отца. Они всё не могли поверить, что снова вместе. Шакли, как всегда, нянчился с медлисом. Верена трясло в лихорадке, Сильф искал средство снять жар. Тень, как огромная почти прозрачная птица зависла над площадью-тёзкой.
– Папочка, вы оба так и не рассказали, какой гениальный план вытащил вас из подземелья среди ночи? Чем вы напугали охрану? Ты был ранен?
– С таким напарником, который схватывает всё на лету, это было нетрудно, – дрожь в голосе опального ученого сейчас подчеркивала иронию. – Я только намекнул, что у него могут быть последствия от яда – буйство, галлюцинации… мы не могли сговариваться открыто, я не мог объяснить, что хочу сделать. Верен словно читал мои мысли. Он отлично разыграл бешеную ярость, рычал, крушил всё в камере, разбил все лампы и дал мне время войти в образ жертвы. Я знал местечко на стене, где очень острый камень. Стоило немного задеть его головой, из поверхностного пореза хлынуло столько крови, что хватило разукрасить себя. Кроме того я поцарапал щеку, мочку уха, натер шею и запястья свинцовым карандашом, изображая синяки. И убедительно стонал, стоило лекарям до них дотронуться. Просветка показала, что глубоких ран у меня нет, но сотрясение мозга легко сыграть. А Верен продолжал нести бред, особенно, когда говорил с вами. Вот и всё. Он знал, что вы рядом и услышите, если нам повезёт.
– Мы его искали, точнее, ойра искала. Сильф многое чувствует, но без твоей помощи в темнице не нашли бы. А как найти в крепости тебя, я даже не представляла. Отец, неужели ты правда признал себя виновным и собирался умереть с позором? А если бы мы не успели?
– Дитя моё, – профессор погладил дочку по щеке. – Я будто вижу прекрасный сон… Главное, чтобы он не обернулся худшей пыткой, если ты снова исчезнешь. Да, я почти убедил себя, что ты не существуешь. Ничто за пределами Мерцающего острова, в большом мире для нас не существует по-настоящему. А без тебя, одному, ради кого мне бороться за своё доброе имя? Тем более, его защита оказалась не в моей власти. Я знал виновного, но ничего не мог доказать. Сейчас могу. Но ещё меньше собираюсь вмешиваться в дела круга магистров. Я для них уже умер.
– Не говори так, – Аванта крепче сжала его руку.
– Отчего же, в этом мой шанс на свободу. Я больше не считаю себя частью Мерцающего острова и его ученого круга. Новую жизнь, в которую я так старательно выталкивал тебя одну, мы можем начать вместе. Или ты… так и не простишь мне долгую разлуку? – Гантар с тревогой вглядывался в лицо дочери.
– Я слишком счастлива сейчас, чтобы объяснять, какие глупости ты говоришь, отец, – упрекнула его Аванта. – А ещё ученый мирового уровня! Скажи лучше, ты веришь, что мы сбежим? Нас ищут. Точнее, вас. Даже, думаю, Верена – больше, чем тебя. Это всё из-за ваших заговорщиков-контрабандистов. Тайный советник принёс сюда свою власть. И для него это личный интерес, а не по службе. Вероятно, служба для него совсем ничего не значит, он только использует должность и ресурсы тайной полиции в своих жестоких играх. Кажется, он даже убил своего предшественника.
– Это Верен тебе сказал? – удивился отец. – Да вы почти не говорили после нашего побега, ты всё время со мной… Отцовский эгоизм, дитя моё, страшная сила.
Аванта невольно улыбнулась. Разве важны сейчас её чувства, пока в любую секунду на них может наткнуться патруль? Мужчины такие смешные… Особенно те, кто поселился в её сердце. О чём они вообще думают?
– Сейчас он этого не говорил. Но Шакли тоже знает тайного советника. Они делились впечатлениями… И когда шакал узнал голос Фанбрана, мы уже знали, с кем имеем дело. Он явился сюда, чтоб поквитаться с давним врагом. Не совсем получилось. Теперь он рвётся отомстить за проигрыш. Верен обставил его и сбежал, прихватив ещё одного пленника. Он не забудет. Ты не знаешь, новый тайный советник не просто человек, он полудракон. У него армия шпиков и личная гвардия. Они найдут нас рано или поздно.
– Но если тому бавваону, что на нашей стороне, удастся обмануть их бавваона…
– Надеюсь, что удастся. Но что дальше? Пусть даже мы вернём украденное изобретение и сбежим с ним. Настоящие преступники всё равно останутся на свободе. Что мы можем сделать? Проследить за твоим бывшим учеником и угостить его одним из его ядов? Мы же не станем так рисковать? А что тогда? Они будут преследовать нас в любом уголке мира, называя преступниками. По-твоему, это справедливо?
– Моё дорогое дитя, – усмехнулся бывший профессор. – Нам нужно спасать себя, а не разоблачать контрабандистов. Они сами на чём-то попадутся и очень скоро. Они зарвались, считают себя хозяевами положения, и забывают как следует заметать следы. Я тоже думал, напишу письмо, приложу в нему деталь из нейзильбера, объясню всё, как было, и обвинения снимут… не могут не снять… Но твой друг убедил меня не разбрасываться страшным оружием. Пока веер смерти у меня, мои бывшие коллеги верят, что я сумею им воспользоваться. Они убедят в этом и тайную полицию. К нам не полезут. А сейчас это главное. Чтобы я мог защитить мою девочку, даже если ты теперь очень самостоятельная и больше не одинока.
– Я чувствую себя сейчас такой маленькой, – вздохнула Аванта. – Я очень люблю тебя, папа, но больше не верю, что ты – самый сильный, самый изобретательный и защитишь нас, что бы ни случилось. И я боюсь.
– Я тоже боюсь, доченька. Боюсь, что нас выследят или ход на верхушку белой башни станет неприступным, всего боюсь. Я больше не уверен своих силах, но зато видел в деле твоих друзей. Я верю в них, Амита. Никакой бавваон нас не достанет, пока мы вместе.
Она молча обняла отца. Беспокоилась не только о нём. Но Верен сейчас еле говорил и с трудом открывал глаза, обожженные жаром лихорадки. Аванта следила за ним издали, но ничем не могла помочь. Сильф сидел рядом с другом, он лучше разбирается и в таких ранах, и ловит вероятную опасность вокруг их компании. Ей остается держаться в стороне, лишь бы не навредить.
Аванта видела, как Сильф раскрутил свой волчок на ладони и пристально смотрит на вертоловку, высчитывая безопасный путь.
– Послушай, – прохрипел Верен. – Тот гад, Фанбран, он всегда знает, где я. На мне печать драконьего огня. Поэтому патрули ходят так близко. Вам лучше…
– Ты даже не представляешь, сколько меченых на этом острове, – беспечно хмыкнул вертолов. – Вся стража, все агенты… и вы с Бабочкой. Думаешь, вас легко найти в этой толпе?
– У меня другая метка.
– Такая же. Их все ставят драконьим огнём, я узнавал. У тебя это глубокий шрам, а у них – крошечный поверхностный ожог. Но без специальных приборов все метки невидимы. И все светятся на радаре. Все! Их несколько тысяч, понимаешь? Даже если твоя самая яркая, она всё равно теряется на фоне тех, что ближе. Успокойся, не напрягай горло, жар скоро пройдёт.
– Как скоро?
– В лечебном корпусе тебе давали столько лекарств… должно же что-нибудь подействовать. Или, дубовый сок. Просто жди, скоро перегорит. Быстро идти сможешь?
– Когда магистр отдаст Бабочке посылку, придется бежать? – заплетающимся языком, с трудом дыша, спросил Верен. – Постараюсь. Если б ещё каждый шаг не отдавал в рёбра…
– Переживёшь. Не в первый раз, – Сильф потрепал друга по руке.
– Переживу, – криво усмехнулся Верен. – Но пока приятного мало. Одно меня радует: Аванта нашла отца. За это стоило… Я полежу пока. Скажешь, когда пора бежать, – он осторожно вытянулся на скамейке и закрыл глаза. Сильф сидел рядом, на краешке и единственный не переживал, как скоро появится магистр. Он чувствовал его передвижения по галереям и знал, что у них ещё почти полчаса отдыха.
77
– Знаете, кому передать? – Селван неохотно отдал Бабочке сверток, длиной в полруки. Она легкомысленно мотнула светлыми локонами:
– Нет. Моя задача вынести это из городских врат и вообще с острова. Потом меня найдут. Целиком полагаюсь на вашу честность, магистр. Ведь я понятия не имею, что это, как должно действовать и как оно выглядит. Всё на вашей совести, магистр.
– Откуда знаете, что я магистр? – напрягся Селван.
– А разве нет? – томно удивилась блондинка. – Значит, скоро будете. Прощайте.
Селван коротко поклонился и сбежал первым. Бабочка стояла под аркой и смотрела, пока связной не свернул в переулок.
– Пора, – Сильф неожиданно возник рядом. – Белая башня ждёт.
– Мы тоже спустимся в галерею? Но там же он! – испугалась Бабочка.
– И он нам нужен как свидетель. Скорей, пока далеко не ушёл.
– Профессор, посмотрите, то самое? – Бабочка протянула сверток отцу Аванты.
– Да, веер смерти, нет сомнений, – голос Гантара дрогнул, но опальный ученый без колебаний поставил в паз на корпусе недостающую деталь. Колёсико щелкнуло, с жужжанием провернулось и точно встало на место. – И теперь… он работает.
* * *
Выждав, чтобы связной только успел проскочить в дверь тайного хода, компаньоны пробрались следом. Перед дверью чуть задержались, бывший профессор рассказал свой план, как получить нужное им свидетельство. Шакли быстро уловил суть и сам командовал. Он передал Бабочке мешок Тришкиных запасов и самого медлиса, сидящего в другом заплечном мешке. Сбросил яркую куртку.
– Девочки, вы спрячьтесь и не высовывайтесь. Я сам разберусь с этим ядовитым слизняком. Он не должен видеть никого из вас. Бабочка, следи, чтобы Тришка не шумел. Сильф, ждем твоего сигнала. Профессор, накиньте серый плащ, капюшон тоже. Предателю незачем знать, как вы одеты.
– Как ты его задержишь? – взволнованно шепнула Аванта.
– Нападу сзади, захват на шею, чтобы не дернулся. А потом тресну по затылку, чтобы отключился. Чего проще?
– Ты во всём прав, брат, – одобрил Верен, стараясь скрыть стук зубов. – Только идти мне. Мы с профессором вместе сбежали, пусть думает, мы одни.
– Он так и подумает, – заверил Шакли. – Моя рука будет действовать от твоего имени. Уверяю, удар я нанесу точно. И риск для меня меньше, поскольку свободы движений больше. Я верю, что тебе хватит сил, но зачем так… Я же рядом. Изобразить твой голос, прости, сейчас несложно. Он не узнает. И даже не узнает, насколько ты горишь, брат. Признай, это неплохо.
Верен молча сжал плечо Шакли, предав ему свою роль.
– Сильф, дай мне какую-то отраву, которую магистр сочтет лекарством. Он должен запомнить запах горькой травы, иначе подозрительно, – Шакли растёр в ладонях семена полыни и черного тмина из дорожных запасов против лихорадки. Натер лицо. Разжевал маленький кусочек сухого имбирного корня, который Верен жевал непрерывно. Верен подал ему почти пустую флажку. Шакал вытряс в руку каплю дубового сока и с силой провёл по лбу и волосам, чтобы любимое пойло эльфов не сразу выветрилось.
– Готов? – Сильф отсчитывал секунды. Тень ползла по потолку, не выпуская из виду магистра-контрабандиста. – Беги. Он свернул в левый коридор с белой пятёркой. Ты должен взять его ровно на выходе в соседнюю галерею. Профессор – за тобой, мы – следом.
Шакал бесшумно скользнул по ступенькам. В подземной галерее было слишком светло. Но вертолов сказал, она пуста. Шакли бегом метнулся ко второму повороту влево, отмеченному белой пятёркой, без раздумий нырнул в него и в три прыжка нагнал спокойно идущего магистра. Как только шакал бросился на него, с потолка серым покрывалом слетела Тень. Мелькнув перед глазами Селвана, не дала толком рассмотреть нападавшего. Магистр пытался крикнуть, но чужая рука на шее помешала, нажав на сонную артерию. Хриплый голос шепнул: «Без глупостей!» – и Селван отключился.
78
Когда магистр очнулся, лёжа на полу, та же рука помешала ему обернуться и встать. Он мог лишь приподняться и смутно видел сбоку бывшего учителя. Тот стоял у стены, почти сливаясь с ней, как призрак.
– Здравствуй, Селван. Давно мы не говорили по душам, – саркастично проскрипел Гантар. – Не хочешь ли похвастать удачной сделкой? Твой дружок, тайный советник, тебя щедро похвалил за предательство своего круга и клятвы магистра?
– Ты опоздал, Гантар, – злорадно бросил снизу Селван. – Веера смерти у меня больше нет. Его вообще скоро не будет на острове, и ты ничем не сможешь помешать!
– Естественно, он не у тебя, – Гантар отвёл полу плаща-хамелеона, показывая свою правую руку. – Он у меня! Девчонка, которой ты отдал опасное оружие, оказалась не слишком храброй и слишком легковерной. Даже я с ней справился. Представь, дурочка испугалась простой иголки, поверив, что на ней страшный яд. Она привыкла иметь дело с такими, как, ты, где же ей было распознать обман?
– Тебе эта кража уже ничем не поможет, Гантар! Если даже избежишь суда ещё пару дней, тебя всё равно схватят. И ничего не докажешь! – магистр порывался встать, но сильная рука сдавила его за шкирку, удерживая на полу галереи. Ноздрей Селвана касалась едкая горечь, привычная для лечебного корпуса: полынь и прочие ингредиенты горькой настойки, включая каплю змеиного яда, который здорово стимулировал внутренние силы больного организма.
– Ты обвиняешь меня в краже? – опальный профессор мелко прерывисто рассмеялся. Потом подошёл и близко-близко показал фигурную трубку, похожую на старинный пистоль с широким дулом-воронкой. Сверху, где полагалось взводить курок, как рыбий плавник или гребешок дракона, торчали серебристые зубчики глубоко утопленного в корпус пускового колёсика. Выставляя мощность, бывший профессор за зубчики подкрутил колесо до упора. Слыша знакомые щелчки, рассмотрев деталь, Селван в ужасе отшатнулся и забился, пытаясь вырваться. Но сообщник профессора держал его крепко.
Сильф, Верен и Аванта осторожно выглядывали из бокового туннеля, издали наблюдая за спектаклем. Мысленно Верен благодарил шакала, что тот взял роль на себя. Из его рук сейчас, тощий, смертельно напуганный пленник, пожалуй, мог бы вырваться.
Бабочка гладила постоянно высовывающийся из мешка сквозь незатянутые завязки красно-белый нос медлиса. Если высовывалась когтистая лапа, в ней тотчас оказывался бу-каштан или кусочек вяленого мяса. Медлис хотел печенье, но грыз его слишком шумно, сейчас нельзя.
– Понял, что это значит? – обычно мирный профессор прищурился так, что его глаза стали, как два лезвия. – Я не собираюсь искать твой тайник, у меня есть всё, что нужно.
Он небрежно направил раструб оружия на дальние лампы на потолке. Нажал рычаг на корпусе. Нейзильберовое колёсико с жужжанием провернулось на один полный оборот. Часть коридора погрузилась во тьму. Не было ни хлопка, ни вспышки. Только легкое движение воздуха, хорошо ощутимое в узком коридоре. Словно взмахнули большим крылом.
– Самый минимум. Веер смерти намного лучше уничтожает живую материю, но сжатый газ для демонстрации подходит. Он просто разлетелся и погас, лампы на месте. Живой организм рассыпается полностью. Редкая избирательность! Помнится, на совете ты предлагал с помощью увеличенной копии этого аппарата мгновенно расчищать участки леса и осушать болота? Хотя только безумец не заметит, что это мощное оружие.
Ты вывел веер смерти из реестра изобретений до того, как он получил вечный запрет, как слишком опасный. Теперь он числится всего лишь пропавшим, а не запрещенным к использованию и производству. Полные испытания этой чудесной вещицы сорвались не по моей вине, уж ты-то знаешь. Но я охотно испытаю веер смерти самостоятельно. Так и передай всем, кто пожелает сунуться ко мне. Какие сегодня координаты белой башни? Только попробуй спутать хоть одну цифру, змеёныш!
– Я… не знаю, не помню… – дрожа бормотал Селван, теперь сам цепляясь за камни пола и прижимаясь к ним, словно хотел врасти.
– Что может освежить вам память, магистр? – услышал он над ухом жестокий хриплый голос. – Профессор, зачем нам живой свидетель? Его исчезновение будет более красноречиво, чем его слова. Напишите записку, что оружие у вас и кончим дело.
– Нет! Нет! – завизжал Селван. – Не смейте! Я вспомнил… координаты всегда можно проверить в тайнике! Шифр, два коротких звонка, один долгий. Там есть все координаты и дата… должны быть!
– Даже примерное место не знаешь?
– Не помню! Зачем мне это, я не звездочёт!
– Заткнись, или профессор передумает. Как, по-вашему, Гантар, он не врёт?
– Боюсь, что нет, – бывший коллега Селвана пожал плечами. – Проверим сами. Селван, надеюсь, это воспоминание станет одним из замечательных моментов твоего допроса. Ты будешь переживать его снова и снова под действием пытки памяти.
– Но…
– Вы, магистр, ещё глупее своей подружки-агентки. Когда Фанбран узнает, что вы нас упустили и потеряли его заказ… вы сильно пожалеете, что не стали мишенью для испытаний веера смерти. Чего я вам от души желаю, – в голосе помощника беглого профессора слышалась насмешка. Когда до Селвана дошёл смысл этих слов, он снова отчаянно дернулся, но точный удар по затылку надолго успокоил его, погрузив в забытье.
– Готово, – Шакли не мог сразу вернуть себе обычный тембр. Откашлялся, встал с колен и замахал рукой, вызывая компаньонов. – Надеюсь, он убедительно опишет всю серьёзность вашего настроя. Полгода тихой жизни у вас будет.
– Я на это надеялся, но теперь сомневаюсь. Хотя бы месяц передышки, прежде чем полезут, – вздохнул Гантар. Осторожно извлёк пусковое колёсико из оружия, спрятал его в карман отдельно. И крепко обнял дочь, уже подбежавшую к ним.
Сильф хлопнул Шакли по плечу и поспешил вперед, проверить все боковые туннели. Верен подал руку шакалу и улыбнулся с благодарностью. Игрок смущенно качнул головой к плечу, мол, не за что. Бабочка помогла ему надеть куртку, крепко поцеловала, вернула мешок с припасами и самого медлиса. Не отпуская одной рукой Бабочку, Шакли прижал к груди Тришку и чмокнул в любопытный нос. Медлис чихнул, фыркнул и нырнул обратно в мешок.
– Не привередничай, друг мой, – ухмыльнулся Шакли. – Некоторым нравится! – Он потерся щекой о висок Бабочки. И та нисколько не возражала против лёгкого имбирного аромата и терпкой горечи дубовой коры.
79
Вслед за профессором они без задержек, не тормозя около схем, пробирались ко второй двери белой башни. За ней винтовая лестница ведёт в таинственный закрытый для чужих шпиль без окон.
По примеру намного более смелой с мужчинами Бабочки, Аванта наконец рискнула обнять Верена за пояс, под предлогом, чтобы он опирался на неё, так легче идти, и больше не отпускала. Шакли с блондинкой обнимались вполне откровенно. Сильф без просьбы забрал мешок с Тришкой себе на плечо, полностью развязав шакалу руки. Герой заслужил награду. Но была ещё тележка с дорожным имуществом, которая отказывалась катиться сама, если не толкать её хоть одним пальцем. Сейчас она казалась Шакли слишком тяжелой и громоздкой, вечно путалась под ногами.
Где-то на третьем повороте, Бабочку внезапно осенило.
– Ты знаешь, кем ты был сейчас? Когда схватил магистра?
– Играл роль Верена, сестрёнка.
– Нет, ты был картой! Джокером. Заменой любой карты. Кажется, я рассчитала правильно… – Бабочка отстранилась от объятий игрока и лихорадочно рылась в карманах. – Где же, где же… Но мы ещё не в башне, а роли сокращаются. Карты выходят из колоды!
– Что это значит? – промурлыкал Шакли, пока не чувствуя беспокойства.
– Помнишь, те роли, самые последние, которых мы не будем знать до самой верхушки белой башни, – бормотала Бабочка. – Кажется, я уже знаю!
Их пара шла последней, друзья ещё не обратили внимания на странное волнение блондинки. Для встречи под виноградной аркой она снова нарядилась в голубое платье и теперь рылась в своей сумке. Наконец, вытащила зеленое дорожное платье и нашла в его кармане листок расчерченный таблицей на шесть клеток.
– Подержи. Я, кстати, переоденусь. Отвернись!
– Нашла момент, может, не стоило? – просительно изогнул брови Шакли.
– Во-первых, я ненавижу это платье, оно несчастливое, во-вторых, моя роль в нём, кажется, сыграна… Ах, ты о том, что не хочешь отворачиваться? Ну-ка, не капризничай, братец, – Бабочка обеими руками шутя развернула его спиной к боковому ходу, в который юркнула вместе с нижним шелковым и верхним зелёным платьем. Через полминуты вернулась и безжалостно затолкала голубой сверток в сумку. Они поспешили догонять остальных. На ходу Бабочка объясняла свою теорию.
– У меня Тришка записан как «сердце». И когда он установил связь с Вереном, он сам нашёл место, мы сидели в беседке, помнишь? Авантюриновое сердечко было у него. И он буквально стал нашим сердцем, когда принёс весточку о друге.
– А сердцем наших выступлений медлиса нельзя считать?
– Это всего лишь моя ставка. Можно спросить у Сильфа и проверить, но… слушай дальше. Для наших представлений медлис был скорее картой, разумеется, красной. Бубновым тузом, символом отличного заработка.
– Пожалуй, – согласился Шакли. – А теперь карта – я? У тебя тут и нарисован трефовый туз с трилистником, символ удачи.
– Но ты не туз, а джокер. В данном конкретном случае, замена Крестового короля. Друга. Я не знала, в каком смысле «карта», у тебя оказалось игральная. А сам Верен был шифром. Когда он говорил с нами, понимаешь? Мы нашли по этому шифру драгоценную деталь, и место, и способ, как их вытащить. И моя ставка была, что Верен – «шифр».
– Это какой-то крючок, – присмотрелся шакал.
– Перевернутый знак вопроса, – вздохнула Бабочка. – Уже три из шести, есть о чём волноваться. Ладно, если я, в самом деле, проводник, то разве весь этот ход с веером смерти случился не из-за меня? Я вас толкнула на этот путь, ведь только мне магистр не просто сам отдал секретное запрещенное оружие, даже приказывал его взять и передать, кому следует. Вот я кому следует и отдала. Мирный профессор из-за меня играет роль настоящего государственного преступника, похитителя и убийцы. А ты из-за меня, не из-за друга стал картой. Не будь у нас на руках веера смерти, нападение на Селвана и свидетель перед кругом магистров нам бы вообще не понадобились. Как считаешь, сбылось?
– Похоже, – кивнул Шакли. – И ты права, карты выходят из колоды. Осталось две.
– Аванту я считала ключом. Думаю, это сбылось. Только благодаря ей с нами профессор Гантар. И мы знаем ход к башне. И то, что там нужен пароль, точные цифры.
– Я бы сказал, скорее, она проводник, ты – ключ.
– Аванта уже была проводником в самом начале круга наших ролей. И даже если…
– О чем вы спорите? – Верен обернулся, притормозив. Бабочка с Шакли сразу нагнали их с Авантой.
– Это не спор, брат. Бабочка делает ставки по математике. И слишком эмоционально к ним относится.
– Мы обсуждаем, могла ли Аванта сыграть для тебя в темнице роль ключа. Ведь ты оказался в одной камере с Гантаром, поэтому…
– Она при чём? – Верен крепче прижал девушку к себе. К счастью, Аванта шла не со стороны сломанных рёбер. – Мы оказались в одной камере из-за Селвана. Можно сказать, меня с профессором свёл демон хитрости, который случайно перехитрил сам себя.
– Да, это точно не я, – смущенно засмеялась Аванта. – Хотя я рада больше всех.
– Не торопись отказываться, – предупредила Бабочка, серьёзно глянув на Верена. – Только благодаря Аванте вы сразу доверились друг другу. Ты знал, что это её отец!
– Да, верно… Аванта стала ключом к темнице. Буквально выбрались к солнцу мы только потому, что действовали вместе.
– Из-за неё, – подчеркнула Бабочка. Возразить было нечего. До Шакли тоже дошло, что следующий шаг – последний.
– Осталась одна роль. Что там?
– Жертва, – выдохнула Бабочка.
– О, дьявол… Сильф! Скорей, – Шакли отчаянно замахал рукой, подзывая вертолова. И подал ему смятый листок: – Проверь эти расчеты. Ошибки есть?
Сильф осторожно повёл ладонью над листком. Внезапно чертёж вспыхнул. Шакли выронил горящий листок. Кружась, тот летел на пол. Но до камней добрался только крошечный обгорелый лоскуток. Сильф присел, чтобы поднять его.
– Чистая правда. Надеюсь, вы запомнили, что там было? Иначе мне придется вопрошать пепел, я в этом не силён. Вот, осталось. Что это? – он поднял на пальце клочок бумаги, меньше одной ячейки из таблицы. По центру чернел уцелевший в огне значок решётки.
– Твой жребий, – заморожено ответила Бабочка. – Жертва.
