Текст книги "Мерцающий остров (СИ)"

Автор книги: Елена Крыжановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

73

Магистр и советник ушли первыми, но лекари ещё долго суетились, выслушивая пульс больного. Проверяли сухость кожи, светили в зрачки, записывали приметы в специальный лист. Потом гадали, как лучше присоединить капельницу буйному пациенту, учитывая, что он должен быть в сознании. Только так можно убедиться, что средство действует. Иначе нужно подбирать другое, время терять нельзя. В конце концов, решили, раз у него есть персональный помощник, первые три порции очистителя крови безумец просто выпьет с перерывом строго в полчаса. К тому времени блуждающая отрава в его крови должна нейтрализоваться настолько, что придёт время снотворного. Гантару поручили позвать дежурного, когда больной успокоится.

– Это в ваших интересах, верно? – натянуто усмехнулся больной, скрипя зубами. Он словно не мог дождаться момента броситься на соседа и растерзать его.

– Я умоляю вас, следите за ним, – повторял Гантар. – У вас же есть экран?

– Само собой, ага, делать нам больше нечего, следить за каждым психом, – посмеивались прихвостни Селвана.

– У вас экран со звуком? – настаивал отец Аванты, словно от этого зависит его жизнь. И по легенде так оно и было.

– Нет. Не хватало нам ещё слушать всякий бред! Будет критическая ситуация, позовёте. Вам самому не нужно ещё что-то? У вас, кажется, сотрясение? Накапать успокоительного?

– Благодарю, лекарство для восстановления крови у меня есть, – холодно кивнул бывший профессор. – Вы пожалеете о своём бесчувствии. Когда я здесь умру, Селван не огорчится, но свалит всё на вас, я его знаю. Так что внимательно следить за нашей камерой… Впрочем, кого я уговариваю? Таких как вы, за пределами нашего острова не взяли бы в медицине даже в сторожа. Ваши родители вряд ли будут гордиться, когда вас выгонят отсюда с позором.

– Не тяни время, старик, мы всё равно уходим, – всё так же перебрасываясь глупыми шуточками, лекари проверили крепления на руках буйного больного, убедились, что решетка и дверь надёжны, и ушли…

…пьянствовать и бездельничать, – с тихим воодушевлением заверил профессор Гантар. – Ручаюсь, ближайшие два часа они не глянут в наш экран, назло мне! Думаю, и дежурных они предупредили не слишком напрягаться, прислушиваясь, не зову ли я на помощь. Всё складывается удачно… Вы – великий артист! Я до сих пор не знаю вашего имени.

– Сейчас не важно, можете называть Верен, как зовёт ваша дочь. Её настоящего имени я тоже не знаю. Она у вас великий конспиратор.

– Амита, – с нежностью назвал опальный учёный.

– Годится. Я знаю ее как Аванту. От слова «авантюристка». Это я сам придумал. Она вас слышала. Так странно говорить прямо… может, я в самом деле схожу с ума? К чёрту лирику. Сюда из подземелья мы забрались, как выбраться отсюда?

– Я говорил, это не так легко. Ваши друзья поняли про деталь из редкого сплава?

– Да, постараются достать и передать.

– Как? Лечебный корпус – часть крепости, отдельное крыло. Внизу ходит стража, и наверху на стене тоже. К решетке никому не подобраться, – голос и руки Гантара дрожали не от страха или волнения. Крайняя слабость после долгих пыток проявлялась головокружениями и тремором.

– У нас есть друг с очень цепкими лапами и пушистым хвостом, – улыбнулся Верен.

– Медведь? – пошутил отец Аванты.

– Зря смеётесь. Правда всегда звучит как бред. Он – медлис. Знаете такого зверя?

– М-м, не видел никогда, но где-то слышал. Что-то вроде енота? – припомнил бывший профессор.

– Надеюсь, Тришка сейчас вас не слышал. Это сравнение медвежьему лису кажется крайне неуместным. Они ведь не придут проверять нас, если будет тихо? Уверены?

– Только бы ваши друзья успели добыть эту проклятую деталь.

– И что, вас оправдают?

– Кто меня станет слушать, – устало вздохнул Гантар. Он старался расстегнуть кожаный наручник, но непослушные пальцы соскальзывали с крепкой пряжки. – Со мной всё кончено. Я подписал признание. Суд – формальность, жалкая отсрочка смерти. Вы не представляете, что значит полное одиночество на этом острове. У меня был только мой профессиональный круг, и они отказались от меня. А препарат, в котором острая боль памяти – он всего лишь способствует осознанию того, как я бессилен. Не на что опереться…

– Селван – тот самый, кто сорвал ваш эксперимент, верно?

– Сперва пропала главная деталь, без которой оружие не работает. Да, это было страшное оружие. И я не собирался давать ему разрешение на выход за стены. Но Селван, как мне кажется теперь, уже давно вёл делишки с внутренними контрабандистами. Кто-то перекупил несколько запрещённых разработок.

– Трубки, стреляющие огнём дракона среди них? – безразличным тоном уточнил Верен.

– Да. Как вы догадались?

– Пожалуй, я даже знаю, кто стоит за кражей опасных изобретений. Вы его только что видели рядом с Селваном.

– Этот слишком молодой тайный советник? Я его не знаю.

– Вам очень повезло. Не открывается?

– Никак, – пожаловался Гантар.

– Полейте наручники водой и помогайте мне тянуть. Надеюсь, это натуральная кожа, а не местный синтетический сюрприз, – Верен с силой вращал запястьями на пределе натянутых цепей. Мокрые кожаные наручники стали чуть свободнее. Верен старался выдернуть правую руку, но даже с помощью Гантара у него это получилось далеко не сразу. Потом, ломая ногти, он всё-таки открыл замок на левом запястье. Скатился с койки, встав босиком на пол. Покачнулся, задел синяк на боку, с шипением втянул воздух сквозь зубы.

– Нормально, – быстро заверил он сообщника, надеясь, что друзья давно ушли так далеко, что ничего не слышат. – Ваши бывшие коллеги даже сделали мне повязку на рёбра и мазь от ожогов здорово помогает… Но вряд ли я сейчас одолею больше одного стражника, и то, если поможет внезапность. Что будем делать?

– Подождём посылку, – опальный учёный шарил по комнате в поисках бумаги и хотя бы карандаша. – Я должен написать письмо… Нет, ничего нет. Придется попросить у ваших друзей бумагу, что-то пишущее и конверт.

– А ваш свинцовый карандаш? Остался в камере? Или от него совсем ничего не осталось? Кстати, поосторожнее со своими синяками, если сотрутся, это будет подозрительно.

– Да кто заметит, теперь не важно.

– Когда деталь перед испытанием пропала, вы заказали копию? – угадал Верен.

– Её не успели сделать. Но да, сначала я пытался что-то исправить. Если я приложу эту адскую шестеренку к письму, укажу свидетеля, который подтвердит мой заказ и сроки, то смогу доказать, что не пытался сорвать испытания. Чертёж детали тогда тоже пропал. Но я хорошо помню все параметры.

– Вы хотели рассказать это в суде?

– Нет, – безнадежно покачал головой Гантар. – Если бы я назвал мастерскую и своего приятеля, которому передал заказ, я думаю, он не пришёл бы в суд. В таком деле смерть одного свидетеля ничего не значит. Селван мог сделать это легко и незаметно, одним из своих ядов. Сошло бы за несчастный случай, больное сердце… Но если у меня есть шанс сбежать отсюда, хотя бы избежать суда, я так хотел, чтобы хоть кто-то узнал правду. Передать письмо в магистрат несложно и совсем не задержит нас.

– Вы надеетесь на переход в белой башне?

– Если успеем. А что вы передали своим о страшном мотыльке? Это ведь символ Бавваона? Вчера вы так встревожились, узнав это.

– Ха, этого я пока не понимаю, – Верен смотрел в окно на внутренний дворик крепости, похожий на часть парка с деревьями, скамейками и дорожками для прогулок. – Помните, я предположил, что имя демона – пароль, общий для целой группы «внутренних контрабандистов», как вы их называете. Вы зашифровали его в письме, имея в виду Селвана. Но в моей компании, рядом с вашей дочерью всё время была шпионка. Её прозвище Бабочка. Вы помогли мне разгадать её. Но друзья раскрыли её раньше. Вернее, она сама раскрылась и, вероятно, пришла сюда на встречу с вашим магистром. Ей он должен передать украденное у вас. Что это было за оружие?

– Чудовищная вещь. Снова похожа на трубку для просветки. Но это веер смерти. Всё живое, что попадает в поле действия, буквально рассыпается на атомы. Почти тот же принцип, что в переходе, только эти атомы никогда не соберутся вместе. Живая материя просто испаряется. И этот луч… там нет яркого света, есть волна, воздух как бы рябит, как в мираже. Эта волна со стен крепости может уничтожить любую армию. Радиус действия всего до ста метров. Но это крошечная модель. А речь шла о пушке, если будет принято положительное решение о разработке этого оружия.

– Вы перешли им дорогу, – понял Верен. – Но тогда к лучшему, если наша Бабочка сумеет отобрать опасную игрушку у вашего бывшего ученика. Надеюсь, не у самого любимого?

– О, нет. Селван всегда раздражал меня своим жестоким карьеризмом и уклоном в манипуляцию сознанием. А для чего передавать украденное оружие за стены так сложно, с тайным гонцом. Ведь сам заказчик здесь?

– Фанбран не знал, что явится сюда. Он здесь ловил меня. Ужасно, если они успеют сговориться, и Селван отдаст ему заказ без посредников.

– Не думаю. Если он сам не слишком доверяет заказчику, то в его интересах сперва получить большие деньги, а передать украденное изобретение позже, и не здесь. Бавваон отлично заметает следы.

– И выглядит совершенно безобидным? – усмехнулся Верен. – Похоже на Бабочку. Но я бы на месте демона хитрости пошёл по вашим следам и разделил заказ. То самое колёсико, без которого невозможно запустить оружие, и саму трубку отдал отдельно. В разные руки. И только я бы знал, как их соединить.

– Умно, – согласился Гантар. – Похоже на Селвана. Но… что-то не сходится. Вы говорите, заказчик не планировал появляться на острове? Но Селван мог вызвать его в любой момент. Если нужен ещё один гонец… Скорее, это страховка не для Селвана. Гонец возьмет бесполезное оружие. Никто не сможет им воспользоваться. Доставит кому-то, для кого это украдено. И сам тайный советник – тоже посредник. Это он получит награду от заказчика, ведь главная деталь будет у него. Селван работает за небольшую долю того, что можно выручить, продав новейшее оружие кому-то из правителей, недовольных масштабами своего городка или даже края.

– Похоже. Но если главный ключ у Фанбрана… что будет, если в наших руках окажется запасной ключ? Допустим, не будем мечтать заранее, но Бабочка сможет получить оружие. И… Скажите, снаружи стены лечебного корпуса из красного кирпича или из того же серого камня, что внешняя стена города?

– Из кирпича, – растеряно ответил Гантар. – А что это меняет?

– Нам очень повезло. Я вижу Тришку на дереве. Когда он полезет по стене, красный мех медлиса будет не так заметен на кирпичной стене.

– Думаете, им удастся передать нам что-то для побега?

– В них я не сомневаюсь. Дело за нами. Перепилить самое меньшее пять прутьев и отогнуть решетку? Хватит нам сил? А пилить больше, хватит времени? Внизу стража, но её можно отвлечь. А если будет оружие… По крайней мере, можно рискнуть. Пробиться через коридор заведомо не получится. Чем бы закрыть дверь, чтобы задержать их?

– Верен, ты меня слышишь? – отдался в его висках взволнованный голос Аванты.

– Да, Амита, – он улыбнулся, она поняла по голосу. – Слышу тебя, вижу Тришку. А нет, уже не вижу. Маленький бандит ползёт по стене?

– Да. Принимайте посылку. Папе тоже нужна нормальная одежда?

– Желательно что-нибудь неброское, не мантия.

– Мы так и думали. Найти лавку «Три винта» оказалось несложно. Но убедить этого недоверчивого… не знаю точно, кто он – слесарь или ювелир, а может, часовщик? В общем, он непременно требовал разрешение, написанное рукой отца. К счастью, я смогла доказать кровью, что профессор Гантар – мой отец. Только тогда он отдал эту штуковину. Такая маленькая. Она действительно настолько важна для папы?

– Уже не столько для него, как для нас всех. И многих людей за стенами Мерцающего острова. Пока вы добывали деталь, план изменился. Теперь это колёсико не будет послано с письмом в магистрат. Бабочка нашла своего связного?

– У неё не было времени на эти глупости, – сердито ответила Аванта. – Мы пытаемся вытащить тебя! Прости, у меня столько вопросов… как вы? Почему вместе? Почему те люди говорили, что ты чуть не убил моего отца?

– Это была его идея, чтобы нам вместе оказаться в лечебном корпусе. То есть, сама идея частично моя, но покушение на себя профессор устроил сам. Подробности потом. Я слышу, как царапаются чьи-то когти по кирпичам. Надеюсь, это Тришка. Звук очень жуткий. Прикройте его, чтобы стража не заметила. Надежная веревка есть?

– Всё есть. Там в сумке не напильник, если ты его ждал. В «Трех винтах» мы купили круглую алмазную пилку. Поосторожней, она автоматическая и жутко острая. Режет металл, как масло, но звук хуже, чем скрежет по кирпичу. Как-нибудь отвлеките свою охрану. Я не могу говорить, тут ходят стражники. Бабочка флиртует с одним, так что… Удачи вам! Мы ждем в глубине сада, в заборе уже готова дыра. Тришка покажет дорогу. Передай папе, как я люблю его.

– Это я и сам бы догадался сказать, – хмыкнул Верен. – А меня?

– Тебя я ненавижу! За то, что ты заставил нас всех пережить. Только вернись, мы тебе выкажем всю любовь, которую ты заслуживаешь!

Верен смеялся. Гантар жадно смотрел на него, понимая, что разговор с его дочерью.

– Сказала, что очень любит вас. И убьёт меня лично, если у нас не получится сбежать. Тришка… Разбойник мой ушастый, иди сюда, – Верен просунул пальцы сквозь решетку, чтобы погладить медлиса по голове. Тот заворчал и полез выше по перекладинам. В зубах Тришанций держал конец веревки. – Спасибо, друг.

– Уа, – сипло мяукнул медлис.

Верен втащил веревку внутрь и подтягивал к себе сверток, плывущий по воздуху – не снизу, со двора, а с дерева. Нижняя охрана его не видела. Только бы не заметила стража на стене…

– Ого, посылочка. И не пролезет ведь. Профессор, ваша дочь сказала, они добыли для нас автоматическую пилку. Она визжит. Придумаете, чем её заглушить?

– Ничем. Здесь звукоизоляция. Когда они говорили, что стоит мне позвать на помощь, дежурные прибегут, они издевались. Только в экран можно увидеть, что творится неладное. Надеюсь, наши дежурные лоботрясы туда не смотрят. Пилите смело.

Тришка сидел на решетке над их головами. На предложение спускаться, пока его не заметили, медлис только фыркнул. Верен развязал горловину дорожного мешка и вытащил сквозь ячейку в решетке маленькую пилку: удобная тонкая рукоятка и зубчатый алмазный диск. Нажал кнопку. Пилка взвизгнула. Её чуть искривлённые зубцы размазались в единый круг. Стоило поднести её к прутьям, и они словно таяли, как лёд под горячим ножом.

74

Выпилив дыру, в которую они могли пролезть, Верен снял часть решетки внутрь. Втянул сумку с одеждой и прочими полезными вещами, вроде охотничьего ножа, взамен того, что отобрали при входе в крепость. Гантар вцепился в крошечный свёрток с колёсиком из нейзильбера. Убедился, что деталь та самая и снова завернул её в тонкий пергамент. Теперь отец Аванты оставил мысль расстаться с колёсиком, весьма похожим на головку алмазной пилки, только с ровными зубцами и тремя отверстиями. Эта деталь ему слишком дорого стоила, чтобы просто отдать её.

– Одевайтесь, – Верен уже застегнул пояс и натягивал сапоги. Узнал те самые, желтые, которые сам покупал для Шакли. Видимо, игрок снова щеголяет в городских штиблетах. И правильно, в городе его серый костюм смотрится так естественно, что запасным «артистическим» комплектом он смог поделиться с «братом». Но пёструю куртку всё-таки не отдал. Она ведь слишком тяжелая и не пролезет сквозь решетку!

Гантар вместо привычной мантии облачился в скромный неновый городской костюм мелкого торговца. Верен уже закрепил веревку на решетке.

– Вам придется спускаться первым. Я обвяжу вас страховочным узлом, вам ничего не придется делать, только постарайтесь не попасть в руки стражи. Сразу отвязывайте… ладно, просто расстегните пояс и бегите за деревья. Вас встретят. Тришка, бандит, иди на ручки, – Верен обнял медлиса, даже не представляя, что так скучал по этому капризному пушистому дружку шакала. – Спуская вместе с профессором.

– Я-уау.

– Никаких, «уа», что я тебе говорил про мёд? Больше ни глоточка гранатомёда, если не будешь слушаться. Вы должны идти первыми, я прикрою. Понял? Возьмите его, он не такой тяжелый, как кажется, и не кусается.

– До скорой встречи, – чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, профессор выбрался за окно и повис на страховке. Медлис, ворча, что это произвол и он больше никогда не станет помогать людям, перелез к нему на руки. На удивление, обняв теплого зверя, Гантар сразу почувствовал себя лучше. Верен не мог сам удержать их на весу, но перекинув веревку через прут регулировал скорость спуска.

У всех, кто участвовал в побеге, замирало сердце. Только бы не заметили!

Едва Гантар почувствовал под ногами мощёный дворик, он выпустил медлиса. Тришка рванул за деревья, где ждал Шакли. Охая, старик поспешил за ним.

Только веревка ослабла, Верен закрепил другой конец, выскользнул через дыру в решетке и начал спуск. И сразу понял, что до сих пор сломанные рёбра ещё не слишком мешали, а вот теперь… К счастью, он догадался отрезать широкие рукава больничной сорочки и замотал ими ладони. Верен просто скользил вниз, а чтобы тормозить зажал веревку щиколотками и каблуками сапог. Вдруг над его головой мелькнула большая серая птица. Он узнал Тень в обличье сокола. Тень зависла, раскинув крылья. Даже без подсказки Верен догадался, что ему тоже нужно замереть.

Два стражника только что разминулись наверху, и что-то привлекло их внимание во дворе. Оба смотрели вниз. Тень закрывала беглеца зыбким щитом, но только если он не шевелился. Провисеть целую минуту оказалось невыносимо долгим мучением. Верен готов был разжать руки и рухнуть вниз, только бы прекратить эту добровольную пытку.

Наконец Тень махнула крыльями и закружилась над двором. Верен осторожно закончил спуск, мягко приземлился и дёрнул верёвку. Хитрый узел обычно развязывался, но в этот раз, как назло застрял. Пришлось бросить вопиющую улику и бежать самому. Подхватив на плечо сумку, он скользнул вслед за Тенью в самую глухую часть сада. Там у калитки его ждали друзья в полном составе. Аванта поддерживала и обнимала отца, на её щеках блестели дорожки слёз. В лапе Тришки победно горела рубиновой искрой бутылочка гранатомёда. Медлис чмокал, не обращая внимания ни на кого вокруг.

– С возвращением, – всхлипнула Бабочка, пока остальные не находили слов. Все хотели обнять Верена, но знали, что дружеское проявление чувств отзовётся в нем дикой болью и не решались.

– Пора, – Сильф сунул вертоловку в карман и первым юркнул в дыру в заборе.

75

По городу во все кварталы направили совместные патрули городской гвардии и внутренней полиции, которая сейчас помогала тайнецам. Частым гребнем они прочёсывали город, все площади, все харчевни и прочие собрания людей. В это время на углу ровной шестиугольной площадки с названием Пчелиный двор шло представление. Тришанций привёл своих компаньонов сюда из парка, ведь здесь вокруг шестиугольной площади находилось шесть лучших медовых лавок в городе.

Тришка вошёл во вкус выступлений. Если вчера он делал на публике ровно то же, что и всегда в общении с компаньонами, сегодня он заметил зрителей. Медлис понял, что им восхищается не только Шакли. И если он сумеет зацепить, удивить и рассмешить всю эту толпу, его угостят вкусненьким. Тришанций был в ударе. Он феерично капризничал, хвастался, высокомерно требовал от своей свиты всячески ублажать его. Сильф, как обычно, бестрепетно переводил, не поддаваясь на провокации хитрого зверя. Он только сообщал, что Тришка хочет. Эмоционально реагировали шакал и барышни.

Профессор Гантар, неузнаваемый в скромном наряде среди толпы, веселился и восторгался вместе с публикой. Не мог насмотреться на свою взрослую дочь, но Тришка иногда умудрялся завладеть вниманием даже отца Аванты.

Верен не участвовал в представлении. Его высокая фигура, приметная внешность и характерный голос могли привлечь внимание шпиков. Он сидел на тюке походных одеял в подворотне, за спинами артистов, прячась за тележкой. Пил по глотку крепкий дубовый сок, надеясь справиться с лихорадкой. Они снова выбрали место ближе к арке, на этот раз сквозной. Сквозь нее был видел близкий парк и широкая проезжая Парковая аллея. На ней постоянно цокали копыта и катились пролётки.

Дожидаясь, пока уйдет холод, от которого зубы выбивали дробь, не хуже копыт по мостовой, Верен краем уха слушал вступление, больше прислушиваясь к шуму на площади, чем к шуткам артистов. При этом он смотрел на потайную дверь в стене подворотни. На ней смутно белела цифра «четыре».

Отец Аванты считал близость входа в подземные галереи непременным условием хорошего места выступления артистов. Верен не хотел снова возвращаться в подземелья, но признавал, что профессор хорошо знает эти переходы. Хуже, что и преследователи могли ориентироваться там как дома. Всё решил Тришка, выбрав Пчелиный двор, где так удачно оказался один из входов в подземный город.

– Прекратить балаган! – перекрыл голоса артистов начальственный рык старшего в патруле. Верен осторожно выглянул на площадь. Рядом с артистами гарцевали верхом трое гвардейцев, другие оцепили Пчелиный двор. На возмущение толпы старший ответил:

– Продолжите развлекаться, как только мы проверим всех! Ловим контрабандистов!

– К вашим услугам, – вежливо поклонился всаднику Шакли. – Мы сделаем перерыв. Музыка вам не помешает?

Сильф заиграл на губной гармошке спокойную мелодию. Тришка что-то проворчал, Шакли взял его на руки. Артисты стояли тесной группой, якобы демонстрируя полную покорность властям. При этом закрывали собой вход в подворотню.

Публика возмущалась, особенно женщины. Люди сердились, что патруль устроил демонстрацию власти. Походили бы в толпе без шума, ловили бы своих преступников, не прерывая представления, никто бы вам слова не сказал!

Беглый профессор Гантар стоял в первом ряду с краю, близко к артистам. Шакли глазами показал ему незаметно присоединиться к ним. Если бы гвардейцы заметили этот манёвр, шакал назвал бы старичка из публики их подсадным – артистом, и поручился за него. Но всё обошлось. Тот патрульный, что стоял рядом с артистами и наблюдал за публикой, заметил тень в подворотне.

– Кто там? – спросил он Шакли, как главу театра.

– Наш друг. Он силовой жонглёр, но сегодня не выступает, потянул руку. Охраняет наши вещи, тут же сквозная подворотня, как уследить, – совершенно ровным тоном ответил Шакли. – Боюсь, пользуясь передышкой в работе, напивается, как обычно. Думает, я не вижу. Позвать?

– Если он постоянно ходит с вами, зачем нам этот пьяница, – пожал плечами гвардеец. – К артистам у нас претензий нет.

В этот момент дверь тайного хода открылась. Оттуда высыпал в подворотню ещё один патруль, пеший, они проверяли подземные галереи. Встретив своих коллег, обменялись новостями. Те ничего подозрительного не нашли на площади, все горожане казались благонадёжными и знали друг друга. Каждый мог поручиться за личность хотя бы нескольких соседей в толпе.

– Продолжайте, – разрешил гвардеец.

Всадники выехали через подворотню на Парковою. Верену пришлось подобрать ноги, чтобы его не задели. Пеший патруль нырнул туда же, только направился в другую сторону.

– Итак, друзья, мы продолжаем, – Шакли поклонился публике. – Хотелось бы знать мнение его медвежества об этих благородных господах.

– Мняу-уау, – зевнул медлис.

– Он говорит, почаще бы заглядывали, его медвежество любит лошадок, и вежливые господа его очень развлекли, – спокойно сказал Сильф.

– Уа! – возмутился Тришка. «Я сказал, грубияны!»

– Ты, кажется, неверно переводишь, – вмешалась Бабочка.

– Ах да, ещё его медвежество сказали, что рад был отдохнуть, пока они работали за нас.

– Мау!

– Ты уверен, что хорошо расслышал? – настаивал Шакли. Сильф картинно развёл руками:

– Что ещё мог сказать, его медвежество? Очень приятные господа.

– Яу! – взвизгнул Тришка, считая, что вертолов смеется над ним.

– Укусишь меня? – переспросил Сильф. – Ну хорошо, они невежи и грубияны. Заметьте, это не моё мнение, – он почтительно указал на Тришку и поклонился. Медлис довольно заворчал, щуря глазки, словно посмеивался. Вскарабкался на плечо Шакли, потоптался там и лёг, точно пышный красно-белый воротник.

– Их медвежество устали? – Шакли погладил широкую ушастую голову у себя на плече и почесал Тришке подбородок. Медлис сонно зевнул. – Спойте им колыбельную!

Сильф снова заиграл, Аванта с Бабочкой запели новую песню, которую выучили утром в парке. Когда театр «Третий шанс» с успехом закончил представление и публика разошлась, оставалось ещё сорок минут до полудня. По уверению профессора Гантара, на площадь Тени добираться максимум полчаса пешком по переулкам, если не срезать путь под землёй и не нанять пролётку. Бабочка точно успеет на встречу со связным.