Текст книги "Неисторический материализм, или ананасы для врага народа"

Автор книги: Елена Антонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Сколько шестерок! – ткнул он пальцем, собираясь сказать, что тут получилось как раз девять знаков Сатаны.

Ватсон вгляделся в экран, позвал бородатого старшего специалиста колледжа и о чем-то с ним посовещался. Долгожданное «Эврика!» сорвалось наконец с их уст.

– Ну конечно, – радостно восклицал бородач, пожимая Дереку руку. – Тут лишняя шестерка. Как вы догадались?

Дерек только моргал, принимая незаслуженные поздравления, и был неприятно удивлен, обнаружив на следующий день, что его перевели в младшие программисты. Пришлось ему тайком срочно брать частные уроки, потому что обычные курсы тянулись слишком долго и за это время коллеги могли раскусить, что его познания более чем скромны.

Правда, потом он втянулся и стал на самом деле неплохим программистом. Затем снова появился Ватсон и предложил ему обслуживать некий важный международный эксперимент.

– Там очень сложная программа. Но самое главное – следить за параметрами, – объяснял Ватсон. – Нам нужен человек, сознающий ответственность.

Дерек заверил, что он – как раз такой человек.

Ему объяснили, что для выполнения какого-то международного эксперимента нужно следить за пространственно-временными настройками спутника, летающего по орбите со скоростью вращения Земли. Они, эти настройки, не должны были сбиться ни на секунду. Поэтому под страхом вечного отлучения от Института, от шефа и от всех милостей Божьих он должен был следить за тем, чтобы эти настройки не сбились. Даже на секунду. Даже на долю секунды. От этого зависит безопасность участников эксперимента.

Дереку нравилось, что от него зависит безопасность участников эксперимента. Это давало возможность ощущать свою значимость и при этом особенно не напрягаться. Но мистер Уайт с Ватсоном отнимали у него эту значимость, постоянно напоминая ему, как мальчишке, о его ответственности. Дерек не собирался подвергать участников эксперимента опасности. Он не был злым человеком. Но Майкл Уайт постоянно его проверял – сам или через подчиненных. Дерек ненавидел, когда ему не доверяли. И он ненавидел Ватсона за то, что он не упускал случая напомнить, насколько Дерек ему обязан.

Вот и сейчас в офис программистов, вслед за своей чеширской улыбкой, снова вплыл Ватсон.

– У вас все в порядке? – осведомился он.

Дереку захотелось спросить, не мешают ли ему зубы говорить. Он молча освободил место у монитора.

– Сегодня на вас ложится особая ответственность, – торжественно сказал Ватсон. – Мы с мистером Уайтом уезжаем на целый день. Так что я на вас надеюсь, старина!

– Хорошо, сэр! Не беспокойтесь, – вежливо сказал Дерек, продолжая его ненавидеть. Ватсон еще немного поговорил о важности эксперимента и отбыл.

Сегодня лаборантка Кэтрин пришла в глубоком декольте. Обмахиваясь отчетом, который они делали на пару с ассистентом Эндрю, она мечтательно смотрела в окно, за которым расстилалась голубая океанская даль.

Эндрю по счастливой случайности был ее парнем. И Кэтрин мечтала в обед сбегать с ним искупаться. Разумеется, для блага дела. Чтобы потом качественнее работать. Но Эндрю задерживался у своей тетки – старшей сестры своей матери, в доме престарелых и, похоже, мог явиться только к концу обеда. А купаться одной было совсем неинтересно. Поэтому она бросала все более долгие взгляды на Дерека.

– И не думай! – замахал руками Дерек, которому тоже хотелось купаться. – Компьютер нельзя оставить без присмотра. Иди без меня.

Кэтрин вздохнула. Одной купаться не хотелось. Стрелка больших электронных часов над стеклянными дверями неуклонно приближалась к часу, а Эндрю все не было.

– Дерек! – сказала она хорошо поставленным контральто. – До пляжа – пять минут! Ну пожалуйста!

– Ни за что! – в ужасе отпрянул Дерек. – Майкл тут же пронюхает. Да и параметры…

– Дерек, – промурлыкала Кэтрин. – Майкл сегодня на конференции. И потом, с этими параметрами уже три месяца ничего не случалось.

– Не могу!

– Ну пожалуйста! Тем более что Эндрю скоро придет.

Дерек посмотрел в окно. Белые прозрачные занавески призывно колыхались на сквозняке, напоминая парус.

– А вдруг он задержится…

– Я сейчас ему позвоню, – оживилась Кэтрин, чувствуя, что он сдается, и вытащила мобильный телефон.

Эндрю заверил, что он уже подъезжает, и Дерек согласился. Чтобы не проходить мимо кабинета розовощекого Майкла, где его могла увидеть секретарша через распахнутые двери, они с Кэтрин, как школьники, вылезли в окно и помчались бегом.

Секретарша Майкла тоже посмотрела на часы у себя в кабинете и с облегчением разогнула спину. Можно было позволить себе чашечку кофе и гамбургер. Она взглянула в окно, – там свернулся под пышным цветочным кустом одинокий котенок. Секретарша любила животных.

– Кис-кис, – нежно позвала она.

Котенок оживился и вскарабкался на подоконник по плющу.

– Ах ты мой пушистенький! – Секретарша осторожно сняла его с подоконника и прижала к груди. – Ты мой голодненький!

– Мр-р-р! – согласился котенок.

Сердобольная секретарша скормила ему остатки гамбургера. Сотрудники Института очень удивились бы, если бы увидели ее, умиленно гладящую котенка.

Тут зазвонил телефон, – это была ее подруга. Секретарша увлеклась обсуждением предстоящего школьного вечера, где должны были выступать их дети. Котенок подождал, не перепадет ли ему еще чего-нибудь. Потом он решил обойти кабинет – там больше ничего не было. Но вот из щели в дверях вкусно пахло.

Он толкнул пушистым лбом дверь, и она открылась. Котенок пошел по коридору на запах и зашел в лаборантскую. Там как раз никого не было. Вкусный запах шел от стола. Котенок мягко запрыгнул на него и подвигал усами. Весь стол был усыпан крошками. Здесь, похоже, недавно тоже ели гамбургеры.

Шедший по коридору местного отделения НКВД российского города Средневолжска Сергей и не подозревал, что судьба эксперимента сейчас находится в пушистых лапах обожравшегося гамбургерами котенка. Ему надо было быстренько навестить своих подопечных.

В последние дни он свято соблюдал приказ – больше не исчезать на глазах у людей, даже если это энкавэдэшники. И Скворцов стал забываться и потихоньку наглеть, дивясь необычной пугливости начальника Селиванова и дожидаясь, когда сработает написанный на него донос.

Вид самодовольного Бахметьева он принял как личное оскорбление. Строго говоря, самодовольным Сергей не был – скорее, он был просто довольным, поскольку после своей гуманитарной миссии в двадцать шестую камеру он собирался на свидание к Марине. Но выражение лица Бахметьева Скворцов всегда принимал как личное оскорбление, и сейчас, как доверенное лицо самого Иосифа Виссарионовича, он не мог пройти мимо. К тому же он помнил приказ – Бахметьева взять в институте! А тут он сам пришел. Какая наглость!

Котенок в это время старательно вылизывал бумажку из-под гамбургера, которая валялась возле мышки компьютера.

– Гражданин Бахметьев! – услышал Сергей холодный окрик. – Предъявите пропуск!

Вкусные крошки кончились, и котенок стал яростно тереться щекой о бумажку, боднув мышь.

Курсор на мониторе дернулся, экран ярко осветился, показав ряд цифр. Потом он поехал вниз и остановился. Котенок посмотрел на экран, – он очень одобрил движение курсора. Но, на его взгляд, он мог бы бегать быстрее. Котенок возбужденно махнул лапкой и нажал на Enter. Переваривая новые параметры, компьютер низко загудел. Котенок вздрогнул, прыгнул на клавиатуру, немного пометался по клавишам и, наконец, выскочил в окно, унося с собой великую тайну.

Впоследствии, уже будучи вполне пожилыми людьми, и бывшая секретарша, и Дерек ненавидели кошек. Дерек в своей ненависти дошел до того, что завел кошку исключительно для того, чтобы класть возле мышки компьютера кошачью колбасу, а потом, дождавшись, когда кошка вспрыгнет на стол, с мефистофельским хохотом прогонять ее оттуда.

Как бы то ни было, не успел котенок спрыгнуть со стола, лучи, направленные на Землю со спутника, который находился в это время над Синайским полуостровом, тут же изменили свое направление. Один из них – принимающий – вытянулся, многократно отразился от поверхности Земли и упал точнехонько на Сергея Бахметьева. Другой – выпускающий – уперся прямо вниз, почти под спутником.

Очнулся Сергей в полной темноте, лежа на чем-то холодном и твердом. Он попытался двинуть затекшими ногами и застонал. Недалеко от него раздался ответный тихий стон. С огромным усилием Сергей приподнялся и попытался нащупать стену. Стены не было. Сергей отполз немного в сторону и снова пошарил вокруг себя руками. Никаких результатов. Тогда он попытался на ощупь исследовать пол. Пола тоже не было. То есть то, что было под ним, было не полом. И не цементом. На ощупь это было похоже на дикий камень – шероховатый, с торчащими из него острыми выступами. Сергей встал на четвереньки. Вдыхая странный сухой воздух, наполненный незнакомыми запахами, он сразу понял, что он больше не в здании НКВД.

Рука нащупала небольшой гладкий округлый предмет неправильной формы. Сергей взял его в обе руки и попытался понять, что это такое.

Под его пальцами оказались круглые, слегка овальные отверстия. Это интересно. Так. Под ними, ровно посередине было еще одно отверстие, чуть другой формы. Какой-то геометрический символ? А под нижним отверстием… под нижним отверстием что-то лязгнуло и отвалилось вниз. Сергей взвизгнул и отшвырнул Это в сторону. Потому что Это был череп!

– Пресвятая дева Мария! – только и смог сказать ошарашенный Сергей. Не потому, что он был католиком. Просто знакомые ему восклицания типа «Господи!» или «Боже мой!» несколько вяло передавали обуревавшие его чувства. Правда, эти чувства обуревали его недолго, а потом разом его покинули. Когда он снова пришел в себя, он почувствовал, что кто-то ткнулся ему в коленку.

– Темно, – сказал он. – И нет света.

Неподалеку от него снова раздался стон, на этот раз чуть громче.

– Темно и нет света, – удовлетворенно повторил он, испытывая удовольствие от логики этого изящного построения.

– Где я? – пожелал узнать некто, распростертый на полу. Сергей пополз на голос, по-прежнему не решаясь встать.

– Пока не знаю, – бодро ответил он. – Вы кто?

Судя по всему, распростертый товарищ тоже несколько взбодрился, потому что выдал витиеватую длинную фразу. Суть ее сводилась к тому, что Сергея он узнал и потому рад возможности высказать ему все, что он о нем думает. Он также сообщил, что близко знаком с его матерью и желает ему множества захватывающих приключений в довольно далеких от дома местах. Сергей слушал, как зачарованный. Однако длинная речь человека, в котором он узнал Скворцова, не прояснила, где он находится, как он тут оказался и почему Скворцов тоже здесь.

Для начала он попытался вспомнить, каким образом он сюда попал. Он точно помнил, что диск не нажимал. Скворцова он встретил в коридоре НКВД. Скорее всего, Скворцов обманом затащил его куда-нибудь в подвал – убийца несостоявшийся, черт бы его побрал.

Хотя в таком случае почему он сам с ним остался? Да еще стонет, причем так старательно, будто ему за это платят.

Скворцов все больше оживал и сразу стал действовать на нервы Сергею.

– Верни меня назад! – заорал он, когда все нецензурные слова кончились. И тут же потребовал, чтобы ему показали, где сейф.

«Чокнулся», – с ужасом подумал Сергей и от страха встал с четверенек.

– И стол! – кричал Скворцов, пытаясь подняться. – С мраморным письменным прибором!

Дался им этот мраморный прибор!

– Что ты с ним будешь здесь делать? – поинтересовался он. – И, кстати, неплохо бы для начала выяснить, где мы.

Скворцов надолго замолчал. Тишина была полной. Раньше Сергей никогда не испытывал такой абсолютной тишины. Как будто мир исчез вместе со звуками. И тишина была космосом, который всасывал в себя и сводил с ума. Сергей начал понимать, почему Скворцову захотелось увидеть сейф и стол, которые он в свое время «умыкнул» из селивановского кабинета. Они были понятными и привычными. Они были Символами Незыблемости Миропорядка и началом Точки Отсчета. Своей собственной Вселенной, раз уж других нет.

Сергею тоже до смерти захотелось, чтобы поблизости вдруг оказалась Точка Отсчета и Символ Незыблемости. Хотя бы в виде пакетика из-под чипсов. Он нажал на диск и привычно зажмурился. Никакого эффекта.

«Спокойно, – подумал Сергей, покрывшись холодным потом. – Наверное, я слишком глубоко под землей. Надо выбраться на поверхность, и все будет хорошо». Он осторожно выпрямился и сделал несколько неуверенных шагов, вытянув руки вперед.

– Стой! Куда? – дернулся Скворцов.

– Да погоди ты, – досадливо отмахнулся Сергей. – Надо хоть приблизительно понять, где мы.

– А ты разве не знаешь? – спросил Скворцов голосом человека, который потерял надежду.

– Пока нет.

– Погоди-погоди, – заволновался Скворцов. – Почему это ты не знаешь? Ты всегда куда-то исчезал, но ведь потом возвращался. Ведь правда? Ведь правда?! – настойчиво повторил он, волнуясь.

– Исчезать-то исчезал, – пробормотал Сергей. – Только немного не так. Не нравится мне все это, – проворчал он себе под нос.

– Правильно, – согласился Скворцов. – Не так. Совсем не так. Потому что ты без меня исчезал. Слушай, зачем я тебе нужен?

– Нисколько не нужен, – согласился Сергей.

– Ну так верни меня обратно, – воскликнул Скворцов, радуясь, что такая хорошая идея пришла ему в голову. – А уж потом сам как-нибудь потихонечку. Ведь одному легче возвращаться. Ведь легче? Ведь легче?

– Легче, – рассеянно ответил Сергей, наклоняясь, чтобы нащупать, что лежит под ногами. Это был пакет, который он нес в двадцать шестую камеру, – он, видимо, выронил его. – Отправлю, – пообещал он, – когда соображу, как. Понимаешь, – попытался он объяснить. – Раньше я переносился сам. А сейчас – не сам.

– А! – попытался переварить эту мысль Скворцов. – Но ведь это неважно. Главное, чтобы ты выбирался сам. Выбирался сам.

Он начал повторять концы фраз, видимо, чтобы убедить кого-то в безупречной правильности своих суждений.

Тем временем Сергей понял, что если впереди и есть стена, то она очень далеко. Он развернулся на девяносто градусов и пошел в другом направлении. Все это ему категорически не нравилось. Во первых, ходить в кромешной темноте было опасно – можно было пересечь какой-нибудь невидимый луч, провалиться в пропасть, наткнуться на вооруженную охрану и Бог знает что еще. Во вторых, и в главных, он привык надеяться на диск. Если ситуация переставала нравиться, всегда можно было сказать: «Я не играю», – и, как говорил Андрей, «улепетнуть к мамочке». Теперь диск молчал.

Скворцов вдруг испугался, что Бахметьев оставит его одного.

– Если ты уйдешь, – дрожащим голосом заявил он, – я тебя расстреляю.

– Ладно, – согласился Сергей. – Но только если я уйду.

Скворцов порадовался сговорчивости Бахметьева.

Сергей осторожно сел. Он подумал о том, что не стоит удаляться от того места, где он оказался. Может быть, та неведомая сила, которая забросила его сюда, вдруг возьмет да сама по себе и вытащит его обратно. Он снова нажал на диск. И снова безрезультатно.

– Эй, – встревожено окликнул его Скворцов. – Ты чего никуда не идешь?

– Думаю, – раздраженно сказал Сергей. – Сам сказал – стоять! Вот и стою.

– А по-моему, ты сидишь! – неуверенно ответил Скворцов.

– А вдруг у меня под ногами пропасть!

Скворцов взвизгнул и тоже осторожно сел, не выпуская пистолета из рук.

– У меня есть спички, – вспомнил Скворцов.

– Что же ты молчал? – обрадовался Сергей. – Зажигай!

Скворцов вынул из кармана коробок спичек и вдруг засомневался.

– А вдруг нас увидят?

– Кто? – оторопел Сергей. – Здесь вроде нет никого. Зажигай давай, не бойся.

Скворцов чиркнул дрожащими руками. Спичка зажглась, но сломалась, и горящая головка спикировала на пол.

– И что вы все нервные такие?! – возмутился Сергей. – Дай сюда. Здесь тебе магазинов нет, спички беречь надо.

Скворцов беспрекословно протянул ему коробок. Сергей потряс

его, – спичек было меньше половины. Он осторожно зажег спичку, и они попытались осмотреться.

– Ничего не понимаю, ничего не понимаю, – пожаловался Скворцов, всматриваясь в сгустившуюся темноту за пределами маленького освещенного круга. Они находились в каком-то просторном помещении. Сергей поднес спичку к полу. Похоже, он был из природного материала. Сергей сделал несколько шагов вперед, и спичка начала жечь пальцы. Но он уже успел увидеть, что буквально в шаге от него была стена.

– Иди сюда, – позвал он. – Не бойся, пол ровный. Шагай на голос.

Скворцов неуверенно шагнул, начиная подозревать, что поблизости не было ни одной партийной организации. А жаль, потому что у него как раз вдруг появился вкус к политинформациям. С каким бы удовольствием он сейчас посидел в селивановском кабинете, слушая пересказ какой-нибудь ленинской работы и рассматривая портрет бородатого Карла Маркса на стене над креслом начальника. Маркс был изображен местным художником, – коммунистом, конечно, – и борода у него вышла замечательная. Правда, она была больше похоже на черное пятно, но зато ее было много. И один глаз у немецкого идеолога был так это по-свойски прищурен, – не пропадем, мол, товарищ Скворцов. Очень сейчас Скворцову не хватало товарища Карла Маркса!

Между тем Сергей нащупал шероховатую стену и, держась за нее, пошел вдоль стены направо, чтобы определить контуры и размер их темницы. Он чувствовал под рукой какие-то вырубленные в ней линии.

– Пожертвуем еще одной спичкой, – решил он. – Эй, боец невидимого фронта! Иди сюда, ребусы разгадывать будем.

Скворцов оглянулся. Кроме него тут, вроде бы, никого не было. Скворцов оскорбился, чего это он невидимый-то, но подошел.

Сергей осторожно зажег спичку и поднес к самой стене.

На стене были лошади. Много лошадей.

Вдруг Скворцов сдавленно хрюкнул и показал рукой куда-то в сторону.

– Там что-то есть, – сказал он страшным шепотом.

Сергей поднял спичку повыше, от души жалея, что у них нет с собой фонарика. Чуть в стороне от той стены, у которой они стояли, виднелась какая-то большая неподвижная темная масса почти что в половину человеческого роста.

Спичка догорела, и несколько шагов они прошли в темноте. Скворцов охнул – это его коленка наткнулось на что-то твердое.

– Спички так и летят, – проворчал Сергей и вспомнил Митю. До него вдруг дошло, как далеко от него теперь Митя и все остальные. И вполне возможно, что он потерян навсегда. Хорошо еще, если только в пространстве. Дальше думать не хотелось. С тяжелым сердцем он зажег третью спичку и поднял ее как можно выше. На высокой платформе, сложенной из огромных плит, лежали лошади с оскаленными мордами, очень худые и длинные.

– А почему они в белую тряпку завернуты? – шепотом спросил Скворцов.

– Потому что они – мумии, – чуть не плача, ответил Сергей.

Эндрю застрял в пробке уже практически в пяти минутах езды от Института Психологии Социальных Катаклизмов.

Когда он вошел в компьютерный офис, его первым потрясением было зрелище, которое открылось ему из окна, – резвящиеся в воде Кэтрин и Дерек.

Второе потрясение, гораздо более сильное, он испытал, глядя на экран.

– Этого не может быть, – сказал он себе и уселся к компьютеру.

Спутник в настоящий момент летел над Атлантическим океаном, приближаясь к Великобритании. В это время у него должны были быть совсем другие настройки! Он немного побегал по офису, выглянул в окно – Кэтрин и Дерек уже вылезали из воды и вели себя вполне прилично. Впрочем, это сейчас его мало волновало.

Потом он выскочил в коридор и помчался в кабинет Майкла Уайта.

Секретарша напомнила ему, что все начальство сейчас на конференции.

– Понятно, – кивнул Эндрю, хотя ему как раз было все непонятно.

Спутник сейчас искажал направление пространственно-временных параметров, делая связь с прошлым односторонней. То есть из настоящего в прошлое связь была, но с нарушением пространственной ориентации. Теперь человек, перемещаясь, попадал в прошлое, но совершенно не в то место, где он находился в настоящем, как это было раньше. То есть если до этого он перемещался только во времени, оставаясь на том же месте, то теперь он мог попасть… черт знает куда он мог попасть. С каждым километром, который пролетит спутник, направление теперь будет меняться.

А связь из прошлого с настоящим, скорее всего, исчезла совсем.

Он снова помчался в офис босса.

– Миссис Робертс, – спросил он осторожно. – Скажите, пожалуйста, в наш компьютерный офис никто не заходил в течение последнего, скажем, получаса?

Секретарша удивленно взглянула на него:

– Здесь никого не было, – убежденно сказал она. – А что случилось?

– Катастрофа случилась! – простонал Эндрю. – Две катастрофы. – Он попытался сосчитать, сколько стран участвуют в эксперименте и сколько человек могут потеряться во времени и пространстве. – Нет, четыре катастрофы случилось. Нет, случилось… восемь катастроф! Бесчисленное количество катастроф, – заключил он, сообразив, что в каждой стране перемещаются по нескольку участников эксперимента.

– Миссис Робертс, – умоляющим голосом сказал он. – Пожалуйста, вспомните хорошенько! Может быть, мистер Уайт заезжал ненадолго с конференции?

– Да ничего подобного! – решительно ответила миссис Робертс. – Здесь вообще никого не было. Ни одного человека. Кроме котенка. Вас котята интересуют?

– Нет, – пробормотал Эндрю. – Котята не интересуют. При чем здесь вообще котенок?! – рассердился он.

– Я же вам объясняю, – терпеливо ответила секретарша. – Здесь был только котенок. И ни одного человека.

– Понятно, – пробормотал Эндрю и посмотрел на часы. До конца обеденного перерыва оставалось еще двадцать минут, значит программистов днем с огнем не сыщешь. Бог знает, что могло произойти за это время. Эндрю покрылся холодным потом. Надо всех предупредить, чтобы никто не отправлялся в прошлое.

– Срочно вызывайте мистера Ватсона и мистера Уайта, – хрипло сказал он. – А лучше обоих.

– И не подумаю, – отрезала миссис Робертс. Она была хорошей секретаршей и свято блюла интересы шефов. – Это важная конференция. Их нельзя беспокоить.

– Да вы понимаете, что произошло? – доказывал Эндрю. – Надо всех предупредить…

– Не говорите глупостей, Эндрю! Мне платят деньги за то, чтобы мое начальство могло спокойно работать.

Эндрю помчался обратно в офис и уставился в монитор. Надо попытаться хоть частично восстановить параметры как можно скорее. Он взялся за мышку и недовольно подвигал указательным пальцем. К нему прилипла… Он посмотрел на палец внимательно. К нему прилипла серая шерстинка.

Эндрю осмотрелся. На клавиатуре тоже были шерстинки. Странно. Везде кошачья шерсть. Такое впечатление, будто кошка расхаживала по клавиатуре. Ну конечно! Тот самый котенок, про которого говорила секретарша.

Так, файл с копиями параметров исчез. Эндрю стал искать файл в остальных компьютерах через сеть. Чертов котенок! Он, похоже, неплохо разбирается в системных файлах, потому что уничтожил все подчистую. А до конца обеда еще пятнадцать минут, и не факт, что программисты сразу все наладят. Остаются еще компьютеры боссов. Но миссис Робертс встала грудью у кабинета начальников.

Эндрю шумно вздохнул.

– Миссис Робертс, вы ведь не хотите, чтобы вас уволили?

Миссис Робертс уперла руки в бока.

– Меня? – презрительно сказала она. – Да шеф говорил, что заваривать кофе так, как я, никто…

– Ну, дело ваше, – зловеще проговорил Эндрю. – Если вы берете на себя такую ответственность… Когда они узнают, что вы могли их предупредить и злостно промолчали, то не знаю, что с вами будет. Смотрите, я вас предупредил. За дальнейшее отвечаете вы.

– Стойте, стойте, – встревожилась секретарша.

Разговоры про ответственность ей совсем не понравились. Про ответственность ей никто ничего не говорил. И в ее должностных инструкциях про ответственность тоже ничего не было. Но оказываться крайней ей не хотелось.

– Кстати, – вспомнил Эндрю. – Котенок – ваших рук дело?

– При чем тут котенок? – секретарша решила, что Эндрю забыл, о чем он только что ей тут говорил. – Я просто взяла его покормить.

– Откуда взяли?

– С улицы, – растерялась секретарша. – В окошко.

– В окошко! – воскликнул Эндрю. – Вы взяли его в окошко. А куда он делся?

– Ушел…

– Ушел! Он в наш офис ушел! И стал тыкать там своими проказливыми лапами, или что там у него еще, прямо в наш компьютер… Да нас всех под суд отдадут, – распалился он. – А вас – в первую очередь.

Перепуганная секретарша взялась за телефон.

XXV

«Святая троица», как в последнее время называли Андрея, Митю и Ивана, бегала между компьютерами, порталами и датчиками, пытаясь обнаружить, куда делся Сергей. Его не находила ни одна камера слежения. Но это еще полбеды. Мог просто выйти из строя видеоретранслятор. Его не обнаруживал ни один микрофон. Митя было оптимистично предположил, что радиоретранслятор тоже вышел из строя, но Андрей предложил ему не быть идиотом, и он печально заткнулся. Диск, вшитый в Сергея, не подавал сигналов, и вот это тревожило больше всего.

К вечеру должен был вернуться из Франции Барсов, – он собирал там данные, чтобы его команда психологов и социологов могла их обработать. Андрей хотел к его приезду хотя бы установить причину, по которой Сергей, как выражался Иван, «слетел со связи».

Они стали проверять портал, через который шла переброска на кухню Сергея и обратно.

– У него две кухни, – рассуждал дотошный Митя. – В его квартире здесь и в его квартире там.

– Где это – здесь и там?! – злился Андрей. – Они обе здесь, в Средневолжске.

– Здесь – это в настоящем, – серьезно объяснял Митя, – а там – это в прошлом. Предлагаю во избежание путаницы его квартиру в настоящем называть квартира «Н», а в прошлом – квартира «П».

Андрей, слушая его, просто выходил из себя.

– Тебе нечем мозги занять? – бесился он. – Что ты сейчас лезешь со своими аббревиатурами!

– Для системы, – объяснил Митя.

Иван только махнул рукой:

– Пусть называет как хочет. У меня идея! Надо проверить, как работает переброска туда-сюда.

– В квартиру «П»… – начал было Митя, но Иван зарычал на него, сверкнув глазами.

– Ты про идею начал, – кротко сказал Митя.

– Так вот, – Иван внимательно посмотрел на датчик, который должен был показывать работу бахметьевского диска. – Не нравится мне эта кривая. Видите, где у нее пик? Тут какое-то искривление.

Все соглашались, что пик какой-то нехороший, ну и искривление, конечно, налицо.

– Предлагаю перебросить туда что-нибудь, и посмотрим, появится оно в кухне Сергея или нет.

– В кухне «П», – тут же вылез Митя и как ни в чем не бывало преданными глазами посмотрел на Ивана.

– Иди ты... и........!!! – сказал Иван.

– Ну ты даешь, – почти восхищенно раскрыл рот Митя.

– Итак, – продолжал Иван, успокоившись. – Если в квартире «П»… А, черт! – спохватился он и покосился на довольно осклабившегося Митю. – Короче, если там у него это появится, пробуем вернуть это назад.

– А если не появится? – мрачно спросил Андрей.

– Тоже пробуем вернуть назад!

Андрей махнул рукой:

– Играйтесь, если вам охота. Может, и сообразите чего-нибудь. А я поехал на полигон.

Полигоном они называли площадку, оборудованную на территории бывшей ракетной части, где они переоснастили радары и установили свое оборудование. Там работала целая команда бывших военных специалистов, которых тщательно отобрал лично директор Института. Андрей хотел вместе с ними проверить все оборудование.

– Хочешь, я с тобой? – предложил Митя.

– Да нет, попробуйте здесь. Вдруг и правда какая-нибудь мысль возникнет, – безнадежно сказал он и отбыл.

Экспериментаторы размышляли, что им лучше отправить назад. Митя склонялся в пользу какой-нибудь кошки или собаки. Осторожный Иван не соглашался.

– Вдруг их там при переброске наизнанку вывернет, – рассуждал

он. – Подождем пока. Давай вещь перебросим.

Вещь нужна была большая, чтобы ее было легко заметить на экране. Митя поискал глазами. Ему всего было жалко.

– Вон, сейф! – предложил Иван. – Хоть избавимся от него.

Сейф, заброшенный из кабинета Селиванова, Митя не любил, помня, как он ударил его по ноге.

– Сейф не жалко, – согласился он. – Давай.

Далеко от города Средневолжска, на реке Оке, в небольшом районном центре Соцслав, что в переводе на русский означало «Социализму слава», старый счетовод сидел в кабинете главного бухгалтера и вяло переругивался.

– И что ты мне посчитал, – возмущался бухгалтер. – И какую ты мне зарплату посчитал? А где экономия заработной платы, я спрашиваю?

– Экономия как экономия, – как автомат, отвечал счетовод, понимая, что бухгалтер ворчит больше для порядка.

Ему становилось от этого легче, потому что денег было мало, а те, что после выплаты зарплаты останутся, он все равно не сможет потратить на покупку новой печатной машинки, о которой мечтал уже три года. Потому что финансовые статьи предусматривали покупку бумаги, которую тратить было особенно некуда – с прошлого года еще много оставалось, – и на покупку новых стульев, которые и так было некуда девать.

– Какой ты счетовод с таким инструментом? – бухгалтер потрясал счетами, где все железки были настолько погнуты, что костяшки задевали друг за друга.

– Где я тебе другие возьму? – равнодушно отвечал счетовод, глядя в окно. – Они же с неба не свалятся!

И в эту секунду прямо на их глазах в кабинете появился огромный железный сейф, который подмял под себя стул и потом повалился на бок, сломав еще два стула.

Оба старика некоторое время молча смотрели на него.

– Хорошо, однако, что нам в следующем квартале новые стулья дают, – глубокомысленно изрек главный бухгалтер, не отрывая взгляд от сейфа.

– Хорошо, – согласился счетовод. – А как ты думаешь, откуда он вдруг появился?

– А! Ты тоже его видишь?

Счетовод протянул к нему руки и потрогал.

– Железный, – заключил он. – Большой.

Он вдруг попятился.

– Этого не может быть, – заявил он. – Так просто сейфы не появляются.

– Нет. Сейфы так не появляются, – эхом отозвался бухгалтер. – А этот почему появился?

Счетовод немного пощелкал на счетах, чтобы успокоиться.

– Как атеист с тысяча восемьсот девяносто девятого года… – важно начал он.

– А что было в тысяча восемьсот девяносто девятом году? – вежливо поинтересовался бухгалтер.

– В тысяча восемьсот девяносто девятом году я родился, – ответил счетовод. – Я прямо так атеистом и родился. Так вот, как атеист с тысяча восемьсот… впрочем, ладно. Как атеист, я заявляю: чудес не бывает. И Бога нет. А может, и есть.

– Нет, – встрепенулся бухгалтер. Он тоже вырос в атеистической семье и не мог так вот сразу отказаться от годами насаждаемых убеждений. – Бога нет.

Сейф немного задрожал и так же внезапно исчез, оставив, впрочем, вполне материальный след – три сломанных стула.

– Наверное, все-таки есть, – решил бухгалтер. – А как ты думаешь, что он нам сказать хотел?