Текст книги "Человек из пустыни"
Автор книги: Елена Грушковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)
– Я тут эвкиникус пересаживаю, – пояснил Йорн, как бы извиняясь. – Вы располагайтесь, где вам удобно.
– Да тут особо негде расположиться, – усмехнулся Серино. – Тут всюду горшки.
– Да, правда, – смущённо улыбнулся Йорн. – Сейчас я освобожу вам стул.
Он убрал со стула горшок с каким-то колючим красно-синим монстром и поставил его на пол, обмахнул сиденье своей садовой перчаткой.
– Вот, пожалуйста.
Серино сел. Йорн, надев перчатки, принялся за пересадку эвкиникуса. Вытряхнув его из горшочка себе в горсть, он проговорил ласково:
– Сейчас мы тебя пересадим в новый горшочек, мой маленький… Иди сюда, вот так…
Он аккуратно опустил растеньице с комом земли на корнях в новый горшочек, добавил земли из кучки, подсыпал из пакетика какого-то порошка, слегка утрамбовал землю и полил пересаженный цветок из зелёной леечки. Наблюдая за мягкими, ласковыми и уверенными движениями его могучих рук, возившихся с цветком-малюткой, Серино даже забыл, зачем пришёл.
– Вы, кажется, что-то хотели сказать, ваша светлость, – напомнил Йорн.
– Я не знаю, что мне делать, – вздохнул Серино.
– А что случилось, мой хороший? – спросил Йорн.
– Сегодня оглашали завещание милорда Дитмара, – рассказал Серино. – Согласно порядку наследования титула, лордом должен стать я, потому что я старший.
Он умолк и вздохнул. Зачем он сюда пришёл? Зачем всё это рассказывает? А главное – кому! Йорн тем временем спокойно снял со стола плёнку, снял перчатки, убрал со второго стула два цветка и присел. На Серино взглянули его чистые добрые глаза.
– Так что ж в том плохого, ваша светлость? Я за вас очень рад.
– Я не был рождён лордом, – нехотя высказал Серино свою главную мысль, сомневаясь, что Йорну всё это понятно. – Если я приму титул, кровная линия лорда Дитмара прервётся. Лордом станет не его родной сын, а я – приёмыш. А Дейкин и Дарган… Они его родные сыновья, они-то и есть настоящие лорды, а я отнимаю у них то, что им должно принадлежать по праву рождения. То есть, лордом должен стать один из них – тот, кто родился первым. Это Дейкин.
– Что же поделать, если таков порядок? – сказал Йорн. – Не знаю, из-за чего вы печалитесь, мой хороший. Ни у кого вы ничего не отнимаете, просто так уж вышло.
– Да пойми ты, я не лорд по рождению! – воскликнул Серино. – Как я могу принять титул вместо Дейкина, которому он должен принадлежать? Я даже не похож на милорда Дитмара, это бросается в глаза! Я похож…
Серино осёкся и умолк. Йорн грустно улыбнулся и договорил:
– На меня, вы хотите сказать?
Серино молчал, вцепившись себе в волосы. Йорн проговорил тихо:
– Вы не хотите стать лордом, у которого отец – садовник? Если вас это смущает, то не бойтесь: я не буду на каждом углу кричать, что я ваш родитель. Я хочу вам только счастья. Я всегда мечтал, чтобы вы стали большим человеком – не таким, как я. Каким-нибудь учёным, доктором… Что-то вроде того. Чтобы вас все знали и уважали. Чтобы вы жили в красивом доме и летали на дорогом флаере, чтобы у вас было много друзей – тоже больших людей. Конечно, я понимаю, что для больших людей важно происхождение, и я вовсе не настаиваю, чтобы вы называли меня отцом. Пусть ваш отец будет господин Джим, я совсем не возражаю. Так будет даже лучше. Всё, чего я хочу, – это чтобы вы были счастливы, чтобы у вас было всё, о чём вы мечтаете. Если вы станете лордом – прекрасно! Я буду вами гордиться и радоваться за вас. Такого я даже вообразить не мог.
Его тёплые, шершавые от работы руки с потемневшими пальцами накрыли холеные чистые руки Серино. Серино вдруг всё понял, и его сердце сжалось, а в горле встал ком. Нет, не глупость делала Йорна таким ласковым, кротким и безответным, а любовь. Странно, ведь Серино всегда об этом знал, только отчего-то стал забывать. В детстве у них всё было по-другому, Серино не стеснялся Йорна и не сторонился его, в детстве он даже называл его «папа», а сейчас предпочитал вообще никак не называть. Хоть приёмные родители Серино были к нему добры и, наверно, даже любили его, но ни одно существо во Вселенной не могло любить его так, как Йорн. Уронив голову, Серино уткнулся губами в его шершавые рабочие руки. Слёзы закапали из его глаз.
– Ваша светлость… Милый мой! Ну что вы, не надо.
Жёсткие ладони Йорна гладили волосы и щёки Серино, вытирали ему слёзы, а добрые наивные глаза сияли любовью. Серино вдруг захотелось прижаться к нему, как в детстве, и он уткнулся Йорну в плечо.
– Я не хочу быть лордом, – пробормотал он. – Это не моя натура… Я хочу оставаться тем, кто я есть.
– Будь кем хочешь, сынок, – проговорил возле его уха ласковый голос. – Кем бы ты ни был, я люблю тебя и всегда буду любить.
Глава 10. Оазис
Если бы Джиму сказали, что он когда-нибудь вернётся на Флокар, он никогда не поверил бы: с этой планетой у него было связано слишком много тягостных воспоминаний, которые ему больше всего хотелось бы навсегда похоронить. Однако весной 3113 года, в мэолинне, он отправился туда по предписанию врача, чтобы пройти курс лечения водой из чудодейственного источника. На базе этого источника была построена водолечебница, а потом там было обнаружено ещё несколько источников целительной воды, и постепенно на Флокаре вырос целый санаторный комплекс, так что пустынная планета превратилась в водолечебный курорт. Проект санаторного комплекса был реализован в сотрудничестве с Эа, а архитектором, спроектировавшим комплекс, была г-жа Икко Аэни.
Джим ехал не один: его сопровождали Лейлор и полковник Асспленг, который только что развёлся со своим спутником. Многовековая альтерианская традиция заключать брак навсегда с приходом к власти Раданайта отошла в прошлое: король провёл реформу семейного кодекса, введя в неё новые статьи – о порядке расторжения брака. Пять лет он добивался принятия этих поправок, бракоразводный закон претерпел несколько редакций, и в конце концов в альтерианском семейном кодексе появилась новая глава, посвящённая порядку расторжения брака. Снявший диадему полковник Асспленг взял отпуск и вызвался сопровождать Джима на Флокар в качестве компаньона и защитника. Хотя внимание Уэно, становившееся год от года всё настойчивее, уже начало слегка утомлять Джима, он всё же решил, что защитник им с Лейлором не помешает, а потому согласился, чтобы тот отправился на Флокар с ними.
Когда нога Джима ступила на посадочную площадку огромного космопорта, он понял, что ничто здесь не напомнит ему о прошлом: вместо уродливого жилища и лавки Ахиббо среди безжизненных песков Флокара раскинулся сверкающий оазис цивилизации. Сидя у иллюминатора аэробуса, который мчал их из космопорта в санаторий, Джим поражался чудесам мелиорации, сотворённым с флокарианской пустыней. Они мчались над зелёными полями и фруктовыми плантациями, Джим даже видел какие-то пасущиеся стада: хозяйство на Флокаре было, по-видимому, уже прекрасно налажено.
– Когда-то здесь была голая пустыня, представляешь? – сказал он Лейлору.
Глаза пятнадцатилетнего Лейлора, для которого это была первая в жизни поездка за пределы Альтерии, были всё время широко раскрыты и сияли от восторга: он впитывал новые впечатления.
– Представляю, – сказал он. И добавил ехидно, бросив взгляд в сторону Уэно: – Наверно, такая же голая, как голова полковника.
Бритоголовый полковник Асспленг даже бровью не повёл, а Джим проговорил с нотками неодобрения:
– Очень удачная острота. Просто верх остроумия.
Про себя он с досадой признавал: порой Лейлор был дерзковат и своенравен. Но сердиться на него было невозможно, потому что островки дерзости и своенравия терялись в море очарования, которым Лейлор был наделён щедро, и которое сейчас вступало в пору расцвета. Джим видел в нём себя, как в зеркале, – такого себя, если бы его детство не прошло на Земле, если бы не было Зиддика и Ахиббо, затем двух потерь – Странника и лорда Дитмара.
Санаторный комплекс сверкал белыми многоэтажными корпусами, расположение которых представляло собой затейливую композицию, сверху напоминающую цветок ландиалиса. Между «лепестками» были великолепные сады с цветниками, декоративные бассейны с экзотическими водными растениями, лужайки и скверики, и своими размерами весь комплекс мог сравниться с небольшим городком. В нём было своё уличное движение, но флаеров было не видно: все передвигались на летающих скутерах, причём с относительно небольшой скоростью. Лейлор не сдержал восторга:
– Ух ты, вот это красота!
– Всю эту красоту построила госпожа Аэни, – сказал Джим.
Опираясь на руку полковника Асспленга, он вышел из аэробуса на посадочную площадку, расположенную в крытом павильоне. Здесь было прохладно, но снаружи сияло флокарианское солнце и царила тропическая жара. Провожающий пассажиров стюард аэробуса напоминал:
– Уважаемые пассажиры, сейчас вам надлежит подойти к регистрационным терминалам и пройти регистрацию, после чего посетить медицинский отсек, где вас обследуют на предмет обнаружения опасных инфекций и сделают вам акклиматизационную инъекцию.
Джим с полковником Асспленгом и Лейлором отметились у регистрационного терминала и получили пропуска, в медицинском отсеке их обследовали и не нашли никаких опасных инфекций. Им сделали уколы, и они отправились искать свой корпус. Полковник Асспленг посмотрел схему санаторного комплекса.
– У нас десятый корпус, – сказал он.
– Ведите нас, Уэно, – сказал Джим. – Мы полагаемся на вас. Комплекс такой огромный, что тут можно легко заблудиться.
На выходе из вокзального павильона к ним подлетел, треща радужными стрекозиными крылышками, зеленокожий карлик с торчащими во все стороны огненно-рыжими волосами, остреньким личиком и большими сиреневыми глазами, в серебристом комбинезончике.
– Приобретайте головные уборы, здесь без них никуда! – стал он зазывать писклявым голоском. – Для защиты от перегрева на солнце это совершенно необходимая мера!
– А где тут можно приобрести головной убор? – спросил Джим.
– Прошу за мной, в мой шляпный магазин! – пискнул карлик.
В шляпном магазине можно было найти головной убор любого фасона, цвета и размера, и представитель любого народа не ушёл бы отсюда без покупки. Полковник Асспленг над выбором мудрил недолго и купил простую белую панамку, а Джим с Лейлором перемеряли много шляпок. Карлик, треща крыльями, услужливо подносил им то одну, то другую, пока Джим наконец не остановил свой выбор на широкополой соломенной шляпке, а Лейлор – на лёгкой матерчатой шляпе, напоминавшей ковбойскую.
– Спасибо за покупку, счастливо отдохнуть! – пропищал карлик на прощание.
Защищённые шляпами, они вышли на жаркое флокарианское солнце. Джим спросил с беспокойством:
– Пока мы были в магазине, вы не забыли, куда нам идти, Уэно?
– Надеюсь, нет, – ответил полковник Асспленг.
В мундире с панамкой он выглядел забавно, и Лейлор не удержался, чтобы не заметить с ехидцей, обращаясь к Джиму:
– Не правда ли, папуля, полковнику очень идёт эта шляпка?
– Лейлор, перестань, – поморщился Джим.
– А что я такого сказал? – удивился Лейлор. – Мне очень нравится головной убор господина полковника, только и всего.
– Думаю, Уэно, вам нужно переодеться во что-то более лёгкое, – сказал Джим. – В мундире, наверно, жарковато.
– Офицер не должен расставаться со своим мундиром, – ответил полковник Асспленг, по своей привычке вскидывая подбородок.
– Но вы же сейчас на отдыхе, а не на службе, – заметил Джим.
– Это не имеет значения, – отозвался тот хрипло и отрывисто, широко шагая впереди с чемоданами.
Лейлор, идя у него за спиной, стал передразнивать его походку и манеру держать голову, и Джим свирепо нахмурился. В этот момент к ним подлетел на маленьком скутере стройный мальчик с голубой кожей и круглой лысой головой, обтянутой повязкой из кожаных ремешков. Лицо у него было вполне человеческое, только уши росли на небольших стебельках и могли поворачиваться, как локаторы. Он был одет в кожаные брюки, а его изящное голубое туловище было перетянуто ремешками, как и голова. Сбросив скорость, он поклонился с седла скутера и протянул Джиму и Лейлору изящной рукой в кожаном браслете синие прямоугольные карточки.
– Многоуважаемые гости, посетите прорицателя Хадебуду, – сказал он по-альтериански с небольшим акцентом. – Господин Хадебуда видит прошлое, знает настоящее и предсказывает будущее.
Глаза Лейлора восторженно распахнулись.
– Как интересно! Это правда, что он предсказывает будущее?
– Разумеется, глубокоуважаемый господин, – поклонился мальчик.
– А ну-ка, лети отсюда, – сурово сказал полковник Асспленг. И презрительно процедил: – Шарлатанство…
Мальчик опять поклонился и улетел раздавать карточки другим отдыхающим. На карточках было напечатано на нескольких языках, в том числе и по-альтериански: «Прорицатель Хадебуда. Северная оконечность, возле утилизатора отходов № 3, приём круглосуточный. Плата умеренная, наличными».
– Шарлатанство, – повторил полковник Асспленг.
– Да, скорее всего, – согласился Джим.
Они разыскали свой корпус. Войдя, они попали в чертог света и пространства, который оживляли зелёные растительные композиции. Общий холл корпуса имел две прозрачные стены и два яруса, сообщающиеся несколькими эскалаторами. Всюду блестели серебристые перила, стояло множество мягких диванчиков, зеркально гладкий пол был устлан светло-бежевыми ковровыми дорожками, и везде слышалась разноязыкая речь отдыхающих.
– Добро пожаловать в санаторий «Оазис», – сказал серебристый шар с экраном в форме моргающего глаза, подлетая к новым гостям. – Меня зовут Йоши, я провожу вас в ваши номера. Разрешите отсканировать ваши пропуска?
Джим, полковник Асспленг и Лейлор поднесли к «глазу» свои пропуска, и тот, моргнув три раза, сказал:
– Приветствую вас, уважаемый господин Райвенн, господин Райвенн-Дитмар и господин полковник Асспленг. Прошу, следуйте за мной.
Они последовали за Йоши в кабинку лифта. Пока они поднимались, их проводник рассказывал:
– Уважаемые господа! В нашем санатории вы сможете испытать на себе силу воды, обладающей уникальными целительным свойствами. Наша вода оказывает оздоровительное действие на весь организм, она полезна абсолютно всем, и нет никаких противопоказаний к её применению. Подающиеся у нас напитки и блюда также приготовлены с использованием целебной воды, а наши диетологи подберут наиболее подходящий для вас индивидуальный рацион. Также для вас будет составлен индивидуальный график процедур в зависимости от потребностей вашего организма, ваших физиологических особенностей и диагноза. И не беспокойтесь: воды хватит на всех!
Номера Джима, Лейлора и полковника Асспленга были расположены на одном этаже и по соседству друг с другом. Из окон открывался вид на соседний корпус и сад, и все номера имели выход на общий балкон, разделённый перегородками.
– Здесь вызов обслуживания, – сообщил Йоши, включая экран на стене. – Пользоваться этим очень просто: заходите в главное меню и выбираете то, что вам нужно. Имеются следующие опции: питание, бельё, уборка, покупки, прокат транспорта. Предусмотрен вызов врача, межпланетная и внутренняя связь. Также на этот экран будут поступать сообщения от администрации санатория, а ещё с него вы можете получить информацию о развлечениях. В каждом номере есть телевизор и радио. Здесь принимается тысяча четыреста сорок пять каналов и более трёх тысяч радиостанций. В каждом номере отдельный санузел, сейф и, разумеется, кондиционер. С любыми вопросами или претензиями вы можете обратиться к дежурному по этажу Зео, он постоянно находится в коридоре.
* * *
В «Оазис» прибыл король Раданайт – это была главная новость дня. Не было точно известно, сколько он собирался здесь пробыть, но вечером того же дня в честь прибытия такого высокого гостя устраивался большой приём в главном зале центрального корпуса. Начало было в десять, и прийти могли все желающие.
Гости начали собираться даже раньше: в полдесятого зал был уже полон. Желающих увидеть короля оказалось так много, что пришлось в спешном порядке ставить дополнительные столы с напитками и угощениями в прилегающем к корпусу саду, а также устанавливать там музыкальную аппаратуру и экраны. Джим с Лейлором и полковником Асспленгом пришли без пяти десять, и, хотя они как будто не опоздали, места в зале им не хватило, поэтому пришлось расположиться в саду. В пять минут одиннадцатого на всех экранах появился спускающийся по широкой мраморной лестнице король Раданайт. Сегодня вместо неизменного строгого тёмного костюма он был весь в белом: на нём был длинный белоснежный плащ, под которым король был одет в тонкую облегающую рубашку и такие же брюки, а на его бёдрах сверкал широкий пояс, усыпанный феонами. Король не изменил лишь своему пристрастию к блестящим сапогам, которые в соответствии с цветом его костюма также были белыми. Волосы крупными блестящими локонами струились ему на спину и плечи, обрамляя его высокий белый лоб, увенчанный сверкающей короной.
– Добрый вечер всем! – сказал он своим мягким голосом, сияя улыбкой и раскинув руки в стороны, как будто желая обнять всех присутствующих.
Таким светлым, молодым и прекрасным Лейлор короля ещё никогда не видел. Разразилась овация, заглушив все остальные звуки, и не стихала минуты две, а король, прижимая руку к сердцу, дарил всем лучезарную улыбку. Он даже поклонился и послал всеобщий воздушный поцелуй, а овация всё не стихала. Лейлор вдруг почувствовал сладкое замирание в груди и странную, ни на что не похожую тоску: никого прекраснее короля он никогда в жизни не видел. Сверкала корона, сверкал феоновый пояс, но ярче всего сверкала улыбка Раданайта, а его ясный взгляд излучал потоки тёплого света, в котором Лейлор утонул и растворился без остатка. Овация понемногу стихла, и король сказал:
– Я приветствую всех вас, друзья, в этом прекрасном месте, в этот дивный вечер… Надеюсь, вам хорошо здесь отдыхается?
Ответом ему был восторженный гул, и король поднял руки в знак того, что он просит минутку внимания.
– Друзья… Я не стану произносить долгих речей. Давайте просто веселиться – ведь именно для этого мы все здесь и собрались. Наслаждайтесь этим прекрасным вечером, получайте удовольствие, дарите друг другу улыбки… Всем приятного вечера!
Его слова накрыла новая волна овации. Король сделал кому-то знак, и заиграла музыка. На экране его сменил певец Баффи Колхоун и разразился такими руладами, что трудно было поверить, что такие звуки могут издавать голосовые связки живого существа, а не производятся каким-либо музыкальным аппаратом. Однако это был его настоящий голос: уважающий публику Баффи никогда не выступал под фонограмму и дарил своим слушателям только живое исполнение. Под мощно изливающиеся потоки его голоса Лейлор выпил рюмку маиля и почувствовал на своём плече чью-то руку. Это был полковник Асспленг.
– Не увлекайся, – сказал этот лысый зануда. – Пей сок.
Он и сам не умел веселиться, и другим портил удовольствие, и Лейлору не хотелось весь вечер находиться рядом с ним, но ничего поделать было нельзя: он сопровождал их с отцом. Если уж отцу так хотелось, чтобы их сопровождал офицер, можно было бы взять Илидора: только от него Лейлор был согласен терпеть замечания. Кем возомнил себя Асспленг? Может быть, он уже примеряет на себя роль спутника его отца?
– Схожу в холл, – сказал Лейлор. – Может, удастся увидеть короля.
– Только не задерживайся надолго, – отозвался отец.
В холле было полным-полно народу. Все ели, пили и слушали Баффи – кто сидя, кто стоя, не воспрещалось и ходить. Короля Лейлор увидел, как и следовало ожидать, на самом лучшем месте в зале, за самым большим и щедро накрытым столом, и его окружали сливки здешнего общества. В жизни он был ещё прекраснее, чем на экране, и Лейлор наблюдал за ним, как зачарованный. Король не видел его и разговаривал с господином очень важной и представительной наружности, у которого вместо волос на голове был коричневый панцирь, а брови представляли собой чешуйки того же цвета. Лейлор отчего-то знал: король должен был на него посмотреть. И он посмотрел! Пол поплыл из-под ног Лейлора, а на лице сама собой расцвела улыбка – наверно, донельзя глупая, но Лейлор ничего не мог с собой поделать. Его сердце выпрыгивало из груди, ноги подкашивались, а король вдруг улыбнулся ему в ответ, окружённый сияющим ореолом, и Лейлор воспарил в сказочные высоты – на седьмое небо. Они смотрели друг другу в глаза и улыбались, а весь остальной зал с гостями как будто исчез, остались только они вдвоём – Лейлор и король. Король встал, забыв о своём собеседнике, а тот стал подслеповато всматриваться в том же направлении, пытаясь разглядеть то, что так заинтересовало короля. Раданайт сделал шаг по направлению к Лейлору, не сводя с него взгляда, а тот, не вынеся этого головокружительного, уносящего ввысь восторга, стремглав бросился обратно в сад и долго не мог остановиться, пока не оказался далеко за его пределами – в другом саду, который был пуст. Опустившись на скамейку, Лейлор прижал руку к колотящемуся сердцу. Король видел его, и он ему улыбнулся! Причём это была не мимолётная незначащая улыбка, а такая улыбка, от которой переворачивается сердце и хочется смеяться и рыдать одновременно.
Посидев и немного придя в себя, Лейлор решил всё-таки вернуться к отцу с полковником Асспленгом. За столиком он их не нашёл: в саду танцевали, и среди танцующих пар Лейлор увидел их. Асспленг не сводил с отца своего стального взгляда, способного привести в смущение кого угодно, а отец смотрел куда-то в сторону и вниз, стараясь, по-видимому, избегать этого взгляда. Воспользовавшись тем, что они его не видели, Лейлор налил себе рюмку маиля и выпил залпом, а потом вдруг увидел короля, который ходил между столиков, ища кого-то взглядом. Сначала Лейлор обмер, а потом его щёки запылали, а ноги приросли к месту. Король увидел его и снова засиял этой особенной улыбкой, а Лейлор, сам не зная, почему, опять бросился в бегство. Налетая на танцующих и бормоча «извините» на всех известных ему языках, он чувствовал, что ноги оказываются его нести, подкашиваются, и ему оставалось только, добежав до ближайшей скамейки, рухнуть на неё. Обморочный восторг – вот, пожалуй, как можно было бы назвать его состояние.
– Дитя моё, перестаньте же от меня бегать!
Это король настиг его. Он стоял перед ним, сияющий и прекрасный, а Лейлор был даже не в силах подняться на ноги, как того требовал этикет. Король сам присел рядом с ним и взял его за руки.
– Кто вы, дитя моё? То, что вы сделали со мной, непостижимо! Я гоняюсь за вами, ищу вас повсюду… Я, король, веду себя, как глупый влюблённый юнец! – Сжав руки Лейлора в своих, Раданайт снова спросил: – Как ваше имя? С кем вы здесь?
Лейлор пролепетал:
– Ваше величество… Меня зовут Лейлор Райвенн-Дитмар, и я здесь с папой… и полковником Асспленгом, который нас сопровождает.
Глаза короля засверкали ярче феонов на его короне, он выпрямился и сжал руки Лейлора крепче.
– Лейлор… Вы сын Джима?
– Да, ваше величество, – чуть слышно ответил Лейлор, сердце которого было готово вот-вот разорваться от пожатия рук короля.
Король поднёс его руки к своим губам и поцеловал поочерёдно, потом поцеловал Лейлора в лоб.
– Не могу поверить своим глазам, – проговорил он приглушённым от волнения голосом. – Я помню вас совсем ребёнком, дитя моё. Как вы расцвели, как стали прелестны! Это просто невообразимо, что сделал со мной один ваш взгляд, одна улыбка… Я прошу вас, Лейлор, давайте отойдём подальше от этой суеты, найдём какое-нибудь уединённое место, где я мог бы без помех любоваться вами… Я умоляю вас! Или моё сердце разорвётся!
То же самое Лейлор мог сказать о себе. Повинуясь влекущим рукам короля, он встал и последовал за ним. Он почти не чуял ног под собой и ничего вокруг не видел: вся Вселенная перестала существовать для него, осталась лишь ласково ведущая его рука короля и его сияющий нежностью и восхищением взгляд. Они остановились у бассейна с широкими плавучими листьями лотионов и стояли, не разнимая рук и не сводя друг с друга взгляда. Король молчал, и Лейлор тоже не произносил ни слова, а за пальмами неприметно стояли тёмные фигуры.
– Кто это? – прошептал Лейлор, вздрогнув.
– Не бойтесь, это моя охрана, – улыбнулся король. – Не обращайте внимания. Представьте, что их нет.
Потом они бродили по безлюдным дорожкам, и король не выпускал руки Лейлора из своей, крепко и нежно сжимая её. Над их головами таинственно блестела Бездна, и Лейлор, подняв лицо к звёздам, вдохнул полной грудью и прошептал:
– Хочу взлететь.
Король улыбнулся.
– Ваше желание будет исполнено. – И, поднеся к губам запястье с тонким браслетом, сказал кому-то: – Мой скутер сюда.
Через минуту подлетел большой, сверкающий, белый с сиреневым отливом двухместный скутер. С него соскочила чёрная фигура в чёрной маске и вытянулась в струнку. Король движением руки отпустил её, и фигура, резко повернувшись кругом и припечатав каблук, стремительно скрылась.
– Прокатимся? – улыбнулся король.
* * *
– Куда запропастился Лейлор? – беспокоился Джим.
– Не волнуйтесь, он уже не маленький, – сказал полковник Асспленг. – Ничего с ним не случится.
Они стояли на балконе общего зала в главном корпусе, наблюдая сверху за продолжавшейся в саду вечеринкой. Опираясь рукой на увитый зелёными лиственными гирляндами парапет, Джим высматривал в толпе веселящихся своего сына, но не находил его. На маленьком столике стоял графин с маилем и две рюмки, и полковник Асспленг наполнил их.
– Давайте лучше выпьем, – сказал он.
Джим вздохнул.
– Спасибо, мне уже хватит сегодня.
– Как хотите, – ответил полковник Асспленг невозмутимо, опрокидывая свою рюмку в себя.
Некоторое время они стояли молча. Уэно был сегодня при параде, в белых перчатках и до блеска начищенных сапогах, и его голова тоже сверкала, как шар для боулинга.
– Мне нужно кое-что вам сказать, Джим, – проговорил он после минутной паузы. – Не буду разводить долгих речей, скажу сразу самую суть. Если буду слишком прям – не судите чересчур строго: я солдат и к такого рода объяснениям не привык. Моё сердце не принадлежит мне, оно захвачено в плен вами. Это началось не вчера и продолжается уже не первый год. Но я не смел вам объясниться сначала из-за того, что вы были в браке, потом я не мог к вам подступиться из-за вашего траура, но больше я не в силах молчать о своих чувствах. Я люблю вас, Джим.
И, закончив со словами, полковник Асспленг сразу перешёл к решительным действиям. Заключив в объятия талию Джима, он атаковал его губы так молниеносно и страстно, что тот не успел уклониться.
Поцелуй полковника Асспленга Джим почувствовал надобность запить глотком маиля. Он вылил рюмку себе в рот, но не проглотил сразу, а несколько секунд держал. Проглотив, он вытер губы и сказал с холодной усмешкой:
– Не слишком ли напористо вы идёте в наступление, полковник?
– Иного способа не знаю, – ответил тот, вскидывая подбородок.
В этот момент кто-то пролетел мимо них на белом скутере и исчез в глубине чёрно-фиолетового звёздного неба.
* * *
14 мэолинна. Это что-то невообразимое! Такого со мной ещё не было. Всё случилось так быстро, что даже страшно. Мне кажется, я влюбился в короля. Но всё по порядку.
С крыши главного корпуса была видна не только вся стройная цветкообразная композиция корпусов “Оазиса”, но и небо было ближе. Здесь оно было не чёрное, а чёрно-фиолетовое, и я не мог найти на нём ни одного знакомого созвездия. Сидя на скутере боком, впереди короля, я был заключён в кольцо его рук, лежавших на руле.
“Они целовались, – проговорил я глухо. – Неужели папе нравится этот противный Асспленг? Я не верю!”
“Не вижу в этом ничего дурного, – вздохнул король. – Думаю, ваш папа заслуживает счастья. Он ещё молод и не должен хоронить себя заживо, ставя крест на личной жизни. Он уже и так достаточно долго был один”.
“Я не против, чтобы папа устроил свою личную жизнь! – воскликнул я. – Но не с этим занудой Асспленгом! Мне даже представить страшно, что будет, если они сочетаются!”
Король нахмурился.
“У вас есть причины бояться полковника Асспленга? Он вас обидел?”
“Да нет, ваше величество, – вздохнул я. – Просто я его не перевариваю. Находиться рядом с ним – это как… как есть сырую нечищеную рыбу с костями! Мерзко!”
“Оригинальное сравнение, – усмехнулся король. – Но очень доходчивое. Понимаю вас… Поверьте, дитя моё, понимаю. Но не стоит воспринимать это так болезненно. Вы, в конце концов, уже не ребёнок и тоже можете подумать о своей личной жизни. Пусть ваш папа сам решает, как ему жить: это его жизнь. А ваша – в ваших руках”.
Я стукнул себе кулаком по колену.
“Но я не одобряю его выбор! И не хочу с этим мириться!”
“Дитя моё, поверьте моему опыту: бесполезно пытаться повлиять на наших родителей, – сказал король. – И не стоит тратить своё время и силы на конфликты с ними, вместо этого лучше подумать о себе. Заняться устройством собственной жизни. Ваш папа устал от одиночества – что ж, пусть попытает счастья с кем-нибудь. Он уже взрослый человек и может сам решать за себя. Как, впрочем, и вы”.
В его глазах была спокойная мудрость и загадочная грусть, он смотрел на меня ласково и печально. Его руки могли бы обнять меня, но не делали этого и продолжали лежать на руле скутера. Внутренне трепеща, я решился задать вопрос.
“Ваше величество… Можно спросить вас на личную тему?”
“Спрашивайте, дитя моё”, – улыбнулся король.
Я собрался с духом и спросил:
“А почему вы всё ещё один?”
Король ответил не сразу, задумчиво глядя вдаль из-под длинных и густых, как у ребёнка, ресниц. Я обмер, испугавшись, что спросил о том, о чём не следовало спрашивать, но король, чуть приметно вздохнув, наконец ответил:
“Трудно объяснить, дитя моё. Не вы первый задаёте мне этот вопрос… Я всем отвечаю, что променял личную жизнь на государственную службу, и отчасти это правда. Но вам мне хочется ответить откровенно. Причина не только в этом. Мне было около двадцати, когда я первый раз в жизни по-настоящему полюбил. Всё, что было до этого, – так, глупости, баловство. Но моя первая настоящая любовь не нашла взаимности… Со мной обошлись жестоко, и я долго не мог оправиться после этого. Чтобы заглушить боль, я с головой бросился в работу, посвятил всего себя карьере. Как-то незаметно получилось, что работа затянула меня целиком, и времени на личную жизнь не осталось. Я привык… Привык так жить, думая, что служу людям, делаю что-то хорошее. Но сейчас я понимаю, что с пустым, никого не любящим сердцем вряд ли возможно делать что-то действительно хорошее. Трудно хорошо заботиться о целом народе, не научившись прежде заботиться о собственной семье, которой у меня нет”.
Король умолк, опустив взгляд. Моё горло сжалось от горестного недоумения: кто мог жестоко обойтись с ним, разбить ему сердце – ему, такому прекрасному, самому лучшему на свете? Повинуясь неудержимому порыву, я нежно дотронулся до щеки короля, хотя, наверно, следовало сначала спросить на это дозволения. Ресницы и губы короля вздрогнули, он закрыл глаза и прильнул щекой к моей ладони.
